Текст книги "Все разбитые осколки (ЛП)"

Автор книги: Риа Уайльд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 30

༺Эмери༻

Было тихо.

Пусто.

Моя квартира не изменилась. Вся моя разноцветная мебель осталась там, где я ее оставила, но на ней тонким слоем осела пыль. Мне следовало бы злиться на то, что Атлас все это время имел доступ к моему дому, но после сегодняшнего утра мне уже ничего не хотелось.

Я знала, почему он это сделал, но от этого боль не становилась меньше.

Я доверяла ему. Он хотел, чтобы я ему доверяла.

А теперь посмотрите, какой хаос он устроил.

Сломанных людей можно было исправить, только если они сами этого хотели. Если они не боялись того, как будет выглядеть мир после того, как они избавятся от своей боли. Он убил собственного брата. Но я не думаю, что только это сделало Атласа тем, кем он был.

Под этой прекрасной болью скрывалась душа, жаждущая другого. У меня почти получилось, я могла бы помочь ему, но нет, он слишком далеко зашел в своем разрушении.

Атлас не был плохим.

Он не был злодеем.

Он был непонятым, морально скрытным человеком, который совершал плохие поступки ради тех, кто был ему дорог. Он поступил так, как поступил со своим братом, и я знала, что я ему небезразлична, после того как он добился для меня приюта, как он пожертвовал и получил помощь от своего брата.

Сэйнты не пугали меня так, как раньше, то есть они были ужасающими, но, находясь рядом с Атласом, видя их динамику, то, как яростно они любят и защищают, как они проникают своей силой в город, манипулируя и контролируя его, чтобы добиться успеха и для себя.

Я горевала о потере своей семьи, отца и этих отношений, но не так сильно, как сейчас.

Наши короткие отношения были нетрадиционными, сами по себе испытанием, и все же я так безнадежно влюбилась в него, что не знала, как смогу жить дальше.

Как после Атласа может быть другой?

В этот момент я чувствовала себя невероятно одинокой в огромной квартире, звуки города заглушались тихим шорохом, когда я находилась так высоко в облаках.

Атлас… Он навсегда останется оболочкой человека, прячущегося за собственной болью. Он наказывал себя единственным известным ему способом. Изоляцией.

Возможно, я оправдывалась, пытаясь придумать причины, по которым я ему не нужна. Возможно, в его словах была правда, возможно, он не хотел меня…

Эта мысль причиняла боль.

Я опустилась на диван, не обращая внимания на мускусный запах пыли, и подтянула колени к груди. Слез больше не было, но трещина в груди была настолько изнурительной, что хотелось заползти в темное помещение и не вылезать.

Я никогда не понимала горя от разрыва отношений. Не могла понять, как кто-то может быть настолько поглощен своей печалью. До этого момента.

Не бывает любви без боли, потому что если она не причиняет страдания, то была ли она вообще?

Глава 31

◦●◉Атлас◉●•◦

– Еще раз, – мои слова звучат невнятно, кровь капает с моей губы, – Ударь меня еще раз!

– Атлас, – предупреждающий голос Габриэля звучит с края ринга, шум в подземной боевой ямы был громким, но он был достаточно близко, чтобы я мог его услышать. Энцо был рядом с ним.

Мое тело было мокрым от пота и крови, костяшки пальцев опухли, лицо почти в том же состоянии.

Парень на ринге со мной, большой, злобного вида ублюдок, колеблется, его единственный глаз, который не опух, метнулся между мной и моим братом.

– Не смотри на него, смотри на меня! – я рычу. – Давай!

Краем глаза я вижу, как силовик нашей семьи подходит идет ко мне по команде Габриэля. Никто не осмелился бы сразиться с Энцо, если бы это не был организованный бой, даже если бы этот парень, стоящий сейчас передо мной, был почти такого же размера. Даже толпа, собравшаяся вокруг ринга, нервно переглядывается.

– Я думаю, ты уже достаточно себя избил, – говорит Габриэль.

Этого было недостаточно. Никогда, черт возьми, не достаточно.

Три дня.

