Текст книги "Ночной рейс в Париж"

Автор книги: Ричард Джессон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

А Туки все крепче давил стволом пистолета мне в брюхо.

– Я не слышу ответ, а, босс, – говорил он сквозь стиснутые зубы. – Я не прочь сыграть за большой куш даже при неблагоприятных условиях. Но я должен знать, во что я играю. Я не возражаю далее против того, что Сюртэ садится мне на шею каждый раз, когда я плюну на одном из вшивых парижских бульваров, но я хочу знать, что все это значит. Или я немедленно выхожу из дела. Подчеркиваю – немедленно.

Его лицо было потным, грязным и напряженным.

Я подумал, что сумел бы справиться с ним. Шансы были пятьдесят на пятьдесят: наши силы равны. Но что-то останавливало меня. Я вновь посмотрел на Туки. Тройная альтернатива. Убрать его, потерять его или сказать ему. Я не хотел убивать его. Я не хотел и расставаться с ним. Он идеально подходил для нашей операции.

– Спрашиваю в последний раз, босс…

– Я из британской разведки, – спокойно сообщил я. – Выполняю специальное задание.

– Разведка?.. – прошептал он, широко раскрыв глаза.

Гнев проступил на его лице, когда он осознал сказанное мной.

– Что это, захват? Ликвидация? Чем мы будем заниматься, босс?

– Все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить, Туки.

– Сложнее… – задумчиво повторил он. – Биологическое оружие? Бомба? Что может быть сложнее, чем новая бомба?

Туки отвел пистолет от моего живота, и я с облегчением вздохнул, хотя и не боялся его. Но наведенный на тебя пистолет всегда неприятен.

– Я не имею права говорить тебе об этом, – ответил я. – Но это похлеще любой бомбы.

– Иисус Христос, – на этот раз вздохнул он. – Больше, чем бомба. Ты хочешь сказать, что кто-то выдумал что-то больше, чем бомба?

Кислый запах пороха уже начинал пощипывать ноздри, в горле першило.

Отто продолжал ритмически стрелять. С той стороны дороги ему отвечали беспорядочные выстрелы.

Туки смотрел на меня, и его лицо все больше и больше мрачнело.

– Значит, мы будем работать впустую? И нам ничего не достанется?

– Будет все так, как я пообещал, Туки. Просто я проведу операцию под прикрытием ограбления, но ограбление не состоится, если мы не прикончим этих горилл. Судя по всему, они повисли на «хвосте» еще когда я уезжал из Лондона. И видимо им известно, что мы затеяли. Иначе бы их здесь не было. Можно предположить два варианта: этих парней послали следить за мной, но они засветились по дороге, либо они с самого начала собирались меня ликвидировать. В любом случае их надо убрать. Если это большевики…

Я остановился, посмотрел на хмурое лицо Туки и сообразил, что размышляю вслух.

– Послушай! – тяжело выдохнул он. – До меня доходили слухи, что ты просто рыдал, когда война кончилась. У тебя больше не бывало таких горячих деньков после того, как Джонни отправился домой. Что заставило тебя снова выйти на дорогу британской славы?

– Четверть миллиона долларов, которые я возьму на этой вилле плюс возможность истратить их, как пожелается, – ответил я.

– Иисус Христос, – снова обратился он к небесам. – Мало того, что я нарушаю закон, так теперь впутался в твои шпионские делишки.

Он раздраженно повернулся в мою сторону, положил пистолет на землю.

– Даже по этим чертовым лесам ползают красные дьяволята, – огрызнулся он. – Вот и думай теперь – кому доверять.

Отто, продолжая отстреливаться, повернулся к нам.

– Подкиньте мне патронов!

Но мы еще не договорились с Туки. На этот раз я вскинул пистолет и приставил его к голове старого приятеля.

– Ну как, Туки? – спросил я, не обращая внимания на призывы Отто.

– Убери это от моей головы, – спокойно ответил Туки.

– Я жду ответа.

– Мне нужны боеприпасы, – снова закричал Отто.

С противоположной стороны дороги начали стрелять чаще.

– Убери пистолет подальше, – повторил Туки.

– Туки, я считаю до трех. Или мы работаем вместе или ты не работаешь вообще, – предупредил я.

