Текст книги "Меч Бедвира"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

12. СКАЗАНИЯ О ЛУЧШИХ ВРЕМЕНАХ

От одежды всех троих валил дым, когда они кувырком ввалились в пещеру волшебника, тесно сплетясь в один большой клубок. Бринд Амор, демонстрируя удивительную ловкость, первым выбрался из клубка и встал на ноги, заливаясь хохотом.

– Старина Бальтазар будет дымиться от ярости добрую сотню лет! – веселился он.

Лютиен с каменным лицом пристально смотрел на чародея, и его суровый взгляд превратил громкий хохот волшебника в кашляющий смешок.

– Юный Бедвир, – нахмурился Бринд Амор, – тебе следует научиться смеяться по завершении опасного предприятия. Радуйся, что ты жив, мой мальчик! Смейся потому, что ты украл вещь из сокровищницы дракона, а это, поверь мне, не многим удавалось…

– И не одну, – поправил его Оливер, вынимая несколько драгоценных камней из кажущихся бездонными карманов.

– Тем более есть повод для смеха! – воскликнул Бринд Амор. Оливер начал жонглировать тремя камнями, любуясь их сверканием в мерцающем свете факела, а Бринд Амор поднял кулак, салютуя хафлингу.

Лютиен, однако, даже не пробовал выдавить из себя улыбку.

– Бальтазар? – переспросил он.

– А что Бальтазар? – эхом откликнулся Бринд Амор.

– Ты назвал дракона Бальтазаром, – объяснил юноша. – Откуда тебе известно его имя?

На секунду Бринд Амор пришел в замешательство, понимая, что угодил в ловушку.

– Ну, я, конечно, наблюдал за вами через свой хрустальный шар, – поспешно ответил волшебник, но Лютиен сразу почувствовал неискренность в его голосе. – Дракон представился… Оливеру, конечно.

– Да, это так, – подтвердил хафлинг.

– Ты знал его имя до того, как дракон объявил его, – мрачно настаивал Лютиен. Он услышал звон, когда Оливер прекратил жонглировать и один из драгоценных камней упал на каменный иол. А Бринд Амор слегка помрачнел. Атмосфера, которая минуту назад казалась волшебнику и Оливеру праздничной и пронизанной духом победы, сгустилась от напряжения. Хафлингу даже показалось, что его друг готов броситься с кулаками на Бринд Амора. – Твой рассказ о короле циклопов оказался ложью.

Чародей напряженно улыбнулся.

– Дорогой мой Лютиен Бедвир, торжественно начал он. – Если бы я сказал тебе, что в конце волшебного туннеля ждет дракон, пошел бы ты сквозь него?

– Неплохой аргумент, – признал Оливер. Он поднял глаза на Лютиена, надеясь, что его друг удовлетворится этим.

– Нас могли убить, – бесстрастно сообщил юноша. – И ты послал нас туда, зная, что мы почти наверняка погибнем.

Бринд Амор пожал плечами – его явно не впечатлило столь резкое обвинение. Подобное равнодушие только усилило ярость Лютиена. Невнятное рычание сорвалось с губ юного Бедвира.

– Лютиен, – прошептал Оливер, стараясь вернуть его в область разума, – Лютиен…

– Я что, должен принести извинения? – неожиданно резко спросил Бринд Амор, и его неожиданное возмущение охладило Лютиена. – Неужели вы настолько эгоистичны?

Теперь пришла очередь юноши изумляться, поскольку он понятия не имел, о чем говорит волшебник.

– И вы верите, что я бы подверг вас обоих такой опасности, не будь на то достаточно веской причины? – продолжал чародей, щелкая пальцами в воздухе перед лицом Лютиена.

– И твоя «веская причина» оправдывает ложь и стоит дороже нашей жизни? – рявкнул в ответ юноша.

– Да! – решительно ответил Бринд Амор. – В мире существуют гораздо более важные вещи, чем твоя безопасность, дорогой мальчик.

Лютиен уже собрался дать волю гневу, но в голубых глазах мага промелькнуло странное выражение, охладившее пыл возмущенного юноши.