Прошло три дня с тех пор, как я отослал Эмери. Я сделал то, что мне было нужно: держался от нее подальше, позволил ей двигаться дальше и жить жизнью, которую она заслуживает, занимаясь тем, что она любит. Но я забыл, каково было до того, как она вошла, и недооценил, насколько сильно она изменила все во мне. Я сплю несколько часов в сутки, где меня преследуют кошмары, а в часы бодрствования боль, которую я чувствую внутри своего тела, достаточна, чтобы меня сломить.

Все, что я вижу в своей голове, это ее улыбка, ее легкие прикосновения и музыкальный смех. Прокручивание воспоминаний с ней было подобно пытке. Помню, как она улыбалась собакам, с которыми работала, когда никто не смотрел, как она разговаривала с ними, как с людьми. Помню как наблюдал за ней, когда она была в чем-то потеряна, даже в такой тривиальной статье, как новостная, и как она зажимала губу зубами, когда концентрировалась. Но больше всего дело было в том, как она смотрела на меня: ее большие глаза были мягкими и совершенно беззащитными, как будто я был не монстром в ее истории, а героем.

Я воспроизвожу свои слова, воспроизвожу ее слезы, ее боль…

Итак, нет, этого было недостаточно, потому что, если я все еще чувствую, значит, я недостаточно оцепенел, недостаточно избит. Мне просто нужно было заменить эмоции чем-то физическим. И на данный момент, это было кроваво, жестоко и хорошо, чертовски отлично.

Парни, с которыми я дерусь, не знают, что я вымещаю на них гнев и боль, они просто знают, что я стремлюсь причинить им столько же боли, сколько хочу, чтобы их кулаки ударили мне в лицо, моя кровь была на коврике под моими ногами.

Мой нынешний противник начинает идти к канатам.

– Нет! – кричу я. – Блядь, вернись сюда и сразись со мной!

– Вытащи его, – слышу я приказ Габриэля.

Не было смысла драться с Энцо, когда он схватил меня и вытащил с ринга, моя кровь размазалась по его рукам. Я чувствовал, что неуверенно стою на ногах из-за недостатка сна, еды, ну всего, что было необходимо для поддержания моей жизни, и знал, что выгляжу просто дерьмово.

Я не мог остановить шум своих мыслей, даже несмотря на звон в ушах от удара, нанесенного мне в голову в предыдущем раунде. Это была она, и она была громкой.

Громче всего и вся.

Эмери, черт возьми, Куинн.

Мое солнышко.

В моих снах это был не выстрел из пистолета, а ее рыдания. Это не были полосы крови на стене или вид сломленной Амелии, преследовавший меня, а след слез, разбитое, болезненное выражение лица Эмери.

– Три дня, – говорит Габриэль в машине. – Три дня ты этим занимаешься. Что, черт возьми, произошло?

– Ничего не произошло, – рычу я, вытирая кровь изо рта.

– Как Эмери? – спрашивает он.

Я вздрагиваю при звуке ее имени.

– Откуда мне знать? Мы получили то, что она хотела, теперь девушка сама по себе.

Габриэль ухмыляется.

– Она получила то, что хотела?

– Да, деньги на приют, который оформлен на ее имя.

– Это все, что она хотела?

– Это все, что ей нужно.

Между нами воцаряется тишина, звук шин на мокрой дороге заполняет пространство, но затем он смеется. Мой чертов брат смеется.

– Ты идиот, – усмехается он, – Ты отпустил ее.

Это был не вопрос.

– Ей больше не было необходимости оставаться со мной. Помолвка расторгнута, а Саймон не сможет влазить в дела приюта.

– Что насчет тебя?

Я усмехаюсь.

– Это не важно

– Ты заслуживаешь счастья, брат, – тихо говорит Габриэль, глядя прямо на дорогу. – Как твой брат, я сделал недостаточно, чтобы защитить тебя. Или Ашера. Возможно, если бы я это сделал, то дерьмо, которое случилось, не произошло бы.

– Ашер пытался изнасиловать твою жену, – огрызаюсь я. – Ты действительно пытаешься винить себя за его действия?

– А ты действительно собираешься наказывать себя за то, что спасло ее? И меня?

Я молчу. Я не мог вынести того, как это было оправдано. Мне следовало сделать что-то другое.

– Я никогда не благодарил тебя за твой поступок, – продолжает Габриэль. – За то, что ты сделал, потому что это было необходимо. Мне жаль, что тебе пришлось это сделать.

