Текст книги "Избранный (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Я сжал ствол в руке. Удивительно, что он не раскрошился,

– Серьезно? Какого черта с тобой происходит?

– Много чего. – Никсон сделал еще один глоток, он выглянул в окно. – Просто обещайте мне.

– Хорошо. – Текс встал между нами. – Мы защитим ее, что-нибудь придумаем.

Что-то не так. Никсон был сам не свой... Будто наступил конец света. Будто мы умрем или потеряем все на свете.

– Это все? – спросил я. – Это все, что тебе нужно от нас?

– Да. – он сделал еще один глоток. – Она поживет с нами какое-то время.

– Хорошо. – Трейс была в замешательстве. Она переводила взгляд с меня на Никсона.

– Отлично. – Никсон оттолкнулся от стола. – Я... должен позаботиться об одной мелочи. Трейс, могу я поговорить с тобой?

– Конечно. – она посмотрела на меня, прежде чем снова посмотреть на Никсона.

– В мою комнату. – сказал он. – Поговорим наедине.

Я бы солгал, если бы сказал, что хочу ее отпускать. Я понятия не имел, какого черта происходит, но впервые за всю жизнь, я не доверял Никсону. Этот взгляд... словно он опять стал ребенком и наблюдал, как его отец избивает мать.

Сердце сжималось, когда Трейс шла вслед за Никсоном по коридору, дверь за ними закрылась.

– Спорим, ты бы сейчас хотел быть мухой на стене. – пробормотал Текс.

– Заткнись, Текс. – я схватил пустой стакан и бутылку Никсона. Отлив себе немного, я выпил все содержимое залпом.

27 глава. Чейз

Я посмотрел на бутылку виски на столе и отлил себе немного в стакан. Потом бросил бутылку обратно, и остатки содержимого вылились на пол рядом с Мил.

– Итак, – она старалась прикрыть себя одеялом, но все старания оказались тщетны. Я ненавидел себя за желание смотреть. Но я был парнем, и кто мог винить меня? Я не мог решить, что смущает меня больше… Тот факт, что все узнали о произошедшем, включая Трейс, или что рядом была девушка, с которой я потерял девственность, – ты выглядишь неплохо.

– Я бы ответил то же самое, – я выругался и натянул ее одеяло выше, – но ты выглядишь ужасно.

Она пожала плечами и натянула одеяло выше, обнажая ноги.

– Ты поранилась?

Она взяла стакан из моих рук и жестом попросила налить ей виски. После большого глотка она вздохнула:

– Никсон выстрелил в меня.

– В ногу?

– Ага.

–Почему?

– Чтобы доказать свою точку зрения: он тот еще болван.

Я попытался скрыть улыбку.

– Он может быть ослом, но, по крайней мере, он защищает тебя. Кстати, почему? Почему ты здесь? Разве ты не должна быть сейчас в школе-интернате во Флориде?

– Не тогда, когда во мне нуждаются здесь. – ее поникший взгляд упал на ее руки. Я взял стакан из ее рук и поставил его на пол.

– Мил, – позвал я, пытаясь говорить как можно мягче, учитывая, что еще пару минут назад именно я держал ее голову на прицеле, – что случилось?

– Ты не жалеешь, Чейз?

Эм…Серьезно? Я оглянулся и посмотрел в глубь коридора. Жалею. Я возненавидел это слово. В последнее время им можно охарактеризовать мою жизнь.

Я жалел, что влюблен в Трейс.

Я бы не хотел чувствовать это по отношению к ней.

Но я чувствую.

И я пожалею в будущем, потому что сделаю все, чтобы она стала моей.

И я жалел, что именно Никсон был в той спальне рядом с ней, а не я. Поэтому я ответил:

– Конечно, как и любой человек, я жалею о прошлых ошибках.

– У меня их очень много.

– Я стал одной из них? – пошутил я.

Она засмеялась. Я уже забыл, как звучал ее смех. Именно это привлекло меня. Она смеялась так, будто ей было наплевать на мнение других. Она закинула голову назад, ее лицо светилось от счастья, как Рождественская елка, и меня затянуло в ее сети. Страшно, когда четырнадцатилетняя девушка выглядит на двадцать два.

– Неа, – она посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазами и пожала плечами, – ты не жалеешь.

– Об ошибках?

