Текст книги "Сделка-only (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Какой осьминог? Какие жареные помидоры? Какой рис и бла-бла-соус…

У меня кусок в горло не лезет.

– Всегда считал, что здесь приличная кухня, – фыркает Виктор спустя некоторое время.

Он откладывает приборы, и с интересом разглядывает мою тарелку, где покромсанный на мелкие части «плавает» полностью уничтоженный моллюск.

Тоже смотрю на своё «поле боя», после на аккуратно ополовиненную тарелку мужчины с запеченным на углях лососем и овощами-фри и кисло усмехаюсь.

– Специи не понравились, – кривлю нос, не находя другого объяснения для внезапно пропавшего аппетита.

– М-да? А я подумал, что у вас с ним, – кивает на останки осьминога, – личная неприязнь.

– Нет, что ты, ничего такого, – тянусь к почти пустому стакану воды, – но если хочешь, я могу перед ним извиниться.

– Не стоит, – улыбается Арский. – Ему уже все равно.

В этот момент я четко понимаю, что буду безумно сильно скучать по этому мужчине. По его подколкам, по его шуткам, по искристым глазам и щедрой улыбке, по крепким руках, жадным поцелуям и выразительным глазам, в которых так хотела раствориться. И даже если он сам захочет меня уничтожить, узнав правду, я не стану его винить.

Разве можно винить того, кто смог пробраться в израненное сердце, заняв в нем непонятную нишу. Ни друга, ни любовника, ни возлюбленного. А кого-то… иного. Ведь для друзей – я не делюсь с ним всем откровенно, для любовников – мы никогда не были близки физически, для возлюбленного – я слишком боюсь теперь использовать это слово в своей жизни… Иного, но кого-то большего однозначно.

– Закажешь что-нибудь… без специй?

Виктор вновь накрывает мою руку своей, прекращая бездумную попытку вертеть вилкой.

Благодарно киваю и улыбаюсь. Так не хочется завершать этот вечер быстро. Мне мало, так дико мало каких-то пары часов вместе с ним…

– Я бы…

Рингтон мобильного заставляет прерваться на полуслове.

– Извини, – мужчина достает мобильный и прежде чем нажимает вызов, я успеваю увидеть имя абонента, впрочем, Виктор его и не скрывает. Точнее, ее. – Здравствуй, Оля. Чем обязан?

Теперь тело прошивает не ознобом, а ошпаривает кипятком. Вы когда-нибудь ревновали так, чтобы даже ладошки жгло, от того, как сильно хотелось выдрать пару клоков у бесящей вас соперницы?

Меня никогда.

До этой минуты.

Теперь же я мысленно втыкаю тысячи иголок в призрачное тело Марковой, которая…

Хотя, о чем я? Никакой мужик не позволит себя заарканить, если сам этого не захочет, а Арский…

– Ты уверена? Как себя чувствуешь? Скорую вызвала? – задает он вопросы один за другим, но прежде на каждый выслушивает ответ. – Да, хорошо… да, скоро буду… Конечно.

Пригласивший меня на ужин кавалер сбрасывает звонок, а я, облокотившись на спинку стула, не скрываю еле заметной усмешки. Знаю, что услышу от него через минуту и…

… может оно и к лучшему?

Прекрасный же повод, чтобы всё завершить.

– Вера, мы нужно срочно уехать…

– Конечно, Виктор Алексеевич. Мне тоже уже пора.

– Я оплачу тебе такси…

– Спасибо, я хорошо зарабатываю.

– Подожди, ты что обиделась?

– Нет, ни в коем случае. Как можно?

– Вер, но это глупо. Маркова попала в аварию и попросила о помощи…

– Ну да, больше же некого!

– Вера!

– Не забудьте использовать все средства для ее спасения, Виктор Алексеевич. Пожалуй, начните с искусственного дыхания рот в рот! Она оценит, – скидываю салфетку на тарелку и поднимаюсь из-за стола. – Спасибо за ужин и плодотворного вечера.

Растягиваю на губах широкую улыбку, подхватываю сумочку и ухожу.

Пусть считает меня ревнивой истеричкой, ненормальной и злобной стервой.

Пусть. Так даже лучше.

Глава 31

Такси вызываю из приложения и безмерно радуюсь, что расчетное время прибытия составляет не более пяти минут. Уверена, за это время Арский не успеет рассчитаться, а значит, мы не пересечемся.

