Текст книги "Я вам что, Пушкин? Том 1 (СИ)"

Автор книги: Ричард Рубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

– Одолжи денег до завтра. Надо еды купить, а я карточку посеял.

В этот самый момент Моника выглядела так, будто я переехал автобусом ее любимого карликового шпица. Прямо-таки оскорбленная невинность. Что уж тут поделаешь – не удержался. Не будет впредь включать «мастера соблазнения».

– Дурак ты, Гарик, – резюмировала глава литературного клуба, – и ничем этого не исправить.

– Прости, конечно, – отозвался я, – но моя голодная смерть вряд ли входит в твои планы. Все-таки этот местный мужчина – первый и пока что единственный контакт с реальным миром.

– Какой же счастливый билет я вытянула, – проворчала Моника, извлекая из сумки изящный кожаный кошелек, – держи.

Она протянула мне не менее счастливый билет. Вернее, три билета. Приятно хрустящих купюры. Надо же, а мое предположение насчет финансовой состоятельности оказалось вполне верным.

– Ни в чем себе не отказывай, – напутствовала Моника, – и, кстати, я бы на твоем месте позвонила в банк и заблокировала карточку. Долги в этом мире теперь уже тоже отнюдь не виртуальные. Будет весьма обидно, если… неигровой персонаж обнаружит твою кредитку и купит, например, телевизор во всю стену, не находишь?

Такая перспектива действительно не радовала. Хотя игра длится всего-то около недели на каждый основной акт, надолго здесь не задержусь, а остальное – проблемы Гару. Или ГП. Или как его там.

– Спасибо, Моника, ты чудо, – рассыпался я в похвалах, – чувствую себя жиголо при состоятельной супруге, черт возьми.

«Супруга» сверкнула глазами.

– Долг придется отработать, Гарик. С процентами. А теперь ступай уже наконец. Мне уже пора закрывать аудиторию.

Препятствовать закрытию я не стал.

Выходя из дверей школы, чувствовал легкие уколы стыда. Заставил Саёри ждать и притом довольно долго. Наверное, из-за этого она почти всю дорогу до дома молчала. Я тоже к разговорам не стремился – по совету замечательного ансамбля «ДИПИ ШМОТ» наслаждался тишиной. Все-таки за годы сычевания дома уже успел отвыкнуть от шума, который неизменно сопровождает любые места скопления людей. Обычно-то с этим справляться проще. Заткнул наушниками уши – и порядок. Никто тебя не трогает. Зевать все равно нельзя, конечно, могут и телефон вытащить запросто. Но по крайней мере, бесконечные «гур-гуры» вокруг не напрягают.

Но сейчас ни наушников, ни любимой собираемой годами фонотеки со мной не было. У Гару нашлась на телефоне пара папок с музлом, но вкус у него оказался весьма специфический, что по предпочтениям в порнухе, что в музыке. Больше всего бывший обитатель этого тела котировал дроун эмбиент, нойз и прочие крайне… авангардные направления. Наверняка есть ценители подобного, которые назовут меня нормисом и скажут, что от меня пахнет слабостью, но черт с ними. Я дропнул на середине первого трека и не стыдился этого.

Вечером окончательно распогодилось, и к тому моменту, как мы добрались до супермаркета, от серого утреннего тумана не осталось и следа. Там, в этой кулинарной Мекке, Саёри повеселела и принялась набивать тележку всякой всячиной – замороженная пицца, полуфабрикатная картошка фри, мороженое с соленой карамелью, коробочка профитролей с заварным кремом… про всякую мелочевку типа чипсов (с крабом!) и упоминать не стоит.

(надеюсь, что этих трех бумажек хватит, чтоб все оплатить)

Сам я покупки делал куда более приземленные. Куриная грудка в мясном отделе, замороженные котлеты, стручковая фасоль в овощном, рис в бакалее… Так, а это что… Когда увидел нечто до боли знакомое, сердце аж кольнуло.

– Греча… вот это встреча, – пробормотал я, укладывая в тележку сразу шесть пакетов.

(самая топовая твоя рифма, приятель)

Пока выгружал их на ленту, смахивал скупую ностальгическую слезу. Саёри только пожимала плечами. А я уже предвкушал, как завтра вернусь из клуба, поджарю себе котлеток, да с гречкой их заточу… Масло вот только здесь сливочное наверняка отстой несъедобный, ну да ладно. В остальном все будет совсем как дома.