– Ага, я выпью за это. – она засмеялась снова. По некоторым причинам, это заставило меня чувствовать себя лучше. Если сосредоточиться на моем прошлом, будущее не выглядит столь мрачно. – Я очень долго ненавидела тебя, Чейз Винтер.

– «Ненавидела» – в прошедшем времени?

– Ой, моя ошибка. Я имела в виду – «ненавижу».

– Я запомню.

– Ты соблазнил меня.

– Мне было шестнадцать, и я едва ли знал что-то о соблазнении, Мил. Ты отлично знала, что делала.

– Очевидно ты – нет.

– Очень смешно.

Она облизнула губы.

– Я не жалею тебя, Чейз, так что перестань жалеть самого себя. И если ты снова посмотришь в сторону коридора – я тебя ударю.

– Это так заметно?

Она покачала головой.

– Ты жалок. Уверен, что не хочешь, чтобы я пристрелила тебя и прекратила твои мучения?

– Спроси меня об этом чуть позже. – Я сделал еще один глоток виски и поморщился.

– Я жалею, что не рядом с ним. – прошептала Мил. – Я сожалею, что, когда он нуждался во мне, я не поверила. Пока не стало слишком поздно.

– Никогда не бывает слишком поздно. – я обнял ее. – Всегда есть шанс. – Я должен был поверить в собственные слова, потому что, если я ошибаюсь, значит мое будущее было таким же мрачным, как и ее. Вау, мы действительно жалкие.

– Ты говоришь о Фениксе? – спросил я после нескольких минут молчания.

– Он мой сводный брат. – она зевнула. – Я думаю, слишком поздно. Я не знаю, сможет ли Никсон исправить это.

– Что исправить? – мои волосы встали дыбом. Она знала что-то, чего не знал я? – Мил? – я немного встряхнул ее. – О чем ты говоришь?

– Ты веришь, что мы попадем на небеса? – она сменила тему.

– Мил?

– Никсон сказал «да». – ее глаза трепетали, то открываясь, то закрываясь. – Если он не сможет исправить это, надеюсь, он сможет попасть туда.

– Куда? – прошептал я.

– На небеса. – она резко упала рядом со мной.

Проклятье, я поднялся и подхватил ее на руки. Я не был уверен, где Никсон хотел держать ее, но я знал, что у нее заболит голова, если она уснет на полу. Поэтому я проводил ее в комнату напротив моей и уложил ее на кровать.

Моя любовь была настоящим позором.

Потому что я нуждался в женской компании.

Я говорил не о Мил.

Черт, вот с чего мне так повезло? Единственная девушка, которую я любил, не любит меня, и это превращает мою жизнь в ад. Единственный, кому я мог доверить мои секреты, хотел пристрелить меня.

Я вышел из комнаты и медленно побрел в сторону спальни Никсона.

Меня окружила тишина.

Она убивала меня изнутри.

Затем я услышал смех Трейс.

Я почувствовал, будто меня убивали снова и снова. Сколько раз я испытаю это чувство перед настоящей смертью? Я отправился на поиски виски и пообещал себе, что не прекращу стараться ради Трейс. Она захочет меня. Она выберет меня.

В конце концов, я был лучшем вариантом для нее. Она не хотела смотреть правде в лицо, потому что во всем она видела лишь Никсона. Но если бы я мог изменить… если бы Никсон… остался в стороне, как обещал. У нас был бы шанс. Ей больно от моих попыток заполучить ее. Но это того стоило. Я знал, что ей тяжело находиться вдали от Никсона, но я не мог закрыть глаза на то, что он останется в ее жизни навсегда. Он украл мой смысл жизни. И когда он исчез, я потерял желание жить.

Глава 28. Никсон

Информация, которую мне передала Эмилия, проделала в задней части моего мозга огромную дыру.

Не мой отец, не его сын. Не тот, кем я себя считал. Звучит как раздвоение личности. У Анджело не было ничего на дядю Тони, и это не помогало нынешней ситуации. Совершенно ничего. Он играл в гольф во второй половине дня, пил коньяк ночью, после просматривал документы и ложился спать в одиннадцать каждую чертову ночь.

Чего-то не хватало, но я знал, что самому мне в этом не разобраться. Мне нужна была помощь и план, который, скорее всего, причинит мне неимоверную боль. Но у меня не было другого выхода. Мое будущее – безнадежно. И если я вскоре ничего не предприму, будущее Трейс станет таким же.

