Текст книги "Меч Бедвира"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Оливер шагнул к своему другу и сильно толкнул его в бок.

Лютиен никак не среагировал, и Оливер вздохнул, понимая, что юноша поражен в самое сердце.

– Она рабыня, – заметил Оливер, пытаясь привлечь внимание Лютиена. – Вероятно, полуэльфийского происхождения. И этот купчик не продаст тебе ее даже за все золото Эриадора.

– Рабыня? – повторил Лютиен, обращая на Оливера изумленный взгляд, словно тот заговорил на незнакомом языке. Хафлинг кивнул.

– Теперь забудь о ней, – посоветовал он.

Лютиен обернулся и увидел, что женщина и ее спутники исчезли в толпе.

– Забудь ее, – снова сказал Оливер, но Лютиен сомневался, что это возможно.

Друзья вернулись домой и сложили купленные вещи, а затем по настоянию Оливера отправились в «Гнэльф». Мысли Лютиена вновь и вновь возвращались к женщине. Даже когда приятели уселись на привычное место у стойки трактира, он не смог выкинуть из головы неизвестную красавицу.

Лютиен вспомнил Кэтрин, свою юношескую любовь. «Юношеская любовь», – тихо пробормотал он, заметив, как странно прозвучала эта фраза. Он был с Кэтрин О'Хейл всего несколько недель назад, но та жизнь, то невинное существование в Бедвидрине казалось ему теперь таким далеким, другой жизнью в другом мире, сладким сном, полузабытым перед лицом суровой реальности.

– А как же Кэтрин? – думал он. Конечно, она ему нравилась, может быть, он даже любил ее. Но эта любовь не воспламеняла его, не заставляла сердце биться быстрее, как это произошло от одного мимолетного взгляда на прекрасную рабыню. Юноша не знал, однако, действительно ли он с первого взгляда страстно влюбился в неизвестную красавицу. Может, все дело в изменениях, произошедших за последнее время в его жизни? Или потому, что теперь он постоянно ходит по краю пропасти и сама эта жизнь находится под угрозой ежеминутно? Возможно, это всего лишь наваждение? И если бы Кэтрин в этот момент вошла в «Гнэльф» – что бы он почувствовал?

Юноша не знал ответа на все эти вопросы, да, честно говоря, и не хотел знать. Вновь перед мысленным взором возник образ прекрасной незнакомки, ее пышные золотистые кудри и ярко-зеленые огромные глаза.

Постепенно образ потускнел, и Лютиен снова стал замечать окружающее.

– Многие из потомков эльфов содержатся в положении рабов, – говорил ему Оливер, – особенно полукровки.

Лютиен бросил яростный взгляд на хафлинга, как будто Оливер оскорбил его любовь.

– Полукровки, – твердо повторил хафлинг, – наполовину эльфы, наполовину люди. Их не так мало.

– И их содержат как рабов? – резко спросил Лютиен. Оливер пожал плечами.

– Чистокровные волшебнорожденные не очень высокого мнения о них, люди – тоже. Но если ты собираешься лить слезы о судьбах какого-нибудь племени, мой наивный юный друг, тогда поплачь о гномах. Они, а вовсе не эльфы или полуэльфы стоят ниже всех в иерархии Эйвона.

– А как насчет хафлингов? – язвительно поинтересовался Лютиен. – Где их место в этой картине?

Оливер запустил пальцы в длинные кудрявые каштановые волосы на затылке:

– Там, где они сами захотят, конечно, – сказал он, щелкнув пальцами перед носом Лютиена, затем позвал Тасмана, чтобы тот наполнил пустой кувшин.

Юноша оставил спор, и его мысли опять вернулись к женщине и к рабству как таковому. В Бедвидрине не было рабов – по крайней мере, Лютиен ничего об этом не знал. Ко всем расам там относились мирно и дружелюбно – если не считать циклопов. А теперь, после указов, полученных из Карлайла, даже одноглазых нельзя было не пустить на остров. Правда, нельзя сказать, что циклопов с восторгом встречали в каждом доме, – известно, что даже владельцы постоялых дворов лгали, будто у них нет свободных комнат.

