Текст книги "Я вам что, Пушкин? Том 1 (СИ)"

Автор книги: Ричард Рубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

Ого. Неужто созрела для того, чтоб я ей про пестики и тычинки рассказал? Интересный поворот событий.

Я нахмурился, насупился и для пущей верности закатил глаза так, что снаружи остались только белки.

– Ты чего? – встревожилась Саёри.

– Да просто проверяю, не открылся ли мне случайно с утра навык телепатии. И похоже, что пока нет. Так что если тебе нужна помощь, придется словами говорить, по старинке.

На улице было довольно тепло, но Саёри все равно поежилась. Я тоже чувствовал себя не слишком комфортно. Щас как спросит что-нибудь в духе «а не спишь ли ты, дружок, с Моникой»? И что делать тогда?

(я ж говорю, тройничок, тройничок организуй, дурак!)

– Ты не мог бы помочь мне с компьютером? – промямлила Саёри.

Я ожидал чего угодно, любого личного вопроса. Но совсем не этого.

– Чё?

– Я… я, кажется, его сломала, – произнесла подруга с виноватым видом.

Когда услышал это, был готов расцеловать ее в обе щеки. Наконец-то дело, не связанное с минным полем человеческих отношенек, слава тебе, Макаронный Монстр.

– Каким образом? Давай во всех подробностях.

– Х-хорошо. В общем, я же говорила, что сегодня у нас по физике контрольная.

(к которой ты совершенно не готов)

Да и хер бы с ней. Учитывая, что здесь контрольные в виде открытых и закрытых тестов, это сущая халява.

– И когда я к ней готовилась, то решила… себя проверить. Зашла на один сайт, а там вылезла эта рекламка с предложением скачать разные типовые варианты с решениями. Я скачала, открыла архив, а потом экран взял и погас… – после этого она заговорила сбивчивее, – сначала подумала, что свет погас, но ведь лампа настольная даже не мигнула. Компьютер перезагрузился, но теперь там висит какая-то штука…

– Какая? – спросил я вкрадчиво. Хотя уже, в принципе, понимал. Скорее всего, вместо ответов на контрошку к Саёри приехал винлокер.

– Т-теперь там на весь экран висит картинка с накачанным мужиком в коже и подпись странная… что-то вроде «Привет, boy next door. Теперь ты наш fucking slave. Обычно мы не отпускаем таких слабаков, не накачав их по уши semen, но для тебя можем сделать исключение. Отправь взнос в качалку на этот криптокошелек. Размер взноса – three hundred bucks». И там еще таймер висит! Они грозят, что если я не переведу деньги за двадцать четыре часа, то меня ждет fisting! А я даже не знаю, что это такое! Помоги-помоги-помоги-помоги! – затараторила Сайка, хватая меня за рукав пиджака.

Я еле удержался от того, чтоб заверещать в голос. Неведомый взломщик-создатель локера оказался человеком высокой культуры. Правда, если он догадался не только смехуечки прикрутить к своему вирусу, но еще и шифровальщик туда засунул, то это беда. Навряд ли Саёри хоть раз в жизни бэкапы данных в облако делала.

– Зайду вечером и посмотрю, – вздохнул я, – разберемся.

(ммм, парень заходит к девушке переустановить винду, знаешь, чем это может закончиться?)

Даже если бы не знал, ты бы рассказал, я не сомневаюсь.

– Спасииииибо! – заорала Саёри на всю улицу и стиснула меня так, что кости в бедном теле Гару затрещали, – ты самый лучший!

Я улыбнулся и поправил ей бантик. Опять собиралась впопыхах, что ли? Нет, ей точно форму надо новую купить, эта уже настолько мала, что на груди буквально трещит. Решив вопрос с взятым в киберзаложники компом, Саёри приободрилась и защебетала обо всякой ерунде. Вывалила на меня гору сплетен про неведомую Ляну из театрального кружка, у которой живет дрессированный ученый кролик, и еще про кого-то. Я не слушал. Вчера отклонения от скрипта дошли до финальной точки, пожалуй. В эроге-то эта игра точно не должна была превращаться, по задумке автора. Надеюсь, за такие вольности меня не обнулят с концами.

(надо было раньше об этом думать. до того как ты Монику трахнул)

Что толку теперь об этом париться? Решаем проблемы по мере поступления.

