Текст книги "Сделка-only (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Конечно, – тут же подтверждает его слова Мирская и, кажется, даже обменивается с ним номерами телефона.

А я… я, наверное, в этот момент понимаю жестокую, но истину: что не делается, к лучшему. И всему должно быть свое время.

Раз мой малыш решил, что такой поганец, как Игнатов, не должен быть его отцом, значит, так надо. Так правильно, пусть и больно.

– Спасибо. И простите меня за истерику, – обращаюсь сразу к обоим, поскольку они продолжают оставаться рядом. Выплеск эмоций помогает, в голове действительно проясняется, а на душе становится легче. Хотя при этом я чувствую себя холодной стервой. – Поехали домой?

Арский кивает, и я, поблагодарив Мирскую, устремляюсь к выходу, а в машине стараюсь не молчать, потому что… неправильно в этот момент смотрит на меня Виктор Алексеевич.

Задумчиво. И очень неправильно.

– Не люблю жалость, – произношу четко, поймав во время остановки на светофоре его внимательный взгляд, – так что прекращай. Я в порядке. Честно. И дети у меня будут, только не от морального урода, а нормального мужика. А ты лучше ответь, с кем подраться успел?

Киваю на сбитые костяшки.

Ухмыляется и головой качает.

– Одному дятлу клюв подрихтовал. За дело.

И всё?

А подробности? И почему улыбается, на меня глядя?

– Постой-ка, неужто визг и крик на вчерашней вечеринке – твоих рук дело? – от удивления потираю лоб. – Не-не-не. Только не говори, что ты Ванюшку побил?

Молчит. Усмехается. Возобновляет движение, перестраиваясь в соседний левый ряд, и только после этого будто между делом поясняет:

– Ну должен же я был ему хоть что-то на память о хорошей, но просранной девушке оставить.

Глава 12

– Привет, дочь! Как дела? – начинает мама радостно, но внимательно вглядевшись в мое лицо через экран смартфона, сама же отвечает, – о, явно неважно. Жалуйся.

Вот в этом вся госпожа Орлова-старшая. От нее ничего не скрыть, вычислит мгновенно. Хотя стоит ли удивляться, если она меня родила и вырастила? К тому же всегда старалась стереть рамки, разделяющие дитя и родителя. И пусть в подруги не набивалась, за что я безмерно ее люблю. Все-таки характер такой, что порой мне сложно делиться личным даже с ней. Но подставить плечо, выслушать и дать совет, если попрошу, ни разу не отказывалась.

– Опять двадцать пять, мам. Всё, как всегда.

Поворачиваю экран, чтобы она сама смогла оценить обстановку: я валяюсь на кровати в своей любимой плюшевой пижаме, которую надеваю только по «особым» дням. Потому что обычно в это время чувствую себя больной, глубоко несчастной и вечно мерзнущей. На голове взлохмаченная гулька, в ногах шерстяной плед.

– Как всегда, да не как всегда, – провести Ирину Николаевну не удается, – рассказывай.

Ясно. Припухшие глаза и красный нос заметила.

– В этот раз хуже было, – признаюсь, поворачиваясь на бок и поджимая колени к груди, а телефон устанавливаю, прислонив ко второй подушке, чтобы не держать на весу. – Пришлось в больницу ехать.

– Та-а-ак, в больницу, значит? – прищуривает зеленые, как и у меня, глаза. – Иван отвез? Ты же сама под дулом пистолета туда не сунешься.

Вот же прокурор, а не мама, каждое слово будто через детектор лжи пропускает.

– Нет, не Иван. Он занят был, принимал поздравления, – ага, по поводу помолвки с другой. – В общем, все вчера вечером случилось, прямо на банкете. Наша фирма, к слову, выиграла заказ, можешь порадоваться. Поэтому ему не до меня было. Отца поддерживал на сцене, речь толкал и всё такое-прочее…

– Угу, ему не до тебя… – мама выхватывает из речи самое, по ее мнению, важное, – а кому тогда до тебя? Про такси не заикайся, не поверю.

– Э-э-э, Арскому, – тру кончик носа, – он…

– Ваш конкурент, я помню, – Ирина Николаевна в очередной раз проявляет чудеса дедукции и супер-памяти, – который ради победы в тендере клинья к дочери заказчика подбивал. Виктор А… как его там?

