Текст книги "Запретная для огненного дракона (СИ)"

Автор книги: Рина Каруна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Пытаюсь щелкнуть пальцами, но почему-то не выходит. Тогда со всех сил бросаю кувшин в сторону двери. Сил хватает только на то, чтобы окатить свои ноги остатками воды.

Это острые черепки царапают икры или дракон впивается в меня зубами?

– Ополоумела девка совсем…

Теплые широкие руки обнимают меня, укладывают на скамью. Машу головой, чтобы прогнать кошмар.

– У тебя есть невеста… – Шепчу и почему-то плачу.

– Гоблин мне в печень! Вот так жар… Что же ты босая шатаешься?

Желтые глаза расплываются, сменяясь встревоженным лицом Наяны. Она замотана в тёплую шаль, крест-накрест, как отступающий из горящей Москвы француз. Смеюсь и хочу сказать ей об этом, но не могу.

Слегка приподнимаю голову, и тут же обоз отступающей французской армии больно бьет меня в грудь, выбивая последние силы. И я падаю в холодный снег. Или вату…

* * *

– Слава Мерлиновым штанам, очнулась. – На мой лоб опускается тёплая ладонь. – Еле вытащила тебя. Думала, всё…

Слегка приоткрываю глаза. Не сразу понимаю, где я, но, когда вижу каменную кладку стен и Наяну, суеверно делающую руками какие-то пассы, издаю слабый стон.

Реальность обрушивается на меня бетонной плитой, прижимает к соломенной постели, размазывая напрочь.

Боже, лучше бы я умерла!

– Погоди, выпей, лучше будет. – Приподняв мне голову, Наяна подсовывает к моим губам вонючее питье.

Сжимаю зубы и мелко трясу головой.

– Ты что, деточка… Пей, полегчает…

– Там слюни, – цежу не разжимая губ, чтобы няня не воспользовалась моей словоохотливостью.

– Почему слюни? – Наяна недоверчиво принюхивается к пойлу. – Там рог толчёный. И волос. Простое снадобье.

– Чей волос? – сиплю упрямо. Не хватало узнать, что там крашеные патлы Санты.

– Единорога., – кухарка с недоумением пожимает плечами. – И рог егойный.

Подумав пару секунд, рискую сделать глоток. На вкус также мерзко, как и на запах, но в голове сразу проясняется. Сажусь на кровати, забираю кружку из рук Наяны, и решительно допиваю всё до конца.

Надеюсь, у меня нет аллергии на единорогов? Не хватало тут отёк Квинке выдать.

– Ну вот и умница. Единорожье снадобье быстро на ноги ставит, но, только если на поправку человек пошел. Чудес не творит. Вечером вчера капала на губы – бесполезно было, ну хоть подействовало. – Наяна радостно всплескивает руками. – Я тут тебе и притолоки золой обметала, и лёд из ледника от нечистой силы на порог бросала. Чтоб заморозилась и жар твой сбила. Повязки на голове меняла, лоб у тебя был – хоть картоху на нём вари.

– Спасибо, – вытираю губы.

С трудом сдерживаю рвотный позыв. Вонючему единорогу, видимо, не нравится в моём организме.

– А ты все лепетела про хранцузов каких-то. Кто это?

– Да, неважно. – Отмахиваюсь рукой. – Типо нечисти.

Наяну мой ответ полностью устраивает. Понимающе кивает и пожимает губы.

– Вот он и мучил тебя, хранцуз этот. Всё-таки зола и ледник своё дело сделали, выгнали его. – Ухмыляюсь, слыша такую вольную интерпретацию исторических событий, но что-то в этом есть. – Что-то про невесту ещё было. Ты кричала, что не надо ему размножаться. Хранцузу этому, видимо…

– Да, нечего нечисть плодить, – бормочу, потупив глаза. Интересно, что ещё я выболтала?

– Это ты права. Надо же, в беспамятстве, а соображала девка. Молодец.

Могу только натянуто улыбнуться такой сомнительной похвале.

– В общем, ты давай, лежи… Я побежала. – Наяна встаёт и бодрым колобочком катится к двери. – И так работы невпроворот, я разрывалась между тобой и кухней. Гостей уйма.

– А что случилось?

– Так помолвка сегодня. Ты почти трое суток лежала, пока над тобой хранцуз измывался.

Сообщение Наяны больно царапет сердце.

– Уже сегодня? – слова шелестом слетают с моих губ. Тут же беру себя в руки и продолжаю более уверенно. – А эрл Эдгар знает, что со мной? То есть… Вдруг я заразила кого-то?

