Текст книги "Красная Подать (ЛП)"

Автор книги: Робби Макнивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава XIII

Туннели снова шли вверх, и ударная группа наконец-то оставляла позади удушливый жар сердца Зартака. Ранник продолжала идти впереди. Ее поступь была уверенной, в отличие от ее разума. По телу ползли мурашки от страха, а задняя часть шеи, сразу под кромкой шлема, непрерывно зудела. Перед ее мысленным взором стояло лишь бледное лицо твари, которую она когда-то считала космическим десантником. Оно глядело на нее, покрытое багряными полосами чужой крови.

Страх появился и исчез, угаснув ровно в тот момент, когда начинал брать над ней верх. Ранник обнаружила, что снова в состоянии дышать, и опять сосредоточилась на насущной задаче. Важно было лишь одно – вести Те Кахуранги, ее старого друга, прямо и верной дорогой. «А кто такой Те Кахуранги?» – вопрошала другая часть ее сознания. Откуда ей известно имя облаченного в синее гиганта, возглавляющего ударную группу? Вопросы так и не успевали оформиться полностью. Они не имели значения. Значение имело то, что впереди.

Вспомогательный проход №1 стабильно поднимался все выше и менялся. Он уже не был узким естественным разломом со стенами из неровного камня. Теперь были заметны следы работы лазерных резаков, а конструкции придавали жесткости пласталевые балки над головой. Ударная группа вышла на небольшую развилку, где туннель разветвлялся в трех направлениях. Перекресток освещала старая мигающая сфера. Ранник без раздумий направилась в проход направо. Она так много раз ходила этим путем.

Когда ты вообще ходила этим путем?

Она отбросила назойливую мысль. На столь несущественные вопросы не было времени. Его у них оставалось немного.

До нее донесся шум, гуляющий по извилистому пространству туннеля. Шелест, громкость которого нарастала с каждым шагом. Спустя мгновение Ранник осознала, что это шум бегущей воды. Еще через несколько секунд на нее обрушилась вонь. Она поняла, что находится дальше.

– Канализация Скважины №1, – передала она по воксу. – Прямо впереди.

– По ней можно попасть в Окружную Крепость? – спросил Те Кахуранги.

– Да, на нижние уровни. Оттуда мы сможем добраться до Центрума Доминус.

Стоки и отходы удалялись из тюремных блоков крепости и комнат в казармах арбитраторов по извилистому пути, уносясь к самому дну самой скважины, где они образовывали озеро застывающих выделений в полостях разломов скального основания Зартака. Змеящийся туннель привел к зарешеченному служебному люку в скругленной стене одной из таких сточных труб. Решетка на люке была не заперта, но она проржавела и прилипла к вековой слизи. Ранник пинала ее ногой, пока та не подалась.

При виде льющейся мимо мерзости глубиной по колено у нее свело желудок, однако она обнаружила, что невольно вынуждена туда зайти. Липкая и холодная жижа обдала лодыжки. Она содрогнулась от омерзения, вытянула одну руку для устойчивости, а другой прикрыла рот, защищаясь от вони.

+Куда?+ поторопил ее Те Кахуранги. До Ранник не дошло, что голос прозвучал не вслух, а раздался изнутри ее головы. Она указала в направлении канализационного туннеля, не осмеливаясь говорить из опасения вдохнуть гнилостный воздух.

Она повела их дальше к поверхности. Фонари ударной группы разгоняли огромные стаи уродливых паршивых грызунов. Когда они, извиваясь, проскакивали мимо Ранник, та едва не замирала на месте от их чириканья и виляющих движений жилистых тел, но ее продолжала подгонять вперед присутствующая внутри разума сущность – тень с остроконечными очертаниями, плывущая сразу под водой. Свет фонаря отражался от темной поверхности жижи и плясал на заросшем зеленью вогнутом потолке туннеля.