– О'кей, – прорычал он, – конечно, я работаю. Только убери пистолет, иначе тебе придется воспользоваться им. Иисус Христос! Красные! Только их здесь и не хватало.

Петляя, к нам приблизился Отто.

– Что тут у вас происходит?

– Заткнись, краут, – сердито ответил Туки. – Тебе нужны патроны – и ты их получишь.

Он бросил несколько обойм к ногам немца.

– Возьми на себя левую часть этих зарослей. – Туки указал Отто на изрядную часть живой изгороди вдоль дороги. – Я возьму правую. Босс, а ты двигай прямо через рощу, когда я издам крик повстанца.

– Что это за «крик повстанца»? – изумился Отто.

– Ты должен был слышать его в Берлине в конце войны. И не раз, – отрезал Туки. – Мне надо минут пять. О'кей?

Я согласно кивнул.

– Шевелись, краут, – сказал Туки. Его охватил боевой азарт. – Мы возьмем этих ребят в клещи.

Я наблюдал, как Туки и Отто начали передвижение вправо и влево от меня. Когда наши маневры заметили на другой стороне дороги, стрельба возобновилась. Не торопясь я отвечал на огонь, засекая движения в зарослях и вспышки выстрелов.

Стрельба прекратилась. До меня донеслись тихие голоса. Затем раздался вопль, от которого кровь леденела в жилах. Это мог быть только Туки, который бросился в атаку. Я вскочил и двинулся вперед, равномерно перебегая от дерева к дереву с двумя пистолетами наготове. Когда я приблизился к дороге, эти ребята вышли из кустов спинами ко мне, отстреливаясь от невидимого врага. Я тут же выстрелил из обоих стволов. Они развернулись ко мне с такими изумленными лицами, как если бы им явилось привидение, и рухнули в дорожную пыль.

Наступила тишина.

Туки, хрустя валежником, выбрался из рощи. Он улыбнулся.

– Я до смерти перепугал их своим криком. Они, наверное, решили, что у них в тылу целая армия.

– Кто они? – требовательно спросил Отто, подходя к нам.

– Это уже не имеет значения, – сказал я. – Надо выбираться отсюда, и поскорее.

– Как быть с их машиной? – спросил Туки.

Я повернулся к Отто.

– Отгони ее подальше от дороги и сразу возвращайся. Туки, а мы давай оттащим этих двоих в рощу.

Отто бегом направился к чужой машине и задним ходом загнал ее в заросли. Туки схватил одного из убитых за ноги и потащил к кустам, где уже лежал их приятель. Я занялся оставшимися двумя. Они лежали, похожие друг на друга, в одинаковых черных костюмах. Ни у кого из них никаких документов не было. Только обнаруженный Туки бумажник с полумиллионом франков. В машине тоже ничего, что могло бы навести нас на след. Лишь сигареты и обоймы для «люгеров».

Я вернулся к нашей машине и уселся на свое место. За руль опять сел Туки. Мы переждали, пока по шоссе пронеслись случайные машины и дорога опустела. Тогда Туки осторожно вывел машину на шоссе. И мы рванули!

Не замечая быстрой езды, я обдумывал происшедшее. Существовала масса возможностей, чтобы снова сесть нам на «хвост». Я в который раз перебирал варианты. Инспектор Сюртэ мог оказаться самозванцем. Но он мог быть и настоящим инспектором и при этом работать на красных. Вполне вероятно, что это он навел на нас преследователей, но, с другой стороны, почему погоня действовала так бесцеремонно? Быть может, эти парни были плохо подготовлены? А разве я не крутился три дня по Парижу в поисках Туки? Меня могли засечь и здесь. Я предполагал – и не без оснований, – что у красных еще со времен войны заведено на меня досье, а в связи с суматохой, возникшей из-за пропажи микрофильма, они могли поднять все старые дела и обратить внимание на мое появление во Франции. В этой ситуации совсем не лишне проверить этого суетливого и подозрительного англичанина. На всякий случай, чтобы успокоить нервишки. А эта проверка могла выявить мои связи с британской разведкой во время войны и навести на след пухлого уголовного дела в Скотланд– Ярде в послевоенные годы. Да…

Бойлер все это понимал. Он настаивал именно на моей кандидатуре, он 3i!an, что такой опытный агент, как я, способен сбить противника со следа, если тот начнет что-то вынюхивать, и уйти от любой погони, как это случилось сегодня. Оставалось надеяться, что, узнав про мое уголовное дело в Скотланд-Ярде, меня оставят в покое, слишком уж это далеко от шпионажа.

