Текст книги "Красная Подать (ЛП)"

Автор книги: Робби Макнивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Мой принц, – начал было один из еретехников, недавно приставленных к сенсорным системам командного центра, однако жест руки заставил его умолкнуть. Кулл и так знал.

Они прибыли и точно по графику.

+++ Генетическое сканирование завершено +++

+++ Доступ разрешен +++

+++ Начало записи в мнемохранилище +++

+++ Временная отметка, 3641875.M41 +++

День 78, примерное время с погрешностью варпа.

В судьбе первых колонистов Зартака определенно было что-то не так. Судя по грузовым отчетам, на перевозку поселенцев сюда было зафрахтовано по меньшей мере три корабля: «Новая надежда», «Провидение» и «Дорога паломника». В последних записях из тех, что я могу найти, описывается их прибытие и основание того места, которое впоследствии станет главной шахтой, Скважиной №1. Но после этого все стерто, ровно до тех пор, когда новая хартия губернатора субсектора Этика разрешила Адептус Арбитес работать совместно с местными мирами-ульями, чтобы превратить уже существующие рудники и тюремную трудовую колонию Похоже, что к тому моменту изначальных, свободных колонистов, соорудивших первые выработки, уже не существовало.

Кто же удалил файлы с подробностями об участи тех первых колонистов и о том, что с ними стало?

Молюсь о том, чтобы отыскать ответы на эти загадки до того, как мы достигнем Зартака.

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++

+++ Мысль дня: Ум, свободный от чувства вины, лишен памяти +++

Глава VI

Кархародон Астра готовились к войне.

Другие ордена сопровождали бы подготовку клятвенными песнопениями или же воинственной похвальбой, однако Кархародоны делали это в тишине. Носовой арсенал был заполнен – вся Третья боевая рота пробудилась ото сна и вернулась со своего бдения в длинных пустых коридорах «Белой пасти» и на ее вспомогательных постах. В мутном воздухе стояли скрежет боевой брони и жужжание сервоприводов – арсенальные рабы и мастера-оружейники придавали семидесяти девяти боевым братьям их военное великолепие.

Шарр сжал перчатку, наблюдая за безукоризненно-синхронной реакцией керамитовых пальцев, покрытых тонкой росписью. Он вспомнил, как главный оружейник изучал тысячелетний доспех в недели перелета. Ему было известно, что сервоприводы правой ноги работают с крошечной задержкой, целеуказатель левой линзы шлема иногда дает сбой и перезагружается, а на левом наплечнике с клепаными штифтами пласталь качеством хуже, чем в остальном доспехе. Такова была натура старинного, отремонтированного снаряжения ордена.

Надев броню впервые, он так же узнал, насколько ее дух отличается от его прежнего доспеха. Броня Первого Жнеца источала нечто такое, что Шарр мог назвать лишь скрытым неизбывным голодом, который недалеко ушел от дикого аппетита, переживаемого инициатами ордена во время начала генетических изменений. Шарр начинал понимать, почему магистр роты Акиа придерживался столь прямолинейной и яростной тактики в последних операциях перед своей гибелью. Потребность убивать исходила от его облачения. Это была сама воплощенная Слепота, побочный продукт сложного генного наследия ордена.

Шарр надел свой украшенный грандхельм, позволив авточувствам подключиться к его собственным. Казалось, они делают это неохотно, не желая принимать нового хозяина. Шарр отбросил некомфортную мысль. Его поражало, насколько эмблема в виде акулы и косы на левом виске шлема повторяла недавнюю татуировку на его теле под броней.

Неважно, кто был до него, теперь он являлся Первым Жнецом. Командующим Третьей роты.

– Ударный командир Ари, – произнес он, проверяя вокс-вокализатор шлема. Командир скаутов повернулся от облаченных в панцири инициатов, которых он строил шеренгами, и склонил голову в салюте.