– Алексеевич, – договариваю, чувствуя, как начинают гореть уши. – И, мам, я на счет него ошибалась. Сильно. У них все серьезно с Марковой было, но они… В общем, неважно. Он мне помог и к врачу отвез.

Дальше, чтобы избежать подробного допроса, кратко описываю ночевку в клинике, саму клинику и их прекрасное обслуживание, а также лекарства, которыми меня пичкали. Маме-медику это важно. Заканчиваю тем, что анализы ничего опасного не выявили (и ведь не вру же!) и меня отпустили домой.

– Вот теперь лежу в обнимку с подушкой и чувствую себя намного лучше, – подвожу итог и даже улыбаюсь.

– Лежишь, как понимаю одна. Ивана, как обычно, нет? Опять весь в делах, даже в выходной? – снова подмечает детали Орлова-старшая. – Я думала, он посвободнее после объявления результатов станет, и вы на пару денечков к нам в гости вырветесь.

– Я тоже так думала, – усмехаюсь, благо мама правильно, пусть и по-своему, воспринимает мою улыбку, – но он уже не в Питере. Сергей Сергеевич еще с утра его в новую командировку отправил. Так что улетел Игнатов на три недели.

Сокол, мать его ети, сизокрылый.

– Поня-ятно, – тянет родительница, вновь прищуривая глаза, а потом сама меняет тему, принимаясь рассказывать об очередной отцовской вылазке на охоту вместе с друзьями-приятелями и их приключениях.

И только распрощавшись, и повторно прокрутив в голове наш разговор, стопорюсь на маминой последней реакции с ее протяжным «поня-ятно». Будто она действительно смогла между строк уловить недосказанное.

А ведь если разобраться… я сказала, что приехала домой после обеда, а Иван улетел утром. Она же в ответ просто покивала и не поинтересовалась, каким образом я добралась до квартиры.

Странно: почему?

Эх, ладно, отмахиваюсь от не столь важных вопросов, как другие. Например, сбор чужих шмоток, которых только на вскидку в доме наберется довольно много. Да, Иван не жил у меня постоянно, но периодически оставался. И нередко работал, оставляя документы в столе, где я ему выделила целых два ящика против одного моего. Потому, хочешь – не хочешь, а пару коробок завтра придется раздобыть.

О, для этого я совсем не постесняюсь спуститься вниз и дойти до «Пятерочки». Есть там у меня знакомая, которая для важного дела пустой тары не пожалеет.

Этим почти все воскресенье и занимаюсь. Сначала иду к Людочке и беру у нее три коробки, а потом возвращаюсь домой и до вечера пакую вещи Игнатова.

К слову, узнав о цели визита, продавщица минимаркета поднимает ладонь кверху, подмигивает и со словами: «Щас, Верунь, организую в лучшем виде!», уносится в подсобку, а через пару минут приносит чудо: картонные ящики с веселым логотипом «Добрый лось» и огромной мордой животины с ветвистыми рогами.

– Вот, держи, – вручает с ухмылкой, – если не совсем валенок, то себя на фото, – тыкает в эмблему, – признает.

– А не перебор? – фыркаю, разглядывая подношение.

– Не, нормально, – отмахивается по-деловому, – но если хочешь, могу предложить еще коробки из-под водки «Дура». «Дурака», к сожалению, нет, но одну букву и сама допишешь. Или ярко-рыжие с эмблемой «Три поросенка».

– Не, возьму лося, – качаю головой, не сдерживая смеха, и от души благодарю Людочку, сделавшую мой день заметно веселее.

Глава 13

Удивительно, но утро понедельника для меня начинается не с мелодии будильника, а со звонка Игнатова.

– Вот же упертый баран… тьфу, лось! – переиначиваю, вспоминая, как весь вечер смеялась, глядя на ветвистую голову животного на коробках, пока утрамбовывала в них «добро» Ванюшки.

Этот неугомонный вчера несколько раз пытался пробиться через мой игнор, то и дело набирая номер. Но я стоически мысленно посылала его в пешее эротическое и трубку не брала. В бан тоже не отправляла. Очень уж хотелось знать, насколько хватит его терпения, чтобы слушать пустые гудки.

Хватило на восемь попыток. Молодец! Настойчивый.