Но рабство? Лютиен считал это явление отвратительным. Одна мысль о том, что прекрасное создание, незаметно похитившее его сердце, находилось во власти жестокого купца, считалось чуть ли не его вещью, наполняла его такой горечью, которую невозможно было смыть никаким количеством эля.

После еще нескольких стаканов Лютиен все так же сидел у стойки, вслух разговаривая сам с собой о несправедливости и, к вящему неодобрению Оливера, о мщении.

Хафлинг сильно ткнул приятеля локтем. Молодой человек бросил возмущенный взгляд на друга, но, прежде чем он успел высказаться, Оливер жестом приказал ему молчать. Хафлинг указал на двух подозрительных типов, которые вели оживленный разговор за одним из соседних столов.

– Это Алая Тень, я говорю тебе! – заявил один из них. – Он вернулся, и герцог Моркней и его жуликоватые купцы очень скоро это почувствуют, можешь не сомневаться!

– Откуда ты это взял? – спросил второй вор, отмахиваясь от этой мысли. – Сколько может жить Алая Тень, по-твоему? Что ты на это скажешь, Тасман? Вот тут мой друг думает, что Алая Тень вернулась и бродит по Монфору!

– Они видели тени на стенах, говорят же тебе! – настаивал первый вор. – Один мой дружок-раб рассказал мне! И их ничем не смыть и не закрасить никакой краской!

– Слухи действительно ходят, – вмешался Тасман, вытирая прилавок перед двумя неряшливыми ворами. – Кстати, а что, если в них действительно имеется доля истины? Как по-твоему, это хорошая новость?

– Хорошая? – задумчиво пробормотал человек. – Ну что ж, я не стал бы, пожалуй, проливать горькие слезы, когда эти разжиревшие свиньи-купцы получат свое!

– Но разве ваша добыча не уменьшится, если Алая Тень крепко пощиплет купцов? – спросил Тасман. – А герцог Моркней наверняка усилит стражу на улицах верхнего города!

Вор посидел с минуту молча, обдумывая эти доводы.

– Все равно я рад! – объявил он наконец. – Я считаю, дело того стоит, если этим разжиревшим свиньям не поздоровится! – Он повернулся на табурете, чуть не свалившись на пол, и поднял свой стакан высоко в воздух. – За Алую Тень! – громко провозгласил он, и, к удивлению Лютиена, как минимум дюжина стаканов и кружек поднялись в воздух.

– Знаменитый был, видимо, вор, – пробормотал Оливер, вспомнив рассказ Бринда Амора.

– О чем они говорят? – спросил Лютиен, который к этому времени не мог похвастаться ясностью мыслей.

– Они говорят о тебе, глупый вор, – небрежно ответил Оливер, осушил свой стакан и спрыгнул с табуретки. – Пойдем, я должен доставить тебя в постель.

Лютиен сидел совершенно неподвижно, уставясь на двух воров, все еще не совсем понимая, о чем они, да и Оливер, толкуют.

Юноша думал о девушке-рабыне и тогда, и всю дорогу до дома, и долго после того, как Оливер уложил его на кровать.

* * *

Второй вор, который усомнился в возвращении Алой Тени, наблюдал за тем, как Лютиен и Оливер уходят из «Гнэльфа» с нескрываемым интересом. Вскоре после них он тоже ушел из таверны и кружным путем поспешно отправился по улицам к потайной калитке в стене, ограждающей верхнюю часть города.

Стражники, безусловно, не в первый раз видели здесь этого человека. Циклопы беспрепятственно пропустили в богатую часть города подозрительного типа, одетого в грязные лохмотья. Человек показал им свою купеческую печать и заторопился прочь.

Ему надо было о многом доложить.

16. ОПАСНАЯ РЕПУТАЦИЯ

– Тебе следует перестать отвлекаться на пустяки и подумать о том месте, куда мы идем прямо сейчас, – заметил Оливер неодобрительным тоном, когда они с Лютиеном пробирались по темным улицам Монфора к внутренней стене.

– Я даже не уверен, что мы вообще должны куда-нибудь идти, – ответил юноша. – Денег у нас более чем достаточно…

Оливер повернулся лицом к юному Бедвиру и окинул его суровым взглядом, наставительно подняв вверх палец.

– Никогда, – медленно и внушительно сказал хафлинг, – никогда, никогда не говори таких глупостей.

