Текст книги "Маэстро (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Я не давала разрешения ударить её, – спокойно сказала девушка.

С рычанием, Квентл замахнулась снова, вкладывая в удар больше силы. Ивоннель скрестила руки, становясь перед ней, а затем развела их в стороны. Снова мелькнул молот, на этот раз, нацеленный прямо в лицо Ивоннель. Но, как только спектральное изображение начало опускаться, оно ударилось о мерцающее поле, окружившее девушку. Пройдя его насквозь, молот вылетел прямо перед Квентл, и она вскрикнула, когда собственный удар угодил ей в лицо, отбрасывая назад, на землю.

Даже не потрудившись встать, Минолин Фей поползла прочь, производя странные мяукающие звуки. Вываливаясь из комнаты, она захлопнула за собой дверь.

– Как ты смеешь! – закричала Квентл, пытаясь подняться на непослушные ноги. Кровь тонкой струйкой стекала из её носа, обагряя часть лица.

– Я смею? Ты думаешь, это просто трюк?

– Некоторое смещение пространства, – выплюнула Квентл. Кровь вытекала с каждым её словом.

– Против спектрального молота? – недоверчиво спросила девушка. – Ты что, не понимаешь, кто я?

Квентл наконец смогла твердо встать на ноги. Жрица схватила свой змееголовый бич, заменяя молот. Она двинулась вперед, рыча на каждом шагу.

Ивоннель положила руки на бедра, и капризно, словно она могла чем-то управлять, покачала головой и вздохнула.

– Мы правда должны дойти до этого?

– Ты – мразь! – парировала Квентл.

– Ты так быстро забыла Фестиваль Объединения в Доме Биртин Фей?

Это остановило движение матроны матери. Внезапно, женщина показалась неуверенной. Её глаза испуганно забегали.

– Ждешь йоклол? – дразнила Ивоннель.

Сейчас они обе знали правду.

– Не ты ли сказала брату взять в жены Минолин Фей, чтобы я родилась в Доме Бэнр? – спросила Ивоннель. – Ты даже сама назвала меня, не так ли? Ах, ну да, если не заметить тот факт, что тебе приказали так поступить. Ивоннель Вечная, возродившаяся снова, чтобы стать твоей преемницей, да?

Теперь Квентл сама искала спасения.

– И вот, я здесь.

– Ты – ребенок!

– Да, телом.

– Нет! – потребовала Квентл. – Не сейчас, пока нет! Ты не достаточно взрослая – даже для магического обучения. Ты прожила лишь половину тех лет, после которых сможешь начать обучение в Арк-Тинилит.

– Обучение? – недоверчиво рассмеялась Ивоннель. – Дорогая Квентл, да кто в этом городе станет обучать меня?

– Высокомерная! – взвизгнула Квентл, но в голосе женщины не было особой уверенности.

– Ингот – самая мудрая змея в твоей плетке, – сказала Ивоннель. – Давай, Верховная Жрица, спроси её.

– Верховная Жрица? – выкрикнула протестующая Квентл. Она шагнула вперед, поднимая плеть для удара.

– Верховная Жрица Квентл, – пришел ответ, но не от Ивоннель. Он донесся от одной из голов кнута. От Ингот.

Квентл в шоке посмотрела на змею.

– Она считает себя Матроной Матерью, – сказала змее Ивоннель. – Скажи ей правду.

Ингот впилась Квентл в лицо.

Женщина отшатнулась, пытаясь понять, но недостаточно быстро осознавая опасность. Ингот снова укусила её. К тому времени все остальные головы также вонзили клыки в нежную плоть Квентл. Огненный яд пронесся по её венам. Конечно, ей стоило отбросить плеть в сторону, но в этот жуткий момент жрица не могла соображать ясно.

Змеи кусали снова, и снова. Каждый укус наполнял тело женщины порцией яда, способной убить десяток дроу.

Квентл зашаталась, все еще продолжая сжимать плеть. Змеи продолжали бросаться на неё.

Жрица упала на спину, и плеть опустилась рядом с ней. Корчась в агонии, она чувствовала непрекращающиеся атаки змей.

Снова.

Никогда еще она не знала такой боли. Она умоляла смерть забрать её.

И этот ребенок, Ивоннель. она видела его сквозь мутную кровавую пелену, застилавшую глаза. Девушка стояла над ней, улыбаясь и глядя сверху вниз.

