Текст книги "Краснокожая хищница"
Автор книги: Роберт Бэккер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Сентябрь
Освободитель пушистых шариков
Рэд не любила спать на сырой земле. Да и ни один раптор не любил. Они развивались в сухом климате, шкура их была приспособлена к резким сильным ветрам и могла вынести такое жаркое солнце, от которого шкура любого другого динозавра покрылась бы волдырями.
С другой стороны, длительный контакт с сыростью мог привести к грибковой инфекции и другим, более серьезным и даже смертельным болезням.
Рэд поднялась и повернулась к утренним солнечным лучам. Она была теплокровная, похожая на птицу, но даже теплой крови было необходимо солнечное тепло, особенно после сырой, холодной ночи.
Самец с усилием поднялся на ноги, чтобы присоединиться к ней. Ребра невыносимо болели, напоминая о столкновении с акрокантозавром, но ноги были в порядке.
Один из детенышей принялся обнюхивать все вокруг, как это делали молодые хищники многих видов, ища, с чем бы поиграть. При этом он втянул носом какие-то изжеванные остатки насекомого с острым, едким вкусом. Детеныш громко чихнул, разбудив всех динозавров в радиусе полумили. Семейство акрокантозавров на краю долины откликнулось глухим ревом.
Вся стая рапторов, забравшись на сваленное дерево, целый час грелась на солнце. Затем неохотно потянулась на запад, оставив позади разгромленный этой ночью эгиалодоном рой насекомых-убийц.
Рэд смутно сознавала, что воздух у самой земли обязан своим страшным запахом останкам легионов насекомых. Но она не задумывалась об этом. Ее острое зрение было направлено на длинные трубчатые хоботки, валявшиеся вокруг. Она не понимала, что эти маленькие членистоногие шприцы могли убивать рапторов, впрыскивая биотоксин.
Такие насекомые уже кусали Рэд. Обычно они тайком подбирались среди ночи или во время дневного отдыха, когда рапторы лежали в тени. Они приползали, чтобы напиться крови. Жучки прокалывали шкуру рапторов, с полчаса сосали кровь и потом отваливались и уползали.
Рэд старалась избегать этих насекомых – после них оставались зудящие ранки, которые могли привести к заражению. Но ее врожденный страх перед насекомыми имел и другую, более основательную причину: динозавры, не обращавшие внимания на жуков, умирали от инфекций. Хоботковые были переносчиками чумы.
Насекомые Мелового периода, которых съел эги, несли смертоносный вирус, губительный для рапторов. И жуки, и вирус появились в Европе, потом насекомые переехали «автостопом» на астродонтах, когда эти гигантские вегетарианцы прошли по перешейку, соединявшему Европу с Гренландией, а Гренландию с Восточной Канадой. Оказавшись в Новом Свете, насекомые и их микроскопические попутчики стали неистово размножаться, распространяясь повсюду, потому что не было местного хищника, который сдерживал бы их рост.
К счастью для Рэд, в той части экосистемы Америки, где она жила, был естественный контролирующий фактор – эгиалодоны, специализирующиеся на поедании именно этого вида жуков.
По чистой случайности Рэд и ее семья устроились на ночлег именно в том месте, где просто кишмя кишели смертоносные паразиты, и каждый из них нес в себе вирус. Однако удача уравновесила несчастливую случайность.
Эгиалодоны тоже заселили эту землю недавно. За одну ночь эти пушистые пожиратели насекомых уничтожали тысячи жуков-убийц. В следующие несколько лет ареал этих переносчиков чумы будет сведен до нескольких уцелевших очагов, разбросанных тут и там по всей Юте.
Иногда это облегчало проблему. Но чаще всего нет. Вторгающиеся на новую территорию язва, мор и чума распространялись беспрепятственно. В результате возникали ужасные эпидемии, и местная фауна вымирала. Поэтому самки ютарапторов категорически отвергали ухаживания самцов, зараженных паразитами.
Рэд и ее стае повезло, необыкновенно повезло.
Крупная самка страусового динозавра наклоняла голову из стороны в сторону. Она низко пригнула шею к земле и прислушалась.
Ее слух был самым совершенным в Динозаврии Раннего Мела. Он был даже лучше, чем у рапторов. И это было вызвано необходимостью. Ухо страусового динозавра должно было улавливать малейший шум ползущей под землей добычи. Самка почти приникла ухом к земле. Барабанная перепонка стала вибрировать, усиливая подземные звуки и передавая их через тонкую ушную кость, которая умножала звук еще больше. Внутренняя барабанная перепонка немедленно получала усиленный сигнал, который вызывал волны в жидкости внутреннего уха.
