Текст книги "Меч Бедвира"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

13. МОНФОР

Ривердансер откровенно радовался, вновь оказавшись на открытой дороге. Лохматый белый жеребец с поблескивающей от утренней сырости шкурой трусил вперед. Ривердансеру хотелось лететь галопом, но Лютиен сдерживал его. Местность здесь была более неровной, чем в северных полях. Они приближались к подножью Айрон Кросса, и хотя им оставалось скакать еще добрых полдня, чтобы добраться до скалистых гор, землю здесь уже усыпали валуны.

– Жаль, что он не перенес нас поближе к городу, – заметил Лютиен, стремясь поскорее увидеть Монфор. – Хотя Ривердансеру полезно пробежаться. – С этими словами он похлопал коня по мускулистому боку и ослабил поводья, позволив скакуну рвануться вперед. Через минуту Оливер на Тредбаре поравнялся с ним.

– Этот волшебник на самом деле доставил нас так близко, как мог, – ответил Оливер. Он засмеялся, заметив озадаченный взгляд Лютиена. Впрочем, хафлинг уже давно понял, насколько неопытен в житейских делах юный Бедвир. Оливер вспомнил, как Бринд Амор просил его присмотреть за Лютиеном.

– Кто бы ни заставил волшебника отсиживаться в тайной пещере, этот человек, скорее всего, находится в Монфоре, – объяснил он.

Минуту Лютиен обдумывал это.

– Моркней, – решил он. Бринд Амор упомянул, что герцоги короля Гринспэрроу развращены союзом с дьяволом, как и сам король, так что этот вывод представлялся вполне логичным.

– Или один из его пособников, – согласился Оливер.

– Тогда мне не следует жаловаться, – сказал юноша, – Бринд Амор проявил себя настоящим другом, и я полностью прощаю ему ложь насчет пещеры – в конце концов, он пришел к нам на помощь, когда мы в ней особенно нуждались.

Оливер пожал плечами – он готов был согласиться с этим, но только наполовину.

– Появись он чуть-чуть пораньше, у нас остались бы драгоценности из сокровищницы дракона, – заметил хафлинг и тяжело вздохнул при этой мысли.

– Мы получили от него дары, – ответил Лютиен и похлопал по своим седельным сумкам. Впрочем, накидка и складной лук, по правде говоря, не показались ему достойной наградой за вторжение в логово дракона. Но Оливер явно не разделял скепсиса молодого человека. Лютиен удивился, заметив на комичном лице хафлинга необыкновенно серьезное выражение.

– Не следует недооценивать то, что тебе дали, – торжественно заявил Оливер.

– Я никогда не видел такого лука, – начал Лютиен.

– Я не имею в виду лук, – перебил его Оливер. – Он достаточно хорош, можешь не сомневаться, но и только. Я говорю об алом плаще. Необычайно щедрый дар!

Лютиен с сомнением посмотрел на него, затем на свои седельные сумки, как будто ожидал, что плащ выскользнет оттуда и выскажется в свою защиту. Конечно, это прекрасный наряд, его алый цвет притягивал взор своей глубиной и мерцал при малейшем освещении, словно живой, и все же…

– Ты так и не понял, верно? – спросил Оливер, сомнение на лице Лютиена сменилось любопытством.

– А ты не заметил ничего странного там, в пещере дракона? Почему старина Бальтазар беседовал только со мной? – хитро спросил Оливер. – И как я сам реагировал, когда мы столкнулись во время моего флангового маневра?

Флангового маневра? Лютиену понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что столь пышное наименование Оливер присвоил маневру, больше заслуживающему названия «паническое бегство».

«Да, верно, – вспомнил юноша. – Там, в пещере, дракон полностью игнорировал меня. Казалось, он даже не заметил, что у Оливера есть напарник».

– Глаза дракона зорче, чем у орла, – заметил Оливер.

– Но он не заметил меня, – сказал Лютиен, понимая, что именно этого ответа ждет от него Оливер, хотя юноша все еще не придавал этому факту большого значения.

– Это все из-за плаща, – объяснил хафлинг.

Лютиен потряс головой, пытаясь осмыслить услышанное.

– Но это правда! – внушал ему Оливер. – Я тоже не видел тебя, пока ты не вцепился в жезл.

