Текст книги "Сделка-only (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Ага, тоже наблюдательный. Сразу уточняет, надо от погони отрываться или нет.

– Доброе утро, Виктор Алексеевич, – мурлыкаю в трубку, услышав рокочущее «алло». – Скажи мне, дорогой человек, а машинку еще посолидней ты найти не мог?

– А что не так? – слышу улыбку в голосе после ответного приветствия.

– Шутишь? Такси на колесах за три с лишним ляма? Считаешь, ничего так? Нормально для зарплаты обычного юриста? – объясняю небожителю логику обычных смертных. Ну да, Валера приехал ко мне на ладе-приоре. – Ты б еще вертолет вызвал.

– Вера Владимировна, не пыли, – хмыкает нисколько не впечатлившийся моим ворчанием мужчина. – Ну «шашечки»-то на крыше стоят? Стоят. Валера обещал раздобыть. Так что все требования соблюдены. А что до премиума класса, так, может, у тебя скидка, как у стотысячного заказчика.

– Ага, точно. Успокоил. Так Валюшке и объясню, когда она спросит, какой банк я ограбила. Кстати, представляешь, – меняю тему, – она у нас на хвосте висит. Прямо от дома караулила. Так что бумаги я везу однозначно золотые.

– Не доверяют тебе, Вера, – соглашается Арский, но голос из урчащего превращается в рокочущий и серьезный. – Знаешь, если ты передумала, я…

– Нет, не имею привычки, – заверяю, не дослушав.

Мы вчера этот момент обговаривали. И ходить по кругу не вижу смысла.

– Хорошо, понял. Значит, черная папка. Заменяешь девятый, двадцать второй и сорок шестой листы. Валера новые тебе передаст, – водитель, будто понимает суть разговора, вытаскивает из бардачка непрозрачный файл и протягивает мне на заднее сидение, где я сижу по соседству с сохатыми. – По поводу того, что Игнатов или кто-то другой что-то заметит, не переживай. Мы подправили только внутренние цифры. На итоговые расчеты, которые Иван указывал в презентационном проекте, это никак не влияет. Всё стыкуется, как и раньше.

– Запомнила, сделаю, – обещаю, зажимая трубку плечом, и раскрываю нужную коробку с документами. До офиса не так далеко, чтобы терять время.

– И, Вер, – голос Арского становится настолько проникновенным, что я отвлекаюсь и прислушиваюсь внимательней, – спасибо тебе, девочка.

– Сочтемся, – фыркаю в ответ.

Но выходит тоже как-то нежненько.

***

– Ва-а-аль, а Ва-а-аль, – тяну, наслаждаясь перекошенным лицом секретарши Игнатова.

Боже, и когда я успела стать такой язвой? Куда девалась та лапочка, которую бабуля всегда нахваливала?

Эх, изрослась, наверное.

– Забирай коробки, партизанка доморощенная, – киваю Синюхиной на заднее сидение «такси», когда она, решив больше не скрываться, выбирается из апельсинового недоразумения.

Даже тут Марина умудряется занять два парковочных места. Представляю, как дружно хором ее ненавидят все соседи.

– Сама донесешь, – фыркает цаца, задирая нос.

Не удивляюсь. Примерно этого и ожидаю. Все же мы слишком долго проработали вместе, чтобы многие ее повадки можно было просчитать.

Но и на крыльцо не поднимается. Топчется рядом. А ну как передумаю, да назад домой сокровища повезу. Точно рванет наперерез, чтобы приказ любимого Ванечки выполнить.

– Мне тяжести таскать нельзя. Так что одна коробка – мне, другая тебе, – предлагаю секретарше альтернативу. А чтобы думала быстрей, бью прицельно. – И ты это… хвост-то сильно не пуши, подружка. Клавдия Ильинична, соседка моя, вчера вечером участкового по твою душу вызывала. Очень уж ей твоя подозрительная личность у моей двери не понравилась. Еле уговорила заявление пока не писать. Но ведь могу и передумать, шепнув фамилию и адрес прописки.

О, пронимает.

Глазки начинают бегать, щечки то белеть, то краснеть и снова белеть.

Вот же светофор двуцветный.

– Ты! Да ты… всё врешь! – выплевывает она в итоге.

– Синюхина, не бери меня на слабо. Я ж дурная, ты в курсе, – подмигиваю ей и оборачиваюсь к Валере, обращаясь как к незнакомцу. – Молодой человек, помогите, пожалуйста, – киваю на «хрупкого» лося, – передайте одну коробку девушке. Она мне поможет.

