Текст книги "Дверь в лето (сборник)"
Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Подъезжая к майлзову дому я уже весело насвистывал. Меня больше не беспокоила драгоценная парочка – мои бывшие компаньоны. Кроме того, на последних пятнадцати милях я придумал два новых прибора, и каждый из них мог меня озолотить. Во-первых – чертежная машина, наподобие пишущей. Несомненно, ей будет рад каждый из пятидесяти тысяч инженеров, иже еси в Соединенных Штатах. Дни и ночи они горбятся над ненавистными досками: от этого у них портятся и зрение и характер. И не то, чтобы они не любили проектировать – просто эта работа трудна чисто физически.
Моя штуковина позволит вас восседать в удобном мягком кресле, перебирая клавиши, а уж машина сработает чертеж на кульмане. Нажимаете клавиш – и на ватмане появляется горизонтальная линия, нажимаете другой – и повязываете ее с вертикальной, нажимаете его несколько раз – и перед вами частокол или что угодно еще.
В порядке бреда: нет ничего невозможного в том, чтобы за отдельную плату добавить еще один кульман – это позволит архитектору проектировать в изометрии (единственно путный способ проектирования) или в перспективе, даже не глядя на чертеж. А почему бы не заставить машину снимать планы этажей и разрезы прямо с изометрии?
Главная прелесть такого прибора в том, что его почти целиком можно собирать из стандартных деталей, которых полно в универмагах и радиомагазинах. Исключая панель управления, конечно, хотя я был уверен, что вместо нее можно приспособить обыкновенную пишущую машинку, заменив литеры и обозначения на клавишах. На создание простейшей модели хватило бы месяца. И еще полтора, чтобы довести модель до кондиции.
Попутно с этим, меня осенила совершенно восхитительная идея. А именно – как угробить бедного старого Фрэнка. Я знал его, как никто другой, даже если бы этот другой изучал его год кряду. Он был задуман как помощник по хозяйству и все думали о нем только в этом качестве. У него были ограничения, были недочеты, не отраженные в моих записях. Для новой задумки мне снова нужны были лампы Форзена и здесь Майлз не мог мне помешать – их свободно продавали всякому, кто захочет их купить.
Чертежная машина подождет; мне загорелось создать автомат с неограниченными возможностями, который делал бы абсолютно все, что делает человек.
Нет, я все-таки построю сперва чертежную машину, а уж потом, с ее помощью, начну проектировать Пита-Протея.
– Как тебе это понравится, Пит? Твоим именем я хочу назвать первого настоящего робота.
– Мррр?
– Не возбухай. Это большая честь.
Имея за плечами опыт создания Фрэнка я мог спроектировать Пита быстро и, если использовать чертежную машину, чисто. Он будет убийцей, демоном-пожирателем. Он вышибет Фрэнка с рынка, прежде, чем тот поступит в продажу. Он разорит Майлза и Белл, и они приползут ко мне на коленях, умоляя вернуться. Кто же режет гусыню, несущую золотые яйца?
В окнах у Майлза горел свет. Неподалеку стоял автомобиль. Я поставил свою машину впереди него и сказал Питу:
– Тебе лучше остаться здесь. Если кто-нибудь попробует угнать машину, стреляй после третьего предупреждения.
– Нооооу! [15]15
По-английски так звучит слово “нет”.
[Закрыть]
– Если хочешь идти со мной, полезай в саквояж.
– Блеррр?
– Не спорь. Или ты остаешься в машине, или лезешь в саквояж.
Пит прыгнул в саквояж.
Майлз впустил меня в дом. От рукопожатий мы воздержались. Он провел меня в одну из комнат, предложил стул.
Белл была тут как тут. Не то, чтобы я ожидал ее увидеть, однако нимало не удивился. Я смотрел на нее и усмехался.
– Какая чудесная встреча! Неужели ты приехала из Мохаве, только для того, чтобы поболтать со старым Дэном?
Я бываю ужасно галантным, когда захочу. Белл нахмурилась.
– Не паясничай, Дэн. Говори, с чем пришел, если у тебя есть, что сказать и проваливай.
– Не торопи меня. Я пришел поговорить с моим бывшим компаньоном… и моей бывшей невестой. Насчет бывшего моего бизнеса.
– Постой, Дэн, – примирительно сказал Майлз. – Не становись в позу. Мы это сделали для твоей же пользы… и ты, если захочешь, можешь вернуться в любой момент. Я буду рад заполучить тебя обратно.
