Текст книги "Маска Тени (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

Соавторы: Джино Сальваторе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава шестая

Когда я оказался у деревьев, мое зрение прояснилось, а сердце забилось чаще. Это был не мираж, это просто не могло быть миражом. Оазис был реален – небольшой источник, маленький водоем, окруженный несколькими высокими деревьями. Они были не похожи на северные деревья, так как были тоньше, а их ветви торчали лишь у самых вершин, где несколько больших листьев образовывали естественный зонт. От этого вида мое сердце подпрыгнуло в груди. Оазис даст мне воду и укрытие, и, быть может, даже пищу, если на деревьях есть хоть какие-то плоды.

На северной стороне пруда я заметил нескольких мужчин, устроивших лагерь прямо на берегу. Внезапно, я почувствовал тошноту. Здесь было, по крайней мере, два десятка людей, одетых в яркие одежды. Их головы были обернуты тканью, видимо, чтобы защититься от лучей солнца. Дюжина лошадей толпились вокруг, жуя тонкую мшистую траву, которая разрослась на берегу пруда, или потягивая воду. Каждый человек держал в руках меч или копье. Пыльные лица собравшихся заросли грубыми кучерявыми волосами, словно люди уже несколько месяцев не видели города. С ними не было ни одной женщины, если только они не скрывались в шатрах.

Бандиты. Наверняка захватили пруд и поделятся только тогда, когда я заплачу пошлину. Я посчитал свои скудные гроши. У меня было всего две серебряные монеты, а этого, конечно, будет недостаточно. Хотелось бы мне подождать до наступления темноты, когда будет легче проскользнуть незамеченным, но моя жажда не станет ждать. Я должен идти туда сейчас же, или уже никогда не сделаю этого.

Прижимаясь низко к земле, я пересек последнюю дюну, скрывавшую оазис, чувствуя себя как на ладони. Пруд простирался не более чем на десяток ярдов в любом направлении, больше похожий на лужу, чем на настоящее озеро. Вид воды заставил мое горло разболеться. Но как мне добраться до его берега так, чтобы меня не заметили? Я пополз вниз по склону. Солнце было прямо за моей спиной.

Стволы деревьев были тонкими, а на юго-западном углу пруда они образовывали плотную рощу. Я проскользнул туда, двигаясь как можно быстрее.

Положив руку на ствол одного из деревьев, я ощутил его шероховатую кору, наслаждаясь этим ощущением. Наконец я чувствовал что-то, кроме песка. Внезапно, в бандитском лагере поднялся переполох.

Я нырнул за дерево. Я слышал громкий звон кружек. Оглядевшись, я с облегчением вздохнул. Бандиты произносили тосты. Вода выплескивалась из их кружек. Я старался даже не думать, что могло так обрадовать разбойников. Я надеялся, что они радуются обнаружению источника воды, а не отмечали смерть и ограбление своих жертв. Это меня совершенно не интересовало. Единственное, что волновало меня сейчас, была сухость горла, стук в висках, слабость в ногах и ноющая боль в суставах. Мне нужна была вода. И она нужна была мне теперь. Поэтому, пускай они отмечают. Я был рад тому, что они отвлеклись.

Я распластался на животе. Песок был покрыт упругой короткой травой. Переставляя руки, я пополз вперед, стараясь не производить звуков и не подниматься от земли. Я двигался медленно, пока, наконец, не оказался у края воды.

Сделав большой глоток, я начал пить воду так, словно никогда не видел её раньше, словно мучился от жажды всю жизнь. Я опустил в воду руки, а затем и лицо. Вытащив голову назад, я убедился, что громкий праздник продолжается, а потому никто меня не слышит, и снова погрузил её в пруд. Я молча поддержал тосты бандитов, чувствуя, что заслужил присоединиться к их празднику. Потом я до отказа заполнил водой свой живот.

– Эй, – позвал голос позади. – Это не твоя вода.

Я замер.

– Это вода. Она общая, – спокойно ответил я. Быстро я выхватил кинжал, разворачиваясь и плотно прижимая оружие к запястью руки, спрятанной под плащом.

