Текст книги "Король серых"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

И все же что-то подсказывало Джеремии, что О’Райан был совсем не дурак.

Впрочем, какое это теперь имеет значение?

«Что ж, я хотел покончить со всем этим. Теперь мне представился подходящий случай».

– Какие будут предложения, Гектор?

Чернокожий улыбнулся зловеще:

– Проклятие! Будь я на твоем месте, я бы вызвал его на поединок и повыщипал ему все перья! Старина, сила на твоей стороне!

Да, у него была сила. В этом он не сомневался. Каким бы грозным противником ни был ворон, он был всего лишь Серым со всеми присущими ему ограничениями. Джеремия был человеком.

– Я сделаю это.

– Помни, я с тобой!

– Гектор, оставайся там, где стоишь! Я это серьезно!

Его спутник уже хотел ввязаться в очередной спор, но увидев потемневшее от гнева лицо Джеремии, передумал:

– Хорошо-хорошо, но – на всякий случай – знай, что я рядом.

Тодтманн кивнул и снова повернулся лицом к тьме. Прежде чем вызывать ворона, он хотел убедиться, что тени больше не будут служить ему помехой.

Как выяснилось, его опасения были напрасны. Тени покорно ретировались; их больше не нужно было подгонять. Страх их оказался столь велик, что Джеремия почти физически ощущал его присутствие в воздухе.

Оставалось разобраться с вороном.

– Где ты?

Ернический смешок заставил его вздрогнуть, но Гектор положил руку ему на плечо и прошептал на ухо:

– Не давай ему морочить тебе голову! Это единственное, на что он еще способен.

– Ты умеешь лишь выскакивать из-за угла и брать людей на испуг! – что было мочи закричал Джеремия, не обращая внимание на струившиеся по лбу ручейки пота. – Теперь посмотрим, каков ты в равном бою!

– Некоторые из нас, – донеслось до слуха Джеремии, – более равны, чем другие!

Тут перед ними возникло черное пятно, которое моментально превратилось в крылатую тень. Несмотря на свой боевой настрой, Джеремия вдруг почувствовал нестерпимое желание повернуться и кинуться прочь с этого места. Однако он не сделал этого. И не только потому, что не мог оставить в беде Каллистру и Гектора. Он понимал, что не успеет сделать и нескольких шагов, как ворон настигнет его и разорвет на части. К тому же в глубине души он действительно хотел покончить с проклятой птицей – хотел собственными глазами увидеть ее конец.

– Выше голову! – подбадривал его Гектор.

– Все в порядке. – Он соврал, но какой был бы прок, признайся он сейчас, что сердце у него ушло в пятки.

– За что боролся, на то и напоролся! – со смехом произнес ворон. – Биться будем или мириться?

– Мне нужна Каллистра!

– А что ты можешь предложить, когда ее ты хочешь получить?

Сделка? Какая может быть сделка с вороном? Это немыслимо! Разве можно ему хоть в чем-то положиться на его слово? Ведь он само двуличие.

– Никаких сделок. Просто я требую.

Глаза птицы из багряно-красный сделались холодными и белыми как иней. Эбеновый дьявол громко расхохотался… и мир на глазах Джеремии перевернулся вверх тормашками.

Оба приятеля полетели кувырком. Джеремия успел схватиться за столб, Гектор висел, уцепившись за пожарный гидрант. Ворону же, казалось, вся эта чехарда нипочем. Он продолжал, как ни в чем не бывало, парить на том же самом месте.

– А теперь мне нужен кто-нибудь из зрителей! – каркнул ворон, и в следующее же мгновение появилась Каллистра. Как и оба мужчины, она была повернута вверх ногами и к тому же прикована к колесу.

– Каллистра!

Ворон не стал затыкать ей рот, чтобы усугубить страдания Джеремии – они могли разговаривать, но не касаться друг друга.

– Джеремия, ты не должен был здесь появляться! Ты не можешь победить его!

Не может? Так Каллистра не верит, что у него есть шанс? Последняя надежда угасала.

Джеремия пробовал подтянуться вперед, но для этого ему необходимо было разжать руки. Но тогда он рисковал упасть на небеса.

