Текст книги "Ночной рейс в Париж"

Автор книги: Ричард Джессон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 10

В 1941 году меня сбросили на парашюте во Франции, и почти четыре месяца я работал в книжной лавке в Марселе, ни разу не выйдя на улицу. Это была одна из самых удачных явок Бойлера.

Это было давно. И сегодня меня вовсе не волновали воспоминания. Я вдруг сообразил, что по всей вероятности допустил ошибку. А такие ошибки зачастую становятся фатальными. Написав Бойлеру, чтобы он ответил мне по адресу старой явочной базы, я не удостоверился, что она по-прежнему существует.

Проверив закрытые окна и вернув комод с креслом на место, в начале десятого я проскользнул в пустой вестибюль гостиницы и, никем не замеченный, выскочил на улицу. Встреча с Туки и Сеймуром была назначена на одиннадцать.

На Канабьер я поймал такси и объехал окрестности, заезжая в узкие боковые улочки до тех пор, пока не нашел ту, что показалась мне знакомой. Здесь я вышел из такси и направился в квартал, где когда-то находилась явочная квартира.

Полки и прилавки располагались, как и раньше. На дверях висела вывеска, где говорилось, что лавка открывается в десять утра, то есть через сорок минут. Со вздохом облегчения я отправился в кафе напротив и там, за чашкой кофе со свежей булочкой, перелистал утренние газеты.

Ни одна из них не упоминала о четырех мертвецах в леске под Лионом. Это многое означало во Франции, где не меньше, чем в Нью-Йорке и Лондоне, репортеры любят таинственные убийства. Вроде как грязные отпечатки пальцев на форме для выпечки печенья, которые находит санитарный врач в фирменном ресторане.

Подойдя к лавке в пять минут одиннадцатого, я заметил, что со столов еще не были сняты чехлы от пыли. Из задней комнаты вышел маленький человек в шлепанцах, взглянул в мою сторону и поправил очки.

– Чего желаете, мон шер? – спросил он тонким, хорошо запомнившимся мне голосом.

– «Ле Руж э ле Нуар» в издании Альфонса Ле– мера, – небрежно бросил я.

– Мой бог! – прошептал он и шагнул ко мне. Его лицо просветлело. – Мсье!

– Здравствуйте, мсье Хаг, – приветливо сказал я.

Он взял мою руку и крепко сжал ее.

– Ты… Это ты?

– Как ваши дела?

– Мой друг, как ты сам? Что ты делаешь в Марселе?

– Этого я не могу сказать. Я здесь не с визитом, а по вопросам бизнеса.

– Бизнеса? – переспросил он настороженно. – Ты хочешь сказать, что вновь собираешься воспользоваться моей лавкой?

– Только один раз, – успокаивающе ответил я. – Мне надо получить письмо. Увы, я не могу задержаться и спокойно поговорить.

Я с сожалением по$кал плечами.

– Прошло столько времени, не так ли, мсье? Но мы победили, ведь так?

– Да! – его глаза наполнились ликованием. – Мы победили!

Он сжал мою руку.

– Было так приятно увидеть тебя вновь. Скажи мне одну вещь, прежде чем уйдешь. Ты помнишь паренька, который участвовал в последнем прыжке? Когда это было?

– В сорок первом. Да, в декабре сорок первого. Было холодно.

– Как он? Ему удалось пройти безопасно?

Я покачал головой. Нет. Ему не удалось.

Он отпустил мою руку и с горечью вздохнул.

– Этот мальчик! Именно он. Он сидел в задней комнате и читал, читал без остановки.

– Мсье Хаг, – попросил я. – На ваш адрес придет письмо. Сохраните его для меня.

Я сунул несколько тысячефранковых бумажек ему в руку и повернулся к двери.

– Зачем все это сегодня, Дункан? – грустно спросил он, не сходя со своего места и глядя мне вслед. – Против кого на этот раз?

– Этого я не могу сказать вам, мсье Хаг, извините.

Улыбнувшись на прощанье старому книжнику, я вышел из лавки.

На улице огляделся, дошел до бульвара и прошел вдоль него несколько кварталов. Слежки, кажется, не было.

Меня взволновала встреча с Хагом Ройлом. Старина Хаг! Вместе с ним шесть лет мы играли в прятки под носом у гестапо. В его лавке размещалась важнейшая резпдентура в южной Франции. Когда Бойлер поработает над моим запросом и проверит старые досье, он будет знать, куда послать ответ на мое письмо.