Темнота накрыла её взор. Она не видела, как Ивоннель опустилась. Она лишь чувствовала, как девушка ухватилась за ткань её платья. Она чувствовала себя такой легкой, когда тьма поглотила её. Она верила, что не весит почти ничего, потому как Ивоннель одной рукой дернула её вверх, легко поднимая с пола.

Тонкий луч света пронзил тьму – быть может, это путь к Паутине Демонов. И к вечности.

Но луч расширялся, и Квентл ощутила, словно прохладные воды облили тело, горящее от яда. Это было невозможно! Ни одно заклинание не в состоянии так быстро победить смертельный яд!

Но свет приближался, и Квентл поняла, что снова сидит в своем кресле, на своем троне, троне матроны матери. Молодая девушка, Ивоннель, смотрела на неё, улыбаясь.

– Теперь ты понимаешь? – спросила она.

Мысли Квентл заметались – она была в ужасе, ведь Ивоннель читала каждую её мысль. Она должна была быть мертва. Яд любой из её змей уничтожал дроу. Повторные укусы всех пятерых убили бы темного эльфа в считанные мгновения.

– Ты жива, – ответила Ивоннель на её новый вопрос. – Тем не менее, ни одна жрица не смогла бы применить достаточно магии, как божественной, так и тайной, чтобы спасти тебя от смерти, принесенной ядом твоих собственных змей.

Глаза Квентл расширились, когда взгляд её скользнул ниже. Она сосредоточилась на плети, её плети, которую подняла Ивоннель. Пять змей с любовью обернулись вокруг прекрасных черных рук Ивоннель.

– Не бойся, я сделаю свою собственную плеть, – объявила Ивоннель. – На самом деле, я с нетерпением жду этого.

– Кто ты?

– Ты знаешь.

Квентл беспомощно покачала головой.

– Ты задаешься вопросом, почему еще жива, – сказала Ивоннель. – Разумеется, задаешься! Почему бы нет? Мне лучше было дать тебе умереть? О, я вижу, – сказала она со злой усмешкой. – Ты боишься, что я спасла тебя от яда, чтобы сделать твою смерть еще более болезненной.

Несмотря на все усилия, Квентл начала дрожать и задыхаться.

– Возможно, мы придем к этому, но вовсе не обязательно, – сказала Ивоннель. – Тебе повезло, что я не желаю пока раскрывать себя Правящему Совету, как и городу. Поэтому, мне нужны твои услуги. Видишь ли, для всех, кто смотрит на Дом Бэнр – матроной матерью будешь оставаться ты. И лишь мы с тобой будем знать истину.

Она остановилась и одарила Квентл усмешкой.

– Ты будешь знать истину, – сказала она.

Квентл с трудом сглотнула.

– Кто я? – спросила Ивоннель, и пятиглавый бич Квентл развернулся с её руки. Шипя и покачиваясь, головы устремились к своей хозяйке.

– Ты до… – начала отвечать жрица, но замолчала, заметив, что Кьерра, третья и самая сильная гадюка, двинулась вперед, желая ударить.

– Подумай лучше, – сказала Ивоннель. – Докажи мне, что ты не слишком глупа, чтобы служить моим целям.

Квентл заставила себя закрыть глаза, чтобы обратиться к памяти и мудрости Ивоннель вечной.

– Не торопись, моя тетя, моя дочь. Кто я?

Квентл открыла глаза.

– Ты – матрона мать Мензоберранзана.

Улыбка девушки заставила волны тепла прокатиться по телу Квентл, и змеи снова с любовью прильнули к руке Ивоннель.

– Лишь мы с тобой будем знать это, – объяснила Ивоннель. – Докажи свою ценность. Мне будут нужны сильные высшие жрицы, и, разумеется, новая руководительница Арк-Тинилита. Достойна ли ты этой должности?

Квентл хотела было с возмущением ответить, что уже была матроной матерью. Как она могла быть не достойна?

Но она не решилась сделать подобное. Покорно кивнув, она приняла плеть, которую отдала ей эта молодая женщина, эта простая девушка.

