Текст книги "Маэстро (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Энтрери внимательнее всмотрелся в зеркало, испуская глубокий вздох. На мгновение Маска Агаты снова стала простой белой маской. Потом её колдовство снова возымело действие, изменяя тело и лицо Энтрери. Перед удивленным взглядом Дзирта возникла иллюзия Шакти Ханзрин.

– И что теперь? – спросил Энтрери, когда превращение закончилось. Изменился даже его голос.

Джарлаксл вытащил палочку и провел её кончиком до своего виска, произнося ключевое слово и тоже становясь женщиной. Жрицей Ллос. Он посмотрел на Дзирта и напомнил:

– Ты простой мужчина, а они – фанатики Меларны. Два шага назад, и опусти голову.

Затем он повел друзей по паутинным дорожкам, лежавшим перед зданиями Дома Меларн.

Приблизившись, Джарлаксл шагнул за спину Энтрери – давая всей магии обнаружения сфокусироваться на Матроне Матери Дома Ханзрин и потерпеть неудачу против чар Маски Агаты.

– Просто посмотри на них, – прошептал он Энтрери, когда трио приблизилось к охранникам Дома.

Энтрери так и сделал – и мало кто мог одним взглядом заставить противника замереть так, как это делал Артемис Энтрери.

В любом виде.

* * *

– Блестяще! – воскликнула Ивоннель. Они с Кь’орл наблюдали, как группа Джарлаксла подошла к Дому Меларн. – Он протиснулся через паутину и наносит удар сзади.

– Тебя радует, когда один Дом атакует другой? – сказала Кь’орл, и это замечание так шокировало Ивоннель, что та едва не отдернула руки от чаши. Псионик редко говорила, лишь отвечая на прямые вопросы, и никогда прежде она не находила в себе мужества прервать Ивоннель, особенно в этом состоянии, когда их сознание скользило далеко от комнаты, которая вмещала их материальные тела.

– Джарлаксл не принадлежит ни к одному Дому. Как и его компаньоны.

– Но это война. Которую ты одобрила.

Ивоннель открыла глаза, снова оказываясь в Зале Прорицаний. Она посмотрела в воду, в которой отражались Джарлаксл и его друзья, завершавшие свою маскировку, дабы отправиться в Дом Меларн.

Мгновение она поглядывала на Кь’орл, а затем снова перевела взгляд в чашу, наблюдая за происходящим. Повинуясь внезапному импульсу и внезапному страху, она закрыла глаза, а затем облегченно вздохнула, находя себя глядящей глазами Артемиса Энтрери. Так она была в двух местах сразу, подумала женщина, но мгновенно поправилась. Она может быть в любом месте, либо здесь, в своем теле, либо там, в бесплотном сознании, но не в обоих. Снова открыв глаза, она рассмотрела Кь’орл. Женщина усмехалась.

Эта усмешка стала предупреждением для Ивоннель. Она могла быть в одном или в другом месте, а вот её пленница действительно была одновременно и там, и там.

Я одобряю, что агрессор – Дом Меларнне разрушит мои планы, телепатически сказала она Кь’орл, возвращаясь в бестелесное сознание и снова глядя глазами Артемиса Энтрери.

– Они фанатично преданы Паучьей Королеве, – услышала и ощутила она ответ Кь’орл.

И Ивоннель попыталась повторить этот трюк. Она заставила губы повторить свои слова, не сводя глаз с Дома Меларн и не уводя оттуда своих чувств.

– Как и мы все, – сказала она и подумала, что услышала свой голос где-то вдалеке. Она ощутила, что её успех в подобном двойном существовании выбил Кь’орл из колеи. – Тем не менее, кто-то побеждает, кто-то проигрывает. Слишком часто мы трактуем подобное как волю Госпожи Ллос.

– Ты не веришь в это?

– Я считаю, что Госпожа Ллос отдает предпочтение самым умным и практичным среди нас. Тебе стоит поверить в эту истину, Кь’орл Одран. В ней – твое спасение.

Несмотря на угрозу, Ивоннель почувствовала, как Кь’орл отстранилась, растворяясь в возможности прощения и искупления.

Она вернулась к ситуации в Доме Меларн, где Джарлаксл, Дзирт и Энтрери приближались к осторожным стражам.