Не знаю, что во мне кипит больше: злость на высокородную гадину, обещавшую доставить проблемы и выполняющую угрозы, ревность к Арскому, решившему сорваться на помощь к бывшей, забыв, кого он до этого выгуливал, или обида на себя, задумавшую использовать ситуацию во благо, чтобы расстаться с Виктором, потому что прошлое все равно не позволит нам быть вместе и всплывёт, если не сейчас, так позже, а в итоге беснующуюся, как собака на сене, потому что к МОЕМУ мужчине тянут руки.

Чтобы не светиться на крыльце, ухожу в сторону и останавливаюсь у рекламной тумбы. Заставляю себя стоять на месте и не дергаться, но это забирает массу сил, потому что меня подкидывает от раздрая.

Чёрт!

Чёрт!!!

Чё-о-орт!!!!!!

Сжимаю и разжимаю кулаки, перекатываясь с пятки на носок.

Как же меня бесит этот клубок неприятностей, разросшийся до грандиозных размеров. И я, как ни стараюсь, не могу найти тот кончик, за который нужно потянуть, чтобы начать его распутывать.

Спокойно, Вера, спокойно! Уговариваю себя, пытаясь дышать глубоко и медленно.

Пусть Витя едет к Марковой. Так надо. Так правильно.

Ты же думала о том, чтобы с ним расстаться, но не знала, как?

Ну вот тебе причина.

Пусть по сути глупая, потому что Арский – не тот человек, кто подставит левую щеку, когда ему по правой нехило прилетело. Это я знаю совершенно точно, как и то, что ему нравлюсь. Ну да, скромным самомнением не страдаю, да и Виктора изучить успела. К Ольге он не вернется. Точнее не так, он не позволит вернуться ей. Не примет предательницу назад.

Но при этом поедет убедиться, что в ДТП она пострадала несильно. Потому что по-другому не может. Триггерит его, когда про аварию слышит. И винить мужчину в этом не получается. Видела я сегодня его глаза, когда про сестру спрашивала, и боль не до конца пережитую видела, и вину, будто он мог бы ее спасти, но не сумел.

А Маркова – стерва прожженная, поняла, чем надавить может, вот и пользуется. Или просто пальцем в небо ткнула, и угадала, не знаю уж, насколько она осведомлена о личном Виктора. Но… какая же она гадина.

А я?

А что на самом деле я?

Воспользуюсь ситуацией и возведу между нами с Арским неприступную стену или же буду бороться за своё, зная, что в итоге все равно проиграю?

Боже, как сложно.

Понимаю, что правильней расстаться с Виктором и тем самым отнять у Игнатова-младшего возможность на меня давить. А через меня и на мужчину, с которым я встречаюсь. Ведь если мы с Арским разбежимся, то и ежу понятно, что влиять на решения руководителя «Балтстройинвест» не получится и, исходя из этого, никакой дурацкий договор, который его разорит, Витя не подпишет.

Что будет со мной после такого разгромного провала Ванюши… не знаю. И боюсь предполагать. Бывший жених, как оказывается, способен на многое.

Но… дело даже не в этом.

У меня все внутри переворачивается, когда я думаю, что останусь одна. Без Арского.

Не хочу без него.

До ужаса не хочу.

Потому что он мне нравится… или даже больше, чем нравится. Не суть! А еще я точно в нем уверена, как ни в ком. Он не будет вредить назло, не станет строить козни за спиной или мстить исподтишка. И не потому, что нет причины. А потому что он – не такой.

Не гнилой, как Иван.

Да, жесткий, да, влиятельный, да авторитарный. Настоящий мужик. Четкий, верный, принципиальный. Этим и притягивает, как и тем, что мы с ним на одной волне.

Дьявол!

Но сейчас не время думать о себе… мой мужчина и его детище важней, пусть он этого никогда не поймет. А я… я посильней сожму зубы и, раз уж взялась разыгрывать спектакль, выставляя себя обиженной мегерой, то буду его продолжать.

Выцепив среди плотного потока машин «свою», с нужным номером, поднимаю руку вверх, привлекая внимание. Таксист кивает и включает правый поворотник, выбирая место для парковки, а я, чуть ли не пританцовывая, уговариваю его: «Давай же, давай, миленький! Быстрее! Да что ж ты как муха сонная плетешься! Как бы дала под зад!»