– В пустыне все не так, – сказал человек. Он был одет так же, как остальные люди в лагере – в ярко-красный балахон, простые удобные брюки и сапоги. Его голова была покрыта темно-красным тюрбаном, который слегка размотался, но человек, казалось, не замечал этого. Его лицо было грубым, даже без многодневной щетины, покрывавшей его.

– Мне очень жаль, я не знал этого, – сказал я. – Тогда, я, пожалуй, просто пойду.

– Не пойдешь, – сказал он бесчувственным голосом. – Пока не выплатишь все, что должен.

– Ты продавец? Предводитель бан… – я прервал себя прежде, чем успел сказать “бандитов”, надеясь, что человек не успел заметить моей ошибки.

Он насмехался.

– Конечно, нет. Я стражник. Но сейчас парень ты должен заплатить за то, чтобы остаться в живых.

Его глаза были темными и угрожающими. Я решил, что разбойник беспощаден.

– Похоже, у них там праздник, – сказал я, указывая на продолжавшийся банкет. – Почему тебя не пригласили?

– Я вижу, что ты пытаешься сделать, парень. И советую прекратить. Это так не работает, не правда ли? Мне нравится быть стражником. Это позволяет мне ловить негодяев вроде тебя, которые ошиваются тут, пока другие заняты и некому собрать дань.

Я подумал, нельзя ли продолжить разговор, каким-то образом вбив клин между ним и командой, или пригрозив раскрыть его аферу другим разбойникам. Но что-то в глазах мужчины заставило меня остановиться. Он знал, что я был бессилен. Ни одно мое слово не могло заставить его отступить. Вскочив на ноги, я сразу согнулся пополам. Живот отозвался болью. Как и голова. Как и вся кожа. Я подумал, не использовал ли человек против меня темной магии. Но вскоре понял. Вода, которую я только что выпил, пыталась слишком быстро наполнить мой обезвоженный организм.

Бандит рассмеялся и вытянул свое длинное копье, чей кончик поймал последние лучи солнца.

– А теперь ты заплатишь мне или мне взять деньги с твоего трупа?

Я проглотил желчь, подступившую к горлу.

– Если хочешь получить мое серебро, – сказал я, – тебе нужно сразиться за него.

Я выбросил руку вперед, превращая стилет в рапиру.

– Ну ладно. Если ты так настаиваешь, парень.

Бандит напал на меня, выбрасывая вперед копье.

Я взмахнул клинком вверх и в сторону, отводя оружие противника, и сделал выпад вперед. Но человек легко развернул запястье, толкая копье так, что его кончик оказался прямо на моем пути. Я остановился и отшатнулся, делая шаг влево, чтобы остаться подальше от летящего на меня наконечника.

Бандит кружил вместе со мной, его ноги двигались в совершенной гармонии. Он снова ткнул копьем. Я легко заблокировал удар, выставив клинок против его оружия и отбивая древко в сторону. Тем не менее, я не испытывал никаких иллюзий на счет своего боевого мастерства. Я знал, что разбойник проверяет меня.

Сталь ударялась о дерево. С каждым ударом на меня обрушивалась волна тошноты, а пальцы левой руки дрожали. После каждого выпада и парирования, я делал шаг влево, и бандит повторял это движение, так что вскоре мы поменялись местами – он стоял спиной к воде, а я – лицом к пустыне.

Я надеялся, что звук сражения не перекроет звуков громкого праздника. Я все еще мог слышать громкий смех и звон кружек. Я подумал о бегстве. Однако я сомневался, что в нынешнем состоянии способен обогнать человека, не говоря уж о лошади, на которой он мог погнаться за мной. Нет, мне нужно выиграть бой, и мне нужно сделать это тихо, не привлекая внимания его приятелей.

Но задача была не такой простой. Бандит был достаточно умелым противником. Он снова ткнул копьем, и прежде, чем я закончил свое парирование, он отвел оружие назад, помещая правую руку над левой и делая шаг вперед. Я выставил меч, когда он завершил движение и сделал выпад. Кончик его копья в мгновение ока подсек мои ноги.

Я упал, в отчаянии выбрасывая вперед руку. Каким-то образом, я зацепил древко копья, чтобы направить смертоносное оружие вверх, заставляя пролететь над моей головой, не причиняя вреда.

Я отшатнулся. Бандит поднял руки вверх и тяжело ударил копьем в мою сторону.