Обо всем этом я думал, пока Туки гнал машину по солнечным дорогам южной Франции. Мне не хотелось думать о том, в чем я признался Туки. Я знал: стоит об этом всерьез задуматься и я неизбежно приду к выводу, что Туки – кандидат в покойники. Под дулом пистолета я сообщил ему то, что он знать не должен. Но сейчас он был мне необходим. Сложилась одна из тех отчаянных ситуаций, когда видишь мир сквозь прорезь прицела и держишь палец на спусковом крючке.

И все же мне было трудно смириться с мыслью, что им удалось так легко выследить меня. Это было тем более чертовски обидно, что, видимо, где-то я не заметил слежку. Хороший агент никогда не допустит тако го детсадовского промаха.

Впрочем, вполне вероятно, что один из моих парней является контактером чьей-то контрразведки, и, учитывая все происшедшее, такая возможность представилась мне достаточно реальной.

ГЛАВА 7

Я решил вести себя так, будто ровным счетом ничего не произошло. Когда мы окажемся на вилле и начнется заваруха, я вплотную займусь добычей микрофильма.

Д пока я всего-навсего уголовный преступник, идущий на ограбление.

Туки тоже держался так, будто мы и не думали выяснять отношения при помощи пистолетов. Помалкивал и Отто, но в его голубых глазах отражалась напряженная работа мысли. Было что-то ненормальное в молчании человека, на которого напали четверо убийц. Но он сдержался и не задал мне ни одного вопроса. Видимо, пытался сам вычислить истинные причины запланированного ограбления.

Так или иначе мы неслись вперед, молчали и думали о своем. Туки за рулем вел себя, как и раньше, ветрено и безмятежно, как человек, необремененный заботами.

В Арле, что стоит на берегах Роны, и доныне сохранился могучий почерк римской культуры, с тех времен, когда трехпалубные галеры пересекали Средиземное море. Нас окружали древние сооружения, хранящие историю этого города. Легендами веяло от кладки каменной арены и поднимающихся уступами каменных скамей старого театра. Сам город раскинулся по берегам Роны среди райских полей, которые недаром так любил изображать на своих картинах нищий Ван Гог. Вокруг по-прежнему сохранялись сады. Это была тихая провинция, где никто никуда не торопился.

Уже три дня мы наблюдали за виллой Рюдена. Продав в Марселе машину, Отто присоединился к нам в Арле. Во избежание всяческих подозрений он приехал сюда как одиночка и в одиночестве бродил по окрестностям, выдавая себя за художника. Обзавелся кистями, красками, холстом, выходил на плейер с мольбертом и работал на жарком солнце неподалеку от места, где мы с Туки прятались от посторонних в лесочке. Три дня мы жили в этой рощице, а Отто тайно доставлял нам продукты и легкое французское вино, и снова бродил по окрестностям и делал наброски виллы, ее садов, стен, террас, обращенных к реке и окрестным холмам.

Туки кивнул на трехэтажный розовый дом, который виднелся в отдалении из нашего укрытия.

– Мне нравится, что здесь всего один вход в сад, – сказал он, покусывая какую-то былинку, – ты заходишь оттуда, затыкаешь его и прикрываешь всю сторону виллы, выходящую к реке, так что никто не шелохнется…

Я рассматривал на&роски виллы, сделанные Отто. Наш краут неплохо рисовал и обладал способностью выразительно подчеркивать заслуживающие внимания детали. Позади этого богатого дома расстилались поля.

Виллу окружали великолепные сады, а фасад дома выходил прямо к реке Роне. Единственный вход в усадьбу закрывали массивные решетчатые ворота, которые распахнулись, когда какой-то мужчина на тележке, груженной обрезками веток из сада, лениво подгоняя впряженного в тележку осла, медленно выехал на дорогу. Именно этот вход имел в виду Туки. Все утро в усадьбе шла работа. Я поднял к глазам бинокль.