– Остальные Дома не уважают тебя, – объяснила Ивоннель, отходя в сторону. Квентл взяла себя в руки и выпрямилась на троне. – Они произносят наше имя с презрением. И это, разумеется, не сдержать. Они будут устраивать заговоры, и если один из них увенчается успехом – его целью станешь ты, по крайней мере, сейчас. – Она изящно повернулась, широко улыбаясь. – Возможно, они даже убьют тебя, – радостно воскликнула она. – А может, и нет. В любом случае, если ты хорошо послужишь мне в эти декады, ты переживешь все недоразумения. Ты будешь служить в моем Доме Бэнр, и в моей академии. Познаешь честь и великую славу.

– Видишь, я не боюсь тебя, потому что сейчас ты знаешь, не так ли?

Квентл кивнула.

– Ты никогда не повернешься против меня, потому что никто из них не сможет сделать с тобой ничего страшнее, чем я буду рада сама с тобой сотворить.

Ивоннель поднялась и поцеловала Квентл в щеку. Стоило девушке отстраниться – пятиглавый хлыст Квентл оказался рядом, касаясь своими язычками другой щеки.

– Вернись к своим обязанностям, – сказала Ивоннель, отстраняясь. – Я сообщу, когда и зачем ты мне потребуешься.

Бросив это, она исчезла.

Часть первая
Кукловод

В жизни, пусть даже прожитой отлично, рано или поздно приходит момент, когда взгляд устремляется за новые горизонты, рано или поздно останавливаясь на том моменте, когда это бренное тело станет пищей для червей. Жизнь – это путешествие, прекрасная прогулка сквозь пространство и время, которые мы едва ли можем понять по-настоящему, и потому лишь думаем, что понимаем. Мы создаем свой собственный уголок мира и безопасности и, если нам повезет, даже семью – часть более крупного сообщества.

Срочные потребности отнимают большую часть нашего времени – ежедневные испытания, с которыми мы сталкиваемся. Есть доля радости в каждой самой маленькой победе, каждом приеме пище, в теплом приюте в холодную зимнюю ночь.

Это нормальное течение жизни. Но для тех, кто обладает достаточной долей удачи, наступает момент, когда он оказывается на вершине горы и его мелкие потребности удовлетворены, чтобы открыть дорогу к чему-то большему. Это тонкий переход разумного существа от «Что я могу создать?» до «Что я оставлю после себя?»

Каким станет наследие Дзирта До’Урдена? Стану ли я лишь воспоминанием для тех, кто знает мое имя? Насколько лучше станет жизнь тех, кто придет после меня – моих детей, быть может, если мы с Кэтти-бри последуем этой дорогой – учитывая мое прошлое здесь? Я наблюдал за Бренором, который устанавливал саркофаги короля Эмеруса и короля Коннерада. Эти тела, заключенные в коконы из лавы теперь стоят по бокам трона Гаунтлгрима. Немало народа будет помнить о них. В Митрил-Халле и Цитадели Фелбарр. На всех Серебряных Пустошах много веков подряд.

Суждено ли и мне стать подобным памятником?

В практическом смысле, я сомневаюсь, ибо ожидаю, что большая часть моей земной жизни пройдет за пределами владений Бренора. Мы никогда не забудем друг друга, я уверен в этом, но я чувствую, что мои дни рядом с ним подходят к концу. При всем моем уважении к королю Бренору, я не хочу растить своих детей в шахте дворфов. Как, я уверен, и Кэтти-бри.

Перед нами лежит открытая дорога – в Длинную Седловину, но лишь на данный момент. За прожитые две сотни лет я совершенно точно узнал одну вещь – несколько лет – не такой уж большой срок, но, тем не менее, зачастую эти дни могут быть богаты событиями с неожиданными поворотами. Хотя, где бы меня ни подхватил этот извилистый путь, теперь, когда мои путешествия становятся все более редкими, рядом со мной пойдет понимание, что мне делать, и я лучше пойму, что мне хочется сделать.

Так много вариантов, которые не связывают меня оковами, развернулось впереди. Я не отрицаю, что стал счастливым человеком! У меня достаточно богатства, а теперь я нахожусь в мире с собой. Меня окружает любовь, и только я сам отвечаю за себя – ведь моя ответственность перед женой – лишь мое личное желание.

И что же мне делать? Какую дорогу мне выбрать? Какое наследие я оставлю после себя?

