Текст книги "Маэстро (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Бросив на Джарлаксла последний взгляд, полный сомнений, Кэтти-бри закрыла глаза, и дала мыслям сосредоточиться на плаще. Как и многие магические предметы, этот плащ, Плащ Ворона, желал, чтобы хозяин понял его свойства. Кэтти-бри думала, что это, пожалуй, был один из самых любопытных аспектов магии. Ибо даже неодушевленные предметы хотели, чтобы их магию использовали.

Женщина позволила своим мыслям проникнуть глубже и широко развела руки – чтобы увидеть, что то, что некогда было её руками, теперь выглядит, как блестящие черные крылья. Она острее почувствовала потоки тепла, игравшие на её перьях. Женщина была так уверена, что больше не сомневалась в Джарлаксле. Она не стала даже создавать дополнительные заклинания, на случай, если плащ прекратит действовать. Кэтти-бри просто подалась вперед, давая восходящим потокам поднять её над землей.

Гигантский ворон полетел вниз, резко кружа вместе с танцующими элементалями. Даже со своим кольцом и защитными заклятиями, Кэтти-бри ощущала, что жар становится сильнее, стоило ей приблизиться к краю этой водной границы.

Она прорвала сырой туман, и, казалось, попала в другой план. Или в другой мир, быть может даже Торил на заре его существования.

Да, так и было, поняла она каким-то образом. Это расплавленное поле кипящей магмы, этот смрад, который она ощущала, словно попала в котел, полный тухлых яиц – именно так выглядел мир в первые дни, прежде чем сюда явились эльфы. Прежде, чем здесь зародилась жизнь.

Мгновение, она парила в оранжевом сиянии, а затем затормозила, присаживаясь на твердый испещренный прожилками камень. Она аккуратно приземлилась, готовая сразу взлететь, если камень окажется слишком горячим для её магической защиты. Но, к её облегчению, она не испытала жуткой боли.

Обдумав это и пожав плечами, Кэтти-бри покинула тело ворона, и остановилась, чтобы вспомнить свои первые дни этой второй жизни, когда она обнаружила, что волшебный шрам Миликки дает ей власть над изменением формы. Как часто она облетала равнины Нетерила в виде большой птицы. Насколько свободной она была, купаясь в восходящих потоках, паря над миром, распростершимся ниже.

Но все эти мысли развеялись, словно на горячем ветру, когда в её мыслях зазвучал голос Предвечного, который говорил через её кольцо. Она ощутила неуверенность – опасную неуверенность – и ответила на языке Плана Огня, шепча обещания и призывая искать общую пользу.

Предвечный ответил ощущениями. Она чувствовала, как зверь тянет свои щупальца к Кузне, к неактивному порталу, к каналам, которые она обнаружила, когда они отбивали комплекс, похожими на тот, где Кэтти-бри сделала свой жезл.

В порыве, она стукнула своим жезлом о камень, заставляя его принять огненную форму.

Она почувствовала удовольствие Предвечного.

Потом женщина начала свое исследование. Подняв глаза, она сосредоточилась на водных элементалях, ощущая разочарование и гнев зверя – но это было не такой жгучей яростью, которую она себе представляла. И она была рада. Возможно, были способы уменьшить желания Предвечного, способы отвлечь часть его взрывной и смертельной энергии.

Долгое время Кэтти-бри общалась с огненным зверем, рассматривая Гаунтлгрим его глазами, и с помощью этой связи она смогла получить некоторое представление о магии, которая загнала Предвечного в яму и удерживала его там. Она знала, что понимание этого могло помочь ей в восстановлении Башни Магии.

Кэтти-бри постаралась спрятать эти мысли подальше. Если Предвечный захочет, она будет мертва, сожжена и похоронена под лавой задолго до того, как вырвется за спасительное кольцо элементалей.

Но Предвечный не собирался делать ничего подобного. Казалось, зверь почти наслаждался её компанией.

Нет, такого не может быть. Существо, подобное этому, не может испытывать такие эмоции. Но, тем не менее, она не чувствовала никаких признаков раздражения зверя. Очевидно, Предвечный понял, что все было под контролем, а она не представляет угрозы, и потому принял её терпимо. Он воспринял её вторжение, как некоторое приятное отвлечение.