– Заразила? – Мое последнее слово вызывает у Наяны большее удивление, чем упоминание Эдгара.

– Ну, сглазила… Вдруг хранцуз на кого-нибудь перебрался?

– А… Не, все здоровы. Эрл в курсе, конечно. Я же знаю, что вы с ним не чужие люди, – подмигивает мне играючи, – сразу донесла. И чуть не забыла, он же просил передать… – Пока Наяна роется в кармане своего фартука, я за секунду переживаю все ужасы недавнего бреда, когда по мне шагала французская армия.

Но одновременно вспыхивает слабая надежда. Вдруг там письмо? Может быть, хочет сказать, что передумал жениться?

– Вот!

Наяна кладёт на стол ключ. Красивый и крупный, с завитками.

…И моё сердце стремительно падает в бездну.

– От комнаты его, наверное, – Наяна снова мне подмигивает.

Я молчу, пряча взгляд, чтобы она не углядела блестевшие там слёзы. Розовые надежды лопаются, как мыльные пузыри.

Это ключ от библиотеки. Эдгар передаёт его, чтобы я сама могла туда ходить в любое время, не пересекаясь с ним лично.

Это как раз то, чего я хотела! Я должна быть счастлива, и прыгать на соломенной кровати до потолка! Почему тогда душу захлёстывает волна горечи и боли?

– Единорог быстро действует. Приходи помочь, лишние руки не помешают.

Наяна исчезает, не обращая внимания на моё печальное лицо.

21. Поднос, нога и танцы

Единорог действует отлично, но только на тело. Наверное, там антибиотик с витамином С или что-то подобное.

Только душу единорог не лечит, увы. А мне больно, очень.

Мне стыдно признаваться самой себе в этом, но мое возвращение в мир бодрых и живых оказывается вовсе не таким прекрасным, как хотелось бы. Потому что с Эдгаром мы больше не увидимся. Незачем!

Глаза жжёт от подступающих слёз, но я убеждаю себя, что всё к лучшему. Мне будет куда легче жить без давящего тяжёлого взгляда, сильной протянутой руки, красиво очерченных бровей…

Чтобы не раскисать, иду на кухню за водой. Нужно смыть липкий пот вместе с остатками болезни.

Как говорит Наяна: «Слава Мерлиновым штанам», моя келья уровня люкс предусматривает индивидуальный помыв.

Прислуга носится, как тараканы. На меня, только что поднявшуюся с постели лентяйку, смотрят с завистливым негодованием, пара человек рискует спросить о чём-то, но я только рукой машу в ответ. Мол, потом…

Натаскав воды из кухни, мою голову в своём фирменном тазу остатками золы, оставленной Наяной. Тщательно расчесываю свалявшиеся волосы.

Только тоска не отпускает. Тяжело вздохнув, убираю вымытые волосы под чепчик и иду обратно. Работа лучше всего отвлекает от грустных мыслей. Сейчас я готова чистить хлев, полоть сорняки. Всё, что угодно!

Но события развиваются совсем не так, как я планирую. Выходящая из-за поворота галереи Ордана, чуть не сбивает меня тяжёлым подносом.

– Очухалась, слава Мерлину! – Быстро окинув меня взглядом одобрительно кивает. – Пойдёт. Чепец чистый, сама, как картинка.

И ни слова не говоря, передаёт мне поднос и бежит обратно на кухню.

Охнув, принимаю эстафету. Другого выбора у меня нет. Блюдо весит килограмм десять, не меньше. Нести его на вытянутых руках очень тяжело.

Рассматриваю покрытую корочкой часть ноги какого-то животного. Кажется, голяшка. Надеюсь, что это не единорог, поднявший меня с кровати. Было бы жаль.

– Что с этим делать?

– В зал неси! – Ордана лишь машет рукой и по галерее разносится бодрый топот её башмаков.

Стою с жареной ногой и просто не знаю, что мне делать. Прислуживать на пиру – этого ещё не хватало!

С другой стороны, ну выкину я эту жареную конечность или сама съем, вдруг Ордане влетит? Я же не знаю, ведется ли здесь учёт продуктов.

Тяжело вздохнув тащусь к парадной лестнице. Где зал для приёмов, я уже знаю, изучила замок, пока искала библиотеку.