– Ты просто был занят драконом, – рассуждал Лютиен, – а Бальтазар перенес все свое внимание на тебя, особенно после того, как твои карманы стали раздуваться от его сокровищ.

– Но я потерял тебя из виду еще до того, как мы обнаружили дракона, – возразил Оливер. Теперь Лютиен посмотрел на него более внимательно.

– Когда я впервые нашел посох, я повернулся и позвал тебя, – продолжал Оливер. – Я подумал, что ты остался за одной из этих груд или отстал, и только когда ты откинул капюшон, я смог увидеть тебя.

– Игра света, – ответил Лютиен, но теперь уже Оливер потряс головой.

– Плащ алый, а за тобой был серый каменный пол и груда золотых монет.

Лютиен опять оглянулся на седельные сумки и потер рукой щетинистый подбородок.

– Я слышал о таких вещах, – сказал Оливер, – этот наряд окажется весьма полезной вещью на улицах Монфора.

– Это инструмент для вора, – презрительно заметил Лютиен.

– А ты и есть вор, – напомнил ему Оливер.

Лютиен промолчал. Неужели он действительно вор? А если нет, то кто он тогда? И почему он скачет по дороге в Монфор бок о бок с Оливером де Берроузом? Юный Бедвир громко рассмеялся, предпочитая такую реакцию дальнейшим мыслям, которые увели бы его слишком далеко. Он давно уже потерял контроль над событиями; если Оливер де Берроуз назвал его вором, то кто он такой, чтобы спорить?

За следующим поворотом между скалистыми северными склонами Айрон Кросса появился Монфор. Друзья увидели множество строений, теснящихся по склонам холмов и спускающихся в долину. И конечно, трудно было не заметить среди них здание Собора.

Он казался скорее частью величественных гор, чем творением человеческих рук, как будто сама длань Господня придала форму этим камням. Две башни с квадратным верхом, каждая из которых поднималась футов на сто, стояли по бокам фасада, а гораздо более высокий шпиль находился сзади по центру. Огромные арочные опоры виднелись по бокам от островерхой крыши до рядов меньших шпилей, принимая на себя огромный вес строения. Каменные горгульи злобно глядели на прохожих, а огромные цветные витражи изображали множество сцен и разнообразных узоров.

Даже на таком расстоянии зрелище было весьма впечатляющим. Лютиен не мог не восхититься творением древних мастеров, но его дух был угнетен с того самого момента, как он услышал жалобу Бринд Амора на нынешнее использование соборов. Опять юный Бедвир почувствовал, что почва уходит из-под ног, и он почти ожидал, что земля расколется и он рухнет в ужасающую бездну.

Как и большинство городов, расположенных поблизости от Айрон Кросса, Монфор был окружен двумя стенами, причем обе охранялись множеством угрюмых циклопов. Двое подошли к воротам, встречая Оливера и Лютиена. Сперва они глядели с большим подозрением и крепко сжимали оружие, особенно при взгляде на разряженного хафлинга. Лютиен ожидал, что их, по меньшей мере, прогонят прочь. Честно говоря, его не удивил бы даже ливень стрел, пущенных арбалетчиками на стене.

Один из циклопов двинулся к седельным сумкам Ривердансера, и Лютиен затаил дыхание.

– Не имеете права! – резко запротестовал Оливер.

Лютиен недоверчиво взглянул на хафлинга. Конечно, у них с Оливером могли быть неприятности, если бы циклоп обнаружил складной лук, но эти неприятности нельзя сравнить с возможными последствиями проявленной хафлингом наглости.

Другой циклоп нехорошо взглянул на Оливера и сделал к нему шаг, однако хафлинг только молча протянул ему изготовленные волшебником пропуска. Циклоп развернул пергамент и внимательно посмотрел на него. (Лютиен, однако, понял, что тупица не умеет читать, потому что тот все время держал пропуск вверх ногами.) Однако выражение лица циклопа существенно смягчилось, и он позвал своего напарника. Этот циклоп оказался более сообразительным, он даже, с минуту подумав, перевернул пропуск. Но выражение лица второго циклопа тоже вскоре стало почти любезным. Стражник взглянул на стену и помахал рукой арбалетчикам; он, казалось, был почти рад впустить обоих всадников в Монфор – оба циклопа даже низко поклонились, когда Лютиен и Оливер проехали мимо них!

