Текст книги "Кусачий клуб"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Утро было похоже на конец света. Клер не помнила, спала ли она, но полагала что, должно быть, немного. За ее окном светило солнце, и, когда она подняла раму, теплый ветер раздул белые занавески. Это будет приятный день.

Для конца света, в любом случае.

Она перевернулась в постели и увидела перед собой много пустого пространства – пространства, которое Шейн занимал иногда, даже если они просто лежали вместе, разговаривали или смотрели телевизор или… делали другие вещи. Но Шейна не было. Не сегодня. Эта часть кровати была гладкой.

Клер перекатилась назад, чтобы лечь с другой стороны, открывающей вид лишь на глухую стену и тумбочку. На тумбочке была фотография ее и Шейна, обнимающих друг друга, смеющихся.

Она зажмурила глаза. Они были мокрыми и красными, распухшими от слез, и она знала, что выглядела такой же несчастной, какой она себя ощущала.

Вставай, сказала она себе. Ты не можешь просто лежать здесь весь день, жалея себя.

Но если бы она встала, то она могла бы столкнуться с Шэйном в зале или внизу в кухне или … …

Вставай. Ты живешь здесь, также.

Она не хотела, но идея валятся в горе тоже не привлекала. Она устала плакать, и ее голова болит. Ей нужно что-нибудь выпить, поесть, и рассказать Еве обо всем этом..

Вылезая из-под одеяла, Клер поняла, что она все еще была одета в ту одежду, в которой она перестала следовать за Мирнином; она не побеспокоилась, с ее ужасным настроением, раздеться. Она взяла с собой в ванную новый комплект одежды (она отметила, что дверь Шейна была закрыта, когда она проходила мимо) и приняла душ, оделась и уложила свои волосы..

Когда она поняла, что фактически заняла больше времени, чем Ева как правило, главным образом чтобы избежать какой-либо возможности вступления в контакт с ним, она сделала глубой вздох, свалила старую одежду в корзину для белья и взялась за ручку двери ванной.

Ее сотовый телефон выключился, пугая ее так сильно, что она ударилась локтем об раковину, пока рукой лезла в карман. Ой. Это больно, слишком больно, чтобы заставить ее украсть лишнюю секунду на глубокие вдохи, смотря вниз на освещенный экран. Она не узнала номер, это был даже не код города. Наверное, ошиблись номером.

Она ответила, и голос на другом конце, показавшийся оживленным и деловым, сказал, – Могу я поговорить с Клер Дэнверс, пожалуйста?

– Я – Клер. – Она проглотила комок беспокойства. Это могло быть о ее папе? Нет, он шел на поправку – он сам так сказал. Все было в порядке.

Тогда почему какой-то незнакомец ей звонил? Сейчас?

– Меня зовут мистер Рэдэймон, и я заведующий программой по Атомной физике, Биофизики, Физике Плазмы и Конденсированных сред в Массачусетском Технологическом Институте. Вы получили наше письмо?

Клер была совершенно опустошена.

– Ваше… письмо?

– Вы подавали заявку на вступление в нашу программу в прошлом году, – сказал мистер Рэдэймон. Он говорил так… нормально. Так по-человечески. Почему-то она ожидала, что глава МТИ будет звучать более божественно, с раскатами грома на заднем плане. – Мы ответили примерно полгода назад, отправив письмо о принятии на ваш домашний адрес. Я просто хотел убедиться, что вы его получили.

– Ох. Ох, нет, я не получала его. Мои родители… мои родители переехали. Мой отец болен. – МТИ. МТИ был у нее на телефоне. Она отодвинула его подальше от уха и уставилась на него, словно во сне, не веря. – Вы сказали… меня приняли?

– Да, – сказал он. – Мы запускаем программу. Но, разумеется, мы должны получить подтверждения, что вы сможете посещать занятия в начале следующего года. Если вы не сможете, мы должны дать возможность другим кандидатам. Вы понимаете?

– Конечно, – сказала Клер, и почувствовала, как волна горячего волнения накрыла ее, сопровождаемая ледяной волной осознания. – Вы сказали… в следующем году? Это в январе?

– Да, в январе, – сказал он. – Я надеюсь, что дает вам достаточно времени, чтобы сделать необходимые приготовления. Мне жаль слышать, что ваш отец болен. Я надеюсь, ничего серьезного.

