Текст книги "Огненная вспышка"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

7

В понедельник дом, где он пытался восстановить силы с субботнего вечера, пришли убирать. Они не ожидали найти кого-либо в доме, поэтому оказалось нетрудно не попадаться им на глаза. Явились два детектива в штатском, один скучающий – в форме, а также команда перевозчиков мебели.

Детективы проверят каждую комнату, а перевозчики мебели все промаркируют и вынесут. Ожидая чего-то подобного, Паркер запасся провизией, спрятав ее в недостроенной части чердака. Там же лежали бритва, крем для бритья, расческа, кое-какая одежда, в общем, все то, что мертвые грабители оставили после себя, а еще – непочатая пачка хлопьев, упаковка роллов, две банки тунца и полдюжины бутылок пива.

Но если они собираются полностью запечатать дом, он не сможет остаться здесь надолго. После того как они ушли, он спустился вниз посмотреть, что они забрали: оказалось, что всю мебель, все личные вещи и оставшуюся еду. Холодильник был на месте, но выключен, дверца приоткрыта. Свет и воду не отрезали, поэтому он включил холодильник и положил туда пиво и роллы.

На самом деле он ждал Лесли. Она вернется, он знал, что так будет. Она найдет способ проникнуть в дом, возможно, просто из любопытства. Или, скорее всего, чтобы найти след, ведущий к нему.

В любом случае она появится, и он на это рассчитывал. Ему нужна была ее помощь еще один раз.

Он прекрасно понимал, что не может просто выйти отсюда и пойти по дороге, если будет выглядеть так, как сейчас. Он не пройдет и мили, как его остановит какой-нибудь коп и задаст вопросы. Обязательно задаст.

Среда, день. Все то время, пока он не спал, он проводил на полу террасы второго этажа, невидимый с пляжа, но на свежем воздухе, давая телу возможность отдохнуть, исцелить себя. Все внутренние двери дома он оставил открытыми, как и двери на террасу, поэтому, если кто-то войдет, он это услышит.

Середина дня, терраса в тени здания. Он чувствовал голод, но в целом все было неплохо.

Дыхание улучшилось, ребра болели меньше. Бинты были уже недельной давности, но он не хотел их снимать и даже трогать – заменить их все равно нечем.

Он услышал, как хлопнула входная дверь, встал, чуть покряхтывая. Стоя в дверном проеме, он посмотрел вниз, на лестницу, ведущую в холл, и увидел, как Лесли повернула вправо. Хочет выключить бесполезную сигнализацию.

Он перешагнул порог, проскользнул к верхним ступенькам лестницы и замер. Она опять появилась внизу в зоне видимости и начала оглядываться, видимо решая, что же предпринять. Мягким голосом он окликнул ее:

– Ты одна?

Оцепенев, она подняла голову и увидела его наверху:

– О господи! Я была уверена, что ты уже за тысячи миль отсюда!

– Пока нет. Подожди, я спущусь вниз.

Он спустился, они присели на ступеньки, и он заметил связку ключей в ее руке.

– И как ты оказалась здесь?

Она ухмыльнулась, весьма довольная собой:

– У меня теперь эксклюзив!

– Не понял.

– Дом вернулся к своему первоначальному хозяину, он снова на рынке, а я – героиня, поэтому у меня эксклюзивное право продажи! – Она подмигнула ему, будто преподнося дорогой подарок. – Никто не придет сюда, если только я не позову.

– Это хорошо, но мне нельзя здесь оставаться. На дорогах проверяют все машины?

– Нет. Они думают, что четвертый сбежал, прихватив все драгоценности.

– Четвертый?

– Всю субботу они обыскивали дом в поисках драгоценностей, не нашли ничего, а значит, был четвертый.

– Хорошо.

– Они думают, что эта троица передала все четвертому еще по пути в дом. Я почти уверена: они думают, что этот четвертый – какая-то большая шишка, но об этом никто не говорит.

Паркер скривил губы в усмешке:

– Теперь это внутреннее дело.

– Да, именно так, – усмехнулась она в ответ, но потом на ее лицо набежала тучка. – Для всех, кроме шерифа Фарли.