В конце концов, она обнаружила то, что искала – лестницу, вделанную в прямую шахту на стене. Несмотря на ржавчину и грязь, та была достаточно массивной, чтобы выдержать громоздких сервиторов, периодически очищавших канализацию от засоров, грызунов и сбежавших узников. Ранник жестом велела космическим десантникам ждать, а сама полезла вверх. Наверху оказался входной люк, закрытый решеткой, которую можно было отпереть лишь при помощи сканирующего блока. Калитка.

Ранник вытащила свой генетический ключ из кармана на бедре комбинезона, остро ощущая, как космические десантники кружат прямо под ней. Ключ был подтверждением полномочий и средством идентификации. Он давал ей доступ в большую часть Окружной Крепости. В большую, однако не везде. Держась одной рукой за ступеньки лестницы, она потянулась вверх и провела пластековой полоской с кодом по грязному интерфейсу сканера.

Что-то глухо стукнуло, но решетка не сдвинулась с места. Она ударила по ней ладонью фиксирующей перчатки – раз, еще раз – и ржавые автоматические петли наконец-то сработали, откинув преграду назад. Наверху царил мрак, пронзенный полосами света.

Ранник пролезла в отверстие, позволив себе выдохнуть. Она оказалась в широком лазе, размеров которого хватало для прохода обслуживающих сервиторов. Его стены были ребристыми от замшелых трубопроводов охладителя, клапанов сброса давления и пучков проводов от электродов. В пятне света, отбрасываемом ее фонарем, корчились и извивались жирные незрячие насекомые.

Полосы света над головой просачивались сквозь вторую решетку. Там был еще один сканирующий блок, закодированный на высокопоставленных арбитраторов и сервиторов, очищавших чрево Окружной Крепости. Ранник провела по нему, беззвучно молясь о том, чтобы у нее был достаточный уровень допуска. Сканирующий блок мигнул красным и издал сердитый писк. Ранник шепотом выругалась и провела еще раз, теперь медленнее. Блок звякнул и зажегся зеленым. Вторая решетка Калитки открылась.

– Мы вошли, – прошипела Ранник вниз, ударной группе. Ей приходилось бороться с неуютным ощущением, будто один из бледных скаутов собирается вцепиться в ее беззащитные ноги. От воспоминания о кровавом пиршестве во вспомогательном проходе у нее скручивало внутренности.

Ранник вылезла на свет. Она находилась во второстепенном коридоре, номер 3-6, который шел от главного рефекториума. В точности как она и помнила. Ну как она могла забыть о существовании Калитки? Почему память вернулась так резко, посреди ночи?

Она отбросила тревожные мысли и выбралась в коридор, встав на ноги и отстегнув «Вокс Леги» от спины. Коридор был пуст, но ее не покидало чувство, что за ней наблюдают пикт-рекордеры на стенах. Яркие осветительные полосы и активные системы безопасности издавали низкий нервирующий гул.

Следом за ней появились скауты, которые разошлись в стороны, прижимаясь к панелям стен и подняв пистолеты. Далее последовали полноценные братья-в-пустоте, со скрежетом керамита протиснувшиеся в люки решеток. Последним возник гигант в синей броне.

– В какой стороне Центрум Доминус? – требовательно спросил он. Ранник указала вдаль по коридору:

– Туда. Там рефекториум, а за ним лестница, которая ведет прямо к центру управления.

– Почтенный библиарий, – перебил ее один из скаутов. – Что-то снова глушит ауспик. Мы пойдем вслепую.

– У нас нет выбора, – ответил воин в синем. – С этого момента я в авангарде.

Ударная группа перестроилась, верховный библиарий занял позицию впереди. Они направились по коридору в направлении двери рефекториума с выбитой аквилой, молча миновав ее.

При виде опустевшего рефекториума с той стороны Ранник замешкалась. Как и в коридоре, там продолжали ярко светить гудящие лампы. Длинные непокрытые металлические столы, за которыми ели арбитраторы, были уставлены пластековыми подносами, полными засохшими галетами и питательной пастой. На табло над дверью, ведущей к основным узлам здания, так и проматывалась рубрика с записью «Мысль дня», а вокс оповещения все еще работал, тихо шипя от помех. К колоннам посвящений вдоль стен были приколоты печати с литаниями и желтеющие клятвенные обеты, на церемониальной судебной конторке, возвышавшейся в дальнем конце зала, лежала открытая копия великого «Лекс Империалис». Помещение покинули, когда главный смотритель только отдал приказ о полной готовности. С тех пор никто не вернулся.