– О, ну и силен же этот волшебник! – засмеялся Оливер, когда ворота остались позади. – Просто мастер своего дела!

Лютиен не ответил, потрясенный размерами Монфора. Юноша никогда не видел города крупнее Дун Варны, а Монфор превосходил ее раз в двадцать.

– Сколько здесь людей? – ошеломленно спросил он у Оливера.

– Наверное, тысяч двадцать, – ответил хафлинг, и по его тону Лютиен понял, что на Оливера эта цифра не производит особого впечатления.

Двадцать тысяч людей! Весь остров Бедвидрин, площадью в пять тысяч квадратных миль, едва ли мог похвастаться четвертью этой цифры. Величина Монфора и то, как все эти люди теснились в нем, ошеломила молодого человека и заставила его ощутить изрядное беспокойство.

– Ты привыкнешь, – заверил Оливер, явно ощутив его тревогу.

Отсюда Лютиен разглядел внутреннюю стену, в одной точке соединенную с Собором и окружавшую возвышенную часть города. Монфор, рядом с которым находилось множество шахт, богатых разными видами руды, был процветающим городом, но Лютиен теперь видел, что, в отличие от Бедвидрина, где благосостояние более-менее делилось поровну, Монфор был похож на два разных города. Его нижняя часть состояла из множества рынков и скромных домов, многие из которых представляли собой не что иное, как лачуги. Когда друзья вели своих коней по булыжным мостовым, Лютиен видел детей, играющих самодельными игрушками, размахивающих отломанными ветками, как мечами, или баюкающих связанные палочки, отдаленно напоминавшие кукол. Торговцы и ремесленники, которых он видел, явно занимались нелегким трудом, их спины согнулись под бременем забот, руки покрылись сажей и мозолями. Впрочем, эти люди казались дружелюбными и довольными жизнью. Некоторые даже махали и улыбались двум достаточно необычным приезжим.

Лютиену не нужно было проходить за внутреннюю стену, чтобы вообразить, каких людей он мог бы встретить за ней. Шикарные дома возвышались над стеной, шпили некоторых взмывали высоко в небо. Он подумал об Обри и Авонезе и внезапно ощутил желание вовсе не попадать в богатую часть города. Однако юноша заметил – и это показалось ему весьма любопытным, – что внутреннюю стену охраняло больше стражей, чем обе внешние стены вместе взятые.

В то время юному Бедвиру это было непонятно, но он снова ощутил вкус общества, резко разделенного на экономические классы.

Оливер направился в юго-восточную часть Монфора, к конюшням. Лютиену показалось, что он хорошо знал тех, кто там работал. Хафлинг вручил хозяину полный кошель с монетами, не торгуясь и не давая никаких инструкций, сразу после дружеского приветствия и короткого разговора. Оливер отдал поводья Тредбара и велел Лютиену сделать то же самое с Ривердансером. Лютиен знал, как сильно привязан Оливер к своему поразительному, хотя и уродливому пони, и поэтому послушался его без колебаний. Хафлинг явно не в первый раз оставлял здесь пони и был вполне удовлетворен результатом.

– Теперь в «Гнэльф», – объявил хафлинг, когда они вышли из конюшен; Лютиен перекинул через плечо свои седельные сумки.

– «Гнэльф»?

Оливер не стал утруждать себя объяснениями. Он просто повел его в наиболее обшарпанный район города, где глаза уличных оборванцев выражали готовность на все, где каждая дверь, казалось, вела в таверну, ломбард или бордель. Когда Оливер повернул к одной из таких дверей, Лютиен понял, что это и есть их пункт назначения, а взглянув на вывеску, он вспомнил название, которое произнес Оливер. Рисунок на вывеске изображал крепкого, мускулистого гнома и эльфа, прислонившихся спинами к бочке. Оба широко улыбались и поднимали сосуды с напитками: гном – кружку с элем, а эльф – кубок, вероятно, с вином. «Гнэльф – отличные напитки и приятная беседа для гномов и эльфов», – гласила вывеска, а под ней кто-то нацарапал: «Вход для циклопов – под их ответственность!»

– Почему «Гнэльф»? – спросил Лютиен, останавливая Оливера у самой двери.