Тем более, что пока их и не возникало.

На уроке перед большим перерывом сидели вместе с Юри. Ну как вместе… в одной аудитории. Я на среднем ряду, а она позади, на «камчатке». Будь на ее месте Саёри, наверняка бы плюхнулась ко мне за парту и целый урок болтала обо всякой ерунде. Не то чтобы я был против, конечно. Но с Юри так не вышло. Когда она меня заметила, только робко улыбнулась, потерла запястье и снова волосами завесилась. Конечно, уход за такой гривой наверняка дохренища времени занимает, зато всегда можно укрыться от внешнего мира. Для неловкого и боязливого существа вроде нее огромнейший плюс.

У Гару тоже плюс нашелся – парень мог бы стать неплохим ниндзя. Все-таки удивляюсь тому, как здорово он растворяется в толпе. За исключением того раза в первый день, преподы вообще меня не донимают. Словно видят пустое место.

(ну тык он же и задумывался человеком без лица и без личности. практически идеальный селф-инсерт)

Поэтому я спокойно просидел в телефоне до звонка. Успел освежить в памяти парочку знатных крипипаст.

После окончания урока класс стремительно опустел. Кто-то наверняка в столовку направился, кто-то в школьный дворик. Я же не хотел ни туда, ни туда. В последнее время слишком много социализируюсь, е-мое. Даже успел соскучиться по одиночеству. Пока в МСК жил, устраивал себе периодически полный детокс – никаких звонков, никаких мессенджеров, полная недоступность на пару дней. Здорово разгружает голову, особенно если еще и дружескими связями не обременен. Здесь мне такая перспектива точно не светит…

По аудитории поплыл приятный запах. Густой такой, мясной, с нотками пряностей. Я повернулся и увидел Юри. На парте перед ней стоял объемистый контейнер. Который и источал этот аромат. Желудок лениво заворочался. Хоть я и не успел особо проголодаться, но продегустировать такую вкусноту было бы неплохо. Почему бы и нет, собственно? Поднявшись из-за парты, я направился к Юри. Она быстро засекла мое приближение и опустила глаза. Отодвинув стул, я примостился рядом и осведомился:

– Что у нас на ланч, шеф?

– Прости, – она в который уже раз покраснела, – сильно п-пахнет, да? Я знала, что п-п-переборщила со специями…

– Ну да, – подтвердил я, – они чувствуются. Но ты так говоришь, как будто это плохо. Тоже острое люблю, все норм. Что тут у тебя?

– Ж-жареный рис с кетчупом и…и г-говяжья вырезка… т-тоже жареная.

Я заглянул в контейнер. Порция оказалась прям мое почтение – добротная такая горка красно-золотистого риса и большой кусман мяса в полосах от гриля. Выглядело так аппетитно, что я на всякий случай отодвинулся, чтоб ненароком слюной не капнуть прямо в блюдо. Неудивительно, что у Юри более чем… здоровая фигурка, если она так регулярно питается. Тут крупному мужику хватило бы.

– Выглядит шикарно, Юри. Ты сама это сделала? – спросил я.

– Д-да, – ответила она.

– Молодец, – похвалил совершенно искренне, – такое мастерство достойно всяческого уважения. И парочки мишленовских звезд.

Юри склонила голову. Глаза блеснули из-под челки.

– Право, Гару, здесь… з-здесь ничего особенного. В литературе я понимаю гораздо л-лучше, чем в кулинарии.

– Тем не менее, я бы предпочел такое блюдо какому-нибудь ресторанному хавчику. В любой день недели.

Комплимент сработал – Юри тепло улыбнулась и вновь наклонилась за сумкой. На сей раз из нее появились ложка, вилка и… нож

(ну конечно)

завернутые в льняную тряпочку. Наверное, Юри из тех людей, кто носит с собой разные штуки на все случаи жизни.

– Не буду тебе мешать, – сказал я, – приятного аппетита!

– П-постой! – вскрикнула она и съежилась. Опять не рассчитала громкость голоса, кек. Какая же милая девчонка, господи Исусе. Что мне с ними всеми делать?

(как что? то же самое, что и с Моникой)

– Е-если х-хочешь, я м-могу п-поделиться, – сказала Юри уже тише, – в столовой повара не слишком-то радеют за вкусовые качества блюд, поэтому вдруг тебе больше придется по вкусу… то… то, что я приготовила.