– Для моей же пользы, вот как? Что-то в этом роде говору конокраду перед тем, как повесить. А что скажет Белл? Могу ч вернуться?
Она закусила губу, потом ответила:
– Конечно, если так говорит Майлз.
– Как это мило. Совсем недавно ты пела по-другому: “Конечно, если так говорит Дэн”. Но все меняется. Такова уж жизнь. Не вернусь я к вам, не бойся. Слово чести. Я пришел узнать кое-что.
Майлз и Белл переглянулись.
– Что? – спросила она.
– Ну, для начала – кто из вас придумал это мошенничество? Или оба вместе, на пару?
– Это нехорошее слово, Дэн, – медленно проговорил Майлз. – Оно мне не нравится.
– О, простите меня, но я предпочитаю быть искренним. Если уж слово нехорошее, то действие в десять раз гаже. Я имею в виду подделку контракта и фальсификацию передаточных подписей на патентах – это серьезные преступления, Майлз, они подлежат юрисдикции Федерального Суда. Думаю, скоро ты увидишь небо в крупную клетку. Вот только не знаю, надолго ли. Ну, ничего, в ФБР меня просветят на этот счет. Завтра, – добавил я, заметив его испуг.
– Дэн, неужели ты настолько глуп, чтобы поднимать бучу вокруг этого?
– Бучу? Да я ударю на вас со всех сторон, по всем статьям, гражданским и уголовным. Вам ох как тошно придется… если вы не согласитесь сделать кое-что. Я ведь еще не сказал о третьем вашем преступлении – кража моих записей и чертежей Фрэнка… а также, действующей модели… Или вы готовы уплатить мне за детали, если я представлю опись?
– Кража? Какой вздор! – огрызнулась Белл. – Ты работал на фирму.
– Да ну? Я делал его по ночам. И я никогда не был служащим фирмы, вы оба отлично это знаете. Я выписывал детали, покрывая издержки за счет причитающихся мне дивидендов. А что скажет “Мэнникс”, когда я обвиню вас перед судом в преступном сговоре? Неужели они купят Горничную, Вилли и Фрэнка, если узнают, что они никогда не принадлежали фирме, а были украдены у меня?
– Чепуха, – зловеще повторила Белл. – Ты работал на фирму. У тебя был контракт.
Я откинулся на стул и рассмеялся.
– Слушайте, ребятки, придержите-ка вы этот треп до суда. Здесь же нет никого, кроме нас, цыпляточки. Единственное, что я хочу знать – кто это выдумал? Я знаю, как это делалось. Белл приносила бумаги мне на подпись и если нужно было подписать более одной копии, она подкладывала их к первой. Ради моего удобства, разумеется, ты же всегда была образцовой секретаршей. Таким образом я видел только то место, где должна быть моя подпись. Теперь я понял, что ты, шутки ради, подкалывала к первому экземпляру другие документы. Итак, я знаю, что ты единственная, кто мог бы провернуть эту аферу. Майлз не мог – он даже не умеет прилично печатать на машинке. Но кто сочинил эти бумаги? Ты? Не думаю… для этого надо быть юристом, а ты никогда не говорила о своем юридическом образовании. Могла ли простая секретарша так ловко составить контракт? Или это сделал адвокат? Я имею в виду тебя, Майлз.
У Майлза погасла сигара. Он достал ее изо рта, осмотрел и только тогда осторожно ответил:
– Дэн, дружище, если ты думаешь, что сможешь заставить нас признать все это, то ты просто сумасшедший.
– А, бросьте, мы здесь одни. Так или иначе, вы оба виновны. Хотел бы я думать, что вы решились на это в момент временного помрачения ума. Но я знаю, что это не так. Если у Белл нет диплома юриста, то налицо преступный сговор между вами. Это значит, что ты, Майлз, писал эти документы, а она перепечатывала и подсовывала мне на подпись. Так?
– Не отвечай ему, Майлз.
– Конечно, не буду, – согласился он. – У него в саквояже может лежать магнитофон.
– Хорошо бы, – согласился я. – Но сейчас у меня нет ничего такого.
Я расстегнул саквояж – Пит высунул голову.