Уж лучше злиться на чужую нерасторопность, чем на собственную слабость и неуемное желание плюнуть на все и бежать назад в крепкие надежные объятия.

Заднюю дверь распахиваю рывком. Раньше, чем машина полностью притормаживает. Заношу ногу в салон, параллельно начинаю диктовать адрес. И всё.

На плече сжимается крупная ладонь, останавливая и речь, и попытку присесть. Кому принадлежит рука, сомневаться не приходится.

– Извини, командир, эту даму я сам отвезу, – аккуратно, но уверенно меня вытаскивают на улицу и возвращают за поребрик. После чего Арский ныряет головой в салон и протягивает таксисту зеленую купюру. – За беспокойство.

Открываю рот, чтобы по правилам обиженной женщины высказать возмущение, ну не бросаться же на шею, но…

– Знаешь, Вера, я, пожалуй, Ольге даже спасибо за ее звонок скажу.

Одной фразой Виктор меня обезоруживает и накручивает сильнее.

– Что? Что ты сказал?

Разворачиваюсь, утыкаясь носом в гранитную грудь, и вскидываю вверх голову.

– Честно, – он как будто меня не слышит и продолжает своё, – сначала я хотел быстро заскочить по адресу, который Маркова продиктовала, чтобы убедиться, что это не настоящая катастрофа, как она описала, а очередной ее «хитрый» ход, а после поехать к тебе, чтобы обсудить все те предъявы, которые ты мне убегая озвучила, но… вдруг подумал, что с твоим-то взрывным характером вполне возможно не застану тебя дома…

Заканчивает и, прищурив серые рентгены, смотрит не в глаза, прямо в душу. И так настойчиво. Краснею раньше, чем понимаю, что спалилась.

Да уж, мысль набрать Дениске, пока буду ехать в такси, проскакивала. Виновна.

– И что теперь? – морщу нос, отворачиваясь. – Наймешь мне такси, которое точно довезет до дома и никуда не выпустит пока ты к сво…

Не договариваю. Не успеваю.

Рот затыкают самым наглым и самым восхитительным способом.

Виктор обхватывает обеими ладонями лицо и, игнорируя абсолютно всех: ухмыляющегося в усы швейцара, толпу, неиссякаемым ручьем текущую по тротуару, клаксоны пролетающих мимо машин, заставляет губы разжаться, а затем настойчиво проталкивает язык мне в рот, варварски завоевывая и присваивая территорию. Отвечаю почти сразу. Ну не могу я не реагировать, когда так умело, так сладко и так грамотно уговаривают помолчать.

– Теперь мы вместе поедем к Марковой, а потом вместе поедем к тебе. И, Вера, в этот раз я не только поднимусь в квартиру, – в отличие от моего, дыхание Арского нисколько не сбивается, – но и задержусь.

От порочно-откровенной угрозы вдоль позвоночника проскакивают мурашки, в животе закручивается огненный узел, а пальцы на ногах поджимаются. Потому что… пошло всё к черту! Я тоже хочу, чтобы он поднялся… и задержался.

В машине почти не разговариваем, будто оба одновременно берем тайм-аут. Но не потому что разочарованы друг другом и подпитываем обиды, нет. Как и раньше, моя ладошка лежит на колене Виктора, а его рука, когда он не пользуется коробкой переключения передач, накрывает мою и поглаживает.

Да, у нас всё, как прежде, хорошо.

А проблемы… проблемы я буду решать завтра.

К слову, Маркова действительно попадает в аварию. Из-за болтовни по телефону не успевает вовремя среагировать на резко затормозившую едущую впереди нее машину и таранит той зад. Отделывается легким испугом, потому что была пристегнута, и небольшим синяком на виске. Ах да, еще моральной травмой. Амбал на лексусе, которому красиво рихтуют задний бампер, оказывается ни разу не джентльменом, а прямым, как палка, и взрывным мужиком. Такими хренами обкладывает рукожопую автоледи, что та краснеет ярче вареного рака, а еще пылает праведным гневом.

В общем, Арский разруливает все быстро. Быстро для нас с ним. Он отказывается решать вопрос финансами, как умоляет сделать его Олечка, чтобы папочка не ругал, а предлагает участникам ДТП вызывать гаишников и составлять протокол.