Используя силу Кь’орл, её псионическую силу, Ивоннель передала охране страх и беспокойство. Впрочем, воины и без того уже были запуганы, – и почему бы и нет, когда на них так быстро несется Матрона Мать Шакти.

* * *

– Отведите нас к Матроне Матери Жиндии, сейчас же! – приказал Джарлаксл запуганным охранникам Меларнов.

– Мы объявим… – начал отвечать один из стражи, но Джарлаксл был готов к этому, и как только воин заговорил, использовал кольцо, которое носил на левой руке. Он взмахнул пальцами, и охранник превратился в слизня, усевшегося на земле у подножия паутины.

– К Матроне Матери Жиндии! – сказал Джарлаксл оставшемуся стражу и раздавил слизняка пяткой.

Дзирт постарался не поморщиться. Разумеется, он понимал, как высоки были ставки, но подобная неприкрытая жестокость Мензоберранзана застала его врасплох.

И смерти только начинались.

Дзирт взял себя в руки. Выживший страж быстро повел их вдоль раскачивающихся мостов-паутинок. Пока они шли, Джарлаксл решительно и неоднократно делал им знак: Не медлите!

Добравшись до вершины занавеса из паутины и оказываясь высоко над полом пещеры, группа направилась в комплекс, который был похож на раковину – коридоры закручивались в кольца, чей диаметр постепенно сужался к центру. На всем пути спутникам попадались маленькие комнаты.

Многие темные эльфы заметили их приход, одаривая вежливыми поклонами Матрону Мать Шакти.

Дзирт понял, что Джарлаксл подметил верно. Шакти уже была тут раньше, вероятно, даже недавно, и теперь многое относилось к совместной атаке на Дом До’Урден – как еще можно было объяснить почтение, которое оказывалось им здесь, и толкучку в зале аудиенций Меларнов?

Наконец, минуя последний боковой проход, они приблизились к паре бронзовых дверей, украшенных драгоценными камнями, а также искусными скульптурами Ллос, драуками и паутиной.

– Они тщательно защищены, – пояснил ведущий их Меларн, останавливаясь, но в руке Джарлаксла мелькнул шар – Дзирт так и не понял, откуда он взялся – и наемник бросил его мимо стража. Шар ударился о дверь и взорвался. Крутящиеся куски какого-то блестящего серебристого материала разлетелись вокруг, казалось, притягиваясь к двери. Там они остановились, создавая множество очагов маленьких взрывов.

И Джарлаксл, все еще выглядящий, как жрица Ханзрин, просто шагнул вперед, проходя в двери.

Энтрери, все еще Матрона Мать Шакти, последовал за ним. Страж запротестовал, но не успел воспрепятствовать. Дзирт повалил его, нанеся удар навершием Мерцающего в заднюю часть шеи мужчины и аккуратно опуская его на пол.

Изгибающиеся стены комнаты, лежащей за дверями, образовывали овал, в длину больше, чем в ширину. Вторые двери стояли прямо напротив них. Факелы горели вдоль изогнутых стен, мерцающие огоньки танцевали по гобеленам, изображающим славные деяния Паучьей Королевы.

Круглый стол, поддерживаемый восемью паучьими ногами, стоял в центре залы. В промежутках между его секциями возвышались жрицы. Посреди стола была установлена большая чаша, чья чистая вода отражала свет факелов.

Чаша прорицаний, решил Дзирт. И в тот момент он понял, что сейчас эти жрицы следили за Домом До’Урден.

Однако он не смог слишком долго задержать свое внимание на этом моменте. Как только он переступил порог комнаты, Джарлаксл поднял сжатый кулак и активировал магию, которая с громким стуком захлопнула створки двери.

В то же время жрица, стоявшая дальше всех, на противоположной стороне стола, протестующе вскрикнула.

– Матрона Мать Шакти, ты смеешь нас беспокоить!

Но Энтрери, не колеблясь, ответил женщине, которая, без сомнений, была Матроной Матерью Жиндией. Он вытащил свои клинки и прыгнул вперед – Джарлаксл же говорил им – не медлить! – и ближайшая жрица Меларнов упала мертвой прежде, чем даже поняла, что на неё нападают.

Дзирт покрутил свою пряжку, доставая Таулмарил. Он послал вперед стрелу, и жрица, стоявшая рядом с жертвой Энтрери, ахнула и повалилась на стол. Ни чары, ни зачарованная одежда не смогла защитить её от силы стрелы Дзирта.