Дома отправил Саёри выбирать фильм, а сам тем временем принялся шаманить на кухне. На самом деле ничего особенного не делал – разобрал сумки, вымыл посуду (кружка с остатками кофе на донышке далеко не первый день кисла в раковине), пихнул в духовку пиццу с ветчиной и грибами. Но притомился порядочно. Хотя с учетом того, какой день опять выдался шизанутый, это не очень удивляло. Устроившись на мягком диване в гостиной, я прикрыл глаза. Как же хорошо.

Стоп. Гарик, если ты сейчас заснешь и будешь тут храпеть и слюни на подушку пускать, лампового дружеского вечера не получится. Давай. Открой сомкнуты негой взоры.

Интересно, выпадет ли хотя бы час покоя, когда ни мне, ни кому-нибудь из моих неожиданно оживших тамагочи не будет грозить опасность?

Один. Час. Покоя.

(а что ты хотел? ловец должен дежурить постоянно)

Но если я сам навернусь с того сэлинджеровского обрыва, то уж точно никого не поймаю.

– Открывай ротик, летит самолетик! – предупредил меня радостный голос, а уже через секунду в зубы ткнулся металл.

От неожиданности я забарахтался на диване и чуть не проглотил ложку.

– Сайка, нельзя так подкрадываться к человеку, – пробурчал я с набитым ртом. Ложка оказалась с горкой заполнена мороженым. Тем самым, с соленой карамелью. Чертовски вкусная штука.

– Ну, надо же было тебя как-то разбудить, дурачок, – засмеялась Саёри.

Пока я на кухне шарился, она успела переодеться в уже знакомый мне по игре наряд – простенькую розовую футболку и шортики. Вот не хочу здесь обживаться, а придется. Хотя бы одежду домашнюю купить. Сейчас выгляжу по-идиотски в своей школьной форме.

– Что ж, это у тебя получилось, – заметил я, – погоди пока, не ставь кино. Ща я все организую.

И не соврал. В кухонном шкафу взял три большие миски. Насыпал в них чипсы, орешки, подогрел в микроволновке попкорн. Казалось, что он там взорвется, но пронесло. Потом пришлось поискать графин под газировку и два стакана. Пока занимался поисками, допеклась пицца. Ни прихваток, ни перчаток у Саёри, конечно же, не обнаружилось. В итоге обошелся толстым полотенцем.

Занятная штука. На протяжении всего этого процесса не мог избавиться от ощущения, что выполняю хитрый квест. Как в World Of Warcraft славных времен «короля-лича». И пока что выполняю его хорошо, достойно. Члены гильдии гордились бы. Хотя нет, наверняка засрали бы слабака, который предал игру ради «пилотки», кого я обманываю.

Ну их к чертям.

Я выложил пиццу на большое блюдо, которое нашлос в шкафу над раковиной, и разлил газировку по стаканам.

– Вот теперь можешь запускать кино, – возвестил я, входя в гостиную с подносом. Черт, не хуже этой Либитины справляюсь, посмотрите-ка на меня, дамы и господа, друзья и соседи! Если Виталя меня обманул, и свалить из этого мира не выйдет, пойду в официанты. Чует мое сердце, что айтишные профессии здесь не очень актуальны.

– Класс, – обрадовалась Саёри, – садись давай скорей!

Я послушался и приземлился рядом. Сидеть в этой мерзкой форме было совершенно неудобно, поэтому я, уже ничего не стесняясь, избавился сперва от пиджака, а следом от галстука. Последний был абсолютно бесполезен – даже не разговаривал.

С жанром фильма «Лазурные небеса» я угадал – он оказался комедийной мелодрамой про тянку, которая то ли любит, то ли не любит молодого аристократа. Ее саму беззаветно боготворит бедный, но честный паренек-пилот, выступающий на местном авиашоу. В итоге они, конечно же, понимают, что хотят быть вместе, а молодой аристократ им всячески в этом мешает.