Это было труднее, чем я думал. Блин, я бы хотел проснуться, чтобы этот кошмар, наконец, закончился. Неважно, я встряхнул головой. Сколько бы напитков я не выпил, реальность не изменится.

Я собирался идти Ва-банк.

У меня имелся всего один трюк в запасе. Выслушав Эмилию, знал ли я своего отца? Он ни перед чем не остановится, пока не получит контроль над семьей, и сейчас настало время вытащить его задницу в свет.

– Мне нужен дневник твоей бабушки. – сказал я Трейс.

– Что? – Трейс улыбнулась. – Я думала, мы собирались читать его только вместе.

– Так было раньше.

– Раньше? – ее брови изогнулись в вопросе. – До какого момента?

– До настоящего. – я пожал плечами. – Можешь отдать мне его? Я обещаю, что верну, как только смогу.

– Зачем тебе это?

– Я не могу сказать.

– Как долго он будет у тебя?

– Я не могу сказать тебе большего.

– Никсон, – она произнесла мое имя словно ругательство, – что, черт возьми, происходит?

Да ничего… Только ложь, смерть, любовь и трагедии. Забудьте о тв-шоу. Все было намного хуже.

– В этом дневнике есть нужная мне информация, недостающие звенья, мне нужно просто соединить их.

– Как паззл. – она подошла к моей кровати, покусывая нижнюю губу. Я уловил запах ее сладкого парфюма, когда она присела на край кровати.

– Типа того. – я пожал плечами.

– Ладно. – она не смотрела на меня. – Ты можешь взять его…

– Спасибо. – вздохнул я с облегчением.

– Но, – она взглянула на меня, – я хочу кое-что взамен.

– Не знал, что мы вели переговоры. – хмыкнул я. – Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты обнял меня.

Ошеломленный, я уставился на нее.

– Прости, что?

Трейс встала и схватила меня за руки.

– Называй это паранойей, но… я чувствую, что что-то не так. Ты ведешь себя странно.

Я отвернулся, но она схватила меня за подбородок и заставила посмотреть на нее.

– Это плохо, не так ли?

Не в силах лгать, я кивнул головой.

– Да, Трейс. Это плохо.

– Дневник бабушки поможет тебе?

– Это поможет, да. Обещаю, верну его назад и положу на место. Рядом с твоим сердцем.

Она вздрогнула.

– А если это не поможет? Что тогда?

Я бы все испортил, если бы сказал правду. Это должно было случиться так, как я представлял это в своей голове. Я всегда задавался вопросом: каково это, прощаться с любимым человеком, который верил в хэппи энд, зная, что ты никогда больше не почувствуешь тепло его кожи на своей?

Я не хотел этого для нас, но, чтобы спасти ее, я готов пойти на край света, если это защитит ее – я готов бороться за нее. Она может направить пистолет на меня, но я все равно сделаю это. Я бы дрался за нее, пока есть силы… В конце концов, любовь – это когда ты готов отдать абсолютно все, что у тебя есть.

Она стоит всего, что у меня есть.

И сам этот факт заставлял меня улыбаться. Она этого стоила?

Я выдал ей грустную улыбку. Да, черт возьми, она стоит этого.

– Трейс, – я коснулся ее лица, – мне нужно, чтобы ты выслушала меня.

– Никсон, ты пугаешь меня.

– Не бойся. – я поцеловал ее в лоб. – Я прошу довериться мне, ок?

– Ладно.

– Я люблю тебя.

– Никсон, я…

– Я еще не закончил. – я прижал палец к ее губам. – Я умру, лишь бы с тобой все было хорошо, но…

– Но?

Я улыбнулся.

– Но иногда все заканчивается не так, как бы нам хотелось. Иногда наши желания и реальность – две абсолютно разные вещи.

– Никсон. – ее губы были прижаты к моим, нежно, а затем, более настойчиво. Она схватила меня. – Пожалуйста, не оставляй меня! Я не думаю, что снова смогу пережить это. Я не знаю, что сделаю, если ты уйдешь.

– Кто сказал, что я ухожу?

– Твои глаза. – прошептала она. – Они говорят: «прощай». Черт побери, почему?