– Ложись! – крикнул Джарлаксл, и Энтрери бросился в сторону, а Дзирт опустился на колено, доставая новую стрелу.

Джарлаксл запустил руку под свою белую рубашку и достал большой красный камень, который бросил в центр собрания жриц. Подпрыгнув над столом, камень взорвался разрушительным огненным шаром.

Когда пламя стихло, Энтрери бросился вперед. Теперь он снова был сам собой. Он сорвал маску с лица, возвращаясь к своей человеческой форме. Он прыгнул между парой жриц, стоящих у правой стороны стола. Платья женщин дымились, а сами они явно были ошеломлены атакой, но все же начали свои заклинания.

Коготь Шарона и смертоносный, украшенный драгоценными камнями кинжал вылетели вперед, жрицы Меларн вынуждены были уклониться, не закончив своих чар.

Третья стрела Дзирта пролетела к столу, но цель – матрона мать, стоявшая прямо напротив, уже задействовала мощные защитные чары. Стрела взорвалась снопом разноцветных огней прежде, чем смогла долететь до жрицы. Дзирт едва заметил это. Он опустил свой лук и вытащил скимитары, атакуя с левой стороны стола.

Но момент неожиданности закончился. Будь это просто солдаты дроу – все восемь в комнате были бы убиты в кратчайшие сроки, прежде чем они смогли бы отреагировать. Но это были Жрицы Паучьей Королевы, фанатики. Здесь была Матрона Мать Дома Меларн и Первая Жрица мощного Дома.

Три жрицы пали: одна – от клинка Энтрери, две – от стрел Дзирта. Четвертая была ранена, но до сих пор сражалась, пятая оказалась на полу, уклоняясь от удара убийцы. Там женщина опустилась на колени, быстро жестикулируя пальцами.

Позади них двери снова распахнулись, повинуясь заклинанию Матроны Матери Жиндии, и Дзирт услышал, как спешит к Меларнам подкрепление.

И им было некуда бежать.

Глава четырнадцатая
Тускло-золотистый взгляд, завладевший ночью

– Я так рада, что ты включила в это мероприятие магов Длинной Седловины, – обратилась Пенелопа к Кэтти-бри. Две женщины работали в открытом шатре, располагавшемся у строящегося основания Главной Башни. Дворфы суетились вокруг, собирая обломки разрушенного строения, сортируя их и относя в другой огромный шатер, где кусочки этой мозаики складывались вместе. К счастью, до сих пор казалось, что части относились к нижним этажам башни.

– Твой вклад здесь, как и в Гаунтлгриме, очень помог нам и дал мне силы, – ответила Кэтти-бри. Она остановилась и посмотрела на столпотворение, образовавшееся в стороне, где несколько дворфов ругались с Авельер, стоявшей уперев руки в бока. Да, подумала Кэтти-бри, присутствие Пенелопы действительно придавало ей силы, как и приезд Леди Авельер. Несмотря на их необычные и такие непостоянные отношения, Кэтти-бри не могла отрицать своей привязанности к заклинательнице.

Авельер выглядела очень взволнованной. Дворфы отскочили, размахивая руками и обводя пространство вокруг. Она посмотрела на Кэтти-бри и Пенелопу, которые тоже наблюдали за сценой, и лишь беспомощно вздохнула, пожав плечами.

Две женщины захихикали.

– Её вклад тоже огромен, – заметила Пенелопа, поворачиваясь к картам Севера – Лускана и Невервинтера, которые они разложили на столе. На одной из них они отметили расположение Гаунтлгрима. Линиями Кэтти-бри указала предполагаемое залегание корней Главной Башни, несущих воду и силу элементалей к яме Предвечного.

– Твое представление кажется мне правдоподобным, – сказала Пенелопа, кивая. Кэтти-бри предположила, что они, вероятно, могли бы отыскать подземные корни, следуя через лес, лежащий между двумя точками на карте. – Особенно – ивы! Разве кто-то стремиться к воде сильнее ивы?

– Дракон – к золоту, – хихикнула Кэтти-бри.

– Или дворф – к элю, – добавила Пенелопа с улыбкой.

– Или Пенелопа – к мужчинам, – заметила Кэтти-бри, на мгновение разогнав царящее веселье. Пенелопа окинула её любопытным взглядом. – Я тебя не обвиняю.