Оливер кивнул головой на двери в другие таверны:

– Что ты видишь в других тавернах? – спросил он.

Лютиен не понял смысла вопроса. Во всех тавернах казалось одинаково людно. Он уже собрался ответить, когда до него дошло, что имел в виду Оливер: все посетители других баров, стоящие у дверей, были либо людьми, либо циклопами.

– Но ты не гном и не эльф, – заметил Лютиен, – не говоря уж обо мне.

– «Гнэльф» обслуживает людей тоже, а также тех, кто ими не является, – объяснил Оливер.

Опять Лютиену пришлось пошевелить мозгами, чтобы уловить смысл сказанного. В Бедвидрине было мало эльфов и еще меньше гномов, но они никоим образом не выделялись из всего сообщества. Таверна есть таверна, и точка.

Однако Оливер был настроен решительно, а хафлинг, конечно, ориентировался в Монфоре лучше, чем Лютиен, поэтому юный Бедвир не стал протестовать и охотно вошел вслед за приятелем в таверну.

Он чуть не задохнулся, ошеломленный множеством разнообразных запахов, причем ароматы эля, вина и экзотических пряностей преобладали. Дым висел в воздухе, отчего собравшееся общество показалось Лютиену еще более зловещим. Они пробрались между сдвинутыми столиками, вокруг которых сидели группы подвыпивших мужчин или не менее пьяных гномов и таких же эльфов – расы между собой почти не перемешивались. Пять циклопов, чьи черные с серебром формы показывали, что они принадлежат к преторианской гвардии, сидели за одним столом, громко смеясь и время от времени выкрикивая что-нибудь оскорбительное по адресу соседей, явно желая спровоцировать кого-нибудь на скандал.

Из-за всего этого Лютиену показалось, что вся таверна находится на грани взрыва. Юноша был рад, что при нем находился меч, и он все время на всякий случай прижимал к себе седельные сумки, пока протискивался к стойке.

Лютиен лучше оценил притягательность этой таверны для эльфов и гномов, когда увидел, что многие из табуретов были выше обычных, со ступеньками, чтобы посетители чувствовали себя свободнее. Оливер удобно уселся на одном из них и легко смог поставить локти на полированную стойку.

– Итак, тебя еще не повесили, а, Тасман? – заметил хафлинг. Грубый на вид владелец таверны обернулся и покачал головой, глядя сверху вниз на Оливера. Хафлинг широко улыбнулся и приподнял свою огромную шляпу.

– Оливер де Берроуз, – сказал Тасман, подходя и вытирая стойку бара перед хафлингом. – Так быстро вернулся в Монфор? А я-то думал, твои предыдущие шалости удержат тебя вдали от нас хотя бы одну зиму.

– Ты забываешь о моем очаровании, – отозвался хафлинг, не слишком обеспокоенный.

– А ты забываешь, сколько ты оставил врагов, – немедленно парировал Тасман. Он полез под стойку и достал оттуда бутылку с темной жидкостью. Оливер кивнул с довольным видом. – Ну, будем надеяться, что они тоже забыли тебя, – сказал бармен, наливая хафлингу выпивку.

– Если нет, тогда давай пожалеем их, – ответил Оливер, поднимая свой стакан, словно произнес тост. – Потому что они наверняка почувствуют жало моего клинка.

Кажется, на Тасмана не слишком подействовали высокомерные заявления старого знакомого. Он опять покачал головой и поставил бокал перед Лютиеном, который придвинул нормальной высоты табурет, чтобы сесть рядом с Оливером.

Юноша закрыл рукой бокал прежде, чем Тасман успел налить ему вина.

– Просто немного воды, пожалуйста, – вежливо попросил молодой человек.

Стальные глаза Тасмана расширились от удивления.

– Воды? – переспросил он, и Лютиен покраснел.

– Так они в Бедвидрине называют легкий эль, – солгал Оливер, выручая друга из неловкой ситуации.

– А, – кивнул Тасман, хотя было видно, что он не поверил ни единому слову. Трактирщик заменил бокал на кувшин крепкого эля с пенистой шапкой. Лютиен взглянул на кувшин, затем на Оливера и понял, что отказываться не следует.

