Текст книги "Огненная вспышка"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

10

Часы на приборной панели «вояжера» показывали 7,21 вечера, когда Лесли въехала на парковку для посетителей больницы «Элмар Ньюман Мемориал» в Снейк-Ривер. Как раз подходящее время.

Посещая Дэниела, Лесли выяснила все, что ей было нужно, о расписании больницы. Было ли это тем, что преступники обычно называют «прощупыванием почвы»?

Она знала, например, что часы посещений заканчиваются в восемь вечера, чтобы было удобно тем, кто работает днем. Также она узнала, что в палате дальше по коридору от Дэниела лежит пожилая женщина по имени Эмили Стадворт, которая, похоже, постоянно пребывала без сознания, и к ней никто не приходил. Кроме того, Лесли выяснила, что персонал сдает смену в шесть вечера.

Лесли заглушила двигатель машины и посмотрела через зеркало на Лоретту.

– Давай, Лоретта. Мы просто зайдем туда, все сделаем и вернемся.

Лоретта уже сидела сзади в инвалидном кресле, которое Лесли взяла в аренду в Риверс-Бич, в магазине медицинских товаров и комплектующих. Упрямое, надутое выражение лица отлично соответствовало ее роли.

Лесли вышла из машины, отодвинула боковую дверь, вытащила помост, аккуратно развернула коляску и помогла Лоретте съехать вниз.

Потом она закрыла дверь, заперла машину и, толкая коляску по парковке, подошла ко входу для инвалидов возле центральных дверей.

Она впервые приехала в больницу после шести вечера, и вероятность того, что в регистратуре вспомнят, что обычно она навещает пациента Дэниела Пармитта, была очень мала. Поэтому она сказала:

– Эмили Стадворт.

Регистратор кивнула и записала это имя в своем журнале.

– Вы родственники?

– Мы ее внучатые племянницы. Лоретта очень хочет увидеть свою тетушку Эмили хотя бы еще раз.

– У вас не так много времени, – предупредила ее регистратор. – Часы посещения заканчиваются в восемь.

– Это ничего, мы ненадолго.

Лесли повезла Лоретту по вестибюлю к лифтам и поднялась на третий этаж.

Медсестры проводили их короткими незаинтересованными взглядами, когда они вышли из лифта. Лесли улыбнулась им, продолжая везти коляску по коридору к палате Дэниела, погруженной в полумрак – только маленький желтый ночник горел над кроватью. Они вошли, и Лесли плотно закрыла за ними дверь.

Он спал, но, как только она вошла, внезапно проснулся. Его глаза чуть поблескивали при свете ночника. Она подтолкнула коляску прямо к кровати и прошептала:

– Ты готов?

– Да.

– Помоги мне, Лоретта.

Та послушно встала с коляски, сняла дождевик) и огромную соломенную шляпу, положила их возле своей сумочки, которая была спрятана в кресле. Потом они с Лесли помогли Дэниелу встать с кровати.

С каждым днем он набирался сил, но все равно был еще слаб, от напряжения у него вздулись все вены на лице. Он присел на кровати и, поддерживаемый обеими женщинами, встал на ноги.

Лесли спросила:

– Ты можешь стоять?

– Да, – прошептал он сквозь стиснутые зубы.

Он стоял не шевелясь, как дерево. Они помогли ему надеть дождевик поверх больничного халата, потом – сесть в кресло. Он положил руки на колени, чтобы они не особенно бросались в глаза, и Лесли нахлобучила ему шляпу на лоб.

Тем временем Лоретта села на кровать, чтобы снять высокие, по голень, коричневые сапоги из искусственного меха. У нее в сумке были мягкие туфли, которые она надела. Сапоги были слишком велики для нее, как раз того размера, который был нужен Дэниелу. Шляпа, длинное пальто и сапоги полностью преобразили его. Если он не будет поднимать голову, а его руки так и останутся на коленях, никто не отличит его от человека, которого Лесли только что привезла в больницу.

Лоретта встала с кровати, надев голубые туфли. Она была в бесформенном платье с набивным рисунком;

– Мне уже можно идти?

Лесли оглядела ее:

– Не забудь свои очки!

Та вскрикнула и достала из сумки очки в темной оправе, надела их и опять превратилась в того неуклюжего очкарика, которого знала Лесли.

– Ты просто выйдешь отсюда, и все. Мы последуем за тобой и выйдем чуть позже.