– Ты все запомнил, Пит? Припомните-ка, что вы тут наговорили, ребята. У Пита память, как у слона. Нет, я не записывал наш разговор. Я все тот же старый добрый Дэн Дэвис, крепкий задним умом. Действую прямо, доверяю друзьям… и вам двоим тоже. Так как же насчет Белл? Она юрист? Или вы вступили в злонамеренный сговор и теперь обворовываете меня, стараясь, чтобы это выглядело законно?
– Майлз, – прервала меня Белл, – с его талантами ничего не стоит сделать магнитофон размером с сигаретную пачку. Он может быть не в саквояже, а в кармане.
– Чудесная идея, Белл. В следующий раз я так и сделаю.
– Я учел это, дорогая, – ответил Майлз, – а вот ты говоришь слишком рискованно. Следи – за язычком.
Белл в ответ что-то буркнула.
– Что, уже ссоритесь? – я поднял брови. – Воры чего-то не поделили?
Майлз явно начал подаваться и это мне нравилось.
– Выбирай выражения, Дэн… – ответил он, – если тебе здоровье дорого.
– Тише-тише! Я моложе тебя и совсем недавно прошел переподготовку по дзю-до. Ты ведь не привык драться. Скорее уж подсунешь мне очередную фальшивку. Я сказал “воры” и именно это я имел в виду. Вы оба – воры и лжецы. – Тут я повернулся к Белл. – Отец учил меня никогда не называть леди лгуньей, но ведь ты не леди. Ты лгунья… и воровка… и побродяжка.
Белл покраснела. Красавица исчезла, осталась хищная тварь.
– Майлз, – рявкнула она, – если ты собираешься спокойно сидеть и позволять ему…
– Успокойся, – приказал Майлз. – Он нарочно хамит; думает, что мы под запал наболтаем лишнего. И судя по тебе, это ему удается. Сиди и помалкивай.
Белл захлопнулась, лицо ее окаменело. Майлз повернулся ко мне.
– Дэн, я человек практичный. Надеюсь, что с этим согласен. Я пытался объяснить тебе наши резоны, прежде чем ты покинешь фирму. Я хотел, чтобы ты понял неизбежность этого и спокойно принял ее.
– Спокойно позволить себя изнасиловать, это ты имеешь в виду?
– Называй это как хочешь. Я хочу решить дело миром. Как юрист я знаю, что любое дело лучше решать без суда. Если это возможно. Ты говорил, что согласишься на это при определенных условиях. Назови эти условия и мы, возможно, договоримся.
– Так-то лучше. К этому я и веду. Сам ты их выполнить не сможешь, но помочь уладить дело вполне тебе по силам. Это просто. Заставь вернуть Белл мне акции, которые я подарил ей в день помолвки.
– Нет! – отрезала Белл.
– Помалкивай, говорю тебе, – ответил ей Майлз.
– Почему же нет, моя бывшая дорогая, – обратился я к Белл. – Я посоветовался по этому вопросу с адвокатом. Ты не только морально, но и юридически обязана вернуть их мне, ибо они были даны тебе в ожидании определенных событий, а именно – женитьба. Это было не “бескорыстное даяние”, как я предполагал, а “передача ценностей в ожидании договоренного события”, каковое так и не исполнилось. Ты так и не соизволила выйти за меня. Итак, ты отказываешься вернуть акции? Может быть, ты передумала и собираешься за меня замуж?
Она ответила, где и в каком виде наблюдала она нашу свадьбу.
– Белл, – сказал Майлз скучным голосом, – ты только хуже делаешь. Как ты не поймешь, что он старается вывести нас из себя. – Он повернулся ко мне. – Дэн, если ты приехал только ради этого, можешь отчаливать. Я допускаю, что если бы обстоятельства, на которые ты голословно ссылаешься, имели место в действительности, ты мог бы начать процесс. Но их не было. Ты просто передал Белл акции в погашение задолженности по зарплате.
– Вот как? Что же это за задолженность? И где счет?
– В нем не было нужды. Она получила акции за сверхурочную работу для фирмы.
– Вот это мило! Майлз, старина, если все было именно так, если она работала на фирму, а не на меня лично, то и ты должен уплатить ей столько же. Ведь доходы-то мы делили пополам, несмотря на то, что у меня был контрольный пакет акций… как мне думалось. Или ты скажешь, что передал ей акции на такую же сумму?
Они переглянулись, а у меня зародилось дикое подозрение.