Я вздохнул и наклонил свою голову к ее, пока наши лбы не соприкоснулись.

– Милая, я собираюсь уехать на некоторое время, ладно? Помни, что бы ни случилось: я уезжаю, но я всегда буду здесь. – я прижал руку к ее груди. – И когда придет время… – я поцеловал ее в губы, и наши пальцы сплелись. – Я буду здесь: целовать тебя, любить тебя, буду с тобой и только с тобой.

– Поклянись. – Трейс обвила мою шею руками. – Поклянись, или я найду тебя сама.

Смеясь, я поцеловал ее в нос.

– Клянусь.

– Прощай. – эмоции застряли где-то в горле.

– До встречи. – она закрыла глаза и поцеловала меня в губы.

– Прощай, прощай, прощай… – повторял я снова и снова, пока стягивал ее рубашку через голову и помогал стягивать мою.

Мы не разговаривали.

Я не успевал что-то говорить. Я боялся испортить волшебный момент, в котором мы сейчас живем.

Она знала.

Я знал.

Мы нуждались друг в друге больше, чем в остальном мире.

Только в этот раз… В конце концов… Каждый человек в камере смертников получает одно последнее желание, верно?

Я потянул ее вниз на кровать и завис над ней. Трейс протянула руку и коснулась ее любимой татуировки на моем теле. Я закрыл глаза. Ее прикосновение обжигало, оно было захватывающим, прекрасным.

Целуя ее шею, я почувствовал себя самым счастливым человеком: мой последний ужин, последний напиток, все в прошлом. Я мог запомнить с точностью до минуты каждый раз, когда она выкрикивала мое имя.

Наши губы встречались снова и снова, наши языки скручивались, боролись друг с другом, уговаривали.

Одежда была сброшена на пол, подо мной была лишь ее чистая кожа.

– Ты уверена? – прошептал я.

Слезы текли по ее лицу, и она кивнула.

– Да.

Мне не стоило быть таким эгоистом. Я взял единственную вещь, которую она должна была предложить другому. Но я хотел этого. Я хотел ее и, если бы мог, взял бы навсегда.

Я хотел ненавидеть Чейза в этот момент.

Я хотел ненавидеть его за то, что он мог прикоснуться к ней так, как я не мог. Я презирал его за то, что его губы окажутся на ее, он будет целовать ее бедра, где ее мягкие изгибы приглашали, умоляли о прикосновении мужчины.

– Я люблю тебя. – я ухватился за изголовье кровати и посмотрел на нее сверху вниз. – Я так сильно люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. – она выгнулась подо мной и притянула меня ближе.

***

Мы оставались в моей комнате всю ночь. Я знал, что Чейз догадался о том, что происходит. Вероятно, он был либо пьян, либо просто очень зол.

В два часа утра мне нужно было идти. Я схватил свои вещи и дневник, который мне отдала Трейс.

Один последний поцелуй на ее плече, и я вышел. Я сел в машину и уехал.

Хватало ли мне сил на это?

Нет.

Но мое сердце не оставляло мне другого выхода.

Я вздохнул, так как запах Трейс все еще плавал вокруг меня. Я должен был сделать это. Я должен был позволить ей свободно подарить свое сердце кому-то другому, потому что, если дела пойдут плохо, она навечно возненавидит меня за кражу того, что должен был получить другой мужчина.

Внутри меня бушевало сражение. Я чувствовал себя виноватым и, в то же время, благодарным. Я не хочу быть таким парнем. Который заставил девушку переспать с ним под предлогом: «Если это наша последняя ночь вместе… бла-бла». Черт, нет. Но это было большим. Это был эгоистичный поступок. Я должен знать, что она никогда не забудет меня. Существовала необходимость пометить ее.

Девушки всегда помнят такие вещи.

Их первый поцелуй.

Их первый раз.

Только обычно такие хорошие невинные девушки, как Трейс, делают это со своими мужьями, и только с ними.

Она будет либо счастлива, либо жутко расстроена.

Я не мог жалеть о произошедшем, потому что я действительно наслаждался каждой частичкой любви, что Трейс подарила мне. Я сделал то, что должен был.

Это был мой смертный приговор.

Моя последняя фраза.

Я молился.

Может быть, Бог действительно существовал, чтобы простить, ведь это грех, который я совершил в моей жизни ради моей семьи – он мог защитить ее, а я не мог.

