Текст книги "Красная Подать (ЛП)"

Автор книги: Робби Макнивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++

+++ Мысль дня: Будущее проще всего уничтожить, забыв о прошлом +++

Глава V

Мостик «Белой пасти» представлял собой мрачное место. Он напоминал древний дворец, затерянный под волнами. Вырезанные из кораллов стены и колонны тянулись к высоком сводчатому потолку, мерцавшему от свечения энергетических щитов старинного звездолета. Над ним саваном висела тишина, которую нарушали лишь тихий гул когитаторов, перезвон авгуров и далекая пульсация двигателей. Многие из рабов в светлых одеяниях, обслуживавших информационные посты мостика, хирургически удаляли себе голосовые связки, фанатично стараясь подражать тем из своих повелителей, кто принимал Пустотный Обет Безмолвия.

По-настоящему тишину нарушили только во время обратного варп-перехода. Некоторое время назад скалоподобные стены и изношенные плиты палубы резонировали от настойчивого кантирования переходного хора и жужжания порхающих над головами херувимов, размахиваваших автокурильницами. Занятые на мостике космические десантники присоединились к пению, с привычной легкостью влившись в исполняемый на высоком готике псалм. Корабль содрогался и стонал от иномирового страха, выдираясь из сверкающего безумия варпа и прорываясь обратно в реальное пространство, словно устремляющийся вверх из глубин океанский хищник, окруженный ореолом меркнущего, цепкого света.

Системы авгуров все еще звенели, выдавая данные. «Белая пасть» зондировала возникшее окружение. Смазанное и неполное изображение системы Зартака, проецируемое из голосхемы перед командирским троном мостика, медленно приходило в порядок. С каждой стороны от «Белой пасти» находилось по шесть кораблей сопровождения, которые сгрудились, будто мелкая рыба возле левиафана, вынюхивая кровь в воде. Всего одна помеха – неровный колоссальный астероидный пояс системы – отделяла их от единственной обитаемой планеты – Зартака.

А вместе с тем – для Шарра – и от дома. Или, по крайней мере, прежнего дома. В его памяти сохранились лишь мельчайшие фрагменты тюремной колонии. Холод. Темнота. Боль в мускулах. Отчаяние. Все это оставалось впечатанным в его душу долгое время после того, как пропали подлинные воспоминания о жизни в роли заключенного.

Шарр почувствовал, как внутри зашевелилась злость. Все это уже не имело значения. За ним явились Ангелы Смерти, помазанники Отца Пустоты. Теперь у него новая жизнь. Кем бы там ни был тот мальчик два столетия тому назад, он уже давно умер.

– Мы выйдем на высокую орбиту через четыре часа, – произнес он, стараясь сосредоточиться на привычном тактическом инструктаже. – Первичное сканирование показывает, что над планетоидом сейчас стоит всего один корабль. Мы еще проводим опознание, но похоже, что на орбите недавно произошел бой. Фиксируем выстрелы макропушек, а в гравитационном колодце находится что-то, похожее на обломки.

По другую сторону дисплея от Шарра слушало все остальное командование Третьей роты. Облаченный в черную боевую броню капеллан Никора о чем-то размышлял, а Те Кахуранги тяжело опирался на свой костяной посох. По бокам от него стояли штурмовые командиры отделений роты. Каху сознательно расположился в отдалении от прочих, возле Шарра. Терминатор был в шлеме. Нарисованная на морде разверстая красная пасть резко контрастировала с бело-серыми пластинами остального тактического доспеха дредноута.

– Из расшифровок вокса, по всей видимости, следует, что имперские коммуникации на поверхности планеты отказали, – продолжил Шарр, подсветив Зартак на трехмерном изображении щелчком рунической вставки на панели управления голосхемой. – Кроме сигнала бедствия, посылаемого из второстепенного сооружения в южном полушарии, на поверхности нет имперцев, с которыми можно было бы вступить в контакт. Однако под землей еще могут быть выжившие.

– Повелители Ночи работают быстро, – пробормотал ударный командир Омека-три-девять-Ари, командующий ротного подразделения скаутов.

