Текст книги "Меч Бедвира"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Мы должны остановиться, – объяснил он. – На Даймондгейтской пристани подняли желтый флаг.

– И что? – спросил встревоженный Оливер.

– В пролив зашли киты, – объяснил Лютиен хафлингу.

– Нам нельзя туда, – добавил капитан. Он одарил парочку откровенно сочувственным взглядом, затем вернулся на нос. Лютиен и Оливер беспомощно взглянули друг на друга, затем на приближавшееся судно с циклопами.

Когда паром достиг Даймондгейтской пристани, Лютиен и Оливер помогли всем пассажирам сойти на берег. Затем хафлинг передал капитану еще один мешочек с монетами и вернулся к пони, демонстрируя нежелание покинуть судно.

– Нам нужно добраться до места, – объяснил Лютиен капитану. Оба смерили взглядом две сотни футов, отделявших их от земли.

– Флаг означает только то, что китов видели сегодня утром, – с надеждой заметил капитан.

– Мы знаем, что циклопы вполне реальны, – отозвался Лютиен, и капитан, кивнув, сошел, давая знак матросу поступить так же, предоставляя судно Лютиену и Оливеру.

Лютиен взялся за рукоятку ворота, уделяя больше внимания тому, что творится по сторонам, чем происходящему прямо перед ним. Оливер остался на корме, наблюдая за паромом с циклопами и до странности взволнованными людьми, оставшимися на острове. Выражение их лиц не на шутку встревожило обычно невозмутимого хафлинга.

– Эти киты? – спросил Оливер, присоединяясь к Лютиену. – Они очень большие?

Лютиен кивнул.

– Больше, чем твоя лошадь?

Лютиен мрачно взглянул на спутника и снова кивнул.

– Больше, чем паром?

Вновь последовал утвердительный ответ.

– Отвези меня обратно в док, – потребовал Оливер. – Я буду сражаться с циклопами.

Лютиен не отвечал, он изо всех сил крутил ворот и внимательно поглядывал из стороны в сторону, ожидая, что вот-вот над волнами поднимется зловещий черный плавник.

Циклопы миновали Даймондгейт, высадив двоих на островок. Оливер застонал, понимая, что те непременно попытаются вновь повредить канат. Но страхи хафлинга вскоре сменились восторгом. Канат был натянут очень высоко, и циклопам пришлось соорудить импровизированную пирамиду, чтобы до него добраться. Однако, как только судно с остальными циклопами отошло на безопасное расстояние, капитан парома, его матрос и другие пассажиры, включая того раненого, которого Лютиен вытащил из воды, подобрались поближе и столкнули и циклопов, и их башню с края причала в темную воду.

Слыша одобрительные возгласы Оливера, Лютиен повернулся, чтобы взглянуть на потрясающее зрелище. Юношу очень порадовала неожиданная помощь, хотя он понятия не имел, каким важным окажется этот маленький бунт впоследствии.

Оливер прошелся колесом, подскочил и застыл на месте, глядя на север и огромный плавник – раза в три как минимум превышавший его рост, – появившийся из темной воды.

Лютиен заметил выражение, внезапно появившееся на лице друга, и улыбка его погасла. Он поспешно огляделся вокруг, пытаясь определить источник тревоги.

Плавник дорсальского кита стремительно разрезал волны совсем неподалеку от них, а затем скрылся под водой. Юноша, лихорадочно пытавшийся припомнить все истории о грозных обитателях моря, которые он когда-либо слышал от местных рыбаков, оставил рукоятку и даже попытался повернуть ее в обратную сторону, чтобы притормозить паром.

– Крути! – заорал Оливер, бросаясь вперед, но Лютиен схватил его за руку и заставил остановиться.

– Молчи и не двигайся, – еле слышно прошептал молодой человек на ухо другу.

Они стояли абсолютно неподвижно, тесно прижавшись друг к другу, когда вода вокруг них потемнела и волна от проплывшего в глубине кита качнула паром, чуть не порвав канат. Когда сорокафутовая туша с кожей, испещренной черными и белыми пятнами, появилась с другой стороны парома, Оливер наконец воочию увидел его во всей красе. Десятитонный убийца! Несчастный хафлинг чуть не рухнул на палубу, ноги отказывались держать его.

– Стой спокойно, – прошептал юный Бедвир.

Теперь Лютиен подумал о циклопах. Они были обитателями горных нор и, естественно, немногое знали о повадках дорсальских китов.

Огромный плавник появился по правому борту судна, на этот раз двигаясь медленно, словно кит еще не решил, что ему делать дальше.