Ударная группа рассеялась по комнате, направляясь к двери на противоположном ее конце. Ранник следовала за скаутами, и ей казалось, будто она издает даже больше шума, чем гиганты в тихо жужжащей боевой броне. Они пересекли центральный проход. Она услышала пощелкивание, сопровождавшее отправку и прием сообщений по внутреннему воксу отделения в шлемах космодесантников, отрывисто ведущих разговор, к которому ее не допустили.

– Подождите, – вдруг произнес библиарий, явно для Ранник. Ударная группа застыла, автоматически присев на месте. Ранник неуклюже повторила их движение.

– Что-то не так, – сказал библиарий. Зеленый осколок на его костяном посохе начал светиться, затмевая бездушные лампы рефекториума.

– Они идут.

Слова еще не успели сорваться с его губ, а воздух над ними уже полыхнул синим пламенем.

Варповы Когти вернулись.

Кулл наблюдал за началом внезапного нападения мутировавших рапторов. Он повернулся к уцелевшим мониторам, которые еще показывали туннели вокруг перекрестков локорельса на западе. Остатки группировки находились на позициях, завершив Слежку. Мрачные тени ждали на черно-белых кадрах мигающих экранов. Принц Терний открыл канал вокса:

– Всем Когтям, атака.

Какое-то время казалось, будто они идут вниз, а не вверх. Тонга занял позицию в авангарде, ведя их по тесному лабиринту обнажившегося шурфового прохода. Тот нырнул вглубь, и температура поднялась. Корди поймал себя на том, что гадает, не суждено ли им вечно бродить по подземному миру Зартака, словно заблудшим обреченным духам, проклятым вечностью в огненной тьме. Она сильно отличалась от пустоты по ту сторону звезд – того умиротворяющего ничто, которое Кархародон Астра воссоздавали в ласковой и леденящей воде своих криоконтейнеров.

Позорная перспектива смерти в жарких объятиях земли Зартака показалась еще более реальной, когда Корди задумался о том, что если им не удастся установить связь с остальной ротой до ее отбытия, то у них попросту не останется иного выбора, кроме как остаться в темных недрах, навеки погребя себя на забытом планетоиде.

Корди сменил Тонга в авангарде. У него оставались болт-пистолет и цепной меч, доспех функционировал в достаточном объеме, и они продолжали движение. Его два сердца еще бились, и пока так есть, он исполняет волю Отца Пустоты. Рана в боку, нанесенная зубьями клинка Повелителя Ночи перед обвалом в туннеле, начинала рубцеваться. Похоже, его решимость оказалась вознаграждена – змеящийся проход наконец-то перестал уходить вниз и превратился в пологий подъем. В конце концов, они стали замечать усовершенствования в его конструкции: снова появились осветительные сферы, а также несущие распорки. На безликих каменных стенах начали попадаться сундуки с резервным шахтерским оборудованием и даже перевернутый желоб для руды.

– Слышите? – спросил Хару. Через несколько мгновений Корди уловил шум.

– Вода? – вслух предположил Экара. Они двинулись дальше. Авточувства Корди начали анализировать запахи, наполнявшие спертый неподвижный воздух. Оценив результаты, он порадовался, что загерметизировал доспех при обвале.

– Канализация, – сообщил он. Впереди виднелся выход из туннеля. По ту сторону, по круглому стоку, покрытому толстой коркой нечистот, мимо струилась омерзительная жижа.

– Должно быть, мы приближаемся к поверхности, – произнес Тонга. – Это, видимо, отводы от скважины.

Канализационная труба была чуть выше скального туннеля, а это означало, что космическим десантникам больше не приходилось пригибаться. Впрочем, наплечники так и скребли по вогнутым стенам, оставляя в грязи следы. Под ногами хрустели стаи паразитов, которых серые гиганты не замечали.