– И ты нашла странный способ это показать.

– Я была не права на счет тебя и Вульфгара?

– А тебя это волнует? – спросила Пенелопа.

– Нет, – бросила Кэтти-бри. – Честное слово. Прости. Давай сделаем вид, что я никогда этого не говорила. Я сказала – как эльф стремиться к звездам.

– Почему?

Кэтти-бри внимательно посмотрела на подругу.

– Так почему же? – повторила Пенелопа. – Я верю, что ты не хотела меня обидеть, и потому не имею ничего против. Но ведь твои слова не были оговоркой. Что-то стало их причиной, да?

– Любопытство, – признала Кэтти-бри.

– Ты уже знаешь о нашем с Вульфгаром свидании.

– И он был не первым.

– Первым? – засмеялась Пенелопа. – О, Боги. Нет!

– Несмотря на то, что ты замужем.

– Ох, – сказала Пенелопа, сдаваясь. – Да, мой брак не похож на то, что ты, вероятно, встречала раньше. Никто не заблуждается на счет моих… приключений, и я ищу и наслаждаюсь ими.

– А Доуэлль? – спросила Кэтти-бри, имея в виду мужа волшебницы, хорошего человека и друга Кэтти-бри, которого она узнала за годы, проведенные в Плющевом Поместье.

– Его жизнь тоже очень захватывающая. Уверяю тебя.

– А как же любовь?

Кэтти-бри поймала сочувственный, но, разумеется, не высокомерный взгляд Пенелопы.

– Я предпочитаю разделять свои приключения и глубокую и неизменную любовь, которую испытываю к Доуэллю, – заметила Харпелл. – Я живу один раз. Годы моей взрослой жизни продлятся пятьдесят или, быть может, чуть больше лет. Если, конечно, я буду осторожна, и меня не убьют враги, или я не найду магию, чтобы продлить свое время на земле.

– Такая магия существует. Ты бы использовала её?

– Конечно!

– А многие не стали бы, – сказала Кэтти-бри, и её суждением было верным. Несмотря на особое отношение Пенелопы, зелья долголетия были не таким уж редкими явлениями. То же самое можно было сказать и о заклинаниях воскрешения.

– Мы знаем, что многие ждут лучшей участи за гранью жизни.

– Это так, – с некоторой неопределенностью ответила Кэтти-бри.

– И я не пытаюсь развеять или поспорить с твоей верой, – сказала Пенелопа. – Но я вижу это так и наслаждаюсь – всеми возможными способами. Я нахожу радость в знакомстве с новыми людьми и знакомлюсь ближе с теми, кто мне нравится.

– Ты имела в виду мужчин?

Пенелопа пожала плечами и улыбнулась, давая Кэтти-бри понять, что это, возможно, не имело такого большого значения.

– Чтобы получить плотские удовольствия, – продолжала выяснять девушка.

Пенелопа снова пожала плечами.

– Иногда.

– Как с Вульфгаром.

– Это не без причины называют удовольствием, мой друг.

Кэтти-бри начала отвечать, но Пенелопа оборвала её жестом руки.

– Быть может, теперь мне стоит обидеться? – спросила она. – Твое очевидное разочарование во мне – это честная попытка понять, или, как это кажется, осуждение?

– Нет, – ответила Кэтти-бри, недоуменно заикаясь. Она прожила сорок лет в прошлой жизни и еще более двух десятилетий в этой. Она сталкивалась с могучими врагами – демонами и драконами. Она сражалась за Миликки в великой битве против Ллос. Она прошла через смерть. Ей была дарована способность проникать в суть божественных существ.

Как могла тревога, которую она выразила, превратиться в осуждение и разочарование?

– Я не пытаюсь судить, – пояснила она после того, как, глубоко вздохнув, взяла себя в руки. – Я просто пытаюсь поня…

Она замолкла, когда какое-то движение привлекло её внимание. Женщина увидела архимага Громфа, который направлялся к Леди Авельер и дворфам. Она не могла не заметить высокомерие темного эльфа, который, казалось, был очень далек от их мелочных ссор. Или, по крайней мере, её первой реакцией было именно это, но вскоре оно сменилось пониманием того, что Громф не просто очень далек от подобной суеты. Он очень далек от простых смертных.

Он казался ей почти божественным.