Я все понял по первым десяти минутам, но ради Саёри смотрел. Ахал в напряженных моментах и почтительно утирал глаза рукавом рубашки в трогательных. Никогда не показывай при женщине свою скуку и уныние, даже если от них у тебя едет крыша.

– Можно тебя спросить? – Саёри плеснула себе еще газировки.

– Валяй, – отозвался я.

Она отхлебнула и поставила стакан на столик.

– Почему… почему мы перестали…сидеть так, как сегодня?

«Предыдущий хозяин этого тела идиот конченый, вот почему» – возникла в моей голове фраза. Но озвучивать ее я не стал, хотя очень хотелось.

– Потому что я не очень-то умный человек, Сайка, – сказал я, когда почувствовал, что пауза начала затягиваться, – начало года выдалось тяжеловатым, тебе-то уж могу честно сказать, раз ты со мной тоже начистоту говорила ночью. Слишком много всего – требований, обязательств; сделай то, сё, будь там-то к такому-то времени… однажды я проснулся и понял, что не вывожу и должен с этим что-то сделать, если не хочу свихнуться.

Она смотрела на меня с тревогой. Даже стало неловко от того, что я все это выдумываю.

– Решение правильное, но я, как и сказал выше, дурачок, и поэтому путь к этому решению выбрал максимально тупой и кринжовый. Зачем кому-то хлебать мое дерьмо полной ложкой? Решил, что не стоит никого грузить. Тебя в том числе. Вот поэтому и морозился.

– Ты… ты должен был сказать… – начала она.

– Да знаю. Говорю же, тупил по-страшному, – продолжил я, – банально, наверное, прозвучит, но за эти три дня я начал понимать, как глупо было прятаться от людей. От хороших, даже замечательных людей, которым я могу быть небезразличен. Всего за три дня! И то часть сегодняшнего дня я в ауте провалялся.

– И не шути с этим, – неожиданно строго сказала Саёри, – отпросись завтра из школы и к доктору иди. Я серьезно.

– Моника меня потом вместе со шнурками на завтрак сожрет, – возразил я, – когда дело касается клуба, она поразительно серьезна.

(тебе даже не представить, насколько, мое милое летнее дитя)

По экрану ползли финальные титры. Позади них разливалось пронзительно-голубое, чистое небо. Без единого облачка. Хотя нет, одно все-таки было. В виде сердца. Настолько слащавая картинка, что аж скулы сводит.

Саёри щелкнула кнопкой на пульте. Небо с сердцем пропало и сменилось стартовым экраном стримингового сервиса.

– Ну, – потер я ладони, – что еще посмотрим? Не знаю, как ты, но лично меня на еще один фильмец хватит. Будешь доедать пиццу?

Однако она меня удивила. Мастерски обманула ожидания. Всего одной фразой.

– Гару, ты любишь Монику?

Глава 13

– Гару, ты любишь Монику?

Тут же в голове чередой образов пронеслись три прошедших дня. Есть такие мемы формата «картинка со звуком». А в моем случае это были картинки с ощущением. Начальная точка – дежурное рукопожатие на первом собрании. Ничего личного, чистая вежливость. И уже сегодня сильная, уверенная в себе глава литературного клуба (вот уж кому пошло бы быть фемкой) цеплялась за меня как советский человек за колбасу по два двадцать. Гарик, да ты же устроил СПИДРАН отношений, можешь себя поздравить.

(ну, на самом деле не совсем заспидранил, осталась еще одна галочка, если ты понимаешь, о чем я)

Понимаю. Но и геймовер еще далеко, успеется. И надо бы как-то скрыть эту гордость внутри, а то Саёри расстроится.

– Нет, – сказал я, – не люблю.

Она нахмурилась. Видимо, простой ответ не вполне устроил – требовалась конкретика. Как, блин, на экзамене, поясните и аргументируйте ваш выбор.

– Понимаешь, Саёри, – я запустил руку в миску с остатками чипсов, – меня такие вопросы даже удивляют немного, что ли. Люди только в сказках влюбляются с первого взгляда… и в мелодрамах еще. Которые, по сути, те же сказки. Я не могу полюбить человека, которого знаю три дня. Даже симпы на твиче стримерш дольше выбирают.

– Что-что? – не поняла Саёри.