Я упал на спину, чтобы избежать острого наконечника. Его края отразили заходящее солнце. Внезапно, я понял, что делать.

Я кувыркнулся назад. Бандит снова двинулся на меня. Я встал на ноги в тот момент, когда он сделал третий выпад, и поднял свой меч.

Я не пытался парировать. Вместо этого, я направил удар меча под копье и зацепил им наконечник оружия противника. Продолжая движение, я потянул руку к плечу. Я почти пронес клинок над собой, используя все свои силы и вес.

Равновесие человека помогало ему наносить удары. Однако его позиция не могла помочь воспротивиться моей тяге. Завершив круговое движение своим клинком, я подтащил противника ко мне, заставляя его оказаться совсем близко, а его оружие – торчать позади моего тела. нас разделяло не более четырех дюймов. Я был слишком близко для его копья, чего не скажешь о моем собственном мече.

Я ожидал, что противник попробует отступить, чтобы отдернуть свое копье и попробовать атаковать снова. Поэтому я двинулся вперед. Я с силой ударил мечом, надеясь совершить хоть один хороший удар, чтобы выиграть бой прямо сейчас. Но он не отступил. Он бросил копье и шагнул ко мне, плотно обнимая руками.

Мгновение я пытался бороться, но не смог даже ослабить его хватку. Он был сильным. Конечно, не столь сильным как Эсбил или странный пират, который утащил меня с Морской Феи в гавани Мемнона. Но бандит был взрослым мужчиной, а я – мальчиком. К тому же, его позиция была лучше, его руки полностью охватывали мое тело, прижимая мои собственные руки к бокам.

Я чувствовал, будто он вот-вот выдавит из меня всю жизнь. Стоило мне вдохнуть, и он сжимал объятия крепче. Каждый вдох становился все сложнее.

У меня остался лишь один выход. Я сжал свой клинок и прижал его к спине противника. Казалось, он едва заметил это движение. У меня не было ни сил, ни хорошего угла для замаха, чтобы выполнить подобную атаку.

Но мне не нужно было ударять его лезвием. Я подумал о голубом огне. И клинок, внезапно, вспыхнул.

Бандит заверещал. Я упал на землю, глотая воздух.

Посмотрев на упавшего противника, я схватил свой меч, готовясь продолжить бой. Но он лежал, свернувшись клубком и рыдая.

Вскочив на ноги, я сплюнул, во рту все еще стоял вкус желчи.

– Думаю, монет с моего трупа ты уже не возьмешь, да? – спросил я.

И тогда я увидел спину человека, сожженную огнем. Его балахон был разорван, а покрасневшая кожа пошла волдырями, словно он обгорел. Разорванная одежда была мокрой. Бандит перевернулся и снова взвыл.

В лагере на другой стороне пруда воцарилась тишина. Но лишь на секунду.

Потом люди засуетились. Я посмотрел туда, чтобы увидеть, как остальные бандиты седлали своих лошадей, держа в руках седла и уздечки.

Другие бежали ко мне, обегая пруд с обеих сторон.

Тошнота снова подкатила к горлу, и я не стал бороться с ней. Меня вырвало, и хотя желчь опалила горло, мне стало лучше.

Потом я развернулся и со всех ног рванул в пустыню.

Глава седьмая

Звуки оазиса стихали позади по мере того, как верхний край солнца исчезал за западным горизонтом. Я прошел долгий путь – невероятно долгий, словно олень, который промчался через лес. Сапоги не тонули в песке, она даже едва оставляли на нем след.

– Они помогут тебе идти быстрее, – сказал Сали Далиб. Я решил, что торговец обманывает. Но ведь я никогда даже не пытался бежать.

Я мчался, покуда огонь не обжег мои легкие, заставляя меня остановиться и отдышаться. Посмотрев вниз, на свой кожух, свисавший с пояса, я понял, что он пуст.

Я напился воды, но не наполнил бурдюк, от чего почувствовал себя настоящим дураком. До Калимпорта было еще дней пять, и мне не выжить без воды так долго. Я мог бы переждать день и попытаться вернуться обратно, рассчитывая на то, что бандиты пошли дальше.