Поняв это, Кэтти-бри хотела остаться, но вместе с мыслью пришла дурнота, почти обморок, едва не сбросивший её в лаву. Дело было не в жаре, а в запахе. Здесь нечем было дышать. Она знала, что ей нужно сконцентрироваться на своей задаче, а потому быстро ринулась прочь.

Положив перчатку на руку, она показала её богоподобному хозяину ямы. Она не понимала, было ли это чувство, пришедшее от зверя или от перчатки, но рядом с ней явно находилось нечто.

Превратившись в ворона, она перелетела к другому камню, и быстро вернулась к своей человеческой форме. Женщина заглянула в кипящую красную магму. Посмеет ли она залезть туда? Женщина покачала головой прежде, чем успела даже двинуть рукой, полностью уверенная в том, что прежде, чем она успеет воспользоваться любыми чарами, расплавленный камень спалит перчатку вместе с её рукой.

Но все-таки она не отводила взгляда, наклонившись ниже, словно загипнотизированная пузырящейся лавой.

Над магмой поднялся какой-то предмет. Кэтти-бри отпрянула, ошеломленная. Казалось, это были череп и кости маленького человекоподобного скелета: позвоночник и грудная клетка крепились к тазу с широко расставленными костями, некогда служившими ногами.

Предмет поднялся немного выше, подпрыгивая в тяжелой жидкости, и Кэтти-бри ахнула, когда поняла, что это рукоять и крестовина меча. Тонкое острое лезвие вспыхнуло красным в пламенной лаве.

Своей защищенной рукой она схватила эфес, просовывая руку между ребрами, и извлекла меч, держа его перед своими удивленными глазами.

Она почувствовала силу Когтя Шарона. Она ощутила его злобу, а потому ей пришлось потрудиться, чтобы не бросить предмет назад в лаву.

Жуткая мощь Предвечного не тронула Коготь Шарона, совершенно не навредив великолепному клинку.

Кэтти-бри снова воззвала к плащу и превратилась в ворона. Бросив беглое телепатическое прощание Предвечному, она рванула прочь, размахивая сильными крыльями, чтобы снова миновать круг танцующих элементалей. Поднявшись над ним, она перелетела на другую сторону и приземлилась на уступе возле камня саркофага, где её терпеливо ждал Джарлаксл.

– Я это знал, – сказал наемник. Глаза дроу сверкнули, когда Кэтти-бри вернулась к своей человеческой форме, показывая сокровище, которое она держала в руке.

Женщина снова осмотрела меч, чтобы понять – не лава ли придавала клинку его красный оттенок. Само лезвие меча было красным, с черным желобком для крови посередине. Она подивилась мастерству, с которым были выгравированы чудесные изображения фигур в надвинутых капюшонах и с длинными косами, тянувшиеся по всему лезвию.

– Мало что в мире сможет сравниться с ним, – сказал Джарлаксл, напугав её.

– Самый прекрасный клинок.

– Полный дьявольской мощи, – ответила женщина.

– Жажды крови, – признался он. – Разве это – не цель создания оружия?

– В нем сокрыта сила… – она обескураженно покачала головой. Когда-то женщина сражалась Кхазид’хи, клинком, который теперь висел на поясе Джарлаксла. Но даже это чудесное оружие, казалось, бледнело рядом с великолепием этого творения.

– Оружие создают, чтобы убивать, моя милая леди, – Джарлаксл указал на пол и перчатку. – Не трогай меч без неё, – предупредил он.

Кэтти-бри опустила меч на камень и сняла перчатку, передавая её. Когда Джарлаксл надел её на руку, Кэтти-бри потянулась, чтобы снять плащ, но наемник поднял руку и покачал головой.

– Мой дар тебе, – сказал он.

Кэтти-бри кивнула.

– Он стоит сделки.

– Ох, это не сделка, – ответил он. – Плащ – это мой подарок. Твоя награда за меч еще впереди, и я обещаю тебе кое-что получше.

Он поднял меч и салютовал Кэтти-бри. Затем, он улыбнулся, поклонился и пошел прочь, двигаясь по туннелю, ведущему к Кузне.

Кэтти-бри долгое время смотрела ему в спину, но не пошла следом. Она снова оказалась на выступе, глядя в яму, мимо танца элементалей, в огненные глаза Предвечного.