– Хорошо. – Теперь, по мере того как они осуществляли свою операцию и ничего плохого не происходило, настроение Лоретты существенно изменилось. Она уже почти улыбалась Лесли, а когда перевела взгляд на Дэниела, на ее лице появилось озабоченное выражение:

– Ему бы лучше остаться здесь.

– У него свои причины, иди.

Лоретта ушла. Лесли заглянула в шкаф, ожидая найти его одежду, но ничего не обнаружила.

– А где твои вещи?

– Копы забрали.

– Ладно, давай уедем отсюда!

Обратный путь они проделали быстро, а на улице их уже ждала Лоретта, стоя рядом с машиной. Пока Лесли везла коляску по парковке, она спросила его:

– А что ты собираешься делать завтра вечером?

И Паркер прошептал:

– Так, убить кое-кого надо.

11

Джеку Янгу действительно нравилась его жена, он чувствовал к ней привязанность, даже больше к ней, чем к ее деньгам, однако, конечно же, деньги стояли на первом месте.

Все началось как шутка, когда он познакомился с Алисой Престон Хабиб в Нью-Джерси, где работал в страховой компании «Утика мьючуал» экспертом по рассмотрению претензий, и там же он впервые узнал, что эта клиентка воспылала к нему страстью. Это вызвало поток острот от его коллег.

На самом деле все расставила на свои места Маурин, его пожилая коллега, компьютерный специалист:

– Ты мог выбрать и похуже, этот вариант не так уж плох.

И когда Джек об этом подумал, он согласился с ней. Действительно, он мог выбрать кого-то гораздо хуже, разве не так? Он так и делал два-три раза до этого. Вот уже год, как он расстался со своей последней серьезной пассией, точнее, положа руку на сердце, она бросила его. Жизнь его была скучна, однообразна, и мысль встряхнуть себя чем-то очень новым и необычным начинала нравиться ему все больше и больше. Кроме того, не стоило забывать о деньгах.

На самом деле Алиса была вполне нормальной. О господи, конечно, она была старше его матери и ненамного моложе бабушки, но она держала себя в отличной форме, прямо как квотербек Национальной футбольной лиги, и, кроме того, она была уже в том возрасте, когда в постели особенно не стесняются. Так что в этой части все было неплохо, а другая сторона медали – смешки за спиной, кличка «постельный мальчик», которая, казалось, витала в воздухе вокруг него, как мошкара, – ну и черт с ним, у людей просто нет чувства юмора.

Конечно, можно забрать мальчика из страхового бизнеса, но нельзя забрать оценки страховой вероятности из мальчика, и Джек прекрасно знал, что он – единственный наследник Алисы. Это значилось в брачном контракте пункт «а» и пункт «б». Скорее всего, он переживет ее на сорок-пятьдесят лет. Богатые сорок-пятьдесят лет.

Поэтому все, что нужно делать, – это уделять ей внимание, в постели и за ее пределами, и вести себя осторожно.

Например, когда в четверг вечером они с Алисой пришли на предаукционный бал в большой танцевальный зал «Брейкерз», украшенный высокими блестящими зеркалами, которые отражали шикарную толпу, искрящиеся люстры, ансамбль, орущий старые песни, отдающиеся эхом в высоком потолке, водоворот разряженных, переливающихся золотом, подмигивающих серебром и блестящих драгоценностями завсегдатаев, – первой, кого он увидел, была Ким Меткалф, и он едва удостоил ее улыбки старого друга. И она – женщина с проницательными голубыми глазами и облаком пушистых светлых волос, – перед тем как двинуться дальше под руку со своим мужем Говардом, адвокатом по налогам на пенсии, которого она подцепила, работая стюардессой в первом классе на рейсе Нью-Йорк-Чикаго, ответила и ему, и Алисе безразличными короткими кивками.

В глубине души она все еще оставалась стюардессой, считая, что сопровождает своего мужа в полете.

Пока чета Меткалф проходила мимо, Джек отвел глаза от Ким, чье мерцающее платье из бледно-голубого атласа смялось сзади, а в его сознании всплыло: суббота. Квартира, о которой Алиса никогда не узнает, затерянная среди многих подобных квартир, где он и Ким умудрялись встречаться раз или два в неделю, вспомнилась ему в этот момент. Тело Ким было более мягким, чем у Алисы, и это, в принципе, ему нравилось, но главное, что они оба могли поговорить с кем-то, у кого не начался склероз еще задолго до их рождения.