А дальше… дальше мы уезжаем. Но чуть раньше Маркова, натыкается на меня, когда подходит к машине Виктора и по-хозяйски распахивает переднюю пассажирскую дверь, чтобы без приглашения сеть туда, где уже сижу я.

– Привет, – широко улыбаюсь, ловя чужие эмоции.

Настолько мне перекошенное гневом и удивлением идеально-холеное личико брюнетки нравится. Еле сдерживаюсь, чтобы не достать телефон и не сфоткать её на память.

– Ты-ыы-ыыы…

На многословность Маркову не пробивает, и это единственное, что она выдает.

– Я, – киваю довольно и пальчиком показываю, чтобы вернула дверь на место.

Сюрприз удается на славу, и градус моего настроения, несмотря на полную жопу со всех сторон, взлетает до небес. Не прекращаю улыбаться всю дорогу, пока задумчивый мужчина уверенно направляет автомобиль в сторону моего дома. Зато уже в квартире…

– Я, конечно, предполагал, что ты у меня, Ве-ра, девочка ревнивая, – наступает Арский, сужая серые всё подмечающие глаза, – но надеялся, что хоть чуть-чуть мне доверяешь.

– Доверяю, – мотаю головой, но при этом уверенно пячусь задом.

Снова без каблуков я – маленькая, а Витя – огромный.

Не страшно, волнительно.

– Так доверяешь? Что из маленькой язвочки превращаешься в большую кусачую злюку, когда мне звонит другая женщина?

– Другая женщина или бывшая возлюбленная?

Складываю руки на груди, вскидывая подбородок.

Начнет защищать Маркову – точно покусаю!

– Бывшая невеста, Ве-ра. Не возлюбленная. Не путай.

– А есть разница?

– Огромная.

– И в чем же?

– В том, что на неё мне на-пле-вать. И я не желаю делать ЕЙ искусственное дыхание рот в рот, как ты ре-ко-мен-ду-ешь.

Наступает сильнее.

– А кому желаешь? – делаю еще шаг назад и икрами врезаюсь в основание кровати.

Напряжение сковывает все тело. Сама не замечаю, как глубоко и часто дышу. А Арский подмечает. Наклоняется ниже, ловя дыхание, и ехидно улыбается.

– Одной гордой, хорошо зарабатывающей малявке с острым язычком.

– Я…

– Ты, Ве-ра, – не дает договорить и вдруг становится очень серьезным, когда обхватывает меня за талию, не позволяя свалиться на постель, – ты можешь рассказать мне обо всем, что тебя беспокоит. Я же чувствую, что что-то происходит, но ты отчаянно молчишь. Орлова, обещаю, я помогу. Решу любой вопрос, просто не убегай. Доверься мне…

– Но… – божечки, как сложно…

Открываю рот… дергаю губами… касаюсь пальцами широкой груди, где громко и уверенно стучит его сердце, тону в плавящейся стали безумно-притягательных глаз… хочу признаться… излить душу и… не могу.

Он так мне сейчас нужен, как глоток воды заблудившемуся в пустыне. А если узнает правду – какова вероятность, что не оттолкнет, не отступит?

– Витя, поцелуй меня, – прошу мужчину, чувствуя, как волны раздрая подкидывают и дерут на части.

Не выдерживаю ожидания, сама тянусь первой.

Пусть будет одна ночь. Эта ночь, только наша. Без горечи прошлого и, может быть, без будущего, но она будет.

И кто знает… вдруг мы переспим, и наша ненормальная тяга друг к другу развеется к утру. И я легко смогу его оттолкнуть, чтобы спасти…

Так сильно я ошибаюсь впервые.

Глава 32

– Внимательно, – звучит из трубки вальяжно-уверенное.

Отстраняю ее от уха и, как сова, хлопая глазами, еще раз проверяю правильность набранных цифр.

Вроде всё верно, номер Дениса, а голос из динамика раздается такой, будто я в пресыщенного жизнью мажора без спроса палкой тыкаю.

Черт! Так он же и есть мажор! Озаряет меня подзабытая истина.

Мысленно хлопаю себя по лбу и, хмыкнув, бодро заявляю:

– Привет, это Вера.

Секундная пауза, за время которой степенность и жеманство Горина куда-то испаряются, потому что…

– О, привет, верная. Рад слышать! – звучит весело и игриво. – Неужели вспомнила про бедного студента? Ну, точно дождь пойдет!