– Он все еще где-то роет?

– Он решил, что четвертым был Дэниел Пармитт, и та троица вытащила его из больницы, потому что он был нужен для их плана. Никому, кроме шерифа, нет дела до Пармитта, и больше никто не связывает его с ограблением. Он считает, что у этого самого Пармитта была лодка, и все пытается найти кого-то, кто поверил бы ему, но местная полиция считает его деревенским дурачком из Эверглейдз.

– Да, он и есть деревенский дурачок, но все-таки он умен. А какую историю ты им рассказала? – спросил он.

– Якобы я думала, что дом заброшен, потому что никого не было видно, и решила продать его, если он выставлен на рынке, а в качестве потенциального покупателя выбрала тебя.

– В смысле, Пармитта?

– Да, и вот я пришла сюда, дом был не заперт, я начала осматриваться, и тут эти три ужасных человека в мокрых костюмах набросились и похитили меня. И я не видела, чтобы у них были какие-нибудь драгоценности, ни тогда, ни позже.

– Хорошо.

– Они продержали меня всю ночь, потом утром накормили завтраком, и я нашла под столом тот маленький пистолет. Я понятия не имею, откуда он взялся. На нем все еще был скотч, когда я отдавала его полицейскому, и они нашли остатки скотча под столом.

– Хорошо.

– Я сказала, что сначала побоялась к нему притронуться, но потом подумала, что полицейские так и уйдут, не выручив меня, поэтому я достала пистолет и выстрелила, чтобы привлечь их внимание.

– Хорошо. Кроме того, ты местная, с устоявшейся репутацией, и история достаточно правдоподобна, поэтому, наверное, тебе все сошло с рук.

– Они поверили мне, – настаивала она.

Он пожал плечами:

– Почему бы и нет? А что они подумали о том оружии, которое было испорчено?

Она выглядела недоумевающей:

– Испорчено?

– Оружие не стреляло, – объяснил он.

– Ах да! – сказала она, задумавшись. – Я и забыла об этом. Думала, я уже не жилец, когда тот мужчина наставил на меня ружье, но оно не выстрелило.

– Ни одно из них не выстрелило. А что сказала полиция? – спросил он.

– Ничего. Об этом ни слова не было сказано.

Паркер обдумал ее слова.

– Возможно, никто этого не заметил? Все произошло так быстро. Или все же они заметили и решили, что не стоит говорить о том, что полицейские убили людей, которые не могли отстреливаться? Ну что ж, главное, чтобы из этого не раздули проблему.

– Так и есть.

– Ты знаешь номер моего счета в Сан-Антонио? – спросил он.

Она покачала головой:

– Я пыталась добраться до него в понедельник.

– Ах, вот как?

– Ну, я… У меня было много неприятностей, и я хотела их как-то компенсировать материально.

– Ясно.

– Банкир был очень мил, но сказал, что счет временно заблокирован и он не может мне ничего перевести.

Ну что ж, Пармитт существовал не зря.

– Но у тебя же осталось что-то от тех десяти тысяч.

– Да, немного, – призналась она.

– Ты знаешь мои размеры. Мне нужна одежда, как у Пармитта, в которой я не буду похож на бывшего зека.

– Наверное, ты и есть бывший зек.

– Рубашка поло, брюки хаки, мокасины с кисточками, солнечные очки, белая кепка яхтсмена.

– Мне нравится, как ты маскируешься.

– Подожди здесь, – велел он, встал и пошел на кухню, где за раковиной у стены возле окна стояла круглая коробка с предохранителями.

Он поднял металлическую крышку и поддел снизу одну из четырех деревянных прокладок, которые он ослабил ранее. Под ней открылась ниша, где три мешка с драгоценностями свешивались с телеграфного кабеля.

Он вытащил их, поставил крышку на место и понес сумки в холл, а Лесли, увидев их, резко вскочила, будто вошла сама королева.

– Это оно?

– Да, все. Влезет в твою сумку?

Как у большинства женщин, делающих карьеру, коричневая кожаная сумка Лесли была безразмерной и скорее практичной, чем модной.

