Текст книги "Не теряя времени. Книжник"

Автор книги: Режис де Са Морейра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Дав жизни легкого пинка под зад – ах, это, говоришь, не булочная? – она пустила ее вперед-бегом-марш.

Солнце последовало за женщиной и жизнью к винтовой лестнице, у подножия которой женщина снова засияла улыбкой.

«Пошла, пошла!» – прикрикнула она на жизнь, и та неохотно потопала вверх по ступенькам. Женщина – решительным шагом за ней.

Наверху жизнь и женщина увидели Книжника, молоденькая женщина опередила жизнь, шагнула к Книжнику, а ей велела подождать.

Взяв Книжника за руку, ту самую, которую он все еще держал на лбу, она ее переложила на себя.

Книжник не противился.

И на минуту книжная лавка стала булочной.

* * *

Пу, ду, пу, ду, пу – пятеро малюток забежали в булочную, но Книжника за столом не нашли – его кресло стояло пустым.

Малютки побежали к стеллажам и стали разбираться сами.

Обыкновенно Книжник ставил книги, которые могли бы, как он думал, понравиться детишкам, так, чтоб они могли до них достать на самые нижние полки.

Немало книг оказывалось там, а некоторые стеллажи наполовину (верхнюю) пустовали. И взрослым посетителям, искавшим детскую литературу, приходилось сгибаться в три погибели.

У Книжника, как в прочих лавках, имелась табуретка, чтоб добираться до высоко стоящих книг, но здесь на ней гораздо чаще не стояли, а сидели, обследуя не верх, а низ.

Пятеро малюток грелись в лавке и лакомились книжками.

За ними присматривал сам Господь Бог.

Иногда Книжник садился на пол вместе с детишками и слушал, как они обсуждают между собой картинки в книгах.

– Это не рыцарь, у него нет доспехов.

– Нет, рыцарь, просто он спит.

– Не спит, его убили.

– Ну, может быть, его убили и он спит.

Иногда читал им вслух, немножко упрощая текст, а то и привирая:

«Книжная лавка большая, а дети маленькие. Они должны вести себя тихо и думать».

А иногда уступал им свое кресло и разрешал играть в продавца и покупателей. Тот, кто был продавцом, надевал его шляпу. Остальные изображали посетителей.

– Какое безобразие! Я купил эту книжку всего два дня назад, а она уже кончилась!

– Я же не виноват, что вы не умеете читать.

– Что?! Какое нахальство!

– Сами вы нахал!

– Вызываю вас на дуэль!

– Ну, сами напросились!

Дуэлянты брали в руки по книге и начинали читать вслух наперегонки.

– Есть! Я победил!

– Ох… умираю…

Если в это время забредал свидетель Иеговы, ему позволялось смотреть молча. А стоило ему промолвить детям хоть словечко о радостях прекрасной жизни, как Книжник выставлял его за дверь.

Когда детишки уж слишком донимали Книжника, он грозился почитать им философские книги.

Однажды он так и сделал, и малютки из упрямства продержались до конца. Но повторить такое ни один не пожелал бы.

Пудупудупудупудупудупудупудупудупудупудупудупуду…

* * *

С наступлением ночи Книжник садился на порог настежь распахнутой двери и при свете луны читал вслух. Бар напротив был уже закрыт, на улице – никого и ничего. Только торчали книжниковы ноги, локти да книга, которую он читал. Иной раз бродячий кот терся об него или карабкался ему на плечи – хотел пробраться в лавку.

Книжник его не прогонял. Но компания книг и запах травяного чая коту очень быстро надоедали. Тогда он вспрыгивал Книжнику на голову, чтобы подышать свежим воздухом.

Книжник прервался, поднял глаза к небу, перечислил, глядя на луну, всех своих братьев и сестер. И стал читать дальше.

– Тут открыто? – спросил чей-то голос.

Книжник поднял голову, но никого не увидел.

– Да, входите, – ответил он.

– Спасибо, – отозвался голос и вошел.

Книжник встал и попытался проводить вошедшего.

– Это все книги, которые у вас есть? – спросил голос уже откуда-то из глубины лавки.

– Да.

– A-а… Ну ладно.

Книжник зажег висящую над конторкой керосиновую лампу. По лавке разлился мягкий свет.

– Вам помочь? – спросил он на всякий случай.

– Да, пожалуйста, – ответил голос. – Мне нужен учебник иностранного языка.

– О, у меня целый стеллаж учебников, – сказал Книжник и снял лампу с крючка.

– Отлично, – сказал голос.

И двинулся вслед за Книжником в нужное место.

– Вот! – показал Книжник.

– Спасибо. Ничего, если я тут посижу и полистаю?

– Пожалуйста, прошу вас. Вам нужен… стул? Или еще что-нибудь?