– Теперь ты поблагодарил, – выплевываю я.

– Еще нет, Атлас, – продолжает Габриэль. – Не тогда, когда ты продолжаешь закрываться и отгораживаться от своей семьи. Мы, Сэйнты, стоим вместе, мы всегда были одним целым. И, давай будем честными, Амелия оторвала бы мои яйца, если бы не попытался донести это до тебя. Эмери хорошо влияла на тебя, мы все это видели.

– Я не осознавал, насколько мягким ты стал, Габриэль, – говорю я ему. – Ты уверен, что у тебя хватит сил сделать то, что нужно, чтобы Сэйнты управляли Редхиллом?

Это был идиотский ход – ставить под сомнения работу Босса мафии, но он не клюнул на это, а вместо этого поменял тему, хотя она по-прежнему остается о семье Куинн.

– Ты должен знать, Саймон подал на развод с Марией.

– Хорошо. Надеюсь, она снова окажется в той канаве, из которой вылезла.

– Ты не хочешь знать, почему? Или почему губернатор Харрис с такой готовностью согласился на ее условия, чтобы его сын женился и передать миллиарды долларов?

– Уверен, ты собираешься рассказать мне, Габриэль.

Кровь перестала течь из моего носа и губы, а кожа стянулась там, где она покрылась коркой на лице.

– Как выяснилось, у Марии был роман с самим губернатором.

– Сюрприз, – я саркастически хмыкаю.

– Она сняла это на видео. Теперь ты можешь себе представить, какой ущерб это нанесло бы его репутации, учитывая, что он женатый человек, и его жена давала ему основное финансирование во время его предвыборной кампании, если бы эта запись была опубликована?

– Значит, она его шантажировала?

– Мм, – подтверждает Габриэль. – Заключила сделку: как только Эмери и Джек поженятся и она получит нужные деньги, она удалит запись.

– Она просто хочет денег и статуса, – говорю я. – Она всегда это делала.

– Да, и она сделает все, чтобы получить это.

Именно по этой причине она так хотела избавиться от нас, когда пришел отец. Когда она забеременела, она не получила от него того, чего хотела, вместо этого она столкнулась с мальчиками-близнецами и разочарованием. Когда у нее появилась возможность вернуться к тому, чем она была раньше, она воспользовалась ею. Больше нет детей, которые могли бы помешать ей подняться на вершину.

– Саймон узнал об этом романе. Видимо, это был предел для него.

– Она все равно получит половину его дерьма, даже если его бизнес в дерьме.

– Нет, – ухмыляется Габриэль. – Саймон когда-то заставил ее подписать контракт, чтобы она не получила ни пенни, если у нее с кет-то будет роман.

– Мария снова ни с чем. Где она сейчас?

– Покинула город в последний раз, когда я проверял.

– А Джек?

Я все еще хотел убить этого ублюдка.

– В тот день, когда ты ему угрожал, губернатор отрекся от него после того, как получил некоторые “неприятные” документы, свидетельствующие о его жестоком обращении с женщинами, с которыми он встречался.

– Я думал, Харрис его прикрывал.

– Нет, – Габриэль качает головой. – Джек сделал это сам.

По крайней мере, они ушли и больше не представляли угрозы для Эмери. Хотя я сомневался, что они остались без обид. В конце концов ни один из них не получил того, чего хотел.

Теперь Эмери могла жить своей жизнью. Двигаться дальше.

Так почему же в глубине своего тела я чувствовал страх?

Глава 32

༺Эмери༻

Я сняла квартиру поближе к приюту. Я не могла больше оставаться в своей, поэтому Амелия и Сьерра помогли мне собрать вещи. Большую часть времени они молчали, оставляя меня в своих мыслях, пока я упаковывала одежду, а они разбирались с гостиной и кухней.

Это было странно, потому что мы почти не проводили времени вместе, а они вели себя так, как будто мы были друзьями, и им было не все равно.

Накануне я столкнулась с Амелией в торговом районе и проговорилась о переезде, поэтому она предложила свою помощь. На самом деле она бы не приняла “нет” за ответ, и вот мы здесь.

Она не упоминала Атласа, но ей и не нужно было этого делать. Я увидела это по жалостливому взгляду, который она бросила на меня, когда думала, что я не смотрю.