– Верхние уровни, – сказал Хару, выделяя мигающим символом на общем экране визора ржавый и покрытый пенистой накипью металлический знак, прибитый к стене слева от них. Если они продолжат идти по стоку, то смогут подняться выше.

– Впереди еще шум, – сообщил Хару, когда они зашагали через поток. Корди заставил имплантаты звуковых рецепторов работать совместно с ухом Ларрамана, чтобы отсечь из области слышимого гул канализации и оставить только далекое эхо, доносящееся из расположенных наверху областей. Через несколько секунд он уловил то, что уже успел услышать Хару, тащившийся по отходам перед ним.

Далекие, но очевидные звуки огня болтеров.

Во мраке в глубине туннеля что-то шевельнулось. Второе отделение несло караул на краю перекрестка, охраняя основной путь, идущий на восток к Скважине №1. Заметив движение в туннеле перед своей позицией, сержант Нуритона не стал мешкать:

– Контакты. Второе отделение, открыть огонь.

Внезапно раздавшийся на перекрестке грохот болтеров перекрыли панические стенания сотен пленников, которых согнали на середину открытого пространства к пересечению колей локорельса, где они и сидели на корточках под прицелом пушек своих бывших товарищей по заточению. А этот шум, в свою очередь, утонул в вопле из воксов атакующих изменников.

Нуритона отправлял в туннель контролируемые очереди, пытаясь выцелить шипастые тени, перебегавшие в их направлении. По позициям окопавшихся Кархародонов бил ответный огонь, молотивший в керамитовые заградительные щиты арбитраторов, установленных с внешней стороны мешков со щебнем. Один из болтов мощно ударил по касательной в правый наплечник Нуритоны, оставив рубец на белой эмблеме ордена, а другой преждевременно сдетонировал в воздухе всего лишь в футе над его головой, оставив на сером шлеме и верхушке ранца серебристые царапины от шквала острых осколков.

Даже в такой тесноте предатели мастерски использовали темноту, скользя прямо к краю позиции Кархародонов под прикрытием теней, которые они, казалось, увлекали вместе с собой. Через считанные секунды после начала штурма они оказались на ближней дистанции, что стало понятно при виде осколочной гранаты, которая по дуге вылетела из тени и с глухим стуком отскочила от линии реквизированных арбитраторских щитов.

– Граната! – рявкнул Нуритона. Раздался мощный удар, и заградительные щиты содрогнулись. Баррикада прогнулась. Нуритона не сдвинулся с места, однако позиция оставляла желать лучшего. Он загнал в гнездо свежий магазин.

– Отход на запасную позицию, – скомандовал он, со щелчком отстегивая осколочную гранату. Он выставил запал, выдернул чеку, отпустил спусковой рычаг и снизу вверх метнул ее через ряд щитов. Воздух вокруг него завибрировал от мощи огня болтеров, ведущегося с ближнего расстояния с другой стороны баррикады, и он заметил щерящиеся визоры с черепами и кроваво-красные крылья. Граната взорвалась, снова заполнив воздух шрапнелью. Пока по перекрестку гуляло эхо грома, Второе отделение отступило, нырнув за укрытие позади запасных баррикад, возведенных над блокированным входом в туннель.

Изменникам хватило ума не продолжать наступление на новом поле боя. За спинами Второго отделения оставались скудные силы арбитраторов и лояльных заключенных, которые надзирали за согнанными на центр перекрестка пленниками. Еще дальше позади Нуритона слышал, как остатки Третьего отделения также ведут бой у входа в туннель, ведущий обратно к участку. Они были последней линией обороны, и их отрезали. Надеяться на подкрепление можно было лишь со стороны локорельсовых туннелей к перекресткам по левую и правую руку – тем, которые еще удерживали братья-в-пустоте Нуритоны.

– Не стрелять, – распорядился Нуритона, перезаряжаясь. Его авточувства сканировали баррикаду в туннеле, выискивая признаки возобновления штурма. – И верьте в Странствующих Предков, братья. Мы удержимся здесь, или же умрем.