Но, как оказалось, шанса у меня не было. Я услышал слабый звук приближавшихся копыт, заглушаемый песком. Я развернулся, чтобы посмотреть, как шестеро конных, трое из которых размахивали копьями, а трое – факелами, появились на гребне холма в тридцати ярдах позади меня.

Я заставил мои уставшие ноги идти вперед, передвигаясь как можно быстрее. Я скакал по поверхности, в то время, как мои преследователи с каждым шагом увязали, поднимая позади себя облака песка.

Но лошади были быстрее меня. Прошло несколько мгновений, прежде чем они окружили меня, несясь рядом.

Всадник ткнул на меня копьем.

– Вор! Стой!

Он едва не схватил меня за руку. Дышать было тяжело, и я боялся, что меня вот-вот вырвет. Я оглядел зыбкие пески перед собой, но не заметил ни единого укрытия. В груди поднялась паника.

Еще живя с Элбис, я однажды видел, как лиса преследует кролика. Лиса была быстрее, и всякий раз, когда погоня шла по прямой, хищница получала преимущество. Но кролик был более ловким, и часто менял направление, никогда не давая лисице бежать попрямой.

Я должен был вести себя, как кролик.

Я прочно уперся в землю обоими ногами и прыгнул в сторону, отталкиваясь изо всех сил. Мои волшебные ботинки сильно оттолкнулись от зыбучего песка, посылая меня прочь. Несмотря на резкий разворот, я не сбавил скорости.

Лошади не могли свернуть так быстро. Они заскользили, пролетая мимо места, где я только что стоял.

Я снова поменял направление, резко метнувшись вправо. Лошади тщетно пытались поспеть за моими виражами. Как и лиса не могла успеть за кроликом.

Конечно, я не мог не думать о том, чем закончилась эта погоня. Лиса поймала кролика, и тогда я выучил законы естественного мира: ты выигрываешь, или умираешь.

Я нырнул влево, и четверо из шести лошадей последовали за мной. Остальные два всадника – один, что держал копье, а другой с факелом, продолжали мчаться попрямой. Вскоре они были далеко от меня.

Я резко повернул вправо, и двое из четырех свернули следом. Теперь я понял, каким глупым был. Лошади, которые неслись прямо, оставались рядом со мной, окружая меня по бокам.

– Тебе некуда бежать, вор. Ты никуда от нас не денешься, – крикнул бандит. Он был прав, но его пронзительный, писклявый голос, заставлял его казаться не таким пугающим.

Двое сзади, двое справа, двое слева. Я не мог свернуть, иначе просто наткнулся бы на всадников, что скакали по бокам. Я не мог побежать назад, или столкнулся бы с преследователями. И я никак не мог обогнать лошадей.

Мой путь лежал вверх по склону огромной высокой дюны, и я увидел, как всадники, окружившие меня с боков, двинулись вперед, чтобы остаться внизу холма. Лошади не могли также хорошо вскарабкаться вверх по склону. Я мог использовать рельеф местности в свою пользу.

Мои ноги болели, но я оттолкнулся ими, как можно быстрее несясь прямо к вершине дюны. Всадники, скакавшие по бокам, оказались в ста ярдах, что-то крича и продолжая преследовать меня. Преследователи, скачущие позади, никуда не делись, но взобравшись на холм, я смог оторваться от них. Я знал, что стоит мне начать спускаться – и они поймаю меня.

Так что я не пошел вниз. Как только я оказался на гребне дюны, я зарыл обе ноги в песок и остановился. Я чувствовал, как затекла моя левая нога, как сдвинулся сустав в колене, но не обратил внимания на боль. Я развернулся, становясь лицом к приближавшимся всадникам.

И прыгнул.

Я прыгнул так, как не смог бы, наверное, ни один человек. Я подлетел в воздух, прыгая высоко и далеко. Всадники и лошади остались в нескольких ярдах позади, а я приземлился так легко, что едва мог поверить в это. Так легко, что даже не сбавил ход. Я слышал, как кричат разбойники и ржут их кони. Я услышал глухой звук. Посмотрев через плечо, я увидел факел, и человека, державшего его. Он валялся на земле. Одна из лошадей споткнулась.

Я улыбнулся, снова подумав, что я похож на кролика. Но я провел лису.