Остаток фразы она произнесла почти шепотом, мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы все разобрать.

– С удовольствием, – ответил я, – только как? Я с собой столовые приборы не таскаю…

– Об этом не п-переживай, – обрадовалась Юри, – у меня есть еще, только они более… хлипкие, что ли. В комплекте с к-контейнером шли. Вот, возьми.

И она протянула мне ложку с вилкой, после чего поделила порцию на две части. Я кивнул в знак признательности, отломил ложкой мягкое мясо, зачерпнул риса и отправил все это в рот.

Так, кексики Нацуки, освободите трон – новый король пришел. Насчет своих скиллов в готовке Юри явно прибеднялась. Рис получился идеальным – не разваренным в кашу, в меру твердым, с выверенным балансом кислого и острого. Не отставало и мясо – сочное, в меру солоноватое, и волокна без жесткача. Насчет качества выше ресторанного я не ошибся – многим заведениям до такого уровня, как до Пекина раком. Если есть такое каждый день, то я, чего доброго, за год килограмм двадцать-тридцать наберу.

– Мать честнАя, как же это хорошо, – простонал я, – Юри, ты талант. Самородок.

Она стушевалась и вновь энергично потерла запястье.

– Я… я о-очень рада, что… что тебе нравится.

Тратить время на лишние славословия я не стал, тем более что с набитой пастью это делать некрасиво. Поэтому дальше мы ели в молчании. Но не дискомфортном, которое часто меня преследовало, а вполне себе уютном. Как будто на летнем семейном ужине. К полудню снова стало солнечно настолько, что в аудиториях даже свет не зажигали, поэтому атмосфера была чилловая и спокойная.

Наконец-то все хорошо, подумал я, блаженно опустил глаза… и заметил, как что-то темное бежит по руке Юри. Пара алых капелек выползала из рукава.

– Эй, – я тронул ее за плечо, – у тебя кровь там.

Она посмотрела на меня испуганно.

– Г-где?

– Вон, на руке. Где поранилась-то?

Юри вновь смутилась и уставилась на остатки риса в контейнере.

(она боится не крови, а того, что ты ее заметил)

– Н-нигде. Это все м-мой… мой кот. Был не в духе с утра, ц-цапнул меня, а я, н-наверное, р-ранку сковырнула сейчас случайно. Н-не стоит переживать, Г-гару.

Не было у нее никакого кота. Ни по лору, ни даже сейчас, стопроцентно в этом уверен. Наверняка резалась. Моника же говорила, что Юри переживает, когда знакомится с новыми людьми, тем более с парнями. А вчера я ей такой повод для сенсорной перегрузки устроил, когда в обморок хлопнулся. Вот она и почикала руки в очередной раз, тут к бабке не ходи.

С этим надо разобраться, не то бедолага вскроется. Но если я прямо щас ляпну что-нибудь, только хуже наделаю. Она не Саёри, только испугается и еще сильнее в своем коконе замкнется. Придумаю что-нибудь к выходным, а пока сделаю вид, что поверил.

– Ты поосторожнее будь, – сказал я как можно более убедительно, – кошачьи царапины долго не заживают. Не хотелось бы, чтоб столь красивые руки что-то портило.

Юри вздрогнула, как будто через все тело ток пропустили.

– К-красивые?

– Ну да, – подтвердил я, – очень даже.

На секунду показалось, что сейчас она растает как мороженка и вытечет из униформы. Обожаю стесняш.

– Ты…ты очень милый, Г-гару.

(мсье, да вы дамский угодник)

Цыц.

– Знаешь, к-когда С-саёри в первый р-раз сказала, что… что к нам п-придет м-мальчик, я… я немного испугалась. Не знаю, з-заметил т-ты или нет, но я п-плохо лажу с людьми, – сказала Юри тихо. Слова были смутно знакомыми, кажется, что-то похожее она задвигала мне в кошмаре. Только без заикания и робости, – я переживала, что та а…атмосфера, которая у нас уже устоялась, как-то изменится. И оказалась права – она изменилась, изменилась и стала… стала только лучше. Это было так г-глупо с моей с-стороны.