– Конечно.

Тот ориентируется молниеносно. Подхватывает нужную тару и со словами: «Только держите очень-очень аккуратно» впихивает Валюшке.

Та открывает рот, закрывает. Опускает глаза вниз и охает.

– Это что такое, Орлова? – выдает придушенно, залипая глазами на тесте на беременность с двумя полосками, торчащем из-под верхнего края коробки.

Ну да, грешна. В пятницу я его забыла выкинуть, а потом решила: вдруг пригодится?

Как в воду глядела.

– А, ерунда, забудь, – отмахиваюсь с беспечным видом и, пока секретарша Игнатова хлопает ресницами, вытаскиваю уже ненужную, сыгравшую свою роль полоску и выбрасываю в урну, стоящую в паре метров от нас. Хрен кто её теперь достанет и что-то кому-то докажет. – Не обращай внимания.

Широко улыбаюсь.

– Ты… ты… нет… ты… нет… – у кого-то явно сдают нервы.

Но не у меня.

У меня все прекрасно.

Солнышко пригревает, птички поют, цветочки благоухают.

Нервная Валечка дымится.

– Точно, Ва-а-льк, мне ж тяжести таскать нельзя, врач запретил, так что и вторую коробку сама заберешь, ладно? – хлопаю Синюхину по плечу и, кинув тихо про себя ржущему Валере. – С Вами девушка расплатится, – вприпрыжку, забыв про каблуки, поднимаюсь на крыльцо.

Звон стекла, такой уже знакомый, заставляет прыснуть от смеха, но не остановиться.

Говорю ж, утро шикарное!

Глава 19

– Пошли на обед, воительница, – за одну минуту до часа дня в кабинет заглядывает Михайлов.

– Только вдвоем, – предупреждаю заранее, – а то у меня «хвост» сегодня никак не отваливается. Скоро нервно оглядываться начну.

Уж не знаю, как так выходит, но с Синюхиной за четыре дообеденных часа успеваю встретиться четыре раза. Складывается ощущение, что она переживает, будто я могу о ней забыть, вот и мелькает по расписанию. Отмечается.

Первый случается у шефа на планерке. Она приносит кипу бумаг, пока я получаю задание на день. И, пока Мамаев расписывается в журнале выдачи, мисс-я-за-тобой-слежу сверлит меня пронзительно-злобным взглядом.

Второй – на техническом перерыве в комнате отдыха, куда я прихожу за кофе. А она… вот интересно, а зачем притопывает она, если у нее в приемной своя кофемашина стоит и есть печеньки, для Иванушки купленные?

Третье столкновение происходит натурально нос в нос. Я выхожу из отдела по работе с клиентами, куда возвращаю с проверки рамочные договоры, а она забегает, ну надо же, поболтать. Деловая колбаса, не иначе.

Четвертый – самый знаменательный – прямо в санузле. Синюхина ловит меня у раковины, хорошо не в кабинке с унитазом, и подбоченившись, выплевывает:

– Даже не надейся, что я Ивану расскажу про твой залёт! Думаешь, узнает от меня и сразу первым к тебе побежит, в ножки кланяться станет?

Ах вот от чего ее прёт полдня.

Усмехаюсь и спокойно отворачиваюсь, чтобы домыть руки.

– Ва-а-аль, ты о чем? – смотрю через зеркало на ее пылающие заревом щеки и мысленно посылаю преподавателю логики большое человеческое «спасибо». Не зря он меня до «пятерки» гонял и в хвост, и в гриву. – Какой Ваня и какой тест? С чего вдруг ты связываешь одно событие с другим?

Показательно хмурю брови.

– И да, спасибо, что не лезешь не в свои дела, – добавляю коронный слева. – Не нужно ему этого знать.

– Че-го?

Что и следовало ожидать. Процессор памяти у Синюхиной однозначно перегревается и начинает сбоить.

Я же пользуюсь временной дезориентацией соперницы и обтекаю ее по дуге к выходу.

– Пусть это будет нашей с тобой маленькой тайной, – озвучиваю однозначно несбыточную мечту. – Ладушки, Валюш?

Подмигиваю и делаю ноги.

Нельзя ржать. Нельзя, я сказала.

