Текст книги "Т. 10 Туннель в небе"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Глава 8
ТРИ ПУТИ НАВЕРХ

Макс намеревался бодрствовать во время первого скачка, но проспал. Скачок был в пять с минутами ночи по корабельному времени. Когда утренняя побудка разбудила его в шесть, все было уже кончено. Он быстро натянул одежду, кипя негодованием на самого себя за то, что не проснулся раньше, и поспешил наверх. Переходы выше палубы С были тихими и пустынными, даже самые ранние пташки из пассажиров не появятся еще по крайней мере час. Он сразу направился в гостиную палубы Б, пересек ее и подошел к иллюминатору, устроенному здесь для удовольствия богатенькой публики.

Звезды были такими же, как обычно, однако привычные с древности созвездия исчезли. Один только Млечный Путь, наша собственная Галактика, казался таким же, как всегда, – для этой чудовищно огромной спирали, состоящей из миллионов звезд, имеющей поперечник в сотни тысяч световых лет, крохотное – менее шести десятков световых лет – перемещение не имело значения.

Одна из звезд была очень яркой, желтоватого цвета. Макс решил, что это и есть Тэта Кентавра, солнце Планеты Гарсона, первой их остановки в пути. Он быстро ушел, не желая рисковать быть пойманным. Шляться без дела в местах, отведенных пассажирам, ему не полагалось. Он быстрее обычного сменил кошачьи посудины – повод для выхода наверх – и к завтраку уже вернулся в кубрик.

Переход к Планете Гарсона занял почти целый месяц даже при огромном ускорении, развиваемом кораблем с движителем Хорста – Конрада. Элдрет продолжала свои ежедневные посещения для свиданий с Мистером Чипсом – а также для того, чтобы поболтать и поиграть в 3-шахматы с Максом. Он узнал от нее, что, хотя она и родилась не на Геспере, а в Окленде, на Земле, все равно родиной своей считает Гесперу.

– Отец послал меня на Землю, чтобы из меня сделали леди, но ко мне это как-то не привилось.

– Что ты хочешь сказать?

– Я трудный ребенок, – ухмыльнулась Элли. – Поэтому меня и послали домой. Макс, тебе шах. Чипси, положи эту штуку на место. Знаешь, эта мелкая тварь всю дорогу тебе подыгрывает.

Мало-помалу он разобрал, что говорила Элли. Школа мисс Мимси была третьей кряду, из которой ее исключили. Ей не нравилась Земля, она была полна решимости вернуться домой и для этого создавала царство ужаса в каждом из заведений; заботам которых ее вверяли. Отец – мать ее умерла – очень хотел дать своей дочери «приличное» образование, но ее стратегическая позиция была куда сильнее, она могла диктовать свою волю. Отцовские адвокаты на Земле умыли руки и спровадили ее домой.

Сэм совершил ошибку, начав поддразнивать Макса про Элдрет.

– Сынок, вы с ней уже назначили день?

– Кто назначил, какой такой день?

– Да брось ты! Про это же знает весь корабль, может, за исключением капитана. Ну для чего пудрить мозги старому другу.

– Не понимаю, про что это ты говоришь.

– Я же тебя не критикую, я тобой восхищаюсь. У меня самого никогда не хватило бы нервов рассчитать такую траекторию. Но, как говаривал мой покойный дедуля, есть только три пути вверх: талант и пот, рождение в нужной семье, хорошая женитьба. Из всех трех лучший – жениться на дочке босса, потому что… Эй, потише! Не заводись! – И Сэм ускользнул из области досягаемости Макса.

– Возьми свои слова назад!

– Беру, беру! Я был неправ. Но имей в виду, что все, мной сказанное, вдохновлялось чистейшим восхищением. Согласен, я ошибался. Посему извиняюсь и беру свои слова назад.

– Но… – Макс не мог сдержать улыбку. На Сэма невозможно было злиться долго. Несомненно, он был бездельник, возможно – дезертир, совершенно точно – циник, во всем видящий только низкое, но (и с этим ничего не поделаешь) Сэм был его другом.

– Да я понимал, что ты шутишь. Как же я мог думать о женитьбе, если мы с тобой решили.

– Сбавь громкость, – тихо сказал Сэм. – Так ты тоже решил?