– У нас есть подтверждение того, что именно они в ответе за это? – требовательно спросил капеллан Никора.

– Исключительно мое прорицание, – сказал Те Кахуранги, прежде чем Шарр успел ответить. – Но у меня никогда не бывало более ясных видений. Они здесь по воле Кири Мате, Мертвой Кожи, и его демонического хозяина.

– Если ты это видел, то мне достаточно, – произнес Никора, склонив свой шлем-череп.

– Непохоже, что нам нужно менять изначальный план, – проскрежетал Каху через вокс. – Обеспечить зону высадки и загнать предателей в шахты. Если они выпустят узников, это только помешает их попыткам скрыться.

– Если место, которое передает сигнал бедствия, еще будет держаться, оно станет нашей оперативной базой, – произнес Шарр. – Если нет, мы его отобьем и сделаем ею. Все округа Зартака соединены подземными линиями горизонтов и пешими переходами. Удерживая один из них, мы получим доступ к остальным. Оттуда мы проложим себе дорогу в главную шахту и выбьем изменников.

– Захватите генератор пустотного щита, и мои Красные Братья смогут телепортироваться в главный округ и обезглавить их, – сказал Каху. – Их хозяин наверняка прячется именно там.

– Или же это может быть ловушкой. Мы слишком хорошо знаем этих предателей. Их оружие – тени и уловки.

– И нам нужно думать не только об их уничтожении, – добавил Те Кахуранги. – Я прошу разрешения использовать инициатов ударного командира Ари для помощи в поисках мальчика. Он уже на свободе где-то в основных выработках рудника. Мои видения явили, что Мертвая Кожа охотится за ним.

Раздалось жужжание сервоприводов: это шевельнулся Каху.

– Верховный библиарий, мы точно не можем позволить себе выделить вам весь состав скаутов, – произнес терминатор.

– И тем не менее, мы это сделаем, – сказал Шарр. – Даже с учетом способностей почтенного верховного библиария нельзя ожидать, что он прочешет всю шахту в одиночку. Лучше так, чем отделять на поиски ребенка полностью оперившихся братьев-в-пустоте.

– Подать… – начал было Каху, но Шарр его оборвал.

– Будет целиком собрана, – произнес он. – А мальчик – возвращен, ради ордена. На данный момент нет причин подозревать, что какая-то из этих целей для нас недостижима. Как только мы совершим высадку и вступим в контакт, я проведу повторную оценку ситуации. До тех пор скауты в распоряжении Те Кахуранги. Это ясно?

Собравшиеся Кархародоны молча кивнули, хотя Каху сделал это лишь после секундной паузы. Шарр поймал взгляд Те Кахуранги и заметил в нем неозвученную благодарность. Каху мог требовать повиновения Тиберосу и более емким эдиктам ордена, однако Шарр знал верховного библиария достаточно долго, чтобы доверять его суждениям.

Кем бы ни был тот мальчик, которого искал Те Кахуранги, его таланты означали, что он им жизненно необходим.

Ранник удалось вдавить размыкающую руну на сдерживающей обвязке прежде, чем ее вырвало. Поток желчи забрызгал внутреннюю сторону треснувшего кристалфлексового окна спасательной капсулы и окатил примтивную панель управления.

Арбитратор только успела вывалиться из открытого кормового люка, как ее накрыло вторым приступом тошноты, и она повалилась на колени в развороченную грязь. Долгое время она стояла на четвереньках, содрогаясь от сухих рвотных позывов и глядя, как содержимое желудка впитывается в опаленную полосу земли, которую пропахала капсула при приземлении.

Начался дождь, и звук падения миллионов капель на лиственный полог слился в шипящий и перестукивающий шелест. Над кронами деревьев поднималось солнце Зартака, вновь возвращающее цвета в черноту под ветвями джунглей планетоида.

Когда ливень начал затекать в сочленения побитой брони, Ранник заставила себя встать. Грязь под ногами же успела превратиться в липкую трясину. В глазах поплыло, и она вытянула руки, чтобы придать себе устойчивости. Сделала долгий и медленный вдох, чувствуя, как желудок, наконец, начинает успокаиваться.