Подкалывает не старый знакомый.

Улыбаюсь. Ну точно, язва-Дениска.

– Сплюнь, я солнышко люблю, – отбиваю мгновенно, но в окно при этом выглядываю. Вдруг у Горина и на небе подвязки есть. Сейчас как договорится, и хлынет ливень.

В Питере – это плёвое дело. Утром густой туман и морось, к обеду – солнце, а вечером – шквалистый ветер с дождем.

Будто кто-то с хреновым характером не музыку, а погоду в Северной столице заказывает и заодно услуги МЧС спонсирует, которое шлёт сообщения о штормовом предупреждении чаще, чем Сбер новости с номера 900.

– Я ж обещала к выходным позвонить, а сегодня пятница, – пожимаю плечом, пусть он этого и не видит. – Ты как? Свободен вечером? Покатаемся?

– Для тебя свободен, Ве-ра, – ни секунды не раздумывая, и следом уверенно. – Мы же забивались заранее.

– Отлично, – выдыхаю, не скрывая радости, и, обговорив время и место встречи, кладу трубку.

Боже, как же всё задрало! Так и хочется выбить на часах стекло, сдвинуть маленькую стрелку на несколько цифр вперед и свалить наконец из этого жуткого места.

А ведь утро так классно начиналось. С легких поцелуев, постепенно перешедших в настойчивые и ненасытные, с совместного душа, завершившегося жарким слиянием и громкими стонами, с самого обычного завтрака, показавшегося пищей богов, потому что готовили мы его с Арским в четыре руки.

А потом эта чертова работа!

И Игнатов, заявившийся в мой кабинет с едкой ухмылкой на искривленных губах:

– Ну как, Веруня, хорошо ночью потрудилась? Уговорила Виктора подписать договор или удовлетворять разучилась?

Гад!

Какой же он гад!

Еле сдержалась, чтобы в его мерзкую рожу не швырнуть печатью, которой документы штамповала. А ведь он так и напрашивался, чтобы я не промахнулась.

Хорошо, Мамаев прискакал, чтобы на меня очередной ворох задач спихнуть, а после и Ванюшу отвлек, которого какой-то субподрядчик потерял. Иначе… не знаю, что было бы иначе, но что-нибудь однозначно да было.

Всегда считала, что нервная система у меня нормальная, даже чуть-чуть резиновая. Терплю долго, взрываюсь не мгновенно. Но всему, как оказывается, бывает предел. Мой наступил, когда идиот-бывший меня чисто и конкретно в шлюхи записал и решил, что имеет право унижать и гнобить, как какую-то уличную девку.

Фиг он угадал!

Как и папаша его мерзкий, через секретаршу назначивший мне встречу на шестнадцать сорок, когда по пятницам мы работаем до шестнадцати пятидесяти.

Ага, сейчас. Прямо спешу и падаю, на ходу расстегивая пуговки на блузке.

Ждите дальше, Сергей Сергеевич, вам полезно.

Отталкиваюсь руками от подоконника, у которого даже не припомню сколько успела простоять, прежде чем набрала Горина, и разворачиваюсь. Неторопливым взглядом осматриваю свою маленькую личную территорию и прикусываю нижнюю губу.

Я буду по ней скучать, это правда. Но ничего. Переживу.

Не стоит моя должность и это место того, чтобы терпеть к себе пренебрежительное отношение. А статья… пусть Ванька вешает на меня что угодно, если сумеет. А там, глядишь, и себе что-нибудь за соучастие заработает, и папашу с небес на землю спустит.

Мы еще повоюем. За так я себя обижать не позволю. Стану сопротивляться и огрызаться. Не зря же столько лет училась, а не штаны за партой просиживала.

А то, что Витя правду узнает и не простит… значит, так суждено.

Морщусь.

Себе-то признаться можно. Ненависть в глазах Арского – единственное, что реально свалит с ног и разрушит до основания, потому что… потому что зацепил, пролез в нутро, и по-хозяйски обосновался. Я же сразу, как его увидела, поняла, что он – тот еще наглец и сам себе на уме мужик. Не ошиблась.

Еще раз пробегаю взглядом по шестиметровому закутку и уверенно придвигаю стул к шкафу, чтобы достать сверху пустую коробку.

