Текст книги "Меч Бедвира"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Следующий бой происходил между рыжеволосой Кэтрин и юной девушкой с другого конца острова, новичком на арене, но отличавшейся многообещающей скоростью и ловкостью. Стоило им выйти из туннеля, как Эления и Авонеза разразились криками протеста.

Гахриз молча ругал себя за то, что не предусмотрел подобной ситуации. Обе юные воительницы были непростительно красивыми, полными жизни и здоровья. К тому же их воинские одежды, обрезанные так, чтобы не затруднять движений, нельзя было назвать скромными, а по лицам Обри и Вилмона было видно, что им слишком долго пришлось довольствоваться обществом двух размалеванных «прелестниц».

– Это не годится! – кричала Авонеза.

– Я так хочу увидеть потеющую мужскую плоть! – мурлыкала Эления, и ее длинные ногти оставляли кровавые бороздки на руках Вилмона.

Гахриз не знал, предвкушал ли барон, какое действие произведет вид мужского тела на его страстную спутницу, или он просто боялся Элении, желавшей, чтобы перешли к следующей схватке.

– У нас мало времени, – резко заметил Обри. – Я хочу увидеть схватку, единственную схватку между лучшими воинами, которых может представить Бедвидрин. Мне казалось, что эрл острова в состоянии понять поставленную перед ним задачу.

Гахриз по-настоящему содрогнулся, и ему пришлось по капле собирать силы, чтобы удержаться и не задушить тощего Обри. Но он невозмутимо кивнул и подал еще один сигнал распорядителю арены, сообщая, что настала очередь Лютиена и Гарта Рогара.

В нескольких шагах от ложи эрла Этан мрачно наблюдал за униженным отцом и напыщенными гостями.

Обе женщины одновременно застонали, когда Лютиен и Гарт плечом к плечу вышли из туннеля, одетые лишь в сандалии, кольчужные рукавицы, набедренные повязки, воротники и нагрудники, защищавшие жизненно важные органы.

– Бывают ли мужчины огромнее? – ахнула Эления, которую явно впечатлил светловолосый варвар.

– Бывают ли мужчины привлекательнее? – вторила ей Авонеза, бросая на спутницу сердитые взгляды. Затем она внимательно посмотрела на Гахриза и вновь, заинтригованная, перевела взгляд на Лютиена.

– Мой сын, – с гордостью объяснил эрл. – Лютиен Бедвир. А гигант – это хьюгот, которого еще мальчиком выбросило на наш берег, он действительно великолепный боец. Вы не будете разочарованы, виконт.

Очевидно, Авонеза и Эления тоже не собирались оспаривать последнее утверждение. Они продолжали отпускать весьма откровенные замечания по поводу стати и силы обоих юношей, и каждая отстаивала преимущества своего избранника.

– Варвар сокрушит его, – заметила Эления.

– Эти глаза слишком мудры, чтобы попасться в примитивные сети дикаря, – возразила Авонеза. Внезапно она вскочила с места, шагнула к перилам и бросила на арену прекрасный батистовый платок.

– Лютиен Бедвир! – крикнула она. – Ты будешь сражаться за меня. Бейся достойно, и ты почувствуешь вкус награды!

Гахриз, ошеломленный грубым натиском дамы, взглянул на виконта, опасаясь, что тот кипит от ярости. Однако эрлу показалось, что Обри почувствовал скорее облегчение, нежели гнев.

Эления, не желая отставать от соседки, также наклонилась с балкона и бросила свой платок, призвав хьюгота подойти и принять знак того, что он сражается за нее.

Лютиен и Гарт Рогар, вежливо поклонившись дамам, приняли их знаки милости и каждый заткнул платок себе за пояс.

– Не беспокойтесь, он даже не испачкается, – хвастливо сказал Лютиен Авонезе.

– Кровью – да, но не грязью, – согласился Гарт, поворачиваясь в сторону хихикающей Элении.

Лютиен в последний раз поклонился гостье и торопливо последовал за противником, направившимся к центру арены, оба надели шлемы.

– Итак, ставки стали выше, – заметил юный Бедвир.