На дисплее визора Шарра зажглась руна-сигнификатор капитана Теко.

– Магистр роты, я могу подтвердить, что шесть кораблей врага выходят из пояса астероидов и занимают позицию для атаки. Мы еще оцениваем их возможности.

– Принято, – отозвался Шарр. – Вы должны держаться любой ценой. Не нарушать строя ради вступления в бой.

– Понял, магистр роты. Им нас не сдвинуть.

Вокс отключился. Шарр чуть шевельнулся внутри доспеха. Он чувствовал, что остальные члены командирского отделения вокруг него точно так же пребывают в нетерпении, и их инстинкты борются с реалиями боя. Поступали сообщения, что под землей разворачивается полномасштабное сражение. Атаке подвергались все четыре перекрестка, удерживаемых Третьей ротой. От Те Кахуранги все так же не было вестей. Насколько понимал Шарр, ударная группа уже угодила в западню и была уничтожена глубоко внутри раскаленных недр Зартака.

Эти мысли не тревожили магистра роты. План, на котором они остановились, был ему по нраву – прямолинейный и решительный. Они снесут группировке изменников голову одним жестоким ударом. Доктрины ордена одобряли подобное.

– Меч Пустоты хочет пить, – произнес Красный Танэ, нарушив тишину в помещении.

– Он не может хотеть пить, – откликнулся Дортор. В голосе ветерана явно слышалось презрение. – Это меч. Жажда мучает тебя, молодой чемпион.

– Кровь предателей не достойна такой реликвии, – сказал Танэ, держа руку на тыльнике древнего оружия, выполненном в виде черепа.

– По крайней мере, ее ты внизу найдешь в изобилии, – заметил Нико. – Мы совершим красную месть за Каху и прочих павших.

Знаменосец вернул боевой штандарт роты в носовой арсенал. Там, куда они собирались, он бы только мешал. Вместо него он держал свое адамантиевое копье-коа, еще одно почтенное оружие ордена. Странствующие Предки носили его в первые Дни Изгнания. Нико был известен по всему Кочевому Хищническому Флоту своим умением владеть внешне архаичным оружием.

– Эти предатели, они считаю себя выше нас, – произнес Соха, водя перчаткой по ребристым катушкам своей старинной термолучевой пушки, как всегда делал во время ожидания. – То, как дерзко они нападают, показывает, насколько они нас презирают.

– С этими отступниками всегда так, – пренебрежительно сказал Дортор. – Именно надменность и толкает их изначально на предательство. Мы здесь, чтобы судить их за это.

Шарр промолчал, но бросил взгляд в сторону, на капеллана Никору. Казалось, будто нетерпение, которое охватило остальных ветеранов-Кархародонов, никак не затронуло старого воина в черной броне – он горделиво и твердо стоял в своем доспехе цвета смолы, тихо декламируя Третью Литанию Готовности в вокс-канал отделения. Плавные слова высокого готика снова напомнили Шарру о его визите в шахтерскую часовню за залом просеивания и о тех словах, с которыми обратился к нему там Те Кахуранги.

Собравшаяся против нас тьма сломит тебя, пока ты силишься удержать свое новообретенное бремя. Ты позволишь ей сделать это?

Нет, не позволит. Он изгонит ее, как изгнал задержавшийся кровавый призрак Акиа. Он присоединился тихо, но твердо примкнул к литании Никоры, выдыхая слова о верности и преданности делу – слова, которые Кархародоны несли с собой и в одиночестве обращали в пустоту на протяжении десяти тысячелетий. Остальные из Первого отделения один за другим прекращали разговор и присоединялись. У одного за другим беспокойная манера держаться сменилась спокойствием.

Они были судьями, они были жнецами. Из Внешней Тьмы явились они, и когда с Красной Податью будет покончено, останется тьма и больше ничего.

+++ Доступ разрешен +++

+++ Начало записи в мнемохранилище +++

+++ Временная отметка, 3678875.M41 +++

День 91, локальное время Зартака.