Туки с Сеймуром ждали меня, как и договаривались, в одиннадцать. Они уже успели заглянуть в магазин и приодеться.

– Что дальше, босс? – спросил Туки.

– Сеймур закупит продукты и вино на шестерых, – сказал я. – Сыр, черный хлеб, мясные консервы, вино в больших бутылях. Одним словом, все необходимое, и как минимум на неделю. Вот деньги. Ты все понял?

– Что делать после того, как куплю припасы? – спросил Сеймур.

– Все упакуешь в коробки и отвезешь к себе в номер. Мы сообщим тебе, что делать дальше.

Он кивнул.

– А когда это будет?

– Ты слишком любопытен, приятель. Без тебя не начнут, можешь не беспокоиться.

– Хорошо, – отозвался он, повернулся и вышел.

– Зачем все это, босс? – поинтересовался Туки.

– Придет время – увидишь. А сейчас займись машиной. Я хочу, чтобы ты купил другую машину. Но только не «мерседес». Выбери какую-нибудь другую марку. Встретимся здесь сегодня в шесть часов вечера. – Я отсчитал деньги и протянул ему. – Этого достаточно?

– Вполне.

– Итак, в шесть, – напомнил я.

Он кивнул и повернулся к перекрестку, где в ожидании пассажиров стояла вереница пустых такси. Он подошел к первой машине и вскоре скрылся в потоке машин.

Я тоже заторопился к перекрестку и на углу сел в следующее свободное такси.

– Сюртэ, – кратко проинформировал я шофера, стараясь выглядеть истинным парижанином. – Видите вон там, впереди, серое такси? Следуйте за ним.

– Хорошо. – Шофер отпустил сцепление, и мы помчались за такси, в котором ехал Туки.

– Осторожней, – посоветовал я. – Не приближайтесь слишком близко.

– Понимаю, мсье инспектор, – отозвался шофер! – Все будет хорошо.

Я следовал за Туки, который одно за другим объезжал бюро по продаже автомобилей. Я наблюдал, как он выходит из такси, оглядывает машины и разговаривает с продавцами. Я взвешивал и просчитывал каждый его шаг. На пятой стоянке Туки не стал заходить в контору. Он направился прямо к бистро, которое находилось на расстоянии полквартала от места, где он оставил машину. Тогда я тоже вышел из такси и быстро расплатился с шофером.

– Мерси, – поблагодарил он удивленно, явно не ожидая денег от инспектора Сюртэ.

Подождав, пока он отъедет подальше, я, не теряя Туки из виду, медленно направился за ним. В бистро Туки не было видно. Тогда я повернул назад и зашел внутрь маленькой закусочной, крепко сжимая в карманах два «сорок пятых».

Туки здесь не было. Я подошел к бару.

– Коньяк.

Женщина за стойкой бара взяла мерный стаканчик. Я смотрел на дверь за ее спиной.

– Что у вам там? – спросил я, когда она налила мне коньяку.

– Почему это вас интересует, мсье?

– Сюда мог минуту назад зайти мужчина?

– В самом деле, почему? – спросила она снова. – Что вам нужно, мсье?

Я собрался объяснить ей, что мне нужно, но тут дверь открылась, и Туки шагнул к стойке бара.

Он не ожидал увидеть меня. Может быть, поэтому глаза моего помощника сузились, лицо неожиданно окаменело, чтобы тут же расплыться в усмешечке. Туки догадался о моих подозрениях. Он не торопясь приблизился ко мне, с опаской поглядывая на мои руки, засунутые в карманы.

– Не волнуйся, хозяин. Просто задай ей и старику все свои вопросы, – предложил он мне на английском и положил руки вверх ладонями на стойку бара.

– Кто этот человек? – спросил я женщину.

– Друг.

– Что это означает – «друг»? – задал я второй вопрос, когда дверь за ее спиной снова открылась, и через нее к нам прошел маленький человек явно пенсионного возраста. Он прошел за стойку бара, как будто не заметил нас, и заговорил с женщиной, открыв небольшой блокнот и делая в нем какие-то заметки.

– Очень большая ставка, – невнятно пробормотал он.

– Спросите его, мсье, – обратилась ко мне женщина.

Старик повернулся. Он увидел Туки и заулыбался.

– Вы передумали, мсье Туки?

Туки отрицательно покачал головой.