– Ничего, – ответил я, – это обычное дело. Люди не любят перемены и стремятся их избежать как только могут. Передо мной ты уж точно ни в чем не виновата. Но даже если бы я за что-то на тебя и сердился, то после такого шикарного обеда…

Юри засмеялась.

– Ты… ты такой хороший, Гару. С тобой я чувствую себя… спокойно.

– Очень рад это слышать, – произнес я и легонько приобнял ее за плечи. Она снова вздрогнула, но когда поняла, что ничего такого я не замышляю

(пока что)

расслабилась.

Мне очень хотелось верить в ее слова про спокойствие и все такое. Но не получалось. Чертовы капельки крови, выползающие из рукава, никак не позволяли.

К порогу литературного клуба сегодня пришел последним. Внутри уже поджидала вся четверка. Саёри что-то рисовала в тетрадке, Юри как всегда уткнулась в книжку, Нацуки зависала в телефоне, а Моника…

Завидев меня, она поднялась из-за стола и направилась к доске.

– Гару, очень хорошо, что ты вовремя. Не будем терять времени. Сейчас обсудим кое-какие важные моменты на повестке дня, а дальше занимайтесь своими делами. Так что по местам, девочки и мальчик!

(обкашляем вопросики)

Не знаю, зачем она это сказала. Кроме меня, все и так уже по местам сидели. Ну да ладно.

– Итак, фестиваль. Результаты вчерашней репетиции мне очень даже понравились, вы все молодцы. Потренируетесь еще немножко на выходных перед зеркалом, и все пройдет в лучшем виде. Теперь о подготовке. Времени у нас мало, а дел полным-полно. Нужно подготовить флаеры, листовки, отпечатать брошюры со стихами, но этим займемся мы с Саёри. Нацуки, на тебе угощения. Всяким залетным гостям выступление запомнится лучше, если к нему добавить вкусняшку, так что постарайся и выдай шедевр, хорошо? Теперь Юри… на твои плечи ляжет украшение аудитории. Это работа непростая, но я тебе и твоей несравненной креативности всецело доверяю, даже в условиях ограниченного времени…

– Погоди-ка, – Нацуки подняла ладонь, – Моника, что за спешка?

Глава нашего клуба осеклась.

– В смысле? Прости, не поняла тебя.

Нацуки раздраженно всплеснула руками.

– Так до фестиваля еще больше недели, куда ты так торопишься?

Моника склонила голову.

– Нацуки, ты путаешь. Мы выступаем уже в понедельник, я стопроцентно уверена.

Коротышка закатила глаза и соскочила с сиденья, на ходу открывая что-то в телефоне.

– Нет, это ты путаешься. Мы правда выступаем в понедельник. Но не в этот, а в следующий.

Глава 20

Будь я сейчас наблюдателем со стороны, как раньше, когда сидел за своим рабочим столом, пырился в экран и потягивал пиво, стопроцентно разорался бы с выражения лица Моники. Наша всемогущая и всезнающая госпожа президент напоминала первоклашку, пытающуюся в уме перемножить два шестизначных числа. Но сейчас я был по эту сторону экрана. А может, и вовсе никаких сторон здесь не предусмотрено. Поэтому смеяться как-то не тянуло.

– Ты меня разыгрываешь, что ли? – с Моники даже ее обычная обходительность слетела, – Нацуки, это ни капли не остроумно.

– Больно надо, – фыркнула коротышка, – смотри давай сюда.

Я тоже придвинулся, любопытно стало. Однако тут же об этом пожалел – глава нашего клуба так стиснула мое плечо, что еще чуть-чуть – и оно раскрошится как сдобная печенька.

«23 ОКТЯБРЯ ОСЕННИЙ ФЕСТИВАЛЬ ИСКУССТВ В ВЫСШЕЙ ШКОЛЕ КАМЕХАРУ. В ПРОГРАММЕ – ПРЕЗЕНТАЦИИ КЛУБОВ, РАЗВЛЕЧЕНИЯ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ И ПРАЗДНИЧНЫЙ КОНЦЕРТ! ПРИХОДИ САМ И ПРИВОДИ ДРУЗЕЙ! ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ ГАРАНТИРОВАНО!»

(блядский цирк! клоуны-дегенераты! уебищные представления!)