Она очнулась на середине входа в атмосферу. В смотровом окне спасательной капсулы пылало красное зарево. Она не знала, что делать, застряла в сдерживающей обвязке и была убеждена, что умрет. Огонь угас, облака разошлись, и навстречу ей рванулось колышущееся зеленое море деревьев Зартака.

В последнюю секунду сработали тормозные ускорители, а сдерживающая обвязка была полностью зафиксирована, но удар о поверхность все равно едва не перебил ей позвоночник и не сломал шею. Все тело болело, и это даже без учета тех ранений, которые она получила на «Имперской истине». Даже просто стоять прямо было нелегко.

Ранник оглянулась на спасательную капсулу. Наполовину зарывшаяся в трясину джунглей черная поверхность была покрыта рубцами и дымилась. За ней тянулся след из ободранной коры, сорванный листьев и сочащихся соком сломанных веток, указывавший, где капсула соприкоснулась с лесным пологом и откуда ее проволокло сотню ярдов по джунглям.

Ранник поразилась, как, во имя Бога-Императора, она до сих пор жива.

Она знала, что за это нужно благодарить кошмарных существ.

От осознания этого факта у нее снова свело живот. Их попытка захвата «Имперской истины» и последующая засада были полностью спланированы – уж это было очевидно. Менее понятно было, что превратило бывший тюремный корабль в кошмар наяву. Ранник никогда не доводилось встречать ничего похожего на тех тварей, что обрушились на них из теней на мостике. Будь она поглупее, сказала бы, что они представляли собой некую мрачную пародию на истории, которые она слышала о божественных воителях Адептус Астартес. Впрочем, понятно было, что это творения Темных Богов. Над всем Зартаком нависла страшная угроза.

Ее приковал к месту раздавшийся глухой щелчок. Она замерла под дождем, дрожащая, с прилипшими ко лбу волосами.

– Повернуться! – рявкнул голос.

Она нетвердо повиновалась и обнаружила, что на нее уставились дула трех «Вокс Леги». На краю грязевой борозды у спасательной капсулы стояли три арбитратора. Дождь блестел на черных шлемах и панцирной броне.

Ранник попыталась заговорить. Но вместо этого повалилась, шлепнувшись в жижу. Голова шла кругом. Она едва сознавала, что арбитраторы приближаются к ней, не опуская оружия.

– Участок Двенадцать, – сумела выдавить она. Один из них протянул руку и ухватил ее за наплечник фиксирующейся перчаткой. Перевернул ее на спину и смахнул грязь с нагрудника, открыв прямоугольную желтую идентификационную пластинку.

– Младший смотритель Ранник? – требовательно спросил мужчина. Выражение его лица по ту сторону очков шлема было не разобрать. Ранник удалось кивнуть.

– С возвращением на Зартак, сэр, – произнес арбитратор, примагнитив свой дробовик к броне на спине. Он ухватил Ранник за руку. Двое его товарищей взяли ее за плечи и вытащили из грязи.

– Мы видели ваш вход в атмосферу, – сказал арбитратор. – Нас направили из участка на расследование. Первый арбитратор Якен полагал, что это могут быть вражеские контакты.

– Какой участок? – только и сумела проговорить Ранник, силясь сосредоточить зрение на идентификационных пластинках троицы. – Где мы?

– Восьмой, сэр, – ответил арбитратор, поддерживая Ранник рукой за спину. – Юрисдикция Кленна. Мы всего в двух километрах к югу от внешних бастионов.

– Кленн там? – спросила Ранник. – Вы получали какие-нибудь вести из Окружной Крепости или от главного смотрителя?

– Никак нет, сэр. Последнее, что мы слышали – что он в крепости, на обзорном заседании. Примерно два часа назад отключились коммуникаторы. Нам не удалось никого вызвать. Штурмовые отделения отправились на небезопасный корабль на высокой орбите. А затем все потухло. Я так понимаю, вы оттуда и прибыли, сэр?