– Как ты думаешь, – спросил я Отто, – не удастся ли подкупить кого-нибудь из ррислуги? Хорошо бы заполучить план внутреннего расположения комнат.

– Вряд ли, – ответил Отто. – Судя по тому, что говорят в пивных Арля, слуги Рюдена работают у него много лет и, очевидно, дорожат работой. Все они испанцы и не слишком разговорчивы. Когда вилла закрыта, они возвращаются в Испанию. По-видимому, обслуживают хозяина в другом доме.

– Босс, – обратился ко мне Туки, – как ты думаешь, сколько здесь соберется народу?

– Человек двести, – прикинул я. – Среди них пятнадцать – двадцать охранников, не считая вооруженных шоферов и личных телохранителей.

– Тогда нам точно надо быть вшестером, – проворчал он.

– Я тоже так думаю, – согласился Отто.

– Да, вшестером мы справимся, – сказал я, изучая дом в бинокль. – Двое – спереди, двое – со стороны реки и еще два человека – на крыше. Интересно, где они поставят машины?

– Может, вон на том откосе? – показал Туки на пологое подножие холма. – Больше негде, со всех сторон цветочки, клумбы и прочие штучки, а в поле – неудобно: слишком далеко идти.

– Разумно. Значит, все шоферы тоже соберутся с этой стороны дома около машин. О них надо позаботиться в первую очередь. Отто, подрисуй несколько машин на откосе.

Отто набросал сбоку от дома силуэты нескольких машин и людей.

– В любой комнате всегда найдется парень, которому приспичит прогуляться к реке с какой-нибудь девчонкой, – заметил многоопытный в таких делах Туки.

– Тогда прибавим к общему числу как минимум пару охранников и сопровождающих, – прикинул я.

– Там неудобные подходы, – напомнил Отто, глядя вниз, где струились холодные воды Роны.

Я опять взялся за подробное изучение дома и подступов к нему. В полевой бинокль я разглядел густые заросли кустарника примерно в километре от ограды.

– Двое укроются в этих кустах за пару дней до открытия базара и двинутся к вилле прямо оттуда. Они позаботятся о речной стороне усадьбы и прикроют подход тех, кто должен будет занять место на крыше. При этом они смогут контролировать всю заднюю террасу, а это четвертая часть всей территории.

Отто не пропускал ни единого слова и явно брал на заметку любую мелочь.

– А как мы попадем на крышу? – спросил Туки. – По воздуху, что ли?

Он почесал свою четырехдневную щетину и сделал глоток вина.

– Да, снаружи туда не заберешься, – согласился Отто, рассматривая свои рисунки и сверяя их с домом.

– Подходим к дому со стороны сада, вплотную к стене, – объяснил я, – закидываем на крышу крюк и веревочную лестницу. Что может быть проще?

Они согласились, что это выполнимо.

– Что еще? – спросил я.

– А как быть с гостями? – поинтересовался Туки. – Загнать всех в одну комнату?

– Игра и распродажа будут вестись на втором этаже. На первом этаже едят, танцуют и веселятся, – ответил я. – Третий этгик, где находятся спальни, предоставляется гостям для удовлетворения их нескромных прихотей…

– И это то, что называется светским обществом? – усмехнулся Туки.

– Двое из нас спускаются с холма, – продолжал я разработку операции, – направляются к главным воротам и берут на себя внутреннюю охрану. Те, что подойдут со стороны реки, перережут телефонные провода. Сеть проходит слева от дома.

Отто сделал еще одну заметку.

– Здесь они объединяются. В это время еще двое через крышу проникают в дом и для начала прочесывают третий этаж. И наконец мы все встречаемся на втором этаже или в том месте, где будет проводиться игра.

Туки посмотрел на меня. ь – Ты так и не сказал, что делать с гостями.

– Всех гостей вместе с персоналом нужно собрать в доме в одном месте – в большой комнате или зале, где будут стоять столы.

– Это нелегко сделать, – задумчиво произнес Отто.