Зверь позволил ей быть рядом и не пожрал её.

Как ни странно, она чувствовала себя даже благословленной. И Кэтти-бри знала, что еще вернется на дно ямы. И, возможно, ни один раз.

Глава четвертая
Мелочность

– У них нет союзников, – напомнила Верховная Жрица Чейрри Ханзрин своей матери – Шакти. – Они смотрят на город из пещеры на вершине западной стены. Спрятались за своими драуками и глумятся надо всеми, кто не принадлежит к Дому Меларн.

– Я хорошо осведомлена о фанатизме Жиндии Меларн, – ответила Шакти. – Действительно, назвать союзников этого молодого Дома сложно. Но Матрона Мать Мез’Баррис Армго в эти времена не враг Меларнам.

Упоминание о Матроне Матери Второго Дома заставило Чейрри притихнуть. Баррисон Дель’Армго был самым важным союзником их Дома на протяжении многих десятилетий. Дом Ханзрин процветал за счет торговли и контроля над большей частью сельского хозяйства Мензоберранзана. Под строгим и дисциплинированным руководством Шакти, семья Ханзрин значительно продвинулась вперед, накапливая богатство и силу. Их положение не изменилось, и они все еще оставались одиннадцатым Домом, задержанные созданием Дома До’Урден и введением его в Правящий Совет после ухода Матроны Матери Зирит и Дома Ксорларрин. Разумеется, остальные Дома, чьему возвышению помешало это беспрецедентное детище Матроны Матери Квентл, до сих пор яростно роптали. В частности – Дом Даскрин, Девятый Дом, чья амбициозная матрона мать открыто претендовала на место в Правящем Совете, и снова была лишена этой чести.

Но такие формальности никогда не волновали Шакти Ханзрин. Её больше интересовали реальные власть и богатство, а не церемонии и демонстрации. Её семью часто обзывали «каменными головами» из-за их работы на фермах, но они ценили открывавшиеся возможности выше своей гордости.

Поворачивая по улице и обходя большой сталагмит, две женщины увидели Дом Меларн. Без сомнения, это был он – созданный с использованием самой необычной для Города Пауков архитектуры. Меларны были самой молодой из правящих семей Мензоберранзана. Дом был образован союзом между Домами Кенафин и Хорлбар, объединяя цели и дух, который возник из пепла войны, разгоревшейся столетие назад. В ней два Дома рука об руку сражались против Дома Туин’Тарл, Восьмого Дома. В итоге Туин’Тарл был разрушен, а объединенные Дома под именем Дома Меларн, заменили свергнутую матрону мать на Правящем Совете. Среди новых Меларнов оказались многие дроу, оставшиеся без крова после падения соседнего города – Чед Насада, славившегося своими дорогами, созданными из паутины.

Эти беженцы принесли с собой удивительную архитектуру Чед Насада. Это было как нельзя лучше видно при взгляде на изящный покачивающийся мост из паутины, который взбегал на западную стену пещеры, парадной двери Дома Меларн, находившейся в ста футах над полом.

Матрона Мать Шакти заставила дочь остановиться, поднимая руку, и тихо произнесла заклинание. В воздухе появился волшебный молоточек, зависший правее самой нижней паутинной дорожки, лежавшей перед фасадом Дома Меларн. По команде Шакти, молоток пару раз постучал по стене.

Потом он исчез, и Шакти жестом приказала Чейрри следовать за ней. К тому времени, когда они приблизились к месту, где пропал молоток, трещина, говорившая о наличии скрытого дверного проема в стене, уже была видна. Стоило им подойти к тайной двери – камень отошел, открывая туннель. Там стояла Первая Жрица Кьернилл Меларн, которая с надлежащим почтением склонилась перед Матроной Матерью Ханзрин, прося её идти следом. Шакти предусмотрительно напомнила себе, что перед ней – не обычная Первая Жрица. Как правило, этот титул принадлежал старшей дочери благородной семьи, но Кьернилл не была связана с Жиндией. Жиндия была старшей дочерью Матроны Матери Джерлис из Дома Ксорлбар, а Кьернилл была Матроной Матерью Дома Кенафин. Когда два Дома объединились в Дом Меларн, Кьернилл позволила Жиндии стать Матроной Матерью нового Дома. Это был стратегический шаг. Остальные верховные матери знали, что умная Кьернилл ждала, что первая матрона мать нового Дома будет, вероятно, уничтожена в хаосе присоединения. Но Жиндия выжила, и Кьернилл приняла свой пост первой жрицы, хотя, разумеется, она занимала в иерархии семьи куда более важное место.