На лице юноши появилось выражение отвращения. Он решительно двинулся вперед, не обращая внимания на речи приятеля. Оливер, однако, бесцеремонно вцепился в его плащ и заставил остановиться.

– Никогда, – повторил Оливер.

– Скольких купцов необходимо ограбить, чтобы тебе действительно хватило денег? – спросил Лютиен.

– Ба! – фыркнул хафлинг. – Я буду красть у этих купчиков до тех пор, пока они не превратятся в нищих, и раздавать их богатства бедным. Затем наступит очередь бедняков, которые стали богачами. Я украду у них деньги и отдам обнищавшим купцам.

– Тогда в чем же смысл? – спросил Лютиен.

– Сразу видно, что ты не настоящий вор. Иначе тебе бы и в голову не пришло задавать такой вопрос, – сказал Оливер, щелкнув пальцами перед носом Лютиена, – за последние несколько дней это уже стало привычкой.

– Спасибо, – ответил юноша, не сбиваясь с шага и обгоняя Оливера.

Хафлинг постоял какое-то время на пустынной улице, тряся головой. С того дня, как неделю назад они побывали на рынке, Лютиен очень сильно изменился. Он пришел в восторг, когда Оливер раздал плащи, которые счел неподходящими для себя, и дети Крошечного Алькова накинулись на них, как стая голодных волков, – но в целом настроение юноши было угрюмым, даже подавленным. Он мало ел, еще меньше разговаривал и находил предлоги не ходить во внутреннюю часть города каждый раз, когда Оливер предлагал предпринять очередную экспедицию.

В этот раз, однако, Оливер настоял, практически вытащив Лютиена из дому. Оливер понимал смятение, охватившее гордого Бедвира, да и, честно говоря, быстро возраставшая слава Алой Тени добавляла элемент опасности в намеченные кражи. Слухи, распространявшиеся на убогих улочках рядом с Крошечным Альковом, намекали на то, что многие воры Монфора на некоторое время свернули свою деятельность, по крайней мере, до тех пор, пока паника, охватившая купцов, не уляжется.

Но Оливер знал, что Лютиена удерживает не смятение и не страх. Молодой человек испытал сильнейшее потрясение – это читалось на его мрачном лице. Оливер вовсе не был бессердечным, даже считал себя романтиком, но дело есть дело. Он легко догнал Лютиена и пошел рядом с ним.

– Если бы я заглянул тебе в ухо, то мог увидеть образ полуэльфийской девушки-рабыни, – сказал он. – С волосами цвета пшеницы и ярко-зелеными глазами.

– Ты недостаточно высок, чтобы заглянуть ко мне в ухо, – холодно напомнил ему Лютиен.

– Зато я достаточно сообразителен, так что мне нет нужды делать это, – язвительно ответил Оливер. Затем хафлинг понял, что они находятся на грани ссоры, а этого он вовсе не хотел, зная, что впереди ожидает опасная работа, поэтому он опять выскочил вперед и остановил нетерпеливого Лютиена.

– Я вовсе не равнодушен к движениям сердца, – заявил хафлинг, – и я знаю, что твое сердце болит.

Защитная броня юноши дала трещину. Ему так хотелось разделить свою печаль с другом, услышать слова утешения от близкого человека.

– Болит, – прошептал он, думая, что это слово подходит как нельзя лучше. Лютиен никогда раньше не знал любви, во всяком случае – такой. Он не мог есть, не мог спать, и все время, как правильно заметил Оливер, в его мыслях присутствовал образ несчастной красавицы. Лютиену казалось, что он заглянул в ее душу и увидел в ней свое идеальное дополнение, свою вторую половину. Обычно юноша руководствовался соображениями практичности, и он не мог не понимать, что все это пустые мечты. Но, несмотря на это, сердце болело все сильней.

– Как прекрасен полевой цветок, если смотреть на него с другой стороны поля, – спокойно сказал Оливер. – Как чарующе он кивает тебе из-под тени дерева. Вне досягаемости. Он кажется прекраснее любого цветка.

– А что случится, если ты перейдешь поле и сорвешь этот цветок? – спросил Лютиен.

Оливер пожал плечами.