Получается, сегодня тринадцатое октября. Не помню, а так ли это на самом деле. Почему-то не обращал внимания на даты, когда только-только сюда попал. Большое упущение. Так, погодите-ка. Сегодня пятница, тринадцатое… твою ж мать, вот это подстава. Если сейчас еще и Джейсон по мою душу сюда явится со своим мачете, я даже ухом не поведу. Добровольно под нож лягу.

– Я и говорю, – продолжала тем временем Нацуки. Она не замечала нашего с Моникой изумления. Или просто плевать на него хотела, – куда ты торопишься-то? Вот подойдем ближе к выступлению, тогда и разбираться будем. А сейчас дела есть поважнее.

С этими словами она выразительно глянула в мою сторону. Тут я вспомнил, что второй выпуск «Девочек Парфе» так дочитать и не успел.

(ну все, прощайся с жизнью)

У меня есть более чем уважительная причина – даже две. Скажу, что после больнички устал и не до того было.

(а вторая?)

Вторую озвучивать нельзя. Вон она сидит, в легком шоке от всего происходящего. Поневоле внутри зашевелилось ехидное чувство. Что, красотка, каково из скульптора реальности сделаться обычным персом, а?

– Ну что ж, – Моника неловко улыбнулась и одернула бантик, – пусть так. Однако я все равно считаю необходимым обозначить зоны ответственности. Итак, еще раз: Саёри…

Та не обратила внимания. Вооружившись целым арсеналом цветных карандашей, она быстро-быстро штриховала что-то в тетрадке. Вдохновенно творила, с упоением, даже кончик языка наружу. Занятно. Я почему-то всегда думал, что если кто и будет из девочек «художницей», то это Нацуки. Манга же еще и изобразительный вид искусства. Хотя черт знает, может, коротышка тоже втихаря какие-нибудь хентайные комиксы рисует.

(это навряд ли. представь, какой кавардак разыграется, если ее батя обнаружит столь пикантные рисунки)

Если по чесноку, то папаша Нацуки не показался мне монстром. Нет, на душу компании, с которым приятно распить бутылочку в баре, он тоже не тянул. Но и мудаком не показался. Обычный мужик, слегка заебанный жизнью, лутает изо дня в день свою трудовую деньгу. Еще бы дочь получше кормил – и вообще порядок.

– Саёри… – с нажимом повторила Моника.

Сайка наконец сообразила, что обращаются к ней, а не к тени папаши Гамлета, и выпустила карандаш из пальцев. Я машинально отметил, что карандаш был нежно-голубой, оттенка лазури. Хорошо. По крайней мере, ужасы не рисует.

– Да-да, что такое, Мони?

– Мы с тобой займемся печатными материалами – сделаем флаеры, листовки и, полагаю, будет здорово оформить брошюры с нашими стихами. Небольшие, страничек на десять. Я уже начала набрасывать варианты дизайна, вечером скину тебе…

– Эй, – Нацуки уперла руки в бока, – интересное дело! А нам ты показать не хочешь? Или наше с Юри и с Гару мнение не учитывается? Вдруг ты какую-нибудь ерунду кривобокую придумала…

Моника раскрыла рот от удивления и негодования. Но быстро взяла себя в руки… вроде бы.

– Ты подвергаешь сомнению мои эстетические стандарты, Нацуки, правильно я поняла? К твоему сведению, в искусстве…

– Н-не ст…ст…станд-дарты, а п-предпочтения, – встряла Юри. Она торопилась и от того сильно запиналась, – м-мы все в к-к-курсе, что у тебя п-полный порядок с т-творческим в-видением, М-моника. Н-но п-посколько нас в к-клубе п-пятеро, т-то и п-принимать такие решения мы д-должны к…к…к-кол…кол…

– Вместе, я поняла, – резко перебила ее Моника.

Донельзя сконфуженная Юри замолкла и склонилась над партой. Мне стало ее жаль. Сколько там лет назад ДДЛК вышла, пять? Шесть? За такую прорву времени Моника могла бы и научиться базовым вещам типа эмпатии, что ли. Да не, бред какой-то. Она не считала нужным это делать, раз уж все остальные девочки якобы ненастоящие. И тем не менее такая бестактность резанула по уху. Да, когда-то я давил шлюх в ГТАшечке ради забавы, зато теперь даже для чат-жпт запросы составляю вежливые, хотя этого никто и не требует.