Обращаясь к Алисе и отвернувшись от всех соблазнов, Джек спросил:

– Дорогая, ты хотела бы сначала потанцевать или со всеми поздороваться?

– Мы потанцуем, дорогой, – решила та, – а поздороваться всегда успеем.

И правда.

Новая красная краска на дверце пожарной машины уже высохла, и там уже более не значилось «Пожарная часть Кристал-Сити, машина N 1».

Хороший городок Кристал-Сити, не густонаселенный, возле Хоумстеда. Имелась у них и машина № 2, иначе этим милым ребяткам пришлось бы не сладко, если бы у них начался пожар в ближайшие несколько дней.

Это была добровольная пожарная команда, каких много в той местности, поэтому их маленький кирпичный домик обычно пустовал: там собирались либо на совещания, либо на пожары. Поэтому сегодня в пять утра оказалось совсем не трудно обойти сигнализацию, залезть в пожарную часть и выехать оттуда на старой пожарной машине № 1. К тому времени, как ее начнут искать, Меландер, Карсон и Росс уже закончат свои дела, для которых она понадобилась.

В девять вечера, когда предаукционный бал в «Брейкерз» был в самом разгаре, Росс стоял у двери машины с открытой банкой золотой краски в левой руке и с добротной кистью в правой, а Меландер помогал ему, подсвечивая фонариком.

Пожарная машина теперь располагалась на лужайке справа от дома, и за пределами усадьбы ее нельзя было разглядеть. Росс, который научился делать надписи во время своего первого тюремного срока, подошел ближе к двери и нарисовал вертикальную линию, затем другую, похожую на галочку: Р.

Жена Фарли научилась не просыпаться, если звонили поздно ночью, а сам Фарли приучил себя просыпаться сразу же после первого звонка, и его рука уже тянулась из-под одеяла к телефону, когда даже глаза еще не открылись. Он посмотрел на часы: 1.14 ночи. Ну что ж, бывало и похуже.

– Фарли.

– Это Хиггинз, сержант, – раздался голос одного из заместителей, дежурившего сегодня ночью, – к нам поступил доклад о пропавшем мужчине в больнице.

– Пармитт, – уверенно сказал Фарли.

– Да, именно так, Дэниел Пармитт. Ночной администратор позвонил. Они, как обычно, ночью проверяли всех пациентов, и этого не нашли.

Как это могло произойти? Он был не в состоянии уйти сам, это исключено. Кто-то ему помог. Женщина-маклер?

– Ты кого-нибудь послал туда? – спросил Фарли.

– Джексона и Риза.

– Позвони им и скажи, что я еду.

Ничего он там не обнаружит, но все равно нужно взглянуть. Черт возьми, надо было еще вчера взять отпечатки пальцев у Пармитта!

В два часа утра он въехал в Снейк-Ривер на арендованном «бюик-регале». Он управится здесь за час, потом вернется в международный аэропорт Майами. Позавтракает, улетит первым же рейсом на восток и уже днем будет плавать в собственном бассейне.

Женщина, которая давала ему задания раз или дважды в год, была юристом из Чикаго. Они с осторожностью разговаривали по телефону и практически никогда не встречались лично, и, если он не выполнял задания, то жил по-настоящему спокойной жизнью, иногда пописывая отзывы на альбомы для музыкальных журналов.

На задании у него было другое имя, другое удостоверение личности, кредитные карты и все остальное. Другая личность. Он даже не слушал музыку, пока ехал на юг и на восток от Майами.

Юрист в Чикаго сказала ему, что это неспешная работа, но зачем ее откладывать? Лети туда, сделай дело и возвращайся домой!

– Главное, чтобы наверняка! – напутствовала она его.

– Только так, – заверил он, потому что если нанимали его, то это значило, что нанимали лучшего. За последние двенадцать лет все у него получалось очень даже наверняка.

Очевидно, клиент, кем бы он ни был, по дешевке нанял каких-то типов, которые испортили всю работу, оставили цель в живых. Раненого положили в больницу.

А клиент очень положительно относился к тому, чтобы с целью случилось нечто худшее, чем просто болезнь, он хотел, чтобы она стала уже угасающим воспоминанием.