Я взобрался на следующий холм, наслаждаясь прекрасным видом восхода луны – огромной, яркой и красивой. Я замедлил свой шаг и внимательно прислушался к стуку копыт. Но не услышал ничего.

Горло саднило, а язык распух. Моя жажда почти победила меня. Мне не осталось ничего, кроме как остановиться и отдышаться. Возможно, они не станут пытаться преследовать меня, подумал я. Возможно, я оторвался от них. Но эта мысль не успокоила меня. Бандиты или не бандиты, я никогда не доберусь до Калимпорта без воды. Что было еще хуже, над пустыней поднялся холодный завывающий ветер.

Я плотно завернулся в свой плащ. Если я умру здесь, в песках, то, по крайней мере смогу сказать, что с честью сражался в оазисе. Я улыбнулся, вспоминая свой последний прием. Бандит даже не обратил внимания на мой клинок, не говоря уже о голубом огне, который сжег его спину, оставляя порванной и мокрой его рубаху.

Я вытащил клинок, который все еще оставался в своем длинном виде. Долгое время я рассматривал его. А затем, коротко вздохнул. Получится ли? Я решил попробовать. Сняв плащ со спины, я обернул его вокруг клинка. Мыслью, я зажег лезвие. Синий огонь не прожег плаща. Но когда я развернул ткань, то увидел нечто захватывающее.

На синей ткани появился слой инея, который быстро таял. Таял, становясь драгоценной водой. Я сложил плащ так, чтобы удержать воду внутри. Один конец получившейся емкости я направил себе в рот. Вода полилась в мое горло – сладкая и чистая.

Снова и снова я закручивал лезвие, и почти пританцовывал, когда иней на ткани превращался в лужицы. Но как бы мне не хотелось пить, я заставлял себя глотать медленно, давая воде осесть в желудке прежде, чем я делал следующий глоток. Напившись вдоволь, я завернулся в плащ и снова побежал вперед, двигаясь на юг.

Глава восьмая

За последние несколько десятидневок мои знания о городах полнились. Несмотря на то, что все свои молодые годы я провел, путешествуя с Перро, мы никогда не посещали городов прежде, чем месяц назад вошли во Врата Бальдура. Раньше я никогда не видел столько людей, живущих в одном месте. Потом я поплыл в гавань Мемнона и увидел истинно огромный город. Мили зданий и самодельных лачуг, богатых и бедных, толпились друг рядом с другом. Врата Бальдура несколько раз могли уместиться внутри Мемнона. Но даже Мемнон не смог подготовить меня к тому, чтобы увидеть Калимпорт.

Под восходящим солнцем предо мной предстал самый большой город Торила, бескрайний, как море за его пределами. Я решил, что здесь, должно быть, живет целый миллион человек.

Я миновал последнюю дюну и оказался у ворот города. Кованые прутья решеток были увенчаны золотыми шипами. Каждый из которых стоил вероятно больше, чем среднестатистический житель смог бы заработать за всю свою жизнь.

Я устал и проголодался. Я не ел шесть дней, с той ночи у оазиса. Но в конце моей дороги я пребывал в таком приподнятом настроении, что влетел в Калимпорт почти бегом. Стражи, как и те, что стояли в Мемноне, не обратили на меня никакого внимания.

С другой стороны, дети смотрели на меня во все глаза.

Они напомнили мне мальчика, который указал мне Сали Далиба. Дети были тощие, бездомные и носили одежду, которую украли или нашли, если таковая у них вообще имелась. Их кожа была обожжена солнцем, а животы опухли от голода. Они смотрели на меня, когда я проходил мимо. Без ожидания, но с надеждой.

Я выловил из кармана две последние серебряные монетки и подошел к одной из тележек с едой и припасами, которые выстроились вдоль улицы. Толстый продавец улыбнулся, когда я отдал ему монеты, и не говоря ни слова, я взял две самые большие буханки хлеба, а затем отошел. Я, конечно, переплатил ему, но был не в настроении торговаться. Мне нужна была еда и информация, а хлеб помог бы мне получить и то, и другое. Во всяком случае, я на это рассчитывал.

Как и следовало ожидать, дети пошли за мной, вытянув руки. Круглолицый мальчик держался в тени, наблюдая за нами. На вид ему было лет восемь, он был больше всех остальных и выглядел более здоровым. Я догадался, что он тут главный.