– А я думаю, что нет, – возразил Туки с усмешкой, – особенно если уткнуть «сорок пятый» в кишки самым беспокойным…

– В любом случае, – продолжил я, – надо собрать их всех вместе. Это необходимо для нашей же безопасности. А кроме того так будет легче узнать, не захватил ли кто из них с собой семейные ценности в надежде на крупный выигрыш или бесценное бриллиантовое колье, доставшееся от бабушки.

– Где мы оставим машину^ – спросил Туки.

– Спрячем ее где-нибудь возле шоссе, а виллу покинем на автомобиле одного из гостей.

– Толково, – сказал Отто. – Мне нравится.

Мы помолчали. Каждый оценивал ситуацию, чтобы предусмотреть те случайности, которые могли бы сорвать хорошо задуманную акцию, и прикидывал, как избежать их.

– Наверняка здесь будут и люди из Сюртэ, – напомнил Отто. – Они прибудут в полицейских машинах, а это означает, что машины оснащены рациями. Их надо уничтожить первым делом.

– Дельная мысль, краут, – одобрительно проворчал Туки.

– Это возьмет на себя двойка, которая будет работать перед домом. Сначала отключить телефонную связь, а потом проверить машины и перерезать радиопровода, ведущие к аккумуляторам.

– Иисусе! – не выдержал Туки. – Вот это будет грабеж!

– Отметь, – сказал Отто, – нам понадобятся крупномасштабные карты юга Франции. Надо заранее позаботиться об отходе. Все это представление не будет иметь смысла, если мы не сумеем скрыться.

– Как насчет гор Испании? – спросил Туки. – В этих вшивых Пиренеях миллионы всяких троп.

– Раздобудь карты с указаниями пограничных постов и горной местности с обеих сторон границы, – сказал я Отто. – Уйти в горы просто, но надо еще знать, как оттуда выбраться.

– Кстати, – сказал Туки, – если это один из тех дурацких светских приемов – со всякими фото в «Лай– фе» и «Луке», значит, там будут репортеры. А эти ребята научились щелкать маленькими камерами так, что ты и не узнаешь об этом.

– Если мы наденем маски, – возразил я, – можно не бояться корреспондентов.

– Я ничего не имею против, – заявил Туки. – Но они сокращают обзор. В них ты ничего не увидишь боковым зрением.

– Ну, тогда зачерним лица. Так делают командос. Лицо, покрытое черной краской, плюс черный платок, прикрывающий нижнюю часть лица.

Отто набросал на листе бумаги лицо Туки, затем оттенил его черным штрихом и пририсовал платок. Да, в шляпах, с лицами под краской и в платках, прикрывающих лицо от носа до горла, нас никто не сможет узнать, разве что попадется кто-нибудь, кто знает нас очень близко.

– Есть еще что-нибудь? – спросил я.

Парни подумали, и в конце концов оба отрицательно покачали головами.

– Хорошо, – подвел я итоги нашего совещания. – Тогда пошли отсюда. Если понадобится что-то уточнить, мы всегда вернемся.

Отто собрал свои краски, карандаши, бумагу, перекинул за спину ремень походного мольберта.

– Ты отправишься первым, Отто. Мы с Туки поедем в Марсель на автобусе. Тоже сегодня, но попозже. А ты в это время покрутись в Арле по кофейням и послушай, что можно еще разнюхать о базаре. Вопросов не задавай. Только слушай.

– У меня нет денег, – напомнил он.

Я дал ему двадцать тысяч франков.

– В Марселе мы раздобудем новую машину. Остановимся в Отеле де ла Пост под именем братьев Ретцен. Мы сами свяжемся с тобой. Если заметишь нас на улице, не подходи. Ты нас не знаешь. Ясно? – Я прикурил сигарету и затянулся. – А теперь, Отто, повтори все, что я сказал.

Магнитофон – и тот не смог бы быть точнее…

При прощании между нами возникла минутная неловкость. Он не знал, протянуть ли нам руку на прощание или нет. Пришлось нам проявить инициативу.

Когда Отто, нагруженный мольбертом, сумками, походным рюкзаком, двинулся к Арлю, солнце уже садилось, как на картинах Ван Гога.

– Что теперь, босс? – спросил Туки. Он закончил возиться с остатками нашего наблюдательного поста и присыпал землей пустые банки и бутылки, накопившиеся за три прошедших дня.