– Неужели ты не веришь, что я каждый день скорблю по тем людям, которые пошли на поиски моего жезла до тебя и не вернулись? – угрюмо спросил волшебник. Огромная волна жалости омыла Лютиена, словно печаль Бринд Амора каким-то образом легла и на его плечи. Юноша оглянулся на Оливера в поисках поддержки, задаваясь вопросом, не подпал ли он под действие какого-либо заклинания, но хафлинг, казалось, был также ошеломлен и тронут словами волшебника.

– Знаете ли вы, откуда маг черпает свое могущество? – спросил Бринд Амор и внезапно показался обоим друзьям очень старым. Старым и усталым.

– Из своего жезла? – предположил Оливер, что было вполне обоснованным допущением, если принимать во внимание то задание, которое они с Лютиеном только что выполнили.

– Нет, нет, – отвечал Бринд Амор, – жезл – это только средоточие сил, инструмент, который позволяет волшебнику концентрировать свою энергию, – продолжал он, сложив пальцы руки щепоткой у лица, словно мистические силы находились у него в горсти, – знаете ли вы, откуда берется энергия?

Лютиен и Оливер обменялись вопросительными взглядами, явно не зная ответа.

– Из Вселенной! – резко, мощно выкрикнул Бринд Амор, заставив обоих друзей отступить на шаг. – От солнечных огней и мощи грозы. От небесных тел, от самих небес!

– Ты говоришь, как священник, – сухо заметил Оливер, но его сарказм был встречен неожиданным волнением.

– Вот именно! – ответил Бринд Амор. – Священники. Именно ими и считало себя древнее братство волшебников. Слово «волшебник» означает не больше чем «мудрый человек», и на самом деле только мудрый человек может постичь целиком реальность Вселенной, как физическую, так и духовную, потому что расстояние между ними не так велико, как может показаться на первый взгляд. Многие священники не понимают физической реальности. Немало ученых, которым удалось постигнуть тайны природы, не имеют чувства духовности. Но волшебники… – Его голос упал, а в глазах засияли гордость и уже знакомое странное выражение. – Волшебнику, мои мальчики, ведомо и то, и другое, он всегда держит в уме оба понятия. Существуют духовные последствия каждого физического действия, а материальное существо не может делать ничего иного, кроме как следовать зову своей души.

– Кто, по-вашему, построил эти великие соборы? – спросил Бринд Амор, имея в виду восемь огромных сооружений, находившихся на островах Эйвонского моря. Шесть – в Эйвоне, самый большой – в Карлайле и аналогичный – в Принстауне. Остров Барандуин, на западе, мог похвастаться только одним собором, а единственный собор Эриадора располагался в Монфоре.

Лютиен никогда не бывал там, но он проезжал неподалеку от этого города вдоль подножия Айрон Кросса. Оттуда все здания Монфора (а многие из них отличались немалыми размерами) и даже единственный замок города казались кукольными домиками, укрывшимися в длинной тени, отбрасываемой величественными шпилями и огромными контрфорсами массивного собора. Он назывался просто Собором и был одним из величайших источников гордости населения Эриадора. Каждая семья, даже жившая на островах, имела какого-нибудь предка, который работал на строительстве Собора, и это потомственное чувство заставило Лютиена ответить сквозь зубы:

– Их построили люди, – мрачно сказал он, как будто вызывая Бринд Амора на спор.

Волшебник охотно закивал.

– В Гаскони тоже, – быстро вставил Оливер, не желая, чтобы забывали о достижениях его родины. Хафлинг бывал в Монфоре и знал, что соборы Гаскони, какими бы величественными они ни выглядели, не могли сравниться величием с их собратьями на островах. От вида Собора у хафлинга просто перехватило дыхание, а как минимум три к югу от Айрон Кросса были еще больше.

Бринд Амор кивнул, соглашаясь с притязаниями хафлинга, затем снова посмотрел на Лютиена.

– Но кто спроектировал их? – спросил он. – Кто руководил работой многих стойких и самоотверженных людей? Уж, конечно, вы не думаете, что простые крестьяне и рыбаки, какими бы благородными людьми они ни были, смогли спроектировать эти арочные контрфорсы и великолепные витражи соборов!

Лютиен не обиделся на слова волшебника, полностью согласившись с его логикой.

– Их вдохновлял Бог, объяснил он, – через своих священников…

– Нет! – резко прервал волшебник молодого человека. – Их вдохновлял сам Бог, – продолжил Бринд Амор, – но спроектировало их братство волшебников, а не священники, которые позднее, с полного нашего благословения, заняли их.