– Мне… нам понадобится комната, – заговорил Оливер. – Есть у тебя что-нибудь?

– Твоя обычная как раз свободна, – кислым тоном ответил Тасман.

Оливер широко улыбнулся – он любил свое старое жилье. Хафлинг полез в карман, – отсчитал нужное количество серебряных монет, затем хотел передать их бармену.

– Хотя я подозреваю, что она слегка нуждается в уборке, – добавил Тасман, потянувшись за монетами, но Оливер быстро отдернул руку.

– Цена та же, – решительно добавил Тасман.

– Но работа… – запротестовал было Оливер.

– …необходима, благодаря твоим собственным шалостям! – закончил фразу Тасман.

Оливер с минуту обдумывал его слова, затем кивнул, как будто не в силах опровергнуть логику трактирщика. Пожав плечами, он снова протянул руку с монетами, и Тасман забрал плату.

– Надо бы добавить по хорошей выпивке для меня и моего друга, – сказал Оливер, желая оставить последнее слово за собой.

– Это уже сделано, и выпивка перед вами, – согласился Тасман. Он забрал деньги и отошел в сторону.

Когда Оливер снова взглянул на Лютиена, он обнаружил, что молодой человек подозрительно рассматривает его. Хафлинг издал глубокий вздох.

– Мне приходилось бывать здесь раньше, – объяснил он.

– Это я уже понял, – ответил Лютиен.

Оливер опять вздохнул:

– Я прибыл сюда в конце весны на корабле из Гаскони, – начал он рассказ. Затем он поведал о «маленьком недоразумении» с некоторыми местными жителями и объяснил, что уехал на север всего несколько недель назад в поисках честной работы. Все это время Тасман стоял в стороне, вытирая стаканы, и с усмешкой слушал болтовню старого знакомого. Впрочем, Лютиен, который своими глазами видел, зачем Оливер, хафлинг с большой дороги, уехал на север, не нуждался в комментариях трактирщика. Он и без того понял, что Оливер опускает некоторые весьма важные детали и заполняет пробелы плодами собственного воображения.

Лютиен догадывался, что произошло на самом деле. Скорее всего, Оливеру пришлось бежать из города, спасаясь от каких-нибудь разъяренных купцов. И потому приятель охотно отправился на север, следуя за обозами. Чем лучше юноша узнавал хафлинга, тем быстрее таял романтический ореол, которым приятель старательно окутывал свои похождения. Лютиен не сомневался, что скоро ему удастся создать полное представление о его последнем пребывании в Монфоре. Не было никакой нужды нажимать на него сейчас.

Впрочем, юноша все равно не смог бы это сделать, потому что рассказ Оливера резко оборвался, когда мимо прошла статная женщина. У нее были большие груди, а платье с пышными оборками и низким вырезом только частично прикрывало их. Она тепло ответила на улыбку хафлинга.

– Ты, надеюсь, извинишь меня, – сказал Оливер Лютиену, не отрывая глаз от женщины, – но я должен найти место, чтобы согреть мои замерзшие губы. – Он соскользнул с высокого табурета, пустился бегом, догнал женщину в нескольких футах от бара и забрался на другое сиденье, чтобы оказаться на одном уровне с ней. Ну, не совсем на одном, поскольку глаза Оливера оказались как раз на уровне ее груди, но это обстоятельство совсем не беспокоило хафлинга.

– Дорогая леди, – изысканно начал он. – Лишь гордое сердце подсказывает слова моему неловкому языку. Конечно, вы самая прекрасная роза, с самыми большими… – Оливер сделал паузу, подыскивая слова и машинально делая жесты ладонями перед собственной грудью, – …шипами, – ему, наконец, удалось подыскать нужный эпитет, – которыми вы пронзили сердце хафлинга.

Тасман сдавленно хихикнул, да и Лютиену сцена показалась весьма забавной. Однако юноша с изумлением увидел, что женщина – раза в два больше Оливера – была искренне польщена и заинтересована.

– Перед ним ни одна не устоит, – заметил Тасман, и Лютиен услышал истинное восхищение в ворчливом голосе трактирщика. Он с иронией посмотрел на Тасмана, но тот задумчиво пояснил:

– Видишь ли, они таких никогда не видели.