Лютиен посмотрел назад, на быстро приближавшуюся баржу с циклопами. Он улыбнулся и помахал рукой, показав им на огромный плавник.

Как и ожидал юноша, циклопы, слишком поздно заметившие опасность, впали в неистовство. Они заметались по палубе, а стоявший у ворота начал крутить рукоятку в другую сторону, пытаясь подать назад. Некоторые одноглазые даже начали карабкаться на канат.

– Неплохая идея, – заметил Оливер, поглядывая на их собственный направляющий канат.

Лютиен только молча указал на их преданных скакунов, и Оливер немедленно извинился.

Затем Юноша оглянулся на огромного кита, который, как он и ожидал, наконец принял решение. Циклопы, подняв панику, невольно привлекли его внимание, взбаламутив воду.

Когда курс чудовища, казалось, определился, Лютиен снова взялся за рукоятку и начал медленно продвигать паром вперед так, чтобы не привлечь внимание чудища.

С типичной для всего рода циклопов преданностью и взаимовыручкой те немедленно швырнули одного из собственных товарищей в воду, навстречу приближавшемуся киту, надеясь, что тот удовлетворится принесенной жертвой и оставит их в покое.

Одноглазые даже не подозревали, насколько прожорливы дорсальские киты.

Черно-белое чудовище приблизилось к борту парома, затем, взмахнув огромным хвостом, почти целиком обрушилось на плоскую палубу, наполовину погрузив несчастное суденышко в воду. Циклопы повалились, вопя и извиваясь. Кит ушел обратно под воду, но появился с другой стороны парома. В чудовищной пасти монстра виднелся еще живой циклоп. Несчастный кричал и отчаянно пытался вырваться.

Кит слегка сжал челюсти, и верхняя половина туловища циклопа закачалась в покрасневшей воде.

Однако столь скудная трапеза не удовлетворила дорсальского кита. Удар гигантского хвоста подбросил двоих циклопов футов на тридцать в воздух. Затем одноглазые рухнули вниз, один был вновь подброшен, а другого кит моментально перекусил пополам.

Этот ужас продолжался несколько мучительных минут, а затем неожиданно плавник кита появился вновь, с огромной скоростью разрезая воду по направлению к северу.

– Лютиен, – предостерегающе окликнул Оливер.

В нескольких сотнях футов от них кит высоко подпрыгнул, развернулся в воздухе и вновь погрузился в воду.

– Лютиен, – позвал Оливер снова, и юному Бедвиру не было нужды смотреть на север, чтобы догадаться, какую цель теперь избрал кит.

Лютиен сразу понял, что они не успеют достигнуть причала, до которого оставалось еще добрых пятьдесят футов. Он отскочил от ворота и заметался по палубе в поисках выхода из кошмарной ситуации.

– Лютиен, – вновь крикнул Оливер, застывший на месте при виде приближавшегося чудовища.

Внезапно юношу осенило. Лютиен бросился на корму парома и закричал, обращаясь к людям на Даймондгейте:

– Рубите канат!

Сперва они, казалось, не услышали или как минимум не поняли, что от них требовалось, но затем Лютиен закричал снова и указал вверх, на канат. Капитан немедленно подал знак матросу, и проворный малый, зажав в зубах большой нож, полез вверх по шесту.

Лютиен подошел и остановился возле Оливера, наблюдая за приближавшимся китом.

Оставалось сто ярдов. Восемьдесят.

Пятьдесят ярдов. Лютиен слышал тихое бормотание Оливера. «Молится», – понял юноша.

Неожиданно паром накренился и начал раскачиваться. Лютиен потянул Оливера к скакунам. Оба, Ривердансер и Тредбар, нервничали, ржали и били копытами, словно чуяли приближавшуюся опасность. Лютиен торопливо подвязал свободно обвисший канат, так что паром не мог скользить по нему.

Кит продолжал их преследовать.

Тридцать ярдов. Оливер уже мог разглядеть черный глаз кита.

Паром несся вперед на хорошей скорости, подхваченный быстрым течением, но кит все равно двигался быстрее.

Двадцать ярдов. Теперь Оливер молился вслух.

Паром подскочил, ударившись о скалу, и когда Оливер и Лютиен нашли в себе силы оторвать взгляд от кита, они увидели, что находятся вблизи береговой линии скал. Они оглянулись назад как раз вовремя, чтобы заметить, как удалялся плавник кита, чьи мечты о вкусном обеде разрушила береговая отмель.