– Может быть, вы хотите взять коньяку? Это довольно крупная ставка, мой друг. Если лошадь проиграет, вам не обойтись без выпивки, а? В любом случае, – сказал он деловито, – уже поздно: вы сделали ставку.

Туки посмотрел на меня с иронией.

– Еще вопросы, босс?

– Что за лошадь? – спросил я.

– Морская Королева, – ответил старик. – Но почему вы спрашиваете? Вы тоже хотите сыграть, мсье?

– На каком ипподроме состоятся скачки? – спросил я.

Туки не двигался.

– Сан Риата, – медленно произнес старик, переводя взгляд с Туки на меня, и пояснил: – Это в Мадриде. Первая скачка.

Он почувствовал, что происходит нечто непонятное.

– Да, это первая скачка, – повторил он, чтобы не молчать.

– Какая ставка? – спросил я.

– Восемь к пяти, мсье, – ответил он, помолчал и просяще обратился к Туки: – Это были краденые деньги?

Туки не пошевелил ни одним мускулом.

Я подошел к столу и взял газету. Быстро просмотрев заголовки, нашел объявления о скачках. Действительно, Морская Королева участвовала в первом заезде на ипподроме Сан Риата. Вероятные ставки – восемь к пяти. Я повернулся к Туки.

– Где твоя расписка?

Он медленно сунул руку в карман. Наблюдая за ним, я отступил на пару шагов в сторону и снова сжал пистолеты. Я вспотел и почувствовал, как струйка пота сбегает у меня по позвоночнику. Туки улыбнулся и вытащил на свет клочок бумаги.

– Вот!

Я прочитал расписку. Он поставил на лошадь сто тысяч франков.

– Но зачем?

– Зачем? – удивился Туки.

Я позволил себе расслабиться и почувствовал, как с меня схлынуло напряжение. Вытащив руки из карманов, я с трудом попытался унять дрожь в скрюченных пальцах.

– Это верный шанс, – качнул головой Туки. – Джипо назвал мне имя лошади прошлой ночью.

Я влил в себя рюмку коньяка. «Да, Туки, – думал я, – я бы убил тебя прямо сейчас, но ты мне нужен. А ведь у тебя было вполне достаточно времени, чтобы выдать меня, Туки, у тебя было достаточно времени для этого. И я должен избавиться от тебя…»

– Что с тобой, босс? – спросил Туки, стоя рядом со мной. – Ты выглядишь так, будто увидел привидение.

– Все о'кей. Просто немного устал. Идем отсюда.

Мы вышли на улицу. Он шел впереди меня, и я смотрел на его спину, пока мы искали такси. «У тебя было время, Туки, – думал я, – и кто-то не зря стоял под окнами моего опеля в дверях гаража напротив, и инспектор Сюртэ появился как раз вовремя и там, где надо, и лгал, что вовсе не следил за мной на Елисей– ских Полях. А кто преследовал нас перед Лионом, кто эти наемные убийцы, которых мы перестреляли в роще? Быть может, ты не знаешь, Туки? А что, если знаешь?..»

– Такси, босс, – окликнул Туки. Он стоял рядом с распахнутой дверцей, ожидая меня. Я даже не заметил, как он остановил машину.

Мой помощник назвал шоферу адрес и откинулся на сиденье.

– Меня радует, что ты осторожный человек, – сказал он. – Я говорю серьезно. Но все-таки ты мог бы больше доверять мне. А для меня эти скачки действительно верный шанс. Джипо может подтвердить тебе все это.

Я молчал.

– Но я не могу постоянно учитывать твою осторожность, босс, – торжественно продолжил Туки. – Ты появился, подобрал меня, взял в дело, напел мне о грабеже, а я вдруг оказался в банке с живой вошью, которая все время пытается ухватить меня за горло. За твоим делом стоит что-то настолько крупное, что я не могу понять этого, да и не собираюсь ничего понимать. Меня это не касается, а значит – незачем лезть в чужие дела. Я работаю с тобой за часть добычи – и все. Не надо бросаться на меня и выкручивать мне руки всякий раз, когда у тебя сдают нервы. У каждого из нас свои проблемы. Занимайся своими делами, а я постараюсь держать нос подальше от твоих дел.

Эту весьма длинную для него речь Туки произнес нарочито медленным и невыразительным голосом.

– Ты назначил цену и купил меня, – сказал он напоследок. – И ты получишь все, за что заплатил. Не меньше, но и не больше.