– Как благородный хафлинг, я бы не стал это делать, – ответил он, – я бы восхитился такой красотой и сохранил как идеал в своем сердце навечно.

– Трус, – коротко сказал Лютиен, и, возможно, в первый раз с тех пор, как дети собрались вокруг выброшенных Оливером теплых плащей, юный Бедвир искренне улыбнулся.

– Трус? – переспросил Оливер и схватился за грудь, притворяясь глубоко обиженным. – Я, Оливер де Берроуз, который вот-вот переберется через эту стену и попадет в самую опасную часть Монфора, чтобы взять то, что ему понравится?!

Лютиен не пропустил мимо ушей не слишком тонкий намек Оливера на то, что в эту ночь у них в планах есть еще кое-что кроме обсуждения сердечных дел юноши. Он решительно кивнул хафлингу, и они двинулись вперед.

Часом позже друзьям удалось найти лазейку в патрульных маршрутах усиленной стражи циклопов, перебраться через стену и оказаться на одной из крыш внутренней части города, у южной стены в тени высоких скал. Едва они успели забраться на крышу, как на улице появился патруль. Оливер спрятался под алую накидку Лютиена, а молодой человек опустил на лицо капюшон.

– Хороший плащик, – заметил Оливер, когда циклопы ушли прочь, не заметив вторжения.

Лютиен с сомнением осмотрелся.

– Нам следует подождать, – прошептал он, искренне удивленный количеством стражников.

– Нам следует чувствовать себя польщенными, – поправил Оливер. – Эти купчики оказывают нам – то есть Алой Тени – истинное уважение. Не можем же мы просто уйти ни с чем и так подвести их.

Оливер стал пробираться по крыше. Лютиен наблюдал за ним, думая, что дерзкий хафлинг превращает обычную кражу в азартную игру.

Отважный грабитель метнул шарик через улицу на другую крышу и закрепил свободный конец веревки. Он подождал, пока Лютиен подойдет к нему, огляделся, чтобы убедиться в отсутствии циклопов, затем перелез на другую крышу. Юноша последовал за ним, и Оливер с некоторым усилием сумел освободить веревку.

– Существуют стрелы, которые втыкаются даже в камень, – объяснил хафлинг, когда они перебирались через следующий переулок. – Надо раздобыть несколько штук для этого твоего лука.

– Ты имеешь какое-нибудь представление о том, куда мы идем? – спросил Лютиен.

Оливер показал на север, на скопление домов с наклонными крышами. Юноша посмотрел на хафлинга, потом опять на дома и снова на хафлинга, удивленно моргая. Раньше они всегда ограничивали свои рейды южным районом. С его плоскими крышами и темнотой, вызванной нависающими над ним горами, он был идеальным местом для взломщиков. Однако Лютиен понял ход мыслей хафлинга; при таком количестве стражи в этом районе менее доступные дома будут слабее охраняться.

И все-таки Лютиен не мог избавиться от неотступного ощущения опасности. Дома, напоминавшие небольшие крепости, были жилищами самых богатых купцов, даже членов обширной семьи герцога Моркнея. Однако молодой человек подумал, что Оливеру, как более опытному взломщику, виднее, поэтому он молча последовал за ним, ничего не сказав даже тогда, когда самоуверенный хафлинг вывел его снова вниз, на улицу.

Улицы были широкими и вымощенными булыжником, но выступающие верхние этажи почти соприкасались друг с другом. Причудливой формы фасады были пышно разукрашены и изобиловали выступами и углублениями. По улицам болтались подростки и кучки стражников, но благодаря чудесной накидке Лютиена, а также множеству ниш и углублений друзьям удавалось пройти незамеченными.

Оливер остановился, когда они вышли к какому-то перекрестку; боковая улица обозначалась табличкой, сообщавшей, что перед ними улица Ремесленников. Хафлинг кивнул Лютиену на группу циклопов, находящихся примерно в квартале от перекрестка, и спокойно и неторопливо направился к ним.

– Я полагаю, сегодня ночью нам не придется проникать в дом с крыши, – прошептал хафлинг с мечтательной улыбкой, потирая руки.