– Мы обойдем Арль по сельской дороге и выйдем на его окраину с другой стороны города. Дождемся автобуса, он должен подойти к девяти часам вечера, и отправимся глянуть на твоих итальяшек.

– Они тебе понравятся.

– Посмотрим.

ГЛАВА 8

Девятичасовой автобус на Марсель запаздывал. Мы с Туки три дня ничего не ели, кроме хлеба, вина и сыра, и, признаться, оголодали немного. После того как в очередной раз мы спросили владельца маленькой гостиницы рядом с остановкой о прибытии автобуса, он принялся звонить в Арль, а мы сели перекусить. За аперитивом на Туки снова напал кашель, он встал из-за стола и скрылся в туалете. Минут через десять вернулся с раскрасневшимся лицом, как это случалось уже не раз. Я привык к этим приступам и ни о чем не спрашивал Туки. Да он и не расположен был что-либо объяснять.

Мы хорошо подкрепились и уже в десятом часу добрались до кофе. Но тут дверь распахнулась, и в зал вошел мощный мужчина под два метра ростом – таких широченных плеч мне еще не доводилось видеть. Он огляделся, пристально посмотрел на нас и уселся за столик в дальнем конце зала, хмуро поглядывая в нашу сторону. У него была густая, но аккуратная грива темных волос, грубая смуглая кожа и блестящие ровные зубы. Он заказал вино и покуривал короткую черную сигару, изредка посматривая в окно.

– Ты встречался с ним когда-нибудь, а, босс? – спросил Туки.

– Нет.

– Имей в виду – он «упакован».

– Что-что? – переспросил я.

– Вооружен, – сказал Туки и с досадой поморщился. – У него пистолет.

– Откуда ты знаешь? – Сам я ничего не заметил.

– Левая рука опущена вниз слишком прямо, как будто он пытается что-то прикрыть под мышкой, – пояснил Туки. – Или это пистолет, или у этого парня самые могучие бицепсы в мире.

– Судя по его пропорциям, так оно и есть.

– Хочешь взять такого в дело?

– Нет. Он скорее всего пастух, судя по одежде.

– Ты хочешь сказать, что он – французский ковбой? – спросил Туки и хохотнул. – Французский ковбой, будь я проклят!

Я кивнул, продолжая поглядывать на черноволосого гиганта.

Он поднялся из-за стола, двигаясь подобно слону, танцующему в балете, и позвал владельца гостиницы:

– Когда все-таки будет автобус на Марсель?

– Он сегодня опаздывает, – раздался ответ.

«Ковбой» что-то проворчал и снова сел. Он нервничал и несколько раз сердито глянул в нашу сторону, но вид из окна на дорогу интересовал его явно гораздо больше.

– Пойдем отсюда, – сказал я Туки, оплатил счет, встал и направился к двери. Туки следовал за мной.

Когда я приблизился к двери, она неожиданно распахнулась. В ресторанный зал быстро вошел человек в плаще с обнаженным пистолетом, за ним – трое жандармов. Почувствовал, что Туки готов схватиться за оружие, быстро повернулся к нему и отрицательно качнул головой, показывая глазами на могучего незнакомца. В самом деле, этот парень тут же бросился в сторону черного хода, а жандармы и человек в плаще метнулись за ним. Я увидел, как пальцы Туки в кармане пиджака расслабились, выпуская рукоятку «сорок пятого». Он отошел в сторону и встал рядом со мной, наблюдая за происходящим.

– Жан Сеймур! – заорал человек в плаще. – Я приказываю тебе остановиться!

Он похож на полицейского инспектора, подумал я.

Из комнаты, куда вел черный ход, послышался шум. Владелец гостиницы громко закричал. Из рук официанта выскользнул поднос, и по полу загремели тарелки. Из приоткрытой двери доносились крики и звуки ударов. Вдруг из комнаты в зал вывалился огромный ком, сплетенный из рук, тел, ног и, как извивающийся спрут, забился на полу ресторанного зала. Ругань и проклятия сотрясали воздух. Парень ревел, как разъяренный бык. На нем повисли трое жандармов. Он упирался, склонив голову, набычив шею и наклонив вперед плечи. Его здоровенные руки вцепились в двух жандармов, и он пытался столкнуть их головами. Третий нападающий пытался обхватить его со спины, пока инспектор молотил по голове парня полицейской дубинкой.