– Крутится, крутится колесо, и только мне ведомо, где остановится оно! – на манер ярмарочного зазывалы горланил ворон.

И колесо действительно начало вращаться. Каллистра в страхе закричала.

– Джеремия! – раздался голос Гектора, который предпринимал титанические усилия, чтобы приблизиться к своему спутнику. – Ну давай же! Представь что-нибудь такое, чтобы остановить это!

Крики Каллистры разрывали Джеремии сердце, не давая сосредоточиться на деле. Наконец ему все же удалось нарисовать в воображении мир, каким он должен быть, в котором все стояло бы на своих местах. Таким, каким он был и будет всегда.

Мир вновь принял нормальное положение. Гектор, который находился ближе к земле, крякнул и встал на ноги. Джеремия же еще некоторое время описывал круги вокруг столба. Ему показалось, что он вот-вот задохнется.

Черная птица уже не смеялась.

– Пусть чудеса не кончаются, – пробормотал ворон и, посмотрев ледяным глазом на колесо, заставил его остановиться так, чтобы Каллистра оказалась вниз головой. – Давайте-ка прольем свет на этот предмет!

– Джеремия! – охваченная паникой, закричала Каллистра. – Берегись!

Он не забыл фокус со светом, столь же алчным и кровожадным, как тени. Это было творением злого гения, прекрасным и страшным одновременно. Видимо, ворону каким-то образом удалось исказить его смысл, потому что Джеремия не верил, что оно было рождено монстром. Ведь внешне оно было скорее антитезой, противоположностью черной тени, нежели ее близнецом.

Вспышка была ослепительной; Джеремия тщетно пытался защитить глаза. Рядом с ним корчился Гектор, также не привыкший к столь яркой иллюминации.

– Вы видели свет? – издевательским тоном осведомился ворон. – Видите свет?

– Как бы сделать, чтобы он заткнулся? – спросил Гектор. – Или, по крайней мере, вырубить эту проклятую лампочку? Ты же должен быть невосприимчив к подобным штукам. Ведь это та же тень, только яркая.

Так ли? Было ли подобно это творение обычной тени? Джеремия вспомнил, как он впервые столкнулся с этим. Тогда его присутствие вызвало замешательство.

Он сделал шаг вперед. Свет остановился, почти мгновенно отреагировав на его приближение. Джеремия сделал еще шаг. На сей раз светящаяся тень попятилась – точно так же, как прежде это делали ее темные соплеменники.

– И снова в бой! – рявкнул ворон, но светлое пятно продолжало пятиться. Птица принялась отчаянно хлопать крыльями, глаза ее налились кровью. На мгновение показалось, что ворон совершенно растерян. Потом он обратил взор на предположительно смертного и изрек: – Иногда бывает, что именно мелочи мешают нам жить! Никогда на моей памяти не было такого бесчестного и несправедливого дня!

– Он готов, старина! – закричал Гектор. – Твоя очередь. Ударь ему по больному месту!

Ударь по больному месту… Джеремия понятия не имел, где у ворона больное место, но был преисполнен решимости наказать его. Довольно ворону-призраку охотиться за ним, точно он кролик, а не человек, довольно отравлять жизнь ему и той, дороже которой у Джеремии никого не было. Если он и сомневался относительно того, стоит ли положить конец существованию эльфов или нет, то насчет ворона никаких сомнений у него не было. Если ворона можно отправить в небытие, то он, король Серых, сейчас этого пожелает. Он сконцентрировал все внимание на источнике своих бед…

Но птица не исчезла.

Нельзя сказать, чтобы ворон вовсе не пострадал. Птица закаркала, скорчилась, начала оплывать и вскоре превратилась скорее в какую-то бродячую тень, чем во что-то похожее на птицу. Светлое пятно испарилось, а тени – теперь, когда их хозяин как будто возвестил о своем поражении, – съежились до ничтожно малых размеров.

Джеремия перевел дух. Вопреки его воле птица не была повержена. У Джеремии возникло странное ощущение – словно он сам служит помехой собственным же усилиям, как если бы он распылял свою волю, пытаясь уничтожить два разных предмета, и один из них – неверная цель.