– Ваши инициаты готовы снова пустить кровь? – спросил Шарр, бросив взгляд на собравшихся скаутов. Те становились все сильнее похожи друг на друга – у всех были выбриты головы, пигментация кожи заметно посветлела, а радужки потемнели. Некоторые из старших начали заострять себе зубы, подражая полноценным братьям-в-пустоте, которыми желали стать, а двое даже заслужили право на первые татуировки изгнания. Все уже участвовали по меньшей мере в одном кровопролитии, а многие стояли на грани окончательного посвящения. Это напомнило, сколь важен новый Сбор. Орден нуждался в очередном поколении новобранцев.

– Готовы, магистр роты, – сказал Ари, окидывая своих подопечных взглядом черных глаз. Многих еще заметно потряхивало от пустотной болезни. На секунду Шарру вспомнилась собственная бытность инициатом, когда Кочевой Хищнический Флот забрал его из глубин Зартака. Шлем скрыл его мрачную улыбку.

– Это хорошо, ударный командир. Вы с ними будете подчиняться библиариуму. В этом Сборе у почтенного Те Кахуранги есть особая задача.

Ари вновь склонил голову и повторил девиз Десятой роты:

– Как прикажете, магистр роты. Первыми приходим, последними уходим.

Магистр роты. Шарру до сих пор казалось, будто титул принадлежит не ему. Как долго еще так будет? Избавится ли он когда-нибудь от кроваво-красной тени Акиа?

По всему арсеналу отделения заканчивали приготовления и направлялись к стартовым ангарам. Иные командующие воспользовались бы представившейся благодаря собранию возможностью, чтобы произнести какую-то речь, однако в ордене никогда не было так заведено. Каждый из братьев-в-пустоте получил подробный набор оперативных и стратегических инструкций, сводки по окружающей обстановке и анализ противника. Все знали, зачем они здесь и чего от них ждут. Что бы Шарр им ни сказал, они будут исполнять свой долг перед орденом, Отцом Пустоты и Владыкой Теней.

Это уже было благом. Он не хотел, чтобы ему пришлось стоять перед ними в доспехе Акиа до того, как тот окажется обагрен кровью. До того, как он докажет, что достоин – как им, так и себе самому.

Он включил вокс:

– Первое отделение, ко мне.

Вокруг него собралась его свита. Их присутствие, по крайней мере, было привычно и в какой-то мере успокаивало. Ударный ветеран Дортор со старинным цепным топором, пристегнутым на магниты к боковине ранца. Апотекарий Тама, уже почти сотню лет хранящий обет молчания. Красный Танэ, ротный чемпион, вооруженный Коралловым Щитом и Мечом Пустоты – древними терранскими реликвиями, сопровождавшими орден с первого Дня Изгнания. Брат Соха со своим старинным волкитным ружьем, недавно переведенный из Второго отделения, чтобы заполнить место, освободившееся при повышении самого Шарра. Знаменосец Нико, почтительно снимавший со стены арсенала изодранное знамя роты. Посередине визора шлема у каждого из них была изображена красная стрелка – все они носили красную метку, эмблему настоящих ветеранов. Они были ему боевыми братьями больше лет, чем он удосуживался считать. Каждому из них он был много раз обязан жизнью.

И все-таки он не мог не задаваться вопросом, не видят ли и они до сих пор Акиа, глядя на него сейчас.

– Сбор в пятом ангаре, братья, – обратился он к ним. – Я должен провести финальный инструктаж на мостике. Как только выйдем на высокую орбиту, я к вам присоединюсь.

– Это правда, магистр роты? – спросил Танэ, держа руку на эфесе убранного в ножны Меча Пустоты. – Предатели добрались до Мира Подати раньше нас?

– Довольно скоро узнаем, – произнес Шарр. – Но добрались или нет, это ничего не меняет. Красная Подать продолжится. Мы об этом позаботимся.

Он отпустил их.

Пока он шел к мостику по залам и коридорам «Белой пасти», те содрогались. Батареи орудий древнего ударного крейсера полыхали, непрерывно осыпая окружающее пространство волнами огня макропушек и выстрелов лэнсов. Флот двигался сквозь астероидный пояс системы, и обстрел был необходим, чтобы расчищать путь и дробить мерзлые скалы, прежде чем те смогли бы причинить существенный ущерб. Щиты ударного крейсера давали достаточную защиту от миллионов бьющих по ним осколков, но порой внутреннее освещение корабля меркло после особенно жестокого удара.