– Может быть, ты так и сделал! Держу пари, она сама подкинула тебе эту идею. Ведь так? Но если даже ты сделал это, даты покажут, что я передал ей акции в тот день, когда в “Дезерт Геральд” появилось сообщение о нашей помолвке… а ты – когда она обманывала меня, когда вы на пару вставляли мне палки в колеса. Ведь такие даты регистрируются у нотариуса.
Наконец-то, наконец-то я их прижал! Тут мне пришло на ум одно обстоятельство, которое они наверняка не смогли бы объяснить, да и я тоже… и тут же меня осенила еще одна дикая мысль. Дикая? Нет, скорее логичная.
– А может быть, ты просто был обязан передать акции Белл. Сколько всего у нее акций? Может быть, ты дал ей больше… и больше получил? – тут я запнулся. – Странно, что Белл приехала сюда раньше меня… а ведь она терпеть не может ездить через пустыню. Неужели она приехала только ради разговора со мной? А может быть, она и не уезжала отсюда? Вы любовники? Или я должен сказать “близки”? Или… вы уже женаты. – Я помолчал. – Держу пари, что так оно и есть. Ты же деловой человек, Майлз, не то, что я. Ставлю всю мою одежку – ты ни за что и никогда не дал бы ей ни цента за одно обещание выйти замуж. Но ты мог передать их в качестве свадебного подарка и таким образом вы вдвоем получили контрольный пакет. Не торопитесь отвечать; завтра я начну искать факты против вас и до всего докопаюсь.
Они снова переглянулись.
– Не трать время зря, – сказал Майлз. – Знакомься – миссис Джентри.
– Вот значит как? Поздравляю вас обоих. Вы стоите друг друга. Но вернемся к моим акциям. Поскольку миссис Джентри не может выйти за меня…
– Не глупи, Дэн. Я уже разбил эту твою смехотворную версию Я перевел часть своих акций на ее имя сразу же вслед за тобой. И по той же причине – за услуги, оказанные фирме. “Все зарегистрировано”, как ты выразился. Мы с Белл поженились неделю назад, а передача совершилась значительно раньше. Можешь проверить. Тебе не удастся связать эти факты. Она получила акции от нас обоих за важные услуги, оказанные фирме. А после того, как ты ее обманул, после того, как ты покинул фирму, мы поженились.
Это меня осадило. Я никогда не умел лгать так непринужденно, как Майлз. Но была здесь какая-то зацепка, я чувствовал – им есть, что скрывать.
– Когда и где вы поженились?
– В Санта-Барбара, в прошлый четверг, хотя это совсем не твое дело.
– Может быть, и мое. А когда были переданы акции?
– Точно не помню. Полюбопытствуй, если хочешь.
Черт побери, вполне возможно, что здесь все чисто. Майлз не любил оставлять следов.
– Кое-что меня озадачивает Майлз. Если бы я писал детективы, то поручился бы, что вы поженились гораздо раньше. Может быть, в Юме? Или в Лас-Вегасе? Или в Рино, когда ездили туда по поводу рекламаций? [16]16
Юма, Лас-Вегас, Рино – города, где процедуры бракосочетания и развода максимально облегчены.
[Закрыть]А что получится, если сопоставить даты вашей свадьбы, передачи твоих акций и передачи моих патентов? А?
Майлз был невозмутим. На Белл он даже не смотрел. А посмотреть стоило: она выглядела так, словно ее только что стукнули из-за угла в темноте. Мне показалось, что я на верном пути, и я решил продолжать в том же духе.
– Дэн, – спокойно сказал Майлз, – я долго терпел, старался уладить все миром. Ты достаточно оскорбил меня. По-моему, тебе самое время уйти. А то я взбешусь и вышвырну тебя вместе с твоим блохастым котом!
– Ого! – ответил я. – Наконец-то ты заговорил как настоящий мужчина. Только не называй Пита блохастым. Он не хуже нас понимает английский и вполне способен выцарапать тебе глаза. Ладно, бывший друг, я уйду… но сначала произнесу заключительную речь, очень короткую. Вероятно, это будет последнее, что я вам скажу. Идет?
Майлз жестом успокоил Белл, не глядя на нее.
– Валяй. Только короче.
– Майлз, мне надо поговорить с тобой, – встряла Белл.
– Подожди. Сиди тихо.
Я повернулся к Белл.
– Ты, наверное, не захочешь слушать. Я думаю, тебе лучше уйти.