Лютиен не «видел» и уж вовсе ничего не понимал. Оливер и женщина увлеклись беседой на какую-то явно занимавшую обоих тему. Юный Бедвир не имел опыта в общении с подобными женщинами. Он подумал о Кэтрин О'Хейл и вообразил, как она перевернула бы Оливера вверх ногами, держа за лодыжки, и несколько раз ударила головой об пол, решись он приблизиться к ней с подобными речами.

Но этой женщине, казалось, льстило внимание хафлинга, в какой бы форме оно ни выражалось и какими бы конечными мотивами ни было вызвано. За всю свою жизнь Лютиен ни разу еще не чувствовал себя настолько не в своей тарелке. Он продолжал думать о Кэтрин и обо всех своих друзьях. Ему хотелось оказаться в Дун Варне (не в первый и не в последний раз посетило его это желание), рядом со своими друзьями и братом – Лютиен запретил себе даже думать о том, что он может больше никогда не увидеть брата. Как он хотел, чтобы виконт Обри никогда не появлялся в его мире, полностью изменившемся с прибытием напыщенного вельможи.

Юноша повернулся к стойке и одним глотком выпил свой эль. Ощущая его неловкость, Тасман, который вовсе не был человеком бессердечным, наполнил кувшин снова и поставил его перед Лютиеном, затем отошел, прежде чем молодой человек успел либо отказаться, либо предложить оплату.

Лютиен принял угощение с благодарным кивком. Он повернулся на табурете, разглядывая толпу. Убийцы и воры, циклопы, нарывающиеся на драку, коренастые гномы, которые, казалось, были вполне готовы дать им отпор. Юноша еще не успел осознать своего движения, а рука уже скользнула к мечу.

Он ощутил, как кто-то легко коснулся его руки, и, резко повернувшись, увидел, что какая-то женщина подошла и оперлась о табурет, который освободил Оливер.

– Только что прибыл в Монфор? – спросила она.

Лютиен глотнул воздуха и кивнул. Он видел перед собой более дешевый вариант Авонезы. Женщина была сильно раскрашена и надушена, вырез на груди соблазнительно велик.

– И держу пари, с деньгами, – промурлыкала она и погладила Лютиена по руке, отчего молодой человек начал понимать ситуацию. Он внезапно почувствовал, что оказался в ловушке, но понятия не имел, как из нее выбраться, не выставив себя полным дураком.

Жужжание толпы прорезал вопль, сразу заставивший всех замолчать и повернуть головы в его сторону. Лютиену даже не надо было смотреть туда, чтобы понять, что Оливер как-то замешан в происходящем. Юноша спрыгнул со своего табурета и бросился мимо женщины прежде, чем та успела вновь повернуться к нему. Он протолкался через толпу и обнаружил Оливера, который стоял, выпрямившись во весь свой рост (рост хафлинга) перед огромным громилой с грязным лицом, одетым в мешковину, уличным бойцом с кастетом на руке. Парочка приятелей по бокам откровенно науськивала его. Женщина, за которой приударил Оливер, тоже стояла за спиной вора, рассматривая свои ногти и демонстрируя нарочитую обиду.

– Что, разве леди не имеет права решать сама? – небрежно осведомился Оливер. Лютиен был удивлен тем, что рапира хафлинга и его кинжал все еще мирно покоились в ножнах; если бы этот огромный и мускулистый мужчина прыгнул на него, чем мог обороняться маленький хафлинг?

– Она моя, – объявил громила и выплюнул комок какой-то жевательной травы на пол между широко расставленных ног Оливера. Хафлинг посмотрел на жвачку, потом снова на мужчину.

– Ты знаешь, что, попади ты мне на ногу, тебе бы пришлось почистить мой сапог, – заметил Оливер.

Лютиен потер рукой лицо, ошеломленный глупостью хафлинга, пораженный тем, что Оливер, против которого были как минимум трое, превосходящие его весом раз в десять, нарывался на такую невыгодную драку.

– Ты говоришь о ней так, как будто она – твоя лошадь, – спокойно продолжал Оливер. К изумлению Лютиена, хафлинг повернулся к женщине, которая стала причиной ссоры, и не обращал больше внимания на мужчину.

– Вы наверняка заслуживаете лучшего, чем этот олух, дорогая леди, – сообщил наглец, галантно взмахивая шляпой.