– Сейчас, я кое-что выну отсюда. Ты отдашь это все мне?

– У тебя оно будет храниться, – сказал он. – Заберешь домой, спрячешь где-нибудь, там, где мама и сестра не найдут, и скоро, через пару недель или месяц, к тебе заглянет тип и скажет, что он от Дэниела Пармитта. Но только сначала я позвоню тебе и скажу, каким именем он назовется и как будет выглядеть.

С торжественным видом она согласно кивала в такт его словам:

– Да, хорошо.

– Он все заберет, мы с ним обсудим цену, потом он вернется и отдаст тебе твою треть, о'кей?

– Одну треть? – Она затрепетала. – А сколько это будет?

– Примерно тысяч четыреста, может, меньше.

– Но не намного меньше?

– Не намного.

Она взвесила сумку в руке:

– И ты доверишь мне все это?

– Это не доверие, Лесли! Что ты будешь с этим делать? Понесешь в ломбард?

– Думаю, за них назначена награда.

– Но не четыреста тысяч. Кроме того, тебе придется объяснять, откуда они у тебя. Нет, ты их попридержишь, а потом получишь четыреста тысяч.

– Это уж точно! – Она радостно улыбнулась. – Ведь все получилось, не так ли?

– Для некоторых из нас. Ты можешь вернуться около восьми вечера сегодня? Чтобы принести мне новую одежду.

– Да, конечно.

– И отвезти меня в Майами.

– Хорошо. Там тебя ждет Клер?

– Ты не хочешь ничего знать о Клер, Лесли, – оборвал он ее.

– Конечно, хочу!

Он посмотрел на нее и решил покончить с этим раз и навсегда:

– Клер – это единственный дом, в котором я хочу быть, и все ее двери и окна открыты, но только для меня.

Румянец залил ее щеки, она отступила назад, смущенная, будто дверь только что ударила ее по лицу.

– Наверное, тебе не терпится увидеть ее снова, – пробормотала она, уходя и чуть покачиваясь, – встретимся в восемь.

8

Не прошло и десяти минут, как ушла Лесли, и вот он снова сидел на полу верхней террасы, прислонившись спиной к стене дома. Вдруг он услышал звук открывающейся входной двери. Когда он поднялся посмотреть, кто же это пришел, он увидел Фарли. Шериф из Снейк-Ривер в униформе, с правой рукой на кобуре, осторожно проскальзывал в дом, глядя во все стороны одновременно. Следил за Лесли. Видимо, думал, что она приведет его к Пармитту или к кому-либо еще, связанному с ограблением. Но тем самым он дал Паркеру шанс разобраться с некими насущными проблемами.

Сейчас он не смог бы красться по дому, Фарли был начеку. Поэтому он спустился на нижнюю террасу, так же, как впервые поднимался в дом. Он бросился бежать вокруг дома и наткнулся на машину Фарли, официальную машину шерифа, припаркованную у входной двери.

Она была не заперта, водительское окно оставлено приоткрытым, чтобы воздух внутри не слишком нагрелся, пока Фарли отсутствовал.

Паркер забрался на пассажирское сиденье спереди и углубился в чтение какой-то книжки, найденной в бардачке. Двадцать минут спустя Фарли вышел из дома, гримасничая от раздражения.

Когда он увидел Паркера на переднем сиденье, сначала он пришел в ярость, потом явно испытал восторг, как будто доказав себе собственную правоту.

Он обошел машину, сел за руль и сказал:

– Ты был там.

– Где? В том доме? Нет, меня там не было, я следовал за тобой и подошел, чтобы поговорить.

Взгляд Фарли означал: «Не вешай мне лапшу на уши». Он продолжил:

– Ты был в доме, и та женщина, Маккензи, приходила тебя навестить.

– Кто? А, Лесли. Нет, я ее не видел с тех пор, как она навещала меня в больнице. – Он скорчил гримасу. – По-моему, я тогда ее сильно напугал.

– Она помогла тебе сбежать из больницы.

– Кто, Лесли? Ой, не глупи!