– Убедил, – кивнул я. – Давай купим машину и заедем за Сеймуром.

Я встряхнул головой. Возьми себя в руки, сказал я сам себе. Ты должен остановиться. Ты чуть ли не убил своего партнера только за то, что, как он очень верно заметил, у тебя сдают нервы. Ты просто боишься, и вообще тебе нечего здесь делать. Бойлер ошибся. Он сделал ставку не на того человека. Ты не самый лучший агент для такой работы. Твои нервишки никуда не годятся, Рис. Ты можешь поставить точку на своей разведывательной карьере.

Но, к сожалению, я уже не мог собрать вещички и вернуться домой, в гостиницу «Львиная голова», к вечернему чаю.

На одной из стоянок по продаже автомобилей, по– моему, четвертой, куда мы заехали, Туки присмотрел и не торгуясь купил «ситроен» одной из самых последних моделей. Это была отличная новая машина – куда мощнее и лучше, чем брошенный нами «мерседес». Остаток дня мы потратили, подыскивая переговорные устройства, и в конце концов нашли шесть персональных переговорных устройств типа «уоки-токи», которые скупщик получил у какого-то военнослужащего НАТО, и в придачу большой переносной приемник, достаточно мощный, чтобы ловить Би-Би– Си, Париж, Рим и Мадрид. Все это обошлось нам почти в полмиллиона франков, но, как сказал Туки, это был еще один плюс, обещающий нам успех. Если, конечно, этот успех вообще ожидается.

Сеймур сидел в своем номере в отеле среди дюжины коробок. Он набрал продуктов столько, что ими можно было бы прокормить целый взвод солдат в течение месяца.

– Я много ем, хозяин, – объяснил он свою запасливость немногословно, но с широкой ухмылкой.

Вскоре мы погрузили продукты в машину, часть вина все же не вошла в багажник, и ее пришлось оставить в номере отеля.

– Здесь мы разделимся, – сказал я. – Сеймур, ты садишься в машину и отправляешься в Монпелье. Остановишься в отеле «Алье» и там будешь ждать моих указаний.

– Хорошо. А что делать с провизией?

– Пусть коробки стоят в машине, – сказал я. – А ты, пока будешь в Монпелье, купи новые покрышки на все колеса. Бери их в разных местах. Можешь сгонять в Нарбонн, в Бесье и даже в Марсель.

– Хорошо. Я воспользуюсь именем… – он задумался на мгновенье, – Жан Кате.

– Жан Кате, – повторил я и кивнул. – Годится.

Сеймур махнул на прощанье рукой и направил «ситроен» в самую гущу уличного движения.

– Что делать мне, босс? – спросил Туки.

– Ты отправишься в Арль/прямо сейчас, вечерним рейсом автобуса. Остановишься в Отеле де ла Рост под именем Кент. В случае если потребуют документы, зарегистрируешься под собственным именем. Ничего страшного.

– Что еще?

– Погуляй по городу, походи по кафе, может быть, что-нибудь разнюхаешь о рюденовском мероприятии. К самой вилле слишком близко не подходи. Наверняка они настороже и будут интересоваться любым гулякой. Кроме того, Отто там уже обосновался.

– Ясно. Когда ждать тебя?

– Я приеду через день-другой на автобусе. А итальянцы должны объявиться в конце недели.

– Для чего столько продуктов? – спросил он вдруг.

Я пожал плечами.

– Чтобы есть, для чего же еще, – сказал я. – Мы организуем лагерь наподобие командос и отрепетируем налет.

– Ты шутишь!

– Ничуть. Сам увидишь.

– Я не хотел бы заниматься всем этим без тебя, – уныло заметил он.

– Я буду на месте вовремя.

Он шел по Канабьер, резко и быстро выбрасывая перед собой короткие ноги, а я смотрел ему вслед. Я вспоминал, как двигался он сквозь заросли под горячим солнцем в лесу под Лионом, выслеживая таинственную четверку. Как легко расправился он с человеком, пытавшемся обойти нас с тыла. Как презирал он этих наемных убийц и их пистолеты, когда решил, что пришло время покончить с ними.

В ближайшем кафе я заказал коньяк, отхлебнул и вдруг почувствовал себя усталым и подавленным. Дело сдвинулось с места. Ничто не могло остановить начало операции. Я ощущал это. Сидя под тентом кафе, я равнодушно смотрел, как включаются электрические огни и сгущаются тени. Вдоль бульвара с ревом неслись автомобили.