Пора паковать вещи. Больше я в это заведение ни ногой. Заявление отправлю по электронке, больничный как-нибудь с понедельника оформлю. Если совсем ничего не придумаю, мамочку напрягу, она не откажет, а дальше…

А дальше пусть горит всё синим пламенем!

Задумано – сделано.

К Степану Ивановичу вползаю около четырех, прихрамывая и морщась, будто без закуски лимон целиком зажевала. Моя тактика срабатывает. Мамаев мало того, что начальству зад лизать обожает, так еще жутко боится заразиться всякой всячиной… простудой, гайморитом, переломом. Вот и мои жалобы на заболевший желудок и странные болезненные спазмы в правом боку срабатывают на ура.

Домой шеф отпускает моментально, потому что про вызов к генеральному не знает. Еще и крестит на дорогу. Надеюсь, что благословляет, а не изгоняет дьявола. Впрочем, не важно. Я и сама изгоняться очень рада.

Такси вызываю, бодренько возвращаясь к себе за коробкой. Подхватываю не такие уж многочисленные «сокровища» и короткими перебежками семеню к лифту. На встретившуюся по пути Синюхину не реагирую, прохожу словно мимо пустого места.

А потом задумываюсь: «А почему: словно?»

Она для меня и есть – никто. Именно пустое место.

На улице первым делом запрокидываю голову вверх, прикрываю глаза, жмурясь на солнышко, и глубоко вдыхаю ветер свободы. Пусть звучит пафосно и громко, но чувствую себя так, будто досрочно покинула стены СИЗо.

Довели ироды.

Честное слово, довели.

В течение следующих четырех часов ничего не случается. А всё потому, что я, предусмотрительная умница, скидываю Арскому сообщение, в котором беру тайм-аут в общении до понедельника.

А затем вырубаю телефон.

Не просто звук, как обычно, а под ноль. Даже аккумулятор достаю, пересмотрев сериалов, чтобы никакая дотошная зараза, это я про семейку Игнатовых, меня не вычислила.

С Дениской встречаюсь без накладок. Прибегаю к оговоренному месту заранее и усмехаюсь, потому что уже знакомая «конфетка» стоит и ждет.

Здороваюсь, как со старым приятелем. А дальше… дальше просто отдыхаю, душой и телом. Потому что ощущаю, что мы с Гориным парим будто на одной волне. Я легко и без заскоков воспринимаю его шутки, иногда веселые, иногда колкие, привычно язвлю в ответ и откуда-то точно знаю, что он поймет меня правильно. Не обидится и не высадит посреди трассы, оставив одну.

– Ну, что, – подмигивает красавчик-брюнет, развивая хорошую скорость, когда выныриваем на дамбу, – не надумала еще замутить со мной настоящее свидание?

– Не-а, прости, Дениска, я пас, – поднимаю ладошки вверх, без усилий растягивая на губах улыбку. – Не поверишь, но пока с тобой не виделись, я, кажется, успела влюбиться по-настоящему.

Выпаливаю и понимаю, что так оно и есть.

– А как же тот, которому была верной-верной? Его разве не любила?

Горин бросает на меня короткий, но искренне-заинтересованный взгляд.

– Не знаю, – пожимаю плечом и устремляю взгляд вдаль, на чернеющую воду залива и огни любимого города, – думала, что любила, а потом стала сомневаться. Слишком быстро даже для меня-зануды всё прошло… А после того, что он сделал и как запугал, последние сомнения развеялись.

– А вот с этого места поподробнее, – прищуривает серо-голубые глаза мой внимательный слушатель.

И странное дело, я не вижу в нем безбашенного разгильдяя-мажора, юного транжиру папкиных денег и пустозвона. Денис странным образом преображается. Кажется старше своих лет, сосредоточенно-напряженным и настороженным.

Да ну, глупости. Отмахиваюсь, списывая это на богатое воображение и игру теней, создаваемую белыми ночами.

Но к его словам…

– Ве-ра, воспринимай меня просто, как временного попутчика, которого через пару часов уже не увидишь, а через неделю даже лица не вспомнишь. И станет проще, поверь…

… прислушиваюсь.

Лишь уточняю:

– Думаешь, и вправду больше не увидимся?

– С ума сошла, – ухмыляется уже весельчак и задира-хулиган, – ты еще взвоешь, что я тебе надоел… А знаешь почему?