– Да. Я думаю, что это – единственный возможный выход. На Землю я возвращаться не хочу.

– Молодец. Ты об этом не пожалеешь. – Сэм немного задумался. – Нам понадобятся деньги.

– А что, у меня уже что-то есть на корабельном счету.

– Не будь идиотом. Ты только заикнись, чтобы взять больше, чем на карманные расходы, и тебе больше и коснуться бетонки не дадут. Но ты не беспокойся, прикопи свои чаевые – ту часть, которую Жиряга тебе оставляет, – и я добуду нам, сколько надо. Сейчас моя очередь.

– Каким образом?

– Есть уйма способов. Но это – не твое дело.

– Ну… ну ладно. Слушай, Сэм, а что это ты имел в виду, когда ты… я значит… ну, если предположить, что я хотел жениться на Элли – я, конечно же, не хочу, она еще совсем ребенок, да и я совсем не собираюсь жениться, – но если вообще предположить? Кому какое дело?

У Сэма на лице появилось удивление.

– Ты что, не знаешь?

– А чего бы я спрашивал?

– Ты что, не знаешь, кто она такая?

– Чего? Звать ее Элдрет. Фамилия Кобурн, и направляется она домой на Гесперу, она из колонистов. А что?

– Бедняжка ты мой глупенький. Она тебе никогда не говорила, что она – единственная дочь Его Высокопревосходительства генерала сэра Джона Фицжеральда Кобурна, кавалера ОБИ, КБ, ОСУ и, вполне возможно ЁКЛМН, Чрезвычайного и Полномочного Посла и одновременно – Верховного Комиссара Империи на Геспере.

– Че-его? Господи ты Боже ты мой!

– Усек? Чуть-чуть тебе сообразительности и обходительности, и ты, самое малое, сможешь жить на его деньги. Только назови любую из планет – не считая, конечно, Гесперы, – и он их тебе будет присылать.

– Да ну тебя к черту. Но в любом случае она – хорошая девчонка.

Сэм гнусно хихикнул.

– Конечно, конечно. Но, как говаривал покойный дедуля, в добром деле обязательно что-нибудь да прилипнет к рукам.

Неожиданная новость обеспокоила Макса. Ясное дело, он понимал, что она из обеспеченной семьи, в конце концов, она же была пассажиркой. Но он никогда не испытывал благоговения перед богатством. Личный успех, примером которого был его дядя, внушал ему гораздо больше уважения. Но тот факт, что Элдрет принадлежит к такому невероятно высокому слою общества, а также гнусные инсинуации, что он, Максимиллиан Джонс, – охотник за чужим состоянием и человек, пытающийся посредством брака вскарабкаться по социальной лестнице, – все это выводило из равновесия.

Макс решил положить этому конец. Начал он с того, что накапливал работу в таком количестве, что мог, не погрешив против истины, сказать, что у него нет времени играть в 3-шахматы. Тогда Элли взяла в руки вилы и стала ему помогать. Играя после этого игру, которой не удалось избежать, он сделал попытку прямого разговора.

– Слушай, Элли, я думаю, что тебе не стоит бывать здесь, внизу, подолгу и играть со мной в эти шахматы. Другие пассажиры ходят сюда к своим кошкам и собакам. Они замечают и начинают сплетничать.

– Тьфу на них.

– Я точно говорю. Мы-то с тобой знаем, что все в порядке, но выглядит это как-то не так.

Она выпятила нижнюю губу.

– У меня что, будет с тобой серьезная беседа? Ты разговариваешь в точности как мисс Мимси.

– Ты можешь, конечно, ходить сюда к Чипси, но лучше бы тебе делать это с кем-нибудь еще из собаковладельцев.

Элли, видимо, собиралась резко ему ответить, потом пожала плечами.

– О’кей, да и вообще это не самое удобное место. Теперь мы будем играть в гостиной палубы Б после твоей работы, по вечерам.

Макс было завозражал, что мистер Джордана не позволит ему этого; она быстро ответила:

– Про своего начальника ты не беспокойся. Я могу обвести его вокруг своего мизинца. – Последнее она проиллюстрировала жестом.

Воображаемая картина массивного мистера Джи в таком неожиданном положении несколько замедлила ответ Макса, но в конце концов этот ответ последовал.

– Элли, ведь член команды не имеет права пользоваться гостиной для пассажиров. Это строгое правило.