Трио двинулось глубоко вниз, вглубь западной стены. Сейчас они оказались гораздо ниже построек Дома Меларн. На своем пути женщины прошли множество сторожевых постов, укомплектованных озверевшими драуками. Ни один Дом не был так защищен жуткими полудроу-полупауками, как ревностные, влюбленные в этих мерзких существ, жрицы Дома Меларн. Они праздновали перевоплощение дроу в драука так, как иные семьи могли отмечать рождение первой дочери.

В секретной комнате, располагавшейся глубоко внизу и защищенной сотнями футов твердого камня и магическими заклинаниями, как тайными, так и божественными, обе Ханзрин были представлены Матроне Матери Жиндии Меларн, самой молодой Матроне Матери Мензоберранзана, и на сегодняшний день – самой молодой во всем Правящем Совете – если игнорировать присутствие иблиса – Матроны Матери Дартиир До’Урден. Никто не был рад игнорировать мерзкое существо больше, чем Жиндия Меларн. По всему периметру круглой комнаты тянулся балкон, на котором стояли охранники-драуки. Там, в нескольких футах от пола, они казались еще больше. Все существа сжимали адамантовые копья, и все, казалось, мечтали пустить смертоносное оружие в дело.

– Я рада, что вы откликнулись на моё приглашение, – сказала Жиндия, обращаясь к своим гостям. Жестом, она предложила Ханзринам присесть вокруг небольшого прямоугольного стола. Кьернилл заняла место справа от своей матроны матери.

– Ты настаивала на том, что твоя информация очень важна для моей семьи, – ответила Шакти Ханзрин. – Паучья Королева заверила меня в безопасности.

– На самом деле, она имеет значение для нас обоих, – заметила Жиндия. – Ты знаешь о событиях в К’Ксорларрине?

– Что дворфы забрали свой комплекс и изгнали Матрону Мать Зирит?

– Да, а настоящее местонахождение Матроны Матери Зирит и её семьи?

– Её сильной семьи, – заметила Шакти.

– Её семьи еретиков, – с усмешкой поправила Кьернилл.

Это замечание удивило гостей из Дома Ханзрин. Дом Меларн не в состоянии тягаться с могучим Домом Ксорларрин, даже если дворфы нанесли урон семье Зирит.

– Без сомнения, ты довольна тем, как обернулись дела, – прямо сказала Матрона Мать Жиндия.

Матрона Мать Шакти с любопытством посмотрела на Жиндию, охваченная более, чем легким трепетом. Она не собиралась признаваться в подобном. Особенно в свете союза Дома Ксорларрин с Домом Бэнр.

– Ни для кого не секрет, что Дом Ханзрин боялся, что создание К’Ксорларрина увенчается успехом, – заявила глупая и жестокая Жиндия. – Город, – бросила она, сплевывая на пол. – Это было просто рабское поселение Дома Бэнр, созданное, таким образом, чтобы увести от вас самую выгодную торговлю.

– Это спорно. К’Ксорларрина больше нет, – сказала Матрона Мать Шакти, толкая свою дочь под столом, дабы удержать пылкую Чейрри от слов, о которых они могли бы пожалеть.

– Но проиграла ли Матрона Мать Бэнр? – хитро спросила Жиндия Меларн. – Она послала туда демонов, а дворфы их разбили. Так говорят отчеты.

– И так дворфы вернули Гаунтлгрим и заново зажгли огонь Великой Кузни, – продолжила Жиндия. – Но именно эти дворфы известны, как союзники Джарлаксла и Бреган Д’Эрт.

Несмотря на свою большую и долго оттачиваемую дисциплину, Шакти не смогла усидеть на месте при упоминании Джарлаксла. Бреган Д’Эрт уже давно была бельмом на глазу Дома Ханзрин, угрожая планам Шакти на торговлю за пределами Мензоберранзана. Преданность Бреган Д’Эрт Дому Бэнр была несомненной.