Ударные командиры снова собрались на мостике для финального вводного инструктажа. Когда Шарр вошел, капитан корабля Теко отслеживал эффективность защитного обстрела «Белой пасти» с артиллерийского поста. Зеленая подсветка диагностических мониторов и стоек оккулуса придавала его костлявому белому лицу резкую контрастность.

– Все еще никаких следов соединений флота изменников? – спросил Шарр, когда Теко приветствовал его поклоном.

– Никаких, магистр роты. Впрочем, наши авгуры не смогут провести полное сканирование, пока мы не выйдем из этого проклятого поля астероидов. Единственный звездолет на наших дисплеях – тюремный корабль «Имперская истина».

– Основные силы флота предателей будут скрыты. Они так сражаются. Вывести из строя связь в системе они могли только при помощи какой-то уловки. Флот должен оставаться наготове. Когда мы совершим высадку, они, скорее всего, попробуют нас разделить.

– Мы будем держать позицию, не сомневайтесь, – сказал Теко. – Чтобы представлять для нас угрозу, предателям понадобится по-настоящему большой флот.

Шарр знал, что капитан корабля прав. Как и у всех подразделений Кочевого Хищнического Флота, звездолеты Третьей роты представляли собой смесь старых и обширно модифицированных типов, сильно разнившихся по возможностям. Базовую основу самой «Белой пасти» составлял почтенный капитальный корабль типа «Тиран» эпохи Изгнания. За столетия изначальную конструкцию переделывали и расширяли. Новые блоки двигателей, системы переработки плазмы, тройные адамантиевые переборки – «Белая пасть» стала сшитым из лоскутов чудовищем, своими возможностями скорее напоминавшим боевые баржи более стандартизированных орденов. Шесть кораблей сопровождения также разнились по типу настолько широко, насколько это вообще можно было представить – от модернизированного фрегата типа «Меч» «Серая Жатва» до «Молота гнева» из эпохи Крестового похода, носившего название «Пустотный призрак». Более половины флота несло службу с первого Дня Изгнания, с тех мрачных времен, когда Странствующих Предков изгнали с родного мира и из рядов братьев и приказали им отправляться за край Галактики. Чем бы ни располагали изменники, они не смогли бы спрятать такую огневую мощь, которая угрожала бы «Белой пасти» и ее спутникам.

– Что со связью с поверхностью? – спросил Шарр у Теко. – Вам удалось локализовать сигнал бедствия?

– Пока нет, – отозвался Теко. – Наши шансы установить контакт будут лучше, когда мы выйдем на высокую стоянку. Судя по местным журналам, сигнал исходит из второстепенного сооружения Адептус Арбитес, обозначенного как Участок №8. Мы не смогли выяснить, держится ли еще гарнизон, или же сигнал просто зациклен.

– Зациклен или нет, но нам нужна оперативная база, – вмешался Каху. – Эта позиция даст нам оптимальный подземный доступ к Окружной Крепости и основной шахтовой сети. Ее захват станет отличной отправной точкой.

– Что также делает ее идеальной западней, – произнес Шарр, переводя внимание на массивного терминатора. – Нам известно, что этим предателям доставляет удовольствие расставлять всевозможные ловушки. Они заманивают несведущих и самоуверенных на смерть. Или хуже того.

– Сорви пружину на их ловушке, и им нечем больше будет нам грозить, – настаивал Каху. – Если мы хотим завершить Сбор, нам нужна база для операций. Дай Красным Братьям возглавить штурм.

– Первая кровь должна достаться магистру роты, – сказал капеллан Никора. – Такова традиция. Особенно потому, что это будет его первая кровь в роли магистра Третьей.

Шарр порадовался, что шлем скрыл его гримасу. Он ненавидел напоминания о своем новом звании, однако Никора был прав. Именно его долг и привилегия состояли в том, чтобы возглавить высадку Кархародонов, и Каху только что бросил невысказанный вслух вызов. Сунуть руку в челюсти капкана, или же дать Каху сделать это за него.