(ох как приосанился-то. возьми с полки пирожок. или кексик)

Есть идея получше. Я поднялся с места, пересек аудиторию и приземлился рядом с Юри. Она даже головы не подняла – наверняка сейчас изо всех сил себя ругает. Глупая. Было б за что. Теперь надо бы убедиться, что за нами наблюдают… да, так и есть. И не просто наблюдают – Моника пялилась на нас во все глаза. Я осторожно провел ладонью по волосам Юри. Готов поставить сотку, что на всякие шампуни с кондиционерами она тратит две трети бюджета как минимум. И результат стоил каждой копейки. Даже руку убирать не хотелось. Юри вздрогнула, чуть повела плечами и повернулась ко мне. Лицо у нее было пунцовое, в мелких бисеринках пота.

– Все хорошо, не переживай, – сказал я тихо.

– С…сп-спасибо, – прошептала она.

Дальше Юри удивила – ее длинные пальцы (вот уж кому бы тоже пошло на музыкальном инструменте играть… например, на арфе или скрипке) зарылись мне в шевелюру. Черт возьми, хорошо, что помыл голову недавно, а то позорнулся бы щас перед дамой. Прикосновения были совсем не такими, как у Моники. Более легкими, нерешительными, даже дергаными, как будто бедняга понятия не имела, что нужно делать, и действовала чисто на импульсах. Наверное, так оно и было.

(ты щас добьешься противоположного эффекта, попомни мое слово. глянь на Монику, она еле сдерживает желание отхлестать Юри тряпкой, которой протирают доску)

Ничего страшного. Надо ее в тонусе поддерживать, чтоб жизнь медом не казалась. Пожалуй, я и до конца собрания с Юри посижу.

– Если позволите, я продолжу, – произнесла Моника. И голос такой вежливый-вежливый. Сразу вспомнил один из тех минималистичных мемасов, где за показным покерфейсом прячется злющая морда с красными глазами. Стопроцентно к этой ситуации подходил.

Я кивнул. Почему-то от ее реакции здорово пробивало на смех.

– Тогда я скину примеры материалов в общий чат, и мы все вместе решим, что стоит поменять, а что – оставить.

Что-то мне подсказывало, однако, что никакой «демократии» ждать не стоит, и некоторые варианты будут ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ других.

– Отдельно хотелось бы обговорить следующее. Поскольку у нас больше времени на подготовку, чем я предполагала, то думаю, что будет правильно написать одно или даже два стихотворения специально для брошюры. Таким образом получится полноценный сборник. Желательно иметь стихи на руках уже к четвергу или даже к среде – чем раньше, тем больше времени останется на то, чтобы все напечатать и оформить, имейте это в виду. Гару, ты меня слышишь?

А от Юри все-таки чертовски вкусно пахнет… сегодня, кажется, апельсинами. Наверное, от эфирного масла. Она же по таким штукам угорает. Только в игре там был жасмин или другие диснеевские принцессы, кхм, цветы. Однако с каждым днем мы отклоняемся все дальше от БОГА, кхм, от скрипта, поэтому я уже скоро ничему удивляться не буду.

(тревога! тревога! тебя щас запалят)

Я спохватился и сделал вид, что сметаю с пиджака Юри пылинку. Показное стремление к чистоте принесло плоды – тихоня рассеянно улыбнулась. Не зря я все-таки пересел. Ей и правда спокойней, когда я рядом. Лишь бы только Саёри этим не триггернуть… вашу мать, я как по минному полю на одноколесном цирковом велике еду. И бензопилами при этом жонглирую.

(так ты ж почти человек-бензопила. и местной Макиме не нравится, что ты пытаешься сбросить поводок)

– Слышу, – отозвался я, – а можно в брошюры написать те стихи, которыми мы уже здесь делились? Кроме нас, их ведь все равно никто не слышал.

– Нет, нельзя, – Моника поджала губы, – наши предыдущие работы хоть и хороши, но все грани наших талантов отразить не могут. Это лишь пробы пера, а для презентации приемлем только максимум. Но прошу вас – не падайте духом. Я уверена, что каждый из вас способен раскрыть свой богатый потенциал, нужен только небольшой толчок…

Да уж, это слово как раз подходящее. Именно толчок, забитый говном до краев, пока что обещают мне ближайшие дни. Придется снова списывать… хм, Монику я покорил Пинк Флойдами. Тогда для Юри спишу что-нибудь из Black Sabbath. Есть у них во втором альбоме славная штука под названием «Электрическая Панихида», блин. Рифмы там не бог весть какие, зато образы мощные, с кровушкой. Ей точно зайдет…

– Нацуки, на тебе, тем не менее, по-прежнему остаются кексы. Хотя я полет фантазии не ограничиваю. Если будет желание, можешь приготовить что-нибудь еще. Уверена, все посетители придут в восторг.