– У тебя больше нет легкого пути на поверхность, – сказала Жиндия. – Твои караваны не пройдут через заставы дворфов. Но если Джарлаксл способен обеспечить соглашение между Домом Бэнр и новым королевством Гаунтлгрима…

Она позволила этой мысли заманчиво повиснуть в воздухе.

– Паучья Королева оставит её, – бросила Шакти, потому что не знала, что тут еще возразить.

– Сама скажешь ей об этом? – со смехом спросила Жиндия. Шакти тяжело уставилась на неё.

– Не ты ли из всех верховных матерей Мензоберранзана утверждаешь свою исключительную близость к Ллос? – очень серьезно поинтересовалась она. – Паучья Королева примет такой шаг со стороны Матроны Матери Бэнр?

– Той же Матроны Матери Бэнр, которая ввела дартиир, жалкую эльфийку, в Правящий Совет? – поинтересовалась Жиндия. – Которая поставила Матрону Мать Дартиир До’Урден впереди тебя на иерархической лестнице Мензоберранзана?

– Твои оскорбления неуместны, – сказала Чейрри Ханзрин.

– Это не оскорбления, – бросила Жиндия. – Простая истина, которая неприятна нам обоим. Быть может, эта мерзавка Дартиир До’Урден не сильно волнует Квентл Бэнр, но зато весь остальной Совет гудит. Должны ли мы принимать голос дартиир на Правящем Совете?

– Или мы порвем её на кусочки? – спросила Шакти. – Мы опять вернулись к старой песне. Разве мы не видели эту игру с демонами, которые напали на Дом До’Урден? Это нападение только укрепило репутацию Матроны Матери До’Урден, как и власть Матроны Матери Бэнр.

– То есть ты оставишь без внимания соглашение между Матроной Матерью Бэнр и Бреган Д’Эрт, дающее ей возможность проходить через дворфский город?

– Я не верю в то, что подобное соглашение существует.

– О, оно существует, – уверено сказала Матрона Мать Жиндия. – Влияние Джарлаксла на события очевидно. И кто получит больше пользы от подобной операции, чем этот отщепенец-еретик и его грязная группа бродяг?

Матрона Мать Дома Меларн повернулась в сторону и махнула драуку, который положил руку на скрытый в стене поршень. Невидимые камни заскользили, и перед жрицами распахнулась скрытая дверь. Шакти и Чейрри были испуганы и удивлены, когда из темноты шагнула важная женщина-дроу. Она была одета в одежды Высшей Жрицы, даже первой жрицы Дома, и её герб был отлично известен.

Кирий Ксорларрин, сказали пальцы Матроны Матери Шакти дочери. Явившаяся женщина подошла к столу и вызвала магический круглый диск синего цвета, который повис в воздухе примерно на уровне её талии. Кирий села на него.

– Мы говорили о бродягах, – сказала Матрона Мать Жиндия.

– Достойное описание, – ответила Кирий, в голосе которой слышалось нескрываемое презрение.

Дочь и мать из Дома Ханзрин бросили друг на друга несколько смущенные взгляды. Не был ли Дом Ксорларрин известен своим мягким отношением к мужчинам? Дом Баррисон Дель’Армго и Дом Ксорларрин уже давно слыли двумя семьями Мензоберранзана, способствовавшими продвижению мужчин по карьерной лестнице Дома. Но, в отличие от Ксорларрин, в Баррисон Дель’Армго никогда не возникало сомнений – мужчина самого высокого ранга, как правило – мастер оружия, всегда подчинялся даже самой низшей из жриц.

– Ты знаешь первую жрицу Дома Ксорларрин, – сказала Матрона Мать Жиндия. И её гостья кивнула.

– В скором времени я присоединюсь к Дому До’Урден, – сообщила им Кирий. – Моя сестра, мой брат и большинство двоюродных братьев уже там, укрепляют связи между Домом До’Урден и Сорцере.

– И связи с Домом Бэнр, – осмелилась заметить Шакти. Кирий только пренебрежительно фыркнула.

– Сарибель, твоя сестра, в настоящее время – первая жрица Дома До’Урден, не так ли? – нажала Шакти. – Ты займешь её место?

– Со временем.