Он знал, почему терминатор так поступает. Оценка ситуации с орбиты и выработка менее рискованного плана операции заняли бы время, которого, по мнению Каху, у них не было. Орден нуждался в норме Подати. Каждый день Войны в Глубинах обходился Кархародон Астра все дороже. Другие магистры рот сомневались, правильно ли назначать Шарра новым Первым Жнецом в столь отчаянное время. Однако возможности обсудить повышение не представилось. Их погнали на Зартак видения Те Кахуранги. Похоже, только он полностью поддерживал новый статус Шарра, но даже старый верховный библиарий мало чем выражал свое одобрение.

Каху проверял, насколько Шарр верен своей новой роли, возможно – по приказу самого Тибероса. Поставит ли он свою жизнь и жизни ближайших братьев превыше целей ордена? Ответ был очевиден. Каху его недооценивал.

– Я зачищу «Имперскую истину» на орбите, а затем поведу Первое и Второе отделения на планету в первой волне, – произнес Шарр, обводя подчиненных взглядом черных линз шлема. – Верховный библиарий Те Кахуранги последует за мной с группой скаутов. Каху и Красные Братья займут телепортационную камеру и будут находиться в непосредственном резерве. Если в какой-либо момент связь со мной окажется потеряна, командование переходит к Те Кахуранги. Это понятно?

Собравшиеся Кархародоны кивнули все как один. Шарр посмотрел на вращающийся шар, представлявший Зартак на голосхеме мостика.

– Ловушка это или нет, – сказал он, – но я готов поспорить, что конкретно эта банда предателей никогда прежде не сражалась с Кархародон Астра. И что им не дожить до второго боя.

У Скелла из носа текла кровь. Он вытер ее перемазанной сажей рукой, остановившись, чтобы попытаться перевести дух. Он находился в тяговой шахте, но в какой именно – понятия не имел. Пристегнутые к голым грязным стенам люминесцентные лампы мигали. Его подташнивало от изнеможения.

Продолжай идти, – поторопила мысль внутри его головы. Пошатываясь, он двинулся дальше.

Поднялись воспоминания. Окруженный арбитраторами Роакс указывает на него. Человек, которого он считал своим отцом и который принял его, когда он сбежал из сиротского приюта Министорума подальше от побоев спятившего аббата, сдал его, чтобы уберечь собственную шкуру. От воспоминания о предательстве он замедлил ход, а усталость стала вдвое сильнее.

Не обращай внимания, – велела мысль. Оно с тобой играет.

Возникло еще одно воспоминание, фрагментарное и инстинктивное. Горячий котелок с питательным бульоном для страдающего от голода желудка. Потрепанное одеяло. Теплая улыбка. Мягкий поцелуй в разбитый лоб. Лицо матери, которую, как ему казалось, он забыл навсегда.

Он запнулся и остановился, всхлипывая. Мысль не унималась, обращаясь к нему:

Оно пытается заставить тебя остановиться. Пытается тебя схватить. Ты должен его выгнать и идти дальше.

– Я один, – сказал Скелл, борясь со слезами. – Я не могу идти дальше. Смысла нет.

Ты никогда не бываешь один, Мика Скелл. Отец Пустоты всегда с тобой.

– Я не понимаю.

Поймешь. Иди.

Скелл вытер слезы с лица, покрытого коркой грязи, и заставил себя двигаться вперед.

«Белая пасть» была готова к бою. Ударный крейсер содрогался от едва сдерживаемой мощи. В воздухе висел треск статических разрядов пустотных щитов и пульсация заряженных лэнс-батарей. Капитан Теко поднялся на командирский трон мостика, который окружало марево голо-полей и выводимых данных. Защитные заслонки наблюдательного зала были опущены, и находившийся снаружи космос теперь отображался на мониторах и дисплеях оккулуса, занимавшего центр тускло освещенного мостика.