– Ты когда-нибудь слышала, как мы с Габриэлем поженились? – спрашивает она чуть позже, пока мы сидим и пьем кофе, чтобы отдохнуть от сборов. Сьерра посмеивается в свою кружку, а я качаю головой.

– Он заставил меня выйти за него замуж.

Она говорит это так беспечно, что я задаюсь вопросом, не расслышала ли я ее.

– Мне жаль?

– Мм, – она изгибает губы в полуулыбке. – Мой сын, Линкольн, он не от Габриэля. Он от его брата.

– От Атласа?! – визжу я.

При этих словах обе девушки рассмеялись, практически согнув животы от смеха.

– Нет, от Лукаса, – хрипит Амелия. – Он мертв.

– Ой, извини, – хмурюсь я, понимая, что мало что знаю об Атласе и его семье, кроме того, что видела.

– В любом случае, дело в том, что мы с Габриэлем стартовали не лучшим образом. Я ненавидела его больше всего на свете.

– Но теперь ты счастлива?

– Невероятно, – кивает она. – Сэйнты могут быть сложными.

Я изогнула бровь.

– Я так и думала.

– Атлас, вероятно, самый сложный из всех.

– Он рассказал мне о своем брате, том, которого он, хм, убил.

– Он не сказал тебе почему, не так ли? – Амелия смягчается, в ее глазах появляется какая-то печаль. – Это не моя история, но он сделал это ради семьи. Он не плохой парень.

– Я знаю, – согласна, вздыхаю.

– Ты любишь его? – спрашивает Сьерра.

Я киваю.

– Это безумие? Я едва его знаю.

– Нет, – Амелия похлопывает меня по руке. – Не тебе решать, кого ты любишь и как это происходит, по себе знаю. Но пока не отказывайся от него. Ты для него самое лучшее, ты ему нужна больше, чем кто-либо из нас.

– Он всю жизнь был один, не так ли?

– В каком-то смысле я думаю, что да, – Амелия кивает. – Он окружен людьми, но он один. Он никого не впускает. По крайней мере, до тебя.

Печаль сжимает мою грудь, душит сердце.

– Он не впустил меня, Амелия.

– Уверяю тебя, так и было. Может, он и не показывал этого так, как ты знаешь, но я никогда не видела его таким, каким он есть с тобой.

– Ты не слышала, что он мне сказал. Он хотел, чтобы я ушла, он не хотел меня.

– Не отказывайся от него, – повторяет она. – Он придет в себя.

– И я должна висеть в подвешенном состоянии, пока он этого не сделает? – я не могла помешать резкому тону проникнуть в мой голос, но была ли я не права? Я хотела помочь ему, собрать его. Я буквально влюбилась в каждый его осколок, но как можно было ожидать, что я буду просто сидеть и ждать мужчину, который не хочет, чтобы его любили?

– Думаешь, такой человек, как Атлас, просто отпустит тебя? – Амелия бросает вызов.

– Он сделал это.

– Нет, он этого не сделал, – она качает головой. – Если бы он тебя отпустил, поверь мне, ты бы не сидела сейчас здесь с нами и не говорила о нем. Атлас похож на Габриэля, они собственнические, ревнивые, защищающие, прямо сейчас он думает, что тебе будет лучше без него, но когда он поймет, что ты принадлежишь ему, он будет умолять у твоих ног.

– И ты знаешь это по себе?

– Габриэль пытался меня отпустить, – смеется она. – Это длилось всего пять минут.

– Прошла почти неделя

– Он вернется, – она пожимает плечами.

– Я жалкая? – я обхватываю кружку руками. – Если я хочу, чтобы ты была права? Он причинил мне боль тем, что он сказал, как он поступил, и все же я бы приняла его обратно в мгновение ока.

– Нет, – выдыхает Амелия, и выражение ее лица наполняется пониманием. – Это делает тебя человеком. Сражайся за него, Эмери.

***

Я долго думала о разговоре между мной и Амелией через несколько часов после того, как мы закончили. Моя старая квартира была пуста, и я была на новом месте, коробки и сумки были разбросаны повсюду, день был темным, дождь и ветер обрушивались на город за окнами. У меня все еще были ключи от пентхауса, и я поняла, что у меня все еще есть ключ от его дома.

Чтобы он сделал, если бы я просто появилась?