В конце концов черноволосый гигант все-таки столкнул их лбами с такой силой, что жандармы, как бревна, отлетели от него в разные стороны и растянулись на полу. Но и полицейская дубинка тоже успела сделать свое дело. «Ковбой» тяжело осел на колени, и тогда все трое снова накинулись на него и начали колотить руками и ногами. Он поднялся и сделал последнюю отчаянную попытку вырваться. Он размахнулся и, ударив инспектора в живот, метнул его через весь зал так, что тот приземлился у наших ног. Лишь после этого здоровяк ухмыльнулся – ей-богу! – и рухнул на пол без сознания. Жандармы еще не успокоились и продолжали пинать его сапогами.

Вскоре все закончилось. Парень лежал, растянувшись среди перевернутых столов и стульев, а владелец гостиницы и его жена проклинали своего поверженного гостя на чем свет стоит. Жандармы успокоились и помогли ему подняться на ноги.

– Чертовски крепкий мужик! – сказал Туки с неподдельным уважением в голосе.

– Да, – согласился я.

Исполнено все было быстро и на редкость аккуратно. Слишком театрально для того, чтобы поверить в правдивость этой драки. Правда, при всем при том никто не сделал и шагу в нашу сторону. Я безучастно наблюдал, как полицейские защелкнули на руках гиганта наручники и вывели его из дверей.

В это время на улице заскрежетали тормоза и раздалось шипение открывающихся дверей. Это отвлекло наше внимание от выходящих участников схватки.

Мы поспешили сесть в автобус. На передних сиденьях дремали пять-шесть человек, сморенных жарой и дорогой. Они не обратили на нас никакого внимания, и мы пробрались по проходу между сиденьями в заднюю часть автобуса.

Туки закрыл глаза и тут же заснул. Я тоже прикрыл глаза, но спать не стал. Я вспоминал этого малого с пистолетом под мышкой. Он появился в гостинице так неожиданно. Он мог прийти и за мной, мог убить меня. Именно так это когда-нибудь и произойдет, если произойдет, конечно.

Через полчаса на какой-то остановке в сельской местности все пассажиры вышли, и в автобусе остались только мы с Туки. Автобус трясся, подскакивая на ухабах, еще часа полтора. Несмотря на все страхи и беспокойства, я тоже отключился и задремал, но неожиданно проснулся от скрипа тормозов. Рядом зашевелился сонный Туки.

– Где мы?

Откуда мне было знать?..

Дверь автобуса открылась.

– В Марсель, мсье? – раздался голос из темени.

– Да, – ответил шофер.

Я подтолкнул Туки локтем.

– Смотри-ка, кто собрался в Марсель…

Крупный мужчина с густыми черными волосами направился по проходу в конец автобуса, на мгновение заколебался, увидев нас, но затем прошел мимо и сел на заднее сиденье.

– Ты подумай, – сказал Туки, – это он, будь я проклят! Ну хорошо…

Автобус снова загрохотал в темноте.

– Такого человека стоит привлечь, – шепнул мне Туки на ухо.

Я был согласен с ним и кивнул в ответ.

– Но его будут искать.

– Смотря что он натворил.

Тут мне вспомнились мои сомнения по поводу полиции и заварушки, которую они устроили в гостинице. Так ли уж все это было театрально? Так ли уж аккуратно? Ведь жандармы избивали его всерьез…

«Брось это, Рис! – сказал я сам себе. – Разве можно так осторожничать? Какие еще тебе нужны доказательства? Скоро ты начнешь шарахаться от теней».

– Ты сможешь прощупать его? – спросил я Туки.

– Конечно, но будет лучше, если ты сядешь рядом с нами и послушаешь его ответы.

– О'кей, – согласился я.

Мы подошли к неожиданному попутчику. Я уселся рядом и повернулся к нему.

– Жан Сеймур?

– Кто это интересуется мною? – рявкнул он и открыл глаза. Лицо гиганта украшали синяки и кровоподтеки, а на голове вздулись неровные шишки – следы ударов полицейской дубинки.