Лютиен быстро понял суть сказанного и с сомнением посмотрел на приятеля. Одним из первых правил воров-домушников в Монфоре, которые Оливер преподал ему, было то, что богатые лавки внутренней части города лучше не трогать. Их владельцы сплошь да рядом нанимали волшебников, чтобы те накладывали охранные заклинания на их собственность. Явное отсутствие интереса со стороны патрулирующих улицы циклопов внушало некоторые надежды, но неотвязное ощущение опасности не покидало Лютиена.

Оливер схватил его за руку и проскользнул в очередной переулок. Юноша последовал за ним, как всегда доверяя суждению более опытного товарища. Через короткое время они оба уже стояли в тени углубления между двумя лавками. Оливер любовался товарами, выставленными в боковой части огромной витрины.

– Здесь более ценные товары, – решил хафлинг, разговаривая больше сам с собой, чем с Лютиеном, и разглядывая прекрасный фарфор и хрустальные кубки на витрине. – Но вот от этих, – он повернулся и взглянул на множество статуэток в другой витрине, – легче будет избавиться. К тому же мне приглянулась статуэтка воина-хафлинга, – заявил он. Было очевидно, что Оливер уже принял решение. Взломщик огляделся, желая убедиться, что циклопов нет поблизости, затем полез под свою серую накидку в одно из отделений перевязи и извлек стеклорез.

Лютиен пристально посмотрел на фигурку, которую отметил Оливер. Это была замечательная оловянная статуэтка, изображающая хафлинга, находящегося в боевой готовности. Крошечный воитель откинул назад длинный плащ, спадавший до полу. Так велико было искусство мастера, сотворившего это чудесное произведение, что казалось, будто оловянный плащ трепещет под порывами сильного ветра, как настоящий. Действительно, тонкая работа, но Лютиен не мог не заметить, как она бледнеет по сравнению с более крупными, инкрустированными драгоценными камнями статуэтками в витрине рядом с ней.

Лютиен схватил Оливера за руку как раз в тот момент, когда хафлинг дотронулся до стекла волшебным инструментом.

– Кто поставил ее туда? – спросил Лютиен.

Оливер непонимающе посмотрел на него.

– Статуэтку, – объяснил Лютиен. – Кто поставил ее среди таких выдающихся произведений искусства?

Оливер с сомнением посмотрел на него, затем повернулся и еще раз взглянул на статуэтку.

– Владелец?

Это прозвучало скорее утверждением, а не вопросом, поскольку Оливер искренне недоумевал, почему ответ неочевиден для юноши.

– Зачем?

– О чем ты там шепчешь? – спросил хафлинг.

– А не приманка ли это для вора-хафлинга? – спросил Лютиен.

Оливер снова посмотрел на него с сомнением.

– Пора научиться чуять такие вещи, – заметил Лютиен с улыбкой, прекрасно имитируя акцент хафлинга.

Оливер снова посмотрел на статуэтку и в первый раз заметил, насколько неуместной она там выглядела. Он повернулся и мрачно кивнул Лютиену.

– Давай уходить.

Лютиен почувствовал, что волосы у него на затылке стали дыбом. Он выглянул из ниши, посмотрел сперва в одну сторону, потом в другую. Когда же юноша скользнул назад и стал рядом с Оливером, лицо его омрачилось.

– Циклопы в обоих концах переулка, – объяснил он.

– Конечно, – ответил Оливер, – они были здесь все вре… – Хафлинг остановился на полуслове, неожиданно проникнувшись тем же подозрением, что и Лютиен.

– На самом деле, – сухо заметил юный Бедвир.

– Значит, мы попались на приманку? – спросил Оливер. Вместо ответа Лютиен показал наверх.

– Уходим по крышам?

Оливер убрал свои инструменты и мгновенно вынул липучку, раскрутил ее и бросил. Закрепив веревку, он вручил ее Лютиену и вежливо сказал:

– Только после вас.

Лютиен взялся за веревку и взглянул на Оливера, зная, что хафлинг пропускает его вперед, чтобы он потом втащил Оливера и тому бы не пришлось карабкаться самому.

– И оглядись хорошенько, прежде чем втаскивать меня, – заметил хафлинг.

Подавив вздох, молодой человек полез наверх по веревке. Когда Лютиен поднялся, Оливер фыркнул, заметив, что Алая Тень молодого человека осталась на витрине магазина с оловянными фигурками.