Дорога оказалась не длинной. Как обычно, если тебе не хочется приезжать в пункт назначения раньше времени, тебе не попадется ни один светофор или пробка.

Охрана у кампуса, по моему требованию, была высокого класса. Я отпер дверь и ввалился внутрь. Я не мог убить его, но было кое-что, что я еще мог сделать.

Глава 29. Феникс

Ручка двери повернулась. Это был он. Я собирался умереть. Я хотел бы сказать, что не боюсь. Будет ли это больно? Буду ли я чувствовать страх и боль? Или же это закончится быстро, и я ничего не почувствую? Мое тело наконец-то отдохнет… Никсон вышел в свет. В одной руке он держал пистолет, а в другой – мешок для мусора.

– Феникс. – он произнес мое имя медленно, целенаправленно. Вот дерьмо, он пришел в одиночку. Значит, я получу намного больше, чем просто пулю в лоб.

– Никсон. – я не мог сдержать дрожь в голосе. Я знал, на что шел, но я не был бесстрашным.

– Я даю тебе последний шанс рассказать мне правду.

– Никогда не был слишком хорошим для честности. – я усмехнулся. – Пожалуй я заберу этот шанс с собой в могилу.

– Черт побери! – Никсон пнул стол рядом со мной и затем с проклятьем швырнул его на бок, заставляя пыль взлететь. – Почему, – он произнес это напряженно, – из всего дерьма, что мы пережили, твоя совесть решила проснуться именно сейчас?

Я пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным.

Никсон схватил меня за рубашку, потянул меня вверх и ударил по лицу. Боль пульсировала, он толкнул меня назад сильно, я удивился, что ничего не сломалось.

Я видел злость Никсона, его спокойствие во время допроса, но таким… отчаянным, я никогда не видел его.

– Я не могу. – наконец, прошептал он себе под нос. – Прости, Феникс. Я знаю, что обещал вам, но я не могу.

Покачав головой, он направился к умывальнику в углу комнаты и схватил полотенце. Он набрал воду в большое ведро. Несколько секунд спустя, он опустил ведро на пол прямо передо мной. Мне потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он на самом деле делал – вытирал меня.

Я не произнес ни слова, пока он продолжал чистить мои раны. Он прошелся мокрым полотенцем по моим рукам, смывая смесь грязи и крови. Он ничего не говорил.

Смешно, он опустился на колени, посмотрел меня. Я был в яме и уже готовился к смерти, но он предложил спасение, хотя я не заслужил этого.

– Так. – Никсон опустил тряпку в ведро и вытер мне щеку в последний раз. – Кто-то приедет к тебе завтра, – он пожал плечами, – чтобы увидеться с тобой.

– Ребята. – ответил я.

Никсон промолчал. Он отвязал мои руки и вытащил чистую одежду из мусорного мешка, бросая мне их в лицо.

– Надень это и сиди, держа руки вниз.

Мои руки дрожали, когда я медленно стягивал окровавленную одежду с моего тела. Мои движения были медлительными и неуклюжими, запястья адски болели после веревки. Когда моя грязная одежда была снята, я сел на металлический стул и медленно потянул пахнущую толстовку с капюшоном над головой. С джинсами все обстояло иначе. Я вздрогнул, как от боли, пока натягивал грубый материал на мои измученные, искалеченные ноги. Мне потребовалось около десяти минут, но даже в этой одежде я не чувствовал себя чистым.

Никсон вытащил шоколадку из кармана и протянул мне. Какого черта? Либо он откармливает меня до смерти, либо он сошел с ума. Черт бы его побрал.

В общем, я проглотил батончик и ждал, пока Никсон снова схватит пистолет. Вместо этого он снова приковал меня к стулу и направился к двери.

– Что это? – позвал я. – Ты просто уйдешь?

Его рука уже была на дверной ручке. Не оглядываясь, он ответил:

– Ты был одним из моих лучших друзей, Феникс.

– И?

– Каждый друг заслуживает того, чтобы умереть хотя бы с небольшим достоинством, разве нет? – он оглянулся и встретился со мной взглядом.

– Это ко мне не относится.

Он усмехнулся.

– Ну тогда благодари свою счастливую звезду, что я не устраиваю тебе Судный День. Постарайся немного поспать. У тебя долгая неделя впереди.