Чародей сделал паузу и глубоко вздохнул, прежде чем продолжать.

– Мы были так могущественны тогда, – продолжал он с отчетливой ноткой сожаления. – Это случилось вскоре после того, как Брюс Макдональд возглавил армию, разгромившую циклопов. Наша вера была тверда, наш курс прям. Даже когда огромная гасконская армия вторглась к нам, мы не сошли со своего пути. Он позволил нам пережить оккупацию и, в конце концов, заставить гасконцев вернуться в собственные земли.

Бринд Амор прямо посмотрел на Оливера, не с осуждением, но объясняя ему:

– Твой народ не смог разрушить нашу веру в самих себя и в Бога.

– А мне говорили, что у нас были другие дела на юге, – отвечал хафлинг, – и мы не могли держать так много солдат на островах.

– Твой народ не решился остаться там, – спокойно сказал Бринд Амор. – В этом не было никакого смысла, никакой пользы для Гаскони. Они так и не смогли захватить Эриадор, это было совершенно ясно, а учитывая еще беспорядки на севере… Ладно, давайте согласимся на том, что ваш король не находил удовольствия в правлении смелыми и энергичными жителями островов Эйвонси.

Оливер кивнул, соглашаясь на уступку в данном вопросе.

– На самом деле есть некая ирония судьбы в том, что самая страшная язва стала разрастаться в мирное время, которое наступило после того, как гасконцы ушли, – сказал Бринд Амор, снова обращаясь к Лютиену. Юный Бедвир отчетливо ощущал, что весь этот урок истории предназначался специально для него.

– То ли потому, что нам стало скучно, – заметил волшебник со смешком, – то ли потому, что соблазн еще большего могущества проник в нас слишком глубоко. Волшебники всегда использовали магических существ более низкого уровня – адских карликов или меньших демонов – в качестве слуг, призывая их, с их знанием других уровней существования, в поисках ответов на те вопросы, которые мы не можем получить в границах земных покровов. Однако до того времени наши истинные силы черпались из чистых источников: огонь и молния, холодные ветры с северных ледников и мощь океанского волнения. Но затем некоторые члены нашего братства, включая нынешнего короля, Гринспэрроу, – он произнес это имя, как выплюнул, с видимым отвращением, – заключили союз с могущественными демонами. Потребовалось много десятилетий, чтобы эти злобные силы достигли истинного расцвета, но постепенно они вытеснили добрых волшебников, к которым я смело могу причислить и себя.

Он закончил свою речь глубоким вздохом и опустил взгляд с видом полного поражения.

Лютиен долго и пристально смотрел на Бринд Амора, его мысли вихрем неслись по вновь открытым дорогам. Ничто из рассказа чародея, не считая нескольких последних фраз, не расходилось с теми наставлениями, которые ему преподавали в детстве, с основой его восприятия мира. То, что волшебники, а не священники вдохновили людей на создание великих соборов, в общем-то, не так уж много значило. И все же рассказ Бринд Амора потряс молодого человека. Чародей обвинил короля Гринспэрроу, человека, которому его отец присягал на верность, в тяжких преступлениях – ужасных преступлениях!

Лютиену хотелось броситься на волшебника, ударить по лицу этого лживого старика. Но он сдержался и застыл неподвижно. Юноша чувствовал на себе взгляд Оливера и догадывался, что хафлинг понимает его смятение, но сам он не взглянул на Оливера. В тот момент он просто не мог этого сделать.

– Больше всего я сожалею о том, – негромко и печально произнес Бринд Амор, – что величественные соборы Эйвонси осквернены. Теперь они стали обителью восьми герцогов короля Гринспэрроу, самого молодого поколения извращенных волшебников. Даже Собор, который я, Бринд Амор, будучи еще молодым человеком, помогал проектировать.

– Сколько вам лет? – спросил Оливер, но волшебник, казалось, не слышал его.

– Когда-то эти соборы служили символом духовности и веры человека, местом для святых торжеств, – продолжал чародей, по-прежнему глядя на Лютиена. Весомость его тона разогнала зреющий в юноше гнев, заставила его выслушать старика. – Теперь они – всего лишь место общих сборищ, где оглашаются списки налогов.