К настоящему моменту мы проникли глубоко в выработки. Повсюду следы бойни. Мы обнаружили жуткие трупы других космодесантников-предателей, а также насчитали сотни останков обычных людей. Похоже, что большинство из них – бывшие заключенные тюремных рудников Зартака, однако попадаются носители явных следов еретического культа, и несколько арбитраторов. Все так же никаких указаний на то, кто же совершил эти убийства и что случилось с большинством обитателей тюрьмы – мертвецов множество, но должно быть еще много заключенных, пропавших без вести.

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++

+++ Мысль дня: Благословлен разум, в котором нет места сомнению +++

Глава XIV

Повелители Ночи, наконец, прорвались на перекрестке 27-0. Атаку возглавлял Восьмой Коготь под предводительством Джарка. Чемпион Когтя командовал с передовой, пренебрежительно игнорируя огонь болт-пистолетов штурмового отделения лоялистов, пытавшихся удержать периметр в туннеле около пересечения колей локорельса.

Восьмой был младшим Когтем группировки. Туда попадали отбросы и выжившие из других подразделений, которых постоянно унижали более сложившиеся отделения. Другие чемпионы осыпали Джарка непрерывными насмешками, называя его воинов пушечным мясом для трупопоклонников. Из-за этого семеро Повелителей Ночи, входивших в Восьмой, сражались с еще большей ожесточенностью и свирепостью.

И именно благодаря этой ожесточенности Джарк преодолел огонь лоялистов, удерживавших 27-0. Его визор с визгом выдавал предупреждения о метках целей и попаданиях снарядов, о входных ранениях на левом бедре, левом предплечье и правой стороне нагрудника. Он, не задумываясь, отключал все, с гудением сервоприводов грохоча по туннелю прямо навстречу обстрелу. Заразившись решимостью вожака, Коготь следовал за ним по пятам, выкрутив на максимум громкость воплей из вокса. Это был их шанс проявить себя. Они либо его не упустят, либо умрут.

Заряд болтера пробил визор Корвакса, сдетонировав внутри черепа и разнеся голову на куски. Три хорошо нацеленных и близко положенных снаряда пробили нагрудник Яггена. Тот, шатаясь, успел сделать еще несколько шагов, а затем рухнул. Строенный взрыв превратил его внутренности в кашу.

Холодная, как лед, целеустремленность Джарка гнала его, пересиливая огонь и боль от ран. Он врезался в баррикады, возведенные лоялистами на дальнем конце туннеля. Космодесантники в серой броне по другую ее сторону активировали свои цепные мечи, готовясь сойтись с мощью VIII Легиона клинок к клинку. Однако Джарк не собирался делать ничего подобного.

Он открыл из болтера огонь очередью в упор. Силовой доспех напрягся и зафиксировался, гася отдачу страшного потока зарядов. Грохот выстрелов мгновенно перекрыл вой из медных раструбов вокса.

Три штурмовых десантника, находившихся с другой стороны баррикад из заградительных щитов, упали под шквальным обстрелом, разорвавшим и разнесшим пластины их брони. Джарк переступил через дымящиеся трупы, загоняя новый магазин. Восьмой Коготь последовал за ним на свет перекрестка. На крики их жертв накладывался их собственный вой.

На них бросились другие лоялисты. Большинство были скаутами – бледными юнцами с боевыми ножами или варварскими пилообразными дубинками. Восьмой Коготь не остановился. Их огневая мощь просто рвала защитников перекрестка в клочья, срезая разрозненных арбитраторов и вооруженных узников, пытавшихся сконцентрировать на них обстрел. Пал лишь еще один из членов Когтя – Заррио, нагрудник и грудь которого вскрыл силовой кулак предводителя отделения штурмовиков, который каким-то образом прошел сквозь бурю огня Восьмого. Когда лоялист выдернул свой потрескивающий кулак, чтобы нанести новый удар, Джарк убил его болтом в голову.

Четверо выживших из Восьмого Когтя перевели стволы на сотни пленников, столпившихся в центре перекрестка. К этому моменту уже прорвались и остальные подразделения группировки. Отделения культистов Черной Длани хлынули из входов в северный и западный туннели, усиливая огневую мощь своих повелителей.