– Имеет. Я много раз видела, как мистер Дюмон пьет кофе вместе с капитаном Блейном.

– Да ты не понимаешь. Мистер Дюмон – почти офицер, и если капитан приглашает его в качестве своего гостя, то это – право капитана.

– А ты будешь моим гостем.

– Нет, не буду. – Он попытался объяснить ей инструкцию, строго запрещающую членам команды общаться с пассажирами. – Капитан взбесился бы, увидев нас с тобой сейчас, и не на тебя, а на меня. Если он застанет меня в пассажирской гостиной, то загонит в самый низ, на палубу Эйч.

– Не может быть.

– Но… – Он пожал плечами. – Хорошо, я поднимусь сегодня вечером. Он, конечно, не погонит меня в буквальном смысле слова, это будет ниже его достоинства. Он просто пошлет мистера Дюмона, чтобы тот велел мне уйти; а утром тот же мистер Дюмон вызовет меня к себе. Мне не жаль быть оштрафованным на месячную зарплату, если без этого ты не можешь понять положения вещей.

Он увидел, что наконец-то пронял ее.

– Как же это так, это же просто ужасно. Все равны. Все, это же закон.

– Равны? Это только если идти сверху.

Она резко встала и ушла. Максу снова пришлось утешать Мистера Чипса; самого его утешать было некому. Он подумал, что чем раньше они с Сэмом исчезнут за линией горизонта и затеряются в лесах, тем лучше.

Элдрет вернулась на следующий день, но на этот раз – в компании миссис Мендоса, преданной хозяйки чау-чау, до странности похожей на свою собаку. Разговаривая с Максом, Элдрет придерживалась равнодушной вежливости леди, «хорошо» обращающейся со слугами. Исключение она сделала лишь в краткий момент, когда миссис Мендоса была далеко от них.

– Макс?

– Да, мисс?

– Я те дам «да, мисс»! Слушай, Макс, как звали твоего дядю? Это был Честер Джонс?

– Да, а что?

– Неважно.

Тут подошла миссис Мендоса, и Макс был вынужден прервать разговор.

Следующим утром его нашел один из кладовщиков.

– Эй, Макс! Тебя вызывает Пузо, и поспеши – похоже, что ты влип.

Макс торопился с неспокойным сердцем. Никаких проступков за ним вроде бы не числилось, а потому возникало жуткое опасение, что это как-то связано с Элли.

Невооруженным глазом было видно, что мистер Джордана не в настроении. Однако он сказал только:

– Явись в канцелярию казначея. Бегом.

Макс бросился бегом.

Казначея не было на месте; Макса встретил мистер Куйпер. Оглядев его холодными глазами, он сказал:

– Переоденься в чистую форму, и побыстрее. Затем явись в капитанскую каюту.

Макс стоял как столб, сглатывая какой-то комок. Мистер Куйпер рявкнул:

– Что еще? Шагом марш!

– Сэр, – пробормотал Макс, – я не знаю, где находится каюта капитана.

– Что-о? Ничего себе! Палуба А, радиус девяносто, у борта.

Макс побежал.

Капитан был в своей каюте. С ним были мистер Сэмьюэле, казначей; мистер Вальтер, первый помощник, и доктор Хендрикс, астронавигатор. Макс подумал, за что бы его не судили, тривиальным обвинение быть не может. Однако он не забыл отрапортовать:

– Помощник эконома третьего класса Джонс явился по вашему приказанию, сэр.

Капитан Блейн поднял на него глаза.

– А да, конечно. Возьмите стул.

Макс нашел себе стул и уселся на самый его краешек. Капитан обратился к первому помощнику:

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, так будет лучше всего – хотя это и кажется мерой несколько резковатой. А вы, Хол, согласны?

Казначей, к которому относились последние слова, согласился. Макс размышлял о том, насколько резковатой будет мера и выживет ли он после нее.

– Мы занесем это в журнал как исключение, а потом, док, я сам напишу объяснение наблюдательному совету. В конце концов, инструкции для того и пишутся, чтобы их нарушали. Значит, с этим мы покончили. – Тут Макс решил, что они собираются выкинуть его в космос, а впоследствии объяснить это.

Капитан повернулся к своему столу, что, видимо, означало конец совещания. Первый помощник осторожно кашлянул.