– Это была ловушка, – произнесла Ранник. – Не тюремный бунт. Что-то захватило корабль.

– Что-то?

– Нам нужно добраться до вашего участка, арбитратор. Помогите мне.

Один из троих поддерживал ее, и они пробирались по мокрым джунглям, следуя сигналам переносного ауспика. Продвижение давалось медленно. Ливень превратил подлесок в болото, а склоны и каналы – в быстрые грязевые потоки. К ним цеплялись промокшие вайи и ползучие лианы. Шедший впереди арбитратор отстегнул от магнитных пластин мачете и начал прорубаться сквозь наиболее мешающие участки зелени.

Ранник все еще подташнивало. Череп пульсировал от удара, полученного на мостике. Она старалась ни о чем из этого не думать. Не думать об истерзанном теле капитана ван Хойта, подключенном к его же собственной вокс-системе. Не думать про облаченного в полночь гиганта, который одним ударом убил Макран. Не задаваться вопросом, почему он не просто сохранил ей жизнь, но еще и вернул на поверхность Зартака сразу к югу от участка.

Они уже здесь, на поверхности?

Солнце уже успело полностью взойти, когда они вывалились в расчищенную простреливаемую зону, окружающую бастионы Участка №8. Над теми возвышалась центральная крепость – приземистый мощный блокгауз из черного рокрита. Они миновали иссохшие черепа, насаженные на колья по линии леса – останки пытавшихся сбежать заключенных, ныне служащие предостережением тем, кто настолько уже настолько отчаялся, что захотел бы променять рудники на джунгли.

– Восьмой, это группа разведки один, – сказал в свою вокс-гарнитуру арбитратор, который поддерживал Ранник. – Входим в простреливаемую зону. Медиков к южным воротам.

Они потащились по иссеченному ливнем дерну вокруг участка. Позади осталась половина пути, когда по джуглям за спиной эхом раскатился гром. Нога поддерживашего Ранник арбитратора взорвалась сразу ниже колена. Они оба упали. Арбитратор заорал.

– Контакт, контакт, – закричал голос в воксе. – Линия леса! Огонь на прикрытие, сейчас же!

Раздался треск: арбитраторы на южном бастионе открыли огонь из своих автоганов. Над головой у Ранник зажужжали пули. Она сумела подняться на колени и бросить взгляд назад. Что бы ни подстрелило арбитратора, его не было видно. Раненый корчился в грязи, держась за окровавленную культю. От вида травмы тело Ранник пронзило зарядом адреналина.

– Помогите мне с ним, – зарычала она на двух других. Она подхватила мужчину под одну руку, напарник поддержал под другую, и вместе они потащили его к пласталевым воротам. Третий арбитратор издалека высадил в линию леса несколько зарядов из дробовика, а затем побежал ко входу вместе с ними.

Оставалась всего дюжина ярдов, когда грохот раздался снова. Череп помогавшего Ранник арбитратора разлетелся, забрызгав непокрытую голову младшего смотрителя дымящейся серой плотью. Ранник повалилась в грязь рядом с безголовым трупом. Раненый арбитратор продолжал кричать, быстро истекая кровью из-за потери конечности.

– Шевелитесь! – услышала Ранник вопль. – Тащите их внутрь!

Ворота участка откатились. Под дождь, глухо стуча ногами, выскочило полдюжины арбитраторов с оружием наготове, которые присоединились к обстрелу наугад, все еще грохотавшему с вершины бастиона. Ранник и раненого арбитратора схватили и поволокли в надворотное укрепление бастиона. К ним присоединился и последний из группы разведки. Пласталевые двери гулко захлопнулись.

Ранник поднялась на ноги и для устойчивости уперлась рукой. Она тяжело дышала. На черном нагруднике арбитратора, который вывел группу из ворот, были выбиты желтые предупреждающие шевроны сержанта. Он говорил в вокс-гарнитуру:

– Подразделения на стене, если у вас нет визуального контакта, прекратить огонь.