Разумеется, она не двинулась с места. Этого мне и надо было. Я повернулся к Майлзу.
– Майлз, я уже не сержусь на тебя. Мужчина ради женщины, даже ради воровки, пойдет на все. Если уж ни Самсон, ни Марк Антоний не устояли, то чего уж требовать от тебя. По справедливости, мне бы не ругать, а благодарить тебя надо. Я кое-что угадал и теперь жалею тебя. – Тут я взглянул на Белл. – Ты взял ее себе, вот и разбирайся с ней сам… Эта история обошлась мне в некоторую сумму, не считая полпинты испорченной крови. А во что она обойдется тебе? Сейчас она обманула меня, она даже вышла за тебя замуж, старый друг, чтобы обмануть меня… но далек ли тот день, когда она в своей обычной ласковой манере начнет и тебя обманывать? Через неделю? Через месяц? Или она протерпит целый год? Но рано или поздно она сделает это; так собака возвращается к своей рвоте…
– Майлз! – взвизгнула Белл.
– Уходи! – с угрозой в голосе сказал Майлз и я знал, что он не шутит.
Я поднялся.
– Я как раз собирался уходить. Мне тебя жаль, старина. Мы оба в самом начале сделали одну ошибку и ты виноват не более, чем я. Но расплевываться придется тебе одному. И это тем более обидно, что мы… просто снаивничали.
Им овладело любопытство.
– Что ты имеешь в виду?
– Нам бы с тобой следовало удивиться, чего это ради такая изящная, такая красивая и умелая, такая со всех сторон прелестная женщина согласилась на жалованье секретаря-машинистки. Если бы мы взяли у нее отпечатки пальцев, как это принято в больших фирмах, мы бы ее не приняли… и до сих пор были бы компаньонами.
Наконец-то! Майлз подозрительно глянул на свою жену. Нельзя сказать, что она выглядела, как крыса, загнанная в угол, – крысы не бывают такими красивыми. Но этого мне было мало, я решил развить успех.
– Ну что, Белл? – сказал я, подходя к столику. – Если я возьму твой стакан и попрошу проверить твои пальчики, что всплывет? Фотографии во всех почтовых отделениях? Шантаж? Или двоемужество? Или брачные аферы с корыстными целями? Действителен ли твой брак с Майлзом?
Я нагнулся и взял стакан. Белл вырвала его из моих рук.
Майлз меня окликнул.
И тут я ошибся. Глупо было идти в клетку к хищникам без оружия, но еще глупее было забыть основное правило дрессировщиков – никогда не поворачиваться к зверям спиной. Майлз крикнул, я повернулся к нему, Белл достала что-то из сумочки… быстрее, чем я достал бы сигарету.
И я почувствовал укол.
Помню, колени мои ослабли, ковер стал надвигаться на меня. Я падал, удивляясь, что Белл способна на такое в отношении меня. Падая на пол, я все еще верил ей.
IVСознания я не терял. Закружилась голова, все поплыло, как после укола морфия, только эта штука действовала куда быстрее. Майлз что-то крикнул Белл и обхватил меня поперек груди. Ноги были ватными; он подтащил меня к креслу и позволил моему телу грохнуться в него. Потом головокруженье прошло.
Сознание было ясным, но тело словно онемело. Теперь я знаю, что она мне кольнула – наркотик “зомби”. Дядя Сэм применяет его, промывая кому-то мозги. Насколько я помню, официально он никогда не использовался для допросов, хотя ходили слухи, что кое-где его применяли, нелегально, но эффективно. Кажется, его применяли и психиатры, но только с санкции суда.
Бог знает, где Белл его раздобыла. И бог знает, на ком еще она испробовала это зелье.
Правда, тогда я был не в силах удивляться. Я лежал в кресле, как баклажан на грядке, все слышал, но видел только то, что находилось прямо передо мною. Я не смог бы шевельнуться, даже если бы передо мною прогуливалась леди Годива. [17]17
Годива – жена Леофрика, графа Мерси лорда Ковентри, чтобы добиться от мужа отмены налогов, разорявших горожан Коцентри, она, по легенде, согласилась нагая проехать верхом через весь город Сюжет использовался в произведениях Майкла Дрейтона, Джеймса Ли Ханта, Альфреда Теннисона.
[Закрыть]
Говорить я тоже не мог.