– Капитан… – Он указал глазами на Макса. Капитан Блейн снова поднял глаза.

– Ах, да, молодой человек, Ваша фамилия Джонс?

– Да, сэр!

– Я просмотрел ваш послужной список. Вы, кажется, непродолжительное время пытались стажироваться на картографа? На «Туле» [28]28
  В древнеримской литературе Ультимой Туле называли самую северную часть обитаемого мира.


[Закрыть].

– Мм… да, капитан.

– И вам не понравилось?

– Да как сказать, сэр. – Макс спросил себя, что бы ответил Сэм, попав в такую ситуацию. – Это все было так… по правде говоря, мне не поручали почти никакой работы, кроме как выносить пепельницы в Хитрой… в центре управления, – Он задержал дыхание.

По лицу капитана скользнула улыбка.

– Иногда бывает и так. Не хотели бы вы сделать еще одну попытку?

– Что? Да, сэр!

– Что думаете вы, помощник?

– Капитан, при обычных обстоятельствах я не вижу смысла в том, чтобы один человек дважды пытался стажироваться на одну и ту же работу. Но тут личные мотивы.

– Да, конечно. А вы, Хол, сможете обойтись без него?

– Несомненно, капитан. Его трудно назвать ключевой фигурой на его посту. – Казначей улыбнулся. – Прислуга с нижней палубы.

Капитан тоже улыбнулся и повернулся к астронавигатору.

– Я не вижу никаких возражений, док. Конечно, остается проблема насчет гильдии.

– Келли не прочь его попробовать. Вы же знаете, у него не хватает человека.

– Ну что ж, очень хорошо, тогда…

– Одну секунду, капитан. – Астронавигатор повернулся к Максу. – Джонс… у вас был родственник в моей гильдии?

– Мой дядя, сэр, Честер Джонс.

– Я служил под его началом. Надеюсь, что вы обладаете некоторыми навыками обращения с числами.

– М-м, я тоже надеюсь, сэр.

– Посмотрим. Доложитесь главному вычислителю Келли.

Макс сумел-таки найти центр управления, не спрашивая никого, куда идти, хотя глаза его с трудом разбирали окружающее.

Глава 9
КАРТОГРАФ ДЖОНС

Неожиданное изменение социального статуса Макса переменило и всю его жизнь. Изменились отношения с прочими членами команды, правда не всегда к лучшему. Работавшие в центре управления смотрели на себя как на аристократию команды, этот их статус оспаривался техниками, обслуживавшими силовую часть корабля, а у подчиненных казначея вызывал негодование. Макс быстро почувствовал, что гильдия, покидаемая им, относится к нему без прежней теплоты, в то время как та, в которую он пытается перейти, отнюдь не спешит принять его в свои ряды.

Мистер Джи теперь попросту его не замечал – он мог прямо пройти мимо него, словно он пустое место, если Макс не успевал отскочить в сторону. Похоже было, что он воспринимает попытку продвижения Макса как личное оскорбление.

Ему потребовалось купить в корабельной лавке новую форму. Теперь, когда Макс стоял вахту в центре управления и когда, по пути на вахту и обратно, ему приходилось проходить через царство пассажиров, слоняться в старом комбинезоне было непозволительно. Заработанных денег на форму не хватало, и мистер Куйпер отоварил его в кредит, под расписку. Кроме того, пришлось расписаться и за стоимость попытки перехода из гильдии в гильдию. За сей переход, если таковой состоится, придется платить как в новую гильдию, так и в старую, но эта проблема Макса пока не волновала. Расписался он весело и без сожалений.

Команда управления «Асгарда» состояла из двух офицеров – доктора Хендрикса, астронавигатора, и мистера Саймса, его помощника, а также пяти рядовых – главного вычислителя Келли, картографа первого класса Ковака, картографа второго класса Смита и двоих вычислителей второго класса – Ногучи и Ланди. Связиста первого класса Беннета по прозвищу Матрас трудно было считать членом этой команды, хотя он тоже стоял вахты в Хитрой яме; звездный корабль очень редко оказывался на расстоянии радиосвязи с чем бы то ни было, только в самом начале и конце рейса. Беннет совмещал пост связиста с обязанностями секретаря и ординарца капитана Блейна, а прозвищу своему был обязан всеобщему убеждению в том, что большую часть своей жизни он проводит в койке.