Последнее заявление болезненно ужалило Лютиена, именно потому, что являлось чистой правдой. Отца юноши по разным поводам призывали в Монфор, и он рассказывал о том, что ходил в Собор не молиться и не посещать церковную службу во славу Господа, а объясняться по поводу расхождений в цифре десятины, посланной герцогу Моркнею из Бедвидрина.

– Но пусть это вас не беспокоит, – сказал Бринд Амор нарочито бодрым голосом, – ни того, ни другого!

Тон, которым маг произнес эту фразу, заставил Лютиена вздрогнуть. У гордого молодого человека возникло странное чувство, что все только что сказанное безвозвратно изменит его жизнь, изменит весь его взгляд на мир. Лютиена пугало только то, что он еще не до конца разобрался в происходящем.

– И вы оба заслужили свободу от моего… вмешательства и мою дружбу, чего бы она ни стоила. – Тень болезненных воспоминаний набежала на лицо волшебника. Он печально посмотрел на Лютиена.

– Этот плащ как раз тебе в пору, – заметил волшебник.

– Я нашел его в пещере дракона, – начал объяснять Лютиен, но остановился, уловив озорную искорку в голубых глазах волшебника. Юноша припомнил обстоятельства, при которых он наткнулся на сверток. – Это вы положили его туда! – догадался он.

– Я собирался отдать его тебе после того, как ты вернешься с моим жезлом, – признался Бринд Амор. – Мне бы не хотелось оставить еще и эти вещи – накидку и складной лук – Бальтазару. Еще не хватало! Но, видите ли, я верил в вас, в вас обоих, и я подумал, что эти вещи смогут пригодиться вам там.

Оливер громко откашлялся, прерывая разговор и привлекая к себе взоры обоих мужчин.

– Если вы могли сбросить нам эти игрушки, то почему вы не захотели просто забрать нас оттуда? – требовательно спросил хафлинг у Бринд Амора. – Ваш посох уже находился у меня – тогда бы нам не пришлось столкнуться с таким количеством весьма неприятных приключений.

Волшебник посмотрел на Лютиена, но не нашел у него поддержки, потому что аргументы Оливера, очевидно, возбудили какие-то сомнения в молодом человеке.

– Заклинание было не настолько сильно, – запинаясь, признал Бринд Амор, пытаясь сообразить, с чего начать свои объяснения. – А я не знал наверняка, где вы находитесь и с чем вам вскоре придется столкнуться.

– Выстрел наугад? – недоверчиво переспросил Оливер. – Тогда вам удалось неплохо прицелиться.

Чародей развел руками, словно желая показать, что собеседники просто неправильно поняли его.

– Конечно, я мог определить ваше местонахождение с помощью простого заклинания, хотя я и не знал, где находится это место, если вы понимаете, что я имею в виду. А потом доставить вам вещи другим, элементарным заклинанием – это очень простое перенесение. Гораздо сложнее открыть ворота, способные привести вас в пещеру и выпустить обратно. Нет, нет, это совсем другое дело!

Оливер и Лютиен молча посмотрели друг на друга – объяснение Бринд Амора оказалось вполне приемлемым.

– А что это за странная стрела? – спросил Лютиен, возвращаясь к началу разговора.

– На самом деле она безвредна, – пояснил волшебник, откровенно посмеиваясь. – Я даже не собирался отправлять ее туда – она просто лежала рядом с колчаном и случайно оказалась в поле действия заклинания. Такие стрелы назывались фейерверками и использовались для празднеств в более счастливые времена, когда Гринспэрроу еще не пришел к власти. Я должен сказать вам, что вы проявили большую изобретательность, использовав стрелу таким образом.

– Мне просто повезло, – объяснил Лютиен, – я и понятия не имел, что она может сделать.

– Никогда нельзя недооценивать фактор везения, – ответил Бринд Амор. – Разве не просто везение привело тебя к Оливеру, когда ему это было так необходимо? Не будь этой случайности, хафлингу бы вряд ли удалось уцелеть.

– А моя рапира, – запротестовал Оливер, вытаскивая оружие и держа его прямо перед лицом, чуть ли не касаясь острием своего широкого носа. Бринд Амор скептически посмотрел на него и хмыкнул.

– О, вы обижаете меня! – воскликнул Оливер.

– Вовсе нет, но циклопы, охраняющие купца, обязательно сделали бы это, – ответил волшебник, от души рассмеявшись, и Оливер после секундного размышления кивнул и убрал рапиру в ножны, тщетно пытаясь сохранить серьезность.