– Ты хочешь стать Матроной Матерью До’Урден, – заметила Шакти.

– Опять-таки, со временем, я, возможно, буду носить и это звание, – ответила Кирий. – А потом я уничтожу Дом До’Урден, превратив его в Дом Ксорларрин.

– Ты строишь заговор против собственной матери, – кисло сказала Шакти. Она посмотрела прямо на Матрону Мать Жиндию, словно делая замечание, что той должно быть стыдно за одну только мысль об этом.

Убийство матерей не приветствовалось в Мензоберранзане, и особенно – не приветствовалось прямо здесь и сейчас, где Шакти сидела в комнате со своей старшей и самой сильной из дочерей.

Конечно, у Матроны Матери Жиндии не было подобных проблем.

– Матрона Мать Зирит слишком далеко ушла путями ереси, – заявила она. – Самое большое влияние она отдает простым мужчинам. Это не путь Ллос.

– Её святотатство обрекло К’Ксорларрин, – добавила Кирий. – Никто не ожидал армию демонов в нашем городе, чтобы держать их в повиновении, когда Матрона Матерь Бэнр послала их к нам, чтобы победить дворфов. Для меня это было ясно с самого начала дворфского вторжения. И даже до того. Когда многие из нашего Дома были убиты на Серебряных Пустошах. Дом Ксорларрин потерял расположение Ллос.

– Ты предашь Матрону Мать Зирит, – сказала Шакти.

– Она никогда не вернется в Мензоберранзан! – крикнула Кирий. – Я спасу Дом Ксорларрин! Мы не станем частью Бреган Д’Эрт, которая будет использовать нас по прихоти Матроны Матери Бэнр. Я никогда не допущу этого. Наше место здесь, с независимой Матроной Матерью Ксорларрин, заседающей в Правящем Совете.

– Я прошу вас принять всю информацию, полученную здесь, – извинилась Матрона Мать Жиндия перед гостями из Дома Ханзрин.

– Ты намекнула на смелый план, – ответила Шакти. – Тот, который столкнет нас с Матроной Матерью Бэнр и силами её союзников.

– Нет! – утверждала Жиндия. – Сейчас она поглощена вопросами, которые не относятся к Дому До’Урден. Демонические Лорды бродят по Подземью, и, в немалой степени, из-за глупых действий её брата! До прихода Демогоргона Матрона Мать Бэнр сделала многое, чтобы укрепить положение этого фальшивого Дома, и потому она ждет, что они выстоят сами. На самом деле, они так и должны сделать. Многие другие – Дом Баррисон Дель’Армго и некоторые из ближайших союзников Матроны Матери Бэнр – настороженно наблюдают за ними. Решать судьбу Дома До’Урден будет Ллос, а не армия Дома Бэнр.

– А Ллос, безусловно, с нами, – добавила Кирий.

После долгого молчания, Шакти ответила Жиндии.

– Твои амбиции – невероятны.

– Тогда я докажу их тебе.

Шакти кивнула.

– Я верю в твою надежность в данном вопросе, а потому могу поделиться с тобой всеми своими тайнами, – сказала Жиндия. – Знай, что если я права в своих опасениях – а я уверяю тебя, что я права – любое предательство моего Дома развяжет Матроне Матери Бэнр руки, давая повод уничтожить и твой. В конце концов, ты пришла сюда добровольно, зная лишь о том, что мы – враги Дома До’Урден. И не сомневаюсь, что Матрона Мать Бэнр понимает, что демоны Ханзрин были среди орды, атаковавшей Дом До’Урден.

– Война против Дома Меларн вызовет улыбку на лице Квентл Бэнр, – продолжила Жиндия. – Но насколько веселее ей будет получить повод устранить обе наши семьи, раздавив последних союзников Матроны Матери Мез’Баррис, к которым та, возможно, могла бы обратиться в своей попытке воспрепятствовать абсолютной власти Дома Бэнр?

Шакти Ханзрин долго смотрела на Матрону Мать Меларн. Жиндия сделала знак своей дочери, которая направилась к стене и отодвинула в сторону полог, за которым находился небольшой сундук.

Она взяла предмет в руки и отнесла его к собравшимся, ставя перед Матроной Матерью Шакти.

– Открой, – указала Матрона Мать Жиндия. – Но будь осторожна. Не прикасайся к содержимому.