Шарр наблюдал за экипажем корабля. Кархародоны редко вообще замечали своих обращенных в рабство слуг, а еще реже обращали внимание на то, чем те занимаются. Разумеется, ударные командиры, которые собрались позади Шарра, игнорировали изможденных людей, торопившихся туда-сюда вокруг них. Команда мостика «Белой пасти» являлась наиболее привилегированной из всех сотен тысяч рабов, прислуживавших на Кочевом Хищническом Флоте. Благодаря своему опыту и мастерству они получали лучшие пайки и жилые помещения. И все же даже они были измученными и слабыми. Серо-белые одеяния ордена мешком висели на изможденных телах, а лица осунулись. Они являлись бледной копией своих хозяев – у всех были выбриты головы, а некоторые заостряли себе зубы. Шарр глядел, как они трудятся у вокс-блоков и панелей авгуров, следят за показаниями мониторов и готовят огневые координаты – все в мертвенной тишине. Даже приложив усилия, магистр роты обнаружил, что не в состоянии различать их: старых и молодых, мужчин и женщин. Они представляли собой движимое имущество ордена. Их рабство было предначертано волей Отца Пустоты и разрешалось Эдиктами Изгнания.

– Первый Жнец, – произнес Теко, заставив Шарра перевести взгляд на огромный коралловый блок, выполнявший роль командирского трона мостика.

– Мы приближаемся к тюремному кораблю, – продолжил капитан. – Идентификационное сканирование и килевая метка подтверждают, что это транспорт для заключенных «Имперская истина». Каковы ваши распоряжения?

– Вы ее вызывали?

– Так точно. Она не отвечает. Ближнее слежение авгурами выявило лишь минимальные признаки жизни. Примерно десять минут назад ее покинул челнок, направлявшийся к поверхности Зартака. Мы перестали видеть его курс у дальнего края корабля.

– Убийцы уже позабавились, – произнес Каху. – Там окажется мертвецкая и больше ничего.

– Это так, – сказал Шарр. – Но, если на борту еще есть узники, уничтожать корабль издалека будет расточительно. Возможно, они смогут предоставить нам информацию до высадки на планету.

– Изменники бы их сломали, – равнодушно ответил Каху. – Абордаж будет тратой времени.

Шарр посмотрел на экраны. Теперь «Имперскую истину» можно было отчетливо различить даже без пикт-увеличителей. Ее уродливую прямоугольную громаду обрамлял вращающийся зелено-белый шар Зартака. Что стало с экипажем? Что теперь гнило на борту, в захватившей палубы и трюмы тьме?

– Абордаж – не трата времени, если он даст нам первых пленников для Подати, – сказал Шарр. – Мы здесь именно за этим.

– Ты и впрямь жаждешь первой крови, – догадался Каху. – В тебе силен дух Акиа, магистр роты.

– И я ее получу, Каху, – произнес Шарр, оставляя колкое сравнение без внимания. – Либо на борту этого корабля, либо на планете внизу. Готовьте Третье и Четвертое отделения, а также Поглотителей. И зарядите «медвежьи когти».

«Медвежьи когти» представляли собой ужасающее оружие. На «Белой пасти» их имелось два, с возможностью запуска как с левого, так и с правого борта. Оба были выполнены в виде колоссальных гарпунов размером почти что с корабли сопровождения флагманского звездолета. Когда «Белая пасть» вышла на параллельный курс с «Имперской истиной», откинулись адамантиевые заслонки. Шарр отдал приказ, и громадные остроги стартовали, полыхая плазменными ускорителями, расположенными под остриями. Они беззвучно описывали дугу в пустоте, высвобождая звено за звеном и стремясь к добыче.

Попадания пришлись «Имперской истине» перед машинными отсеками правого борта и возле основных грузовых трюмов, ближе к корме. Адамантиевые острия двух огромных пик погрузились во внешнюю оболочку корабля. Плазменные двигатели пылали, вгоняя «медвежьи когти» сквозь слои усиленных переборок, технические коридоры и служебные шахты. Когда острия вошли, наружу выскочили зацепы – крючья размером со сверхтяжелый боевой танк, которые впились во внутренности корабля и засели там, сверкая магнитной сцепкой. Какую-то секунду пронзенная и беспомощная «Имперская истина» содрогалась. А затем «медвежьи когти» начали тянуть.