Много ударов сердца пролетело мимо Кэтти-бри незамеченными. Громф обернулся и одарил её улыбкой. Его янтарные глаза не позволяли отвести взгляд.

– А он привлекательный, да? – спросила Пенелопа, и голос женщины вывел Кэтти-бри из транса. – И могущественный.

В тоне Пенелопы звучало неприкрытое восхищение, и на секунду Кэтти-бри показалось, что женщина может желать переспать с магом. На мгновение молодой волшебнице даже захотелось ударить подругу за это.

– Такое удивительное владение Искусством, – продолжала Пенелопа. – Трудно его игнорировать.

Прошло несколько мгновений, прежде чем девушка по-настоящему осознала последнее замечание. Но когда это случилось – Кэтти-бри наконец очнулась и резко повернула голову, чтобы посмотреть на Пенелопу.

Пенелопа не смотрела на мага, как ожидала Кэтти-бри. Вместо того она с понимающей улыбкой поглядывала на девушку.

– Он был архимагом Мензоберранзана, – ляпнула Кэтти-бри. – Служил Ллос и мерзким матронам матерям.

– Да, опасно, – сказала Пенелопа, не мигая, и Кэтти-бри показалось, что женщина насмехается над ней.

Несмотря на это, Кэтти-бри обнаружила, что снова уставилась на Громфа, представляя себя в объятиях архимага. Она попыталась отбросить эти мысли прочь, но они не оставляли её. И когда женщине снова удалось обратить внимание на происходящее вокруг, она заметила, как Громф улыбается ей издалека.

– Трудно игнорировать его, – снова сказала Пенелопа Харпелл.

– Я не такая! – запротестовала Кэтти-бри, не оборачиваясь. – Он – зло. Кто знает, сколько невинных людей пало благодаря его стараниям?

– Ты говоришь это мне или себе? – поинтересовалась старшая женщина.

Теперь Кэтти-бри снова повернулась к Пенелопе, в большей степени потому, что Громф отвернулся и пошел дальше. Внимание мага привлекло что-то другое. Она пристально посмотрела на женщину, пытаясь придумать слова опровержения. Она хотела броситься на собеседницу, но, осознавая правду, оттолкнула свои глубинные порывы.

Слова Пенелопы сильно задели её, а потому она с трудом могла отрицать их.

– В этом интересе нет ничего плохого, – сказала ей женщина.

– Будь я похожа на тебя, не нашла бы плохого и в том, чтобы воплотить все эти интересы в жизнь, – ответила Кэтти-бри, и ей сразу захотелось забрать свои слова обратно.

Пенелопа пожала плечами – если она и обиделась, то не показала этого.

– Если таково твое желание, – ответила она. С улыбкой Пенелопа подмигнула и посмотрела мимо Кэтти-бри, на далекую фигуру Громфа. – Я бы провела с ним долгую декаду, – сказала она. – Пока у нас не кончилась бы еда.

Кэтти-бри почувствовала, как краснеет.

– Жизнь – это приключение, – заметила Пенелопа. – Прекрасное приключение.

* * *

Громф следил, как две женщины покинули открытый шатер. Маг Харпеллов отправилась к Леди Авельер, а Кэтти-бри двинулась к мосту на Охранный Остров. Почти наверняка она перейдет его, а затем отправиться на материк, чтобы заменить свои карты и поискать кое-что на складе, который Бреган Д’Эрт устроила для хранения свитков и фолиантов, найденных в Иллуске и других местах.

Взгляд мага следил за интригующей молодой женщиной на всем пути через первый мост и даже вдаль, за башню Верховного Капитана Курта, хозяин которой, по случайному совпадению, приближался к Громфу с другой стороны.

– Рад встрече, архимаг, – сказал Бениаго, почтительно кланяясь повернувшемуся Громфу.

– Ты смешон, – ответил Громф, покачивая головой в знак нескрываемого отвращения к маскировке Бениаго и его огненно-рыжим волосам.

– Это полезная внешность и не более того.

– Ты Бэнр, – ворчал Громф. – В какой момент стыд за свою маскировку перевесит небольшое преимущество, которую она дает?

– Думаю, когда так решит Джарлаксл.

Напоминание о том, кому принадлежит верность Бениаго, заставило Громфа поморщиться, но он принял этот ответ.