– Послушайте, – сказал я после того, как отвел всех детей вниз пустынной дороги, так, чтобы оказаться подальше от главного входа в город. Подальше от глаз охранников. – Я дам вам поесть, если вы поможете мне. Я ищу эльфа по имени Дзирт До’Урден. Он ходит с двумя людьми – мужчиной и женщиной – и дворфом с рыжей бородой. Вы знаете, где его можно найти?

Дети притихли. Я ожидал услышать целую кучу ответов, готовясь отсеять десяток ложных, но надеялся, что получу хоть один верный. Но они явно были напуганы. Я отломил кусок хлеба, и все они уставились на него, почти истекая слюной. Они совершенно точно были голодны.

Один мальчик подошел ко мне. Я схватился за кинжал, беспокоясь, что он может попытаться напасть на меня из-за хлеба.

– Никакая еда не стоит драки, – сказал он. Он указал на остальных детей, и все они повернулись, чтобы отправиться обратно к воротам, оставив меня в одиночестве на обочине дороги. Вместе с моим хлебом.

Я сел на пыльный камень, чувствуя себя совсем как нищий. Если бы я мог соображать ясно, то нашел бы еще людей и продолжил поиски Дзирта. Но я держал в руках две буханки свежего хлеба. Мой желудок ворчал. К тому времени, как я понял, что творю, я счищал с колен последние крохи второй буханки.

Я сделал удовлетворенный вздох и поднял голову, чтобы увидеть прямо передо мной мальчишку. Это был тот ребенок, что держался позади всех, наблюдая за нами из теней.

– Ты ищешь дроу, – прошептал он.

Я закивал, но потом остановился.

– Эльфа. Я никогда не говорил о дроу.

– Ты не должен говорить об этом. И не должен спрашивать о нем, – мальчик оперся рукой о стену выше меня, и наклонил голову в сторону конца дороги. Он был похож на остальных ребят на улице – темные волосы, загорелая кожа, свидетельствующая о годах, проведенных без дома, легкая одежда, наверняка снятая с заснувшего в переулке пьяницы. Но было нечто еще, нечто странное в его взгляде. – Его ищет Энтрери.

– Что такое Энтрери?

мальчишка едва не задохнулся и попятился на шаг, словно его ударили по лицу. Он начал говорить. Ему пришлось несколько раз прерваться, прежде чем выпалить, наконец свою фразу.

– Ты не можешь бродить по Калимпорту не зная правил, – сказал он.

– Каких правил? – спросил я, приближаясь, чтобы встать рядом с ним. Я был не таким высоким для своего возраста, но почти на фут возвышался над ним.

– Правила улиц, малыш. Правила Пашей. И первое из них – не попадайся на пути Энтрери.

– Так Энтрери – человек?

– Да, – мальчик пнул ногой камень, который покатился вниз по узкой дороге, прежде, чем снова посмотреть на меня. – Раньше им был, по крайней мере.

– Был раньше? Он – нежить?

– Я не в прямом смысле. Но он такой же безжалостный, как нежить. Это точно, – мальчик издал короткий смешок. Я увидел, как в уголках его глаз пролегли глубокие морщины.

– Кто ты? – одновременно спросили мы друг друга.

Я подождал секунду, но он не ответил.

– Я – Мэймун, – сказал я.

– Дважды счастливчик, – он посмотрел на меня, изучая мое лицо. – Это имя пустыни, но ты не похож на обитателя этих мест.

Я кивнул.

– Полагаю, сейчас я сойду за него, так как пересек Калим пешком.

– Ты один прошел пустыню, ища дроу? Бесстрашный малыш, но не слишком умный.

– Почему ты продолжаешь называть меня “малыш”? Я, вероятно, старше тебя.

Он усмехнулся.

– Без вариантов, малыш.

Кожа вокруг его глаз снова покрылась морщинами, и в этот раз я был уверен, что он желал показать мне это.

Я сделал шаг и ткнул пальцем в его грудь.

– Ты не ребенок, – сказал я. – Ты – хафлинг.

– А ты проницателен, – сказал он, отталкивая мою руку в сторону. – Прикидываюсь уличным мальчиком двадцать лет. Зовут Дондон.