«Асгард» непрерывно шел с ускорением, и поэтому требовалась непрерывная работа в центре управления, совсем не то, что было на старых ракетных кораблях – десять минут управления, а потом недели свободного полета, прежде чем опять возникала нужда в управлении. Капитан Блейн, естественно, и сам был астронавигатором, однако, что столь же естественно, Он не стоял вахты. Астронавигатора-стажера в этом рейсе на «Асгарде» не было, так что офицеров, способных стоять вахту в центре управления, оставалось мало, всего двое. Эта нехватка восполнялась главным вычислителем Келли, который также наряду с офицерами стоял вахту старшим. Остальные рядовые стояли одну четырехчасовую вахту из четырех. При тех порядках, которые завел в центре управления «Десятичный знак» Келли, различие между вычислителем и картографом было чисто номинальным – чего не знаешь, узнаешь вскорости, а не узнаешь – найдешь себе другой корабль.

Расписание было легким для всех, кроме Макса – его для начала поставили на вахты через раз – четыре часа вахты, затем четыре часа, за которые надо успеть поесть, умыться, расслабиться и, коли останется время, поспать.

И все равно Макс блаженствовал. Он являлся до времени, а после вахты его приходилось иногда выгонять силой. Потом, гораздо позднее, Макс узнал, что таким жестким режимом Келли испытывал его на излом, на слабину, чтобы поскорее избавиться от него, если он не подойдет.

Однако приятными были не все вахты. Первую Макс стоял под командой мистера Саймса. Забравшись через люк в помещение центра, он изумленно огляделся вокруг. По четырем сторонам отсека были расположены великолепные параллаксные камеры. Между двумя из них сидел перед главным компьютером Ланди. Он поднял глаза на Макса и молча кивнул. Мистер Саймс сидел у пульта управления, напротив люка: он должен был видеть, как появился Макс, однако ничем этого не выказал.

Вдоль стен помещения теснилась уйма прочих приборов, некоторые из которых Макс признал, он читал про них и видел на картинках. Другие были ему совершенно незнакомы. Тут были приборы, передававшие обстановку во всех отсеках корабля, экран, воспроизводивший вид неба с кормы, «под» кораблем, микрофон и пульт управления внутренней системы оповещения, «бак», или стереокомпаратор, на котором снимки, сделанные параллаксными камерами, сравнивались с картами, астроспектрограф, доплероскоп, многоточечный измеритель температуры, посадочный радар – чересчур много всякого, чтобы разобраться сразу.

Вверху сквозь астронавигационный купол сияла звездами вселенная. Макс разинул рот и не мог оторвать глаз от звезд. Все это время он жил в своей стальной норе и почти ни разу не видел неба. Даже дома, на ферме, он был ближе к небесной тверди.

– Эй, ты!

Макс потряс головой и увидел, наконец, что на него смотрит мистер Саймс.

– Иди сюда.

Пока Макс выполнял это приказание, помощник астронавигатора продолжал:

– Ты что, не знаешь, что обязан доложиться вахтенному офицеру, когда заступаешь на вахту?

– Извините, сэр.

– А кроме того, ты опоздал. – Макс украдкой глянул ка хронометр, вделанный в пульт. До срока оставалось еще добрых пять минут. Саймс продолжал: – Печально, когда рядовой приходит на свой пост позже офицера. Как твоя фамилия?

– Джонс, сэр.

Мистер Саймс фыркнул. Это был краснолицый молодой парень с жидкими волосенками морковного цвета; фырканье было обычным его речевым приемом, по крайней мере – в разговоре с младшими по званию.

– Свари кофе.

– Да, сэр.

Макс собрался было спросить, где и как, но мистер Саймс снова погрузился в свое чтение. Макс беспомощно глянул на Ланди, и тот глазами указал направление. Позади шкафа с картами Макс обнаружил кофеварку, чашки, блюдца, сахар и банки со сгущенными сливками.

Он успел пару раз обжечься, пока приноровился к идиосинкразиям механизма. Мистер Саймс принял варево, даже не взглянув на Макса. Макс не понимал, что же ему делать дальше, и решил предложить чашку Ланди. Вычислитель тихо поблагодарил его, тогда Макс рискнул налить и себе; у него создалось впечатление, что здесь так принято. Он отнес свою чашку поближе к компьютеру и уже собрался пить.