Гарт Рогар усмехнулся:

– Не стоит думать об удовольствиях перед боем, – заметил он, и как только распорядитель хлопнул в ладоши, подавая знак к началу схватки, варвар рванулся вперед, нацелив длинное копье в живот Лютиена в расчете на быструю победу.

Дерзкая атака застала Лютиена врасплох. Он упал на бок и откатился в сторону, но все же получил жалящий укол в бедро.

Гарт Рогар отступил назад и торжествующе вскинул руки.

– Вот он и запачкался! – крикнул варвар, указывая на платок Авонезы.

Эления закричала от восторга, не обращая внимания на злобный взгляд, который метнула на нее Авонеза.

Теперь Лютиен пошел в атаку, прорываясь вперед, пригибаясь так низко, что мог использовать левую руку в качестве третьей точки опоры. Его меч метнулся к ногам Гарта, но варвар проворно отскочил. Лютиен прекрасно понимал, что если он ослабит натиск, то противник, возвышавшийся над ним, обязательно втопчет его в грязь.

Меч юноши мелькал с непостижимой скоростью, заставляя противника раз за разом отпрыгивать. В конце концов Гарт Рогар был вынужден направить копье прямо вниз, чтобы парировать удар по коленям. Лютиен стремительно вскочил, и хотя юный воин не имел возможности развернуть меч, он резко двинул вперед щит, ударив варвара по лицу и груди.

Гарт Рогар отшатнулся, из его носа и уголков рта потекли струйки крови. Но варвар лишь добродушно улыбнулся.

– Прекрасно проделано! – поздравил он.

Пока Лютиен отдавал традиционный поклон, хьюгот взревел и, воспользовавшись удобным моментом, снова ринулся в бой.

Лютиен был, однако, готов к очевидной атаке, и его меч молниеносно отбил копье в сторону. Ловкий боец бросился вперед и вновь ударил по мощной груди Гарта Рогара – на этот раз лишь вскользь.

Варвар, однако, мгновенно перешел в атаку: он обхватил свободной рукой противника и резко ударил его коленом в бедро. Юноша пошатнулся, и Гарт Рогар мог бы одолеть его, но младший Бедвир успел набраться опыта в подобных схватках. Он полоснул противника по коленям и остановил стремительную атаку гиганта.

Противники вновь выпрямились и бросились вперед. Молодые люди питали друг к другу искреннюю привязанность, но здесь, на арене, ни один не желал уступить, сражаясь из гордости и любви к состязаниям. Меч и копье скрещивались и расходились, метнувшийся вперед щит Лютиена был остановлен стремительным и мощным кулаком Рогара.

Гахриз никогда не видел своего сына и особенно Гарта Рогара, сражающихся так самозабвенно, и он явно лопался от гордости, поскольку и Вилмон, и Обри были полностью захвачены происходящим, встречая громкими криками каждый искусный удар, парированный в последнюю секунду. Но крики мужчин не могли сравниться с дикими воплями Элении и Авонезы, подбадривавшими каждая своего бойца. Обе они были не очень хорошо знакомы с правилами боя и много раз считали его законченным, полагая, что один из соперников получил неоспоримое преимущество.

Но оба воина не зря проводили долгие часы на тренировочной площадке, они были действительно достойными противниками. Молодые люди всегда успевали вовремя поставить защиту, постоянно находились в равновесии.

Гарт Рогар замахнулся копьем, но когда Лютиен парировал мечом, варвар неожиданно направил оружие вверх, прихватив с собой и меч противника. Гарт рванулся вперед и ударил Лютиена ногой в живот, от чего тот согнулся пополам.

Лютиен едва успел вскинуть щит, остановив тупой конец копья, направленный ему в голову, но затем получил новый удар ногой, на этот раз в бедро, и отступил.

– Прекрасно! – закричала Эления, и только тогда Гахриз заметил испепеляющие взгляды, которые Авонеза бросала на более молодую женщину. Он начал понимать, что назревают серьезные проблемы.

Почувствовав преимущество, Гарт Рогар, взревев, обрушился на задыхающегося противника.

Лютиен отбил щитом копье Гарта высоко вверх, поднырнул под него и обрушил стремительный меч на правую руку варвара. Стальная рукавица сохранила Гарту Рогару пальцы, но он взвыл от боли и на некоторое время потерял возможность действовать этой рукой.