Я заказал еще выпивки, сыра и хлеба. Я не мог припомнить, где бы еще в последнее время сыр, хлеб и коньяк были так вкусны и ароматны, как здесь, под тентом случайного кафе.

ГЛАВА 11

Ночью я плохо спал и весь следующий день находился в каком-то угнетенном состоянии. Я бесцельно бродил по городу, в голову лезли дурацкие мысли о том, что происходит в мире. Новые убеждения. Новое лицо вместо старого. Очередная страница в священной книге фанатиков, идущих на смерть стройными рядами. Излюбленные забавы человечества… Избавить мир от неверных! Убить еретиков! Вырезать идолопоклонников! Вычистить нацистов! Ликвидировать обнаглевших красных лазутчиков!

Я задумчиво обошел вокруг искрящегося всеми цветами радуги фонтана и сел за столик в уютном летнем кафе, раскинувшем свои тенты на тротуаре рядом с парком. Ожидая заказ, я любовался нарядными детьми, которых выгуливали терпеливые родители.

За стремительно пролетевшие годы моей жизни я весь словно выгорел изнутри. Моя ненависть, ранее направленная на немецких зверей, теперь была адресована коммунистам. Реальна ли эта опасность? Конечно, реальна. Моя Британия и весь цивилизованный мир имели разных врагов, но для меня, Дункана Риса, враг имел одно название – фашизм.

Все-таки нельзя требовать от человека больше, чем одно рискованное дело на протяжении жизни. Такое дело должно становиться главным раз и навсегда. А моя жизнь вместила слишком много парашютных прыжков на глухие поля Франции и Нидерландов, слишком много бесшумных, но беспощадных убийств, слишком много печальных историй, слишком много для того, чтобы требовать от человека после нескольких лет относительно спокойно^ жизни пройти через все это заново.

Причиной моего беспокойства было и молчание Бойлера в ответ на мой запрос. Я ждал его послания в самое ближайшее время.

Официант принес мне еще одну рюмку коньяку, и я вспомнил о первом визите Бойлера в «Львиную голову». Перед моими глазами возникло его красноватое лицо, и я явственно услышал его протяжный надменный голос:

– Разве наша вина, что победа не обеспечила нам той безопасности, за которую мы сражались? Разве наша вина, что ты оказался после войны без пристанища? Разве мы виноваты в том, что случилось со всеми нами? И не только с нами лично, но и со всем миром? Дункан, друг мой, мы послали тебя искать конец радуги. Что еще мы могли предложить тебе? Наши спины были прижаты к стене, а перед глазами стоял мрак, и когда ты увидел, что радуги в этом мире нет, ты восстал…

Я сидел за кофейным столиком на одном из бульваров Марселя и наблюдал за тем, как прогуливаются по бульвару старики и дети. Я думал о моем тайном бунте, который по иронии судьбы и принес старого коллегу Бойлера к дверям моей гостиницы.

– …если даже тебя схватят, когда ты будешь очищать игорные столы от золота и срывать с прекрасных женщин меха, – впрочем, нет, меха не надо, я думаю, что это займет слишком много времени, достаточно драгоценностей – когда ты будешь вскрывать сейфы Рюдена, что может быть более естественным, если ты случайно прихватишь запечатанный конверт вместе с прочим… Кто заподозрит в чем-либо обычного вора? Нечего и говорить, каким это будет преимуществом в случае провала и как ты сможешь этим преимуществом воспользоваться. Конечно, я верю в удачу нашего дела, но в крайнем случае, чем чернее окажутся твои дела, тем надежнее будет прикрытие для всех нас, если вдруг тебя схватят.

Во имя намеченной цели. Память о первом задании чересчур реально жила во мне. Воспоминания всегда остаются. Может быть, только они и есть реальность. Многие вещи, которым я научился за эти годы, остаются со мной и по-прежнему заставляют меня вспоминать. Мелкие привычки и предосторожности: два раза завязывать шнурки так, чтобы они не смогли развязаться и ты не споткнулся, наступив на них; автоматически проверять двери и окна в любой комнате, куда ты входишь; осторожно бриться, поскольку порез на подбородке – дополнительная примета для опознания свидетелями… Именно такие мелочи делают воспоминания самой жизнью.