Тут из саквояжа выбрался Пит и подбежал ко мне, вопрошая в чем дело. Я не отвечал и он начал теребить мою штанину, требуя объяснений. Я продолжал молчать. Тогда Пит забрался ко мне на колени, положил передние лапы мне на грудь и заглянул в глаза, желая немедленно и без отговорок узнать, что со мною сталось.
Я все молчал и тогда он начал выть. Это заставило Майлза и Белл обратить на него внимание.
– Что ты наделала! – зло сказал Майлз. – Ты в своем уме?
– Не нервничай, толстячок, – отвечала Белл. – Мы рассчитаемся с ним раз и навсегда.
– Что? Если ты думаешь, что я стану соучастником убийства…
– Успокойся! Его, конечно, следовало бы убить… но у тебя на то не хватит мужества. К счастью, в этом нет нужды. Все сделает препарат.
– Что ты имеешь в виду?
– Он теперь наш, душой и телом; будем делать все, что я ему скажу – И не доставит нам никаких хлопот.
– Но… боже мой, Белл, ты же не сможешь накачивать его этой дрянью вечно. Однажды он очнется и…
– Брось рассуждать как адвокат. Я знаю, на что способен препарат, а ты – нет. Очнувшись, он будет делать все, что я скажу. Я прикажу ему не возбуждать против нас дела, и он не станет возбуждать дела. Велю не совать свой нос в наши дела и он оставит нас в покое. Велю уехать в Тимбукту – он так и сделает. Скажу, чтобы забыл, что с ним здесь случилось – забудет… но сделает все, что я прикажу ему перед этим.
Я слушал все это так, словно разговор шел не обо мне. Если бы вдруг закричали, что дом горит, я бы и к этому отнесся так же.
– Я не верю, – сказал Майлз.
– Не веришь? – она странно взглянула на него. – А следовало бы.
– А? Что ты имеешь в виду?
– Не заводись. Препарат уже действует, толстячок. И первое, что мы должны сделать…
И тут Пит завыл. Такое не каждый день услышишь. Можно прожить всю жизнь и не услышать, как воет кот. Это совсем не тот вой, который коты издают перед дракой. Как бы ни был обижен кот, он никогда так не взвоет. Этот вопль можно услышать только тогда, когда кот оценивает обстановку как совершенно невыносимую, но сделать ничего не может.
Такого воя не может вынести никто: вопль скребет по нервам, изнуряет своей непрерывностью.
– Чертов кот! – сказал Майлз. – Надо вышвырнуть его.
– Убей его, – велела Белл.
– Что? Ты слишком решительна, Белл. Дэн носится с этим никчемным животным, как Каин со своей печатью. [18]18
Согласно библейскому преданию, на лоб Каина, убившего своего брата Авеля, был наложен Господом знак (т. н. каинова печать), изобличавший его грех.
[Закрыть]Давай сунем его обратно. Сюда… – он взял питов саквояж.
– Я убью его, – жестко сказала Белл. – Почти год я хотела Убить проклятую тварь.
Осмотревшись в поисках орудия, она увидела каминную кочергу и схватила ее.
Майлз взял Пита и попытался засунуть в саквояж.
– Попробуем… – начал он.
Но Пит не терпел, когда его лапал кто-нибудь, кроме меня и Рикки. Даже я не посмел бы прикоснуться к нему, когда он вопил – лучше уж играть с гремучей ртутью. Даже если бы он не был так возбужден, он никогда и никому не позволил бы взять себя за загривок.
Он вцепился в майлзову руку и зубами, и когтями. Майлз завопил и выпустил его.
– Стой на месте, Майлз, – завопила Белл и попыталась огреть Пита кочергой.
Ее намерения были достаточно ясны. На ее стороне была сила и она была вооружена. Но оружием своим она владела плохо, а Пит весьма искушен в тактике. Увернувшись, он бросился на Белл и крепко оцарапал ей ноги.
Белл взвизгнула и бросила кочергу.
Я не видел всей картины боя, ибо мог смотреть только перед собой и мне оставалось дожидаться, когда они окажутся в поле моего зрения. Но слышал я все. То они гонялись за котом, то кот за ними. Я слышал грохот стульев, ругательства, вопли.
Я знал, что Пит не позволит захватить себя.
Самое худшее из всего случившегося со мною в эту ночь было, конечно, то, что я не мог ни видеть, ни оценить это величайшее сражение Пита и его величайшую победу. Правда, я все слышал и кое-что видел, но порадоваться его триумфу был не в состоянии.