Теперь Лютиен перешел в атаку, держа щит так, что Гарт не мог развернуть копье и отразить выпад. Сильный удар меча сбоку пришелся по кожаному нагруднику варвара. Гарт Рогар сморщился от боли, но не утратил бдительности, и когда Лютиен попытался нанести второй удар, Гарт отбил его кулаком.

Лютиен снова пошел в атаку, однако, когда Гарт качнулся ему навстречу, резко остановился и упал на спину. Не ожидавший этого варвар потерял равновесие и начал падать на противника, тогда Лютиен уперся ногами ему в живот.

– Отправь его полетать! – закричала Авонеза, и Лютиен сделал именно это, оттолкнув Гарта обеими ногами так, что тот перевернулся в воздухе и грохнулся на спину.

Противники моментально вскочили, так и не выпустив оружие из рук, глядя друг на друга с искренним уважением. Они утомились и покрылись ссадинами, и оба прекрасно знали, что на следующий день ослабеют от ран, но что значили подобные мелочи по сравнению с азартом схватки!

Теперь, сбоку от Гахриза, глаза Элении метали молнии.

– Расправься с ним! – закричала она Гарту Рогару так громко, что заглушила на мгновение все остальные вопли вокруг арены, и все присутствующие, включая Лютиена и Гарта Рогара, посмотрели на нее.

– Похоже, ты приобрел подружку, – заметил юный Бедвир.

Гарт Рогар громко расхохотался.

– Я постараюсь не разочаровать ее! – внезапно взревел он и взмахнул своим оружием, но неожиданно остановил занесенную руку, и тупой конец копья громко зазвенел о щит Лютиена. Юноша ответил прямым ударом, но варвар был вне пределов досягаемости. Второй удар копья пришелся над щитом Лютиена, едва не выбив ему глаз, скользнул по шлему, когда тот наклонился, следующий удар тупым концом копья пришелся Лютиену по спине.

Удар оказался весьма болезненным, но Лютиен проигнорировал его, понимая, что должен пойти в наступление, если не хочет погибнуть под мощным натиском противника. Он поднырнул под копье, развернулся и оказался прямо под замахнувшейся рукой Гарта. Край щита Лютиена ударил в подмышку гиганта, заставив его покачнуться. Вновь Гарт Рогар поймал меч Лютиена рукой, но ноги его запутались. Когда Лютиен неожиданно рванул щитом вверх, широко расставив руки и ноги, копье варвара отлетело прочь, и сам Рогар тяжело рухнул на землю.

– Сделай его! Сделай его! – кричала Авонеза.

– Сражайся, олух! – вопила Эления.

Лютиен едва успел принять боевую стойку, когда Гарт Рогар вскочил. Юноша полагал, что Рогар хочет поднять упавшее копье – и собирался позволить достойному противнику сделать это, – но Рогар, в котором взыграла свирепая кровь варваров, неожиданно обрушился на противника. Застигнутый врасплох Лютиен поднял щит, и его рука онемела от сокрушительного удара кулаком.

Бедвир отступил на шаг назад, в изумлении глядя на упавший с руки щит с лопнувшим ремешком. Он едва увернулся от второго удара, который мог поразить хуже любого копья, и отпрыгнул от третьего, швырнув разбитый щит в наседающего противника.

Гарт Рогар отбил щит в сторону и ринулся вперед, замедлив движение только для того, чтобы избежать короткого выпада меча Лютиена. Второй выпад заставил его уклониться. Лютиен был к этому готов, его левая рука обрушилась на переносицу варвара, и так уже сломанную.

Гарт Рогар помотал головой, чтобы исчезли круги перед глазами, и попытался изобразить улыбку.

– Ты сдаешься? – вежливо спросил Лютиен, и тут же они услышали протестующие крики Элении и победные восклицания Авонезы.

Как и следовало ожидать, Гарт Рогар бросился в атаку. В последний момент Лютиен метнул свой меч вверх, прямо в лицо варвару. Гарт увернулся и резко остановился, нарвавшись на встречный удар обеими руками, который мог бы свалить небольшого быка.