Клер честно не знала, что сказать, и не была уверена, что вообще могла что-либо сказать.

Она мечтала об этом моменте много лет, думая о том, какой крутой и превосходной она покажется, как она произведет на них впечатление своим взрослым отношением и управления.

Все, что ей хотелось сделать – плакать. Я не смогу. Я не смогу пойти. Они не отпустят меня, и это мой шанс, мой единственный шанс… МТИ был ее мечтой с тех пор, как она научилась понимать, что они там сделали, чему учили, чего достигли. Там, она бы смогла узнать то, что даже Мирнин не мог постичь. Она бы открыла тайны вселенной.

Все, что ей нужно было сделать, это убраться к черту из Морганвиля. Что она не могла сделать.

– Мисс Дэнверс? – сказал голос будущего на другом конце очень длинной линии. – Вы всё еще здесь?

– Да, – сказала она. – Я здесь. – Во всех смыслах здесь. – Мистер Рэдэймон, простите. Я свяжусь с вами чуть позже. Мне нужно, э-э, поговорить с моими родителями, прежде чем я скажу вам точно. Вам это подойдет?

– О да, абсолютно. Я сожалею, что преподнес вам всё это без предупреждения. – Он усмехнулся. – Я знаю, насколько волнительным может быть получение известий такого рода.

Помниться, я закричал на весь дом моих родителей, когда получил письмо о зачислении. Самый волнующий момент моей жизни. Что ж, поздравляю, мисс Дэнверс. Пожалуйста, перезвоните мне, когда у вас будут завершены все приготовления. Мне нужно услышать от вас ответ в течение недели, конечно.

– Конечно, она повторилась оцепенело. – Спасибо, Сэр. Большое спасибо.

– Не стоит благодарить. Вы были блестящим кандидатом, и ваши результаты весьма впечатляют. Мы надеемся увидеть вас в наших рядах.

Она, должно быть, сказала что-то еще, что-то милое и признательное, но, честно говоря, Клер не могла думать ни о чем, кроме гигантских надписей, мигающих у нее перед глазами… одной была МТИ, а другой – О БОЖЕ МОЙ. Она ожидала почувствовать огромное удовлетворение, но она чувствовала лишь… смятение. И глубокий, глубокий страх.

Мир только что открылся для нее. Голуби, и ангелы, и хоры пели. А она могла чувствовать лишь… ужас. Ужас, потому что она не думала, что Амелия отпустит ее, в первую очередь, но даже если бы она и отпустила… даже если бы она это сделала, как насчет Шейна? Если Шейн вообще заговорит с ней когда-нибудь снова.

Боже, это был такой беспорядок.

Она еще пять минут посидела в молчании, глядя на свой выключенный телефон. Гадая, кому она должна позвонить. Ее родители поддержат ее, несмотря ни на что – это никак не поможет. Внезапно, ей захотелось поговорить с Шейном, но… но после прошлой ночи…

У нее не было никого, с кем она могла поговорить.

Ну, она бы рассказала Майклу, который был в гостиной и занимался своими делами, но к тому времени, когда она решилась, он уже уходил. Он просто помахал рукой, когда надевал солнцезащитное черное пальто и шляпу, и направился к задней двери.

Она закрыла рот, все еще пытаясь понять, как она себя чувствует. В основном она просто казалась… озадаченной.

Ева была на кухне, готовила блинчики. Одна.

– Доброе утро, подруга, – сказала Ева и бросила небольшой комок теста на горячую сковородку, где он сразу же начал шипеть. – Выглядишь так, словно тебе необходимы углеводы.

– Безусловно, – сказала Клер, и присела, уткнувшись лбом в обе руки. – Спасибо.

– Да, без проблем. Держи. – Ева схватила кружку, наполнила ее кофе и подвинула к Клер на столе.

– Кофеин. Делает мир более ярким и разноцветным, или, может, это только у меня так.

Смотри, я дала тебе веселую кружку.

В мире Евы так и было. Это была кофейная кружка с меловым контуром мертвого парня на ней, и надписью «он без кофеина».

Клер смешала кофе со всем, что делало кофе приемлемым для нее – молоко, сахар, немного корицы – и села, обхватив чашку и глядя на светло-коричневую поверхность, но ничего не увидела. Она не могла думать. Все, что она сейчас могла, это… чувствовать себя ужасно.