Но не успел он начать, как раздался голос вахтенного офицера:

– Это что такое? Вечеринка? Джонс!

– Да, сэр?

– Прибери помещение. Можно подумать, что здесь стадо свиней валялось.

Комната была совершенно чистой, однако Макс нашел и подобрал несколько клочков бумаги. Засунув их в мусоропровод, он натер все металлические ручки, ярко сиявшие и до того. Он начал было делать все по второму разу, когда Ланди жестом подозвал его. Макс помог Ланди сменить пластинки в параллаксных камерах [29]29
  Параллакс (или параллактическое смещение) в астрономии – видимое угловое перемещение светил на небесной сфере, обусловленное перемещением наблюдателя в пространстве. Точно измеренные параллаксы небесных светил и групп светил позволяют определить расстояния до них. Параллаксные камеры на кораблях Хайнлайна, используя старую фотографическую технологию, служат для контроля положения в пространстве на основе измерения параллаксов реперных звезд.


[Закрыть]и понаблюдал, как тот устанавливает электронный таймер. Мистер Саймс лично нажал кнопку пуска; это, похоже, было единственной работой, проделанной им за время вахты.

Ланди вынул пластинки из камер и установил их в «баке» для сравнения с картами, снял отсчеты и занес их в вахтенный журнал. Макс чисто номинально помогал ему, набираясь при этом опыта, как все это делается. Потом он опять начал драить медяшку.

Эта вахта продолжалась бесконечно долго. Макс вернулся в кубрик, начисто лишившись своего первоначального восторга.

Совсем другими были вахты под началом доктора Хендрикса и Келли. Под управлением Келли Хитрая яма превращалась в место очень веселое; он властвовал ею как благожелательный деспот, крича, ругаясь, обзывая последними словами кофе, понося своих подчиненных, которые отвечали ему тем же. При Келли Макс и в руки не брал полировочной тряпицы, он был слишком занят, и не только на подхвате, но и подробно изучая оборудование центра.

– Нам совершенно нечего делать, – кричал ему Келли, – пока мы не шлепнемся на эту гарсоновскую плешь. Нечего делать, окромя как тащиться по наезженной колее, пока не плюхнемся задом. И как раз поэтому ты, телочек ты мой, хорошенько попотеешь. К тому времени, как мы там сядем, ты у меня будешь знать эту чертову Яму лучше, чем мамаша твоя знала папашу, – или тебе придется доучивать пропущенное уже там, пока все твои дружки будут надираться до зеленых чертей. Хватай руководство по главному компьютеру, снимай задний кожух и залезай во все эти проводочки. И чтобы я в течение остальной вахты не видел ни одной части твоего тела, кроме задницы.

И уже через десять минут Келли стоял на коленях рядом с ним и помогал разобраться в сложной схеме.

Макс учился, в чем ему сильно помогала фотографическая память, а еще больше – солидная теоретическая подготовка, полученная от дяди. Келли был доволен.

– Мыслю я, что ты перебрал малость, говоря, что ни черта не освоил на «Туле».

– Ну, не очень много.

– Во время твоей стажировки Ямой командовал Йохансен?

– Э-э, да. – Макс отчаянно надеялся, что Келли не будет называть других фамилий.

– Так я и думал. Этот болван своей собственной мамаше не скажет, сколько ему лет.

Потом наступила вахта, во время которой Келли разрешил ему провести на компьютере тренировочный расчет подхода к точке перехода; Ногучи диктовал константы из таблиц, а сам Келли исполнял роль астронавигатора, следуя распечаткам данных последнего перехода, фактически произведенного кораблем. Программирование производилось устно, как бывает всегда, когда астронавигатора захлестывают поступающие данные, перед самым моментом подачи наиболее ответственного сигнала на резкое ускорение, которое должно перевести корабль через скорость света.

Келли диктовал данные значительно медленнее, чем это бывает на практике; одновременно Ногучи глядел в таблицы и диктовал Максу числа. Сперва Макс нервничал, пальцы его так дрожали, что трудно было нажать на верные клавиши, но затем он успокоился и начал работать легко, словно он и машина рождены друг для друга.