Если бы Джарк и его окровавленные победоносные отступники оставили пленников без внимания и направились на юг, ко второму перекрестку в удерживаемой лоялистами линии обороны, они могли бы полностью перевернуть ход сражения. Они могли пробиться по слабо защищенному северному туннелю прямо в центр следующего перекрестка и устроить разгром.

Однако Джарку и его братьям не хватало опыта. Их охватила жажда убийства, экстаз от успеха, и вид сотен грязных, оборванных и совершенно беззащитных фигур, стоящих на коленях под дулами их оружия, взял над ними верх. Это была не Слежка, не Террор. Это было Убийство. Наконец-то, желанное, славное Убийство. Так что, вместо того, чтобы продолжать наступление на юг, они превратили перекресток 27-0 в загон бойни. Пытаясь доказать, что заслуживают уважения других Когтей, они поступили ровно вопреки этому и поставили свои жестокие устремления превыше победы группировки.

Лишь когда от всего живого на 27-0 осталось только подергивающееся красное мясо, они, наконец, двинулись дальше.

Вопли воинов-демонов, вновь ворвавшихся в реальность, парализовали Ранник. Еретики, шипастые тела которых окутывало голубое пламя, обрушились на ударную группу сверху без предупреждения. Их когти рассекали металл и плоть так легко, словно тех вообще не существовало. Ранник не могла пошевелиться, первобытный страх приковал ее к месту. Космические десантники так мешкать не стали – они открыли огонь.

– Ложись, – прорычал один из скаутов. Его рука ухватила Ранник за плечо и швырнула ее за опрокинутую скамью.

– Варповы Когти, – ощерился скаут. – Полудемоны.

Едва бледный воин успел это произнести, как воздух заполнился наэлектризованным керамитом и трескучим пламенем, а уши арбитратора чуть не разорвало от жуткого воя. Над головой пронесся один из Варповых Когтей – нечеткое размытое пятно с шипами и лезвиями. Казалось, будто сам воздух дрожит и расступается вокруг него, словно пытаясь убраться прочь от совершенно противоестественного создания.

Оно пролетело, и скаут обмяк. Что-то вскрыло его торс от левого плеча до живота, из страшных ран хлестала кровь. Какую-то секунду космодесантник еще сумел оставаться на ногах, глядя на свое разорванное тело широко раскрытыми черными глазами. А затем он повалился наземь.

Ранник застонала от ужаса, вжимаясь в неподатливый металл скамьи. Чудовища расправлялись друг с другом. Она видела облаченного в синий доспех лидера ударной группы, который неподвижно стоял на другом конце нефа. Его костяной посох был высоко поднят, а вторая рука – простерта вперед. Перчатка сделала такое движение, будто что-то сжимала. Один из летучих нападавших, косивший лоялистов у кухонных плит рефекториума, замер. Из шлема синего воителя раздались тайные слова, зеленый камень в пасти посоха озарился светом. На глазах у Ранник увенчанный шипастым гребнем шлем когтистой твари смялся и лопнул, как будто голову стиснуло давлением каких-то не поддающихся измерению глубин. Из-под расколотого керамита начало сочиться серое вещество, и существо упало. Его пронзительные боевые вопли стихли.

– Вперед, братья! – взревел гигант в синей броне. Как его звали? Ранник не могла вспомнить. Она вообще это знала? Мыслей, что были у нее в голове – мыслей, абсолютно ей не принадлежавших – больше не было. Как она оказалась здесь, в этой преисподней из крови и острой как бритва стали? Кто эти закованные в броню чудовища, которые убивают друг друга, словно дикие звери?

Она побежала. Набор базовых инстинктов, уже слишком долго подавлявшийся чужими разумами, наконец-то сработал, и она, поднявшись на ноги, устремилась к двери. Ее долг, звание, должность арбитратора, важность следования «Лекс Империалис» – все это померкло перед представшим ей зрелищем. Она не оглядывалась.