– Я поставлю на край стола и сразу сбегу… – Шепчу, сжимая поднос. Жаркое пахнет необыкновенно и, судя по аромату, вряд ли это волшебное вонючее животное. Скорее прозаическая говядина или свинина.

Желудок тут же отзывается жалобным бурчанием. Я же не ела ничего уже несколько дней. Вода и целебное пойло – не в счёт.

Сейчас только поставлю на стол, и на кухню. Перекушу наскоро, и в теплицу или коровник.

Гипнотизируя взглядом поджаристую корочку, которая так и просит отщипнуть кусочек, выпятив зад, толкаю дверь и вваливаюсь в зал.

Вокруг гомон, шум, играет скрипичное трио. Поворачиваюсь…

За моей спиной гулко бухает дверь.

И я застываю с проклятой жареной ногой на подносе, потому что взгляды всех присутствующих направлены на меня.

Скрипка, фальшивя, ползёт куда-то в верхний регистр, а потом воцаряется мёртвая тишина.

– Не понял! – Икнув, произносит седой мужчина с кубком.

Что не так? В недоумении оглядываю себя. Такие взгляды я видела только единожды, когда зашла в автобус в бахилах, забыв их снять после фойе бассейна.

Чепец чистый, фартук выстиран, даже голова помыта.

На всякий случай, приседаю в реверансе. Это сделать очень сложно, учитывая вес голяшки, но я очень стараюсь.

По залу пролетают тихие шепотки и смешки.

Рискую поднять голову и, как загнанный в ловушку заяц, оглядываюсь по сторонам.

Передо мной огромные столы, выстроенные буквой П, плотно забитые людьми.

Только мужчинами!

Перед центральным столом в немом изумлении замерли пять женщин, на которых из одежды только полупрозрачные набедренные повязки.

Пульс учащается, заставляя кровь звенеть в ушах. За спинами танцовщиц я с трудом разглядываю белое пятно – камзол Эдгара.

Крепко зажмурившись, вновь распахиваю глаза, чтобы прогнать остатки пелены.

Вглядываюсь внимательнее, и поднос со свиной или чей-там голяжкой с грохотом летит вниз, вызывая ещё больше недоумения у собравшейся публики.

Эдгар смотрит на меня, привстав в изумлении. Черные локоны разметались по золотым эполетам. А к его стулу прижимается смуглым бедром одна из танцовщиц. Её обнаженная грудь, размером с мою голову, гневно подрагивает. И по лицу вижу, что сейчас она завизжит!

Ещё громче, чем стук моего сердца, звучит финальный аккорд от моего бурчащего желудка.

– Милый сюрприз, – вдруг произносит сидящий неподалёку от Эдгара мужчина в чёрном костюме. – Удивил нас хозяин. Ну так что, станцуешь?

Сглатываю, и делаю шаг назад. Это он мне что ли?

22. Только танцы!

Мужчины оживляются, посмеиваются и толкают друг друга локтями.

– Она не будет танцевать. – Эдгар встаёт со своего места и направляется ко мне широкими шагами.

Грудастая гурия мелко семенит за ним, потрясывая своими достоинствами. Многочисленные браслеты и бусы звенят в такт её шагам.

– Ну что вы, не портите праздник.

– Эрл, вы же знаете, не положено…

Раздаётся несколько разочарованных голосов.

– Молчать! – рявкает Эдгар на ходу и недовольные затихают.

Тот же мужчина в чёрном суконном костюме, привстаёт и пристально смотрит на Эдгара, опершись о стол.

– Эрл, – с ухмылкой цедит он, – не стоит нарушать традиции.

Но Эдгар даже не оборачивается на его едкое замечание. Белой молнией летит ко мне вдоль стола.

Хватает за руку, разворачивает и шипит в ухо.

– Какого чёрта ты здесь делаешь?

Я могу только взглядом указать на жареную голяшку и жир, растёкшийся по полу.

– На женскую половину, идиотка! Там помолвка моей невесты!

Слово «невеста», произнесённое Эдгаром, в сочетании с «идиоткой», производит эффект ядерного взрыва.

Испуг мгновенно сменяется злостью!

Я сейчас всё отдала бы за маленькую зазубренную катану, чтобы воткнуть её в черное сердце Эдгара и провернуть там пару раз.

Как он смеет так со мной?

Сжимаю зубы от ярости и дергаюсь, пытаясь вырвать руку из его захвата. Бесполезно!

– Отпусти, подонок! – Громко возмущаюсь.

Гологрудая девица испуганно взвизгивает, стеснительно прикрыв рот ладошкой. Её браслеты вновь приходят в движение.