Это была борьба уха против уха. И под землей за движениями своих огромных врагов наверху напряженно следили, навострив уши, маленькие пушистые зверьки.
Борьба шла на равных, противники были достойны друг друга. У обоих были длинные и изогнутые внутренние ушные каналы, в которых вибрация жидкости двигала крошечные волоски, а те, в свою очередь, порождали электрические импульсы, идущие в мозг. Чем длиннее спираль канала, тем шире диапазон воспринимаемых ухом частот. Оба соперника прекрасно слышали высокочастотные звуки.
Эги не спал. Мягких шагов самки было достаточно, чтобы прогнать утренний сон маленького зверька. Другие зверьки тоже проснулись. Они не любили страусовых динозавров – для эгиалодонов те были Ужасом, Приходящим Сверху.
Самка динозавра подняла голову, чтобы оглядеться вокруг – нет ли поблизости хищников. Далеко к югу виднелись несколько акрокантозавров. Достаточно далеко, чтобы не опасаться их.
На западе поднималось пыльное облако, показывая, что там движется семья хищников.
Она принюхалась – в воздухе стоял едва различимый запах гигантских рапторов. Самка невольно вздрогнула.
Но рапторы были слишком далеко, чтобы напрасно волноваться и терять время. Она вновь пригнула голову, насторожила уши и стала слушать.
Очень легкий шорох раздался в шести дюймах под землей. Она присела на длинные лодыжки и оперлась на хвост, разложив его вокруг себя полукругом. Потом она воткнула в землю трехпалые передние лапы.
Длинные прямые когти вонзились вертикально вниз, зондируя почву. Ее когти не были изогнуты, как крючья для мяса, и выглядели не так грозно, как у рапторов. Нет, когти страусового динозавра представляли собой нечто вроде садового инструмента, комбинацию граблей и трехзубой лопаты.
Все три когтя были почти одинаковой длины, уникальное строение лапы для динозавра. Обычно большой палец намного короче остальных – лапы рапторов, например, были устроены именно так. Три одинаковых когтя позволяли страусовому динозавру лучше исследовать почву, потому что все три пальца проникали вниз на одну и ту же глубину.
Сквик. Тоненький голосок выдал своего обладателя. Это была ошибка: если бы пушистый зверек не пискнул, когда длинный коготь скользнул мимо, слегка задев его плечо, он мог бы остаться в живых.
Самка заглянула с одной стороны, потом с другой. Ее веки смахнули с глаз пыль.
Тснк-тснк! Обе лапы погрузились в землю. Шесть прямых когтей окружили то место, откуда послышался писк.
Внизу в своей норе эги почувствовал, как пол его жилища начал крошиться, обваливаться и подниматься дыбом. Стены норы рухнули, и ярким светом залило все вокруг. Солнце заполнило нору вспышкой мучительно белых лучей. Глаза эги не могли вынести атаки ослепительного сияния.
Он зажмурил глаза, отвернулся и попытался зарыться глубже в землю. Слишком поздно – шесть когтей уже подняли его вместе с землей на поверхность. Он попытался проскользнуть между когтями. Но самка сжала лапы, и образовалась страшная непроходимая клетка, заключившая эги в ловушку.
Самка динозавра оглядела свой трофей. Зверек приоткрыл глаза, сощурился, но едва мог различить очертания выпуклого лба самки.
Ам! Самка забросила пушистый шарик себе в пасть и жадно заглотила.
Дальше – к другой норе. Вот уже обнаружен следующий зверек. И выкопан, осмотрен и проглочен.
И еще один.
Глубоко в своей отремонтированной норе сидел эги, победивший скорпиона. Он чувствовал, как к его норе приближаются толчки, сотрясающие землю. Соседняя нора – жилище его брата – подверглась нападению.
Он услышал писк. Победитель скорпиона понял, что Ужас, Приходящий Сверху, получил очередную жертву.
Внезапно солнечный свет резко ударил ему в глаза. Его подняло вверх. Ужас, Приходящий Сверху, поднес его к своей гигантской пасти. Он увидел, как раскрылись огромные челюсти.
Эги вслепую щелкнул зубами, и они проткнули в щеке самки динозавра двадцать крошечных дырочек. Тут же он впился в отвисшую губу врага и повис на ней.