Но во мне злости оказалось больше. Так что пробиться всё равно не вышло.

Зато сегодня ситуация меняется.

Как не хорохорюсь, понимаю, придется переступить через себя и ответить. Разборки-разборками, но решать личные вопросы среди коллег – сомнительное удовольствие. Им только дай повод для сплетен, все кости перемоют. Хотя в пятницу за мой счет и так знатно повеселились.

Нет уж, обойдутся без концертов. Я пообщаюсь с Игнатовым сейчас, из дома. Потому что знаю, что он не отстанет. Если уж закусился, то дозвонится по-любому. Не напрямую, так через Мамаева на рабочем месте достанет.

А тот, если коммерческий попросит, стопудово поможет. И с радостью. Мой непосредственный начальник – знатный жук. В стремлении доказать рвение и преданность, он как для старшего, так и для младшего Игнатова из кожи вылезет, но любое пожелание выполнит. Собственную маму на Луну отправит, если на то будет их воля.

Перекатываюсь на спину, громко протяжно выдыхаю и закатываю глаза к потолку.

Вот так и вырисовывается первый минус работы в одной конторе с бывшим. Как говорится, обложили, фиг проскочишь.

– Слушаю, – произношу, выждав пару секунд после нажатия зеленой кнопки.

– Вера… доброе утро, – голос Игнатова звучит привычно мягко, будто и не было между нами пятничного бреда и всего прочего.

Будто он в обычной командировке, а я дома, жду его, как делала всегда. И сейчас мы мило поболтаем, обменяемся последними новостями, затем пожелаем друг другу хорошего дня и договоримся созвониться вечером.

Нет!

Не будет больше этого. Потому что пятничный бред был. Его предательство было. И мой выкидыш тоже.

Молчу, не отвечаю и жду продолжения.

Честное слово, ну не думает же он, что я пожелаю ему доброго утра в ответ? Скорее уж битых стекол в тапки и пургена в кофе.

– Орлова, ты что, до сих пор на меня сердишься? – спрашивает Иван, напуская в голос удивления, а потом более правдоподобно. – Понимаю, вышло, конечно, хреново. Я был немного резок, ты тоже на нервах. И опять же твоё несуразное желание устроить мне сюрприз… Зачем?

Открываю и закрываю рот.

Этот… охреневший тип меня что? Отчитывает?

Вытаскиваю из-под одеяла руку и дотрагиваюсь до глаза, потому что он странным образом начинает дергаться.

Вот тебе и утро понедельника. Реально тяжелый день.

– Ладно, чего уж теперь, Вер, – хмыкает Игнатов в трубку, вновь не добившись реакции. – Узнала, так узнала. Может, и к лучшему. Не придется городить огород и что-то выдумывать, когда не будет возможности увидеться.

– Ты о чем, Ваня?

Любопытство сгубило кошку – я помню. Но, мать моя женщина, он так уверенно рассуждает о будущем, что у меня челюсть не отваливается только потому, что я лежу в кровати.

– О нас, Верочка, о нас. Я помню, что обещал дать тебе время подумать, чтобы постараться меня понять, но… даже в отпуске работа не отпускает, – тяжело вздыхает.

Будто это единственная проблема из всех, что его угнетает. Вот же клоун. Сейчас как сяду, умилюсь, растрогаюсь, и придется мне слезы одеялком вытирать.

Одного только не пойму, он дурака ради какой цели включает? Я ж ему нормально объяснила, что между нами все кончено. Но он будто специально предпочитает не слышать.

Почему?

Всегда же умным парнем был, как я думала.

– Вань, утро не резиновое, – напоминаю бывшему, – мне на работу нужно собираться. Если это всё, что ты хотел сказать…

Замолкаю, надеясь, что помолвка с Марковой не сказалась отрицательно на его мыслительных способностях.

– Нет, Вер. Не всё. Я поэтому и звоню. И вчера, кстати, раз двадцать звонил, – выдает недовольно.

Восемь. Восемь раз. Я считала.

Но не поправляю, чтобы не затягивать и так ненужный мне разговор.

А вообще настолько ошибаться в подсчетах для коммерческого директора – плохое качество. Что-то все сильнее разочаровывает Иван Сергеевич.