У меня работы выше крыши, а еще нужно как-то незаметно Мамаева разговорить и про участников в субподряде по «Жемчужине» узнать подробнее.

Когда заворачиваю за угол, слышу хлопок двери. Синюхина не спеша покидает поле боя и явно не в лучших чувствах, чем на него заскакивала.

Спину прожигает ее тяжелый взгляд, но я уже привыкшая. Догадываюсь, что, либо новую порчу насылает, либо глазами-лазерами пытается просканировать мои внутренности, чтобы определить: с кем я могла изменить ее любимому шефу.

Ну-ну, всё при деле будет.

Успокаиваю себя этим и вновь с головой ухожу в рабочие моменты. Пока вот не отвлекает Дмитрий…

– Да понял я уже, понял, – ухмыляется он от уха до уха, не спеша уточнять, про какой «хвост» я ему рассказываю. – Валерка Вите отзвонился сразу, как от нашего офиса отъехал. Я как раз с последним был. Короче, Суриков ржал как конь, рассказывая нам, что благодаря тебе заряд бодрости и позитива на всю неделю словил, еще и бабла срубил.

– О, да? Это что ж, Валюшка, правда, расщедрилась? – не наигранно удивляюсь.

Причина есть. Скрягу, живущую внутри Синюхиной, я очень хорошо знаю.

– Ага, на пару косарей обогатился, – докладывает Димка, доставая и что-то просматривая в пиликнувшем в кармане гаджете.

– А это сколько? – уточняю, выключая компьютер и доставая сумочку.

Вот хоть убей, мне можно пятьсот раз одно и тоже втолковывать, но сколько составляет «косарь», запомнить никак не могу. И вечно путаюсь.

– Два косаря – две штуки, – проводит ликбез мой единственный друг в «Слайтон-строй», – то есть две тысячи.

– Ого!

Вот теперь я проникаюсь щедростью Валюшки еще больше.

Чтобы она. Да за такси. Целых две. Две!!! Тысячи рублей отдала? Еще и не прокатившись…

Очуметь.

– Наверное, я чуть-чуть перестаралась, – делаю вывод, впрочем, не испытывая никакого сожаления, а потом отвлекаюсь, чтобы запереть дверь.

– Ну что, предлагаю поесть в…

– А пошли в пиццерию, – перебиваю Михайлова, все еще залипающего в телефоне. – Мне до ужаса хочется чего-нибудь вредного и жутко вкусного. И да… предупреди своего приятеля, – тыкаю в серебристый корпус, – что нам его компания пока противопоказана. Пусть Валюшка выдохнет, если вдруг снова решится проследить.

На самом деле увидеть Арского… прислушиваюсь к себе… я была бы не прочь.

Не с точки зрения – покрасоваться перед симпатичным мужиком любименьким платьем с кружевом на полспины. Ну ладно. Вру! Я – девочка, и этого мне бы тоже хотелось… Но больше все же тянет просто пообщаться.

Есть в Викторе Алексеевиче врожденная харизма, что не оставляет равнодушной. И магнетизм его кобелиный, и оптимизм, и жизнерадостность. Он прямой, дерзкий, аутентичный. Он не старается кому-то нравится, не подстраивается, не играет роль. Он – сам по себе. Он – лидер, который выбирает свой путь, не прогибаясь под других.

И именно этим цепляет.

И энергия из него прет, драйв, азарт…

Тьфу, что за дифирамбы чужому мужику?

Нафиг-нафиг, успокоилась.

Пусть Арский спокойно работает и не икает. А то вдруг начнет гадать, кто ему кости перемывает, да еще додумается…

Обед пролетает за шутливыми, легкими разговорами ни о чем. Михайлов это дело знает на зубок, а мне именно оно и надо. Находиться в вечном напряжении может только холодильник с функцией «No frost», а я все же живая и ранимая.

Синюхина нам, слава богу, нигде не попадается. Либо научилась шифроваться лучше, либо взяла тайм-аут. В общем, до половины пятого я не испытываю никаких эмоциональных потрясений и уже планирую, чем займусь вечером, но…

– Вера? У меня будет ребенок? – вместо приветствия выпаливает Игнатов, стоит нажать на прием вызова.

Фух, выдыхаю вверх, сдувая волосы со лба.

Вот и порелаксировала.

Нет, нервничающий бывший – это, конечно, приятно. Но истеричка, который может в любой момент сорваться из заграничного отпуска с невестой и примчаться назад в Россию, чтобы мелькать перед глазами и мешать наводить здесь порядки – не очень.