Самка зарычала от отвращения. Ей совсем не понравилось, что ее завтрак кусается. Она затрясла головой. Победитель скорпиона почувствовал, что летит, отброшенный на несколько метров. Он упал и стал лихорадочно продираться в направлении, откуда доносился запах его норы. Он добрался до края отверстия, теперь разрушенного когтями самки.
Та с новой силой загнала под землю все шесть когтей и извлекла извивающуюся добычу на поверхность. На этот раз она была осторожнее. Уже не подносила нос близко к ловушке с жертвой.
Она подбросила маленькое тельце в воздух.
Ам! Ффууу!
Это оказалась лягушка. Самка динозавра ничего не имела против лягушек на завтрак, но в этот раз она ожидала почувствовать вкус пушистого шарика. Ну ладно, одним глотком больше, одним меньше – все равно.
Все же она остановилась на минуту и задумалась. Я поймала пушистый шарик – подбросила его – он превратился в лягушку. Такого я еще не видела.
Если бы она интересовалась метафизикой, она могла бы тут же основать первую религию для динозавров. Но вместо этого она принялась охотиться дальше, копаясь в земле и заглатывая добычу.
Эгиалодон – победитель скорпиона замер в полной неподвижности. Он спасся и теперь доживет до зрелого возраста – одиннадцати месяцев. К тому времени его гены будут переданы целому выводку детей и внуков.
Через сотню миллионов лет из потока генов эгиалодона произойдут удивительные создания – жирафы, слоны, киты, летучие мыши, обезьяны, носороги, демократические сенаторы, руководители республиканского большинства. И сам Чарлз Дарвин. Все они восходят в своем происхождении к маленькому поедателю насекомых, эгиалодону.
Ноябрь
Водные фонарики
Рэд не знала, почему маленький детеныш умер. Его тело спокойно лежало на песке недалеко от их нового гнезда на берегу моря; казалось, он просто дремал. Рэд находила этого детеныша очень милым. Он всегда нравился ей больше всех из трех племянников.
Рэд осторожно коснулась груди детеныша верхней губой. Не было ни крови, ни каких-либо видимых ран. Но тело было холодным и окоченелым. Птенец проиграл внутреннюю битву два часа назад, побежденный острой дыхательной инфекцией.
Рэд тысячи раз видела смерть. Видела внутренности жертв, выдранные из еще живого тела. И все же этот мертвый птенец был самым печальным зрелищем за всю ее жизнь.
Ее супруг нервничал – он не хотел, чтобы его обвинили в смерти детеныша, и старался сделаться незаметным. Увидев, что сестра Рэд медленно направляется к нему, он спрятался между двумя небольшими дюнами.
Сестра подошла к Рэд и остановилась, пристально глядя то на нее, то на самца. Потом она увидела детеныша на песке. Жесты Рэд безошибочно показали ей, что стая понесла потерю.
Сестра Рэд приблизилась к мертвому птенцу и печально завопила. Рэд пыталась утешить сестру, воркуя и прижимаясь носом к ее шее, ласково прислоняясь к ее груди. Но лишившаяся детеныша мать принялась выть и трястись, широко раскрыв обезумевшие глаза. Она дрожала с головы до ног.
Второй младший детеныш в испуге отполз от нее – он еще не видел мать в таком состоянии. Старшая дочь присоединилась к Рэд и тоже стала успокаивать мать.
Все было тщетно. Сестра Рэд рухнула на песок, трогая детеныша лапами. Она стала переворачивать маленькое тело снова и снова, пока вся его шкура не покрылась налипшим песком. Рэд боялась оставить сестру одну, но и находиться рядом с ней было страшно. Стоны становились все громче, сестра размахивала судорожно сжатыми лапами.
Рэд толкнула сестру, прижала голову к ее шее, пытаясь остановить дрожь. Это все, что она могла сделать. Так ютарапторы успокаивали тех, кого любили.
Рэд ощутила, что тело сестры обмякло и стало валиться на землю – но так и не рухнуло, что-то его поддержало с другой стороны. Рэд глянула поверх плеча сестры, чтобы узнать, что же там такое.
Это был ее самец.
Он мягко подталкивал сестру и нежно ворковал.
Так они провели два часа, поддерживая несчастную. Постепенно стоны стихли, дрожь унялась, и сестра, закрыв глаза, уснула. Супруг Рэд притащил несколько веток, чтобы прямо здесь соорудить временное гнездо. На закате все свернулись калачиком и прижались друг к другу. Ночь была тяжелой. Рэд приходилось утешать сестру всякий раз, как та просыпалась.