Лютиен не видел, чем занимается оставшийся внизу приятель, но он вовсе не удивился, когда, несколькими минутами позже вытащив Оливера наверх, обнаружил, что тот тащит мешок, наполненный фарфоровыми тарелками и хрустальными кубками.

– Я не мог позволить, чтобы вся наша ночная работа оказалась напрасной, – объяснил хитрец.

Они пробирались по островерхим крышам, часто проходя по углублениям между двумя сросшимися домами. В этой части города все здания были соединены вместе, составляя цельный блок – что-то похожее на горный массив, крытый кровельной дранкой, с торчащими трубами. Пробираясь по крыше, Лютиен и Оливер были вынуждены часто разделяться, и только везение помешало Лютиену шепотом заговорить с неясной фигурой, появившейся перед ним.

Фигура двинулась прежде, чем Лютиен успел заговорить, юноша сразу заметил, что она в несколько раз выше коротышки Оливера.

Циклопы поджидали на крыше.

Лютиен упал на живот, в который раз поблагодарив Бога за алую накидку. Он огляделся, надеясь, что Оливер движется где-то рядом с ним, но у него было чувство, что хафлинг прошел мимо этого места по другой стороне остроконечной крыши слева от Лютиена. Он мог только надеяться, что Оливер не забудет об осторожности и ему тоже повезет.

Осознав, что у него нет другого выхода, юноша мгновенно достал и собрал лук. Циклоп перед ним продолжал копошиться, явно не замечая чьего-то присутствия. Лютиен колебался, понимая, что если не прикончит его мгновенно, то на вопли раненого стражника сбегутся циклопы со всей округи. Он принял решение секундой позже, когда услышал крик и грохот, сопровождаемый ругательствами некоего хафлинга.

* * *

Оливер не был захвачен врасплох. Двигаясь по водосточному желобу, хафлинг заметил движение около гребня крыши. На долю секунды он принял неизвестного за Лютиена, но понял, что его друг не так глуп, чтобы стоять во весь рост там, где его можно заметить за квартал.

Оливер заторопился в поисках более безопасной позиции. Если там наверху действительно были циклопы, они могли с легкостью столкнуть грабителя вниз, соскользнув с верха крыши прямо на него. Хафлинг остановился и стал разворачиваться вправо, но замер, заметив того же циклопа, на которого смотрел Лютиен. К счастью, тупой стражник не заметил Оливера, и хафлинг бросился бежать по желобу, черпая некоторое утешение в том факте, что следующая крыша выглядит уже не такой крутой.

Он надеялся, что сможет обежать вокруг нее, вернуться назад и напасть на циклопа с противоположной стороны.

Однако блестящий план не удалось претворить в жизнь.

Циклоп огромными прыжками понесся с верхушки крыши, яростно размахивая мечом. Оливер уронил мешок с добычей, выхватил рапиру и кинжал и стал в оборонительную позицию. Когда циклоп бросился на него, выставив вперед меч, хафлинг увернулся и подцепил оружие противника своим коротким клинком. Стражник, не желая расстаться с мечом, упрямо вцепился в него. Однако его инерция, удвоенная рывком Оливера, оказалась слишком велика, и циклоп перелетел через край крыши, успев еще получить пинок в зад от Оливера. Несчастный заорал и полетел с высоты двадцать пять футов, затем внезапно смолк, рухнув на мостовую лицом вниз. Его рука подвернулась, и собственный меч по рукоятку вошел ему в грудь.

– Не бойся, одноглазый дурак, – усмехнулся Оливер. Он знал, что следовало вести себя потише, но просто не мог удержаться. – Даже мой кинжал теперь не сможет отнять твой драгоценный меч, за который ты бился с упорством, достойным лучшего применения!

Оливер обернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть еще трех циклопов, бросившихся на него с верха крыши. Решив уйти из жизни достойно, хафлинг поспешно выхватил свою знаменитую широкополую шляпу из отделения волшебной перевязи, шлепнул ею о бедро, чтобы разгладить, и водрузил на голову.