Фарли не нравилось, когда его называли глупцом, но он знал, что сейчас стоит не на твердой почве, поэтому ответил:

– Говори, что хочешь. – Он завел двигатель.

Паркер спокойно поинтересовался:

– Куда мы едем?

– В Снейк-Ривер. – Он произнес это как нечто само собой разумеющееся. – Я тебя арестовываю.

– За что?

– За то, что ты сбежал из больницы.

– Это не преступление, – отрезал он. – Спроси в больнице, хотят ли они выдвинуть против меня обвинение.

Мотор работал, кондиционер обвевал их прохладным ветерком, но, казалось, Фарли ничего не замечал. Он посмотрел на Паркера, обдумывая сказанное.

– Ты замешан в похищении драгоценностей.

– И опять ты ошибаешься.

– Можешь ничего не говорить, я и так знаю.

– Начнем с того, что это вообще не твое дело, а те, кто им занимаются, ни в чем меня не подозревают.

– Они ошибаются.

– Все ошибаются, кроме тебя.

– Такое случается.

Паркер покивал, глядя на него, и спросил:

– И что, часто?

– Да пошел ты, Пармитт! – рявкнул Фарли и в гневе нацелил на него палец. – И вот еще что: никакой ты не Дэниел Пармитт.

– Все это знают, – ответил он и, пока Фарли глазел на него, указал на дом: – Почему бы нам не пойти туда и не устроиться с комфортом? Там же никого нет, не так ли?

– Там пусто, даже мебели нет, и ты отлично знаешь это, черт возьми!

– Правда, что ли? – Паркер посмотрел на дом, пожал плечами и добавил: – Для копа ты что-то совсем не любопытный.

– Ты о чем? – требовательно спросил тот. Он уже был готов обидеться на что угодно.

– Например, ты не спрашиваешь, почему я сижу в твоей машине.

Это чуть охладило его пыл. Фарли немного подумал и спросил:

– Ты не хотел, чтобы я следил за тобой.

– Ты не следил за мной, это я следил за тобой!

– Ладно, Паркер, или кто ты там есть. Кем бы ты ни был, ладно! Почему ты в моей машине, если не для того, чтобы тебя арестовали по тысяче причин, которые я могу сейчас придумать?

– Не позорься, Фарли! – посоветовал он. – Было бы за что меня арестовывать, я уже сидел бы в наручниках.

– Ты меня специально накручиваешь, – решил тот, повернувшись на сиденье спиной к двери.

– Ты сам все начал!

– Да, сам. Хорошо, ты пытаешься успокоить меня. Ладно, я спокоен. Почему ты в моей машине?

– Потому что хочу знать, как ты разбираешься с тем типом, который нанял людей, чтобы убить меня.

Фарли кивнул:

– Ладно, это весомая причина.

– Знаю, и как же обстоят дела?

– Ну, полиция Чикаго… – Перехватив взгляд Паркера, он скорчил кислую мину. – Да, чикагские парни теперь всем заведуют. Бернсон, парень, которого мы поймали в больнице…

– Так его зовут? Я только слышал, что вы кого-то поймали.

– Эдвард Бернсон. Профессиональный убийца, если верить чикагцам. Один из его пистолетов связал его с двумя другими убийствами, случившимися за последние несколько лет. Когда он понял, что мы его раскололи, он сдался.

– И назвал тебе имя заказчика.

– Нет, посредника. Это юрист из Чикаго, ее зовут Гилма Ярд, и теперь полиция Чикаго ею занимается. Им кажется, что она собирает информацию для киллеров и их заказчиков. Они не уверены, настоящее ли у нее имя, но у нее полно документов, которые прольют свет на множество убийств в стране.

– Эта Гилма Ярд – она ведь не главная? Она просто диспетчер.

– Да, так все и выглядит.

– И они ее еще не раскололи.

– Пока нет, она как камень, и, кроме того, она юрист. Ей, похоже, кажется, что она сможет выкрутиться. Не знаю, сможет ли на самом деле, но сейчас она проходит по программе защиты свидетелей, на тот случай, если ее клиенты будут охотиться за ней.