Наступило утро. Рэд чувствовала себя обессиленной. Сестра наконец крепко заснула и захрапела. Молодой самец смотрел на Рэд – та сидела с понурым, безжизненным выражением. Он слегка подтолкнул ее. Потом решил, что должен сделать ей какой-нибудь подарок.
Он отправился на берег, обнюхивая и выкапывая из песка и грязи все, что попадалось интересного. Нужно было найти что-нибудь, способное ободрить и порадовать Рэд. Какую-нибудь съедобную игрушку.
За последние месяцы он не раз видел, как она развлекалась, кусая, толкая и царапая необычные, странные съедобные объекты – создания причудливой формы и пикантного вкуса.
Рыбьи головы, сушеных ящериц, раздувшихся пушистых зверьков, речных моллюсков, которых ни одному раптору не удавалось извлечь из раковины. Он понял, что Рэд нравится необычная, причудливая еда.
Он хотел найти животное, настолько таинственное, что сам он никогда не решился бы его съесть. От песка исходил запах сгнивших и полуистлевших морских тварей, но ни одна из них не была достаточно хороша. Некоторые были слишком липкими и мокрыми. У некоторых имелись острые края, он даже порезал губу, пытаясь подобрать ее с песка.
Тут он увидел какой-то любопытный объект длиной примерно в восемь дюймов, заостренный с обоих концов. Это создание пахло рыбой, но не было похоже ни на одно животное, которое самцу приходилось есть. И у него был очень странный панцирь, с волосками и торчащими заостренными штучками. Раптор постучал по находке задней лапой. К его безмерному удивлению, это колючее существо пустилось наутек, удирая боком, прошмыгнуло между его лап и забилось под камень.
«Бегает боком – непонятно», – подумал он, осторожно приподняв камень, и остроконечный зверь побежал в другую сторону, опять же боком.
Фффуп! Самец прыгнул на странное существо и вдавил его в грязь. На поверхность всплыли пузыри. Он хотел схватить существо – но существо само схватило его за лапу.
Указательный палец пронзила внезапная острая боль, и, когда он быстро отдернул лапу, причудливое существо повисло на ней, уцепившись одной из своих больших тяжелых клешней.
«Прекрасно», – подумал самец и побежал обратно к стае.
Сестра Рэд все еще спала. Дети только просыпались. Самец подбежал и поклонился Рэд. Она даже не взглянула. Он уронил краба к ее ногам, и тот стремительно забрался прямо к ней на грудь.
Йииииип! Рэд вскрикнула и подскочила. Она сразу забыла о своем плохом настроении и принялась изучать новое существо.
Вместе с самцом они гоняли краба по пляжу, втаптывали его в грязь и выкапывали обратно. Самец прижимал краба к камню, а Рэд пыталась взломать его скорлупу зубами и большими пальцами.
Наконец ей удалось отколоть дно панциря. Ее супруг отказался попробовать мясо краба на вкус, а Рэд немедленно откусила кусочек.
Ей очень понравилось.
Остаток дня прошел в ловле и поедании крабов. Они ловили их вместе, а ела только Рэд.
Рэд и самец провели этот день с детенышами. Все были довольны жизнью. Им нравилось беззаботно бродить по берегу. Море предлагало им множество своих даров. Старшая племянница Рэд нашла свежую тушу морской рептилии весом не меньше полутонны, обтекаемое тело с двумя парами плавников. Головы у нее уже не было – должно быть, она была откушена в невидимой смертельной схватке под водой.
Рэд попробовала мясо. Оно было похоже на крокодилье, с небольшим привкусом черепашьего. Совсем не соленое и лишь чуть-чуть перезрелое. Теперь стая была обеспечена едой на несколько дней.
На закате Рэд с самцом сидели на пляже, наблюдая, как волны выбрасывают на песок гальку. Сестра Рэд уже опять спала. Дети были сыты и довольны, наевшись отбросов моря.
Супруг Рэд пошел прогуляться по берегу – ему еще не хотелось спать. Рэд отправилась с ним. Они отыскали еще кое-какую добычу: мертвого морского крокодила, дохлого тарпона и рыбу-пилу. Последняя была немного странная и непривычная на вкус: едкая и соленая. Но Рэд все равно попробовала немного, хоть и не была голодна.
Теперь самец чувствовал, что его благосклонно приняли в семью. Он считал себя полноправным членом стаи. За последние два месяца, пока стая медленно двигалась к морю, их связь с Рэд заметно окрепла.