Неверная цель?

Осененный страшной догадкой, он перевел взгляд на Каллистру.

У нее не было рта; в какой-то момент ворон, это порождение дьявола, просто стер его с лица женщины. И все же она кричала, кричала громко, потому что, когда страдал ворон, страдала и она.

Охваченный отчаянием, Джеремия Тодтманн попытался внести коррективы в свою тактику, сделать так, чтобы ворон оказался его единственной целью. Но Каллистра по-прежнему оставалась во власти черной птицы. Чем больше усилий прилагал Джеремия, чтобы повергнуть ворона, тем сильнее кричала Каллистра.

На его глазах она начала таять. Она таяла, а все попытки Джеремии, казалось, лишь ускоряли процесс ее распада.

Вдруг из-за спины Джеремии, вооруженный крепкой, размером с бейсбольную биту, палкой, выступил Гектор – на лице его было написано намерение атаковать корчившуюся в судорогах птицу. Подойдя на расстояние вытянутой руки, он размахнулся и наотмашь ударил по пернатой твари… Такой подачи Джеремии еще не доводилось видеть.

Черный съежившийся комок взмыл в воздух и пулей полетел в самый конец улицы, где его немедленно поглотила тень. Оттуда донесся слабый, глухой удар – птица шмякнулась на мостовую. В глазах Джеремии можно было прочесть разочарование – он явно ожидал услышать что-то другое. Он ждал взрыва. Это было бы заслуженным концом птицы-демона.

– «Каркнул ворон: „Nevermore!“» – прошептал Гектор и выпустил из рук палку, которая растаяла в воздухе, не коснувшись земли.

Nevermore… Реальность обрушилась на Джеремию напоминанием о судьбе другой женщины…

– Каллистра!

Не было ни колеса, ни распятой на нем пленницы.

Встав на четвереньки, Джеремия принялся шарить на земле.

«Она должна быть где-то здесь! Это ошибка! Серые не умирают, – без устали твердил он про себя. – Серые не умирают!»

– Джеремия…

Он раздраженно сбросил с плеча руку Гектора. Она должна быть где-то здесь! Это просто фокус! Просто чары перенесли ее в другое место! Он провел руками по тому участку улицы, где еще недавно плавало колесо. Никаких признаков того, что Каллистра умерла, равно как никаких признаков того, что она просто покинула это место. Порождение Сумрака, Каллистра не могла оставить следов ни в первом, ни во втором случае. Однако…

– Джеремия… дружище…

Джеремия не желал ничего слушать.

– Гектор, мы должны найти ее! – Он направился туда, где виднелись остатки теней, которые, завидев его, съежились от страха. – Наверное, он куда-то телепортировал ее.

– Ее больше нет, Джеремия.

– Этого не может быть!

Джеремия не верил ему. Он бы увидел… он бы понял. В памяти его прокручивались кадры, запечатлевшие последние моменты – до того, как вмешался Гектор и вывел ситуацию из тупика. Джеремия был уверен – или почти уверен – что неожиданные действия его друга должны были разорвать путы, которые удерживали Каллистру. Не мог же ворон утащить ее с собой?

В самом деле не мог?

Гулким эхом по улице прокатился хохот ворона.

Джеремия чертыхнулся. Неужели крылатый призрак непобедим? Впрочем, если он все еще существует, значит, и Каллистра… тоже.

– Где он?

Гектор огляделся по сторонам:

– Такое ощущение, что он повсюду… однако… мне сдается… – Он указал направо. – Он там!

– Идем! – Король Серых устремился туда, куда указал его друг; перед глазами у него плыли красные пятна, образы расплывались и дробились. Джеремии чертовски надоели выходки ворона, он устал от всей этой истории. Он хотел одного – покончить с проклятой птицей, забрать Каллистру и вернуться домой.

Если она еще жива…

– И снова в бой! – прокаркал ворон.

По улице на всем ее протяжении пробежала трещина. Затем трещина начала расширяться, образуя что-то вроде ущелья.

– Желтая линия разделила две дороги, уходящие в разных направлениях, – откуда-то прокаркал ворон. – Простите, не могу воспользоваться двумя сразу… Придется удовлетвориться одной… или другой.