– Я с нетерпением жду нашей кровавой встречи завтра. – ответил я.

Лицо Никсона поникло. Кивнув, он открыл дверь и ушел.

Глава 30. Никсон.

Я подъехал к зданию и сделал три шага, прежде чем услышал постукивание по асфальту. Через несколько секунд появившиеся люди схватили меня и подвели к деревянной двери дома.

– Что ты здесь делаешь? – раздался голос мужчины с сильным акцентом.

– Я позвал его. – послышался четкий голос с порога.

Я посмотрел Луке в глаза.

– И я приехал.

– У тебя есть то, что мне нужно?

– Да, он у меня. – я вытащил дневник. – Давай поговорим внутри.

Он кивнул головой, и мы направились в небольшую кухню.

Лука налил мне полный бокал вина.

– Ты справился быстрее, чем я ожидал.

– Я был обязан помочь. – я вздохнул и указал на дневник. – Я сохраню твой секрет, если ты сохранишь мой. – это звучало скорее, как насмешка, хотя на самом деле это была мольба.

– И что я получу взамен?

Я сделал большой глоток вина.

– Ты скрывал это слишком долго, Лука. Хотя бы признайся в этом.

– Я пытался…

– Она должна знать, что ты – ее двоюродный дедушка.

– Трейс не нужно знать таких вещей. Лучше держать ее от этого… подальше.

– От того, что ты влюбился в ее бабушку? Ты об этом?

Лука ударил кулаком об стол.

– Она обещала держать все в тайне! Но она написала об этом в дневнике. Почему? Не знаю. Это выше моего понимания.

– Она, теоретически, никому не рассказала. – я вздохнул. – Дневник у тебя, но у нас все еще есть проблемы.

– Убийцы? Ты не нашел их? – Лука встал передо мной. – Я думал, ты придешь, чтобы отпраздновать! Что мы, наконец, оставим прошлое позади, разве нет?

– Это произойдет, – я барабанил пальцами по столешнице, – в ближайшее время. Я обнаружил интересный факт в своей родословной.

– И? – Лука сел рядом. – Почему это касается меня?

– Потому что мой настоящий отец убил родителей Трейс.

– Я вижу. И кто он?

Я играл с пустым бокалом в руках.

– Ты не поверишь, даже если я скажу. Мне нужны доказательства, чьих-то слов недостаточно.

Лука кивнул и осторожно глотнул вина из своего бокала.

– Все равно что искать иголку в стоге сена.

– Я собираюсь сделать так, что каждый в радиусе сорока двух миль будет знать, что он -крыса, но это сложно.

– Как и все, касающееся нашего бизнеса.

– Да.

Лука достал сигару и понюхал ее.

– Давай называть вещи своими именами. Что я могу сделать для тебя, Никсон?

Мое сердце бешено забилось в груди, когда я посмотрел ему в глаза и произнес:

– Мне нужно, чтобы ты убил меня.

Глава 31. Чейз

Я смотрел ему вслед, когда он уходил, и ничего не делал. Я не был уверен, есть ли у меня право злиться, ведь, технически, они встречались, верно? Или это было раньше? Я растерялся в тот момент, и все, чего я хотел, это утолить жажду в какой-нибудь бутылке.

Она была в его спальне.

Спала.

Я знал, что должен найти ее и отнести в свою комнату. Как он мог быть столь безответственным? Что, если приедет Лука? Странным было так же то, что он оставил ее в своей комнате и никого не предупредил. Что, если у них были шпионы в доме? Или, того хуже, если кто-то из них мог наблюдать за ними все это время? Дерьмо.

Я вошел в комнату и поднял Трейс на руки. Укрыв ее, я отнес ее в свою комнату, положил на кровать и лег рядом.

Хорошо. Никто не говорил, что жизнь справедлива, и, судя по всему, я был в черном списке.

Никсон переспал с ней и потом просто ушел.

Он никогда не делал ничего подобного. Я делал.

Трейс тихо простонала. Она простонала его имя, не мое, и боль пронзила сердце глубже.

– Спи, Трейс. Все хорошо, ты в безопасности. – Я натянул одеяло выше, когда она повернулась ко мне, и притянул ее руки ближе. Она обвила руками мой живот, думая, что я был им. И впервые в жизни я хотел быть им.