Ей нужно было сказать Еве, но сказав это вслух – всё превратилось бы реальность. МТИ хочет, чтобы я поступила к ним. Часть ее была так возбуждена, она почти трепетала, а другая часть – практическая часть… плакала от этого.

Она хотела, уйти… покинуть Морганвиль? Ну, да, конечно. Но это означало оставить людей, тоже. Еву. Майкла. Мирнина. Шейна.

Она хотела поговорить о том, что плохо, но она просто… не могла. Пока нет.

– Держи! – Сказала Ева, и, когда Клер подняла голову, сунула перед ней тарелку с двумя толстыми, дымящимися блинчиками. Кусочек масла растаял, словно лава на вершине, и Ева опрокинула вниз бутылку сиропа. – Все становится лучше с блинами. Это закон вселенной.

Бонус к бекону, но у нас его нет.

У Евы была еще одна тарелка, с которой она села напротив нее. Клер сначала не обратила внимания, но Ева в это утро была без макияжа, а ее готически-черные волосы были стянуты на затылке в простой хвост. Даже ее одежда была неброской, такой сдержанной, какую Ева вообще когда-либо имела – обтягивающая футболка с черным-на-черном черепом и пару черных джинсов. Она взяла вилку и начала ковыряться в своей тарелке.

Клер просто смотрела на тающее сливочное масло и понемногу протыкала блины. Она провела вилкой по сиропу, выводя надпись МТИ. Наконец, она откусила кусочек. Они были вкусные, очень вкусные, но как только она начала жевать, слезы подступили к ее глазам, и она едва смогла проглотить. Она кашлянула, чтобы скрыть это, но Ева не спускала с нее внимательного взгляда, от чего в этом провала необходимость.

– Эй, – сказала Ева. – Ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной, правильно? О чем угодно?

Не об этом. Еще. Но другая вещь, да.

– Шэйн ненавидит меня, – сказала Клэр очень тихим голосом и тянула свою вилку через ров сиропа вокруг крепости блинов.

– Серьезно? – Ева дождалась, пока Клер кивнет, прежде чем съесть кусочек блинчика. Она прожевала и проглотила, затем сказала, – Прости, Медвежонок Клер. Он не ненавидит.

– Ты не слышала, что он сказал мне прошлой ночью. – Это случилось – слезы хлынули, понастоящему, и она взяла салфетку и попыталась вытереть их трясущимися руками. Боже, как же она разбита.

– Я слышала, что он сказал сегодня утром, прежде чем он выскочил отсюда. Он был зол на самого себя, а не на тебя… или, по крайней мере, больше на себя, чем на тебя. Он сказал, что прошлой ночью тебя увел Мирнин, и он повел себя, как придурок из-за этого. Разве не это произошло?

– Ну, вроде. Он был прав, я пошла с Mирнином. «На работу».

– Да.

– Не на свидание.

– О, Боже, нет!

– Тогда Шейн вел себя, как жопа, а он не должен был ревновать, и он это знает. Я видела его, Клер. Поверь мне, он знает, что он был неправ. Он плохо себя чувствует.

– Тогда почему…? – Почему он не пришел ко мне поговорить? Почему он не попробовал?

Почему он просто… ушел?

– Он остывает. Это мужские штучки, – сказала Ева. – С ним все будет в порядке, когда он вернется. А ты? Он сказал, что ты рассердилась на него из-за просмотра порно-роликов по телевизору, что, честно говоря, странно – ты взбесилась из-за них, а не из-за того, что он их смотрит, потому что я уверена, что подростки получают пропуск на это. Они не могут нажать на паузу, когда показывают полуголых девушек.

– Нет, это случилось не из-за этого. Это было… – Она проиграла это в ее мыслях. Пятно, колышущиеся занавески. Шепот и смех в темноте.

В конце концов, она не могла с уверенностью сказать, что это не было просто плодом ее усталого воображения и ревности.

– Я думаю, что он был с кем-то, сказала она наконец, несчастно. – В его комнате. С какойто девочкой.

Ева съела кусочек блинчика, обдумывая услышанное, а потом сказала, – И ты действительно думаете, что он настолько большой урод, что не только обманывает тебя, но и приводит ее сюда, в наш дом? Где, я могу добавить, я бы лично надрала задницу ему и любой сучке, которую он бы сюда притащил. Не говоря уже о том, что бы сделал Майкл.

– Нет, я… я правда так не думаю. И, э-э, спасибо?