Друзья поспешно вскочили на одну сторону улицы, которая теперь и в самом деле представляла собой две, Джеремия, по-прежнему следуя на звук голоса, стараясь не упускать из виду и все расширявшуюся, теперь уже не трещину, а настоящую расселину.

Очевидно, птица не собиралась удовольствоваться только этим, поскольку, когда расселина стала достаточно широкой, улица накренилась и начала заваливаться. Стоявшие на тротуаре мусорные бачки опрокинулись и покатились в разверстую пропасть. Хоть рассудком Джеремия и понимал, что все это происходит в сфере грез, иллюзий и снов, все же ему было сложно отделаться от мысли о том, что Чикаго стоит на пороге самой что ни на есть реальной катастрофы.

Джеремия, не сводя глаз с опрокидывающейся улицы, попытался восстановить в памяти, какой она была до сих пор. С потрескавшимся асфальтом и канализационными люками на проезжей части, а главное – совершенно плоской.

Мир перед его глазами покрылся рябью…

…и улица снова стала ровной. От разрушений, вызванных злой волей ворона, не осталось и следа. Даже трещина исчезла.

Джеремия никак не мог отдышаться. Его усилия по концентрации воли не прошли для него даром. Он начинал понимать, какое душевное напряжение требуется, чтобы произвести подобные изменения. Его первые попытки, которые он предпринял, еще будучи в гостях у Оберона, теперь казались легкой забавой. Он понял, что постепенно в нем накапливается усталость.

– Джеремия! У тебя все в порядке?

– Да… только немного вымотался.

Гектор наклонился к нему:

– Послушай, старина, думаю, ты справишься с ним, раз уж ты можешь останавливать его фокусы. Он пытается сбить тебя с толку. Он уже не тот, ты здорово ему всыпал. Ты должен нанести решающий удар, и с ним будет покончено!

– Сначала я должен найти Каллистру! Мне надо понять, была ли это действительно она, или это очередной трюк.

Джеремия расправил плечи. На улице установилась непривычная тишина.

– Джеремия, все, что от тебя требуется, это перехватить инициативу, – настойчиво гнул свое Гектор. Несмотря на все передряги, он по-прежнему выглядел молодцом – даже умудрился не запачкаться. Джеремия брезгливо поморщился при виде собственного мятого костюма. – Ты должен ударить первым, чтобы не дать ударить ему. Последний раз ты почти достал его, но позволил улизнуть!

Позволил улизнуть? Если и так, то лишь потому, что ворон использовал Каллистру в качестве живого щита. Если бы Джеремия продолжил атаковать его, она могла бы… погибнуть. Более подходящего слова он подобрать не мог. Все остальные – раствориться, прекратить существовать – были не более чем эвфемизмами. Серый, которого больше не существует, мертв.

– Устал? – прокаркал ворон. – Тогда почий в мире!

Тьма начала сгущаться на улице, но Джеремия, обнаружив в себе силы, о существовании которых и не подозревал, сжал волю в кулак и крикнул в пустоту:

– Не-е-ет!

В мгновение ока тьма рассеялась.

– Нет? Нет? – злобно проскрипел ворон, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. – Хоть бейся в стенку головой, а верх опять же будет мой!

– Джеремия, действуй! – шепнул ему на ухо Гектор и ободряюще похлопал его по спине. – На сей раз не упусти его! Покажи ему, кто здесь хозяин!

– Я сказал «нет», – промолвил Джеремия, все ближе подступая к черной птице. Каллистры поблизости не было. – Ты мне надоел!

– Сколь злей укуса змей детей неблагодарность! Ведь это я сделал тебя тем, кто ты есть!

Джеремия горько рассмеялся:

– Ты только разрушаешь. Ты не умеешь созидать. Ты разрушил мою жизнь.

Ворон, увидев, что Джеремия находится от него на расстоянии вытянутой руки, расправил крылья и отступил.

– Тень тени жизни ты влачил! Ты был живым мертвецом, жизнь смертного – всего лишь дым!

В словах птицы была правда, но это лишь укрепило решимость Джеремии:

– Но это было не твое дело. Ведь не ты выбирал меня, или это не так?