Нацуки смачно прохрустела пальцами и всем своим видом дала понять, что если хоть кто-то из зрителей восторга не испытает, то домой его отправят по кускам.

– Раньше воскресенья все равно за это не примусь, – пробурчала она, – моя выпечка дольше двух дней не хранится.

– Делай как знаешь, – не стала спорить Моника, – только приготовь на всякий случай побольше. Кто знает, сколько посетителей захочет взглянуть на наше представление?

Ох, зря она это сказала. Такие, как Нацуки, не лучшим образом воспринимают Ценные Указания.

– Я тебе что, кондитерская фабрика Вилли Вонки, что ли? – заверещала коротышка, – Моника, даже на одну партию кексов уходит несколько часов, ОДНУ! Тесто замеси, крем сделай, да еще и с дизайном возись потом! У меня же нет волшебной палочки, чтоб заклинанием копирования штамповать! В одиночку действительно большую партию не вывезу…

Потом она, видимо, сообразила, что с этой фразой образ непобедимой и неколебимой ударницы кулинарного цеха дал трещину, и поправилась:

– Нет, вывезу, конечно, это же я, в конце концов, но заеб… кхм, устану зверски!

Моника перетасовала бумаги на столе.

– Да, работы предстоит немало, понимаю, но… постарайся ради клуба, хорошо?

– Как будто у меня выбор есть, – фыркнула Нацуки, – никто здесь без меня ничего не может сделать.

Она и дальше продолжала ворчать, но уже втихомолку. Моника тем временем переключилась на Юри. Ее она прямо-таки буравила взглядом.

– Юри, тебе предстоит, наверное, самое ответственное дело. Оно же наименее определенное.

– В к-каком смысле? – бедняга снова вжала голову в плечи. Пришлось немного ее приобнять, чтоб не боялась.

– Займешься подготовкой аудитории. В таком деле атмосфера играет очень важную роль, можно даже сказать, ключевую. И именно за создание нужной атмосферы ты и будешь отвечать. В данном вопросе я доверяю тебе всецело и безоговорочно. Делай то, что считаешь нужным. Все для того, чтобы погрузить наших зрителей в увлекательный и завораживающий мир поэзии.

Класс. Теперь Моника разговаривает агитками с обложек паршивых сборников со стишками. Тех самых, которые стоят на полках у девочек пубертатного возраста рядом с спизженной у бати кннжкой Чака Паланика и артбуком с фотками напомаженных корейцев.

– Х-хорошо, М-Моника, я п-постараюсь, – пролепетала Юри.

– Я знаю, что постараешься.

Вот нахрена она все собрание ведет себя как стерва? Многие тянки думают, что это делает их капец какими привлекательными в наших мужских глазах. Может, для кого-то и так. Но если человек ведет себя со мной как мудила выпендрежный, то лучше я к нему относиться точно не стану.

(вот только не ври. она тебя могла вокруг своего пальчика обернуть)

Ну да, а потом ее язык обернулся вокруг моего…

– И наконец, последний по порядку, но не по значению – Гару, – возвестила Моника, – поскольку для него какой-то отдельной работы нет, считаю необходимым подключить Гару к нашему с Саёри проекту. Объем стоящих перед нами задач весьма серьезен, поэтому без дополнительной помощи уложиться в срок будет затруднительно даже с учетом лиш… оставшейся недели.

– И чего? – отмахнулась Нацуки, – медаль вам теперь вручить? «Ой, я даже не знаю, как мы сможем вдвоем картинки на компьютере сверстать, нам не обойтись без Гару!» Глупости! Если кому здесь и пригодились бы лишние руки, то это я. К тесту не пущу, – обратилась коротышка уже ко мне, – и не проси! Но кухню потом в порядок приводить сгодишься.