– Мне документы нужны, – продолжает Игнатов, – которые я у тебя оставлял в прошлое воскресенье. Помнишь, синяя папка, над которой трудился весь последний месяц? Собери ее и всё остальное тоже. И захвати сегодня на работу. Отдай Синюхиной. Она в курсе.

– Ладно, – кидаю кратко, только бы отвязался. – Захвачу.

– Вер, только не забудь. Это важно.

– Я услышала.

– Спасибо, моя хорошая. Ты у меня умница, – мурлыкает этот засранец напоследок и отключается.

А я киплю, как чайник, который никто не спешит отключать.

Его хорошая? Умница?

Совсем офонарел там со своей помолвкой?

Привезу я ему документы. Обязательно привезу. И с подругой заодно пообщаюсь.

Глава 14

– Привет, Вера!

Почти перед самым обедом в мой шестиметровый закуток, примыкающий одним боком к большому кабинету шефа, впархивает как всегда цветущая и довольная жизнью Валентина.

– Привет-привет, подруга.

Киваю, не поднимая головы от договоров, которые шеф велел отработать в первой половине дня. И я старательно их отрабатываю, в кой-то веке радуясь загруженности выше крыши, потому что времени не остается не то чтобы впустить в голову лишние дурные мысли, но и дойти до приемной Игнатова-младшего. Куда соваться я совершенно не спешу. Хочется сперва удостовериться, что Ивану бумаги действительно нужны, и это – не его сиюминутная прихоть, чтобы заставить меня побегать.

Хотя, если прискакала Синюхина, которая приемную покидает только по особым случаям, будь то пожар или землетрясение…

– Забыла, что еще утром должна была занести мне папку с важными документами? – выпаливает с порога секретарь бывшего.

Упираюсь указательным пальцем в нужный абзац, где остановила чтение, и медленно поднимаю глаза вверх. Смотрю на Валентину.

Сегодня, как и в любой другой день, она прекрасна. Медовые чуть вьющиеся локоны убраны в идеальный низкий узел на затылке. Неяркий макияж подчеркивает глубину дымчатого взгляда. Легкое темно-васильковое платье до колен струится при каждом движении. В аккуратном декольте красуется золотой кулон в виде слезы, притягивая внимание. Телесного цвета чулки, молочного цвета лодочки на ногах.

– Не забыла. Работы много. Не успеваю.

Киваю на кипу бумаг перед носом, где время от времени желтым маркером отмечаю спорные моменты.

– Но в одиннадцать же был технический перерыв на кофе-паузу, – фыркает девушка, допуская обвинительные нотки в голос.

Я, конечно, уже привыкла к ее слегка вздорному характеру. Да и мой если что тоже не сахар. Но сейчас смотрю на нее совершенно по-новому. В упор. Откинув подальше призму приятельских отношений.

– Правильно, был, – обозначаю улыбку, рычать в ответ – да упаси боже, – и я пила кофе.

– Все пятнадцать минут?

Синюхина скрещивает руки под грудью, подчеркивая свою двоечку сильнее, и прищуривается.

– Не засекала, – отмахиваюсь, дернув плечами, и откидываюсь на спинку стула.

Заодно мысленно забиваю на потерянные пятнадцать минут, потому что последний договор придется перечитывать с нуля.

– Вообще-то, Вера, распоряжения на то и даются, чтобы их выполняли неукоснительно и вовремя. Но поскольку ты безответственно забиваешь на свои обязанности, мне приходится оставлять приемную, в которую в любой момент может кто-то прийти.

– Валь, ты чего так разоряешься? – приподнимаю бровь. – У тебя все равно шефа нет, значит и проблем не возникнет. И ко всему прочему ты ж его просьбу выполняешь. А что касается моих должностных полномочий, так вот я добросовестно тружусь, – киваю на разложенные по столу бумаги, – сижу и проверяю документы на юридическую грамотность.

В противовес набычившейся приятельнице, чувствую себя совершенно довольной. Подумаешь, подняла она зад и пробежалась по этажу. От нее не убудет, а для фигуры даже полезно.

Кстати…

– А ты, смотрю, платье купила, которое я присмотрела неделю назад для себя? – меняю тему, мазнув по васильковой ткани.

– Почему нет? – Валентина мгновенное вздергивает подбородок. – У тебя все равно не было на него денег.