Эдгар медленно убирает руку с моего локтя и толкает в спину.

– Уходи, быстро!

– Не прикасайся ко мне! – Делаю шаг назад. – Я сама решу, что мне делать!

От ярости кровь шумит в висках. Мутный взором ещё раз обвожу зал. Вижу парочку слуг, замерших, как изваяния. Тоже парни.

Медленно моргаю, соображая, что происходит. Видимо, Ордане даже в голову не могло прийти, что я отправлюсь в главный зал.

Наверное, Санта с подружками отвисает в малом зале для приёмов. Интересно, у них есть стриптизёры? Или женщинам не положено?

– Эдгар, дама хочет танцевать. Не лишай нас удовольствия. – Тот же скрипучий едкий голос мужчины в чёрном.

– Да, Эдгар, дама хочет танцевать! – Прищурившись, топаю ногой и злорадно улыбаюсь, глядя на то, как по лицу великого и ужасного дракона трещиной ползёт кривая улыбка.

Не нравится, да?

Я тебе покажу, идиотку! Ключик он мне подбросил, чтобы больше меня не видеть. Собирается жить долго и счастливо с сиреневой драконихой, оттянувшись напоследок с голыми девками!

– С ума сошла! Они тебя на части порвут. – Жарко шепчет Эдгар. – Женщины на мужской помолвке должны быть обнажены. Это дань богине плодородия…

– Пошёл в… – Из моих уст вырывается витиеватое и неподобающее даме, пусть даже и служанке, ругательство.

Я шиплю еле слышно, но за спиной Эдгара опять тихий взвизг и звон браслетов.

Ничего, если это девочка по вызову, пусть учится – пригодится! Хотя, наверное, она считает себя жрицей богини плодородия?

– Уходи немедленно. – Эдгар пытается выпихнуть меня из зала. – Ты сорвёшь помолвку.

А вот эта фраза была точно сказана зря! Обиженные женщины никогда не слушаются мужчин.

– Музыку, пожалуйста. – Цежу сквозь сомкнутые зубы, не отрывая взгляд от карих зрачков оторопевшего Эдгара.

– Эй, музыку… – Кто-то громко поддерживает, услышав мой яростный шёпот.

Звучный инструмент начинает вести партию. Мельком бросаю взгляд на балкон с музыкантами. Что-то похожее на виолончель, только с двумя грифами. Хотя, какая мне разница?

Музыка здесь вполне человеческая, что-то восточное и пронзительное. Будто из турецких сериалов.

Свободной рукой сдёргиваю чепчик и встряхиваю головой. Светлые волосы рассыпаются по плечам, вызывая возгласы мужского одобрения.

Закусив нижнюю губу, волнующе провожу по талии рукой.

Значит так, да! Я идиотка? А фиолетовая дура – невеста?

Я-то ещё ждала, что он передумает… Что-то вдруг стрельнет в его пустой драконьей башке!

Будет вам стриптиз мальчики! В этом деле я новичок, но много умений здесь и не надо.

Музыка звучит, принимая моё разгоряченное обидой тело, как ещё недавно принимала вода.

Танцевать на суше, легче, чем в бассейне или озере. И приятнее. Так же важен ритм, только отсчитывают тебе его не палкой по железной шпале. Ритм живет вокруг, разливается в воздухе.

Медленно покачивая бедрами, снимаю фартук и расстёгиваю пуговки на корсаже. По залу летит взволнованный гул.

Нет-нет, мальчики, не так быстро. Это вам не ваши голые дешёвки. На которых и смотреть не интересно. Иногда приоткрывающаяся коленка выглядит куда более волнующе, чем полностью обнажённые ноги. Это же тайна, кроссворд, загадка…

Повернувшись спиной, обхватываю себя руками, закрываю глаза и покачиваюсь пару мгновений в такт музыке, а потом прогибаюсь назад, явив своё чуть приоткрывашееся декольте в необычном ракурсе.

В воздухе ощутимо начинает пахнуть тестостероном. Вставая с мостика, одним движением снимаю с себя верхнюю юбку, держащуюся на завязках и, закрутив над головой, бросаю её в местную куртизанку. Та, снова взвизгнув, утыкается нее лицом.

Другое место лучше бы прикрыла.

Белый подъюбник изящно снимать сложно. Но, судя по хлопкам, зрителей всё устроило. Очень надеюсь, что аплодисменты были адресованы моему мастерству и артистизму, а не подштанникам.