Это отличные вопросы, полные обещания великой награды, и я лишь желаю, чтобы каждый мужчина и каждая женщина из добрых рас смогли прийти к такому моменту множества возможностей и планов. То, что я нахожусь здесь, в этом роскошном месте – замечательно. Я и не надеялся на такое, будучи бездомным бродягой, гонимым дроу в дебрях Подземья. Мой путь был полон удивительных поворотов. Я встретил замечательных друзей и великих наставников: Закнафейна, моего отца, и Монтолио де Бруши! И Кэтти-бри, которая помогла мне отыскать мое сердце и мужество иного рода – мужество жить в месте, где никто не рад моему происхождению.

И Бренора. Да, Бренора – быть может, его признание я ценю больше всех остальных. Непостижимо, что я смог подружиться с королем дворфов и был принят им, как брат. И эта дружба была взаимной. Я помог Бренору вернуть себе трон, я отправился с ним в дальнюю дорогу, чтобы привести его народ к великой родине – Гаунтлгриму. Между нами, кажется, витает сама суть дружбы.

И я здесь вместе со всем этим. Я прошел так много битв, преодолел так много препятствий, но я не могу отрицать, что удача сыграла большую роль в тех событиях, которые, в конце концов, привел меня сюда. Каждый мужчина, каждая женщина найдет сражения, найдет врагов, с которыми нужно биться – будь то гоблины или орки, больной ребенок, рана, которая никогда не заживает, недостаток пищи или холодная зима, безответная любовь или отсутствие друзей. Жизнь – это дорога от собственного испытания до испытания других, от любви до ненависти, от радости встречи до печали расставания. Каждый из нас имел дело с тревожной неопределенностью и каждый из нас шел дальше, следуя по дороге, которая, в конце концов, приводит нас к могиле.

Какие великие вещи мы могли бы сделать, следуя своим путем? Что мы можем сделать, дабы помочь нашим детям отправиться своей дорогой?

И вот я пришел к этому осознанию. Я взобрался на вершину горы и теперь смотрю на грандиозный великолепный вид, открывшийся мне. Я могу поблагодарить женщину, чьи объятия принесли мне покой. Я могу поблагодарить друзей, лучших из тех, которых мог обрести человек. Я могу поблагодарить короля дворфов, который нашел бродягу на склоне одинокой горы и назвал его другом, принимая к себе.

Но я эльф, и я боюсь – впереди меня ждет новая гора. Я часто вспоминаю Инновиндель, которая говорила мне проживать свою жизнь короткими промежутками, равными жизни тех недолго живущих рас. И если у нас с Кэтти-бри будут дети – я почти наверняка переживу их, как почти наверняка переживу и Кэтти-бри.

Это сбивает меня с толку, перемешивая великую радость с великой болью.

И вот, будучи здесь, на этой вершине, оглядывая грандиозный вид, я понимаю, что буду наблюдать рассветы еще несколько столетий. По мере эльфов я прожил лишь часть моей жизни, но в этот момент я чувствую себя таким целостным!

Я счастлив.

Должен ли я видеть те далекие рассветы, ведь впереди меня ждут темные долины, такие моменты, когда после глубокой потери я найду в себе силы, чтобы взобраться на следующую гору, а за ней – на следующую?

Я смогу видеть их, я знаю. Потому что в том горе, что я испытывал когда-то, я считал, что потерял друзей, потерял любовь, потерял жизнь, но я пришел к пониманию истины: дорога будет стелиться под моими ногами вне зависимости от того, плетусь ли я едва-едва, очищая грязь с тяжелых ботинок или шагаю быстро и решительно, полный надежд.

И поскольку только мой выбор определяет суть этого путешествия – я выбираю счастье. Я выбираю восхождение на следующую гору.

– Дзирт До’Урден

Глава первая
Уборка

Фургончик выскочил на западную дорогу. Гроб, привязанный снизу, все еще стучал и гремел – прямо как берсерк, который лежал внутри него. Они собрали Тибблдорфа Пвента в последний путь.

Пенелопа Харпелл и Кэтти-бри отправили фургон к Дзирту, сидевшему на своем волшебном единороге Андахаре неподалеку. После четырех декад, проведенных в Длинной Седловине, они отправлялись в Гаунтлгрим. Здесь они оставили старого Киппера и другого Харпелла, помогавшего Королю Бренору восстановить и защитить старую дворфскую родину. Друзья могли бы использовать телепортацию, чтобы перенести тело берсерка в Гаунтлгрим, но зима Года Торжествующего Рунного Лорда, 1487 по Летоисчислению Долин, минула рано, и потому они решили предпринять легкую поездку. Кроме того, на Севере, как говорили, затевались большие изменения. Глубоководье было встревожено. Отовсюду доносились слухи, что Лорд Неверембер разгневал их больше, чем Бренор со своими непредсказуемыми решениями.