Потому обдумываю каждое слово, чтобы не спровоцировать цунами.

– Привет, Ваня, – отвечаю спокойно и даже нотки дружелюбия подкидываю. – Мне кажется, этот вопрос тебе лучше адресовать своей невесте.

Логично?

Логично.

А ему не нравится…

– Издеваешься? – шипит конец слова.

– Нет, логически размышляю.

Бью правдой-маткой в лицо.

– Вера! Черт! – матерится, но я мысленно запикиваю. Ну, я же – девочка. Так надо. – Вера, скажи мне правду. Ты беременна?

– Я – нет.

– Врешь!

Зашибись, поговорили.

Вот реально какой-то сюр. Перевернутый сценарий, чтоб его. Обычно дама орет: «Станиславский! Я беременна!» А он в ответ: «Не верю!»

А тут?

– Игнатов, ты совсем ку-ку? – выждав пару секунд, спрашиваю понизив голос. – Кто ж такими словами шутит? Или ты меня за полтора года так плохо изучил, что веришь, будто я могу соврать в таком серьезном деле?

Пытаюсь его застыдить. И…

– Да, извини, – выдыхает, понижая эмоциональный накал, – просто Валя сказала…

Ой, ты моя лапочка. Ссучка крашеная. Не удержалась, обоср… проговорилась.

– Валя сказала? – врубаю недоумение на полную. – А она с чего взяла?

– Ты ей тест на беременность показывала.

А вот теперь жги, Орлова!

– Тест? Какой тест? Какую беременность? Когда показывала? – давлю вопросами… и потом проникновенно, – Игнатов, у тебя с секретаршей всё в порядке?

– Тест с двумя полосками! Что ты из меня дурака делаешь? Утром показывала. Он на коробке с документами лежал, – взрывается мужик.

Ну, дурак – еще нормально. Пожимаю мысленно плечами. Дебил – всяко хуже. И вообще, почему только делаю? Уже сделала. Теперь результат закрепляю.

– Ва-аня, милый, – спокойно Вера, не ржи, дожимай Ванюшу, – ты со своей Валей за компанию с ума решил сойти? Коробки Синюхиной отдавала не я, а водитель такси. Заметь, он – мужчина. Честное слово. Потому вряд ли у него из кармана мог выпасть тест на беременность. Хотя… да ну нет… Он мне натуралом показался. Высокий, широкоплечий, под два метра ростом, красавчик… э-э-э… в общем, нет, Вань, таксист точно без теста был. Может, она с презервативом перепутала?

– Издеваешься?

Естественно.

Но цирк пора заканчивать. Хорошего, как говорится, помаленьку.

– Иван Сергеевич! Говорю последний раз. Я твоей секретарше никакого теста на беременность не показывала. О чем речь – не понимаю. И вообще, отправил бы ты ее проверить… голову. Принудительно. Я уже как-то начинаю опасаться, что она в следующий раз выкинет. А ну как начнет на меня набрасываться? Кста-а-ати, не удивлюсь, если окажется, что она все мои подарки, что я собрала для тебя, перебила в порыве ревности. А потом снова на меня свалит.

Молчит.

Сопит.

Размышляет.

Ну и? До чего додумался?

– То есть, ты не беременна?

От тебя, дурака, уже нет. Плюю в него мысленно.

Вслух же громко протяжно выдыхаю и…

– Ну, пошли по кругу – нет! И, Вань, если тебе вдруг станет интересно, у меня рабочий день в разгаре. А у тебя невеста на заднем плане поёт...

Ого, реально поет… Прикрываю рот ладонью, чтобы не захохотать.

– Ладно… я перезвоню, пока, – Игнатов, прикрывая рукой динамик, стремительно закругляет разговор.

Я же фыркаю. Потом хрюкаю. А потом плюю на все и от души смеюсь.

Пусть хоть так нервное напряжение выходит.

Ох, ни хрена ж себе невестушка у моего бывшего...

Глава 20

– Вера Викторовна, приветствую, – голос Арского пуховой кисточкой проходится по заметно взбудораженным нервам.

Ну а как тут быстро успокоишься, если одному старому ловеласу приспичило со мной переговорить тет-а-тет?

И ведь, ловкач какой, даже повод нашел, чтобы к себе в кабинет дернуть. Бумаги ему срочно от Мамаева потребовались. Как раз в тот момент, когда Степан Иванович в комитет по градостроительству и архитектуре города по его же прямому указанию сайгаком поскакал.