Белый подъюбник летит в центр одного из столов и, кажется, накрывает собой какое-то блюдо. Что не мешает сидящему там мужчине, выудить его из соуса и подраться в другим кандидатом на право владения моим исподним.

Я остаюсь в коротких штанишках с кружевами, корсаже и тонкой рубашке…

Чтобы спрятаться от цепких взглядов, ощупывающих меня с ног до головы, прикрываю глаза. Как только зашла сюда, не перестаю их чувствовать – мужские, жадные, липкие.

Не обольщайтесь! Вам ничего не перепадёт. Я танцую только потому, что вижу, как безумно это злит одного мужчину. И пока я не знаю, как далеко зайдёт моя месть.

Медленно расстёгиваю оставшиеся пуговки и, покачивая обнажёнными плечами, выскальзываю из корсажа…

Ну всё, мальчики. Хорошего помаленьку. Кажется, мне пора…

– Ну всё, хватит! – словно эхо моим мыслям голос Эдгара звучит нечеловеческим рыком.

– Он сейчас обернётся! – басит кто-то в испуге.

Музыканты испуганно замирают, и я распахиваю глаза. От увиденного по разгорячённому танцем телу прокатывается волна ледяной дрожи.

Эдгар идёт тёмно-бордовыми пятнами. Это выглядит жутко и устрашающе, и мне хочется снова зажмурится!

В зале нарастает паника, народ бросается к дальней стене, переворачивая столы.

– Эдгар? – стою, оцепенев от ужаса. Слишком силён контраст от расслабленной свободы танца к тому, что происходит сейчас.

Пространство вокруг нас словно закручивается энергией – тяжёлой, давящей.

– Беги… – громко визжит кто-то на фоне. И по звону браслетов, я догадываюсь, что это голая прости… то есть жрица, хочет своим воплем привести меня в чувство.

Но я не могу оторвать глаз от обращающегося дракона. То, что я вижу сейчас, слишком страшно, и слишком… прекрасно!

– Беги же… – новый крик.

Ноги приросли к земле. Будто смотрю на извержение вулкана, стоя у его подножья.

Рискую протянуть к Эдгару дрожащую руку. Слегка касаюсь кончиками пальцев его горячей груди. И в этот момент, с ног до головы через моё тело проходит 220 вольт.

Отдёрнув руку с удивлением смотрю на подушечки пальцев. Такое чувство, что они должны обгореть, но нет. Прежние!

Когда я поднимаю глаза на Эдгара, он выглядит, как обычно.

Только зрачки всё-еще горят жёлтым огнём.

Мне кажется, прошла вечность. На самом деле, наверное, не больше пяти секунд.

Вздрагиваю, когда на мои обнажённые плечи ложится жесткая ткань. В оцепенении даже не заметила, как Эдгар, сорвав с себя белый сюртук, укрыл меня им.

И уж совсем не понимаю, что происходит, когда он подхватывает меня на руки и выносит из зала.

23. «Ты должна мне!»

Злость уходит, оставляя после себя чувство опустошенности. Меня трясёт. От эмоций, от переживаний. От всего!

А ещё мне страшно! Меня несут по коридорам замка, как пластмассовую куклу. Чувствую себя невесомой. Сколько же в нём силы, если взрослая женщина для него, как игрушка?

Мимо проплывают знакомые доспехи рыцаря без шлема. И я дергаюсь, пытаясь вырваться.

Тут же получаю ощутимое встряхивание.

– Открывай, – раздаётся над моей головой решительное, когда мы останавливаемся перед дверью его комнаты.

Медлю. Это уж слишком! Дракон на руках тащит меня в свою спальню. Хотя, чего я хотела, когда устроила эти танцы?

Сейчас мой поступок кажется на редкость идиотским.

– Открывай, немедленно. – Тон не оставляет возможностей для отказа.

Подняв голову, вижу только гладко выбритый подбородок, и, сглотнув, опускаю тяжёлую литую ручку вниз.

Эдгар со мной на руках входит в комнату и, наконец, ставит меня на ноги. Звук двери, захлопнувшейся за спиной, звучит для меня приговором.

– Теперь можешь продолжить свой танец. – Знакомый ледяной голос, в котором сквозит раздражение.

Во рту пересыхает от страха. Дрожащими пальцами, свожу на груди белый сюртук. Кутаюсь в него, как в кокон.

Я снова вижу перед собой разъярённого зверя. Наверное, не зря он – дракон. В нём зверя больше, чем человека, и я сейчас его разозлила.