Джеремия протянул руку, чтобы схватить ворона, но тот оказался проворнее. Отскочив на безопасное расстояние, он лишь расхохотался.

Джеремия пришел в ярость. Он снова попытался схватить ворона, и на этот раз ему повезло – пернатый монстр попался.

Ворон злобно каркнул и что было мочи ударил Джеремию клювом, но тот не разжал ладони. Птичьи когти оставляли глубокие кровавые борозды на его запястье, однако Джеремия, превозмогая боль, изловчился и второй рукой схватил птицу за горло. Off буквально жаждал свернуть ему шею и увидеть, как безжизненно поникнет птичья голова. Но ворон, казалось, был сделан из стали. Джеремии лишь удавалось удерживать в руках яростно трепыхавшееся тело.

Как вдруг ворон начал таять. Сначала он весь как-то странно вытянулся, потом обмяк и стал оплывать, точно разогретый воск. Боясь очередного подвоха, Джеремия хотел покрепче сжать ладони, но в руках у него теперь было нечто, по консистенции напоминавшее ртуть. Лишь обладая богатым воображением, можно было принять это нечто за птицу. Кучка перьев и склизкая, на глазах разлагающаяся плоть.

– Держись, Джеремия! – подал голос Гектор, который, видно, не знал, чем он может помочь другу в данной ситуации. Впрочем, оно и понятно. Птичья тушка претерпевала столь стремительную трансформацию, что лишняя пара рук скорее была бы только помехой. К тому же, похоже, все было кончено.

– Заложница! – возопило тягучее, отвратительное месиво. – Заложница! Полцарства за заложницу!

Заложница?

– Каллистра? Где она? Говори!

– Поздно! – Пара глаз, один алый, как кровь, второй – желто-белый, смотрели на Джеремию из страшного груза в его руках. – Поздно, поздно! Око за око, смерть за смерть!

Ворон последний раз рассмеялся и обратился в дым.

Джеремия с отвращением разжал ладони. То, что осталось от черной птицы, вылилось на мостовую, нечеловеческие зрачки смотрели на Джеремию осуждающе. Ворон еще пытался смеяться, но язвительного, едкого смеха уже не получалось – до слуха Джеремии доносился лишь глухой клекот.

– Око за око… – изрекла растекшаяся по асфальту тошнотворная лужа.

– Где она?

Ответа Джеремия так и не дождался. Он еще раз повторил свой вопрос, однако черной птице было не до разговоров. Над жидкой массой курился дымок. Темное пятно неумолимо съеживалось и наконец окончательно испарилось, а мгновение спустя растаяли и последние струйки дыма.

– Гектор, Боже мой! Что же я…

Где-то кричала Каллистра. Сердце подсказывало Джеремии, что это она: слишком точным был расчет времени. Так мог планировать только ворон, пусть и находившийся на половине дороги, которая вела в небытие. Мгновенно забыв о птице-демоне, Джеремия побежал на крик – Гектор вслед за ним. Крик повторился, крик приводил Джеремию в отчаяние, но одновременно служил и утешением. У него разрывалось сердце, когда он представлял себе ее мучения, однако то обстоятельство, что она еще кричала, означало, что у него, возможно, еще есть время, чтобы спасти ее от мести ворона.

Почему-то Джеремия Тодтманн не удивился, оказавшись возле Сирс-тауэр. Ворон – безотносительно его отношения к Джеремии – благоговел перед циклопическими масштабами этого сооружения. Возможно, его привлекала высота, а возможно, были другие причины, о которых Джеремия не знал. Однако неудивительно, что ворон выбрал именно это место для акта возмездия.

Верные слуги ворона, тени, все еще окутывали большую часть здания и не спешили ретироваться при виде смертного. И на то у них имелась веская причина, потому что там на башне, привязанная к ней невидимыми узами, томилась Каллистра. Тени окружали ее со всех сторон, они пока лишь играли с ней, как кошки играют со своей добычей. Тени протягивали к ней темные щупальца, касались ее и вбирали щупальца назад. Вокруг нее словно действовала некая недоступная для них зона, но она все больше и больше сужалась.