Келли диктовал: «…двоичный натуральный логарифм от ноль точка восемь семь ноль девяносто два, умноженный на…». Макс услышал голос Ногучи, переспросившего данные. Ногучи рылся в книге, ища нужную страницу, но намного раньше, чем он успел ее найти, страница появилась перед мысленным взором Макса. Он бессознательно нажал клавиши, не дождавшись Ногучи.

– Поправка, – прозвучал голос Келли – Слушай, ты, тупица, тебе не надо вводить те цифирки, которые я говорю, ты вводи те цифирки, которые тебе Ногги скажет. Ну сколько тебе раз повторять?

– Но я же… – начал и осекся Макс. До этого момента никто на борту «Асгарда» не догадывался, что он обладает такой непристойно странной памятью.

– Что «ты же»? – Келли хотел было сбросить последние данные, введенные Максом, но приостановился. – Если подумать, ты же не мог ввести в эту штуку десятичные цифры [30]30
  По современным меркам корабли Хайнлайна оборудованы чрезвычайно устаревшими компьютерами без удобного интерфейса, но хотя бы числа в них вводились с клавиатуры, а не путем закладки перфокарт.


[Закрыть]. Так что же ты, интересно, сделал?

Макс знал, что прав, и очень не хотел, чтобы думали, будто он ошибся.

– Я ввел те цифры, которые Ногучи собирался мне продиктовать.

– Повтори-ка это снова, – Келли смотрел на него не отрываясь, – ты что, читаешь мысли?

– Нет, но цифры я ввел правильные.

– Хм… – Келли нагнулся над пультом. – Повтори-ка, Ногги. – Вычислитель выдал длинный ряд нулей и единиц, двоичный эквивалент зачитанного Келли выражения; Келли проверял нажатые клавиши, губы его слегка шевелились. Он выпрямился. – Как-то раз один парень при мне тринадцать раз подряд выбросил семь очков, причем кости были честные. Это что, Макс, тебе просто повезло?

– Нет.

– Ладно. Ногги, кинь-ка мне эту книгу. – Келли довел задачу до конца, выдавая Максу только начальные данные и необходимые действия, не переводя числа в требуемую компьютером двоичную форму. Все это время он листал книгу и заглядывал через Максово плечо. Макс боролся с нервозностью и быстро нажимал клавиши; пот заливал ему глаза.

В конце концов Келли сказал:

– О’кей, крутни-ка ему хвост. – Макс щелкнул тумблером, подавая сигнал, по которому машина заглотила программу и мгновенно ее переварила; ответ выразился в огоньках: горит – не горит, машинном эквиваленте двоичных чисел.

Келли, при помощи книги, перевел число, выраженное огоньками, в обычный десятичный вид. Затем он взглянул в журнал. Потом закрыл журнал, отдал его Ногучи.

– Попью-ка я кофе, – тихо сказал он и отошел.

Ногучи открыл журнал, посмотрел на лампочки, горевшие на панели компьютера, заглянул в таблицы и поглядел на Макса с очень странным выражением на лице. Макс поднял глаза и увидел, что Келли смотрит на него поверх своей чашки кофе с таким же самым выражением. Макс нажал на кнопку сброса, лампочки на панели компьютера потухли, он встал с сиденья. Никто не произнес ни слова.

Следующая вахта у Макса была с доктором Хендриксом. Вахты с астронавигатором нравились ему почти так же, как с Келли: доктор Хендрикс был всегда очень вежливым и дружелюбным, обучению Макса он уделял почти столько же внимания, как и Келли. На этот раз Келли тоже был, он задержался после своей вахты – вообще-то говоря, ничего необычного, главный вычислитель нередко заходил к астронавигатору в такие часы, чтобы проконсультироваться или просто поговорить. Но в этот день, заступив на вахту, доктор Хендрикс сказал Максу:

– Келли говорил мне, что вы учитесь работать на компьютере, Джонс?

– М-м… Да, сэр.

– Очень хорошо. Давайте попробуем. – Доктор Хендрикс вытащил старый вахтенный журнал и выбрал в нем задачу подхода к точке скачка, сходную с той, которую Макс решал в предыдущий раз. Келли взял руководство, готовясь исполнять роль «зачитывателя чисел». Однако он ничего не говорил. Макс немного подождал и, не получив от Келли двоичного числа, прочитал его со страницы, словно стоявшей перед его глазами, и ввел в машину.