Однако друзьям не суждено было насладиться передышкой и порадоваться своему чудесному спасению. Прибрежные скалы надвигались с угрожающей скоростью, поскольку паром двигался вперед гораздо быстрее, чем когда их канат перерезало возле Даймондгейта.

8. БЕЗОПАСНЫЙ ПУТЬ

– В седло! В седло! – кричал Оливер, вскочив на Тредбара и натянув поводья, чтобы удержать возбужденное животное.

У самого Лютиена не нашлось подходящего плана действий, поэтому он подчинился команде, не понимая, впрочем, что имел в виду хафлинг. Как только юноша вскочил на Ривердансера, он заметил, что Оливер установил своего пони как раз напротив места, где паром, вероятно, должен был удариться, и тогда Лютиен понял, что задумал его отчаянный спутник.

– Ты должен успеть вовремя прыгнуть! – кричал хафлинг. Паром неожиданно накренился, когда его днище задело за скалы. Доска обшивки в дальнем конце парома оторвалась и осталась качаться на волнах, поднятых стремительно несущимся суденышком.

– Прыгать? – крикнул Лютиен.

Приближавшаяся стена камней была всего несколько футов высотой, и юноша не сомневался, что Ривердансер мог бы совершить подобный прыжок на твердой земле. Но качавшуюся палубу парома нельзя было назвать твердой землей, к тому же Лютиен понятия не имел, что находилось по другую сторону стены. Однако он хорошо понимал, что может произойти, если он не прыгнет, и потому, когда Оливер пустил Тредбара по палубе, молодой человек последовал за ним.

Лютиен спрятал лицо в пышной гриве коня, не желая видеть, как они поднимаются вверх, оттолкнувшись от палубы парома. Он слышал, как затрещало судно, ударившись о скалы, а моментом позже понял, что они преодолели стену.

Юноша поднял голову, когда Ривердансер перешел на легкую рысь и помчался по травянистому холмику. Тредбар стоял в стороне, без всадника, слегка поранив переднюю ногу. На мгновение Лютиен испугался, что Оливер свалился на середине прыжка и разбился о камни. Затем он заметил, что хафлинг валяется на траве и дико хохочет.

Оливер вскочил на ноги и поднял упавшую шляпу. Он оглянулся на Даймондгейт и лихо взмахнул своим чудовищным головным убором, давая знать тем, кто помогал им, что они с Лютиеном спаслись.

Юноша направил Ривердансера к краю холма и посмотрел вниз, на разбитый паром. В двадцати ярдах от него свирепый кит, вернувшись, кружил вокруг обломков.

– Это было не так плохо, – заметил Оливер.

Лютиен не знал, то ли соскочить с коня и вздуть хафлинга, то ли подбросить его в воздух, радуясь победе. Его кровь бурлила в жилах, сердце отчаянно колотилось. Он чувствовал себя более живым, чем когда-либо раньше. Никакая победа на арене не могла сравниться с нынешним ощущением полноты бытия. Но если Оливер говорил правду, тогда с чем еще может столкнуться юный Бедвир, находясь рядом с хафлингом? Какие приключения ожидают их впереди?

Несмотря на радостное возбуждение, дрожь пробежала по спине Лютиена.

– Они приближаются, чтобы поздравить нас и воздать должное нашей находчивости, – сказал Оливер, привлекая внимание юноши и указывая на север от холма, назад, по направлению к причалам на этой стороне пролива. Две дюжины людей бежали к ним, крича и размахивая инструментами.

– Чтобы поздравить?! – воскликнул Лютиен.

Оливер посмотрел на разбитый паром.

– Ты думаешь, они хотят заставить нас заплатить за него?

Кивок юноши заставил хафлинга моментально взлететь на своего пони.

Он развернулся в седле и поклонился, изящно взмахнув шляпой вдоль бока Тредбара.

– Я высоко ценю ваши аплодисменты, – крикнул Оливер приближавшейся толпе. – Но теперь, боюсь, занавес закрывается!

И с этими словами они помчались прочь со всей скоростью, на которую оказались способны их утомленные скакуны. Трудно было представить себе более странных спутников: пышно разодетый хафлинг с большой дороги на уродливом рыжем пони и потомок Бедвиров на сверкающем коне.

Следующие несколько дней усталые компаньоны наслаждались передышкой. Они неторопливо двигались на юг через земли крестьян, принимая пищу и ночлег там, где находили их. Это было не особенно трудно, поскольку крестьяне северного Эриадора оказались дружелюбным народом. Они более чем охотно делились пищей и предоставляли сараи для ночлега в обмен на новости о большом мире, столь редко доходивших до их забытых богом уголков.