Стрельба затихла. Раненый арбитратор тоже перестал кричать. Медикэ воткнул ему в бедро одноразовый шприц, наполненный стимуляторами, и теперь занимался перевязкой раны.

Ранник стерла рукавом кровь и дождевую воду с глаз. Ее трясло. Арбитратор с полосками на броне посмотрел на нее.

– Младший смотритель Ранник, я первый арбитратор Якен, исполняющий обязанности командующего Участком №8 в отсутствие младшего смотрителя Кленна. При всем уважении, сэр, мне бы хотелось переложить эту ответственность на вас.

– Принимается, первый арбитратор, – автоматически ответила Ранник. – Вам придется меня проинструктировать. Сколько человек у вас в гарнизоне?

Мы все умрем, – буквально вопили ее мысли.

– За вычетом находящегося здесь Форра, и Поллака, который остался там в грязи, два отделения по десять, сэр. И пять тысяч заключенных в шахтах внизу. С момента, когда отключилась вокс-сеть, мы в состоянии полной боевой готовности.

– Заключенные в оковах?

– Все до единого, сэр, и их магнитные наручники готовы взорваться при первых признаках проблем.

– Перекройте еще и туннели. Позаботьтесь, чтобы ничто не могло войти и выйти под землей.

– Принято, сэр. Что именно там творится?

– Мне известно не больше вашего, первый арбитратор, – солгала Ранник. – Но что бы там ни было, новости плохие.

– Как вам удалось выбраться с корабля? – поинтересовался Якен. Ранник заставила себя осадить его, стараясь не выдать своего страха и неуверенности.

– Это закрытая информация. Если вам понадобится это знать, я сообщу.

Якен не отвел взгляда. Выражение его лица под очками шлема было не разглядеть. Наконец, он кивнул.

– Разумеется, сэр.

Ранник отвернулась от него и протяжно, неровно выдохнула.

Воя двигателями, три десантно-штурмовых корабля описали круг над Скважиной №1. Рассветное солнце сверкало на их покрытых рубцами, изъеденных пустотой корпусах. Некоторое время они парили над Окружной Крепостью, словно стервоклюи, вынюхивающие во влажных воздушных потоках из джунглей свежее мясо.

Они обнаружили его в крепости. Один за другим корабли приопустили крылья и, неуклюже стуча стабилизаторами и посадочными опорами, приземлились в приемных ангарах округа.

Аппарели с лязгом ударились о рокрит, и раздался дробный гул шипованных боевых ботинок, выходящих в ангары. Прибыла Черная Длань.

Их встречал Фексрат со своим Третьим Когтем. Отделения пехоты культистов первым делом направлялись в арсенальный блок пустотного щита. Там они меняли свое старое вооружение на недавно отштампованные автоганы и дробовики Адептус Арбитес и тут же принимались работать серрейторными боевыми ножами над имперскими символами на прикладах.

Изначально Черная Длань возникла как одобренный Куллом эксперимент Фексрата. Кандидаты с жатв не всегда гибли в ходе испытаний, а из-за постоянного дефицита ресурсов у группировки Куллу претило убивать в целом умелых рекрутов. Фексрат вызвался вырастить из наиболее жестоких выживших пехоту, способную выполнять задачи, которыми обычно не обременяли себя воины VIII Легиона. Результатом стала Черная Длань – пехотинцы-культисты, посвятившие себя тому садистическому нарциссизму, что окружал легионеров VIII-го.

То оружие, которое солдаты-культисты не забирали из Окружной Крепости, паковалось в ящики и, все так же в устрашающем присутствии Третьего Когтя, спускалось в Нору. Черная Длань разошлась по рудникам, расстреливая заключенных, которые попадались им на пути и при этом не убегали. Тем не повезло – Черная Длань собиралась исключительно раздавать подарки.

Достаточно углубившись в шахты, они отперли ящики, открыли их и бросили. Черная Длань вместе со своими хозяевами вернулась в Окружную Крепость.