– Так у тебя тоже? – парирую, прекрасно помня разговор недельной давности. Как раз перед моим отлетом в Москву.

Мы решили после работы забежать в торговый центр. Мне нужно было сделать для Михаила, хозяина квартиры, и Ивана дубликат ключей от второй личины, потому что первая стала заедать. А Валя составила компанию.

Пока ждали десять минут работу мастера, в одном из бутиков на выставочном манекене я заметила прелесть необычного сочно-синего цвета. Правда, потом узнала ценник и свое желание засунула поглубже. А Синюхина меня тогда поддержала, сказав, что и сама не стала бы тратиться на столь дорогую вещь.

– Мне мама подкинула, все равно скоро день рождения, – слова Валентины звучат как оправдание.

Я же…

А я расплываюсь в кривой улыбке.

– Ва-аль, неужели ты его купила лишь потому, что я сказала: Иван обожает этот цвет? Ты ради моего бывшего что ль так стараешься? – произношу, внимательно вглядываясь в краснеющее лицо девушки. – Погоди, так он тебе нравится, да?

В голове быстро-быстро начинают складываться и правильно расставляться многие события, которые в прошлом казались странными.

– Так нравится, что ничего не рассказывала мне про его встречи с Марковой? Знала, но молчала? – приподнимаю руку, тыкая в нее пальцем. – Точно! Ты знала и даже несколько раз прикрывала его по вечерам. Ай-ай-ай, какая ты херовая подруга, Валя.

Добиваю, глядя в глаза.

– Да! Прикрывала, потому что люблю! Слышишь? Люблю! – выкрикивает она, топая ногой.

– Даже так?

Честно, на секунду теряюсь, а в следующую – мне становится ее жаль. Да, именно ее, не себя, потому что во мне всё доброе и светлое, что Игнатов вызывал еще пару дней назад, погибло вместе с нашим малышом. И пусть врач называла его плодом, я чувствовала иначе.

– Только так! – совсем недавно казавшаяся милой, теперь улыбка Синюхиной смахивает на откровенный злобный оскал. – А ты – слепая овца, которой мозги пудрить одно удовольствие, потому что она ничего не замечает. Дура ты тупая, Вера. Впрочем, так тебе и надо. Не его ты уровня, детка. Он таких только использует, а потом бросает и забывает. Ясно тебе?

– Ух! – выдыхаю, не скрывая усмешки, и закидываю ногу на ногу.

Меня помоями поливают, а я себя при этом королевой чувствую, потому что все робкие взгляды Синюхиной становятся понятны, как и ее огромное желание со мной дружить и делиться печалями в личной жизни.

– Ну? Нравится тебе ощущать себя использованной тряпкой, Орлова? Здорово? Я вот кайфую, глядя на тебя, всю такую идеальную брошенку.

Серые глаза секретарши Ивана ядовито сверкают.

– Ва-а-альк, а, Ва-а-альк, – тяну, наслаждаясь, как ее перекашивает. Помню же, что ее бесит собственное имя в таком исполнении. – Тебя Ванюша поматросил и бросил, да? Сколько раз на рабочем столе раскладывал? Один? – делаю паузу. – Два? И все? Больше не захотел? Точно, – щелкаю пальцами, отвечая самой себе и подмечая сжимающиеся кулачки секретарши бывшего. – Это еще до меня было, правильно? В первый год. Когда он только-только устроился на работу. Я его раз за разом отшивала, а ты стелилась и норовила утешить. Вот он и воспользовался тобой… как одноразовым носовым платком.

– Ссука! – выплевывает бывшая подружка.

– Зато не шлюха-секретутка, – парирую в ответ.

Условный стук по косяку двери, заставляет нас обеих замолчать и вспомнить о главном – мы вообще-то на работе.

– Привет, девчонки, – весело выдает Михайлов, вваливаясь в мою комнатушку. – Обед уже если что начался. Вер, ты идешь? А то я заждался.

– Э-э, – одну секунду хлопаю глазами, а затем, подхватываю сумочку, – конечно, иду Дим. Совсем заработалась, – после бросаю взгляд на Синюхину и киваю ей на коробку, стоящую на подоконнике. – Валентина Игоревна, вон там добро вашего шефа. Забирайте и на выход, а то мы опаздываем.

Глава 15

– Ты где такую прелесть откопала? – смеется Михайлов, когда мы спускаемся вниз.