Подмигивает.

– Не-а…

– Потому что, Ве-ра, все встречи, которые происходят в нашей жизни, особенно случайно… совсем не случайны!

– Ну ты философ, – фыркаю, отмахиваясь. Но не уточнить не могу. – Давно это понял?

Вскидываю бровь.

– Совсем недавно, – звучит ответ.

И в отличие от моего шутливого… он будто бы совершенно серьезен.

Глава 33

– Погоди, я правильно понимаю, что старый пердун Игнатов к тебе клинья подбивает?

На удивление Горин очень быстро запоминает все действующие лица театра абсурда, в который превратилась моя жизнь за последние несколько недель.

Уж, не знаю, это я – такая знатная рассказчица, или он – бесподобно чуткий слушатель, но факт остается фактом.

В общем, пока крутая четырехколесная красавица уверенно и плавно, минуя Сестрорецк, мчит нас по Приморскому шоссе в сторону Репино, сама не замечаю, как рассказываю ему всё.

Без утайки.

Без яркой эмоциональной окраски.

Так, как было, ну, или мне виделось со своей колокольни.

Не знаю, поддаюсь ли я очарованию шутника-балагура, или цепляюсь за его подначку выплеснуть наболевшее, или проникаюсь слишком внимательным взглядом, в котором замечаю странное сопереживание, а не праздное любопытство…

Но к тому моменту, когда мы останавливаемся на смотровой площадке, покупаем по стаканчику обжигающе-горячего кофе в фудтраке и, не сговариваясь, спускаемся на песчаный пляж, занимая один на двоих огромный валун, не остается ничего, что бы я пропустила.

– Не подбивает, а подбивал, – вношу важное для себя уточнение и делаю небольшой глоток моккачино. – Я больше не собираюсь возвращаться в «Слайтон-строй».

– Ну это правильно, – Денис отставляет свой стаканчик куда-то за спину и накидывает мне на плечи прихваченную вместе с пледом, на котором мы и сидим, кожаную куртку, – у воды слишком ветрено.

Поясняет свои действия.

Улыбаюсь. Киваю.

Мне нравится его предупредительность. Не показная, а какая-то естественная. Проскакивающая между делом и не требующая громких слов благодарности. Оттого более заметная.

В эту минуту он отчетливо напоминает мне Арского. Тот тоже окутывает заботой, просто потому, что считает это правильным. Берет и без предупреждения оплачивает курс обследований в клинике, разбивает морду бывшему, потому что тот меня обидел, покупает вещи, чтобы я не ехала домой в больничной пижаме, дарит цветы без повода, защищает от бывшей подруги, смешит, когда грущу, отвозит отдохнуть на природу, предлагает работу…

Господи, так много всего, что в голове не помещается.

И все это он делает еще до того, как предупреждает, что будет за мной ухаживать.

Невозможный!

Да уж, везет мне на мужчин, кардинально противоположных друг другу по внутренним качествам.

То отпетые козлы и мерзавцы проходу не дают, то прекрасные принцы на железных конях сражают наповал чуткостью и предупредительностью.

– По электронке просто так уволиться не выйдет, ты в курсе? – уточняет Денис, перевернув экраном вниз телефон, который до этого всё время вертел в руках.

У меня тоже такая привычка есть – постоянно чем-то занимать конечности. И гаджет для этого – просто незаменимая вещь. Чувствуешь прохладную гладкость корпуса под пальцами, и будто мир в ладошке сжимаешь.

Именно про таких, как мы с Гориным, часто говорят, что без телефона, как без рук.

– Знаю, – киваю, не отводя взора от черных обалденно красивых невысоких волн залива. – У меня ЭЦП установлена, оформлю по правилам. Даже если захотят придраться, не выйдет.

– Молодчинка, – парень качается в мою сторону и дружески соприкасается плечом к плечу. – А теперь давай посмотрим, что имеем в сухом остатке.

– Ну давай, – скашиваю на него взгляд и улыбаюсь.

Прикольный он.

Как друг – идеальный. Реально пытается поддержать, а не отмахивается, как сделали бы многие.

– Старший Игнатов гарантирует тебе кучу проблем, если не уволишься, потому что ему выгоден союз с Марковым. Верно?

– Ага.