– Я скучаю по нему, – сказала Кэтти-бри Пенелопе на второе утро после того, как они покинули Длинную Седловину. Дзирт послал своего единорога вперед, чтобы разведать дорогу, оставляя двух женщин наедине. Женщина с каштановыми волосами оглянулась через плечо и бросила тоскливую усмешку. – Я не знала его в последние дни жизни. И не видела его, по крайней мере, живым, после моего возрождения. И все же, я не могу не чувствовать потери, когда он лежит в этой коробке.

– Не было друга преданнее Тибблдорфа Пвента, как говорил Бренор, – заметила Пенелопа, утешающе кладя руку на предплечье Кэтти-бри.

– И он абсолютно честен, – сказала девушка. – Пвент перехватил бы копье баллисты, летящее в любого из нас. Его жизнь была в служении.

– Хорошая жизнь, если даже спустя годы вы чувствуете боль от его потери.

– Ну да, – беспомощно хихикнула Кэтти-бри. – Эта вторая жизнь – странная штука, я знаю. Многие близкие снова рядом со мной. Любимый муж, компаньоны из зала, но все же иногда я чувствую себя не на своем месте. Словно мир, который я знала, остался позади, а этот новый – предназначен не для меня, а для тех, кому только предстоит написать свою историю.

– Ты прожила лишь половину моих лет, – напомнила ей Пенелопа. – У тебя впереди целая книга, Кэтти-бри, и половина страниц в ней еще пуста.

Кэтти-бри снова рассмеялась и кивнула.

– Просто иногда я чувствую себя странно. Не в своей тарелке.

– Я понимаю.

– Что тут у вас? – спросил Дзирт, подъезжая к ним на Андахаре.

– Мир, – сказала Пенелопа.

– Ты, в большей степени, – подразнила Кэтти-бри.

– Мне кажется, я пропустил важное обсуждение, – сказал Дзирт, следуя рядом с фургоном. – Она стоит повтора?

– Не совсем, – призналась его жена. – Это просто жалобы глупой молодой женщины.

– Ба, но ты не так уж молода, – дразня, ответил Дзирт, и Кэтти-бри с притворной обидой бросила на него быстрый взгляд.

– Мы обсуждали те книги жизни, которые суждено нам написать за прожитые годы, – пояснила Пенелопа. – Кажется, Кэтти-бри нужно добавить пару глав.

Дзирт кивнул.

– Я понимаю, – сказал дроу. И он на самом деле понимал. – Мы только что взобрались на вершину восстановления Гаунтлгрима. Масштабы этого достижения трудно осознать. Может быть, теперь настало время передохнуть и задаться вопросом, что станет нашим следующим приключением.

Кэтти-бри и Пенелопа обменялись взглядами, не ясными для дроу.

– Вы что-то замышляете, – утвердительно сказал Дзирт.

– Мы знаем, что делать, – серьезно сказала Пенелопа.

– Башня Магии?

– Её нужно перестроить, или Гаунтлгрим ждет не долгая жизнь, – сказала Кэтти-бри. – Нет сомнений, что без силы древней магии, доставляющей водных элементалей в тюрьму огненного зверя, Первородный в скором времени вырвется на свободу. Извержение разрушит царство Бренора… и что еще? Будет ли Невервинтер снова погребен под горой пепла? Или Глубоководье?

– Ты знаешь это?

– Знаю.

Кэтти-бри подняла руку, показывая свое кольцо, снятое Дзиртом с тела мага дроу, Брек’тэла Ксорларрина.

– Сколько у нас времени?

– Десять лет? – девушка не казалась слишком уверенной.

– И как долго мы будем восстанавливать Башню Тайной Магии? – спросил Дзирт. – Можешь ли ты выполнить такую задачу? Эту магию все еще понимают? Эти заклинания – доступны? Она построена много веков назад, и с тех пор мы пережили Смутное Время, Магическую Чуму, возвращение Абера…

– Я не знаю, – прямо признала Кэтти-бри.