В ушах Джеремии до сих пор стоял злорадный смех ворона.

– Проклятие! – буркнул Гектор. – И что ты собираешься предпринять?

– Не знаю… Они не желают отступать! Раньше они всегда отступали.

– Давай, Джеремия, вперед! Иначе тьма ее сожрет!

Тодтманн посмотрел на своего друга:

– Не знаю, что я могу…

– Дружище, у тебя больше нет времени думать! – Гектор во все глаза смотрел на башню. – Один уже подбирается к ней!

Тодтманн резко обернулся и указал пальцем на Каллистру; он думал лишь о том, что она должна быть рядом с ним, подальше от злобных полчищ этой каркающей дряни. Если он действительно избранный якорь, тот, от кого зависит устойчивость и равновесие этого мира снов, то в его власти воссоздать эту сцену такой, какой он ее представляет, – в его власти разрушить последнюю западню черной птицы.

Искристый свет пробежал по стенам Сирс-тауэр. Джеремия почувствовал, что еще не все потеряно, что появилась надежда. Тени поблекли, снова сгустились и снова поблекли. Ему показалось, что Каллистра отделилась от башни и плывет к нему.

Однако сосредоточенная работа его воли была прервана странным звуком, напоминавшим хлопанье птичьих крыльев, вслед за которым раздался сдавленный саркастический смех. Джеремия моргнул, и этот звук исчез, но ворон уже сделал свое дело.

Его черное полчище пришло в движение… Ближайшая тень уже подползла совсем близко к Каллистре, все еще распятой на башне.

Джеремия закричал, но было поздно. Каллистра успела понять, какая страшная участь ей уготована, успела только раскрыть рот в ужасе.

Тень поглотила ее.

С уст Джеремии сорвалось ее имя, затем он упал на колени. Он затряс головой, словно надеясь отогнать ужасное наваждение. Он подвел ее, подвел ее дважды. Судьба давала ему отсрочку, но он не воспользовался ею. Ворон – даже прекратив свое существование – вырвал женщину, которую Джеремия любил, из самых его рук. Не важно, что она была Серой; Джеремия знал, что тени для Серого означали смерть. Каллистра прекратила существовать, как только тень поглотила ее.

Он даже был бессилен дать выход душившей его боли и отомстить призрачным убийцам, поскольку тени, закончив свою черную работу, в мгновение ока растворились. Не в состоянии совладать с чувствами, Джеремия в отчаянии колотил кулаками по холодному бездушному асфальту.

Прошло несколько минут, и кто-то шепотом позвал его по имени. Джеремия знал, что это Гектор. Он не хотел реагировать, но негр не собирался дать Джеремии утонуть в жалости к самому себе. Джордан положил руки ему на плечи и склонился над ним:

– Джеремия, мне очень жаль, право… Мне казалось, что она уже у тебя в руках! Честное слово.

– Томас О’Райан, – пробормотал Джеремия. Поначалу даже он сам не очень хорошо понимал, почему вдруг у него с языка сорвалось имя его предшественника, но чем больше он думал об этом, тем более убеждался, что это неспроста. – Черт побери, Гектор, что такого он во мне увидел? С тех самых пор, как меня втянули в эту историю, я не сделал ровным счетом ничего! Что он себе думал?

Гектор лишь покачал головой. Он не знал ответа.

«При всей своей власти я не могу спасти единственное дорогое мне существо! Лучше бы я остался у Оберона. Даже он знал бы, как поступить!»

Гектор Джордан посмотрел по сторонам:

– Здесь пока вроде бы спокойно, но нам все же лучше перебраться в другое место. Куда-нибудь, где ты мог бы спокойно все обдумать.

– Гектор, я хочу одного – избавиться от этого ярма, которое надели мне на шею. Теперь, когда Каллистры не стало, мне больше ничего не нужно от этого мира. Мне плевать, что с ними со всеми будет; я просто не желаю больше служить им «королем». Королем! Лучше было бы сказать, якорем. Он сам идет ко дну и тянет за собой все, что тебе дорого. Если бы я только мог избавиться от всего этого…

В глазах Гектора появилось тревожное выражение.