Поведение Бринд Амора опять внезапно изменилось, когда он взглянул на Лютиена.

– Не нужно открыто носить эту накидку, – серьезно сказал маг.

Лютиен посмотрел на мерцающую алую ткань, спадающую складками с его широких плеч. «О чем говорит этот человек?» – подумал он. Юноша не понимал, какая польза от накидки, если ее не следует носить.

– Она принадлежала знаменитому вору, – объяснил Бринд Амор, – лук тоже был его собственностью, а эти складные луки в Эйвоне запрещены законом, потому что они – оружие подпольных банд, угрожающих трону.

Лютиен смотрел на накидку и лук, пытаясь взвесить ценность этих вещей. Являлись ли предметы, данные ему Бринд Амором, дарами или тяжкой ношей?

– Просто уберите их в безопасное место, – сказал чародей, словно читая мысли Лютиена. – Возможно, вы найдете им применение, а может быть, и нет. Тогда считайте их просто безделушками, напоминанием о вашем поединке с драконом. Немногие в этом мире могут похвастаться, что видели такое чудище. Те, кому случается побеседовать с подобным монстром, нечасто остаются в живых. Впрочем, ваш поединок тоже следует держать в тайне, – добавил Бринд Амор совершенно серьезно, хотя казалось, что эта мысль только что пришла ему в голову. Лютиен чуть не задохнулся, услышав эту странную речь, и обратил по-прежнему недоверчивый взгляд на Оливера. Хафлинг, однако, прижал палец к губам и хитро подмигнул приятелю. Юный Бедвир решил, что опытный Оливер лучше разберется, в чем тут дело, и потом объяснит ему.

Остаток вечера они уже не говорили ни о драконе, ни о дарах. Они даже ни разу не вернулись к обсуждению лекции по истории, рассказанной Бринд Амором. Волшебник опять угостил их сказочным ужином и предложил ночлег на мягких кроватях, который они с радостью приняли.

Чародей пришел к Оливеру той же ночью, разбудил его и поманил за собой из комнаты.

– Прошу тебя, не оставляй своего друга и постарайся уберечь его, – сказал волшебник не совсем проснувшемуся хафлингу.

– Вы ожидаете великих дел от Лютиена Бедвира, – заключил Оливер.

– Я боюсь за него, – ответил Бринд Амор, уходя от прямого ответа. – Всего две недели назад он сражался в дружеских поединках на безопасной арене в доме своего отца. А теперь он стал изгнанником вне закона, вором и воином…

– Убийцей? – заметил Оливер, желая узнать, сочтет ли Бринд Амор такую поправку оправданной.

– Он убивал циклопов, которые собирались причинить вред ему или тебе, – твердо ответил Бринд Амор. – Он воин. – Чародей бросил взгляд на закрытую дверь в комнату Лютиена и показался Оливеру похожим на обеспокоенного родителя.

– Слишком много приключений ему пришлось пережить за последнее время, – продолжал Бринд Амор. – Юноша столкнулся с драконом! Конечно, это может показаться не бог весть чем для такого бывалого воина, как Оливер де Берроуз…

– Разумеется, нет, – перебил его хафлинг, внутренне посмеиваясь над своей наглостью.

– Но для юного Лютиена это, без сомнения, серьезное потрясение, – закончил волшебник. – Позаботься о нем, Оливер. Я прошу тебя. Сами основы этого мира уже стали или вот-вот станут зыбкими песками, которые начнут осыпаться под его ногами.

Оливер положил руку на бедро и откинулся назад, перенеся свой вес на одну ногу, а другой нетерпеливо притоптывая по полу.

– Вы многого просите, – заметил он, когда волшебник повернулся и посмотрел на него, – однако все дары, предложенные вами, предназначались не мне, а Лютиену.

– Пропуск в Монфор более ценен для тебя, чем для него, – быстро заметил Бринд Амор, осведомленный о последних похождениях Оливера в этом городе и о весьма сомнительной славе, которую хафлинг заслужил в среде весьма влиятельных купцов.

– Мне нет нужды отправляться в Монфор, – небрежно ответил Оливер, поднимая руку к лицу, словно желая тщательно исследовать свои холеные ногти.