Черт, опять забыл, что не все занятные выверты реального мира попали сюда. Лицо у бедняги щас было такое же, как у меня, когда Ленка с переводческого показывала пример текста на старославянском. Вроде бы слова смутно знакомые, но от этого еще менее понятные. Надо тщательнее за языком следить.

(а иначе он у кого-нибудь во рту окажется)

– Забей, неудачная аналогия подвернулась, заговариваюсь уже немного ближе к ночи.

Саёри отвела глаза и в смущении затеребила край футболки.

– Просто… вчера вечером, когда я позвонила, вы пришли вместе, а потом сегодня в клубе во время чтения стихов…

– Это все мое поэтическое мастерство… – попытался пошутить я, но тут же разум уцепился за первую часть фразы, – постой, а с чего ты взяла, что мы пришли вдвоем?

Подруга покачала головой.

– Гару, шутки шутками, но ты меня дурочкой не считай, ладно? Я еще на улице вас услышала. Если подумать, то в этом ничего такого нет…

– Вот именно, – согласился я, – ничего и не было. Мы просто прогулялись по городу, она рассказала мне про клуб, поболтали о том, о сем, кофейку сходили выпить.

Некоторые подробности решил опустить. Неприятно ей врать, очень неприятно. Но это реально ложь во спасение, потому что не сомневаюсь, что Саёри вздернется, если выложить ей все как было.

Немало работы предстоит и с остальными. Если верить скрипту, Юри и Нацуки придут ко мне в выходные. Вообще прийти должна одна из них, но на этот счет у меня уже есть небольшой планчик. И очень не хотелось бы триггернуть ту сцену, когда Саёри застает нас во время прощания в дверях. Я от нее кринжанул в свое прохождение, не люблю когда столь… тонкие моменты руинят, хоть и с точки зрения сюжета это было необходимо.

– В этом ничего такого нет, – повторила Саёри, – Моника же классная, правда? Она яркая, красивая, много знает и умеет… Люди к ней тянутся. Мы знакомы всего-то ничего, с зимы, но за это время ее приглашали на свидания раз пятьдесят. Музыканты, ребята из театра, парни из школьной команды по бейсболу… даже некоторые девчонки, хихи, и… кажется, молодого препода уволили, когда он попытался, – она мило покраснела, – но Моника всем отказывала.

Ну еще бы. Я бы тоже был невероятно популярным, если бы контролировал реальность. Такого бы наворотил, что даже описать нельзя… а если и можно, то это нигде не опубликуют.

– … она из тех людей, которые помогут тебе решить проблемы, а не создадут новые. А я только и могу что ныть да жаловаться.

Интересно, а не подкручивала ли госпожа президент и этот текст? Конечно, она утверждает, что вне скрипта реплики править невозможно. Но уж очень это все сейчас напоминает рекламную агитку. Словно мне звонят из банка и предлагают кредит оформить в два щелчка. По лбу.

– Сайка, – я взял ее руки в свои, – может, все из того, что ты говоришь, так и есть, я Монику не слишком хорошо знаю, поэтому судить пока сложно. Но вот какая штука: жизнь – это не соревнование.

Если бы бизнес-коучи и мотиваторы с просторов инсты сейчас меня услышали, я бы уже болтался распятый на дверях школы. К счастью, этот мир вирус достигаторства пока не поразил. Наверное. Возможно, где-нибудь в соцсеточках уже и завелись местные молодые предприниматели, стартаперы и криптобро.

– Мы же не яблоки на рынке выбираем. Типа, вот эти блестящие, наливные, без пятнышек, классно будут смотреться на обеденном столе, заверните-ка сразу пять кило. Нет, так оно не работает.

В реальном мире, меж тем, зачастую именно так и работает. Особенно если располагаешь баблом, чтоб яблочками затариться. Но Саёри об этом знать совсем не нужно.

– Не надо людей по ценности мерить. Обидно это. И по сути своей неправильно. Смотри. Допустим, Моника и впрямь очень крутая, харизматичная, вечно занятая, должна быть в пятидесяти местах одновременно… так?

Саёри кивнула.