Только услужливая память, как назло, отсылает меня не в такое недавнее прошлое. Когда я видела в нём что-то другое… Искры нежности, заботы и человечности.

Или мне казалось?

– Ты должна мне. За то, что сделала!

Закрываю и открываю глаза, пытаясь осознать услышанное.

Шмыгаю носом и натягиваю на лицо улыбку.

– За танец полагается смертная казнь?

– Плохая шутка. Ты сорвала мою помолвку.

– Танцем? – интересуюсь медовым голосом.

– Скажи прямо, ты сделала это специально? – Цедит, опасно сузив глаза.

– Что?

– Пришла в зал. Если это такой способ досадить мне, то, поверь, ты выбрала не лучший путь.

– При чём здесь ты? – Передергиваю плечами. – Я просто отнесла поднос. И я понятия не имела о каких-то ваших идиотских традициях. Я не просила тебя останавливать меня! И не надо меня в этом сейчас обвинять.

– Я не мог допустить, чтобы они… Чтобы они смотрели на тебя.

Его голос звучит гулко и хрипло. Я опускаю глаза, чтобы спрятать внутреннее ликование. Этими словами моему женскому эго надели победный лавровый венок. Проняло всё-таки!

Но Эдгар склоняет голову на плечо и скользит по мне взглядом янтарных глаз. Сверху донизу, оглаживая.

Победные фанфары внутри меня медленно угасают. По позвоночнику ползёт волна пронизывающего холода.

Узнаю этот взгляд. Глаза хищника, увидевшего жертву и готового вцепиться в неё.

Хочется обернуться и бежать куда глаза глядят. Но дверь заперта!

– Что ты хочешь от меня? Я просто не туда зашла. Я не хотела… Это случайность. – Злюсь на себя за то, что мой голос звучит так жалобно.

Отступаю назад. Сначала медленно, потом быстрее, пока не упираюсь спиной в стену.

– Мне нужно только одно, – прикрыв глаза он ведёт носом и, как зверь, жадно втягивает воздух. Когда он распахивает глаза, в них – тьма, мерцающая янтарными искрами. – Роди мне наследника.

Его слова падают гулко, как камни. И я застываю в шоке. От моего сердца, как после удара молнии, сейчас осталась кучка пепла.

Открываю рот и закрываю его. Беспомощно оглядываюсь по сторонам.

Мне кажется, что я ослышалась. То есть я просто инкубатор на ножках? Жалкое подобие женщины?

– Ты рехнулся?

– У тебя будут деньги, свои слуги. Всё, что захочешь. Только выполни мою просьбу. Я не беру силой, я прошу. Времени у меня осталось мало…

Я вспоминаю о драконьем проклятье. И больше всего на свете я хочу, чтобы оно поразило этого гада прямо сейчас. Дракон сейчас в моих глаза пробивает очередное дно. Хотя, кажется, куда уж ниже?

– То есть, помолвка с когтистой фурией под вопросом, и кое-кто решил подстраховаться?

Мне страшно сейчас. Очень. Но сильнее страха женская обида, которая чертит сейчас в воздухе огромный розовый «фак» для дракона.

Даже в те моменты, когда мне казалось, что между нами что-то искрит – это был только грёбаный инстинкт размножения. Его звериная сущность чуяла, что со мной у него есть шанс продолжить род. И он всячески старался его использовать.

– Я жду от тебя решения.

Эдгар игнорирует мой язвительный вопрос. Скрестив руки на груди так, будто от моего ответа что-то зависит. Он же уже решил все. За меня!

Он делает шаг. Ещё. Ещё один. Пока не оказывается рядом со мной. Специально пугает, чтобы я сдалась. Упрямо поджимаю губы и разглядываю завязки на его белой батистовой сорочке.

Его тяжёлый взгляд давит мне на темечко. И я решаюсь, меня распирает от возмущения и злости.

– Да пошёл ты, – шиплю, задрав голову. – Знаешь, как рождаются русалки? Из раковины! Однажды на один миллион жемчужин появляется одна русалочка. Представляешь? – Выплёвываю в него яростно. – Рождение русалки – это чудо! Появление любого живого существа – волшебство. А ты хочешь получить наследника насилием, соблазнением, уговорами… Если все драконы рождаются только так, то пропади вы пропадом! Вы проклятый род!