– Ты о чем? – после познавательной беседы с Валюшей никак не могу переключиться.

– Про сюрприз для Игнатова-младшего. Коробку-то в специальном магазине выбирала, чтобы заценил сохатый?

– А-а-а, не-е-ет, – тяну, потирая кончик носа. Надеюсь, это к пьянке, а не к тому, что мне по нему прилетит, – это знакомая по блату подогнала, когда узнала, для чего требуется. Кстати, у нее там еще куча вариантов на все случаи жизни имеется. Так что, если понадобится – обращайся, познакомлю.

Подмигиваю, наблюдая, как в нашу кабину, остановившуюся на третьем этаже, набивается народ.

– Спасибо, Вер, буду иметь ввиду.

На полном серьезе заявляет Димка, чем обращает на себя внимание. Поднимаю взгляд и смеюсь, заметив веселые искорки в его глазах.

– А ты, кстати, с какой радости решил меня перед обедом навестить? – уточняю, когда мы в толпе таких же голодных служащих, как и сами, вываливаемся из лифта в фойе первого этажа. – Мы ж не договаривались. Или я запамятовала?

– Не поверишь, проходил мимо, – начинает этот балагур, закатывая глаза, но тут же становится серьезным, потому что нам навстречу двигается никто иной, как сам Игнатов-старший.

Здороваемся с главным руководством практически хором и дружненько начинаем его обтекать, но Сергей Сергеевич не позволяет.

– Вера Владимировна, уделите мне минутку, – произносит он утвердительно. Да так, что спорить и напоминать о законном обеденном перерыве желания не возникает.

Давящая аура, уверенность и напор в каждом движении и жесте, и высокомерие в зеленых, как у сына глазах.

Надо, так надо. Да мне и не сложно.

Пожимаю плечом, перекладываю сумочку из одной руки в другую и отхожу на несколько метров в сторону от основной толпы, куда указывает генеральный директор.

– Слушаю Вас, – произношу ровно, стряхнув с лацкана бирюзового костюма-двойки с коротким рукавом невидимую пылинку.

Игнатов-старший с минуту смотрит в упор и молчит.

Препарирует? Расчленяет? Пытается продавить?

Не знаю. Да мне и пофиг. Я расправляю плечи и вскидываю подбородок, открыто встречая его тяжелый взгляд.

Не собираюсь сутулиться, втягивать шею или как-то иначе демонстрировать уязвимость. Я не сделала ничего предосудительного, чтобы мне было стыдно. Даже вечер им не сорвала, хотя вполне могла это провернуть.

Упс! Забыла.

За меня же это сделал кое-кто другой. Арский – красавчик! Непременно пожму ему руку, когда увижу.

Уверена, он исполнил свою партию в лучшем виде, и Ванюшка заграницу поехал, сияя фонарями. Даже обидно, что я не смогла их оценить. Потешить самолюбие было бы здорово.

– Вера Владимировна, – еще раз повторяет мое имя-отчество Игнатов старший, закончив игру в молчанку. – У меня к Вам будет серьезный разговор. Зайдите ко мне в кабинет, когда вернетесь с обеда. Я предупрежу секретаря.

– Хорошо, Сергей Сергеевич, зайду, – отвечаю ему в тон, не позволяя ни одной эмоции промелькнуть на лице.

Я спокойна. Я бесстрастна. Я круче всех его тараканов вместе взятых.

– До встречи.

Кивком, гендиректор дает мне царское позволение удалиться.

Неторопливо разворачиваюсь и походкой от бедра иду в сторону Михайлова. Спину жжет по-прежнему тяжелый взгляд, но я, собрав волю в кулак, на него забиваю.

Пусть Игнатов-старший считает себя хоть супер-пупер-крутым начальником, хоть прокурором области, хоть президентом страны. Для меня он – обычный человек, такой же смертный, как и все вокруг. Нет, он, конечно, может и дальше распушать хвост и считать себя небожителем, которому все должны. Вот только мне на его желания параллельно.

У меня родители простые. И я простая.

А «Слайтон-строй» – не единственная контора во всем Санкт-Петербурге.

– Всё в порядке? – уточняет приятель, когда мы, минуя вращающиеся двери, выходим на улицу.