Оливер всегда играл первую скрипку в разговоре, рассказывая крестьянам и Лютиену байки о своей жизни в Гаскони, повествуя о приключениях, далеко превосходящих «маленькие неудобства», которые они с Лютиеном испытали со времени схватки у купеческого фургона.

Юноша молча выслушивал подобные истории, хотя и понимал, что в них было на три четверти хвастовства и только на четверть правды. Впрочем, молодой человек не видел вреда в безудержном хвастовстве хафлинга, тем более что крестьяне, казалось, получали огромное удовольствие от подобных историй и никто из них не беспокоился о достоверности. Только одно огорчало Лютиена: никто из добродушных земледельцев слыхом не слыхивал об Этане. Каждое утро, когда Лютиен и Оливер покидали очередной дом, их провожала вся семья, а иногда и соседи, так что вслед путникам несся нестройный хор голосов, на разные лады желавший им удачи.

У Лютиена хватало поводов для беспокойства, так что он не особенно прислушивался к болтовне хафлинга. Юноша все еще мысленно перебирал события последней недели, хотя и не чувствовал за собой вины. Даже когда Лютиен думал о циклопе в отцовском доме, или на крыше купеческого фургона, или о тех, на перевернутой лодке, он не испытывал угрызений совести и был уверен, что и впредь следует действовать, повинуясь велениям собственного сердца.

Он также все больше привязывался к своему спутнику. Этот хафлинг, разбойник с большой дороги, вовсе не был злодеем. Судя по его действиям и рассказам о прошлом (по той их части, в которой, как считал юноша, могли содержаться крупицы правды), Лютиен заключил, что Оливер придерживался высоких принципов. Например, хафлинг грабил только купцов и аристократов. К тому же, насколько заметил Лютиен, Оливер с большой неохотой убивал кого-либо, кроме циклопов. Поразмыслив, юноша выкинул из головы предложение спутника прикончить свидетелей их первого совместного ограбления, поскольку Оливер с видимой охотой от него отказался.

И поэтому Лютиен, не имея понятия о том, каким образом разыскать брата, решил просто ехать вместе с хафлингом с большой дороги и предоставить судьбе решать за него.

Они двигались к югу несколько дней, затем свернули к востоку, пересекая поля высокой цветущей пшеницы. Вскоре вдали замаячили высокие горы, зазубренные пики которых скрывались где-то за облаками.

– Вот и дорога, как будто специально для нас, – объяснил Оливер однажды днем, указывая на широкий просвет между двумя горами на северной оконечности Айрон Кросса. – Правда, я сошел с корабля возле дороги на Монфор, а здесь я никогда не был.

– Просека Брюса Макдональда, – ответил Лютиен, употребив имя, еще в давние времена присвоенное народной молвой этому необычному проходу.

Оливер придержал Тредбара и немного подумал.

– А этот Брюс Макдональд не ожидает от нас дани? – спросил он, встревоженно прижав руку к звенящему кошельку.

– Только если встанет из могилы, – ответил юноша со смехом. Он не удержался от искушения поведать спутнику любимую с детства легенду о Брюсе Макдональде, величайшем древнем герое Эриадора, который загнал напавших циклопов обратно в их горные норы. Согласно легенде, циклопы не ожидали увидеть перед собой его армию до того, как весна очистит горные перевалы. Но Брюс Макдональд прорубил просеку сквозь горы и неожиданно обрушился на врагов.

– А теперь одноглазые – ваши друзья? – насмешливо спросил Оливер. – У нас в Гаскони нет циклопов, – хвалился он. – Во всяком случае, они не осмеливаются высовывать свои мерзкие носы из грязных горных нор! – продолжал хафлинг, выслушав рассказ Лютиена и объясняя, как гасконцы обходятся с циклопами. Он разливался соловьем, повествуя о великих битвах – гораздо более значительных, разумеется, чем мелкие стычки какого-то там Брюса Макдональда.

Лютиен позволил хафлингу хвастать сколько душе угодно и на самом деле почти не прислушивался к его болтовне. Он настолько вдохновился им самим рассказанной легендой, что гордая кровь воинственных и независимых предков забурлила в жилах юноши. Внезапно юный Бедвир начал лучше понимать свои собственные мысли и чувства. Так вот почему его не сильно беспокоило убийство в отцовском доме! Он думал о своих чувствах к циклопу, который первым упал с парома во время переправы. Юноше не пришло в голову кинуться ему на помощь, но он немедленно бросился спасать человека, упавшего за борт.