Лютиен поймал меч левой рукой и направил его Гарту в горло, чтобы заставить того сдаться. Разъяренный варвар поймал меч за лезвие, отшвырнул в сторону и схватил Лютиена за предплечье.

– Отруби ему руку! – кричала Эления. Авонеза перегнулась через колени Гахриза и злобно на нее зашипела.

Мускулы Лютиена напряглись, когда он сцепился с более крупным и сильным противником.

Вилмон и Обри были слегка раздражены вздохами их спутниц, явно завороженных зрелищем.

Лютиен хорошо держался против Рогара, но знал, что немалый вес противника скоро возьмет над ним верх. Он изо всех сил толкнул его вперед, затем резко отступил назад, сумев освободить левую руку, правую с мечом Гарт крепко держал. Не обращая внимания на удары в лицо, варвар нагнулся и схватил противника за промежность. Мгновение спустя юный Бедвир беспомощно болтался в воздухе, под углом, не позволяющим толком ударить, а его правая рука так и оставалась в неослабевающих тисках.

Лютиен боднул противника в лицо. Оглушенный, Гарт Рогар отшвырнул его футов на десять и попытался удержаться на ногах. Весь мир вращался перед глазами варвара.

Лютиен поднялся с земли и осторожно отступил назад, следя за тем, чтобы между ним и противником, отчаянно размахивавшим вслепую руками, оставалось свободное пространство. Силы юноши были на пределе, и он опасался, что единственный удар может свалить его на землю.

Лютиен размахивал мечом, медленно приближаясь, вынуждая мучимого головокружением варвара следить за угрожающими движениями. Выпады были ложными – Гарт Рогар знал об этом, – но таким же был и последовавший удар правой. Лютиен не довел его до конца и упал на землю, его ноги метнулись вперед и ударили варвара по коленям. Хьюгот тяжело рухнул на землю и захрипел.

Лютиен, гибкий как кошка, вскочил на ноги, но Гарт не нашел в себе сил подняться. Лютиен поставил ногу на грудь поверженного противника, а острие его меча нацелилось в переносицу Гарта Рогара, как раз между помутневшими глазами варвара.

Вопли Элении и Авонезы звучали на удивление одинаково, но чувства, вызвавшие их, естественно, были прямо противоположными.

Гахриз остался доволен выражением изумления, даже восхищения, промелькнувшим на лице Обри, но улыбка эрла исчезла, когда Авонеза вновь перегнулась через его колени, глядя на надувшуюся Элению глазами, сверкавшими от злобы.

– Прошу опустить палец вниз, эрл Бедвир, – промурлыкала она.

Гахриз чуть не задохнулся. Палец, опущенный вниз, означал, что победитель обязан прикончить проигравшего соперника. Это противоречило обычаям островитян: они сражались исключительно ради тренировки и демонстрации боевого искусства!

Эления завизжала от ярости, что только подхлестнуло жестокую Авонезу.

– Палец вниз, – вновь сказала она, медленно, не сводя глаз с протестующей Элении. Авонеза прекрасно понимала, о чем мечтала спутница, глядя на могучего варвара, и ей очень нравилась идея отнять игрушку у более юной соперницы.

– Ваш сын – мой боец, он носит данный мною талисман, и, следовательно, я получила право решить исход сражения.

– Но… – заикаясь, пробормотал Гахриз, пытаясь выпутаться из положения, когда Обри положил ему руку на плечо.

– Согласно старым традициям, это ее право, – заметил виконт, не решаясь вызвать недовольство своей порочной спутницы.

– Гарт Рогар отважно сражался, – возразил хозяин.

– Палец вниз, – с расстановкой произнесла Авонеза, выделяя каждое слово и глядя прямо в карие глаза Гахриза.

Бедвир растерянно оглянулся и заметил решительный кивок виконта. Он торопливо попытался взвесить последствия своих действий. Требование Авонезы было достаточно справедливым, согласно древним правилам. Ведь Лютиен опрометчиво согласился стать ее бойцом, так что женщина получила право решить судьбу поверженного воина. Отвергнув ее притязания, Гахриз может ожидать серьезных неприятностей из Монфора, возможно даже вторжения флота, который отберет его владения. Моркней постоянно искал причины сместить правителей островов, вызывавших столько проблем.