Стая начала свой путь на запад, когда условия на открытых равнинах Юты стали совсем невыносимыми. Резкое увеличение количества акрокантозавров заставляло рапторов двигаться дальше и дальше к большому морю на западе. Сперва сестра Рэд каждый день ворчала и огрызалась на самца. Потом мало-помалу стала более терпимой.
Вчера, когда он прижался к ней, она впервые не укусила его, как делала всякий раз в ответ на его прикосновения. Он знал, что никогда не сможет по-настоящему полюбить сестру Рэд, но научился переносить ее, терпеть причуды ее характера и избегать ее, когда она была в плохом настроении. И он чувствовал, что Рэд понимает и ценит его усилия.
Запасы продуктов моря, выброшенных на берег, казались неисчерпаемыми, и для молодого самца перспектива какое-то время побездельничать выглядела заманчивой. Здесь он мог наконец вывести потомство.
Несмотря на грусть из-за потери племянника, Рэд чувствовала себя совсем неплохо. Сестра оставила попытки убить ее самца. Это давало прочную основу для постоянной, крепкой семейной жизни.
Но они были не единственной стаей рапторов, которая открыла для себя берег Тихого океана как райское место, безопасное от акрокантозавров. Вечерний воздух был наполнен запахами динозавров.
Рэд увидела двух динозавров, силуэты которых выделялись на фоне закатного солнца. Чужие ютарапторы. Самец принюхался и сделал несколько шагов в сторону чужаков. Рэд уловила их запах. Это были одинокие самки.
Молодой самец долго стоял, потом вернулся и ворча сел рядом с Рэд. Чужаки склонили головы и удалились. На песчаных дюнах они задержались, чтобы отметиться кучей навоза, оставив о себе сообщение. Рэд следила за ними, пока те совсем не скрылись из виду. А Рэд и самец продолжали сидеть на берегу и наблюдать за волнами.
Рэд поднялась во весь рост. Она увидела нечто совершенно ошеломляющее. Под водой, близко от поверхности, плясал фосфоресцирующий желто-зеленый свет. Еще один огонек вспыхнул слева, другой справа.
Рэд и самец медленно приблизились к полосе прибоя. Когда теплая волна набегала на их ноги, они отскакивали назад. Вспышек становилось все больше. Пятно мерцающего колеблющегося света скользило под водой.
Рапторы не решились поплыть и утолить свое любопытство. Разбивающиеся о берег волны пугали их. Но Рэд увидела большие темные фигуры, плавающие у самой поверхности воды, – зловещие угрожающие тела с восьмифутовыми головами.
Один из огней засветился в луже, оставшейся после отлива. Рапторы отправились на разведку. Самец всмотрелся в колышущийся по заводи среди камней свет.
Рэд цапнула светящееся пятно зубами. Она ожидала ощутить в зубах сопротивление извивающейся неизвестной добычи. Но вместо этого почувствовала, как зубы ее облепила холодная слизь, словно застывший жир.
Она дернулась, закашляла и затрясла головой. Кусочки светящейся зеленой протоплазмы разлетелись во все стороны и упали на лапы самца. Тот потер пальцы о глину, чтобы очиститься. Липкие комочки пристали к деснам Рэд.
Внезапно эти огоньки вывели Рэд из себя. Она зашипела, закашляла и закачала головой вверх-вниз, демонстрируя угрозу. Но медуза не могла видеть ее.
В глубине заводи светился желто-зеленым сиянием прозрачный призрак с длинными щупальцами. Дюжина щупалец была откушена, но оставалось еще две дюжины. Тварь ни о чем не думала – у нее не было настоящего мозга, не было анализирующих центров. Ее нервная система среагировала на шок от нападения, послав сигналы плавательным мышцам. Но ее студенистое тело наталкивалось на каменные стенки заводи.
Тройная волна, усиленная многочисленными гребнями, разбилась о берег, захлестнув заводь с медузой. Рэд подпрыгнула. Вал соленой воды чуть не сбил ее с ног. Отступающая волна подняла светящееся студенистое тело и понесла его обратно в открытый океан.
Рэд и самец смотрели, как огонек уплывает все дальше от берега. Медуза – неядовитой разновидности, из рода гребешковых ктенофоров – удалялась, избежав медленной смерти от высыхания, которая неизбежно постигнет сотни ее родственников, отрезанных от воды и попавших в ловушку на берегу после отлива.
Огромная голова плавно поднялась над водой в десяти ярдах от рапторов. Гигантский немигающий глаз уставился на Рэд и на самца. Те отбежали назад. Рэд была напугана, но в то же время изнемогала от любопытства.