Например, прямо сейчас?

Я явно не соображала, потому что обнаружила, что собираю одежду, чтобы выйти на улицу, и хватаю ключи от машины. Двадцать минут спустя я подъезжаю к темному дому, дождь лил ливнем.

Весь свет выключен, на улице тихо, но я перехожу дорогу, руки трясутся, когда я вставляю его ключ в замок и открываю дверь, вступая в тепло и мужской аромат дома Атласа.

– Атлас? – шепчу я темноте.

Из кухни доносится предупреждающее рычание, я знала, что Джинкс будет за перегородкой, которая удерживала его в комнате по ночам, но я все равно иду в том направлении, чтобы успокоить собаку и дать ей понять, что это я.

Я уже на полпути, темнота делает передвижение невероятно трудным, когда я чувствую, как что-то твердое прижимается к моему затылку.

Я замираю, сердце подпрыгивает в горле.

– Атлас? – выдыхаю я, надеясь на все, что есть, что это он позади меня.

– Эмери!? – задыхается он, мгновенно убирая пистолет, разворачивая меня. – Что за херня!?

Он бьет рукой по стене, видимо, по выключателю, а затем передо мной оказывается его красивое лицо, но, черт возьми… он выглядел ужасно.

Темные тени под глазами от недосыпа, синяки и порезы на коже от драк, и в глубине его карих глаз было какое-то безумие.

– Прости, я… – я запнулась, почему я здесь?

– Ты что? – он делает шаг назад.

– Я пришла за этим, – лгу я, держа брелок и показывая ключ от пентхауса. – Я переехала.

– Я знаю.

– Ну, мне это больше не нужно, – говорю я.

– И это не могло подождать? – он превращает выражение лица в пустую маску.

– Что случилось? – выпалила я, не в силах оторвать взгляд от синяков и порезов. Моя рука тянется вперед, и, к моему шоку, он остается неподвижным, позволяя моим пальцам скользить по ранам на его коже. Его тело принимает мои прикосновения, глаза закрываются, как будто все, что ему когда-либо было нужно, это моя рука на его лице.

– Светлячок, – шепчет он.

– Я здесь, – я подхожу ближе, прижимаясь к его груди и обхватив рукой щеку. – Я здесь, Атлас.

Он наклоняет подбородок вниз, и впервые с тех пор, как он попросил меня уйти, я почувствовала себя как дома. Его губы ласкали мои, его запах проникал в мой нос, и я действительно была дома.

Блядь. Этот мужчина сводил меня с ума. И мне это, черт возьми, нравилось. Несмотря на боль, горе и печаль, я люблю его.

Меня даже не волновало, если это ненормально, если это сделает меня слабой или отчаявшейся. Я люблю его.

Проходит секунда после того, как его губы отрываются от моих.

– Уходи.

– Атлас, – умоляю я.

– Эмери, нет, – шепчет он. – Нет.

– Ты действительно не хочешь меня? – спрашиваю я. – Скажи это серьезно, Атлас. Скажи мне, что ты не чувствуешь того, что чувствую я.

– Как такой мужчина, как я, мог полюбить такую женщину, как ты, светлячок? – искренне спрашивает он.

– Это возможно.

– Нет, детка, – шепчет он. – Для Сэйнта было бы грехом любить что-то такое чистое.

– Я хочу тебя, – говорю я. – Даже после всего, Атлас. Пожалуйста. Не оставляй меня.

Мы смотрим друг на друга, слова забыты, но затем он отводит взгляд и отпускает меня.

– Иди и покоряй мир, светлячок. Ты заслуживаешь всего этого. Освети тьму.

– Мне не нужен мир без тебя Атлас, – я прижимаюсь губами к его губам, но он не отвечает. – Я хочу тебя.

– Не возвращайся сюда.

– Пожалуйста.

– Уходи.

– Атлас, – прошу я.

Вы когда-нибудь видели, как разбивается стекло или тарелка? Вы видели, как части разлетаются на неровные, хаотичные куски? Некоторые исчезают только для того, чтобы вы позже наступили на них и порезали себе кожу. Вот что я чувствовала.

– Пожалуйста. Это не то, чего ты хочешь.

Его рука касается моего подбородка, без боли, но достаточно, чтобы я знала, что она здесь.