***

Я проснулся от громкого стука в дверь. На часах было семь утра. Кто, черт возьми, мог разбудить меня так рано? И как они сюда попали? Текс бы не стал колотить в мою дверь так рано, ну а Никсон – у него не должно быть ко мне претензий.

Вздохнув, я перекинул ноги с кровати на пол, чтобы встать, когда дверь распахнулась.

– Папа? – я потер глаза. – Какого черта ты здесь делаешь? – обычно мой отец посылал смс или, в крайнем случае, звонил, если, конечно, речь не шла о смерти. Но раз он приехал сюда, значит случилось что-то плохое. Может быть, Никсон выпустил Феникса на свободу? Я покачал головой, отгоняя мысли.

Его взгляд упал на Трейс, а затем вернулся ко мне. Она начала просыпаться, но я ни за что не позволю своему отцу увидеть, что на ней практически нет одежды. Я подтолкнул ее в глубь кровати и полностью укрыл одеялом.

– Никсон?

– Нет. – эмоции застряли в горле. – Это Чейз. Пап, разве ты не видишь, я немного занят? – я раздраженно сверлил его взглядом, а затем указал на Трейс.

– Это не может ждать. – его взгляд выглядел уставшим. Мешки висели из-под его ресниц, а линии вокруг рта были четко видны. Он всегда был красавчиком, но сейчас он выглядел как старик.

– Что случилось?

Он продолжал смотреть на Трейс. Почему, черт возьми, он смотрел на нее? Она была укрыта одеялом, с ума сойти! Я вздохнул.

– Это Никсон.

Воздух в комнате стал напряжённее. Это был один из тех моментов, когда он чувствовал, что настало время остановиться. Я заметил, что отец вздрогнул. Взглянув на Трейс, я снова посмотрел отцу в глаза. Господи, лишь бы все было хорошо. Голос, наконец, вернулся, но я смог выговорить фразу лишь шепотом:

– Что с ним?

– Он мертв.

Глава 32. Чейз

– «Отношение к умершим говорит о многом в нашей жизни. Для сильных и способных служить мертвым… – я поперхнулся на слове «мертвым», мои руки дрожали, пока я продолжал читать. – ради сохранения хрупкого… – мой взгляд упал на Трейс, ее тело склонилось в сторону Текса. Ее взгляд был пустым, будто ее душа отправилась в загробный мир вслед за Никсоном. – Нужно найти в глубине себя то, что делает нас людьми». – Пол Грегори.

Яркое солнце осветило собор, как если бы тьма, насмехаясь, окружила каждого. У нас было лишь два дня для подготовки похорон. Семьи приезжали из Сицилии, чтобы выразить соболезнования. И люди, которых я не видел много лет, приходили ко мне и пожимали руку, как будто это могло помочь. Чертово рукопожатие? Они вернут моего лучшего друга? Чертов ад, нет.

Мо хотела произнести речь. Я не заслуживал такой чести – быть в одной комнате вместе с гробом Никсона. Я пробовал двигаться, помогать Мо, но я умирал изнутри точно также, как она.

– Никсон был моим лучшим другом, – я облизал губы, – он был одним из лучших. Из тех, кого лучше не злить, но, в тоже время, кому требовалась команда. Все, что он делал, было для других. В его словаре не было слова «эгоист». Он жил полной жизнью, он жил для других. – мои глаза встретились с Трейс. Слезы бежали по ее щекам. – Он жил для тех, кого любил, он погиб, защищая самое дорогое. И поэтому он заработал себе место на небесах, потому что до самого конца он был готов пожертвовать всем ради семьи. Я не знаю, сколько мне суждено быть на этой земле, но моя молитва заключается в том, что борьба за близких – единственное, ради чего стоит жить.

Я сложил бумажку и засунул ее обратно в карман. Спустившись по ступенькам, я добрался к Трейс и сел рядом. Она стиснула мою руку так сильно, что я поморщился. Я не отходил от нее с тех пор, как несколько дней назад нас известили о произошедшем.

Остальная часть похорон напоминала ад. Я наблюдал за тем, как священник произнес молитву о решениях Божьих и об ушедших душах.

Его губы шевелились, но я не мог разобрать слов. Я старался казаться сильным снаружи. Обняв Трейс, я прижал ее к себе. Она тряслась в моих объятьях, я хотел это исправить.