– Ты прикидываешься ребенком, чтобы грабить путешественников. Так почему рассказал мне свой секрет?

– Так ты поверишь мне, когда я попрошу тебя отказаться от поисков. К тому же, у тебя нечего красть. Я уже проверил.

Я инстинктивно похлопал себя – плащ, оружие, все на месте. Почему-то мне стало обидно, что он счел эти вещи не достойными кражи.

– Слишком трудно забрать, – подмигнул хафлинг. Он двинулся вниз по дороге.

– Погоди! – я побежал за ним. – Тебе-то какое дело? Почему ты говоришь мне это?

Он усмехнулся, но продолжал идти дальше.

– Мне все равно, если ты сам себя убьешь, мальчик.

Я положил руки на бедра.

– Ты знаешь, что я могу о себе позаботиться.

Дондон продолжал идти, пока не достиг угла улицы. Потом он остановился и бросил взгляд через плечо.

– У меня нет причин не предупредить тебя, – сказал он. – И это не требует от меня усилий. К тому же, ты мне нравишься. Ты собирался дать еды бездомным, даже не смотря на то, что они были достаточно умны, чтобы не принять её. В сложившейся ситуации.

– Мне просто нужна информация, – крикнул я ему. – Ты можешь, по крайней мере, назвать того, кто мог бы помочь мне найти Дзирта?

– Черт, малыш, я знаю, где ты можешь найти его. Но я никогда не скажу тебе этого.

– Тогда отправь меня к тому, кто скажет! – попросил я, разводя руками.

– Почему тебе так важно найти его? – спросил хафлинг.

– У него есть кое-что, принадлежащее мне, – соврал я.

– Так вот оно что, – он двинулся назад. – Дроу что-то украл у тебя, да? Что именно?

– Это тебя не касается, – выплюнул я.

– Эй, ты не делишься со мной, я не делюсь с тобой, понял?

Я нахмурился. У меня не было никаких оснований доверять хафлингу, но лучшего плана не было.

– Мне нужно поговорить с ним, – пробормотал я. – У него есть информация, которая мне нужна.

– Ого! Так ты хочешь получить информацию о парне, у которого есть информация. Это нечто прекрасное! – рассмеялся Дондон. – Ну, прости, тогда ничем не могу тебе помочь. Тебе точно не удастся подойти к нему достаточно близко, чтобы поговорить. Если бы это было, ну знаешь, мешок золота или волшебное кольцо, то другое дело. Энтрери убийца, а не грабитель. Его не интересуют побрякушки. И я, возможно, смог бы помочь тебе с этим делом. Ну ты понимаешь, о чем я? Но информация? – он взмахнул руками в воздухе. – Ничего не выйдет.

С этими словами он исчез за углом.

Несколько минут я подождал на месте. Потом обогнул угол, направившись вслед за хафлингом. Я и раньше следил за Перро, и был более чем искушенным в этом деле. Я знал, что трюк состоит ни в том, чтобы скрыться, а в том, чтобы затеряться в толпе. Конечно, было много разных способов слежки – контрольные точки, внезапная смена направления, следование по пятам. Все они были созданы для того, чтобы скрытно идти за человеком, желающим оторваться от преследования. Но использование этих методов опиралось на знания, или, по крайней мере, подозрения жертвы о слежке. А я надеялся, что Дондон обо мне даже не подозревает.

Хафлинг шел быстро, ловко двигаясь по многолюдной улице. Весьма вероятно, что по дороге он даже выпотрошил несколько карманов.

Все убожество, которое стало чумой Мемнона, прослеживалось и в Калимпорте. Мы проходили мимо самодельных лачуг из дрянной древесины, прислонявшихся к стенам огромных особняков. Высокие шпили взлетали над трущобами. Орда попрошаек расселась по края дверей большого храма. Запах Калимпорта был особым: вонь немытых тел, покрытых обилием благовоний. Казалось, словно город богачей пытался скрыть запахи нищеты.

Чем дольше я следовал за Дондоном, тем больше убеждался в том, что он знал, куда идет. И учитывая наш предыдущий разговор, я понял, что он, вероятно, направляется к Энтрери или к кому-то, кто знал этого человеку, чтобы дать ему знать обо мне.