До сих пор Лютиен не подозревал, насколько глубока его ненависть к циклопам. Осознав правду, он начал лучше понимать чувства Этана. Вот почему брат покинул арену несколько лет тому назад, сразу после того, как стражники-циклопы были подарены Гахризу герцогом Монфорским. Внезапно на юношу нахлынул целый поток воспоминаний детства: рассказы отца и других воинов о жестокостях циклопов, до того как их прогнал Брюс Макдональд. Зверские расправы с беспомощными семьями крестьян во время набегов. Лютиен был все еще глубоко погружен в свои мысли, когда Оливер остановил Тредбара и огляделся вокруг. Юный Бедвир и его конь продолжали путь, забыв о хафлинге, и не остановились, пока Оливер не свистнул.

Лютиен обернулся, с любопытством посмотрев на спутника. Заметив искреннюю озабоченность на лице Оливера, он подождал, пока Ривердансер не остановится бок о бок с рыжим пони, и тихо спросил:

– В чем дело?

– Ты должен научиться носом чуять подобные вещи, – прошептал Оливер.

Словно в ответ на его реплику, в воздухе над их головами свистнула стрела.

– Циклопы, – пробормотал Оливер, не слишком-то удивившись.

Вновь, словно в ответ, пшеница по обе стороны от них закачалась, и на дорогу вырвались циклопы верхом на свирепых вепреконях – приземистых, но мускулистых животных. Что-то среднее между лохматыми эриадорскими лошадьми и дикими вепрями.

Оливер и Лютиен пришпорили лошадей, но на дорогу выскочили еще два циклопа: первый одноглазый появился как раз возле Оливера, и еще один – чуть дальше по дороге.

Оливер поднял Тредбара на дыбы и развернул пони, когда скакун циклопа ринулся на него. Сообразительный рыжий конек ударил передними копытами, угодив по руке циклопа и его мечу. Тредбару не удалось нанести нападавшему серьезной раны, но циклоп растерялся и промедлил с ответным выпадом. Эта ошибка оказалась роковой для одноглазого. Оливер, наклонившись в седле, ткнул рапирой прямо из-под ноги взбрыкнувшего пони.

Циклоп заметил сверкающую стальную молнию слишком поздно. Он вскрикнул и попытался броситься прочь, но рапира уже сделала свое дело. Вепреконь по-прежнему несся за Тредбаром, и Оливер легко подцепил меч противника своим кинжалом и отшвырнул прочь.

Однако циклоп даже не заметил этого, обвиснув в седле и отчаянно пытаясь собрать последние, ускользающие силы.

Дальше по дороге Лютиен развернул Ривердансера навстречу приближавшемуся вепреконю. Юноша поднял меч, циклоп нацелил копье.

Казалось, что одноглазый благодаря длине копья находился в гораздо более выгодном положении. Поэтому, когда противники помчались навстречу друг другу, циклоп вознамерился одним ударом расправиться с самонадеянным юнцом.

Но рука Лютиена метнулась вниз, сверкающий клинок со свистом ударил возле самого наконечника копья, уводя его в сторону и вверх. Меч Лютиена внезапно оказался возле шеи пофыркивающего вепреконя. Юный воин неожиданно развернул меч так, что клинок полоснул циклопа по рукам и буквально отшвырнул его назад.

Лютиен не прекращал стремительного натиска, пока циклоп не рухнул на грязную дорогу. Одноглазый поднял взгляд как раз вовремя, чтобы заметить несущегося на него Оливера. Циклоп обреченно прикрыл голову раненными руками, ожидая, что его сейчас растопчут.

Однако у Оливера не было времени отвлекаться на подобные мелочи. Когда по пятам несется два десятка разъяренных циклопов, не следует останавливаться ради одного, валяющегося на земле с перебитыми руками. Слегка подстегнутый, Тредбар перескочил через поверженного циклопа и помчался по дороге вслед за Ривердансером.

Преследование продолжалось, вокруг свистели стрелы, и, хотя предсказание Оливера насчет способности циклопов определять расстояние пока оправдывалось, здравый смысл подсказывал друзьям, что они угодили в серьезный переплет.

Лютиен почувствовал, что Ривердансер споткнулся, когда стрела попала в круп лошади. Другая просвистела мимо, слегка задев плечо юноши.