– Челу, который любит спокойно чиллить на диване или в комп залипать после школы, с ней будет очень сложно. Часто говорят, что противоположности притягиваются, но на деле это срабатывает редко. У Моники распорядок дня составлен досконально вплоть до «шесть минут на секс не позднее четверти одиннадцатого». А ему все эти ранние подъемы, йогурт с мюсли на завтрак, фитнес и отжимания даром не сдались. Отсюда что получается? Взаимное недовольство и скандалы. Или возьмем Юри. Я не могу представить для нее испытания хуже, чем выход в свет. Например, визит в какое-нибудь понтовое «Золотое изобилие». Поэтому экстраверт, который не видит себя без толпы людей вокруг, ее попросту задавит. Ничего хорошего тоже в итоге не получится. Юри вообще больше подходит какой-нибудь мужественный смотритель маяка с обширной библиотекой. Или просто уединенный остров, даже без смотрителя. Поверь, даже для Нацуки найдется свой человек – мало, что ли, на свете ребят, которые кайфуют от унижений…

– Гару, ты опять? – надулась Саёри. Впрочем, она повеселела, поэтому тон не получился очень уж строгим, – Нацуки не злая, она…

– Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет, – перебил я.

– Халва? – удивилась она.

Ну е-мое. Ты же сладкоежка, в таких-то вещах должна быть экспертом. Не разочаровывай меня.

– Штука одна вкусная, – пояснил я, – куплю тебе как-нибудь.

– Хорошо!

Получив это обещание, Саёри неожиданно придвинулась поближе и склонила голову мне на грудь. Не буду врать, я словил легкий испанский стыд, потому что рубашка от школьной формы не вполне свежая. Но Сайку это, кажется, совершенно не беспокоило. Или, как говаривали в мульте про Винни-Пуха, Кролик ничего не сказал, потому что был очень воспитанный.

Хм. А к ощущению… востребованности и правда привыкаешь. Приятное чувство. Не могу сказать, что я и в своей реальности был чем-то обделен. Сычевал, да, но в инцельство никогда не скатывался даже в периоды без отношений. Но это чувствуется совсем иначе. Острее, что ли.

(еще бы. ты же со школьницами мутишь. педофилия наказуема, отсюда и острые ощущения)

– Я веду к тому, – сказал я, поигрывая с ее милым красным бантиком, – что ты выбираешь не того человека, который крутой и стильный и весь из себя, а того, с кем тебе будет комфортно и хорошо.

Саёри завозилась, устраиваясь поудобнее, и в процессе чуть не двинула мне головой в зубы. Не обзавелся улыбкой профессионального хоккеиста я только благодаря неплохой реакции.

– Кончай давай ерзать, – усмехнулся я.

– Просто ты такой… жесткий, оказывается, – удивилась она.

А ты чего ожидала, блин? Парень весит меньше Юри, ему впору кирпичи в карманы подкладывать.

– Я не жесткий, а обезжиренный, не путай!

Саёри засмеялась.

– Дурачок ты, Гару. Скажи, а… а у тебя уже есть такой человек? Ну, с которым комфортно и хорошо.

Я вздохнул. Какой же чертовски мягкий диван. Совсем не чета моему в гостиной, по сравнению с этим ЛОЖЕМ там стоит дешевая китайская тахта. Прежний Гару, конечно, полный придурок, раз решил, что зашухариться в своем домике будет удачным решением. Никогда таким штукам значения не придавал, но здесь правда уютно. Вообще ламповый вечер вышел. Пицца, по которой я уже успел соскучиться, простая, ненапряжная киношка…

(и вот это вот наивное, растрепанное существо, что сопит сейчас у тебя на груди. ждет ответа, между прочим)

– Пожалуй, есть, Сайка, – ответил я, прикрывая глаза, – пожалуй, есть.

…

На второй фильм Саёри уже не хватило, как она ни крепилась. К середине заклевала носом. Справедливости ради, было от чего заклевать – «Тропический ливень» (приключенческая комедия, а по сути та же мелодрама, только в джунглях) оказался еще более унылым, чем фильм про пилотов.

Поэтому, когда она в очередной раз зевнула, я взял пульт и ткнул в красную кнопку.

– Что такое? – Саёри потерла заспанные глаза, – ты чего, там щас будет самое интересное.

Хех, буквально классический прикол про батю, который спит воронкой кверху, но орущий в комнате телевизор выключать не смей, он же смотрит. Третьим глазом, наверное, который во сне только раскрывается.