У него еще никогда не было цели, которая находилась бы в стационаре больницы. И возле которой не было бы кольца охраны и постоянного присутствия полиции. Все слишком просто, наверное, не надо было брать полную стоимость за такую работу. Но он уже взял. «Однако это не похоже на настоящую работу для взрослого мужчины», – говорил он себе, выходя из машины, которую припарковал на боковой улице за три квартала от больницы, и шагая к ней пешком. Тут он напомнил себе, что все задания серьезные, даже если это и казалось простым, как уток пострелять. Также он напомнил себе, что каждая ошибка очень опасна и чрезмерная самоуверенность в данном случае уже является большим промахом. Он решил, что нужно относиться к этому заданию так, как будто его подстерегает опасность.

Наискосок перейдя парковку, он приблизился к входу в больницу. Это был высокий худощавый мужчина, одетый в черное. Одна «беретта» лежала в кобуре сзади, чуть выше ремня, а вторая была спрятана в левом сапоге. А в правом – метательный нож.

Кроме того, он практиковал несколько видов боевых искусств и, в общем-то, сегодня был практически не вооружен. Он никогда не носил больше оружия, чем требовалось для конкретного задания.

Центральный вход в больницу и запасной выход за углом слева хорошо освещались, но над служебным входом справа горела лишь маленькая круглая лампа, прикрепленная к стене чуть выше двери.

Он обнаружил, что дверь не заперта – при необходимости он бы взломал ее. Он вошел внутрь и поднялся на один лестничный пролет, прежде чем очутился в вестибюле.

Сначала следовало найти операционную. Избегая кабинетов медсестер, он миновал несколько коридоров и вскоре нашел то, что искал. В комнате, где обрабатывали руки перед операцией, висело несколько чистых хирургических костюмов. Он выбрал самый большой комплект и надел его поверх одежды: так ему будет легче передвигаться по больнице, хотя он все-таки надеялся никого не встретить.

Он не смог заранее выяснить, в какой палате находится цель, поэтому все, что ему оставалось, – это ходить по коридорам и читать имена пациентов на табличках у дверей. Сколько это займет, полчаса?

Даже меньше. Уже через пятнадцать минут после того, как он зашел в больницу, он поднялся на третий этаж и нашел дверь с табличкой «Пармитт». Ни на миг не остановившись и не оглядываясь, он вошел внутрь. Он знал, что нельзя останавливаться и выглядеть нерешительным, это привлекает внимание. Он пересек темную палату, уже начал нагибаться к правой ноге и тут понял, что кровать пуста.

В ванной? Вряд ли его цель сейчас на какой-то терапии или других процедурах, время не то. Он огляделся, увидел закрытую дверь ванной и обошел кровать. Когда он был уже возле ванной, кто-то вошел в комнату со словами:

– Доктор, мы бы предпочли, чтобы никто ни к чему не прикасался. Что за черт! Темнота какая. Давайте включим свет!

Он съежился под светом включившихся флуоресцентных ламп и увидел поджарого мужчину в желто-коричневой форме шерифа, стоящего в дверном проеме. Он подумал: «Что ж, могу и врачом побыть».

– Как скажете, шериф, – сказал он с милой улыбкой и направился было к дверям.

Но тот вдруг нахмурился:

– А что это у вас там, под халатом?

Он не был готов к близкому осмотру.

– Моя рубашка, шериф, – ответил он, выставив ногу с «береттой» вперед, и продолжал спокойным тоном: – По ночам прохладно.

– Стоять! – скомандовал шериф, мгновенно вытащил оружие и встал в классическую стойку стрелка, чуть согнув колени. – Вытяните руки!

Он не осмелился нагнуться, но и не выпрямился.

– Шериф, что, черт возьми, происходит?!

– Я всегда попадаю в цель, а сейчас моя цель – твое колено! – Полицейский повысил голос и закричал в дверной проем за ним: – Риз, Джексон!

Он услышал топот бегущих ног и сказал:

– Шериф, я не понимаю, в чем проблема?

Двое полицейских в форме появились в дверях, стараясь сдержать свое возбуждение: один чернокожий, другой белый. Чернокожий уставился на него и сказал:

– Сержант, кто это?

– Доказательство номер один, – ответил шериф. Его руки, держащие пистолет, были тверды как камень. – Обыщите его, посмотрим, что у него за оружие с собой.

Он подумал: «Может, через окно? Хотя стекло толстое, скорее всего, разобьюсь, или меня разрежет на кусочки, кроме того, тут третий этаж, и их трое. Что же делать?!»

Полицейские подошли к нему, держась чуть в стороне от линии огня сержанта, и тот сказал:

– Если так получится, что вам придется стрелять в этого сукина сына, цельтесь в ноги! Этого мы возьмем живым!