– Мы не можем знать, пока не начнем, – добавила Пенелопа. – Но все Плющевое Поместье присоединится к этой миссии. Мы открываем нашу библиотеку и готовы, по мере необходимости, читать наши заклинания.

– Мы не можем знать дороги, пока не положим первые камни, – согласилась Кэтти-бри.

– Но вы не знаете, сможете ли найти ответ даже тогда, – сказал Дзирт, и женщины не нашли что противопоставить этой логике. Здесь они попали в совершенно неизведанные владения, столкнувшись с магией, которую мир не видел тысячелетия.

– Мы найдем помощь в разных источниках, – ответила Пенелопа. – Твой друг Джарлаксл контролирует город и понимает насущную необходимость наших действий. Он так же считает, что восстановление Башни Магии послужит его собственным интересам.

– Харпеллы объединятся с Бреган Д’Эрт?

– Джарлаксл – союзник Бренора, – напомнила ему Кэтти-бри.

Дзирт начал было отвечать, но прикусил язык, издав неуверенный вздох. Что еще может вызывать Джарлаксл, кроме неуверенного вздоха? Он снова спас Дзирту жизнь, когда Доум’вилль, орудуя Кхазид’хи, смертельно ранила дроу. Конечно, степень участия Джарлаксла в захвате Кузни и нижних уровней Гаунтлгрима уходит далеко за рамки того, что видели друзья. Этого нельзя отрицать. Джарлаксл убедил Дом Ксорларрин, что вести войну против легионов Бренора – плохая идея. Если бы он не сделал этого, сколько дворфов нашли бы свои могилы под градом магии Ксорларринов?

– Думаю, Джарлаксл обладает большой проницательностью, – вынужден был признать Дзирт. – У него есть связи по всему Фаэруну, и даже за его пределами. Он общается с драконами! Скорее всего, он станет самым полезным союзником в вашем исследовании.

Две женщины снова обменялись взглядами, и Дзирт с любопытством посмотрел на них.

– Да, но в большей степени нам будет полезен Архимаг Громф Бэнр, – сказала Кэтти-бри.

Дзирт почувствовал, словно вот-вот соскользнет со спины Андахара и упадет на землю.

– Громф Бэнр? – одними губами повторил он.

– Он прожил больше восьми веков. Он знает и может использовать заклинания, известные еще до Смутного Времени. Есть ли в Королевствах кто-то способный лучше решить эту задачу? Кроме, разве что самого Эльминстера.

– Он Бэнр, – спокойно сказал Дзирт, как будто этого было достаточно – и, как правило, этого было достаточно.

– Он обязан Джарлакслу и не может вернуться в Мензоберранзан. Во всяком случае, так сказал сам Джарлаксл, хотя причин я не знаю.

Дзирт слышал достаточно. Он попытался сосредоточиться на фактах, чтобы отбросить свои глубинные страхи – страх перед Домом Бэнр, который каждый темный эльф, не принадлежавший к их семье, лелеял в себе с детства.

– Ты действительно намерена продолжить? – спросил он, наконец.

– У меня нет выбора.

– У тебя есть любой выбор! – настаивал Дзирт. – Это Бэнр, и маг, с чьей мощью могут поспорить очень немногие. Сам Эльминстер трижды подумает, прежде чем вставать на пути у такого, как Громф Бэнр! Он дроу до самых костей, и Бэнр до самых костей, и потому ему не следует доверять.

– Ему нужен Джарлаксл.

– Сейчас. Но это может измениться, и если так и произойдет – что помешает Громфу уничтожить тебя, вас всех, чтобы забрать себе башню?

– Он может забрать себе башню! – ответила Кэтти-бри. – Если магия будет течь к Гаунтлгриму, чтобы держать зверя в яме.

– И Громф, имея подобную силу под контролем, сможет диктовать условия королю Бренору. – сказал Дзирт.

Обе женщины в ответ лишь поморщились, что говорило об одном – обе осведомлены о подобном варианте развития событий.

– Джарлаксл не допустит этого, – сказала Кэтти-бри.

– У Джарлаксла мало влияния на архимага Мензоберранзана!

– И что нам делать? – крикнула Кэтти-бри. – Что делать, любовь моя? Должны ли мы отказаться от миссии и покинуть Гаунтлгрим, разрешая Предвечному вырваться снова, чтобы опустошить Побережье Мечей?