Я был так чертовски зол на Никсона. Как он мог уйти и просто умереть? Я хотел подбежать к гробу, открыть крышку и хорошенько встряхнуть Никсона, хотел, чтобы он накричал на меня и послал делать мою работу.

Но он был мертв.

А я был жив.

И держал в руках его девушку.

Мо была безутешна. Она прислонилась к Тексу и отказывалась даже взглянуть в сторону гроба. Она ничего не ела, все время твердила, что если Никсон умер, она хочет это чувствовать. Когда один умирает, другие страдают от боли утраты.

Нам потребовалось около двух часов, чтобы убедить ее в пропаже Никсона. Но даже тогда она отказывалась верить нам, она кричала его имя, носясь по дому.

Трейс заперлась в своей комнате.

Разрываясь между ними, я начал сходить с ума, не говоря уже о том, что я только что потерял своего кузена и лучшего друга. Я был разбит, уничтожен и не был уверен, смогу ли стать таким, как прежде.

Видимо, Лука обманывал всех нас. Никсон связался с ними, чтобы защитить нас, и предложил в обмен себя.

Главный закон мафии: никогда не поступай благородно. Иначе, в конечном итоге, ты окажешься мертвым. Он знал, что идет на самоубийство, но он все равно пошел туда, оставив мне весь этот мусор.

По словам моего отца, он признался в убийстве своего отца, а также родителей Трейс, он искал наказания за содеянное. Лука принял решение – жизнь за жизнь. Никсон стал примером для каждого из нас. Одна пуля в голову – все, что требовалось. Этот ублюдок ударил со спины. Никсон знал, чем все это закончиться, любой человек мог предугадать. Он просто взял вину на себя.

Утром, в день смерти Никсона, мой отец получил письмо с фотографиями моего мертвого друга. Фамильное кольцо, что он носил, забрали.

Я отказывался верить в это, пока мой отец не показал мне фотографии.

Когда священник, наконец, замолчал, мы встали со своих мест и медленно вышли на улицу. Шествие к могиле было таким длинным, что полиции прошлось нас сопровождать. Трейс и я ехали молча всю дорогу. Я не знал, что сказать, что сделать, и это было проблемой. Часть моего сердца была похоронена в холодной, мокрой земле вместе с ним, а я остался здесь, пытаясь исправить оставшийся осколок.

***

Вернувшись вечером с похорон, я побежал в ванную и перестал сдерживаться. За всю свою жизнь я никогда не чувствовал такой ужасной боли. Я пробыл в ванной около часа, прежде чем Текс, наконец, пришел и сказал, что Трейс нуждается во мне.

Я нашел ее в углу комнаты. Она смотрела на его фотографию, раскачиваясь взад и вперед. Кто мог оставить его фото на виду?

Мне захотелось забрать ее сердце и удержать в руках. Мне нужно было возродить ее, но как можно оживить человека, если твое собственное сердце разбито?

– Трейс? – я встал на колени перед ней и забрал фотографию из ее рук. Она не плакала, и это настораживало. Она смогла удержать слезы, даже когда я не выдерживал.

– Я не понимаю. – прошептала она.

Я обнял ее.

– Если бы я сказал, что понимаю, то солгал бы. Я понятия не имею, о чем он думал.

Серьезно. О. Чем. Черт. Его. Дери. Он. Думал.

Он забрал ее девственность. По крайней мере, я предполагаю, что он это сделал. А после, просто пошел в логово к врагу и позволил себя убить? Он предоставил Луке невероятную возможность.

На этот раз я не мог просто злиться на него. Он совершил необдуманный, глупый поступок.

И это лишний раз показало, как он отчаянно сражался за Трейс, он пожертвовал своей жизнью ради нее. Если бы я был на его месте, я бы сделал то же самое и не пожалел бы ни на минуту. Но я не мог сказать ей об этом.

– Что нам теперь делать? – ее голос был тихим. Черт, меня это нервирует.

– Я не знаю. – честно ответил я. – Ходить в школу, притворяться, что мы не умираем каждую минуту без него. Мы должны жить, двигаться дальше, чтобы он гордился нами. – я звучал намного уверенней, чем чувствовал себя на самом деле.

Она кивнула, слеза скользнула по ее щеке, затем еще одна… Она обвила руками мою шею и всхлипнула.