Нет, то что мне велели порыться на столе шефа – событие очень своевременное и полезное, как раз пришло время интересоваться выставленными коммерческими предложениями субподрядчиков и договорами, которые руководитель готовил сам, а вот аудиенция у царя-батюшки – мероприятие уже на «двоечку». Лучше б пропустила.

Да кто ж спрашивал?

Потому, скрипя зубами, взяла нужную папку и пошла.

В первую очередь ожидала, что Игнатов-старший тоже про беременность вопросы задавать начнет, хоть и с опозданием. Все-таки Ванька во вторник звонил, а сегодня уже пятница.

Но нет. Судя по тому, как Синюхина притихла и перестала везде мелькать, выволочку от моего бывшего она получила и теперь сидит тихо, как мышь под веником, и рот не раскрывает.

Вот и славно. Распаляться еще и на нее – никаких сил не хватит. Мне бы разрулить то, в чем и так увязла по самое «не балуй» и все больше запутываюсь.

Чего только стоит странное поведение Ивана.

Не понимаю, зачем он за меня цепляется и чего ждет, присылая каждый день сообщения. Так в среду написал, что ни на секунду не поверил Валюшке, что я с кем-то кроме него любовь крутила, и еще раз поинтересовался про беременность.

Ответила кратко: «Достал!» и приложила фотку теста с одной полоской. Естественно, не своего, тот давно на городской свалке валяется. Спасибо всемирной паутине, в ней чего только не найдешь, если задашься целью.

В четверг этот ненормальный вспомнил, что забыл поблагодарить за привезенные в офис документы, и, наверное, именно поэтому упомянул о кольце, которое я могу себе позволить. Ах да, еще фотку скинул, старую, сделанную на нашем с ним недельном отдыхе. Фотку лайкнула, все-таки я на ней красивая вышла, но комментировать отказалась… до вечера.

А в начале одиннадцатого ночи отправила ссылку на ювелирное изделие, которое мне «приглянулось». Естественно, выбирала в первую очередь по ценовой категории. Цифра с пятью нулями мне понравилась, на ней и остановилась. Игнатову, похоже, нет, так как не ответил. Я же с чистой совестью легла спать.

И вот наступила пятница. Я ждала очередного привета от бывшего или хотя бы его «найди что-нибудь посимпатичней», которое бы расценила, как подешевле. Но он подозрительно затихарился, пусть ссылку и просмотрел. Специально не поленилась, слазала и убедилась, что она зеленым цветом горит.

Зато перед обедом Сергей Сергеевич активизировался и на аудиенцию вызвал. Через секретаршу, естественно.

Так вот, про беременность он спрашивать не стал, и я выдохнула. Наивно и преждевременно. Поскольку принесённая мною папка тоже ему не особо требовалась. «Царь-батюшка» изволил интересоваться, не приняла ли я правильное решение, потому как хоть и блондинка, но и тупой не выгляжу… да и зачем тянуть резину.

Конечно, своими словами этот оратор и делец вещи не называл, но суть я уловила правильно. Сжала зубы, услышав сомнительный комплимент, и уже хотела про виагру уточнить, которую он скорее всего в неправильных объемах принимает, раз у него так подгорает. Но сдержалась, перегибать не стала.

Он – не мальчик. Мужик, хоть и противный, но весомый в сфере бизнеса. И проблемы, которые он может создать, мне не нужны. К тому же я хочу по возможности спокойно доработать последние две недели, чтобы помочь Арскому.

Ответила отказом, твердым и не обсуждаемым… Думала будет переубеждать, ан нет. Кивнул, улыбнулся и разрешил идти.

А уже в дверях как бы между делом промолвил:

– Вера… Владимировна, я помню, как несколько дней назад Вы мне громко заявляли, что не станете влезать в отношения моего отпрыска и его невесты… – выдержал паузу, в течение которой, словно каленым железом, прожигал мою спину тяжелым взглядом, а затем закончил, как бетонной плитой придавил. – Надеюсь это не Вы – та девушка, с которой Иван так часто вечерами болтает по телефону, чем нервирует Ольгу?

Ну приплыли.

Это было самое культурное в моем лексиконе на тот момент.

Медленно выдохнула, сдержав огромное желание перетряхнуть плечами и скривиться. Неторопливо обернулась, посмотрела ему в глаза и ответила ровно, как смогла.