У Дзирта не было ответа на этот вопрос.

– Джарлаксл заверил нас, что позиции Громфа теперь шаткие, – добавила Пенелопа. – Это пойдет ему на пользу, ведь он, прежде всего, прагматичен. Лускан находится под полным контролем Джарлаксла – и даже Громф не оспаривает это. Станет ли архимаг воевать со всей группировкой Джарлаксла?

К этому моменту Дзирт едва слушал. Его взгляд остановился на Кэтти-бри. Женщина молча умоляла его доверять её решениям. И Дзирт знал, что должен был именно так и поступать. Кэтти-бри лучше, чем он даже мечтал когда-либо осознать, понимала, что следует сделать.

Но он боялся, что девушка не так хорошо разбирается в паутине дроу, и как легко она может попасться в эти нити, из которых, в конце концов, ей будет не так легко вырваться.

* * *

– В чем бы ты себя не корил – это напрасно. В конце концов – не ты, так кто-то другой…, – заметил Джарлаксл, догоняя Громфа в анфиладе комнат Иллуска, древнего Нижнего Города Лускана, которые архимаг оборудовал под свои собственные апартаменты.

Громф едва повел бровью. Выражение лица архимага было непонятным, но уж точно не благодарным.

– Нам докладывают о новых демонических лордах, идущих по Подземью, – объяснил Джарлаксл. – Зуггтми, Леди Грибов, по слухам, устроилась среди большого скопления миконидов. Оркус бродит рядом, как и Граз’зт. Теперь Подземье стало куда менее привлекательным, чем раньше.

– Слухи, – пробормотал Громф, пытаясь отрицать услышанное.

Джарлаксл заметил это, что подтвердило многие из его подозрений. Громф отлично знал, что сделал. Архимаг понял, что его могучее заклинание, вырвавшее из Абисса Демогоргона, вероятно, пробило защитный барьер Фаэрзресс.

– Кажется, твой призыв стал началом крупного вторжения лордов Абисса, – сказал наемник.

– Слухи! – решительно огрызнулся Громф. – Ты что, думаешь, что их привел Демогоргон?

– Он не стал бы, – ответил Джарлаксл, качая головой. – Нет, есть что-то еще.

– Сосредоточься на проблемах Лускана, – предупредил Громф, заставляя свой голос звучать зловеще и угрожающе. – Оставь великие дела тем, кто понимает побольше твоего.

Джарлаксл поклонился, достаточно низко, чтобы спрятать улыбку. Он знал, как успокоить своего вспыльчивого брата.

– Где это… создание… которое ты называешь партнером? – потребовал Громф.

Тот, которого ты считаешь своим учителем? Подумал наемник, но очень мудро не высказал это вслух.

– В поисках ответа, я надеюсь.

– В Абиссе?

Джарлаксл громко расхохотался.

– Там, где он всегда ищет свои ответы, – ответил он. – В улье иллитидов, конечно. Иллитиды знают все, что происходит во вселенной, если верить Киммуриэлю.

– Приведи его ко мне.

Лицо Джарлаксла приняло недоверчивое выражение.

– Я хочу поговорить с ним, – добавил Громф. – Приведи его сюда, как только сможешь.

– Конечно, – ответил Джарлаксл, хотя у него и в мыслях не было делать подобного. Киммуриэль за своими ответами ушел к мозгу иллитидов, и это было то место, которое Джарлаксл не собирался посещать. Но псионик отправился туда еще и с целью удрать от Громфа. Джарлаксл еще не сложил все кусочки этой головоломки, но он подозревал, что Киммуриэль сыграл немалую роль в проблемах архимага, непреднамеренно вызвавшего в Мензоберранзан Демогоргона.

Киммуриэлю может оказаться полезным побыть немного с иллитидами, и не только ради собственного спокойствия. Если какая-то раса во вселенной и может помочь снова открыть магию, которая создала Башню, то это были иллитиды. Само время, даже прошедшие тысячелетия, не казались проблемой для этих существ и их обширного хранилища знаний.

– Может быть, Киммуриэлю удастся отыскать ответ на вопрос, как нам избавиться от демонических лордов, – предположил Джарлаксл, и это тоже было честной надеждой.