Циклоп, стоявший в углублении между крышами, прыгнул прямо на звук, затем внезапно содрогнулся, когда стрела Лютиена вошла ему в спину. Юноша собрался вскочить, чтобы бежать на помощь Оливеру, но опять лег плашмя и затаился, заслышав отчетливые щелчки тетивы арбалетов с верха остроконечной крыши.

Они стреляли вслепую, так как алая накидка надежно скрывала находившихся под ней, но у нападавших имелось представление о том, в каком направлении следует пускать стрелы. Лютиен чуть не умер от страха, когда три стрелы ударили в крышу рядом с ним, одна вообще воткнулась в нескольких дюймах от его лица.

Однако юноша имел возможность как следует прицелиться, поскольку темные силуэты арбалетчиков выделялись на фоне облачного серого неба. Он подозревал, что в его складном луке заключена какая-то магия (или сегодня ему сопутствует какая-то невиданная удача), потому что следующий выстрел оказался потрясающе точным, если учесть, что стрелять пришлось лежа на боку.

Один из арбалетчиков неожиданно замер, а затем тяжело рухнул навзничь – Лютиен мог разглядеть тонкую черную стрелу, торчавшую из его лба. Два других циклопа исчезли за верхушкой крыши.

* * *

Рапира Оливера метнулась влево, потом вправо, кинжал одновременно отражал атаку сбоку. Хафлинг пригнулся, и меч циклопа просвистел у него над головой.

Затем он нанес контрудар, вонзив свою рапиру в ногу одного из циклопов. Одноглазый взвыл от боли.

Оливер радостно расхохотался, словно исход поединка был предрешен. Впрочем, хафлинг искренне удивился тому, что в такой дикой спешке вообще умудрился кого-то ранить. Он едва успел отсалютовать рапирой противникам, как ему снова пришлось пустить ее в ход. Хафлинг волчком завертелся на месте, уклоняясь от града ударов, которые на него обрушил раненый циклоп.

Хафлинг почувствовал, что его пятки уже висят в воздухе. Клинки опять завертелись с ослепительной скоростью, держа циклопа на расстоянии достаточно долго, чтобы проскочить вперед по кромке крыши. Этот маневр позволил Оливеру тверже стать на краю, но циклопы стерегли каждый его шаг, и хафлинг быстро понял, что ему не очень нравится сражаться одному против троих, да еще повернувшись спиной к глубокой пропасти.

* * *

Два циклопа, снова зарядив свои арбалеты, высунулись из-за гребня крыши. Они огляделись, ругая ловкого вора и его накидку, затем выстрелили туда, где, по их мнению, должен был находиться Лютиен.

Однако юноша уже давно покинул опасное место. Он обогнул крышу и зашел циклопам в спину. Щелкнула тетива подаренного волшебником лука, и стрела воткнулась в спину одного из оставшихся стражников. Другой циклоп с секунду тупо пялился на упавшего товарища, затем с ужасом огляделся вокруг. Он торопливо метнулся к гребню крыши, но следующая стрела Лютиена попала ему в живот.

Циклоп с пронзительным воплем исчез за гребнем.

Лютиен приготовил следующую стрелу, удивленный тем, что циклоп, которому он попал в спину, спотыкаясь, движется на него сверху. С каждым движением инерция и скорость увеличивались, и юноша скоро понял, что тот бежит, совершенно ничего не соображая, ослепнув от боли и ярости. Циклоп упал неподалеку от Лютиена и поехал вниз, раздирая лицо о грубую дранку.

* * *

Тем временем Оливеру приходилось туго.

К счастью, три циклопа не умели сражаться вместе. Их неуклюжие удары не дополняли друг друга, и Оливер, казалось, сражался с одним быстрым и длинноруким противником, а не с тремя. Только это обстоятельство до поры до времени спасало жизнь отважному грабителю.

Однако хафлинг попал в опасное положение, и временное преимущество ему давало даже не собственное умение обращаться с оружием, а неуклюжесть циклопов. Один из них сделал выпад, но ему помешал другой циклоп, тоже рванувшийся вперед. Они сцепились, и один из них с грохотом сел на крышу. Третий циклоп отвлекся и отвел взгляд в сторону.

Клинок Оливера выбил оружие из руки циклопа.

– Ну, что ты будешь делать теперь? – поддразнил хафлинг своего обезоруженного противника. Циклоп тупо уставился на свою пустую руку, словно пораженный вероломством собственного оружия.