12

После ланча Лесли отправилась за покупками для Дэниела, со списком размеров, который он ей дал. У него ничего не было, поэтому она купила по два комплекта всего, начиная от белья и заканчивая парой черных мокасин, а также маленькую льняную сумку, чтобы все в нее сложить.

Это истощило ее кредитную карту, но он дал ей телефон банка в Сан-Антонио и пин-код чтобы она позвонила туда. И сотрудник банка подтвердил, что десять тысяч долларов будут переведены на залоговый счет агентства недвижимости к завтрашнему полдню, а потом она сможет без проблем их снять.

Как это приятно – иметь банкира в Сан-Антонио, который перешлет тебе десять тысяч, когда бы они ни понадобились! И вообще, было бы приятно понимать Дэниела, хотя она сомневалась, что это когда-нибудь произойдет.

Сделав покупки и положив льняную сумку с ними в багажник, она показала несколько квартир паре из Брансона, штат Миссури, правда, им ни одна не понравилась. Вернувшись в офис, она обнаружила там сержанта Фарли, шерифа из Снейк-Ривер.

Она этого ждала. Лесли была единственным посетителем Дэниела в больнице, но все равно она испугалась, увидев мужчину в хрустящей желтовато-коричневой форме, стоящего возле ее стола. Это заставило ее волноваться, и она вдруг разуверилась в том, что сможет обмануть его.

– Что случилось, сержант, почему вы здесь? – спросила она, улыбаясь и направляясь к нему.

Потом она разыграла беспокойство, чтоб скрыть свою нервозность:

– Что-то случилось? С Дэниелом все в порядке? Да, кое-что случилось, – ответил он и указал на стул для посетителей. – Вы не против, если я присяду на минуту?

– Да, конечно.

Она знала, что окружающие бросали на них украдкой любопытствующие взгляды, но сейчас это волновало ее в самую последнюю очередь.

Она собиралась отвезти Дэниелю новую одежду, после того как закончится этот бестолковый рабочий день, но осмелится ли она это сделать сейчас, когда рядом – сержант Фарли?

Они повернулись друг к другу, и он сказал:

– Если кратко, то Пармитт исчез.

Она, естественно, изобразила недоумение:

– Пропал? Вы имеете в виду… А что вы, собственно, имеете в виду?

– Он ушел из больницы вчера ночью.

– Но как это возможно? Он же так слаб!

– Мы это выясняем. Кто-то ему помог. Я вот думаю, может, вы?

– Я? – удивилась Лесли и сказала себе: «Смотри не переиграй!» – Он меня никогда об этом не просил. Да и вряд ли бы я это сделала. Ему нельзя уходить из больницы, он слишком болен.

Посмотрев на Фарли, она отметила, каким холодным взглядом он наблюдает за ней, и добавила:

– Ему нельзя находиться где-либо, кроме больницы! Вы ищете его?

– Проверяем все мотели, – ответил тот, – проверили таксистов, автовокзал, не обнаружили пока угона машин. Да, вы правы, он не сам ушел, ему помогли.

– Это была не я. Все произошло прошлой ночью, не так ли?

– Чуть раньше. Между восьмью вечера и часом ночи, мы выясняем.

– Я была дома. С мамой и сестрой, мы смотрели телевизор. Я не знаю, считается ли собственная семья хорошим алиби у вас, но я была именно там.

– Хорошо, – ответил он и задумался. Суть в том, что все, кто находится рядом с ним, попадают в беду.

– Те, кто помогают ему?

– И не только. Вчера ночью мы поймали в больнице типа, который пришел туда, чтобы убить нашего мистера Пармитта.

Это действительно поразило ее.

– О господи! Это правда?

– Правда! Он мог зайти и выйти, и никто бы не заметил его, но так получилось, что мы уже были там, расследуя исчезновение Пармитта. Поэтому теперь этот тип у нас, и скоро он скажет нам, кто его нанял. И тогда мы узнаем о Дэниеле Пармитте больше, чем нам известно сейчас. Это хорошо.

– Но дело в том, – продолжил Фарли, – что его пытались убить уже во второй раз, первая перестрелка уложила его в больницу. Прежде чем мы поймаем типа, который за это платит, кто-то может еще пострадать из-за общения с Пармиттом, особенно тот, кто близок с ним.