Бринд Амор расхохотался.

– До чего же упрям! – весело заметил волшебник. – Но, может быть, это заслужит твою благосклонность? – Из шкафа у стены комнаты волшебник достал большую кожаную перевязь. Глаза Оливера заблестели. Среди городских воров эта штука называлась «взломщик». Кожаные полосы плотно закреплялись на хозяине, а другие ремешки – и маленькие кожаные кисеты для более тонких инструментов – содержали массу мелочей, необходимых в нелегком ремесле вора.

– Вот это – особо ценная вещь, – заверил Бринд Амор Оливера. Он открыл кисет, укрепленный на одном из плечевых ремней, и вынул из, казалось бы, крохотного кармашка любопытного вида приспособление – черный пупырчатый шар, прикрепленный к тонкому шнуру.

– Этот шнур гораздо тоньше, чем тот, который ты вынужден был оставить в пещере Бальтазара, – объяснил волшебник, – а эта липучка зацепится за самую гладкую стену. – В доказательство своих слов Бринд Амор небрежно метнул шар в ближайшую стену и туго натянул шнур.

– Он удержит трех крупных мужчин, – заверил Оливера волшебник. – Три быстрых рывка, – продолжал чародей, дергая за веревку, – и она отцепится. – И действительно, на последнем рывке липучка отделилась от стены.

Бринд Амор положил ее на место и открыл следующий мешочек, который висел на ремне, идущем вокруг пояса. Он поднес перевязь к лицу Оливера, чтобы тот мог заглянуть внутрь.

Хафлинг разинул рот и вытаращил глаза от изумления. Под открытым клапаном скрывалось гораздо большее пространство, чем казалось снаружи, а внутри находился очень сложный набор инструментов, напильников и отмычек, тонкая проволока и даже стеклорез – Оливер никогда раньше не видел ничего подобного.

– Ты должен лишь подумать о необходимом инструменте, – объяснил Бринд Амор, – и он появится в твоей руке.

Хафлинг не усомнился в словах волшебника, но ему ужасно хотелось посмотреть самому. Он протянул руку к открытому мешочку и беззвучно проговорил: «Отмычка», а затем чуть не выпрыгнул из ночной рубашки, когда в его руке внезапно появился ключ на длинной рукоятке.

Придя в себя от удивления, Оливер поднял хитрые глаза на Бринд Амора.

– Ну, договорились? – спросил волшебник, широко улыбаясь.

– А я никогда и не помышлял бросить Лютиена, – заверил Оливер старика.

На следующее утро, как и было обещано, Бринд Амор изготовил два пропуска в Монфор – предметы действительно ценные. Когда все трое вошли в комнату, где были привязаны Ривердансер и Тредбар, они обнаружили, что магия Бринд Амора уже работала. В стене образовалась светящаяся воронка вход в туннель, который должен был вывести друзей на дорогу рядом с Монфором.

Прощание было коротким и дружелюбным, хотя Лютиен так и не смог окончательно разувериться в своих подозрениях. Бринд Амор принял холодное рукопожатие молодого человека и подмигнул Оливеру.

В хрустальном шаре волшебник увидел, как друзья вышли из магического туннеля и оказались на дороге, ведущей в Монфор. Волшебнику хотелось бы иметь возможность и дальше защищать их. Он пошел на большой риск, отдав накидку и лук юному Лютиену, и, откровенно говоря, сам не знал, что руководило его действиями – вера или простое отчаяние.

Однако какова бы ни была причина, теперь Бринд Амор должен был предоставить действовать друзьям самостоятельно. Он не мог выйти из своей тайной пещеры, не мог даже выглянуть из нее в направлении Монфора или еще куда-нибудь, где один из герцогов-чародеев, служивших королю Гринспэрроу, мог ощутить его магический взор и выследить изгнанного волшебника.

Если король Гринспэрроу хотя бы заподозрит, что Бринд Амор жив, то волшебника, безусловно, ждет роковой конец, а вместе с ним наверняка погибнут и Лютиен с Оливером.

Бринд Амор взмахнул рукой, и хрустальный шар потемнел. Маг-отшельник медленно вышел из комнаты и побрел в спальню, где устало опустился на мягкую постель. Возможно, именно он положил начало цепочки событий, которые могут иметь самые серьезные последствия, но теперь оставалось только сидеть и ждать.