– Забирайся давай наверх, – сказал я мягко, – завтра опять проспишь и в школу голодная пойдешь.

Она уставилась на меня своими голубыми глазенками. Смотрели они хитро-хитро.

– Все может быть, конечно… – но ведь ты же не оставишь меня голодать, Гару? Купишь в автомате печеньку…

Да я че-т не хочу больше ничего в том автомате покупать после того, как яблочного сока напился. Стоило только подумать – и пицца назад запросилась.

– Даже не знаю, – подпер я подбородок ладонью, – стоило бы приучить тебя к самостоятельной жизни…

– Я очень даже самостоятельная, – насупилась Саёри, – кто еще кого учить будет! Сам недавно потерялся в прострации, спрашивал у меня, где продуктовый…

– В пространстве, – поправил я машинально.

Хотя, может быть, и в прострации. Шок-то у меня на тот момент был вполне себе настоящий. Я и сейчас не уверен, что он полностью прошел. Может, просто привык уже к этому состоянию. Привыкают же люди, живущие возле железнодорожных путей, к постоянной тряске и дребезжащим окнам. А те, кому не повезло с соседями – к звуку перфоратора или ежедневным бухим колотушкам. И того и другого я в родном районе хлебнул с лихвой.

– И в нем тоже! Тебе обязательно быть таким занудой, Гару?

– Если б я был раздолбаем, Сайка, на месте этого дома, а может, и этого квартала, уже давно располагалась бы выжженная поляна, как после напалмовой атаки, – напомнил я, – и не спорь, в обратное не поверю.

Саёри поднялась с дивана и подхватила поднос с блюдом из-под пиццы, полупустым графином и прочей посудой. Удержать все в одном месте было задачей НЕ ДЛЯ СРЕДНИХ УМОВ, скажем так, но она твердо вознамерилась доказать мне свою мощь. И, что удивительно, смогла. Получившаяся башня несколько раз угрожающе качалась, но в итоге Саёри все-таки добралась до кухонной раковины.

– Вот видишь, ворчун, зря переживаешь, – она повернулась ко мне с выражением триумфа на лице. И тут ее нога в симпатичном розовом носочке угодила в небольшую лужу на полу. Наверное, налилась, пока я мыл посуду. Нога тут же поехала. Саёри кое-как удержалась в вертикальном положении, но поднос грохнулся в мойку. Шуму наделал столько, что всех соседей перепугал, наверное. Мне пришлось опустить голову и прикрыть пасть ладонью, чтоб Саёри не увидела улыбки. Орать хотелось дьявольски.

Мгновенная карма, дамы и господа.

Саёри ахнула и принялась осторожно перебирать посуду.

– Ну что там? – поинтересовался я. Ненавязчиво так, вкрадчиво, – разбила? Не порежься, аккуратней будь.

Но она, конечно же, порезалась. Когда вышла из кухни, держа левую руку на весу, сразу стало понятно, что случилось. Иначе и быть не могло. Мда, я, конечно, планировал отложить оказание первой помощи до встречи с Юри… но начать придется уже сейчас.

– Чего случилось-то? – спросил я, поднимаясь.

– Да стакан… – она всхлипнула, – скололся. А я не заметила…

«Вы летать умеете? Нет? А чего ж тогда выделывались?» – всплыл в голове один старый анек. Так, Игорян, держи себя в руках. Всем нам иногда надо, чтоб нашелся человек, который не будет ругать и стыдить за криворукость, а просто подует на вавку. Однако просто подуть оказалось недостаточно. Порез оказался длинный и неглубокий, но кровил заметно, без обработки тут не обойдешься.

– Ничего страшного, – заявил я, проинспектировав руку, – думаю, справимся без ампутации. Есть хлоргексидин у тебя?

Саёри покачала головой. Разумеется, чего ж я еще ожидал. Не удивлюсь, если местные аптеки как лазареты на зонах – ничего, кроме анальгина на все случаи жизни. Потом в голову пришла мысль, что, возможно, Саёри в целом понятия не имеет, что за хлоргексидин такой, потому что в этом мире он называется как-нибудь иначе. Поэтому решил проверить самостоятельно. Ванная в доме оказалась миленькая, довольно просторная. И очень ей подходила – я как будто попал к девочке среднего школьного возраста (звучит это, кстати, довольно крипово). Кругом все «ня-кавайное». Шторка, усеянная мордами «Хэллоу Китти», коврик, на котором такая же котейка взмывает над морем верхом на дельфине, вместо держателя для полотенец яркое пластиковое кольцо. Кажется, не только Нацуки любила всякую милую ерундистику.