– В любом случае, какая польза от неё теперь? – спросил Громф. – Большая часть города знает правду о Доме Курта, как и о власти дроу. Они ничего не могут с этим поделать и, вероятно, ничего не хотели бы с этим делать. Мы для них как угроза, так и защита.

Бениаго несколько пренебрежительно пожал плечами.

– Возможно, обман нужен для того, чтобы не привлекать внимания к Городу Парусов. Лорды Глубоководья, верховные матери…

– Тиаго знал правду о вас, как и Ксорларрины, – сказал Громф. – И Верховная Мать Бэнр. Кого вы обманываете, кроме себя?

– Тебе стоит спросить об этом Джарлаксла, – сказал Бениаго.

– Полагаю, твоя преданность стоит высочайших похвал.

– И он много раз заслуживал этого. И каждый в Бреган Д’Эрт согласится со мной. Джарлакслу не нужно угрожать нам, достаточно просто попросить. Любой в Бреган Д’Эрт будет сражаться за него и умрет ради него.

Архимаг очень осторожно посмотрел на дроу, маскирующегося под человека. Он понял, что за этими словами, вероятно, таится неприкрытое предупреждение.

– Она красива, не так ли? – неожиданно спросил Бениаго, кивнув головой в направлении Охранного Острова. – Для человеческой женщины, разумеется.

Громф оглянулся, а потом снова посмотрел на Бениаго. На его лице застыла смущенная и недоверчивая ухмылка.

– Жена Дзирта, – уточнил племянник. Громф понял, что ссылка на бродягу была сделана не только ради того, чтобы дать понять, о чем речь.

– Тебе кажется, Джарлаксл будет не очень рад, если я пересплю с ней? – прямо спросил Громф.

Бениаго принял невинный вид и даже поднял руки, выражая недоумение. Но Громф лучше понял вопрос, и громко рассмеялся, позабавленный угрозами этого жалкого рыжего псевдо-человечка, стоящего перед ним.

– Джарлаксл примет любое мое требование, – слишком спокойно ответил Громф. – Ах, да. Жена Дзирта. Я не думал о миленькой Кэтти-бри в подобном контексте. Спать с иблис? Абсурд! Это прерогатива Джарлаксла, чьи вкусы позволяют… – архимаг сделал паузу и снова рассмеялся, чтобы показать свое отношение Бениаго, и более всего, высмеять человеческую маскировку племянника. Закончил он с издевательским хихиканьем. – Это…

– В мире Джарлаксла есть многое, чего ты не понимаешь, – предупредил Бениаго. – А так как теперь этот мир принадлежит и тебе – то, быть может, тебе стоит начать принимать его.

– А тебе, быть может, стоит начать остерегаться своей наглости.

Бениаго снова поклонился.

– Я просто предупредил Вас, архимаг.

– Да, конечно, – сказал Громф, снова оглядываясь на Охранный Остров. Он погладил подбородок, издавая тихие звуки, словно бы что-то обдумывая.

– Кэтти-бри, – сказал он. – Миленькая Кэтти-бри.

Он повернулся к Бениаго, и его лицо просияло.

– Я об этом не думал, Верховный Капитан. Но теперь, быть может, я буду. Возможно, мне стоит потратить свое время и уложить её в постель, только ради того, чтобы посмотреть на реакцию Джарлаксла?

– И Дзирта? – успел выпалить Бениаго, и то, как поморщился племянник, доставило великое удовольствие Громфу, подтверждая, что он поставил дурака на место.

– Кого? – со смешком ответил архимаг и пошел прочь.

* * *

– Я дразнила тебя, хоть и не стоило, – сказала Пенелопа Кэтти-бри. Этой ночью две женщины сидели в шатре, на краю кровати Кэтти-бри. Пенелопа расчесывала густые каштановые волосы девушки. – Твои эмоции были честными, и, поделившись ими, ты доверила мне что-то более…

– Я дала тебе причину, – прервала Кэтти-бри. – Мне не стоило осуждать тебя. Просто я не понимаю.

– Быть может потому, что придаешь подобным действиям большее значение, – сказала Пенелопа.

Кэтти-бри схватила щетку, чтобы не поцарапаться ею, когда она развернулась, чтобы взглянуть на Пенелопу.

– Ты считаешь себя ниже меня? – спросила она.