Нетрудно догадаться, что громила с ревом бросился вперед, но Оливер сделал движение первым, и не в сторону, а вперед. Он нанес быкообразному противнику удар головой прямо между ног, чем сразу охладил его пыл.

Неудачливый кавалер взвыл и прижал руки к низу живота.

– Похоже, ты больше не будешь думать о дамах, верно? – осведомился Оливер.

Несчастный застонал и рухнул на пол, а Оливер ловко отступил в сторону. Один из приятелей громилы, однако, уже приготовил кинжал. Оружие метнулось вперед, но было перехвачено прямо под головой Оливера мечом Лютиена и отброшено в сторону. Свободной рукой юноша нанес быстрый удар, прямо в нос, свалив его владельца на пол.

– Ox! – воскликнул Лютиен, потирая ободранные костяшки пальцев.

– Вы не знакомы с моим другом? – галантно осведомился Оливер у человека на полу.

Оставшийся приятель ринулся вперед, тоже с кинжалом, и Лютиен приготовил меч, считая, что уж этот бой – за ним, но Оливер прыгнул вперед, вооружившись рапирой и кинжалом.

Толпа попятилась; Лютиен заметил, что преторианские стражники смотрят на них с отнюдь не мимолетным интересом. Юноша понял, что если бы Оливер убил или серьезно ранил этого человека, его могли арестовать на месте.

Толпа громко ахнула, когда человек сделал выпад кинжалом, но Оливер легко уклонился, метнулся вбок и плашмя шлепнул его по заду рапирой. Упрямый громила сделал новый выпад, Оливер парировал его и снова наградил противника шлепком.

Мужчина, которого ударил Лютиен, стал подниматься, и юноша приготовился к прыжку, чтобы встретить его, но женщина, очарованная вниманием Оливера, успела первой. Она аккуратно сняла одну туфлю, ухитрившись сохранить на лице безмятежное выражение. Внезапно красотка принялась так энергично пинать мужчину босой ногой в лицо, что он снова упал на пол, извиваясь и пряча голову.

Это вызвало аплодисменты у зрителей.

Оливер прервал игру с громилой после нескольких пассов и перешел в нападение, его клинки танцевали, то со звоном перекрещиваясь, то со свистом рассекая воздух, притягивая взгляды, когда они скрещивались, и вызывая ропот, когда резали воздух. Шаг вперед и выпад скрестили клинок хафлинга с кинжалом человека. Оливер ловким движением вышиб оружие из руки противника.

Маленький храбрец отпрыгнул назад и опустил рапиру, переводя взгляд с ошеломленного громилы на валявшийся на полу кинжал.

– Довольно! – внезапно крикнул хафлинг, перекрывая шепот и вздохи толпы.

– Ты думаешь, что можешь добраться до оружия, – сказал Оливер противнику, глядя на него в упор. – Возможно, ты прав. – Хафлинг постучал рапирой по тулье своей шляпы. – Но я предупреждаю вас, сэр: в следующий раз я не только обезоружу вас, я лишу вас руки, и это не пустая угроза!

Противник взглянул на кинжал в последний раз, затем нырнул в толпу, разразившуюся хохотом. Оливер изящно поклонился и убрал свое оружие, осторожно пройдя мимо первого громилы, который все еще стонал и держался руками за поврежденное место.

Многие, особенно гномы, постарались пройти поблизости от Оливера, чтобы иметь возможность похлопать по спине храброго и веселого хафлинга. Победитель принимал эти знаки внимания с искренней улыбкой.

– Не успел вернуться – и уже затеял свару! – заметил Тасман, когда хафлинг и Лютиен вернулись на свои места за стойкой. Однако юноше показалось, что на самом деле трактирщик не сердится.

– Но, сэр, – отвечал Оливер с обиженным видом, – речь шла о репутации леди.

– Да… – согласился Тасман. – Леди с большими… шипами!

– О! – драматично воскликнул хафлинг. – Не смей оскорблять мои возвышенные чувства!

Оливер поймал взгляд Лютиена, сидевшего с открытым ртом в полном изумлении от происходящего, и захохотал снова.

– Ты научишься, – заметил Оливер. Лютиен не мог сказать наверняка, было это обещанием или угрозой.