– Уходи, Эмери. И, черт возьми, не возвращайся.

– И это все? Все кончено?

– Это никогда не начиналось, – выдыхает он.

– Хорошо, – шепчу я. – Но я любила тебя. Тебя. Запомни это, ладно?

Глава 33

◦●◉Атлас◉●•◦

Это было жестоко – позволить мне увидеть ее снова. Жестоко, что пришлось отпустить ее. Снова.

И когда дом возвращается в прежнюю тишину и темноту, я опускаюсь на диван, бутылка виски болтается в моей руке, и я вспоминаю каждый момент, проведенный с Эмери. Каждое прикосновение, поцелуй, ласку. Каждое прошептанное слово и отчаянную мольбу.

Я не мог быть с ней и не мог быть без нее.

Она увидела меня, мою темноту и не убежала.

Мое спасение.

Черт!

Бутылка в моей руке разбивается о стену, осколки стекла падают на пол, и вместе с ними я осознаю самую большую ошибку, которую только что совершил.

Моя Эмери. Мой светлячок.

Моя.

Она была моей.

А я был ее.

Глава 34

༺Эмери༻

– Я уже в пути! – кричу я, мчась вперед, вытирая слезы с лица, а адреналин разливается по моему телу.

Я разворачиваюсь на своей улице и направляю машину обратно в ту сторону, по которой приехала. Звонок, поступивший через автомобильную систему, теперь пропал.

Дороги были скользкими от снега, тающего от предыдущего снегопада, дождь беспрестанно хлестал по городу, но я не замедляю ход. В моей голове звучит панический голос Деллы, ей даже не нужно было говорить, что случилось, чтобы я поняла, что что-то произошло.

Я проезжаю несколько кварталов и жму на тормоза перед дверью приюта, выпрыгивая, как только это становится возможным.

У нас всегда есть хотя бы один сотрудник, работающий в ночную смену, поэтому присутствие Деллы здесь не было чем-то необычным.

– Делла!? – кричу я, останавливаясь у стойки регистрации и ища ее за столом, где она обычно находится.

Было устрашающе тихо, лишь несколько раз доносилось тявканье из конуры сзади и шум дождя, стучащего по крыше и окнам.

– Делла? – я зову снова.

– Здесь, – раздается ее дрожащий голос, полный эмоций.

Предупреждающее покалывание пробегает по моей спине, прежде чем что-то похожее на страх оседает в моем желудке.

Я вытаскиваю телефон из кармана, крепко сжимаю его и тихо иду к своему кабинету, откуда раздался голос Деллы.

– Все в порядке, Делла? – спокойно спрашиваю я.

– Н-нет, – заикается она.

– Все в порядке, – говорю я. – Я здесь.

– Привет, Эмери, – говорит тошнотворно-сладкий голос позади меня, когда что-то твердое ударяется мне в затылок.

Боль пронзает мой череп, и я падаю, мои колени ударяются об пол. Телефон выскальзывает из моей ладони на пол, и я зажмуриваюсь, пытаясь рассеять туман. Я слышу крик Деллы, и мне удается открыть глаза, чтобы увидеть ее тело, черты лица исказились от страха. Позади нее был еще кто-то, более крупная фигура, одетая во все черное, крепко держа ее. Она хнычет, кричит и борется, но это не помогает.

– Д-Делла, – хриплю я, поворачивая голову, чтобы попытаться найти свой телефон, в то время как он загорается и вибрирует на полу.

Тот, кто стоит за моей спиной, игнорирует звонок.

– Ты же не могла просто сделать так, как тебе сказали, не так ли? – говорит женщина. Нет, не женщина, – Мария. Она была тем, кто ударила меня.

Со стоном я поднимаюсь на четвереньки.

– Что ты делаешь?

– Месть – сука, не правда ли? – небрежно говорит она.

Медленно я ползу по полу, оглядываясь через плечо туда, где она стоит позади меня. На ее лице фальшивая и широкая улыбка, глаза немного маниакально блестят.

– Ты и этот чертов засранец забрали у меня все! – кричит она.

Я хватаю телефон, он снова загорается, на экране появляется имя Атласа. Я нажимаю кнопку ответа, когда нога Марии ударяет меня по ребрам, отбрасывая на спину.

– Эмери!? – где-то рядом с моим ухом звучит тихий голос Атласа.