– Младший Игнатов грозится засадить за решетку, если уволишься и не уговоришь Арского подписать новый договор?

– Точно так.

– Бывшая невеста Арского тоже наседает и обещает сделать гадость, если тронешь то, что принадлежит ей…

– В точку.

– А кого конкретно она имеет ввиду?

Приподнимает он бровь.

Ухмыляюсь, открыто глядя в серо-голубые глаза любопытного парня.

– А вот тут, Дениска, даже не знаю, что сказать, – морщу нос, – Витя ей нужен, или Ваня, черт ногу сломит. Постой, а может, она из этих… как их там? МЖМ-щиц, во! Ну, когда один мужик – хорошо, а два – еще лучше? Бутербродик, чё!

– Приколистка, – смеется Горин, запрокидывая голову и прикрывая глаза. – Вера, с тобой реально не соскучишься.

– И не говори, – киваю, поддакивая, – жила тихо-мирно, никого не трогала, зато теперь постоянные приключения на виражах. И не знаю, когда этот ералаш закончится.

– Закончится скоро, не переживай, – произносит Денис уверенно.

Так уверенно, что я отвлекаюсь от разглядывания воды и вновь смотрю на него.

Хочу ему верить.

Очень хочу.

– Так ладно, а что с Виктором думаешь делать? – прищуривает он один глаз. – Ты же в него влюбилась? Правильно я понимаю?

– Правильно, – прикусываю губу, катая в руках уже пустой стаканчик из-под кофе.

Говорить про Арского сложно. Но, может быть, стоит озвучить это вслух? Не столько для Горина, сколько для самой себя, чтобы до конца осознать: другого выхода все равно нет.

– С ним ничего делать не буду, – надуваю губы, медленно выпуская воздух, – я… сказала ему, что беру паузу на выходные, а чуть позже постараюсь вообще исчезнуть. Может, на север улечу к родителям. Так, думаю, будет правильно.

– Бежишь, значит?

– Наверное, – дергаю плечом. – В любом случае я не стану той, кто нанесет ему вред намеренно. А взбесившийся Игнатов, когда поймет, что я соскочила с его крючка, захочет мстить. И я боюсь, что Витя пострадает из-за меня…

– То есть, ты – девчонка, решаешь за взрослого мужика, как будет правильно и лучше для него? Не советуясь с ним? Не думаешь, что это по крайней мере нечестно?

– Я пытаюсь найти лучший вариант.

– Но не такой же!

Ого!

Резкого тона от Дениса совсем не ожидаю.

Вскидываю подбородок и встречаюсь с потемневшими глазами, в которых сверкают гневные искры.

– Ве-ра, ты же не трусиха! Не пори горячку!

– Денис, но рассказывать правду частями – тоже не выход, пойми! – сама не замечаю, как тоже повышаю голос. – «Гора-Строй» и «Балтстройинвест» тесно взаимосвязаны… А за сестру Арский меня не простит. Возненавидит – точно.

– Ты не виновата, что Иван тебя использовал втёмную. Даже я это понимаю, – Горин выхватывает из моих рук уже измочаленный стаканчик и прицеленным броском отправляет его в урну. – Будь смелой! Просто расскажи Виктору всё, как есть.

– Тебе легко говорить, – на эмоциях спрыгиваю с камня, разворачиваюсь к парню лицом и сжимаю кулаки. – Ты – посторонний!

– Я – посторонний? – рычит парень и тоже спрыгивает на песок. – Так, значит?

– Да, так!

Меня всю колотит и подкидывает, настолько в крови бушует адреналин.

– А Арский, получается, не мужик, раз ты ему не доверяешь?

– Я такого не говорила!

Топаю ногой.

– Но ведешь себя так, что напрашивается именно этот вывод, – наклоняет корпус вперед, нависая, и упирает кулаки в бедра.

– Неправда!

– Переубеди!

– Хватит.

Короткий негромкий приказ, отданный спокойным голосом, заставляет вздрогнуть. Будто железобетонной плитой придавливает.

Резко оборачиваюсь и удивленно давлюсь воздухом, потому что пусть и признаю знакомые бархатистые нотки, но присутствие их владельца в этом месте выглядит слишком нереальным.

– Ви-тя, ты что здесь делаешь? – перевожу непонимающий взгляд с Арского на Горина, стараясь протолкнуть застрявший в горле ком. – Денис?