– Ох, нет, – уточнила Пенелопа. – Это не соревнование. Я не делаю это мерилом человеческой ценности, если ты понимаешь, о чем я.

– Ты смеешься над моей моралью?

– Разумеется, нет!

– Ты говоришь, что я придаю чему-то большее значение, а затем утверждаешь, что это не важно.

– Нет! – недвусмысленно заявила Пенелопа. – Это твой путь, и я его уважаю.

– Как ты можешь, если для тебя заняться любовью – это так обыденно.

– Я никогда такого не говорила.

– Но ты подразумевала!

Пенелопа откинулась на спинку стула и кивнула, глядя прямо на Кэтти-бри, словно пытаясь подобрать слова, способные лучше объяснить её позицию.

– Является ли это само по себе чем-то ценным?

– Я считаю это важным.

– Не будь ты с Дзиртом, осталась бы девственницей?

Кэтти-бри начала говорить, но быстро оборвала себя и откинулась на спинку. На её лице застыло озадаченное выражение.

– Если бы я не влюбилась… – неуверенно сказала она.

– Но ты могла бы любить другого?

– Я не могу представить себе подобного.

– Не ты ли когда-то любила Вульфгара?

Кэтти-бри втянула воздух – Пенелопа задела её за живое. Когда-то она думала, что действительно любит Вульфгара. И тот был единственным мужчиной, кроме Дзирта, с которым девушка даже просто ложилась в одну постель за обе своих жизни.

– Я так думала… – начала она, но Пенелопа подняла руку, чтобы остановить её попытки разобраться в себе.

– Вульфгар любил тебя, – сказала Пенелопа. – Я в этом не сомневаюсь. Ты сожалеешь…?

– Да! – выпалила Кэтти-бри, а потом, беспомощно пожав плечами, прошептала: – Нет!

– Для тебя это не просто действие, – сказала Пенелопа. – Как и для многих других, я уверена. Это, скорее, открытость и честность. И нет более глубокого секрета, который один человек может разделить с другим, чем то, что происходит в эти моменты, и потому, возможно, оно должно происходить только между мужчиной и женщиной, полностью доверяющими друг другу.

– И скольким же ты доверяешь? – довольно резко спросила Кэтти-бри.

– Значение, которое я придаю подобным вещам, никак не связано с отсутствием самоуважения, мой друг, – ответила Пенелопа, изо всех сил стараясь удержать собственный закипающий гнев. – Нет, значение – все же неправильное слово. Мне не нужно было употреблять его в этом разговоре.

Теперь она видела, что привлекла внимание Кэтти-бри. Девушка все еще выглядела защищавшейся. Но в глазах молодой волшебницы Пенелопа увидела любопытство – и у женщины появилось ощущение, что этот разговор задевает чувства Кэтти-бри сильнее, чем показалось в начале. Что-то идет не так, как должно, подумала Пенелопа.

– Не значение, – сказала Пенелопа. – Возможно, ты сильнее, чем я, связываешь физическое и моральное.

– Духовное, – предположила Кэтти-бри, но Пенелопа не слышала этого.

– Нет, – сказала она. – Нет, я не разделяю физическое и духовное. Существует очень большая разница между любовью к приключениям и блудом.

– Быть может, это различие заключено лишь в том, как назовут тебя другие?

Слова Кэтти-бри не были резкими, но её вопрос стал сродни пощечине для Пенелопы, такой взволнованной казалась женщина.

– Ты пытаешься спасти меня? – парировала Пенелопа. – Я сказала тебе, что мое отношение к этому никак не связано с самоуважением. Я не нуждаюсь в спасении.

Кэтти-бри начала отвечать, но Пенелопа прервала её.

– И я не стану ничего слушать, – сказала она. – Мы друзья, и я хочу, чтобы так было и впредь.

Кэтти-бри отвернулась. Пенелопа отметила слезы, наполнившие её большие глаза.

– Я не осуждаю тебя, – тихо сказала Пенелопа. – Это личный выбор каждого, как и с религией, если ты не причиняешь вреда другим – он не может быть правильным или неправильным…

– Нет! – воскликнула Кэтти-бри, резко поворачиваясь назад. – Я не могу согласиться с этим. Не когда Дзирт…

Она втянула воздух и отвернулась.

– Не когда Дзирт? – сказала Пенелопа, и к ней, кажется, пришло понимание. – Не когда Дзирт отправился спасать Далию.