– Нет-нет, спасибо, – сказал голос. – Вы очень любезны.

– Оставить лампу?

– Благодарю, не нужно.

– Что ж… Приятного чтения.

– Спасибо.

Книжник вышел на порог лавки, посмотрел на луну и сел читать, время от времени до него доносился голос, бормочущий что-то на разных языках.

Когда голос удалился, Книжник встал с порога, помахал луне рукой и зашел внутрь лавки.

Он заварил себе лавровый чаек и попивал его, уйдя в свои мысли, как вдруг перед столом вырос посетитель.

– Добрый вечер, мсье. Какие у вас есть журналы?

Книжник поперхнулся и закашлялся.

– Что-что?

– Журналы. Иллюстрированные журналы!

Книжник вытер рот рукавом пиджака.

– Как вы сказали?

– ЖУРНАЛЫ! – как глухому, проорал посетитель.

Книжник оглядел посетителя, отметил, что на вид он туповат, и задумался. Что делать? Потом, не отвечая, встал, взял в одну руку лампу, а другой подцепил посетителя и повел его вдоль стеллажей. Тот шел послушно.

Книжник вел его не торопясь и давал на ходу пояснения:

– Взгляните направо! – Посетитель повернул голову и посмотрел на проплывающие перед носом книги. – Тут волшебные сказки, тут, ниже, приключения, а вот, тоже справа, толстая красная книга… да-да, вон та, это античные пьесы. Теперь налево и наверх – три одинаковые книги, французский роман XIX века…

Показывая, Книжник освещал книги лампой, а посетитель покорно крутил головой.

– Но… – начал он.

– Вон, видите, на самой верхней полке? Там лежит философия. А там, – Книжник вытянул руку, – миниатюрная книжонка, средневековый любовный роман. Тут испанские сказки, там, справа, будто тянутся к вам, опять романы! Теперь налево! Вот старая потрепанная книга – «Жак Фаталист и его хозяин». А вот исландская сага – история одной семьи за триста лет.

Он увлекал посетителя все дальше.

– Да, но…

– Вот тут, – Книжник ткнул пальцем в корешок, – герой бросает семью и отправляется на поиски редких деревьев. Тут, – он указал на другую книгу, – двое влюбленных родились под несчастливой звездой… там один сапожник продал душу дьяволу, а это – брат бранит сестру за то, что та весь день валяется в гостиной на диване… – Посетитель, как под гипнозом, водил глазами вслед за лампой и шел вперед за Книжником. – Тут отец и сын последний раз в жизни обедают вместе… тут, слева, герой сидит за письменным столом и пытается познать весь мир, познавая себя… а тут, рядом, дети занимаются сексом, пока родителей нет дома…

– Да, но…

– Теперь сюда! Стихи… да-да, поэзия! Здесь, наверху, их целая коллекция: вот хайку – полюбуйтесь, почти что нечего читать, а за душу берет!

– Но я…

– Да погодите же, теперь сюда!

Но Книжник загорелся, он бросил руку посетителя и зашагал вперед.

– Сюда, сюда! – позвал он, изрядно отойдя.

Посетитель приплелся.

– Вот книга о медведях, вот эта о звездах, а эти о ракушках, ласточках, секвойях, есть о стрельбе из лука и история Тибета…

– Но мне нужны…

– Биографии! Жизнеописания знаменитостей. Взгляните: композитор, писатель, художники!

– Но мне-то, мне нужны жур…

– Да вы смотрите! – Книжник провел его еще подальше: – Вот книга по механике, рецепты пирогов, самоучитель русского, анатомический атлас, а также атлас всех морей и океанов…

– Но мне…

– Да знаю! Посмотрите! Вот книги для детей, вернее, для любого возраста, ведь это просто чудо: картинки, краски! Их можно вовсе не читать…

– Но мне нужны журналы.

Книжник осекся, застыл, выронил лампу.

Взгляд его устремился куда-то вдаль.

Посетитель струхнул и попятился.

Книжник откуда-то издалека посмотрел на него.

Посетитель попятился снова.

И Книжника прорвало:

– Вы много танцевали на балу? Я видел, как он гулял в саду. Если архитектор построит этот мост, он будет носить его имя.

Посетитель дунул к двери.

А Книжник вертел головой во все стороны и говорил все громче:

– Тетрадь, которую я закрыл, лежит на моем столе. Увидимся на Рождество. Куда ты положил ключи от висячего замка? Я не смогу пойти с тобой в кино. Ребенок только что заснул. Об айсбергах можно узнать немало интересного. ОБ АЙСБЕРГАХ МОЖНО УЗНАТЬ НЕМАЛО ИНТЕРЕСНОГО! ОБ АЙ…

Но посетителя уже и след простыл.