– Старина, будь осторожен в своих желаниях. Они могут исполниться. Помнишь, что я тебе говорил? Неизвестно, кем окажется твой преемник. Это может быть кто-нибудь, кто ворону придется по душе.

В тот момент Джеремии было все равно. Пусть Серые – да и породившее их Человечество – катятся ко всем чертям – скатертью дорога. Скатертью дорога? Он тихо выругался, поймав себя на фразе в стиле Серых. Мир снов проник в его кровь и плоть, и его уже тошнило от всего этого.

– Хорошо, что прикажешь мне делать? – огрызнулся Джеремия. – Может, сам хочешь попробовать?

Гектор помрачнел, однако, с минуту помолчав, ответил:

– Если мне пришлось бы выбирать из двух зол – то да. Лучше получить короля, которого ты знаешь, чем неизвестного.

Джеремия фыркнул:

– Судя по манере говорить, ты вполне годишься… – Заметив, что Гектор и не думает улыбаться, он вытаращил глаза: – Ты что, серьезно?

– Серьезнее не бывает.

– Да ты понятия не имеешь, во что вляпываешься!

– Скажем, у меня предчувствие. Хуже, чем сегодня, все равно уже не будет.

Наконец-то ему предоставлялась возможность отречься… Заманчиво… Слишком заманчиво, чтобы верить… Опять же он чувствовал себя не в своей тарелке. Гектор просто до конца не представляет, что значит принять на себя роль якоря.

– Гектор, ты просто не понимаешь, что это значит! Жить среди созданий самых худших твоих кошмаров – буквально! Вечно видеть жизнь, но никогда уже в ней не участвовать! Жить среди тварей, порожденных самыми темными снами Человечества! Никогда больше не коснуться другого… человека. Никогда!

– Видно, тебе самому все это нравится, раз ты с таким жаром отговариваешь меня.

Неужели он не понимает?

– Я отговариваю тебя, потому что ты не знаешь, что это такое!

Гектор выпрямился и, не сводя с Джеремии глаз, изрек:

– Тебе не убедить меня. Либо я, либо первый безумец, на которого наткнутся чары.

Где-то в глубине души Джеремия был даже рад, что ему пришлось уступить в этом споре. Если в мире и существовал человек, которому он со спокойной душой мог передать королевскую мантию, то этим человеком был Гектор Джордан. Что было бы теперь с ним, Джеремией Тодтманном, если бы рядом не было Гектора с его самообладанием и острым умом? Томас О’Райан был близок к цели: стоило ему лишь заглянуть в другой отсек «Вечного залога»… «Впрочем, как знать, – подумал Тодтманн, – может быть, этот ирландец так все это задумал с самого начала». Отдать власть Джеремии, чтобы тот убрал ворона, а потом вручил чары своему чернокожему другу.

Последнее соображение показалось ему абсурдным, смехотворным. Он стал королем по странной прихоти глупца, и пусть он уничтожил ворона, но попутно погубил Каллистру. Если Гектор хочет занять его место, пусть так оно и будет. Пусть это будет его головная боль, его мука, его страхи.

Джеремия вдруг вспомнил, что не знает, как передать чары. Он истерически захохотал. Когда он рассказал об этом Гектору, тот не нашел в этом ничего забавного.

– Должна же у тебя быть хоть какая-то идея!

– Я знаю только, что для того, чтобы вернуться в прежнюю жизнь, мне надо сосредоточиться на воспоминаниях о ней, но тогда чары будут предоставлены самим себе. Нет гарантий, что они выберут именно тебя.

– Вот тебе и на! – фыркнул Гектор. – Он, оказывается, ни черта не знает.

Джеремия не ожидал, что Гектор так распалится, и его это задело. Он встал и с нескрываемым раздражением сказал:

– Я тут был малость занят. Может быть, ты это даже заметил?

– Извини, – сконфуженным тоном произнес Гектор. – Ты прав. Нервы, знаешь ли…

Готовность друга признать свою ошибку несколько успокоила Джеремию.

– Поверь, я и сам не прочь узнать, как это делается.

– Знаешь… может быть, тебе это известно.

– Что ты хочешь сказать?