Гахриз осторожно отстранил Авонезу и посмотрел на арену, где Лютиен все еще стоял над поверженным противником, ожидая сигнала к окончанию боя и аплодисментов, которых они с Гартом Рогаром заслужили. К огромному изумлению Лютиена, его отец протянул руку, опустив палец вниз.

Юноша застыл от изумления, не реагируя на вопли Авонезы, требующей, чтобы он выполнил приказ. Лютиен опустил глаза на друга: в его голове не укладывалось, что он должен убить человека.

– Эрл Гахриз, – с возросшим нетерпением воскликнул Обри.

Правитель окликнул распорядителя арены, но тот застыл так же неподвижно, как и Лютиен.

– Ну же! – воскликнула Авонеза, чья жестокая улыбка сейчас напоминала оскал хищного зверя. – Обри?

Виконт щелкнул пальцами одному из циклопов, стоящих позади, тому самому стражнику с необычным арбалетом.

К этому моменту Лютиен отступил назад и протянул другу руку. Гарт Рогар дотянулся до нее, схватился и начал подниматься, но тут послышался щелчок тетивы арбалета. Варвар неожиданно дернулся и тяжело обвис на руке юноши.

Сперва Лютиен не понял, что произошло. Затем хватка Гарта Рогара ослабла, и время, казалось, почти остановилось – гордый варвар медленно осел на арену.

3. ПРОЩАЙ, БРАТ

Лютиен в шоке уставился на Гарта Рогара. Обрамленное светлыми волосами, грубоватое, покрытое ссадинами лицо оставалось удивленным даже после смерти, или, возможно, именно благодаря ей.

– Улетай, Смерть! – взвыл Лютиен, отбрасывая в сторону меч и бросаясь на колени возле друга.

– Убирайся отсюда, не тронь то, что тебе не принадлежит! Больные, старики, дети, не имеющие сил противостоять этому жестокому миру, – вот твоя добыча, но не трогай этого человека, этого юношу, который моложе меня.

Лютиен приподнял голову варвара и взял его за руку. Он чувствовал, как тепло покидает тело Рогара, а пот, покрывший тело друга за время сражения, становится липким. Лютиен пытался выдавить из себя более убедительный протест, но обнаружил, что язык не повинуется ему. Что он мог сказать Смерти, этой самой безжалостной из духов, которая издавна отказывалась внимать самым проникновенным мольбам? Да и что пользы в словах, когда тепло быстро покидало юное и сильное тело Гарта Рогара?

Лютиен беспомощно оглянулся на ложу для почетных гостей, растерянность сменилась яростью. Но компания Обри, включая Гахриза, уже скрылась из глаз. Удалился и Этан, стоявший поодаль.

Взгляд Лютиена растерянно блуждал вокруг. Многие зрители разошлись, но отдельные группки задержались, перешептываясь и недоверчиво показывая на мужчину, лежавшего на арене, и сына Бедвира, склонившегося над ним.

Лютиен повернулся к Гарту Рогару. Он увидел конец стрелы, торчавшей из бока друга между двух ребер, и осторожно потянулся к ней, словно надеялся, вытащив ее, вернуть дыхание погибшему. Лютиен попытался обхватить металлическое древко, но обнаружил, что пальцы не повинуются ему.

Какой-то шум заставил его поднять глаза, и несчастный победитель увидел остальных воинов, выбегающих из туннеля под предводительством Кэтрин. Она упала на колени перед погибшим, но мгновением позже вздохнула и нежно закрыла ему глаза. Ее грустный взгляд встретился со взглядом Лютиена, и девушка медленно покачала головой.

Лютиен вскочил на ноги, издав крик, вырвавшийся из глубины его сердца. Он дико огляделся вокруг, сжав кулаки, затем обнаружил предмет, на котором можно было сорвать ярость. Юный Бедвир сорвал шарф Авонезы со своих бедер и швырнул на землю, а затем втоптал в грязь.