– Короче говоря, до сих пор никто не знает, кто нанял тех людей, которые пытались прикончить меня.

– Ну, вообще-то ты должен это знать.

– Я не знаю.

Фарли покачал головой:

– Это невозможно, ты должен хотя бы догадываться…

– Нет, до этого мы еще дойдем! – пообещал Паркер. – Но что сейчас происходит с этой женщиной-юристом и ее документами? Неужели в этих бумагах нет никого, кого хотя бы приблизительно можно посчитать заказчиком?

Фарли неохотно произнес:

– Есть такой человек.

– В Чикаго?

– Нет, в Тулзе, штат Оклахома.

– Мы продвигаемся. Кто он?

Фарли бросил на него раздраженный взгляд:

– Даже если на секунду просто предположить, что ты действительно не знаешь, кто идет за тобой, почему я должен называть тебе его имя? Чтобы ты поехал в Оклахому и сам с ним разобрался? Оставь это мне, и пусть закон займется им.

– Я и хочу, чтобы им занялся закон.

– Пока закон не может этого сделать, потому что нет связи между типом в Тулзе и Дэниелом Пармиттом. Но почему здесь должна быть связь, если ты не Пармитт и мы не знаем, кто ты? Если бы мы знали, то нашли бы связь.

– Шериф Фарли, – сказал Паркер, – я сделаю тебе предложение.

Тот обдумал это, бросил взгляд на белый кузов машины, накаляющийся под солнцем, до минимума убавил кондиционер и сказал:

– Я могу хотя бы послушать.

– Я расскажу тебе, что связывает этого человека и меня. Это нелепая связь, но единственная. Ты назовешь мне имя человека в Тулзе, и я дам всем правоохранительным учреждениям в стране год на то, чтобы поймать его и привлечь к ответственности. На самом деле на это не потребуется и месяца, но если вы облажаетесь, через год и один день я убью его.

Фарли спросил:

– А почему именно так?

– Потому что он уже больше, чем просто неприятность. И я не хочу впредь о нем думать.

– Этот человек сделал так, что тебя подстрелили. Неужели ты не хочешь сам с ним разобраться?

– Зачем? У вас намного больше возможностей убедиться в том, что он именно тот человек, и я просто хочу, чтобы он исчез из моей жизни. И еще одно, шериф, только между нами: я не хочу, чтоб ты висел у меня на хвосте. Живи своей жизнью в Снейк-Ривер, а я буду жить своей, где-нибудь в другом месте.

– Если я увижу тебя снова…

– Не увидишь.

Фарли обдумал это.

– Если бы я тебя повязал, взял твои отпечатки, допрашивал бы тебя пару дней, показал тебя моим друзьям в ФБР, я уверен, мы бы получили ответы на многие вопросы.

– Шериф – сказал он, – если ты сделаешь хоть шаг в этом направлении, учитывая, что нас в машине только двое, то окажешься намного глупее, чем я думал.

Фарли принял это к сведению.

– Но я вооружен, – заявил он.

Паркер вытянул руки с чуть согнутыми пальцами.

– Я тоже.

– О господи, ну ты и наглец!

Паркер опустил руки:

– Мы договорились?

– Ты скажешь мне, что связывает тебя с человеком из Тулзы, и ты к нему не приблизишься на протяжении года, и мы получим достаточно доказательств, чтобы прижать его.

– И ты назовешь мне его имя, – добавил Паркер.

– Зульф Мастерс, – произнес Фарли.

– Зульф Мастерс.

– Все, что о нем известно, – он богат, как все думают, поднялся на нефти. Он занимается недвижимостью, строит офисные здания, торговые центры по всей Оклахоме, Канзасу и Миссури.

– Это отмытые деньги, – возразил Паркер, – и они заработаны не на нефти. Зульф Мастерс, – еще раз повторил он, на случай если позже придется вспомнить.

– Никто не уверен, что это его настоящее имя, – добавил Фарли.

– Оно не настоящее.

– Это очень сомнительные люди, Пармитт, – заметил Фарли, – плохие, как и ты.

– Записывай, шериф.