Но разве это так плохо? Дондон и нищие на улице, конечно, боялись Энтрери. Дзирт, с другой стороны, даже не упоминал о нем. Хотя это было не единственным, оставшимся за рамками наших бесед с дроу. Он никогда не говорил мне о том, что хочет камень. Я понятия не имел, какие слова Дзирта были правдой, а какие – ложью, и у меня не было способа разобраться в этом сейчас.

Большой колокол в храме, лежавшем впереди, зазвонил. Мой взгляд метнулся к морю прихожан, которые потекли из дверей храма, и я чертыхнулся. Я потерял Дондона. Я помчался вверх по улице, проходя мимо рядов лачуг. Когда я двигался мимо темной аллеи, чья-то рука схватила меня за предплечье и потянула внутрь. Я не мог не вскрикнуть.

– Я знал, что ты следишь за мной, глупый ребенок, – сказал Дондон. Однако его голос не был столь же суров, как его слова. Он говорил почти удивленно.

Я прислонился к высокой каменной стене, желая унять бешено стучащее сердце, чтобы взять себя в руки.

– Я должен был понять, против чего иду.

– Конечно. Позволь, я покажу тебе, – он указал вниз по аллее. – Эта дорога ведет к Кругу Плутов. В конце неё ты найдешь трехэтажный коричневый склад. Снаружи стоят трое мужчин, которые похожи на бродяг.

– Похожи, но ими не являются, – сказал я, начиная складывать вместе кусочки головоломки.

– Точно. Они – стражи. Дом принадлежит Паше Пуку.

Я посмотрел вниз по переулку, чтобы попытаться разглядеть дом или так называемых стражей. Но все, что я мог увидеть в конце улицы – кусок мощеной дороги, вдоль которой тянулись железные решетки и что-то, похожее на дверь таверны.

– Кто такой Паша Пук? – спросил я.

– Он – самый могущественный человек в городе, малыш, – ответил Дондон, скрестив руки на груди. – Тем более после того, как его убийца вернулся домой.

– Его убийца?

– Энтрери. Самый опасный человек в городе.

Я испустил разочарованный вздох.

– Ты только что сказал, что самый опасный человек в городе – Паша Пук.

– Пук – самый могущественный. Он может пожелать убить кого угодно, когда угодно и по любой причине. Не переходи дорогу Пуку. Но Энтрери – самый опасный. Убивает он.

– Хорошо. Только как все это относится к Дзирту?

– Дроу перешел дорогу Энтрери, и убийца привел его сюда, чтобы убить. Твой дружок и его приятели вчера вошли в дом Паши Пука, а значит, они либо мертвы, либо пойманы. Если дроу – твой друг, надейся, что он мертв. И, в любом случае, забудь о нем, – Дондон ударил меня по ноге, едва не сбивая на землю, несмотря на его небольшой рост. – Это последний раз, когда я говорю тебе оставить эту затею. Не сделаешь этого – я не стану рыдать, когда ты пропадешь.

Я долго и упорно смотрел на него, пытаясь понять, реально ли беспокойство на его лице.

– Сейчас ты направишься к Энтрери, чтобы рассказать обо мне.

Он рассмеялся мне в лицо.

– Что я скажу? – сказал он, когда, наконец, прекратил смеяться. Его голос был насмешливо высоким. – Эй, мистер Энтрери, сэр, тут какой-то маленький мальчик из другого города спрашивал про темного эльфа. Хочешь, я убью его для тебя? – его голос снова стал нормальным – Да он, вероятно, убьет меня самого. За то, что отнял его время.

Двинувшись прочь, Дондон не прекращал смеяться. Я некоторое время подумал о том, чтобы броситься за ним, оглушив хафлинга и, быть может, захватив в плен. Возможно, тогда я смог бы поменять его на Дзирта.

Или, возможно, в конечном итоге я умер бы сам. У меня и так было достаточно могущественных врагов.

Мои плечи опустились, и я уселся, прижимаясь спиной к стене переулка. Что мне делать? Удача всегда была на моей стороне. Я был назван в честь неё, камень, который я искал, был артефактом Тиморы, богини удачи. И все-таки Тимора больше мне не улыбалась. Я сжал мою левую руку, которая все сильнее немела с тех пор, как я сражался с разбойником в оазисе. Покалывание, также, ползло вверх по ноге.