– Смертью Гарта Рогара, друга и товарища, – начал он, – я, Лютиен Бедвир, клянусь…

– Достаточно, – прервала Кэтрин, вставая рядом и взяв его руку в свои. Он недоверчиво посмотрел на девушку, с трудом осознав, что она могла прервать его в столь торжественный момент. Однако, взглянув на ее лицо, Лютиен не заметил признаков раскаяния, лишь некое смутное предостережение, которое он не имел сил осмыслить.

– Достаточно, Лютиен, – мягко, полностью владея собой, сказала Кэтрин. – Гарт Рогар погиб как воин, согласно древнейшим и священнейшим традициям арены нашего народа. Не позорь его.

Ужаснувшись, Лютиен отпрянул от девушки. Он смотрел на товарищей, на бойцов, тренировавшихся рядом с ним все последние годы, но не находил поддержки. Юноше внезапно показалось, что его окружают абсолютно чужие люди. А затем он бросился прочь, пересек арену, промчался по узкому туннелю и устремился вдоль берега на север, к гавани, испытывая только одно, всепоглощающее желание – остаться в одиночестве.

* * *

– Это неприятный случай, – начал Гахриз, пытаясь преуменьшить значение произошедшего.

– Это было убийство, – поправил Этан, и его отец нервно оглянулся вокруг, словно ожидая, что один из циклопов Обри скрывается неподалеку.

– Не слишком ли сильно сказано? – прошептал Гахриз.

– Часто сила является обрамлением правды, – резко и громко ответил Этан, не отступая ни на дюйм.

– Ни слова больше об этом, – потребовал Гахриз. Все еще оглядываясь вокруг, он бросил смущенный взгляд на разъяренного сына, осмелившегося осуждать собственного отца. – Ни слова больше, слышишь!

Этан насмешливо фыркнул, глядя на этого человека, этого чужака, которого удалось настолько запугать и сломить. Он понимал осторожную позицию Гахриза слишком хорошо, понимал политическую ситуацию на их землях. Если Гахриз предпримет любые действия против Обри или кого-либо из его окружения, герцог Монфорский, разумеется, вмешается – возможно, пошлет военный флот. Однако Этан не заботился об этом и не сочувствовал тревогам Гахриза. Молодой человек считал, что за некоторые вещи следует сражаться до последней капли крови, а гибель в этой борьбе – почетна.

– А как насчет леди Авонезы? – спросил Этан, с сарказмом выделяя слово «леди».

Гахриз вздохнул, показавшись в этот момент своему сыну очень старым и дряхлым.

– Обри намекал, что хочет оставить ее, – признался правитель. – Он думает, что ее влияние окажет положительное воздействие на Бедвидрин.

– Новая жена для Гахриза, – саркастически выплюнул Этан. – Шпион Моркнея в доме Бедвира.

Старший не ответил.

– А как насчет женщины, которая с такой готовностью меняет спутника? – громко и ядовито осведомился Этан. – Должен ли я называть ее матерью?

Искра ярости вспыхнула в Гахризе, и прежде чем он успел овладеть собой, его рука протянулась и хлестнула по лицу Этана, перешедшего все мыслимые границы дозволенного.

Этан лишь слегка дернул головой и окинул отца долгим взглядом яростно горевших, сузившихся глаз. Гахриз не хотел, чтобы дела зашли так далеко, но сейчас над ним и над всем народом Бедвидрина собирались опасные тучи. На мгновение в голове седовласого эрла промелькнули воспоминания о любимой жене, умершей во время великой чумы. Припомнились и свободные времена, задолго до воцарения короля-чародея Гринспэрроу. Но те дни давно миновали, и некогда было предаваться праздным сожалениям. Гахриз резко выпрямился, и решительный взгляд ясно давал понять, что правитель знает, в чем заключается его долг перед собственным народом.

* * *

Лютиен оглянулся назад с высокого обрывистого берега на северной стороне залива лишь тогда, когда последние огни погасли в городе Дун Варна. Он все еще не мог поверить в реальность событий прошедшего дня, не мог осознать, что Гарт Рогар, его друг, мертв. Оберегаемый от всего дурного, юноша впервые почувствовал гнилостный привкус жизни под властью короля Гринспэрроу, и, неопытный во всем, что не касалось арены, Лютиен не знал, как справиться с неожиданно нахлынувшими чувствами.