Ссссссвуууоош! Облако пены накрыло Рэд. Соленые брызги обожгли ее глаза. Она ощущала присутствие чего-то огромного, раскачивающего своей головой всего в нескольких футах от ее головы. Она чувствовала зловонное дыхание – вонь брожения тысяч рыб и моллюсков.
Рэд, спотыкаясь, попятилась назад и отошла в сторону. Море успокоилось. Она закрыла глаза мигательными перепонками, очищая их от мокрого песка.
Наконец она смогла сфокусировать зрение. На берегу лежало двадцатитонное морское чудовище.
Это был кронозавр.
Его голова длиной в три ярда раскачивалась из стороны в сторону, описывая широкую дугу и расшвыривая в вечерний воздух сотни фунтов песка. Но это жуткое чудовище не могло продвинуться вперед ни на сантиметр. Оно отползло от полосы прибоя, насколько позволило его четырехплавниковое тело.
Рэд немедленно поняла, что этот морской бегемот сейчас не опасен. Пока ее самец оборонительно рычал, она внимательно осматривала этого странного пришельца из другой экосистемы. Он был величиной с астродонта, но строение тела имел абсолютно другое.
Кронозавр испустил глубокий вздох и рыгнул. Тройная волна обрушилась ему на спину. Сорокафутовое тело изогнулось в неуклюжем широком повороте, как гигантский многотонный червяк. Кронозавр развернул голову в сторону моря. Он не мог дышать без воды. Легкие у него были, но сокрушительная сила тяжести придавила дыхательные камеры весом его огромной туши и стиснула легочный аппарат. Его плавники не соединялись с позвоночником, поэтому он не мог опереться на них и поддержать свое тело. Судорожно извиваясь и мотая головой, кронозавр наконец дотащился до воды.
Рэд наблюдала за ним и все обдумывала.
Когда она чувствовала себя сытой, довольной и любимой, она давала волю своим умственным способностям. Она экспериментировала.
Рэд пошла вдоль моря, внимательно глядя на волны, всматриваясь в глубину. Она старалась держаться подальше от полосы прибоя.
Вот! Она увидела еще одно огромное тело, плывущее параллельно берегу. Рэд следила – и вот гигантская голова вынырнула на поверхность.
Рэд поднялась на цыпочки, стараясь заглянуть подальше и увидеть побольше.
Она ждала… ждала…
«Идет!» – воскликнула она про себя. Она согнула ноги, присела. Огромная темная торпеда неслась прямо на нее, рассекая волны.
Как только голова и передние плавники выскользнули на берег, Рэд развернулась и отскочила на четыре шага назад и вправо.
Вууумммпп! Большой кронозавр остановился точно на том месте, где только что стояла Рэд.
Фссссшшш! Пена и пар двумя струями вырвались из ноздрей кронозавра, находившихся возле глаз. Огромная рептилия помедлила, потом неловко отползла обратно в воду.
Самец был изумлен.
Рэд снова принялась за свою новоизобретенную игру под названием Приманка Для Морского Чудища. Она подбиралась к воде достаточно близко, чтобы вызвать атаку. Но едва голова монстра пересекала границу между водой и берегом, она отскакивала.
Самец понял правила игры и присоединился к Рэд. Теперь они вместе дразнили королей пучины. Они надували кронозавров семь раз. Эти большие звери обучались очень медленно. Их тактика засады и охоты на наземных животных обычно срабатывала, особенно в сумерках. Множество игуанодонов нашли свою погибель в морских водах. Даже двадцатитонных астродонтов удавалось утащить в пенное море.
Но кронозаврам еще не встречались сообразительные и ловкие рапторы. В конце концов Рэд и самцу надоело изводить морских монстров, и они отправились на поиски еще чего-нибудь новенького и интересного.
Когда последние лучи солнца исчезли на западном горизонте, в прибрежном царстве настало время смены караула. Большие четырнадцатифутовые рыбы со сверкающей серебристой чешуей погружались в глубокие, спокойные воды. Морские рептилии с акульими хвостами и плавниками вместо ног подыскивали гряды водорослей, чтобы устроиться там на ночлег. А белокрылый птеродактиль закончил воздушную рыбалку, унося последнюю пойманную рыбу своему голодному отпрыску в гнездо на песчаном берегу.
Кронозавры лежали неподвижно, отдыхая.
Наступило время подниматься из глубин панцирным моллюскам. Время щупалец.