Но меня сейчас интересовало не это. Над зеркалом обнаружился шкафчик с красным крестом. Я раскрыл его и внимательно осмотрел содержимое. Хлоргексидина действительно не нашлось, как и антисептика вообще. Паршиво, конечно. Но хотя бы чистый бинт был на месте, уже что-то. Уже собрался выходить, когда приметил упаковку влажных салфеток «с обеззараживающим эффектом». Прихватил и их. Остается надеяться, что производитель не ради рекламы эту фразу прилепил.

– Доктор прибыл, – оповестил я, входя в гостиную, – давай сюда свою культяпку, подлатаем ее по-быстрому.

Саёри хихикнула и протянула ладошку. Первое впечатление не обмануло – рана действительно оказалась поверхностной, так, чуток кожу сколупнула. Но моя подопечная все равно тряслась, пока я распаковывал салфетки.

– Не буду лгать, Сайка, – я покачал головой, – щас немного пощиплет. Или много. Не знаю, насколько эти салфетки хардкорные. Но если ты не будешь дрожать и… – тут пришлось чуть повысить голос, – выдирать у меня руку, КАК СЕЙЧАС, все очень быстро закончится.

Саёри слегка покраснела и отвела взгляд. Но контролировать себя и правда постаралась – только ойкала и шипела, как раскаленная сковородка, пока я занимался раной.

– Ну вот, – я замотал руку свежим бинтом, – вроде и все. Лучше бы, конечно, мазь еще приложить, но у тебя нет в аптечке ничего. Это, кстати, не дело. Я и салфетки-то нашел еле-еле.

– Я как-то не подумала… – созналась Саёри, – никогда не приходило в голову…

Вообще, на самом деле, это логично. Мир-то перезапустился три дня тому назад, когда я сюда попал. Или уже четыре?

Нет, пока три. На часах еще двадцать минут до полуночи. До чего ж тут дни длинные. В МСК отработал с девяти до шести, похавал, в лигу или валорант поаутировал – и все, пора уже на боковую. Потом снова тот же цикл проживаешь, и так пять дней в неделю. А здесь событий под завязку, чесслово. Хотя устаю к концу дня, в общем-то, одинаково.

(а если нет разницы, зачем валить обратно?)

Затем, что я не готов всю жизнь прокуковать на тридцати трех квадратных… кхм… в городке размером с типичный российский ПГТ. Даже если это город с травами, цветами и животными невиданной красы.

– Короче, пока сойдет. Утром сменишь повязку на свежую. Бинты и салфетки я здесь оставлю. Если сильно заболит, сходи в перерыв к медсестре, надеюсь, завтра она все-таки соизволит пригрести на работу…

Появилось знакомое ощущение. Саёри обхватила меня и звонко чмокнула в щеку.

– Гару, ты такой славный!

Знаю, говорил уже, что ей далеко до Моники и все такое… Черт знает, может, сейчас мне стало как-то особенно приятно от ее слов, но только показалось, что Саёри вполне себе красивая. Было в ней какое-то природное очарование. Простое как две копейки, но подкупающее.

– Да ерунда, что ты, – ответил я, – дело-то житейское. Вот когда мой брат однажды с велика свалился и коленом по асфальту прошкрябал, это жесть была…

– Брат? – Саёри удивленно подняла брови, – ты никогда не говорил, что у тебя есть брат.

Он и правда есть, да только не у Гару, а у Гарика. Пора бы мне перестать их смешивать.

– Старший, – пояснил я, – но он сюда не приезжает. За границей живет.

– Ого! Круто! А в какой стране?

– В Йемене, – вырвалось у меня внезапно.

(господи, да почему ты заставляешь меня все время кринжевать?)

Глаза Саёри округлились.

– Гару, а это где? – смущенно поинтересовалась она.