Бросив настороженный взгляд на дочь, Шакти аккуратно открыла крышку ларца, видя перед собой кучу красивых драгоценных камней, вставленных в сказочные украшения. Несмотря на предупреждение, её рука скользнула к одному из предметов – диадеме, украшенной рубинами.

– Не надо, – предупредила Жиндия.

– Что это? – спросила Шакти, закрывая ларец.

– Подарок для тебя, – сказала Жиндия. – Знак доверия и доброй воли моего Дома, в честь соглашения, заключенного нами в этой войне.

– Бриллианты?

– Товары для Надземного Мира, – пояснила Матрона Мать Меларн. – Надеюсь, ты найдешь какой-нибудь способ доставить их нужным… торговцам.

– Но это не наш обычный товар, – сказала Шакти. – Мы торгуем едой и экзотическими штучками из Подземья. На поверхности нет недостатка в камнях и украшениях.

Она снова открыла крышку, заглядывая в ларец.

– Без сомнения, они стоят огромных денег – и они очень красивые. Но это не мой обычный товар и мне будет трудно найти соответствующие каналы, чтобы вывести их на рынок.

Жиндия, Кирий и Кьернилл обменялись самодовольными понимающими взглядами, после чего Шакти и Чейрри ощутили, что чего-то не понимают.

– То есть ты не желаешь принять нашу щедрость? – спросила Жиндия.

– Я очень благодарна тебе, Матрона Мать. Я возьму их, – ответила Шакти. – И я передам их в поверхностный мир, чтобы продать. Просто предупреждаю, что прибыль будет минимальной.

– Она будет более важной, чем ты представляешь, – вставила Кьернилл Меларн.

– Все ли измеряется в монетах? – заметила Матрона Мать Жиндия. Шакти выглядела удивленной.

– Конечно, есть и другие вещи, с которыми может помочь торговля, – добавила Жиндия. Теперь Шакти совершенно недоумевала. Она посмотрела на свою дочь, которая только пожала плечами, ничуть не менее удивленная.

– Ты сделаешь работу Паучьей Королевы, – объяснила Жиндия. – Это не просто россыпь драгоценных побрякушек, Матрона Мать Ханзрин. Это филактерии, каждая из которых содержит душу убитого демона.

Глаза Шакти распахнулись, и она снова открыла ларец, но лишь на мгновение, а потом крепко захлопнула крышку и положила сверху руку, чтобы удерживать её закрытой.

– Дворянин или дворянка, надевшие подобную брошь, или ожерелье, или тиару, вскоре почувствуют, как их мысли обращаются к мраку хаоса, а душа полна демоническими устремлениями, – с большим воодушевлением сказала Жиндия.

– Ты все еще считаешь это незначительным подарком? – ехидно спросила Кьернилл.

– Я передам их в Мир Наверху, – сказала Шакти, в конце концов. Взгляд её остановился на Матроне Матери Дома Кенафин. – Во славу Ллос. Что касается остальных ваших намерений – они невероятны, как я и говорила. Вы видите, что альянс Дома Бэнр трещит по швам, и думаете, что путь к уничтожению Дома До’Урден открыт.

– А Ллос на нашей стороне, – напомнила ей Кьернилл.

Шакти Ханзрин с поклоном признала её мнение.

– Так часто бывает трудно понять истинные намерения Паучьей Королевы.

Заметив, как Жиндия напряглась в ответ на эти слова, Шакти добавила, обращаясь к фанатичной Матроне Матери.

– Даже её самым преданным последовательницам. Тем не менее, я не сомневаюсь, что Госпожа Ллос одобрит наши планы. И они удадутся.

Матрона Мать Жиндия расслабилась и кивнула.

– Но что касается остального, – с сильным нажимом закончила Шакти. – Принесите мне доказательства.

Она кивнула дочери, и обе они, не теряя времени, покинули застенки фанатичных Меларнов. Весь обратный путь к собственному дому Шакти обдумывала все доступные ей варианты.

Город К’Ксорларрин представлял угрозу для торговой империи, построенной ею. И потому она не оплакивала неудачу Матери Зирит.