Они потеряли арбитратора. Засада застала Те Кахуранги врасплох, и за те секунды, которые ему потребовались, чтобы перенаправить свое сознание, разум женщины ускользнул.

Это не имело значения. Она провела их достаточно далеко. Те Кахуранги парировал удар когтей напавшего на него изменника. Зачарованные лезвия ударили по психореактивной кости силового посоха и отскочили. Варпов Коготь издал яростный визг.

Те Кахуранги мастерски крутанул посох, сделав выпад, с треском пришедшийся в нагрудник Повелителя Ночи и расколовший барочный металл. В ответ Варпов Коготь хлестнул по нему окутанными огнем лезвиями – сперва ниже защиты Те Кахуранги, а затем поверх нее. Удары продолжали сыпаться с быстротой молнии, вынуждая отступать.

Он ударил своим разумом, пытаясь стиснуть Варпова Когтя в сокрушительных объятиях пустоты, как поступил с его сородичем несколькими мгновениями ранее. Тварь атаковала слишком быстро, чтобы библиарий успел сосредоточиться. Силовой посох вспыхивал от энергии каждый раз, когда костяное древко сходилось с когтями монстра.

Яростныому поединку положил конец Эпсон-пять-девять-Рулл. Десантник-опустошитель бросил свою мульти-мелту и врезался предателю в бок. Из-за атаки Варпов Коготь потерял равновесие, и его страшные лезвия заскребли по окровавленному полу рефекториума в поисках опоры.

Те Кахуранги воспользовался тем, что противник отвлекся. Он вложил свою злость в разряд энергии, с треском прошедший по древку посоха, и, когда Варпов Коготь бросился на него, всадил каменное навершие в приближающийся череп. Шлем Повелителя Ночи вмялся, выброс психической энергии размолотил тело, давя внутренности в кашу, и вышвырнул половину укрепленного скелета из спины. Останки с хрустом вдавило в пол, как будто из эфира вырвалась сокрушившая их сконцентрированная приливная волна.

Тяжело дыша, верховный библиарий потратил секунду на то, чтобы собраться с силами. Не произнеся ни слова, Рулл подхватил упавший цепной меч. Мимо промчались лазерные заряды. Их характерный хлесткий треск привлек внимание Те Кахуранги к дверям, через которые вошла ударная группа. Внутрь рефекториума, беспорядочно паля в свалку, пробивалась пехота культистов в темных одеяниях и пучеглазых противогазных капюшонах. Западня смыкалась.

– Я могу помочь их сдержать, Бледный Кочевник, – сказал Рулл. Еще двое Варповых Когтей продолжали рвать на куски остатки ударной группы, устраивая своими лезвиями кровавое месиво. Те Кахуранги видел, как пал брат Унок. Его цепной меч рассекло надвое, и металлические зубья злобно разлетелись по всему рефекториуму. Брат Коро боролся с другим предателем. Когти на одной руке того уже погрузились ему в живот, он же пытался проткнуть горжет существа своей дубинкой-лейомано, утыканной острыми зубами. Прочие оставшиеся Кархародоны вели огонь по культистам, которые валили из прилегающих проходов. Болты разносили плоть и противоосколочную броню в клочья.

Те Кахуранги схватил Рулла за наплечник и потащил к единственной двери, которая не кишела врагами – напротив той, где они вошли. Бледный Кочевник проломился на ту сторону, держа перед собой силовой посох, полыхающий зеленым светом. Он озарил коридор впереди, гравилифт и лестницу на дальнем конце.

– Лестница, – произнес он, отпустив Рулла. Звуки боя позади стихли – Кархародоны убивали и умирали, храня жутковатое молчание, которое предписывали издавна чтимые доктрины ордена. Все они заранее знали, что им суждено именно это. Их жертва была честью для Те Кахуранги, для них же было честью пасть в схватке, которой предстояло положить конец битве на Зартаке. Решающий удар позволял приступить к самому важному для будущего ордена – к Красной Подати. И теперь они были сосредоточены на нем. Без этого все потери на тюремной планете оказались бы лишены смысла. Подать должна была идти своим чередом.