– Приют, – хриплю я. – Помоги мне

Еще один пинок, а затем Мария смеется, ее нога наступает на телефон, пока я не слышу треск и хруст, когда она его раздавливает.

Страх проникает в мое тело, мое сердцебиение учащается. Мне нужно было выбраться отсюда, но я не могу пошевелиться. Мое дыхание сбивается и голова, черт возьми, болела.

– Если бы ты просто сделала, как я просила, ты бы не попала в эту неразбериху, – говорит Мария, приседая рядом со мной. Я отползаю, но мне чертовски больно: боль в боку, распространяющаяся вокруг ребер, сдавливает грудь. Ее пальцы впиваются в мои щеки, заставляя посмотреть на нее.

– Ч-что ты хочешь?

– Я хочу заставить тебя, черт возьми, заплатить! – плюет она. – И, как оказывается, я не одна такая.

Я прислоняюсь спиной к стене, пока она стоит, пытаясь взять себя в руки. Я не смогу спасти себя, если не успокоюсь и не оценю ситуацию. Я знала этот приют лучше, чем кто-либо другой, и если бы я могла добраться до Деллы, я бы во всем разобралась.

Мария стоит и смотрит на меня сверху вниз.

– Ты жалкая. – шипит она.

– Тебе не следует этого делать, – говорю я, задыхаясь. – Ты знаешь, кто такой Атлас, чем он занимается.

Я не знала, приедет ли он, но могла использовать его и Сэйнтов в своих интересах.

– А что насчет моего отца? – продолжаю я.

– Этот бесхребетный кусок дерьма именно там, где ему место. А что касается моего сына, я надеюсь, что он приедет, потому что он здесь тоже виноват. Сэйнты меня не пугают.

– Приведи ее сюда, Мария, – моя кожа холодеет от этого голоса. – В конце концов, это была моя идея.

С усмешкой Мария бросается ко мне. Я поднимаю ногу и бью ей в живот, прежде чем успеваю подняться на ноги.

– Делла! Беги! – кричу я.

Руки хватают меня, ногти врезаются в кожу, когда Мария пытается меня усмирить.

– Стой, – говорит Джек, внезапно оказавшись прямо передо мной, с окровавленной Деллой, которую он держит в своих руках, приставив пистолет к ее виску. – Будь хорошей девочкой, и я не причиню ей вреда.

Ее красные глаза встречаются с моими, глубоко в них бурлит паника, страх и сожаление.

– Все в порядке, – шепчу я ей, прекращая борьбу и позволяя Марии крепко схватить меня за волосы.

Она отдергивает мою голову назад, вырывая несколько прядей.

– Он будет здесь с минуты на минуту, не так ли? – шепчет она. – Я позволю ему смотреть, как я забираю у него все точно так же, как он забрал у мне.

– Он твой сын, – выдыхаю я сквозь слезы.

– Нет, Ашер был моим сыном, а этот монстр – ничто. Ты знала, что он убил собственного брата?

– Да.

– И все же ты трахаешься с ним. Возможно, ты не такая милая, как я сначала подумала.

– Атлас не придет, – говорю я. – Мы больше не вместе.

– Он придет, – смеется она. – Сэйнты так легко не отдают свое.

Нас заводят в мой кабинет и заставляют сидеть на стульях, Джек держит пистолет направленным на нас, пока Мария меряет комнату шагами.

– Давай убьем их обоих, – предлагает Джек, жестоко скривив губы. – Пусть Атлас найдет их, а потом мы убьем и его.

– Нет, – рявкает Мария. – Я хочу, чтобы он смотрел

– Что ты от этого получишь? – спрашиваю я Джека, протягивая под столом руку к Делле, которая трясется так, что все тело дрожит вместе со столом.

– Я же говорил тебе не ставить меня в неловкое положение, Эмери, – пожимает он плечами.

– Гордость? Ты делаешь это потому, что я задела твою гордость? – говорю я недоверчиво.

– Нет, – голос, который говорит, исходит не из комнаты. – Он делает это потому, что, как и Мария, он тоже потерял все.

Атлас выходит из-за угла, засунув руки в карманы брюк костюма, и смотря на нас так непринужденно, словно он пришел на заседание совета директоров, а не потому, что кто-то должен был умереть.