Колоссальные роторные катушки, установленные на борту «Белой пасти», завертелись, движимые энергией, которую перенаправили с плазменных ускорителей корабля. Цепи, соединявшие острия «медвежьих когтей» с гнездами внутри ударного крейсера, понемногу натянулись. Мало-помалу «медвежьи когти» стали втягиваться, увлекая за собой «Имперскую истину». Не имея собственной тяги, тюремный корабль накренился. Палубы правого борта начали сминаться под визг и стон металла. Однако «медвежьи когти» вошли глубоко – они продолжали держать.

Шарр почувствовал, как стартующая абордажная торпеда содрогается вокруг него. У него за спиной неподвижно стояло Первое отделение в полной броне и со всем вооружением. Автостабилизаторы и магнитные захваты удерживали их на ногах, пока сверкающая торпеда неслась к борту «Имперской истины». «Белая пасть» подтащила тюремный корабль на близкое расстояние, достаточно близкое, чтобы любые оборонительные системы, какими бы он ни обладал, точно не смогли навестись на штурмовые транспорты Кархародонов, мчащиеся через узкий зазор между двумя звездолетами. На дисплее хронометра Шарра едва успело пройти пятнадцать секунд, как уже раздался звон сигналов, предупреждающих о сближении, и узкий десантный отсек залило злым красным светом.

– Приготовиться, – скомандовал Шарр, переключая стабилизаторы на максимальную мощность. Как только доспех зафиксировался, он ощутил, как тормозные ускорители гасят энергию лобового столкновения, а через несколько мгновений произошло и само столкновение. Он зарычал. Силовая броня принимала на себя жесткие изменения гравитации. Какую-то секунду казалось, будто торпеда остановилась, а затем по полу под ногами вновь пошла пульсирующая дрожь – носовые мелты прожигали внешний корпус «Имперской истины».

Шарр отстегнул Жнеца. Он чувствовал, как позади него Первому отделению хочется убивать. Они уже достаточно долго ждали. Шарр поймал себя на том, что молится, чтобы на борту корабля не оказалось живых пленников. Ничего такого, что усложнило бы кровопролитие. Его единственным желанием было устроить бойню. Он отверг кровожадные порывы, стараясь сосредоточиться. Он не был Акиа.

Однако он мог убивать, как Акиа. Вышибные пластины на носу торпеды вылетели с глухим ударом, а вслед за этим послышался скрежет отходящих автозапоров. Освещение десантного отсека мигнуло, став из красного зеленым. Когда аппарель упала, Шарр уже пришел в движение. Рев Жнеца оттенял его собственное мертвенное молчание.

Снаружи была вопящая тьма. Авточувства Шарра выхватили бесформенные противоестественные фигуры, которые еще сильнее изуродовало осколочными взрывами, изрешетившими пробитый торпедой коридор. Сенсоры зафиксировали характерный, тошнотворный смрад варпа.

Кархародон расправился с первыми демонами, возникшими перед ним из темноты. Жнец разорвал их на комки изодранного мяса и черного ихора. Он наступил на корчащиеся останки, ощерив от ненависти свои заостренные зубы. От вида уродливых кошмарных тварей большинство смертных лишилось бы рассудка – по мере продвижения Шарра те поднимались вокруг него. Присасывающиеся пасти и мясистые придатки извивались и цеплялись за серый доспех. Это был воплощенный в жизнь кошмар.

Но во Внешней Тьме кошмары ничего не значили. Шарр рубил их на части, выброшенные Жнецом сгустки черной мерзости брызгали на броню Акиа. На его броню. Приступ отвращения гнал Шарра вглубь коридора, и тесное пространство заполняла собой ярость его огромного цепного топора. Вскоре с него уже капала жизненная эссенция захвативших корабль визжащих и скулящих тварей – недостойное подношение Отцу Пустоты. От злости Шарр бил лишь сильнее.