– Почему у вас были неприятности в гостинице? – спросил я, будто не замечая его вопроса.

– Неприятности, мсье? – переспросил он, выпрямляясь на сиденье, и потянулся рукой к пуговицам рубахи. – Не понимаю.

В это время Туки, не говоря ни слова, быстро и Уверенно протянул руку и выхватил у него из-за пазухи короткоствольный пистолет. Мужчина дернулся было вслед, но Туки толкнул его обратно на сиденье и Уставил в лицо сжатый двумя руками пистолет, поворачиваясь спиной к шоферу автобуса так, чтобы тот ничего, кроме спины, не увидел в зеркальце заднего обзора.

Безоружный «ковбой» злобно смотрел на нас огненными черными глазами.

Туки оставил пистолет в одной руке и прижал его к шее мужчины. Свободной рукой он залез в карман рубашки гиганта и вытащил пачку потрепанных бумаг, скрепленных резинкой. Бумаги он передал мне. Я тоже развернулся к шоферу спиной и чиркнул спичкой, чтобы разобраться в этой пачке.

Документы действительно были выданы на имя Жана Сеймура из Авиньона. Несколько писем, книжечка с отрывными купонами и профсоюзная карточка, которая подтверждала, что Жан Сеймур в настоящее время является подмастерьем бетонщика. Я перехватил все эти бумаги резинкой и вернул их на прежнее место.

– Что все это значит? – прохрипел он. – И вообще, прикажи своему мальчику убрать пистолет. Святые небеса! Я заставлю его проглотить эту «пушку».

Однако говорил он явно обеспокоенно.

Туки, услышав угрозу, негромко хмыкнул, издав невнятный горловой звук.

– Смотри на вещи проще, французик, – сказал он тихо. – И не надо так вопить.

– Так почему они схватились с тобой в гостинице? – переспросил я.

– Не понял, что вам надо?

– Чего они от тебя хотели?

– Я просто ударил одного человека. Он угрожал мне, как вот этот малыш с пистолетом, – ответил он низким напряженным голосом. – Пафф! Я набил ему морду!

– А зачем тебе пистолет? – спросил Туки. – И не ори, говори потише.

– Я всегда ношу его с собой, – ответил он на этот раз чуть тише.

– Зачем? – вмешался я.

– Святые небеса… Вы слишком любопытны, мсье, – сказал он, – и задаете много вопросов.

– Ничего, – вновь хмыкнул Туки, – Сюртэ задает их еще больше.

– Зачем ты едешь в Марсель? – продолжил я.

– Не ваше дело, – отозвался «ковбой».

– У нас есть небольшое предложение.

– Что за предложение? – осторожно отозвался мужчина.

Туки повернулся ко мне. Решение должен принимать я. Я глубоко вздохнул и напомнил себе, что я не агент разведки, а уголовный преступник и должен мыслить соответственно этому. Я должен думать о крупном грабеже. Большая вилла. Десятки охранников. Две сотни гостей. Мне нужны люди. Гигант может стать шестым в группе, состоящей из Туки, Отто, меня и, может быть, двух итальянцев из Марселя.

– Ты знаешь окрестности Арля?

– Да, мсье, я родился и вырос в Авиньоне.

– А вилла Рюдена под Арлем на Роне тебе известна?

– Конечно. – Он подозрительно покосился на меня.

– Так вот – тринадцатого числа, через несколько дней, на вилле Рюдена состоится благотворительный базар. А мы собираемся той же ночью сыграть свою собственную игру. У нас собралась небольшая компания…

– Святые небеса! – Он посмотрел на нас с интересом.

– Ты, кажется, заинтересовался? – спросил я.

Он нахмурил черные брови.

– Сколько можно получить с этой игры? – Он сделал характерный жест, потирая сложенные вместе большой и указательный пальцы.

– Я финансирую операцию и беру половину, – прямо ответил я. – Другую половину добычи мой друг делит сам… Договаривайся с Туки.

– Туки? – он повернулся к моему компаньону. – Это имя?

– Да.

– Смешное имя.

– Ага, – сказал Туки, – давай посмеемся над ним, французик, и мы посмотрим, кому будет смешней…

– Ты должен договариваться с Туки, – повторил я. – Если хочешь войти в дело. Если нет…