На приборной панели между передними сиденьями у Фарли были прикреплены блокнот и ручка, он послушно взял их и сказал:

– Давай!

– В Гальвестоне, Техас, жил человек по имени Юлиус Норте.

– Жил.

Паркер произнес его имя по буквам и продолжил:

– В прошлом месяце он был убит, я думаю, теми двумя типами, которые стреляли в меня.

– Ага, – прокомментировал Фарли.

– Норте создавал удостоверения личности для своих клиентов.

– Например, на имя Дэниела Пармитта.

– Да, например, такое. И он делал документы очень качественно, по ним можно было наводить справки. Только кредитную историю он не создавал.

– Ты путешествовал со своим свидетельством о рождении, – вспомнил Фарли. – Это бросилось мне в глаза, но я не придал этому значения.

– Если чикагские ребята правы насчет типа в Тулузе, он получил свое имя от Норте. Кто он на самом деле? Думаю, какой-то полевой командир, или наркоторговец из Южной Америки, или что-то типа того, и он не хочет, чтобы кто-нибудь связал его новую личность со старой. Скорее всего, он сделал пластическую операцию и убил хирурга. Он убил Норте. И потому, что я очутился там в тот момент, он пытается убить меня. Кто бы ни оказался клиентом Норте в тот день, этот тип все равно дышал бы ему в спину.

Фарли поднял глаза от блокнота.

– И это все? Ты просто попал к Норте в неподходящее время, и этот тип теперь хочет твоей смерти?

– Я думаю, этот стиль остался у него от прошлой жизни, когда смерть противника была единственным решением всех проблем.

Фарли заметил:

– Если мы сможем доказать, что его документы поддельные, то выйдем на настоящую личность.

– Единственное, чего Норте не мог создать, – это номер социального страхования, он говорил, что у него нет доступа к государственным документам.

– Тогда это его и уничтожит, – заключил Фарли. – Да, ты прав, нам не понадобится год.

– Он та еще вонючка.

Фарли засмеялся:

– Что, даже хуже, чем мы с тобой?

– Хуже, чем ты. Ты сейчас едешь обратно в Снейк-Ривер?

– Конечно, и позвоню в Чикаго.

– Подбрось меня в Майами.

– Это мне не по пути.

– Не так уж и не по пути, и, кроме того, дай мне четвертак, мне нужно позвонить.

Фарли покачал головой:

– А ты наглец, этого у тебя не отнимешь.

Через сорок минут к югу от Палм-Бич на Девяносто пятом шоссе Фарли сказал:

– Это не Маккензи.

Паркер посмотрел на него:

– Что не Маккензи?

– Та, с кем ты встречаешься в Палм-Бич.

– Фарли, ты все время думаешь об этой женщине. Ты на нее запал, не так ли?

– Не глупи, – ответил тот, следя за движением на шоссе, – я счастлив в браке.

– Да вы все такие! – отметил Паркер, и Фарли больше не заговаривал о Лесли.

Проезжая по Коллинз-авеню в Майами-Бич, Фарли спросил:

– Где тебя высадить?

– Где угодно.

– Да ладно, я знаю, что раны еще не зажили. Ты же не хочешь долго идти пешком. Я высажу тебя там, где ты скажешь.

– Где угодно на Коллинз-авеню.

Фарли засмеялся:

– Ты не собираешься дать мне ни одной подсказки!

Паркер посмотрел на девушек с упругими телами, которые скользили на роликах взад-вперед среди прогуливающихся пенсионеров. Здесь сочетались диаметрально противоположные вещи.

Фарли нашел пожарный гидрант и остановился возле него.

– Я сдаюсь, – сказал он. – Подожди, возьми четвертак. – Он вытащил его из чашки, стоявшей в подлокотнике.

– Спасибо.

– Ты знаешь, Пармитт, – добавил Фарли, когда Паркер открыл дверцу машины, – я просто в шоке, ты уходишь вот так, запросто!

– Да?!

– Я всегда буду думать: «А что было бы, если бы я его повязал?»

– Утешайся тем, что ты этого так и не узнаешь!