Дом До’Урден в действительности не имеет для неё особенного значения. Она не слишком заботилась о формальном положении своей семьи. На самом деле, она даже считала свое низкое положение поводом быть активной и, таким образом, накапливать богатства, заставляя другие Дома зависеть от её ресурсов.

Но возможность торговать за пределами города, принося матронам матерям экзотические товары и продавать их изделия на богатых рынках – это не то, от чего Шакти Ханзрин могла просто так отказаться. Если Бэнры действительно намеревались захватить торговые пути на поверхность, это представляет прямую угрозу для репутации и целей Дома Ханзрин.

Тогда возникал вопрос, желала ли всего этого Матрона Мать Бэнр – всю торговлю, и всю власть.

* * *

– Никто не узнает, что ты здесь, – сказала Матрона Мать Бэнр своей гостье. – Это вызовет большую шумиху в городе, который едва оправился от прихода Принца Демонов.

Говоря это, она смотрела на Зирит, однако, Матрона Мать Ксорларрин не смотрела на неё вообще. И, хотя она кивала в ответ на каждое слово – едва ли она слышала, что говорила Квентл. Зирит отвлекла красивая молодая женщина, сидевшая на левом конце небольшого стола.

Не отвлеклась, поправила себя Квентл. Очаровалась. Волосы молодой женщины были гладкими и густыми, поразительно контрастируя с её угольно-черной кожей. Они, дразня, завивались, спадая на совершенную грудь, которая была едва прикрыта мягким фиолетовым платьем, подчеркивающим каждый изгиб тела.

Квентл потребовалось долгое время, чтобы понять – она тоже смотрит на безнадежно красивую молодую женщину.

– Кто это? – почти требовательно спросила Зирит.

– Дочь Громфа, – ответила Квентл, надеясь, что имя ныне свергнутого архимага, произнесенное сейчас, хоть немного развеет транс Зирит.

Но прошло долгое время, пока внимание Зирит снова вернулось к Квентл. И даже тогда казалось, что Ивоннель сама выпустила её из тисков своего очарования, о чем свидетельствовал смешок девушки, последовавший за тем, как женщина отвернулась

– Я не знала, что у Громфа…

– И Минолин Фей, из Дома Фей-Бранч, – прервала Ивоннель, нарушая этикет.

Зирит пораженно скривилась, и отстранилась, чтобы разглядеть молодую женщину, которая едва достигла возраста двадцати лет. Зирит, разумеется, было известно о беременности Минолин. Как и о явлении аватара Ллос в Дом Фей-Бранч на Фестиваль Основания, которое стало поводом для сплетен среди членов Дома Ксорларрин, идущих через Подземье. Зирит знала, что Минолин теперь принадлежит к Дому Бэнр – она видела Верховную Жрицу, когда шла через комнаты, чтобы прийти к этой самой зале аудиенций.

– Дочь Громфа и Минолин Фей? – спросила Зирит Квентл.

– Да, – снова ответила Ивоннель, на этот раз прерывая Матрону Мать Бэнр.

– Она довольно импульсивна, – сухо сказала Квентл, бросая взгляд на молодую женщину.

– И любит всем мешать, – добавила Матрона Мать, замечая, что глаза Зирит снова остановились на Ивоннель.

– Угу, – рассеяно пробормотала Зирит.

– Могу я идти, Матрона Мать? – спросила Ивоннель.

– Пожалуйста, – ответила Квентл, пытаясь казаться нежной.

Ивоннель поднялась, и взгляд Зирит вспорхнул за ней. Разрез её простого, но элегантного платья обнажал большую часть ноги, и Зирит едва не задохнулась, когда девушка развернулась и двинулась к выходу из комнаты.

Она была босой, как лишь теперь заметили Зирит и Квентл. И это казалось наиболее подходящим состоянием для этого необузданного и прекрасного существа.

Дверь захлопнулась, но Зирит потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки и отвернуться.

– Она вполне… милая, – сказала, в конце концов, Матрона Мать Ксорларрин, и Квентл поняла, что союзница вынуждена была сделать паузу, чтобы найти нужное слово. Ибо простое «прекрасна» казалось недостаточным.

– Ты хочешь сказать им, что я погибла в бою? – спросила Зирит. Она покачала головой, казалось, отгоняя прочь очарование Ивоннель, и словно бы забывая все, что только что происходило вокруг.