– Всё сказала? – цедит Эдгар, глядя на меня исподлобья. – Жизнь любого дракона – это борьба. Вечная, ежесекундная. Остановишься – тебя собьют. Не оставишь потомства, твои земли достанутся не понятно кому. Ты отвечаешь только за себя. А я должен думать о тысячах! Жизнь мужчины – это не чудо, это долг.

Красивое лицо дракона кривится в горькой усмешке. Но мне его не жаль. Хочется вцепиться в него и стереть эту ухмылочку к троллям!

– Решай! – Повторяет он.

Если бы я могла взглядом убивать, я бы сделала это. Кажется, впервые в жизни я ненавижу так сильно. И впервые в жизни у меня нет выхода.

– Решай же! – Повторяет он с нажимом.

На плече сжимается стальной капкан его руки. Я выдыхаю, прикрыв глаза. собираюсь с силами. Наверное, сейчас он меня убьёт.

Только драконьи боги сегодня на моей стороне.

Робкий стук в дверь и звонкий мальчишечий голос:

– Эрл, Лорд Сеймур велел передать, он уладил вопрос с помолвкой. Гости просят вернуться вас в зал.

Эдгар морщится, словно ему наступили на мозоль.

– Передай, я сейчас подойду, – гаркает мальчишке.

Я уже хочу отмочить что-то язвительное, но его большой палец впечатывается в мои губы.

– Молчи. Мы не закончили с тобой. У тебя появилось время подумать.

Он срывает с моих плеч камзол и уходит, оставив дверь открытой.

Широкие полы развиваются, как белоснежные крылья. А я смотрю ему вслед и не понимаю, почему на душе так горько.

24. Долг

Со злостью запрокидываю голову и вминаю затылок в стену.

То, что я слышала сейчас, это даже не о похоти, не мужском желании, которое могло бы потешить моё женское самолюбие. Я просто подходящая кандидатура для вынашивания маленьких дракончиков. Всё просто. И он не стесняется мне об этом сказать!

Предложил сделку, во имя своего долга. Омерзительно!

Даже будь Эдгар воплощением всех мужских достоинств, я не пойду на такое соглашение. Я не готова рожать ему сыновей, которые не доживут до глубокой старости.

Купить за золото моих детей. Да пошёл он!

Только что ему стоит взять меня силой?

Прикладываю ледяные руки к горящим щекам. Почему-то перед внутренним взором вновь встают его глаза. Такие же, как те, что сжигали меня янтарным пламенем, пока я металась в бреду.

Его глаза становятся такими, когда животное начало берет верх. Готова поклясться, дракон чувствовал всё, что со мной происходило. И, может быть, далеко не единорог способствовал моему выздоровлению.

Меня захлёстывает тошнотворное чувство неотвратимости происходящего.

Он уверен в том, что я буду принадлежать ему. И он найдёт меня, куда бы я не сбежала!

Как бы мне не хотелось винить в своих бедах глупую Ордану, так подставившую меня с подносом, бесполезных русалок с их никчемной магией, которые не могут отправить меня назад, шестым чувством я ощущаю, что есть что-то большее. То, что сильнее меня.

Цепь событий затейливыми тропинками ведёт меня к исходу. А он может быть только один!

Я застряла в этом мире, и рано или поздно вынуждена буду родить сына этому крылатому мерзавцу. Какое-то время буду наложницей, из постели которой дракон будет уходить к Санте. В скором времени смогу наблюдать, как умрёт мой любовник. И, если меня не сведёт со света законная жена Эдгара после его смерти, застану печальный конец своего ребёнка.

Невыносимая судьба! И, даже если дети драконов не вылупляются яиц, а появляются обычным способом, меня это мало утешит. Хуже всё равно не придумать.

Прикрываю глаза, чувствуя, как липкая грязь безысходности расползается по внутренностям.

Встряхиваю головой, чтобы прогнать это ощущение.

Нет, нужно что-то делать! Я не смогу так жить.

Правая рука невыносимо ноет, когда я выхожу из спальни и закрываю за собой дверь. Наверное, потянула, когда таскала поднос или Эдгар сжал её до бордовых браслетов.

Я спрячусь, хотя бы постараюсь убежать. Переночую у озера, а потом двинусь дальше. Пусть не думает, что я буду послушно ждать его в постели.

Проклятая слабость напоминает, что я недавно очнулась от тяжёлой болезни и не ела ничего с самого утра. А мне ещё нужно одеться и собрать хоть какие-то вещи.