Я сидел, пил коньяк, вслушивался в шум Марселя и думал о вечной миссии часового. Микропленка с засекреченными чертежами астрофизических лабораторий… Они разорвут землю своими бомбами, самолетами, танками, ракетами. Они уже сделали безобразной зеленую Землю, залили ее кровью миллионов людей, а теперь потянулись и ко владениям Бога.

Надо мной раскинулось чистое средиземноморское небо. Я заказал еще коньяку и, подняв голову, долго смотрел на владения Бога – на голубое небо.

Затем уселся поудобнее и откинулся на спинку кресла.

ГЛАВА 12

Накрапывал дождь. Я посмотрел в окно на затянутое серой пеленой небо. Над Средиземным морем клубились черные облака. Я побрился, оделся, оплатил счет в отеле и, поймав такси, отправился на поиски приличного ресторана подальше от гостиницы. Съел четыре яйца всмятку с кусочком хлеба, ломтик сыра, выпил чашку кофе. После второй чашки, приправленной душистым ромом, я подошел к телефону, чтобы поговорить с итальянцами.

Джипо сказал, что он и Маркус будут готовы к отъезду завтра. Напомнив, что он должен приготовить «томпсонЫ» и патроны, а затем ждать инструкций, я повесил трубку и встал перед окном, глядя на дождь.

В десять минут одиннадцатого я уже был у двери книжной лавки и загремел щеколдой. Жалюзи на окнах были опущены, но слева от себя я заметил легкое движение за окном. Видимо, кто-то отодвинул порванную занавеску, чтобы посмотреть, кто стоит за дверью.

Дверь открылась, и ко мне вышел Хаг Ройл все в том же халате и шлепанцах. Он кивнул в знак приветствия.

– Оно пришло час назад, – сказал, передавая мне письмо. – Желаю удачи.

Встреча была окончена. Не приглашая меня в дом, он закрыл передо мной дверь.

Я засунул письмо в карман и повернулся лицом к улице. Ничего, кроме дождя. Пустынная мостовая. Ни одной машины. Я втянул шею поглубже в воротник, и быстро двинулся прочь.

Мне пришлось идти под дождем несколько кварталов, пока не показалось бистро с грязными окнами, по которым стекали дождевые струи. У огромной шахматной доски столпились несколько человек в рабочих спецовках, и никто не обратил на меня внимания, когда я вошел. Спросив рюмку коньяка, я уселся в углу рядом с дверью и извлек из конверта письмо, отпечатанное на машинке, без обращения и подписи.

«Мы располагаем информацией о том, что Роже Делиль связан с красными. Рекомендую поступать с ним в зависимости от обстоятельств и как ты сочтешь необходимым. Это касается любого другого, кто может быть заподозрен в связях с ним.

По другим указанным лицам информация отсутствует. Никто из них прямо или косвенно не замечен в связях с заинтересованной стороной. Однако должен заметить, что ты окружил себя чрезвычайно низкопробными личностями, если судить по имеющимся у нас досье. Вместе с тем это, по всей видимости, активная и боеспособная команда.

Любые акции против Делиля должны быть предприняты с крайней осторожностью. Он слишком важен и исключительно ценен для красной рези– дентуры во Франции. Являясь агентом Сюртэ, он имеет доступ к уголовным делам и возможность скрыть или же предъявить улики с целью изобличения неугодных лиц. Любая попытка ликвидации может вызвать подозрение.

Основанием для расследования, выявившего связь Р. Д. с коммунистами, явился твой запрос, что, возможно, доставит тебе некоторое удовлетворение.

В любой другой ситуации мы были бы обязаны известить об этом французов, но официальные действия против него в глазах его хозяев будут, несомненно, связаны с твоей миссией. Таким образом, любая операция против Р. Д. должна выглядеть исключительной случайностью. Его возможная смерть должна выглядеть столь же естественной, как, например, смерть полицейского при исполнении служебных обязанностей.

Надеюсь, что ты сможешь воспользоваться следующими данными. В течение некоторого времени Р. Д. использовал в качестве явки бордель на Монмартре по адресу: Рю де ла Круи, 32, – и поддерживал хорошие отношения с его содержательницей мадам Мольер. Неизвестно, бывает ли он там в настоящее время, но рекомендую проверить этот адрес и действовать в рамках нашей информации.

Роль Рюдена и его местонахождение по сей день остаются тайной.

На этом заканчиваю свое сообщение».