В глазах Гектора блеснула надежда; он ткнул себе в лоб пальцем и сказал:

– Старик, это должно быть у тебя в голове.

О’Райан увидел, тебя, решил, что ты и будешь 3 его преемником, и – раз! – ты им стал!

– Но ему пришлось умереть, чтобы чары перешли ко мне!

– Откуда тебе известно? – Гектор лукаво прищурился. – Ты всегда рассматриваешь самый худший вариант. А что если допустить, что тебе достаточно просто захотеть, чтобы чары перешли ко мне?

– Я хочу, чтобы чары перешли к тебе!

– Думаю, ты не до конца прочувствовал это желание. – Гектор помолчал, затем добавил: – Наверное, физический контакт может нам помочь. Мы должны сесть и взяться за руки. Я видел, в кино этот способ срабатывает.

Джеремия хотел возразить, сказать, что это абсурд, что такое бывает лишь во второсортных фильмах, но потом он вспомнил, где они находятся. Если это и был избитый киношный штамп, то вполне в духе Серых.

– Возможно, в этом что-то есть, – сказал он. – Готов попробовать. Где ты предлагаешь этим заняться?

– Можем сесть прямо здесь.

– На улице?

– Старина, решайся. Теперь или никогда. Пока мы будем искать подходящее место, твой приятель Арос нас сцапает.

Арос…

– Ты не поверишь – я совершенно забыл о нем.

– Зато я не забыл.

Джеремия лишний раз убедился, насколько лучше подготовлен Гектор к той роли, которую Серые так опрометчиво поручили ему. Гектор обладал отменной реакцией и вместе с тем способностью анализировать ситуацию. Для всех – и для Серых, и для Человечества – будет лучше, если трон достанется такому, как Гектор Джордан, а не вечному неудачнику Джеремии Тодтманн у.

– Что ж, попробуем, – согласился Джеремия.

Они сели на тротуар, который нельзя было охарактеризовать ни как холодный, ни как влажный – к нему вообще не подходили никакие определения, поскольку он был лишь иллюзией и существовал постольку, поскольку так хотел Джеремия.

Гектор протянул обе руки, и Джеремия сжал их в своих ладонях. Должно быть, со стороны это выглядело забавным, но ничего лучшего они придумать не могли. Если их постигнет неудача, что ж, они поищут другое решение. Но что-то подсказывало Джеремии, что Гектор знает, что делает. Через какое-то мгновение Джеремия освободится от всего, останутся лишь горькие воспоминания о том, как он не смог спасти Каллистру. Он знал, что от этого бремени ему не избавиться никогда.

Да он и не хотел…

– Приготовились, – сказал Гектор.

Джеремия кивнул и крепко зажмурился. Он действительно хотел, чтобы у них получилось. Чары не принесли ему ничего, кроме боли. Гектор хотел обладать ими, что ж – воля его… Джеремия больше не чувствовал угрызений совести из-за того, что пытался переложить на чужие плечи свои проблемы. Его друг справится куда лучше, чем он. Гектор Джордан – это не Джеремия Тодтманн.

Он почувствовал, как что-то сдавило ему мозг.

И тьма навалилась на него со всех сторон.

Он попытался воспротивиться: он брыкался, размахивал руками, отбиваясь изо всех сил. Наконец до него дошло, на кого он – объятый страхом – обрушил град ударов.

Это был Гектор.

Джеремия в ужасе вытаращил глаза. Перед его взором, словно в замедленной съемке прокручивались страшные кадры. Гектор, без чувств, взмывает в воздух и, не издавая ни звука, летит к стене ближайшего здания. Странное дело, когда он ударяется о стену, та прогибается – Гектор же бесформенной кучей падает ниц.

– Боже, Гектор! Нет! – Джеремии кажется, что он кричит, на Самом же деле с уст его срывается лишь слабый шепот. Он с трудом поднимается на ноги и, пошатываясь, направляется к своему другу. Если он убил Гектора…

Он успевает сделать три, может, четыре шага, как вдруг видит перед собой темную фигуру. Джеремия с облегчением вздыхает, но на смену облегчению приходит недоумение, а затем страх.