Остался только Шадрайт. Советы теней-приспешников Бар`Гула привели его в туннель горизонта, уходивший от одной из лестниц. Это было одно из первых мест, куда повернул поток заключенных, когда Восьмой Коготь переубедил их насчет подъема к поверхности. Проход был устлан мертвецами, у которых забрали все, кроме комбинезонов. В исступленной и отчаянной жажде спасения людей просто задавили насмерть, а проходившие мимо сняли с них все, что они успели набрать.

Даже самые умелые смертные охотники не сумели бы отыскать след среди давленого покрова на рельсах. Однако на стороне Шадрайта были бессмертные. Ему нашептывали тени, которые закручивались кольцами и рвались вперед, словно нетерпеливые гончие. Они постоянно порхали на краю зрения колдуна, исчезая всякий раз, как он пытался на них сконцентрироваться. Это были кошмары, продолжающие жить в памяти после пробуждения, и от них пахло, пахло варпом. В былые дни его бы направлял голос самого Бар`Гула, но сейчас демон-обманщик находился так далеко, что это приводило в ярость. Все было очевидно – лишь выследив и посвятив мальчика, Шадрайт сможет возобновить их тысячелетнюю сделку. Когда душа демона окажется привязана к плоти сильного смертного, ничто их не остановит.

Подшахта 16. Под ободряющее бормотание своих темных эфирных фамильяров Шадрайт вошел в выдолбленный туннель. Здесь тел было меньше. Заключенные просачивались по разрастающемуся лабиринту Норы, словно стоки через шлюзы. Плотно сбившиеся толпы с верхних уровней распадались на мелкие банды, группки и отчаявшихся одиноких скитальцев. Пока Шадрайт шел, тени схватили нескольких таких беспечных одиночек, разорвав и поглотив их в бешеном мелькании бесплотных черных когтей и хлопающих крыльев.

Колдун Хаоса не обращал внимания на их выходки. Он приближался к цели, это чувствовалось. Огни варпа на его косе, дремавшие с тех пор, как он расправился с астропатами Окружной Крепости, снова ожили и замерцали. Тени зачирикали, взбудораженные возвращением благосклонности господина.

Повелитель Ночи двинулся дальше, в недра колоссальных рудничных выработок. В секции, отмеченной как «бурильная шахта 28», он обнаружил то, что и надеялся найти – тела со следами прикосновения имматериума. Таких было два. Они ужасно обгорели, почерневшие останки усохли. В колдовском зрении Шадрайта трупы до сих пор тлели и светились множеством оттенков огня варпа. Третье тело осталось нетронутым, ему раскроили череп.

Дружок мальчишки, – прошипели сгрудившиеся вокруг Шадрайта демоны. Он кивнул. Тела были свежими, души покинули их совсем недавно. Мальчик не мог уйти далеко.

Колдун зашагал вглубь шахты, вынужденно пригибаясь. Пока что мальчишка почти ничего не знал о своих скрытых психических способностях и не видел той силы, от которой он светился в глубинах имматериума, словно маяк. Его подсознание явно подавляло психическую мощь в целях самосохранения, ограничивая талант так называемыми фокусами или случаями «везения». И хорошо, иначе бы за ним уже явились Черные Корабли.

Шадрайт мог предложить куда больше, нежели рабство, пытки и жертву, которой требовал Империум. Когда мальчик окажется у него в руках, он раскроет его способности и заставит осознать весь свой потенциал, захочет он того или нет. А затем у него появится подмастерье, достойный его мастерства, а Бар`Гул получит могучего носителя в материальном мире.

Демон выразился ясно. От него требовалось лишь добраться до мальчика раньше, чем Бледный Кочевник.

Скелл продирался по грязи. Его всхлипывания эхом разносились по тесному шурфу. Места встать не было. Основную часть пласта приходилось проползать на животе, помогая себе руками, а затем проход снова расширялся, переходя в более крупные выработки шахт соседнего участка. Именно туда и пытался добраться Скелл, рассчитывая либо найти какой-то порядок среди хаоса, либо просто затеряться во мраке. Он бы охотно променял населенную тенями преисподнюю, где блуждал, на свою тюремную камеру и магнитные наручники.