Его исступленный натиск продолжало следовавшее за ним Первое отделение. Дортор и Красный Танэ добивали растерзанных магистром роты демонических отродий. Одиночные болты растворяли неестественную плоть. Танэ даже не удосужился обнажить Меч Пустоты, не желая марать клинок-реликвию ихором демонов. Соха прикрывал тыл отделения. Его волкитное ружье гудело от энергии, и от кошмаров в коридоре оставались только огненные вспышки да пепел. Багряные лучи древнего оружия озаряли сцену расправы всплесками свечения преисподней.

Последний демон распался на части в кулаке Шарра, растворяясь и возвращаясь в имматериум. Впереди находилась открытая входная дверь. Магистр роты протолкнулся через нее плечом вперед, выискивая новую добычу. Все его трансчеловеческое тело беззвучно вопило, требуя убивать еще.

Авточувства показали ему бойню, посреди которой он оказался. Помещение, некогда служившее медицинским отсеком корабля, было залито кровью и увешано окровавленной кожей. Безумная пыточная камера кишела сгорбленными существами в капюшонах – культистами, которые съежились при появлении Шарра.

Кархародон не колебался. Он добавил к брызжущему с цепного топора демоническому ихору и их порченую кровь, разрывая визжащие тела. Пытаясь спастись от него, они вцеплялись друг в друга и дрались, беспомощные перед гигантом в серой броне. Остальные члены Первого отделения просто наблюдали, как Шарр вырезает их.

– Пленников нет, – произнес ударный ветеран Дортор, осматривая учиненную резню, когда вопль последнего из культистов оборвался воем Жнеца. Шарр стоя, тяжело дыша. С его древнего доспеха капала кровь. Он силился взять себя под контроль, обуздать потребность продолжать убивать. Пролить еще больше крови. Он – не Акиа. Не Акиа. Он принял на свой визор три донесения об обстановке, переданные штурмовыми отделениями Поглотителей и Третьим тактическим отделением, которые проникли в другие участки корабля.

– Выживших людей нет, – сказал он, подтверждая слова Дортора. – И никаких следов отступников. Пока что.

– Не хватает одной абордажной группы, – пробормотал знаменосец Нико. Шарр осознал, что тот прав.

Четвертое отделение еще не отчиталось.

Корди убивал, а к нему возвращались воспоминания. Он грезил, хотя и сложно было восстановить, о чем именно. Возможно, о залитом солнцем галечном береге и разбивающихся волнах. Это не имело значения. Значение имело то, что он проливает кровь для ордена и для Отца Пустоты.

Сосредоточься. Он плавным движением перезарядил оружие. Смятение в душе никак не сказывалось на его отточенных действиях. Он открыл огонь, болтер «Фобос R/017» присоединился к оружию братьев-в-пустоте. Четвертое отделение проникло в основание командного шпиля «Имперской истины», пробив своей абордажной торпедой входной люк. Они пробивались наверх, по лестницам, которые кишели кошмарами, состоявшими из меняющейся варп-плоти и цепких когтей. Кархародоны были забрызганы кровью демонических отродий – мерзким налетом, который никак не мог утолить кипящую жажду крови Адептус Астартес. Лишь отрывистые команды ударного командира Экары заставляли их держать строй – три группы братьев-в-пустоте, последовательно поднимающиеся по лестнице и поддерживающие друг друга огнем.

– Зачищено, – кратко сказал Корди, когда демон, возникший перед ним из теней лестниц, распался на части. Тактические десантники двинулись дальше, перемещаясь плавно, словно прирожденные хищники.

С ними был Те Кахуранги. Верховный библиарий настоял на том, чтобы сопровождать удар на мостик. Возможно, им двигала некая потаенная тяга к знаниям. Он вел Четвертое отделение, находясь впереди. Зеленый камень на конце костяного силового посоха озарял дикую, смердящую варпом тьму, окутывавшую корабль.