Делиль… Вот как… У меня даже затуманилось в глазах, и я, чтобы прийти в себя, проглотил еще приличную рюмку бренди. Выпив, закурил и еще раз внимательно перечитал письмо, затем свернул листок в трубочку и поднес к нему горящую спичку. Письмо скрутилось в быстро охватившем его огне и превратилось в черное ничто, в хлопья пепла, которые я размял в тарелке.

Это сообщение ничего не решало, оно только подтвердило некоторые мои подозрения. Если кто-то из моих наемников связан с Делилем, это все равно выяснится в скором будущем. Значит, Делиль все-таки оказался красным! Это большое подспорье, Бойлер. Но если бы ты пронюхал, что с коммунистами связан Туки, Отто, Сеймур или один из делла Вичи, это была бы действительно серьезная помощь. А Делиль… Что ж, и на том спасибо.

Я был абсолютно уверен, что мои действия в Арле и дальнейшее пребывание в Марселе остались незамеченными. За нами никто не вел наблюдения. Я встал из-за стола, выбрался из бистро на улицу и медленно побрел под моросящим небом.

Хорошо, думал я, рассмотрим внимательно все возможности. Делиль – красный и подозревает, что я прибыл во Францию совсем по другим причинам, чем указал ему. Я во Франции и я под подозрением. Что он будет делать?

Выяснять, что на самом деле собираюсь предпринять? Каким образом? Внедрить агента. Приставить ко мне своего человека. Делиль, в его положении полицейского инспектора, вполне может запугать любого из моих парней обвинением в нарушении законности и порядка. Особенно если есть за что. Он вполне может схватить человека, приставить пистолет к башке и заставить работать на себя. Но кого он мог скрутить? TyjcH? Отто? Сеймура? Джипо или Маркуса?

Туки имел возможность предупредить кого-нибудь о нашем предполагаемом путешествии в южную Францию. Именно Туки свел меня с Отто Лоренцем, именно он предложил остановиться в гостинице «Мозель», где нам подвернулся Сеймур, и опять же он рекомендовал мне братьев-итальянцев.

Мог ли Туки быть агентом Делиля? Вполне возможно, что Делиль припер его к стене. В самом деле, представители Соединенных Штатов не пожелали помочь своему соотечественнику, а самому Туки не к кому было обратиться за помощью, чтобы противостоять инспектору. Он мог согласиться на все. Терять ему было нечего.

Туки Смит мог только выиграть… учитывая, что над ним висело обвинение в убийстве. Провал в Гавре. Да мало ли что еще могло висеть на моем компаньоне? Слишком много удачных совпадений было в его рассказе о бегстве. Делил! наверняка какое-то время держал Туки на коротком поводке.

Ладно, допустим, что это все-таки Туки. Что произойдет, если я уберу его? Связь Делиля с моей командой сразу же прервется. Тогда, как опытный разведчик, не желающий рисковать, он двинет на меня все силы Сюртэ, чтобы побыстрее прикончить. А прикончить человека у Сюртэ сил хватит всегда.

Мне можно рассчитывать только на два варианта: или выждать, когда операция на вилле подойдет к концу и я заполучу микропленку, и тогда позаботиться о Туки, если, конечно, он первым не позаботится обо мне. Или нанести персональный визит мсье Делилю. Если за это время кто-то подстрахует инспектора и займет его место, тогда я временно уйду в подполье.

Чего мне ждать, если Делиль выйдет из игры? Много всего малоприятного, особенно если его хозяева заподозрят, что его неожиданная смерть связана с грабежом на вилле Рюдена. Или ровным счетом ничего, если постараться позаботиться о нем в тот момент, когда он будет находиться при исполнении служебных обязанностей, как предложил Бойлер в своем письме.

Под дождем я шел по Марселю и в конце концов вышел на Парижскую площадь и в кассах вокзала купил билет первого класса на «Голубой экспресс» до Парижа. Поезд отправлялся через пятнадцать минут, и я присел на лавку рядом с женщиной, которая возилась с маленьким ребенком, и закурил сигарету.

Не отрывая взгляд от фонтана, который плескался посреди площади, абсолютно ни о чем не думал, пока не объявили о начале посадки на поезд. Тогда я встал и прошел на перрон.

Заняв свое место в купе, я стал разрабатывать план действий. Это должен быть хороший и надежный план. Все произойдет при исполнении служебных обязанностей. А через пару дней в какой-нибудь газете, вероятно, даже появится заметка об этом происшествии.