Сейчас, вспоминая все это, я чувствую волнение, но это совсем не то. Я навсегда лишился радости гораздо большей, чем медовый месяц.
Внезапно ругань и грохот прекратились. Майлз и Белл вернулись в гостиную.
– Кто оставил дверь открытой? – отпыхиваясь спросила Белл.
– Ты сама. Заткнись. Теперь уж ничего не поделаешь.
Майлз раскраснелся. Он пощупал царапины на лице и они ему явно не понравились. Потом он осмотрел свою одежду – пиджак был разорван во всю спину.
– Черта лысого я заткнусь. Есть у тебя револьвер?
– Что?
– Я застрелю этого гнусного кота.
Ей досталось еще больше, чем Майлзу. Пит оцарапал все, что смог достать – ноги, голые руки, плечи. Ясно было, что она не скоро сможет носить снова открытые платья, да и на память кое-что останется. В общем, она выглядела, как дикая кошка после драки со своими соплеменницами.
– Сядь! – сказал Майлз.
Белл ответила ему кратко и, мягко выражаясь, отрицательно.
– Я убью эту тварь, – добавила она.
– Ладно, не садись. Пойди умойся. Потом я перевяжу тебя, а ты – меня. И наплюй на этого кота; мы избавились от него и слава богу.
Белл что-то пробормотала себе под нос, но Майлз ее понял.
– Ты тоже, – ответил он. – Не бесись и послушай меня. Предположим, у меня нашлась бы пушка – я не говорю, что она у меня есть. Что бы ты сделала? Вышла бы на улицу и подняла бы пальбу. Не знаю, убьешь ты кота или нет, но вот полиция непременно будет здесь минут через десять и нам придется отвечать на разные щекотливые вопросы. Что бы ты сказала насчет него? – он ткнул пальцем в моем направлении. – А если ты высунешься на улицу без оружия, этот зверь вполне может убить тебя. – Он нахмурился. – Следовало бы издать закон, запрещающий держать таких тварей. Этот кот представляет общественную опасность. Ты только послушай.
Снаружи доносились вопли Пита. Он бегал вокруг дома и выл, призывая своих врагов надеть доспехи и выйти на честный бой.
Белл, вздрагивая, прислушивалась.
– Не бойся, сюда ему не забраться. Я исправил твой просчет и закрыл дверь.
– Это не я оставила ее открытой!
– Брось, это твоя привычка.
Майлз обошел все комнаты, проверяя задвижки на окнах, потом пропал куда-то, а следом за ним и Белл. Пит продолжал завывать, изредка прерываясь. Я не знаю, долго ли они отсутствовали – время перестало для меня существовать.
Белл вернулась первой. Ее косметика и прическа были безупречны, она надела платье с высоким воротом и длинными рукавами, сменила порванные чулки. Кроме нескольких царапин на лице, ничто не напоминало о недавнем сражении. Грим сотворил чудо: при других обстоятельствах я бы снова влюбился в нее.
Она подошла ко мне и велела встать, что я и сделал. Быстро и умело она обыскала меня, не позабыв проверить карман рубашки и правый грудной карман пиджака, которого у большинства костюмов не бывает. Улов был небольшой: бумажник с небольшой суммой наличными, идентификационная карточка, водительские права, ключи, мелочь, носовой антисмоговый ингалятор, всякий мелкий хлам и конверт с чеком, который она же и отправила. Она повертела чек, прочла передаточную надпись и озадаченно глянула на меня.
– Что это такое, Дэн? Ты застраховался?
– Нет.
Совсем не ответить я не мог, и такой мой ответ был, пожалуй, Наилучшим.
Она нахмурилась и положила конверт в общую кучу. Потом посмотрела на питов саквояж и, должно быть, вспомнила о клапане, который я использовал вместо портфеля. Она взяла саквояж и открыла клапан.
Там она, естественно, обнаружила комплект документов, выданный мне в Компании Взаимного Страхования. Присев, она начала их читать, а я, словно манекен, стоял там, где меня поставили.
Вскоре появился Майлз. На нем был халат, домашние шлепанцы и преизрядное количество марли с пластырем. Выглядел он как заштатный боксер среднего веса после состязания с чемпионом-тяжеловесом. Лысину его украшало нечто вроде марлевого тюрбана; неприкрытой осталась только самая макушка – ее Пит, очевидно, не смог достать.