– Мы созванивались только во вторник. Иван Сергеевич просил вернуть кое-какие его личные вещи, которые оставались в моей квартире. В тот же день я их и передала его секретарю.

Еще посверлил взглядом, улыбнулся, сверкнув нереально белыми зубами, и взмахом руки дал высочайшее позволение удалиться.

– Хорошо, Вы свободны.

Как долетела до кабинета, не вспомню даже под пытками. Плюхнулась на стул, уставилась невидящим взглядом в стену напротив и отмерла, только когда запиликал сотовый.

Хотя вру. В тот момент я вздрогнула. Все-таки довели Игнатовы, и отец, и сын, меня до трясучки. А вот увидев аббревиатуру на заставке «АВА», отмерла. Это точно.

Услышав же голос Арского… да, он меня успокаивает.

И вот настоящее.

– Здравствуй, Виктор Алексеевич, – отвечаю на приветствие владельца «Балтстройинвест», усилием воли прогоняя из головы противную рожу генерального, который с каждой новой встречей все больше напоминает гюрзу, мерзкую и жутко опасную. – Рада слышать.

Нисколько не кривлю душой.

Его приятный тембр действует на мои нервы положительным образом. Откидываюсь на спинку кресла и понемногу прихожу в себя, избавляясь от напряжения, что сковывало тело.

– Я только вырвался с совещания. И пару часов, как из командировки вернулся. В Калининград мотался на два дня, – произносит он тем временем. – Устал, как собака. Хочу отдохнуть.

– Так в чем же дело? – ухмыляюсь, представляя, как он подобно мне сидит, развалившись, в кресле и смотрит в окно. – Организуй досуг. Возьми друзей, смотайся на природу. Рыбалка, шашлыки. Такая погода шикарная…

Подкидываю идею, вспоминая, как часто в начале лета мы с родителями организовывали спонтанные посиделки на даче, вместо того чтобы безвылазно торчать в грядках попой кверху.

Эх, классно было.

– Работы много… – тянет задумчиво. – Еще две встречи впереди.

– Ага, точно, – поддакиваю, вдруг развеселившись, – К тому же шеф, наверное, трудоголик выходные зажимает и за троих пахать заставляет.

Фыркает.

– Орлова, я скучал по твоему бойкому язычку.

Не услышать улыбку в голосе невозможно.

– Приму за комплимент, – отвечаю в тон.

Даже не пытаюсь анализировать, почему самой так хорошо. Просто принимаю это и всё.

– Значит, говоришь, досуг? На природе?

Ага, идея кого-то цепляет. Еще бы…

– Верно.

– Шашлыки, рыбалка… друг?

– Ну да.

– Вера Владимировна, а ты же мне друг?

Неожиданно.

Кхекаю. И, убрав трубку от уха, пару секунд ее разглядываю, будто она может мне что-то новое о собеседнике поведать.

– Виктор Алексеевич, – прищуриваюсь, только сейчас замечая, что притянула к себе лист бумаги и вырисовываю на нем бесконечные восьмерки, – меня терзают смутные сомнения… что ты всё продумал заранее и сейчас просто пытаешься меня развести.

– Подловила, – без раздумий признается в афере. – Так что думаешь? У меня и мясо уже куплено.

Как кот Матроскин, честное слово… А я еще и кр-рестиком выш-шивать умею!..

– Ну если мясо… и друг, то, – делаю паузу, чтобы слегка повредничать, потому что никаких возражений в душе не возникает, – я согласна.

А еще я точно уверена, что никто не будет меня обижать или к чему-то принуждать.

– Отлично, – хлопает ладонью по столу и выпаливает скороговоркой. – Вер, передумывать нельзя. Завтра в десять заеду. Бери вещи на два дня и, да, вместо рыбалки будет сауна, так что не забудь купальник.

Лихо.

И, чтобы не услышать отказа, Арский сбрасывает вызов.

Глава 21

– Добрый день, Вера, меня зовут Василина. Салон «Элегант». Звоню уточнить по поводу сегодняшней встречи. Вы записаны ко мне на восемнадцать тридцать.

– Верно, – отвечаю, не прекращая пробегать глазами строчку за строчкой. – Всё в силе.

Прижимаю телефон плечом к уху и зависаю на месте, которое не нравится. Перечитываю еще раз, нахожу ошибку, зачеркиваю и на полях вношу правку.