Возможно, именно с этим было связано постоянно мрачное настроение Этана? Лютиен знал, что брат питал мало уважения к Гахризу, но младший сын Бедвира, который знал отца как благородного и смелого воина, всегда относил это за счет недостатков характера Этана. Для Лютиена Гахриз был выше упреков, уважаемый эрл Бедвидрина, чей народ любил своего правителя и доверял ему.

Лютиен не знал всех древних традиций арены, но понимал, что Гахриз один отвечал за события. Гарт Рогар мертв, и его кровь, конечно же, была на руках Гахриза Бедвира.

Но почему? Лютиен не мог понять причину произошедшего, а ему отчаянно хотелось найти для отца хоть какие-нибудь оправдания. Он перебрал самые невероятные варианты – возможно, стало известно, что хьюготы готовили набег на Бедвидрин, а Гарт Рогар действовал как шпион. Возможно, Гахриз узнал, что варвар планировал покушение на него!

Лютиен помотал головой, отбрасывая нелепые мысли. Он знал Гарта несколько лет. Благородный воин не был шпионом и, конечно, не мог оказаться подлым убийцей.

Тогда почему?

– Многие в городе беспокоятся за тебя, – послышался позади него голос. Лютиену не было нужды поворачиваться, чтобы узнать Кэтрин О'Хейл. – И думаю, твой отец среди них.

Лютиен продолжал молча глядеть через спокойные воды на погрузившийся во тьму город. Он не пошевелился даже тогда, когда девушка подошла, чтобы встать рядом с ним, и взяла его руку в свои, как она сделала на арене.

– Ты вернешься сейчас назад?

– Месть – не бесчестье, – прорычал Лютиен в ответ. Он неожиданно повернул голову, чтобы взглянуть в лицо Кэтрин, хотя с трудом мог разглядеть ее в сгущавшихся ночных сумерках.

Юная воительница молчала долгое время, прежде чем ответить.

– Да, – согласилась она. – Но открыто поклясться отомстить, в центре арены, перед тем, кто именует герцога Монфорского своим другом и родственником, это глупо. Ты хотел дать повод убить тебя и сместить твоего отца за неповиновение?

Лютиен отпрянул от нее, прекрасно осознавая справедливость ее упрека и от этого еще больше приходя в ярость.

– Тогда я дам клятву сейчас, – сказал он. – Только перед тобой. Могилой моей матери клянусь, я отплачу тому, кто убил Гарта Рогара. Чего бы это не стоило, какие бы последствия это не вызвало для меня, моего отца, Бедвидрина.

Кэтрин не могла поверить в услышанное, но разве смела она упрекать мужчину за слова чести? Она также пылала бессильной яростью, впервые в жизни чувствуя себя пленницей. Она выросла в Хейле, в открытом Эйвонском море. Ее жизнь проходила среди опасностей, на маленьком рыболовном суденышке, отважно сражавшемся с яростными волнами и хищными китами, – жизнь, полная опасностей. Но Хейл был укромным уголком, и сама его удаленность служила защитой от посещений неприятных гостей. Какие бы новости ни доходили из Бедвидрина или Эриадора и Эйвона, в Хейле этим не интересовались. И из-за своего неведения гордый народ Хейла чувствовал себя свободным.

Но теперь Кэтрин воочию убедилась, насколько призрачной и ненадежной была эта свобода, и на душе у нее было не намного легче, чем у Лютиена. Она развернула юношу к себе и прижалась к нему, используя тепло их тел как защиту от холодного ветра августовской ночи, одновременно пытаясь защититься от жестокой правды, так внезапно обрушившейся на них.

* * *

С утренним ветром корабль с черными парусами, на котором гордо реяли стяги Монфора и Эйвона, покинул гавань Дун Варны.

Кэтрин вернулась в казармы, но Лютиен все еще оставался на лесистом кряже. Глядя на уменьшающийся корабль, юноша осознал, что ему придется проделать долгое путешествие, если он собирается сдержать свою клятву мести. Но он был молодым человеком с долгой памятью и сейчас вновь поклялся, что не забудет Гарта Рогара.