Белл быстро глянула на Майлза, приложила палец к губам и указала на кипу бумаг. Майлз присел и тоже начал читать. Вскоре он догнал ее и последнюю бумагу они читали уже вместе.
– Это меняет дело, – сказала она.
– Ничуть. Документы действительны на четвертое декабря, то есть на завтра. Куда же мы его денем? Завтра утром его начнут разыскивать, – ответил Майлз, посмотрев на часы.
– Майлз, в критических ситуациях ты сущий цыпленок. Это возможность, может быть, лучшая из всего, что мы могли бы придумать.
– Что ты имеешь в виду?
– Он же наркотизирован. Я вкатила ему лошадиную дозу “зомби” и теперь он сделает все, что нам угодно. Пусть он делает, что намеревался, пусть себе ложится в анабиоз. А он так и сделает, если ему приказать. Ты знаешь что-нибудь о гипнозе?
– Не так уж много.
– А в чем ты вообще разбираешься, кроме законов, толстячок? Любознательности у тебя ни на грош. Есть такая штука – постгипнотическое внушение. Оно может быть противно всей его натуре, но сопротивляться ему он не сможет, если не попадет в руки психиатра. Хороший специалист, конечно, поймет в чем дело. Тогда внушение будет снято, Дэн окажется независим от моих команд и натворит кучу неприятностей.
– Черт побери, ты же говорила, что препарат надежен.
– Боже мой, Майлз, рискни хоть раз в жизни. Мы можем выиграть. Дай мне подумать. – Она помолчала. – Проще и безопаснее было бы отпустить его на все четыре стороны. С этой дрянью в крови он сделает все, что мы скажем. Если он сломает шею – мы ни при чем и риска никакого. Мы можем протрезвить его и вывести отсюда… или вывести отсюда, а потом протрезвить и пусть себе ложится в анабиоз. – Она повернулась ко мне. – Дэн, когда ты собираешься ложиться в анабиоз?
– Я не собираюсь.
– Как? А это что такое? – она показала на бумаги.
– Документы для анабиоза. Договор с Компанией Взаимного Страхования.
– Он бредит, – сказал Майлз.
– Ммм… не совсем. Я забыла, что наркотизированные не могут размышлять. Они слышат, говорят, могут отвечать на вопросы… важно лишь правильно поставить вопрос. А размышлять они не могут.
Она подошла ко мне и заглянула прямо в глаза.
– Дэн, я хочу, чтобы ты рассказал мне все об этом договоре. Начни с самого начала и расскажи все по порядку. Ты же лишь сегодня подписал эти документы, а теперь говоришь, что не собираешься ложиться в анабиоз. Расскажи мне все, я хочу знать, почему ты решился на это и почему передумал.
Я рассказал ей все, ответил на все вопросы. Это заняло много времени, но зато я рассказал все по порядку и в деталях, что от меня и требовалось.
– Итак, ты сел в машину и раздумал ложиться в анабиоз? Вместо этого ты решил наделать нам неприятностей?
– Да.
Я собирался рассказать, как я сел в машину, что сказал Питу и что он мне ответил, как я остановился у аптеки и распорядился своими акциями, как подъехал к дому Майлза и как Пит не захотел сидеть в машине… но она прервала меня:
– Ты снова изменил свое решение и снова собираешься лечь в анабиоз. Ни за какие блага мира ты не откажешься теперь от анабиоза. Понял? Что ты собираешься делать?
– Я собираюсь лечь в анабиоз. Я хочу…
Тут я прервался. Дело в том, что уже более часа я стоял, как флагшток, не двигая ни единым мускулом – ведь никто не приказывал мне шевелиться. Я начал медленно, но верно валиться на Белл.
– Сядь! – язвительно сказала она, отскакивая в сторону. Я сел.
Белл обернулась к Майлзу.
– Вот видишь. Я еще поработаю над ним, пока не буду уверена, Что он созрел.
– Он сказал, что доктор будет ждать его в полдень, – сказал Майлз, взглянув на часы.
– Времени хватит. А для верности мы сами сведем его туда, как раз… О, черт!
– В чем дело?
– Времени слишком мало. Я вкатила ему лошадиную дозу, хотела его совсем обезопасить. К полудню он будет в норме для кого угодно, но не для врача.