– Она была его любовницей, – пробормотала Кэтти-бри.

– К тому времени ты была мертва больше полувека! – ответила Пенелопа прежде, чем обдумала сказанное. Кэтти-бри ревнует? В этом не было никакого смысла. Она знала Кэтти-бри как сестру в те дни, которые девушка провела в Плющевом Поместье – для этого не было никаких оснований, и это никак не сочеталось с характером сильной, уверенной в себе и целеустремленной женщины.

– Мне не нужна ты, чтобы вспомнить историю моей жизни, – огрызнулась Кэтти-бри, которая казалась совершенно растерянной и запутавшейся.

Пенелопа не могла понять.

Но ведь Пенелопе были недоступны мысли Кэтти-бри, где та снова и снова занималась любовью с Громфом Бэнром. Эти образы дразнили и притягивали её, наталкиваясь на ее моральные принципы. Они пытались изменить понимание самой сущности её отношений с Дзиртом.

* * *

– Дорогая, ты выглядишь встревоженной, – сказал старый Киппер Харпелл, когда Пенелопа вернулась к главному шатру Харпеллов, который располагался под мостом на Охранный Остров.

Женщина подошла и рухнула на стул рядом с дядей. Киппер положил руку, потирая плечо Пенелопы.

– Что-то не так, но я не могу понять, что именно, – признала Пенелопа. – Кэтти-бри нервничает.

– Из-за Главной Башни? – спросил Киппер. – Мне кажется, строительство идет отлично! Мы ушли далеко вперед по сравнению с тем, о чем я….

– Нет, – сказала Пенелопа. – Это более личное. Может быть, она боится за Дзирта.

– Я слышал, он отправился в Мензоберранзан, – ответил Киппер. – Я сам боюсь за Дзирта!

Пенелопа со всей серьезностью посмотрела на дядю.

– А может, из-за той эльфийки, которую он собрался спасать.

Мгновение Киппер с удивлением смотрел на Пенелопу, прежде, чем его лицо приняло совсем растерянное выражение.

– Дзирт? – недоверчиво спросил он. – Есть ли более честное сердце в Фаэруне?

– Как я и говорила. Что-то идет не так, – теперь настало её время одарить Киппера честным и открытым взглядом. – И я боюсь, это имеет отношение к нашему Лусканскому господину.

– Джарлакслу? Бениаго?

– Нашему реальному господину.

– Ах, ты об этом, – сказал Кипер, принимая тот раздраженный вид, который он надевал каждый раз, когда Громф Бэнр появлялся в комнате или в разговоре. – Ну, тогда, мне кажется, тебе есть о чем позаботиться.

* * *

Она проснулась в поту. Её дыхание вырвалось с тихим вскриком. Женщина не понимала, прийти ей в ужас или остаться довольной. И дикое несоответствие двух вариантов не помогало найти решения.

Она все еще видела золотистые глаза, с легким намеком на розовый у края радужки, словно кипящая демоническая сущность скрывалась под маской невероятно красивого темного эльфа.

Кэтти-бри попыталась успокоить себя, шепча слова утешения и положа руку на свое бешено стучащее сердце.

Сон?

Она одна?

Она действительно одна?

Женщина заставила себя сделать глубокий вздох. Этой беззвездной ночью в палатке было слишком темно – она не могла отличить сон от реальности.

Предварительно Кэтти-бри протянула руку через кровать, боясь обнаружить кого-то, спящего рядом. Когда эта темная мысль оказалась вымышленной, девушка переместила руку на небольшой ночной столик, думая добраться до лампы.

Прежде чем она достигла цели, её пальцы наткнулись на нечто. Что-то, способное успокоить.

– Гвенвивар, ох, ты нужна мне, – прошептала она, прижимая ониксовую фигурку к груди.

Спустя несколько ударов сердца она почувствовала, что пантера вспрыгнула рядом с ней, а затем легла, прижимаясь спиной к ноге Кэтти-бри, словно читая мысли женщины.

Кровать застонала под тяжестью большой кошки, но Кэтти-бри это не волновало. Даже если она сломается, женщина все равно будет лежать на рухнувшем матраце, под охраной Гвен. Она потянулась к мягкому меху пантеры, и кошка подняла голову, чтобы посмотреть на неё. Даже в тусклом свете эти глаза сияли.