Понимаю. Нелегко признавать свой географический кретинизм. Хотя таких вещей нечего стыдиться. Некоторые, вон, до сих пор время по стрелкам определять не умеют. Тем более черт меня раздери, если я сам с точностью помню, где находится Йемен.

– Где-то в Азии, на Аравийском полуострове, что ли, – пришлось обрисовывать туманно, – он всегда хотел стать ученым-арабистом, вот и поехал.

Лучше обойдусь без лишних подробностей, на них можно еще жестче засыпаться. Но почему Йемен-то, блин?

– Ладно, – я взял униформенный пиджак со спинки дивана, – классно посидели, но мне еще стих подбирать на завтра. Свой написать все равно не успею, да и настроя нет, но полностью схалтурить не могу. Если все принесут стихи, а я – нет, это будет выглядеть как подстава.

(класс, теперь тебя волнует, что подумают компьютерные анимешные тянки. как низко пало русское дворянство, Гарик)

Я покосился на скомканную салфетку со следами крови, все еще лежавшую на столе. Она выглядела какой угодно, но точно не компьютерной. Если это считать фальшивым, то можно дойти до шизотеорий, согласно которым вся объективная реальность – просто иллюзия, которую проецируют в восприятие наши мозги.

– Уходишь уже? – погрустнела Саёри.

– Ну да, – ответил я, – не хочу тебе мешать. Сам знаю, как по утрам хочется побыть одному.

Она сняла бантик и покрутила его в пальцах.

– Ты… ты не помешаешь. Не ходи сегодня никуда, ладно? Постелю тебе на диване, и порядок.

Прежде чем я успел что-либо ответить, Саёри принялась наводить суету. Извлекла из шкафа в углу гостиной комплект постельного белья и подушку, вернула столик на середину комнаты, расправила диван. И пяти минут не прошло, а наше место для посиделок превратилось во вполне приличное лежбище. Для одного тюленя средних размеров.

(траходром)

Цыц.

Мне оставалось только стоять столбом и наблюдать за бурной деятельностью. И правда – не так уж она и беспомощна.

– Ну ты чего, – улыбнулся я, когда Саёри в третий раз взбила несчастную подушку, – зачем так стараться-то? Тут я буду спать, а не какой-нибудь принц…

Она глянула на меня с добродушным снисхождением, как на ребенка, не понимающего самых элементарных вещей.

– Гару, ты сегодня постарался ради меня. Мы провели здоровский вечер – посидели, посмотрели кинчик, вкусно покушали. Все было совсем как раньше. Теперь я тоже хочу кое-что для тебя сделать.

Какие же грязные мысли начали роиться в моей голове после этой фразы.

(прикинь, вот щас она снимет свою футболку, потом шортики, стянет с тебя брюки… диван уже разложен)

Кажется, пора пореже посещать сайты… определенной направленности, да.

– Ты правда много для меня сделал… за эти дни, – продолжила Саёри, не замечая моей внутренней борьбы, – наверное, странно прозвучит, но знаешь, мне кажется, что с тех пор, как вступил в клуб, ты стал другим.

– Другим? – переспросил я, – и как же?

Саёри пожала плечами.

– Не знаю… я же говорю, что это странно. Просто раньше ты казался менее внимательным, менее обязательным, менее…

(живым)

– Прости, наверное, опять ерунду выдумываю, – смутилась Саёри, – в общем, спасибо тебе. Вот такенное! – она широко развела руки в стороны, – я очень рада, что ты есть.

– Взаимно, Саёри, – признался я, присаживаясь на диван и снова расстегивая многострадальный пиджак.

– Если что-то вдруг понадобится, буди меня, – заявила она, – или ищи сам. Ты тут все равно хорошо ориентируешься, хихи.

– Вас понял, – махнул я рукой, – так и сделаю.

Она подскочила ко мне, вновь крепко обняла и клюнула в щеку.

– Доброй ночи, Гару!

– Доброй, Саёри. Будильник уже завел, не переживай.

После того, как это чудо в перьях все-таки унеслось наверх, я забрался в постель и вытянулся. Не среда, а настоящие американские горки, мать их. Сравнение еще и потому уместное, что меня в процессе блевать тянуло, хех. Но по крайней мере, закончилось все благополучно, более-менее.