Разгневанная тварь зарычала и согнула пальцы, выбросив руку вперед. Застигнутый врасплох Оливер едва успел уклониться от удара.

Хафлингу пришлось согнуться пополам, а потом бешено замахать руками, чтобы восстановить равновесие. Он выпрямился и резко полоснул коротким клинком, в последнюю минуту вынудив надвигающегося циклопа отступить.

– И нужно же мне было спрашивать, – выругал себя Оливер.

Его ошибка дала циклопам преимущество, все трое наконец выпрямились и отцепились друг от друга. Тот, который потерял меч, зловеще ухмыльнулся и вытащил длинный кривой кинжал.

Оливер моментально отскочил назад.

– Дела идут не блестяще, – признался он и глубоко вздохнул.

Один из циклопов опять прыгнул вперед, и Оливер рапирой отразил нападение. Зато циклоп, к удивлению хафлинга, перелетел прямо через край крыши и рухнул вниз. Только тогда Оливер заметил стрелу, торчавшую из его спины. Хафлинг посмотрел вверх и увидел Лютиена, который бежал по гребню крыши с луком в руках, готовя еще одну стрелу.

– Нравится мне этот парень, – со вздохом заметил Оливер. – Он всегда умудряется появиться как нельзя более кстати.

Один из циклопов бросился наперерез Лютиену прежде, чем тот успел приготовить еще одну стрелу.

Юноша пожал плечами, приятно улыбнулся, бросил лук на крышу и выхватил меч. Циклоп ринулся в атаку, находясь чуть ниже молодого человека, но Лютиен отбил его меч резким ударом наискось вниз.

Лютиену удалось полоснуть одноглазого по щеке. Однако меч противника нацелился прямо в грудь храброго юноши. Но Лютиен был достаточно проворен, чтобы снова отразить удар, причем в этот раз он развернул клинок, отведя оружие циклопа вбок. Продолжая слегка поворачивать кисть, Лютиен внезапно распрямил согнутый локоть, послав конец меча вперед.

Циклоп болезненно сморщился и рывком сдернулся с меча, но лезвие полоснуло по его груди. Он взглянул на рану, сумел даже поднять руку, чтобы почувствовать тепло хлынувшей крови, затем споткнулся и упал лицом вниз на крышу.

Циклоп, оставшийся против Оливера, вооруженный только кинжалом, яростно старался удержать хафлинга в оборонительном положении. Он рубил поперек, вниз и вверх, и Оливеру приходилось подпрыгивать, втягивая свой обширный живот, когда мимо него мелькало лезвие кинжала. Хафлинг выставил перед собой рапиру, чтобы удержать циклопа на расстоянии вытянутой руки, и продолжал осыпать его издевками, надеясь, что тот рассвирепеет и допустит какую-либо ошибку.

– Я знаю, что одноглазый это не совсем точное определение, – выкрикивал хафлинг, смеясь, – я-то знаю, что у циклопов два глаза, и тот, коричневый, сзади, гораздо красивее!

Циклоп взревел и поднял меч над головой, словно собираясь разрубить Оливера пополам. Хафлинг шагнул к нему и вскинул скрещенные руки, хотя его маленькие ноги чуть не согнулись под огромным весом. Оливер резко повернулся спиной к противнику, отчего рука циклопа вытянулась еще сильнее и ему пришлось наклониться вперед. Прежде чем циклоп успел среагировать, Оливер развернул кинжал и с размаху ударил противника прямо в пах. Циклоп завопил, поднялся на цыпочки, а Оливер дополнил первый удар вторым, направленным прямо вверх.

Одноглазый перекувырнулся и рухнул с крыши. Он плашмя упал на мостовую и затих.

– Это не так уж плохо, – сказал ему вслед Оливер. – Возможно, там, внизу, тебе удастся вернуть свой меч!

– Сейчас набегут новые, – заметил Лютиен, присоединяясь к Оливеру, который с беспокойством склонился над мешком с трофеями. Хафлинг залез в мешок, вытащил блюдо и метнул его наподобие диска. Лютиен обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как вращающийся снаряд разбился о переносицу циклопа, когда тот вылез из-за верхушки крыши.