– Не знаю пока. Пригласили на аудиенцию после трапезы, – пожимаю плечом и запрокидываю голову вверх, – Дим, ну и жара. И это май в Питере. Я в шоке.

Уж лучше говорить о погоде, чем о предстоящем увольнении. Почему-то уверена, что другой причины для беседы Игнатов-старший придумать не мог. Хотя и для этой мог бы Мамаева напрячь. Подумаешь, избавиться от рядового специалиста. Раз плюнуть.

– Не переживай, Вер, в кафе есть кондиционер, и до него всего триста метров, – Михайлов легко принимает смену темы и подставляет мне локоть, предлагая опереться.

Не раздумывая пользуюсь моментом.

А в «Блинном доме», не успеваем войти, сталкиваюсь нос к носу с Арским.

– Вот только не говори, что ты тут случайно оказался, – выпаливаю вместо приветствия, качая головой, и прищуриваюсь в сторону того, кто меня сюда затащил. – Сговорились, да, Димочка?

– Да в общем-то мы…

– … тут часто вместе обедаем.

Выдают мужчины, дополняя друг друга. И взгляды у обоих чистые-чистые, искренние-искренние. Любо-дорого посмотреть.

– Ага-ага, так я вам и поверила, – фыркаю, но в зал прохожу. – У нас обед если что не резиновый, – напоминаю сослуживцу. – И мне еще на ковер топать.

Пока болтун-Михайлов поясняет мои слова любопытному Арскому, успеваем удобно расположиться за моим любимым столиком возле панорамного окна, сделать заказ и получить напитки. После чего Виктор Алексеевич, занявший мой диванчик, а не тот, что напротив, где удачненько присел Дмитрий, поворачивается ко мне лицом, ловит взгляд и делает предложение:

– Вера Владимировна, а переходи-ка ты в мою контору?

– Кхм, что? – умудряюсь поперхнуться глотком сока, попавшим не в то горло.

– У меня должность заместителя начальника юридического отдела вакантна. График такой же, как у тебя сейчас, в финансовом плане тоже не обижу, да и добираться из дома не дальше, чем сейчас.

На полном серьезе вещает руководитель «Балтстройинвест». По глазам вижу, что не обманывает и не шутит.

– Вот так сразу? Без собеседования? – продолжаю тупить, потому что так быстро новую работу, еще не уволившись со старой, я не находила. Да и когда бы? Если «Слайтон-строй» – моя первая контора. – Да меня вроде как еще не уволили, – дергаю плечом, проваливаясь в немигающий взгляд сероглазого брюнета.

– А ты, не дожидаясь, – хмыкает Арский, – опереди стервятников.

Хмурю брови, не понимая значения последней фразы, но переспросить не успеваю. Во-первый, приносят заказ. Мне – блинчики с творогом и черникой, а мужчинам – блины с мясом и солянку со сметаной. Во-вторых, в дверях кафе неожиданно возникает Синюхина.

Кипя праведным гневом и посылая взгляды-молнии, секретарша Игнатова-младшего осматривает зал и, определив цель, несется в мою сторону.

– Орлова, ты совсем дура? – выпаливает она, нависнув над столом и уперев в него ладони. – Тебе велели документы вернуть, а не… – бедная, даже слюной давится от эмоций, так ее перекашивает, – а не то, что ты отдала.

Решив провернуть свою маленькую пакость, я совсем не рассчитывала, что возмездие настигнет меня посреди кафе. Я ж в него идти не собиралась. А когда собралась, не могла подумать, что Валентина не постесняется прискакать следом и закатить скандал.

– Ох, да ты что, Валюша? – пошире распахиваю глаза и прикрываю ладошкой рот, откидываясь на кожаную спинку дивана. – Неужели коробки перепутала и вернула ту, что с семейными труселями была? Ай-ай-ай, какая я растяпа. А еще думала, чего ж она такая легкая, – качаю головой, изображаю дурочку.

Ну, а что еще прикажете делать?

Не уподобляться же Синюхиной и не орать на весь зал, брызгая слюной и привлекая внимание. Уж лучше побыть клоуном, может удастся ее побыстрее спровадить.