– Демонического лорда, – поправил Громф. – Мы знаем только о Демогоргоне. Остальное – слухи.

– Даже если это всего один… – уступил наемник, пожимая плечами. Даже этот один демон был огромной проблемой мирового масштаба. Кто собирался убрать Принца Демонов, Демогоргона, из Подземья? Уж явно не Громф, который скрылся с места происшествия, крича и выцарапывая глаза. И не Джарлаксл, который вообще не намеревался лезть в бой с любым демоническим лордом. Джарлаксл был в восторге от своей нынешней жизни.

– Ты скажешь мне все, что узнает Киммуриэль, – сказал Архимаг после долгого молчания. – И когда он вернется – немедленно притащи его ко мне.

– Притащи? – Джарлаксл пожал плечами и одарил брата короткой улыбкой.

– Что? – потребовал Громф.

– Киммуриэль – лидер Бреган Д’Эрт, дорогой Громф. И он свободен принимать собственные решения, – объяснил Джарлаксл. – Я лишь сообщу ему о твоем желании поговорить, но…

Ноздри Громфа раздулись, и на мгновение Джарлакслу показалось, что он немного перегнул со своими возражениями. Но Громф быстро успокоился, без сомнения, напоминая себе, что ему была нужна Бреган Д’Эрт куда больше, чем он был нужен ей. Джарлаксл мог легко рассказать Матроне Матери Бэнр о местонахождении опального архимага, в конце концов, лидер наемников отлично знал, что Квентл и Громф не слишком ладили последнее время.

– Я хочу поговорить с ним, – спокойно сказал Громф.

– Возможно, если ты скажешь мне – почему, я смогу помочь, – предложил Джарлаксл.

– Возможно, я мог бы выжечь свое объяснение на твоей голой спине и оставить тебя мертвым на полу, чтобы Киммуриэль прочел.

– Знаешь, простого «нет» было бы достаточно.

– Джарлаксл не принимает «нет» в качестве ответа.

– Ха, – фыркнул наемник, и пожал плечами. Приподняв шляпу, в знак уступки, он пошел прочь. Двигаясь по полным призраков коридорам Иллуска, он что-то бормотал себе под нос.

Теперь он знал, что Громф, без сомнения, винит за Демогоргона Киммуриэля.

– Ах, мой щупальцелюбивый друг, что же ты натворил? – спросил Джарлаксл. Но ответом ему стало лишь эхо.

* * *

Комната Предвечного была полностью перестроена, пока Дзирт и Кэтти-бри были вдали от Гаунтлгрима. Блок, который Матрона Мать Зирит использовала, как алтарь, был удален бригадой дворфов под руководством самого Бренора. Вместе они просто столкнули камень в яму, на съедение огненному зверю. Полотнища исчезли, пауки были грубо демонтированы, нефритовые украшения отправились в казну Гаунтлгрима.

Другой стол, больше похожий на ванну, располагался теперь там, где некогда стоял алтарь дроу. Он был создан из митрила, словно некий священный для родины Бренора камень, но, разумеется, блок, похожий на корыто, едва ли был уместен в любой дворфской часовне. Тем не менее, в некотором смысле это предположение было верным. Металлическая ванна была помещена там из-за почтенных и мрачных дел – отправить тела дворфов в их уникальные гробы.

Под ванной дворфы прорыли узкий туннель. С помощью митриловых сверл и кирок, они провели канал вглубь камня, поворачивая шахту в сторону ямы Предвечного, опуская выход чуть ниже водоворота элементалей. Тяжелая заслонка была пригнана на место – Предвечный не поднимался по этой шахте, если его не звали.

Они положили Тибблдорфа Пвента на странную ванну, и Кэтти-бри начала свою работу, покрывая Пвента специальным саваном, добавляя туда металлы, которые укрепили бы лаву. Дворфы, помогавшие ей, убрали заслонку и девушка просунула вперед свое кольцо, чтобы задобрить зверя.

Процесс займет целый день. Тут потребуется немного лавы, волшебным образом уложенной на место, а затем нужно будет призвать расплавленный поток. Это была кропотливая и тяжелая работа, но Кэтти-бри трудилась без устали, обращая внимание на каждую деталь. Это был Пвент, некогда – её друг, и близкий друг её отца. И потому женщина решила, что эта работа станет таким же произведением искусства, как саркофаги.