Книжник долго не мог прийти в себя, наконец он поднял лампу и пошел умыться.

Лавровый чай, подумал он, теперь уже не годится, нужно что-нибудь успокоительное.

– Так что же, ландыш или же лаванда? – спросил он сам себя.

И вдруг услышал:

– Ландыш!

Он обернулся, но никого не увидел.

Ему случалось слышать голоса, особенно после долгого дня, когда бывало много посетителей. Как будто некоторым из них не хватило времени, силы или ума высказать все, что хотелось.

И Книжник терпеливо слушал, а часто даже отвечал.

– У вас в лавке очень мило, – договорила баронесса.

– Благодарю вас, – ответил Книжник, отхлебывая ландышевого чая.

– До завтра, – сказал Жак Фаталист.

– До завтра, – отозвался Книжник.

– Клал я на вас с прибором! – сказал грубиян.

– Ну и отлично, – ответил Книжник.

– Я вас люблю, – прошептала цветочница.

– Я вас тоже, – ответил Книжник.

– Пара, парам…

– Молчать! – ответил Книжник.

* * *

С наступлением темноты клиентов становилось все меньше – потому ли, что снаружи лавка Книжника не освещалась, или просто в потемках людям не так нужны книги.

Для самих книг и для Книжника менялся только свет: то был, то исчезал.

Редкие посетители, заходившие в темноте, были из числа ночных бродяг, а если вслед за пудупудупуду не слышалось шагов, но ощущался запах, которого призраки иметь не могут, то Книжник знал: пришла нагая женщина.

Так было и сейчас. Он захлопнул книгу и поднялся с кресла.

Нагая женщина обычно застывала в нерешительности на полпути от двери до конторки.

Книжник подошел к ней, изо всех сил стараясь не пускаться в описание ее внешности.

У нагой женщины были темные, длинные, до середины спины, волосы.

«Ну вот, так и знал», – подумал Книжник.

Он тряхнул головой, но описание не прекратилось.

Волосы обтекали по лицу на манер то ли римских, то ли египетских (Книжник точно не помнил) причесок, потом стекали дальше и доходили до середины спины, а по бокам – до локтей.

– Нет! – воскликнул Книжник.

Губы были чувственные, пухлые.

– Хватит…

Глаза голубые, манящие.

– …пожалуйста… – взмолился Книжник.

Но поздно – описание нагой женщины пустилось во весь опор.

Розовые щеки.

Упругие полные груди.

Крутые бедра.

Длинные ноги.

Изящные ступни.

– Не надо…

Живот не плоский и не толстый. В самый раз. Ягодицы круглые, раза в три-четыре больше, чем груди.

И островок пушистой темной шерстки.

– О нет…

Нагая женщина смотрела Книжнику в глаза и улыбалась.

Тогда он сжал ее в объятиях.

Ни слова не произнеслось.

Ни мысли не пронеслось.

Ни акта не произвелось.

Только Книжник и нагая женщина стояли посреди книжной лавки.

Книги онемели.

Но вскоре Книжник выпустил из рук нагую женщину. Она ушла.

А запах, чуть помедлив, последовал за ней.

После ухода обнаженной Книжник не стал читать. Его тянуло к ней, и он покинул сам себя.

Чтобы побыть с ней рядом, там, куда она ушла.

Ну, а потом вернулся.

И стал читать еще усерднее.

* * *

Стояла тьма.

Лавку наполнял сумрак.

Книжника тоже.

Даже читать не хотелось.

Он сидел за столом и мысленно переворачивал страницы книги своей души.

Третью женщину своей жизни он встретил тут же, в лавке.

Он узнал ее с первого взгляда.

Она по неловкости наткнулась на стеллаж и опрокинула его.

Книжник пошел ей помочь и поднял стеллаж.

А женщина сидела на полу и подавала ему книги по одной, читая вслух названия.

По названиям Книжник расставил все книги.

– Ну вот и все, – сказала женщина.

– Хотите, вместе пообедаем? – спросил ее Книжник.

– Хочу, – ответила она.

Потом подумала и повторила:

– Хочу!

Вторая женщина в жизни Книжника помогала ему открыть лавку.

Они вместе красили в ней стены.

И устанавливали стеллажи.

С первой женщиной жизни он встретился еще до того, как стал Книжником. Это она разбудила в нем книжника.

Братья и сестры разъехались по всему миру, друзья стали бывшими.

Один посреди океана, или, если угодно, посреди необъятного книжного моря, он закрыл свою книгу души и обратился к Богу.

Бог съежился и спрятался.

Но не настолько хорошо, чтоб Книжник не нашел его и дружески не посоветовал катиться прочь.

Пудупудупуду.

Пудупудупуду.