Посмотрите на эту мини-версию Гордона Рэмзи, дамы и господа, друзья и соседи. Ща я ее по носу как щелкну. Словами, разумеется. Но иногда и настоящий щелбан влепить охота, когда она заговаривается.

– Почему же только для этого? – спросил я вкрадчиво, – я могу еще продукты для тебя с верхних полок доставать…

Внутри Нацуки что-то заклокотало. С таким звуком пробуждался мой электрический чайник ценой в семьсот пятьдесят четыре рубля. Работал он честно, на свои деньги – два с половиной месяца, и всякий раз звучал так, как будто с минуты на минуту взорвется.

– Я тебя сама щас достану, – рявкнула она и направилась в мою сторону.

Случиться неизбежному кровопролитию помешала Юри.

– П-позвольте! Моника, т-ты сама сказала, что м-мое дело – с-самое ответственное. Я еще н-не успела еще т-толком о нем п-подумать, но если это действительно т-так непросто, т-то содействие т-товарища по клубу б-было бы очень кстати.

И добавила уже тише:

– Особенно, если содействие окажет т-такой в-внимательный и т-терпеливый ч-человек…

Наверное, полностью расслышал только я, потому что рядом сидел.

– Юри, осторожнее, если будешь так перехваливать, я ж привыкну.

– Это н-ничего, – прядь темных волос упала на лоб, и Юри неловко ее сдула, – п-привыкай слышать правду.

Хм, а Моника и впрямь собственница, оказывается. Нет, внешне-то она щас выглядела спокойной. Но даже я, не большой эксперт в невербальных, так сказать, сигналах, мог сказать, что она крайне недовольна. Об этом говорил – нет, кричал, – несчастный карандаш, зажатый в кулаке.

(а помнишь, как в старом фильме «Факультет» Роберт Патрик проткнул тетке руку карандашом? крутая сцена была, правда?)

Да сто пудов. Но я очень надеюсь, что Юри не придется ничего подобного испытать. Хоть она и тырит у меня пишущие ручки. Интересно, если я спрошу у нее для проформы, куда они деваются, она будет все отрицать?

– Пососитесь тут еще, пф-ф, – заявила Нацуки, после чего изобразила рвотные позывы.

Детский сад, штаны на лямках.

(а знаешь, что? сделай это. давай. вы как раз сидите рядом, очень удобно. трех зайцев разом убьешь. смотри. карлица заткнется, потому что такого ловкого хода она не ожидает. Монику ты просто на место поставишь… ну и дашь знать Юри, что она горячая, хихи. может, она потом тоже тебе даст, хихи)

Если я кого и убью, то только Саёри. Она и так подозревает, что я к Монике дышу неровно, а после подобных фокусов не одна тучка, а целый шторм налетит. Мне ж надо ее живой до конца скрипта довести. А это на легкую прогулку в парке нихрена не тянет. Сайка и так подозрительно себя ведет – все собрание молчит. Болван, сидевший в этом теле раньше, и ухом бы не повел, но вот у меня местный аналог «паучьего чутья» сейчас пиликает, как старая нокия модели «кирпич».

Так, стоп, я же видел, что она щас сидит рисует. Наверняка что-то миленькое.

(ну да, ну да. например, голубое небо с парой облачков, ласковые лучи солнца, рощицу с цветущими сакурами, а внизу, у самых корней – аккуратная могилка. сплошное умиротворение)

Хреново, конечно, но исключать эту возможность нельзя. Даже если изымаем из уравнения махинации с консолью от Моники или кого бы то ни было еще. Депрессия штука мерзкая и по щелчку, от одних только позитивных заверений не уходит. В этом есть часть и моей вины – следовало Сайке побольше внимания уделить. Я один, а их четверо!

– Нацуки! – пискнула Юри, – ты… ты… не стоит так… шутить, это н-некрасиво.

– А кто шутит? – усмехнулась коротышка, – да Гару просто раздевает тебя глазами…

Я вздохнул. Эта мелкая зараза не врет, такие мысли действительно меня посещали. Но ничего не поделаешь – вселенная одарила Юри набором внушительных достоинств, а я человек простой, без сексуальных девиаций, так что и предпочтения у меня самые обыкновенные. Однако сейчас от правды лучше никому не становится – бедная тихоня готова провалиться сквозь землю, а Моника готова ей в этом помочь.