Он взял старый люминисцентный светильник из гнезда на входе в шурф. Теперь мерцающий свет лампы стал его единственным спутником, и он был твердо уверен, что с каждой секундой тени сползаются к маленькой сфере. Плечи терлись о стенки норы, а через какое-то время удушливо-тесный проход повел его вниз, и ему пришлось проталкивать светильник через холодную сырую грязь перед собой.

Он продолжал двигаться, стараясь не думать о вызывающих клаустрофобию стенах или о давящей на него земле. Ему до сих пор слышалось, как закричал Долар, когда понял, что Скелл его бросает. Жуткий шум эхом отдавался в мыслях вместе с воплями Аргрима. Кровь контрабандиста запеклась на пальцах Скелла сухой бурой коркой, и ему нечем было ее смыть.

Он помнил дикую панику в тот момент, когда его прижали к стене и избивали, и кошмарное зрелище того, что двое других сделали с Доларом. На секунду он ослеп, а когда зрение вернулось, то принадлежало уже не ему. На сетчатке проступили странные образы, словно эффект от яркой вспышки в виде длинных многоногих призраков из лучистого света. Он услышал, как по грязному коридору разносится безумный квохчущий хохот. Все казалось сном, но вот только когда он очнулся, Аргрим и его подручные были мертвы. В сознании отпечаталось лишь задержавшееся ощущение опьянения и неудержимой агрессии.

Что-то шло за ним. Ему требовалось убраться прочь, пока оно его не нашло. Путь, которым он двигался и который когда-то сам прокладывал вместе с Доларом, Недзи и остальными членами рабочей бригады, оказался перекрыт. В какой-то момент часть шурфа обвалилась. Спустя двадцать минут отчаянного ползанья в жиже и темноте Скелл уперся в сплошную стену из спрессованой грязи и сломанных деревяшек. И вот тогда-то он и сдался.

Какая-то его часть знала, что этот день придет. Ему это снилось и являлось наяву с тех самых пор, как группа захвата взяла его на Феллорейне. Он ни разу не говорил об своих страхах, кроме как с Доларом, да и то лишь тогда, когда понял, что без грубой силы того ему не выжить в тюремной колонии. А теперь он лишился и этого.

Ему предстояла смерть. Или того хуже. У него вырвался очередной всхлип, эхо которого унеслось в шурф.

На сей раз кто-то отозвался. В его разум вторглась мысль. Она представляла собой не отдельный голос, не свистящий предсмертный хрип, который все чаще обращался к нему в самые темные ночные часы. Она была вкрадчивей, являясь скорее предложением – явно чужеродная, однако не совсем агрессивная.

Продолжай двигаться, – поторопила она.

– Не могу, – сказал Скелл, утирая нос. – Оно идет за мной.

У тебя еще есть время. Если останешься на месте, тени тебя схватят. Иди назад, сейчас же.

Скелл попытался подчиниться. Попытался заставить свои уставшие конечности работать, пробиваясь сквозь тесный полумрак, толкаясь локтями и коленями, чтобы пролезть обратно по шурфу. Продвижение было медленным. Он полз не думая, словно предложение из сознания – та иномировая воля, что сподвигла его действовать – разошлось по всему телу. Ощущение одновременно и тревожило, и успокаивало. У сущности не было той острой ожесточенности, которой сопровождались его видения клыкастых теней и щерящихся черепов. Она была не лишена угрозы, однако ее злоба была направлена не против Скелла. Что бы это ни было, оно не хотело, чтобы тени его забрали. Прямо сейчас только это и имело значение.

В конце концов, он вывалился из норы в подшахту, откуда пришел. Тело горело от изнеможения, с головы до пят его покрывала липкая серая жижа.

Торопись, – велела мысль. Ты сильнее, чем думаешь.

Страх заставил Скелла подняться, заглушив боль в конечностях. Пошатываясь, он направился по земляному коридору в направлении, противоположном тому, откуда явился. Он оставил светильник у входа в шурф, но не стал оглядываться.

Верь, Скелл, – сказала мысль. Верь и беги.

Светильник у него за спиной мигнул и погас.