– Передай мои самые глубочайшие сожаления своему любимому Ванюше, то есть Ивану Сергеевичу, когда созвонишься, и скажи, я дико извиняюсь и обязуюсь остальное барахло вернуть в скором времени, – болтаю, не давая блондинистой стерве вставить и слова. – Непременно верну. Как только накоплю на такси. В руках-то да на метро мне тяжести таскать несподручно.

– Ты совсем охренела, Орлова? Хватит тупую овцу разыгрывать, – набирает полную грудь воздуха Синюхина.

Глаза сужает, челюсть выдвигает вперед, кулаки сжимает. Боже, кажется, мысленно она меня уже распяла, задушила и закидала дротиками. Может, не в такой последовательности, но трупом однозначно сделала.

– А-ну, рот закрыла и пошла отсюда, – тихий, леденящий кровь голос Арского, как и его жесткая фраза, мгновенно затыкает мою бывшую подругу.

Я и сама сдуваюсь, ощущая, как по спине бегут мурашки.

Вот это мужик.

Голоса не повысил, а половина зала уже обоср… тьфу, не к столу будет сказано.

– Прошу прощения, Виктор Алексеевич, я Вас не признала, – пищит Синюхина. Бедненькая, она то белеет, то покрывается ярко-красными пятнами.

Ну да, слона-то мы и не заметили, настолько жажда расправы с самопровозглашенной соперницей затмила взор.

Фыркаю мысленно.

– Вера Владимировна, будьте любезны, после обеда зайдите в приемную Ивана Сергеевича, – обращается блондинистая стерва уже ко мне, стараясь не шипеть и говорить ровно.

– Конечно, Валентина Игоревна, – отвечаю ей с улыбкой, хлопая ресничками, – непременно зайду после того, как пообщаюсь с генеральным директором.

Синюхина кивает и на негнущихся ногах разворачивается, чтобы уйти. А меня словно черт за язык дергает. Ну не могу не ляпнуть, когда так разбирает.

– Ва-а-альк, а, Ва-а-альк, – тяну, снова наслаждаясь тем, как ее перекашивает. – Ты времени-то зря не теряй. Пока есть возможность, поройся в бельишке… любимого. Можешь даже на память кое-что прихватить. Другого-то тебе все равно не светит.

– Ссука, – выплевывает Синюхина, прибавляя скорости.

А я смотрю в глаза сначала одному мужчине, потом другому и, все так же продолжая улыбаться, пожимаю плечиком:

– А кому сейчас легко?

Глава 16

– Вер, а что за документы?

Михайлов задает вопрос, когда я успеваю расправиться с двумя блинами и с предвкушением поглядываю на третий. Обожаю печево, особенно, если еще и не сама им занимаюсь.

Как говорит мамочка: «Просто у кого-то руки не из того места растут».

Не, я конечно, без претензий… но, если подумать, так они с папой меня сами такой родили. Чего ж теперь возмущаться?

Салаты, супы и мясо готовить умею, а выпечка – просто обнять и плакать, точнее, сгрести с противня или сковороды и выкинуть. Или выкинуть сразу вместе с ними, если не отдирается.

Пару раз случалось и то, и другое. Больше не экспериментирую. Дорого обходится.

– Ты про те, что Валюшка требовала отдать? – переключаю внимание на Димку, прежде чем отрезать и запихнуть в рот очередной кусок кружевного лакомства с творожной начинкой.

– Угу, – а это уже Виктор Алексеевич вилку и нож откладывает и на меня внимательно поглядывает.

– Хм, интересно, – окидываю взором одного мужчину, а следом другого, тянусь и беру стакан с соком, делаю неторопливый глоток и возвращаю его на место. – Очень интересно.

Ухмыляюсь, по-новому оценивая своих собеседников.

Арский и Михайлов молчат. Но то, что выжидают, и ослу понятно.

– А вам зачем? – бью вопросом в лоб. – Хотите за мой счет с «Слайтон-строй» поквитаться из-за похеренной сделки с ЖК «Жемчужина Невы»? – смотрю в серые глаза сидящего рядом мужчины. – А ты, Дим, здесь каким боком? Мы ж с тобой вроде как оба радоваться победе нашей конторы должны? – перевожу внимание на того, кто напротив. – Или нет?

– Вроде как должны, Вер, – с усмешкой кивает последний, – именно, что – вроде как.

– Не поняла…

Буравлю взглядом Михайлова, но в разговор вновь вступает Арский.