– Отлично. Еще момент. У меня сдвинулся график, и образовалось «окошко» на час раньше. Если хотите и есть возможность, приезжайте.

– Э-э-э, полшестого? Да? – выныриваю из очередного договора. Теперь уже с поставщиками.

– Верно.

– Та-а-ак, – бросаю взгляд в нижний правый угол монитора, чтобы посмотреть, сколько натикало времени, и киваю, – да, я успеваю.

– Замечательно, тогда жду. Хорошего дня!

– Ага, и Вам хорошего, – отвечаю на автомате, потому как глаза уже находят новый хитрый «косяк» в процентах неустойки.

А вот фигушки им, а не халява. Мы так не работаем. Повысим-ка цифру в два раза.

На предстоящем событии, а иначе я будущий апгрейд воспринимать не могу, стараюсь не зацикливаться. Конечно, немного страшновато так лихачить, но, с другой стороны, если уж совсем не понравится, всегда можно будет отыграть назад.

В крайнем случае подстричься налысо.

«Ну да, Орлова, – хмыкаю, на секунду отвлекаясь от набивших оскомину терминов, – умеешь ты радикально мыслить».

А почему бы нет?

Тут же нахожу себе оправдание.

Новую жизнь следует начинать не просто с понедельника, а с обновленной себя.

А для этого каждая уважающая себя девушка должна сделать что?

Правильно!

Сменить прическу и перекраситься.

Обрубать, так обрубать.

Безжалостно.

Поэтому, закончив короткую рабочую пятницу, я еду в салон-парикмахерскую «Элегант» и ровно в семнадцать тридцать три вверяю себя в руки профессионала.

– Ну вот, теперь можно смотреть, – объявляет Василина спустя два с половиной часа, заканчивая делать сушку и укладку. – Так, секундочку. Последний штрих, – пробегает пальцами по прядям вдоль висков и отступает. – Интересный результат получился. Как Вам?

Когда я села в кресло и обозначила фронт работ, мастер впала в ступор. Она минут двадцать вместо того чтобы приступать к делу, всячески отговаривала меня от такой кардинальной смены имиджа. Убеждала, что натуральная блондинка с густыми слегка вьющимися волосами, не достающими до талии всего сантиметров пятнадцать, это очуметь как круто. И ни одна сволочь в этом мире не стоит того, чтобы ради него портили такой шедевр.

Честное слово, хохотала.

В голос.

И попутно удивлялась, как много интересного пропустила в жизни. До встречи с этой Василиной я обходила салоны стороной. Без предубеждений. Просто не задумываясь. Есть они, есть я. Но нам хорошо и по отдельности. Тем более, природа, как говорится, не обделила дарами.

Теперь же взглянула на них иначе.

С предвкушением.

Вот уж где реально можно расслабиться и оттянуться на славу. Мало того, что несколько часов к ряду в твоих волосах копошатся, заставляя млеть и балдеть от удовольствия, так еще и душу позволяют отвести, когда с тобой же на пару перемывают кости козлам конкретным и мифическим, бывшим, настоящим и будущим.

После слов мастера поднимаю голову и знакомлюсь с обновленной собой.

Легко.

Ярко.

Непривычно.

– Мне нравится, – выдаю вердикт минуты через две, внимательно рассмотрев со всех сторон удлиненное каре с челкой. – И цвет веселенький.

Медно-рыжий с отдельными более светлыми и более темными прядками. На весну и под солнышко – само оно. Буду сиять и искриться.

– Вот пусть и жизнь теперь такая же станет, – желает Василина, сверкая ямочками на щеках. – Веселенькая.

Да куда уж радостней? Хмыкаю, вспоминая цирк последних десяти дней.

Но за пожелание благодарю. А когда расплачиваюсь и разворачиваюсь, чтобы уйти, вслед несется пожелание.

– Вера, когда надумаете возвращать свою природную красоту, позвоните мне. Я сделаю все в лучшем виде и постараюсь сократить ущерб, причиненный волосам, до минимума.

Странно, но мастер будто не сомневается, что такой момент наступит. Я же…

Я же пропускаю шелковистые пряди сквозь пальцы, встряхиваю «полегчавшей» головой и с улыбкой покидаю салон.

***

Звонок от абонента «АВА» раздается в субботу в десять.

Минута в минуту.

– Ты пунктуален, – выдыхаю в трубку вместо приветствия.