– Спасибо, сержант, я поняла все, что вы сказали. Если я вдруг с ним встречусь, я буду осторожна. – Она засмеялась, и смех ее был почти естественным. – Превышение скорости – самое большое преступление, на которое я способна.

– Пусть так остается и дальше, – сказал он и наконец-то встал.

Она тоже встала, и он продолжил:

– Если что-то услышите о нем, сообщите мне.

– Да, конечно, и вы тоже!

– Хорошо. – Он протянул руку. – Было приятно с вами познакомиться, миссис Маккензи.

«Я ему понравилась, – мелькнула у нее мысль, – но он ни за что не признается». Она добавила:

– Думаю, мне надо вычеркнуть Дэниела из списка достойных холостяков.

Его улыбка вышла чуть горьковатой.

– Это вы правильно решили.

Она спрятала Дэниела в квартире, в которой он впервые рассказал о трех мужчинах, задумавших ограбление сегодняшнего ювелирного аукциона. Квартиру она уже продала, но сделку еще не заключили, поэтому вселяться никто не будет в ближайшие несколько недель.

Накануне ночью она привезла его сюда вместе с Лореттой, которая вдруг странным образом стала счастливой и веселой, радуясь, что самое страшное уже позади. Они оставили ему молока, несколько плиток шоколада и пару одеял.

Теперь, когда она убедилась, что Фарли нет рядом и он не следит за ней, она отправилась в квартиру вместе с сумкой и обнаружила, что Паркер сидит на лавочке на балконе, там же, где они говорили в первый раз.

Он завернулся в одеяло.

– Я привезла тебе одежду, – сказала она, показывая на льняную сумку.

Он с трудом поднялся, но выглядел лучше, чем вчера ночью. Взяв сумку, он пошел в другую комнату, а когда вернулся, уже одетый, казался практически самим собой, только исхудавшим и медлительным.

– Неплохо бы побриться, – сказал он и опять сел на лавочку. Его голос звучал чуть громче, чем шепот, и был похож на хриплое шуршание, на звук наждачной бумаги.

Она села рядом:

– Ладно, что-нибудь еще?

– Заедешь за мной в семь тридцать?

– Дэниел, ты все еще хочешь последовать за этими людьми именно сегодня?

– Сегодня они это сделают.

– Но… думаю, я должна отговорить тебя.

– Если ты отговоришь меня, ты ничего не получишь.

– Если они тебя убьют, я точно ничего не получу.

– Может, этого и не случится.

– Может быть, – сдалась она. – Сегодня ко мне приходил сержант Фарли.

Паркер посмотрел на нее:

– Он испугал тебя?

– Немного, – призналась она, – но у него были новости.

– Какие?

Она рассказала ему о наемном убийце, которого поймал Фарли. Он нахмурился и сказал:

– Тогда на этом все и закончилось.

– Но кто эти люди, которые преследуют тебя?

– Самое смешное то, что я не знаю! Тип, который меня заказал… Совершенно зря он все это делает!

– Я не понимаю.

– От одного человека я получил новые документы.

– Документы на имя Дэниела Пармитта?

Он пожал плечами:

– Был такой человек, который этим занимался. Он сделал документы еще для какого-то клиента из Южной или Центральной Америки, как я думаю, может, для наркоторговца или генерала, неважно. Суть в том, что этот человек хочет уничтожить всех, кто может знать о его превращении. Он уже послал людей, чтобы убить того, кто сделал документы. Я был там, и он думает, что я знаю, кто он, и он убирает меня с пути. Но теперь силовики потянут ниточку от того типа, которого они скрутили, и узнают, кто заказчик, и вся его маскировка накроется медным тазом. Его явно где-то усиленно разыскивают, и скоро это выяснится. Через месяц или два ты прочтешь об этом в газетах: о типе, за которым все охотятся, и тут он вдруг всплывает.

– Но, я смотрю, тебя это совсем не заботит, – заметила она. – Он пытался тебя убить, а тебе все равно. А те, другие люди, которые, как ты говоришь, обманули тебя, – здесь ты не сдаешься!

– Просто этот второй тип очень скоро самоуничтожится. Думаю, он слишком глуп, чтобы продержаться долго. Он явно привык к власти, но мозгов у него маловато. Но эти трое – они шулеры, мы с ними обо всем договорились, а они нарушили договор. Так не поступают, это не имеет смысла.

А имело ли хоть что-либо смысл для Дэниела Пармитта?

Поднявшись, она сказала:

– Увидимся в семь тридцать, и я принесу бритву.