Баюкая у груди больную руку, крадусь вдоль стен. Я босиком, и в белоснежном белье. Постоянно озираюсь, боясь, что кто-то может меня заметить. Холод пробирается под кожу, зубы выбивают дробь.

Какое-то время, оценивающе, смотрю на знакомые доспехи рыцаря. Но, представив, как я буду громыхать, передвигаясь по коридорам, фыркаю и оставляю в покое эту мысль.

Лучше замёрзнуть и опозориться! Мне к такому не привыкать.

Замираю, услышав в отдалении чьи-то голоса. Быстрыми перебежками добираюсь до ближайшей каменной ниши и вжимаюсь в камни, молясь, чтобы меня не заметили.

Голоса приближаются, эхо галереи разносит обрывки фраз. Но я пока не понимаю смысла. Это женщина и какой-то мужчина…

– Дядюшка, я не знаю… – Всхлипывает женщина. – Зачем ты вмешался?

– Санта… – грозно восклицает смутно знакомый баритон, и при этих словах я вздрагиваю и испуганно прикрываю рот ладошкой. – Прекрати истерику. Ты знаешь, это выше твоих желаний. И, в конце концов, ты только выиграешь. Это твой долг. Сколько раз тебе говорить!

С интересом навостряю ушки.

Почему у всех, кого я здесь встречаю какой-то долг? Даже у сиреневой драконихи.

25. «Там мелькнуло что-то белое»

– Дядя, – Санта жалобно всхлипывает. – Если бы ты не вмешался, помолвка бы сорвалась. И у меня появилось бы дополнительное время…

Мужчина останавливается и тут же обрывается дробный перестук каблучков Санты.

– Замолчи! – Собеседник грубо обрывает причитания драконессы. – Надо было быстрее делать то, что я велел. Ты сама знаешь, ваш брак – запасной вариант. Но и им нельзя жертвовать. Если Император узнает, будет скандал. Помолвка и так висит на волоске… Думаешь, было просто убедить гостей, что девка, которую ты послала, не провокация, а замысловатый сюрприз лорда дракона?

Мысли в голове крутятся огненным вихрем.

Лорд Сеймур велел передать, он уладил вопрос с помолвкой.

Кажется, именно это сказал мальчишка, который вызвал Эдгара в зал?

И меня сразу обжигает другим воспоминанием. Именно за шпионку Сеймура меня приняли, когда я впервые появилась здесь.

Это он и есть?

Не дыша от страха, рискую высунуть любопытный нос из своего укрытия.

В полумраке коридора Санту отлично видно. Она похожа на белый торт со взбитыми сливками. Видимо, её вытащили с помолвки.

Мужчина, облачённый в плотный чёрный сюртук, стоит ко мне спиной. Высокий, худой, с длинными тёмными волосами, тронутыми проседью. Но я узнаю его.

Тот самый! Провокатор, который требовал от меня танцев.

– Но дядя, я ничего делала. – Санта прижимает руку к лифу, богато украшенному кружевами. – Я никого не подсылала, это случайность. Даже Боги не хотят этого союза!

– Я не верю в Богов, зато верю в тебя!

Мужчина резко разворачивается, и я снова вжимаюсь в узкую нишу, мечтая слиться с каменной кладкой.

Шаги приближаются – тяжёлые, размашистые, принадлежащие мужчине. Спустя секунду раздаётся легкий цокот каблучков Санты. Наверное, она остановилась, чтобы утереть слёзы.

Закусив губу, молюсь. Пожалуйста, пусть эти двое пройдут мимо! А ещё лучше, развернутся!

– Дядя, клянусь! – Снова хриплый от отчаяния женский вопль. – Ты же знаешь, я делаю всё, как ты говоришь, и нет моей вины в том, что…

Сеймур останавливается, и я делаю глубокий вдох от облегчения. Кажется, мне дали короткую передышку.

– Санторина, ты знаешь, я не потерплю самоуправства. Ты не представляешь, сколько сил мне стоило устроить эту помолвку, сколько я пел в уши Императору, как важен ваш брак.

– Да, я знаю, дядя. Я не пыталась сорвать помолвку, говорю тебе это в тысячный раз. Но, если есть возможность отложить нашу свадьбу…

– Деточка, – голос Сеймура приобретает тёплые отеческие нотки. – Я тебе верю. Почти… Но и ты пойми! То, что ты должна сделать, очень важно. Ты же не думаешь, что дети обязательно появляются после жениться? У Эдгара и помимо тебя есть куча вариантов. Один из его бастардов вполне может оказаться драконом и наследником.