Так это и продолжалось. Келли не говорил ничего, только слегка облизывал губы и проверял, что сделал Макс, каждый раз, когда доктор зачитывал следующую часть задачи. Ковак стоял неподалеку и наблюдал весь этот спектакль.

В конце концов доктор Хендрикс закрыл журнал.

– Ясно, – сказал он вполне будничным голосом, словно перед ним был совершенно заурядный случай, – у вас, Джонс, очень интересная способность. Я читал про таких людей, но вы – первый, кого я встречаю сам. Вы когда-нибудь слышали про Слепого Тома?

– Нет, сэр.

– Возможно, в судовой библиотеке есть про него. – Астронавигатор с минуту помолчал. – Ни в коем случае не хочу принижать ваш талант, но вы не должны пользоваться им во время действительного маневра. Вы понимаете, почему?

– Да, сэр. Думаю, что понимаю.

– А лучше сказать так, что вы не должны его использовать, пока вам не покажется, что сделана ошибка – про ошибку вы должны сказать сразу же. Но все равно конечным авторитетом остаются печатные таблицы.

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Зайдите, пожалуйста, ко мне в каюту после вахты.

Когда Макс сменился с вахты, по корабельному времени был «день». Он подошел к каюте доктора Хендрикса и помедлил. Тут-то на него и наткнулась Элли.

– Макс!

– О, привет, Элли! – Он почувствовал некоторую неловкость, сообразив, что ни разу не видел ее со времени своего продвижения по службе.

– Он еще говорит «привет», – Элли подбоченилась. – Ты посмотрел бы на себя, видочек – будь здоров. Да у тебя глаза такие же красные, как кант на твоей рубашке. Где ты пропадал? Загордился, слишком хорош стал, чтобы встречаться со старыми друзьями? Даже к Чипси не заходишь.

Он забегал один раз, но с Элли не встретился. Больше он визитов не повторял, потому что парню, попавшему на его место, не слишком нравилось исполнять обязанности горничной при коровах, овцах, ламах и т. д.; похоже, вину за такую ситуацию он возлагал на Макса.

– Прости, пожалуйста, – смиренно произнес Макс, – все нет времени.

– Ничего себе, оправданьице. Так вот, знаешь, что ты сделаешь сейчас? Ты отправишься прямиком в гостиную, и там я тебе покажу – я тут придумала такой способ взять к ногтю твой любимый гамбит, ты только варежку раскроешь!

Макс раскрыл упомянутую варежку, закрыл и открыл снова:

– Нет.

– Немного погромче, пожалуйста. Вы, кажется, употребили какое-то незнакомое мне слово.

– Послушай, Элли, поимей хоть каплю жалости. Я же жду доктора Хендрикса, а когда он меня отпустит, попытаюсь хоть чуть-чуть поспать. Я недобрал уже часов десять.

– Ты же можешь спать, когда тебе угодно.

– Конечно, особенно если четыре часа на вахте, четыре, считается, отдыхаешь – и по-новой. Тут уж спишь каждую секунду, когда появляется такая возможность.

– Ты что, хочешь сказать, что стоишь вахту через раз? – удивилась Элли. – Да это же уголовное преступление.

– Может, и так, только так оно и есть.

– Но… Я с этим разберусь! Я поговорю с капитаном!

– Элли, ради бога, не делай этого!

– А что? Капитан Блейн – старый лапочка. Не бери в голову, я с этим разберусь сама.

Макс глубоко перевел дыхание, затем заговорил, стараясь, чтобы его слова звучали поубедительнее:

– Элли, не говори ничего капитану, совершенно ничего. Если ты будешь лезть в дела, которых не понимаешь, ты мне только все испортишь. Меня снова выкинут к коровам.

– Да нет же, он не посмеет так сделать.

– Да ты пойми, Элли. Может, для тебя он и «лапочка», но для меня он – капитан. Так что не лезь в это дело.

Элли надула губы:

– Я же помочь тебе хотела.

– Понимаю, и большое тебе спасибо. Но все равно не надо. И все равно я не могу прийти в гостиную – мне нельзя.

– Я же думала… я думала, что ты от меня прячешься. А почему нельзя? Ты же разгуливаешь здесь, наверху, в этой красивой форме. Почему же нельзя?