Впереди снова началась стрельба. Корди присоединился к ведущим братьям-в-пустоте, и они открыли огонь по очередной толпе тварей наверху последнего лестничного пролета шпиля. Массореактивные снаряды рвались десятками, перемежая басовитым грохотом влажные удары по рвущейся плоти. Корчащиеся щупальца цеплялись за Кархародонов, один змееподобный придаток обвился вокруг сапог Беты-восемь-три-Руа и попытался уволочь того вниз, к раззявленной пасти, полной игольчатых зубов и щерящихся второстепенных ртов. Кархародон отцепил свой боевой нож и в беззвучной ярости порубил лишенную костей конечность на куски, кромсая лезвием клинка толстые слои лиловой плоти и тошнотворного желтого жира.

– Прекратить, – скомандовал Экара. Корди потребовалось несколько мгновений, чтобы воспринять слова, и еще несколько – чтобы перестать палить очередью. Остальные члены Четвертого отделения вокруг него точно так же ослабили пальцы на спусковых крючках. Демонов больше не было.

Перед ними находились открытые противовзрывные двери мостика. Изнутри несло смертью.

– Вперед, – велел Экара.

– Следите за всеми направлениями, – добавил Те Кахуранги. – И за верхом.

Библиарий говорил отрывисто, будто сквозь стиснутые зубы. Что бы ему ни являло его варп-зрение, ничего хорошего там не было.

Кархародоны молча заняли мостик, готовясь к новым контактам. Таковых не произошло. Корди осмотрел мрак среди подвесных балок сводчатого зала, где висели тени. Перед его мысленным взором предстал бескрайний простор чистого синего неба, копия раскинувшейся под ним воды. Он сердито отбросил непрошеное воспоминание, переключив внимание на хрящеватые останки трупов под ногами. Тут был экипаж мостика из Имперского Флота и законники из Адептус Арбитес, которых объединяло одно – их всех сразили болтерами, цепными клинками или еще хуже того. Здесь поработали темные братья, это было очевидно.

Те Кахуранги стоял на краю углубления основного вокса мостика, глядя на ковер из трупов членов Флота и одной женщины-арбитратора. К вокс-блоку был пригвожден мертвец без головы.

– Мы опоздали, – произнес верховный библиарий. – Все они сгинули.

– Коса-четыре, ответьте, – раздался в воксе голос магистра роты Шарра. – Повторяю, Коса-четыре, ответьте.

– Мостик занят, – сказал Те Кахуранги, прежде чем Экара успел ответить. – Они уже расправились с последними из пленников. Убийцы хорошо поработали. Чтобы проникнуть в систему, они воспользовались вокс-дезинформацией и темным колдовством.

– Мы тоже никого не нашли в медицинском отсеке, но следов темных ритуалов в избытке.

– На борту был Мертвая Кожа. Я чувствую боль, задержавшуюся после его присутствия, словно отголоски землетрясения.

– Где он сейчас?

– Ниже поверхности, охотится за мальчиком. Мы должны спешить.

– Я велю «Копью пустоты» и «Острому зубу» забрать нас из ангаров для челноков, а «Белая пасть» уничтожит этот скиталец издали. Передайте Ари, чтобы он вел своих инициатов. Когда мы доберемся до поверхности, они будут вас сопровождать.

– За мной, братья, – произнеc Те Кахуранги, обращаясь к Четвертому отделению. Корди и остальные сомкнулись вокруг древнего библиария, и тот направился к челночным ангарам «Имперской истины», напоследок бросив продолжительный взгляд на обезглавленный труп, прибитый к вокс-ячейке внизу.

– Всем братьям-в-пустоте, – пощелкивая, сказал голос Шарра на ротном вокс-канале. – Загружаю координаты новой цели. Наводка на имперское сооружение на поверхности Гамма-восемь-три, обозначение «Участок №8».

Ранник посмотрелась в крошечную зеркальную пластину помывочной комнаты Участка №8. В ответ глянуло кошмарное лицо – покрывавшая его корка из крови и хрящей растеклась розовыми линиями в тех местах, где арбитратор пыталась ее смыть, прилепила темные волосы к голове и щипала глаза. Когда она плеснула на голову еще воды, руки дрожали. Она сказала себе, что причина этого – холод, а вовсе не тот страх, который до сих пор ее не отпускал.