Книжник нахмурился и стал ждать, что будет дальше.

В лавку зашел молодой человек и начал внимательно оглядывать книги. Наткнувшись на стол с сидящим за ним Книжником, он вежливо поздоровался.

– Вам нужны журналы? – хмуро спросил Книжник.

– Что-что?

– Журналы.

– Нет.

– А-а…

– Мне нужно много разных книг.

– Да?

– Да. Античные пьесы, исландская сага, биография Вольфганга Амадея Моцарта, учебник японского, книга о секвойях.

Книжник просиял и поднялся с кресла:

– Вас посылает само небо!

– Да нет, меня послала подружка, это все для нее.

– Ах, вот как… Так вы с ней, что же… пара?

– Ну да.

Книжник посмотрел на молодого человека и… снова улыбнулся.

– Ну ладно, ладно, – прошептал он.

То был последний посетитель в этот день.

Книжник знал это точно.

Не потому, что последним каждый день приходил один и тот же посетитель, а потому что Книжник угадывал, который посетитель у него последний.

В лице последнего светилось нечто симпатичное, словно на нем было написано: «Ну вот и все, спокойной ночи!» – и Книжник легко читал эту надпись.

Он часто думал: интересно, а последний посетитель тоже знает, что он последний? И полагал, что да – уж очень каждый раз последний посетитель медлил, ему как будто не хотелось уходить и оставлять тут Книжника в унылом одиночестве.

И Книжник каждый раз его подбадривал, показывал всем своим видом, что это ничего, что у него есть книги и мечты и что наступит завтра.

У Книжника вошло в привычку угощать последнего за день посетителя, единственного из всех, чашкой травяного чая. Он знал и слышал много раз от Жака Фаталиста, что никто, кроме него самого, такую гадость пить не станет. Но последний посетитель держался так учтиво, что Книжник был уверен: он притворится, что ему понравилось, а может статься, его учтивость окажется так велика, что чай и впрямь ему понравится.

Вот он и угощал.

– Выпьете со мной чашечку травяного чая?

– Какого?

– Из шалфея.

По лицу молодого человека пробежало легкое облачко, но не смогло затмить его учтивость.

– Охотно, – сказал он.

Книжник поднялся на кухню и вскоре осторожно спустился по винтовой лестнице, держа в руках две чашки.

– А есть у вас что-нибудь по психоанализу? – спросил молодой человек.

– Увы… Вам лучше бы спросить напротив, но ночью там закрыто.

– Ну, ничего. Не страшно.

Молодой человек понюхал чай, отпил глоток.

– Чудесно! – сказал он.

Книжник улыбнулся и тоже поднес чашку к губам.

– Хороший был денек, – сказал последний посетитель, как будто ставя точку.

И Книжник понял: он все понимает.

Молодой человек допил свой чай, простился за руку с Книжником и, чуть помедлив, вышел с последним в этот день пудупудупуду.

А Книжник долго слушал, как замирает звук.

Вооружившись лампой, он обошел всю лавку, хозяйским оком оглядел все книги.

Потом взял шляпу, сел поглубже в кресло, откинул голову и этой самой шляпой накрыл лицо.

«Бай-бай», – подумал Книжник.

Еще один свидетель Иеговы тихонько приоткрыл дверь лавки, так, чтобы не сработало пудупудупуду, и бесшумно вошел вместе с Богом.

Прошелся между стеллажей, поглядел на Книжника, сидящего в кресле, надвинув шляпу на глаза.

Быстро-быстро осенил его крестным знамением и вышел так же, как вошел.

А Бог остался, самолично подошел к проигрывателю и включил Вольфганга Амадея Моцарта.

Улыбка озарила лицо Книжника.

– Чуть-чуть погромче, – попросил он.

Заиграло громче.

Одна за другой засыпали книги.

А Книжник раскрыл свою на последней странице.

Эпилог

Далеко-далеко, за тридевять земель от ваших краев, в открытом море, в океане, на самом заурядном пароходе взвыла сирена.

«Хорошо бы пойти ко дну».

«Хоть бы потонуть».

«Забери меня».

Короткие светлокрашеные волосы первой женщины встали дыбом.

Не такие короткие, темные, почти что черные волосы другой выбились из-под платочка.

Длинные каштановые волосы – очень длинные, но не очень каштановые, – вернее сказать, длинные русые волосы третьей развевались по ветру.

Еще раз взвыла сирена.

Первая женщина засмеялась.

Вторая зажгла сигарету.

Третья сняла и вышвырнула за борт ленту.

Сирена все ревела и ревела.

Все трое заметили его одновременно.

Все трое на него уставились.

Смотрели, улыбаясь.

Сирена смолкла.

Вот теперь им предстояло узнать о нем немало интересного.