Шадрайт остановился. Он тонко и с шипением выдохнул воздух сквозь вокс-решетку шлема. Тени вокруг него застыли, как будто их застигли за каким-то недозволенным делом.

Он здесь, – произнес Бар`Гул. Колдун содрогнулся, когда внутри черепа раздался скользящий голос демона.

– Ты уже давно не подавал голоса, – отозвался он с язвительной интонацией. Его рука крепче сжала варп-косу.

На то не было весомых причин, – огрызнулся демон. Свечение варпа, окутывавшее косу Шадрайта, полыхнуло, и тени в страхе съежились.

– Не забывай так легко все, что я для тебя сделал, демон, – бросил Шадрайт. – Тебе не худо бы вспомнить, что ты мне не хозяин.

Как и ты мне, Повелитель Ночи. Мальчишка убегает. Бледный Кочевник пойдет на все, чтобы его добыть. Ты должен схватить его и надлежащим образом связать, чтобы у меня появилось обиталище из плоти.

По туннелю до Шадрайта докатилось эхо далекой стрельбы. Он повернул голову на шум. Его охотничий режим зрения скрадывал темноту.

– Жатва продолжается, – сказал он. – Кулл раздал узникам оружие. Если расставлять западню, то это необходимо делать сейчас. Чтобы завершить твой призыв, нам нужна благословленная варпом кровь Бледного Кочевника.

Иди, – поторопил его Бар`Гул. – Моя воля с тобой. Ему недолго осталось от тебя ускользать.

– По крайней мере, в этом мы сходимся, – произнес Шадрайт, снова двинувшись с места. Окружавшая его тьма пришла в суматошное, корчащееся движение, вновь взяв варп-след.

На сей раз скрыться не получится.

По Скважине №1 разносились звуки выстрелов. Треск и грохот лазеров с пулями эхом отдавался туда-сюда по уставленным статуями туннелям, транзитным переходам и тяговым шахтам, сливаясь в центральной яме в общий непрерывно резонирующий гром.

Узники нашли ящики с оружием, которые Черная Длань приволокла из арсеналов арбитраторов. Меньше чем через час наиболее сильные банды собрались к снаряжению, словно стаи падальщиков к мертвечине. Надлежащим образом обеспечив себя вооружением с выбитой аквилой, принадлежавшим былым хозяевам, теперь они занимались тем, что устанавливали на Зартаке новый свод законов: кто сильнее, тот и прав.

Кулл наблюдал на экранах Окружной Крепости разнообразные стычки на бегу. Все они неизменно протекали в ближнем бою, кроваво и быстро. Всегда побеждала та сторона, у которой было преимущество внезапности. Нечто похожее на патовую ситуацию сложилось только на поворотном узле рельс горизонта, где разгромленная группа беглецов из нижних блоков смогла засесть в неподвижно стоящей вагонетке. Зрелище тупикового противостояния наскучило Куллу, и он отправил брата из Третьего Когтя Фексрата убить никчемных савларцев, не сумевших уничтожить добычу первым ударом. Подобная некомпетентность не могла принести ему никакой пользы.

Резня между свежевооруженными бандами шла полным ходом. У тех, кому еще не удалось стянуть какое-нибудь оружие, не было вообще никаких шансов. Вскоре на Зартаке не останется безоружных заключенных, и можно будет начать следующий этап жатвы.

Кулл переключил свое внимание на то, как идут дела в участках. Судя по докладам от трех Когтей, распределенных по малым тюремным заведениям планетоида, все продолжало продвигаться согласно плану. Заключенных из второ– и третьестепенных рудников сгоняли на вагонетки локорельса, готовя к перевозке в Скважину №1. После полного окончания жатвы среди заключенных главного учреждения за первой волной последует вторая. К рассвету следующего долгого дня на Зартаке процесс отбора уже практически завершится.

Раздумья Повелителя Ночи нарушил звон систем авгуров. Голосхема возле середины командного центра замерцала и ожила, захлебываясь помехами. На карте Зартака и окружающего космоса появились новые руны сигнатур, накладывающиеся друг на друга.