– Уходим с дороги? – крикнул Лютиен, надеясь, что они смогут использовать густую пшеницу в качестве прикрытия. Однако Оливер покачал головой. Лошади, даже такие пони, как Тредбар, могут обогнать вепреконей на ровной дороге, но хрюкающие скакуны циклопов пробирались через заросли гораздо быстрее любых других существ. К тому же хафлинг указал Лютиену на то, что пшеница ходила волнами по обе стороны от дороги, поскольку к погоне присоединились новые циклопы.

– Этот купчик! – заорал Оливер. – Он действительно не понимает шуток!

У Лютиена не было времени на ответ, поскольку он заметил циклопа, выскочившего из пшеницы на дорогу перед ними. Юноша приник к мускулистой шее Ривердансера и пришпорил скакуна. Тот собрал последние силы и помчался вперед. Лютиен ощутил мгновенный порыв ветра, когда меч циклопа свистнул перед ним. Но Ривердансер промчался мимо циклопа слишком быстро, чтобы тот успел нанести удар.

Затем юноша слегка придержал коня, поджидая Оливера. Лютиен решил, что если уж им не суждено выбраться живыми из этой передряги, то они, по крайней мере, должны вместе принять последний бой. А он, похоже, действительно станет последним для отважных друзей. Еще один отряд циклонов выскочил на дорогу перед ними, а по пятам неслась свора разъяренных преследователей на свирепых вепреконях.

Лютиен взглянул на друга и, несмотря на тревогу, чуть не расхохотался вслух, заметив стрелу, торчавшую из огромной шляпы Оливера.

– Прощай! – крикнул юный Бедвир товарищу, на что Оливер только усмехнулся.

Внезапно на дороге перед беглецами появилась полупрозрачная пелена мерцающих голубых огоньков. Оба – и юноша, и хафлинг закричали от удивления и ужаса, полагая, что это какая-то дьявольская магия циклопов, и попытались развернуть лошадей, предпочитая столкнуться с врагами в открытом бою. Оливер стащил огромную шляпу с головы и прикрыл лицо.

Однако друзья уже оказались слишком близко к загадочному голубому мерцанию. Ривердансер с Тредбаром ринулись в голубое сияние.

Весь мир изменился.

Теперь они находились в светящемся коридоре, все вокруг казалось Лютиену нереальным, словно во сне. Казалось, что движения их коней замедлились. Но когда юноша взглянул вниз, он увидел, что они мчатся с бешеной скоростью, – каждый, казавшийся замедленным прыжок Ривердансера переносил его на огромное расстояние.

Коридор света сворачивал с дороги и вел к югу через поля пшеницы. Однако оба скакуна неслись, не задевая колосьев. Казалось, что они несутся по воздуху или по лучам света, не касаясь земли. Не было слышно и топота копыт. Они приблизились к широкой реке и пересекли ее без единого всплеска. Через несколько секунд беглецы достигли предгорий, и скакуны помчались вверх по склонам, с легкостью преодолевая ущелья, словно они были не больше чем трещинки в камне.

Неожиданно перед ними возникла отвесная стена, и Лютиен вновь закричал и сам не услышал своего голоса. Ривердансер и Тредбар поскакали прямо вверх по стене, обогнули ее край тысячью футами выше и помчались над засыпанной камнями землей, сквозь рощу небольших деревьев, росших слишком близко друг к другу, чтобы пробраться между ними. Но они промчались, не задев ни веточки, ни листочка.

Скоро Лютиен увидел другую стену прямо перед собой. Казалось, светящийся туннель заканчивался именно здесь, перед узором из голубых и зеленых огоньков, танцующих на голом камне. Прежде чем Лютиен успел опомниться, Ривердансер влетел в скалу.

Юноша почувствовал, как на него навалилась какая-то тяжесть: неприятное, удушающее чувство. Он не мог закричать, не мог даже перевести дыхание в этом странном месте. Лютиен подумал, что уж теперь-то наверняка пришел конец его приключений.

Но затем внезапно Ривердансер вышел с другой стороны скальной стены, вступив в освещенную факелами пещеру. Копыта коня зацокали по твердому камню.

Тредбар, двигавшийся позади, замедлил ход и остановился возле белого коня. Спустя мгновение Оливер осмелился отнять огромную шляпу от лица и осмотреться. Он недоверчиво рассматривал каменную стену, когда водоворот огоньков внезапно рассеялся. Хафлинг повернулся к Лютиену, который, казалось, собирался заговорить.

– И даже знать не хочу, – прервал Оливер юношу, не давая тому открыть рта.