Лютиену хотелось бы еще много дней не возвращаться в Дун Варну; он не имел ни малейшего желания встречаться с отцом, поскольку тот вряд ли мог предложить достойное объяснение. Но Лютиен продрог и проголодался, а ближайший город, в котором его к тому же узнают, был более чем в дне пути.

Едва он прошел сквозь ворота Дома Бедвиров, как к нему подошли два циклопа.

– Отец желает видеть тебя, – грубо объявил один из них.

Лютиен продолжал идти и уже почти миновал обоих, когда они скрестили на его пути длинные алебарды. Рука юноши немедленно потянулась к бедру, но при нем не было никакого оружия.

– Отец желает видеть тебя, – повторил циклоп и, протянув длинную руку, грубо схватил Лютиена за плечо. – Он велел привести тебя, даже если нам придется применить силу.

Лютиен резко отпрянул, устремив на грубияна жесткий взгляд. Очень хотелось ударом кулака напомнить мерзким тварям, с кем они имеют дело, или хотя бы просто отшвырнуть обоих, но мысль о том, что его приволокут за ноги в покои отца, не доставила ни малейшего удовольствия.

Юноша вошел в кабинет Гахриза, где тот хранил немногие книги, принадлежавшие лично их семье (большую часть весьма небольшого количества книг, имевшихся на острове Бедвидрин), вместе с другими фамильными ценностями. Старший Бедвир сгорбившись стоял возле камина, подкладывая дрова в и без того бушующее пламя, словно холод пробирал его до костей, хотя сегодняшнюю погоду нельзя было назвать особенно холодной. Над очагом был аккуратно прикреплен самый ценный предмет, принадлежавший их семье испокон веков: фамильный меч Бедвиров. Его сверкающее лезвие поражало совершенством формы, а золотому эфесу, украшенному драгоценными камнями, была придана форма свирепого дракона, чьи поднятые крылья служили необычной крестовиной. Много лет назад чудесное оружие выковали гномы Айрон Кросса, но его лезвие, изготовленное из сотен слоев стали, становилось только острее от многократного использования. Немало циклопов лишились своего единственного глаза, встретившись с этим мечом во время жестокой войны, бушевавшей шестьсот лет назад. И потому прославленное оружие получило имя «Ослепляющий».

– Где ты был? – спокойно и тихо спросил Гахриз. Он обтер запачканные сажей руки и выпрямился, но не повернулся лицом к сыну.

– Мне нужно было побыть вдали отсюда, – ответил Лютиен, пытаясь быть таким же спокойным.

– Чтобы успокоиться?

Лютиен вздохнул, но не пожелал ответить.

Гахриз повернулся к нему.

– Это было мудро, сын мой, – сказал он. – Действия, совершенные в порыве гнева, ведут к самым ужасным последствиям.

Он казался настолько спокойным и рассудительным, что Лютиен почувствовал раздражение и обиду. Ведь его друг был мертв!

– Как ты мог? – воскликнул он и бессознательно шагнул вперед, сжав кулаки. – Убить… что ты… – он беспорядочно выпаливал слова, поскольку его чувства оказались слишком пылкими, чтобы выразить их членораздельно.

Седовласый Гахриз, напротив, говорил тихо и ласково, воркуя, словно лесной голубь:

– А что, ты считаешь, я мог сделать в этой ситуации? – спросил он, словно это могло послужить достойным объяснением.

Лютиен беспомощно разжал кулаки.

– Гарт Рогар не заслужил подобной судьбы! – закричал он. – Будь проклят виконт Обри и все его нечестивые спутники!

– Спокойней, сын мой, – вновь повторил Гахриз. – Мы живем в мире, не всегда прекрасном и не всегда справедливом, но…

– Этому нет оправдания, – сквозь зубы проговорил Лютиен.

– Даже если стремишься сохранить мир? – неожиданно резко спросил Гахриз.

Лютиен коротко выдохнул.

– Ты не подумал ни о полях, политых кровью, – пояснил Гахриз, – ни о наконечниках копий, красных от крови павших врагов, ни о дерне, изрытом копытами коней. Подобные ужасы никогда не отражались в твоих ясных глазах, и пусть этого никогда не случится! А то они погаснут, понимаешь ли, – пояснил он, указав на собственные. Действительно, его взгляд был совершенно тусклым этим августовским утром.