В душе разливается предвкушение от не до конца понятного отдыха. Но то, что Арский постарается сделать его запоминающимся, уверена на все сто.

– Зарабатываю очки, чтобы ты не нашла повода отказаться, – отбивает он подачу. – Привет. Я внизу. За тобой подняться, чтобы помочь спустить вещи?

Предупредительность Виктора Алексеевича приятно радует. Когда мужчина остается мужчиной, даже если предлагает дружбу – это мило.

– Нет, спасибо. Я налегке, пятьдесят платьев и шпильки оставляю дома. Если ты решишь сделать сюрприз и повезешь меня на званый ужин, сочувствую, я буду в джинсах и бейсболке.

– Не повезу, – бархатные переливы в низком тембре пускают мурашки по коже. – Но выходные уже предвкушаю. Надеюсь, купальник влез в твой «налегке»?

Зараза!

Подкалывает он также легко, как налаживает связи.

Кстати…

– Ты мясо не забыл? Я же в основном из-за него еду, – выдаю, не скрывая шкодных ноток.

Боже, как легко жить на свете, когда рядом присутствуют приятные личности, а не те, что «я – царь всея Руси, челом бей, смерд».

– Не переживай, болтушка, голодной не оставлю. Спускайся, жду.

Улыбаюсь и сбрасываю вызов.

Натягиваю на заколотые в хвост волосы кепку, подхватываю небольшую спортивную сумку, рюкзачок и покидаю квартиру.

Настроение… веселенькое.

А там посмотрим.

Глава 22

– Вера?

– Я.

– Вижу, что ты.

Арский встречает, не сидя в машине, а возле нее. Стоит, прислонившись к бамперу и сложив руки на груди. И всё то время, что я пружинящей походкой приближаюсь к нему, внимательно сканирует меня взглядом.

Отвечаю тем же.

Руководитель «Балтстройинвест» не в строгом костюме, что само по себе для меня ново, а в джинсах и футболке. Привыкшая видеть его преимущественно в темных тонах, теперь с интересом изучаю в светлых.

Белая футболка обрисовывает мускулистые руки и плоский живот, светло-голубые брюки – крепкие ноги. Сглатываю. Конечно, я догадывалась что под официальными костюмами прячется высокое широкоплечее тело, но, чтобы настолько мощное и спортивное…

Моя ж ты прелесть.

Нет, я не адептка фетиша силы, но какая нормальная баба устоит, увидев прекрасное?

– Тебя не узнать…

А это мы выдаем практически хором, что сразу сбивает небольшое нервное напряжение, мелкими мурашками покалывающее позвоночник.

– Ты такая маленькая без каблуков.

Ухмыляясь, он озвучивает мои мысли с точностью наоборот, и еще раз пробегается оценивающим взглядом с головы до мысков спортивных тапок, и обратно.

– Не маленькая, а хрупкая, – фыркаю, останавливаясь в шаге от него, и задираю голову вверх. – И кто виноват, что ты в детстве морковки переел, и еще чего-то не в детстве?

Поднимаю руку и пальцами пытаюсь обхватить бицепс.

Куда там? Две ладони, дай бог, справятся.

– Громила, – выдаю вердикт.

– Малявка, – прилетает следом и тут же, – стоп! Вера… а это что?

Арский, как куклу, разворачивает меня спиной к себе и дотрагивается до медных волос, продетых через отверстие в кепке.

– Апгрейд, – выдаю с улыбкой, – надоело быть тупой блондинкой.

– И кто ты теперь? Рыжая стерва?

Мало того, что за словом в карман не лезет, так и метко бьет в цель. Вскидываю подбородок и прищуриваюсь, смело проваливаясь в глаза со стальным отливом.

– А хоть бы и так, – заявляю дерзко, – главное же, что? Себе нравиться! И сейчас я нравлюсь себе такой.

Чего не ожидаю, так это того, что Виктор Алексеевич обнимет меня за талию и, будто успокаивая, проведет широкой ладонью по спине вверх-вниз, а затем склонится ниже, к самому уху, обдаст горячим дыханием скулу и шею и тихо, слегка касаясь губами краешка уха, шепнет:

– И мне нравишься, Вер. Убирай колючки.

Уффф…

Мощная волна адреналина прокатывается вдоль всего тела и прошивает насквозь. Вот как он так может одной фразой взбодрить сильнее пяти чашек крепкого кофе?