– Так обычно друзья и поступают, – сказала Ева грациозно. – Он никого не приведет сюда, ты это знаешь. Кроме того, ты была с нами прошлой ночью, когда он пришел домой. Он что, протащил ее под пальто?

– Я думаю, что она была вампиром, – сказала Клер в спешке, не глядя на Еву. Своим размытым периферийным зрением, она увидела, что Ева замерла с поднятой ко рту вилкой.

Сироп стекал, но тарелка устраняла ущерб.

Ева медленно опустила вилку вниз.

– Ты думаешь Шэйн, получает его от некоторой девочки вампира?

Разочарование Клер неожиданно разгорелось, как листок бумаги. – Я не знаю! Я просто рассказываю тебе, каково это, Ева! Там болтала и смеялась женщина, и я вошла в его комнату, там было пятно и ветер, и затем он был один. Заполни пробелы!

– О, милая, – сказала Ева. – Ты ведь знаешь, что это абсолютное безумие, верно? Потому что, во-первых, Шейн чертовски ненавидит вампиров. И еще, он любит тебя.

– Может, она… я не знаю… заставляет его делать это. Они ведь могут такое делать, верно?

Иветта делала.

– Последний попытавшийся долго не протянул, если ты помнишь, – сказала Ева. – И я слышала из достоверных источников, что пеплом Иветты посыпали розы в саду Основателя, вот так. Шейн силен, и я имею в виду не только мышцы. Я никогда не видела каких-либо следов укусов у него. А ты?

Клер покачала головой с неохотой. Она, безусловно, не видела никаких укусов. У нее же, с другой стороны, была целая коллекция их, худшие от Мирнина. Так что, возможно, она попрежнему, и сильно, принимала всё близко к сердцу. Шейн повел себя ревностно, но, наверное, у него были причины, учитывая все, что произошло с Мирнином.

Может быть, поэтому он снова превратился в вампироненавистника.

– Ты сводишь меня с ума, вы оба, – сказала Ева. – Я имею в виду, ты стойкая. И Шейн, он остается верен глупостям. Если вы двое не сможете удержать это вместе… – Она не произнесла этого, но Клер знала, что она думает «Каковы тогда шансы у нас с Майклом?». Клер слышала сплетни, когда Евы не было рядом.

Никто не давал их вампирско-человеческому аналогу истории о Ромео и Джульетте хоть какую-нибудь гарантию продолжительности их отношений.

И какая может быть продолжительность в отношениях, где вампир не собирается стареть, в то время как Ева будет? Она знала, даже не думая об этом, что Ева провела долгие ночи, обдумывая все это, проходя через это снова и снова. Как и Майкл, наверное.

Может быть, любовь победит все. Это была хорошая мысль, даже если не реалистичная.

Боже, она хотела выболтать все это Еве – о Джейсоне, запертом в той комнате на Площади Основателя.

О Бишопе, блуждающем по улицам. Но она знала, что будет очень плохой идеей. Амелия предельно четко дала это понять, и она была не в том настроении, чтобы прощать.

Она могла бы рассказать ей о МТИ, но… нет. Это было личное. Ей не хотелось, чтобы Ева думала, будто ей было наплевать на нее, потому что это не так. Она любила ее.

Но это был МТИ.

Ева съела пару кусочков блинчика, как и Клер, хотя она совсем не чувствовала вкуса.

– Медвежонок Клер, – сказала Ева, и заставила ее посмотреть вверх. – Все в порядке. Что бы это ни было, Шейн не такой парень, как ты думаешь. Он твой парень, и всегда будет. Поверь мне. Я знаю Шейна, временами он может быть придурком, но он также может быть лучшим человеком, которого я когда-либо встречала. И ты, ты делаешь его лучше каждый день, пока он с тобой. Хорошо?

– Хорошо, – сказала Клер. Она почувствовала себя немного лучше, и гораздо хуже, потому что от этого отъезд в Бостон стал гораздо тяжелее. Может, она просто устала и делала проблему из ничего. – Я должна идти. Я опаздываю на занятия.

– Чему научишься?

– Вероятно, ничему, учитывая, какая я сонная. Но, теоретически, это – многомерный анализ и формы колебаний. – Словно она училась в МТИ. Только это было бы в тысячу раз лучше.

– Я понятия не имею, что это такое, но вызывает зевоту, во всяком случае, только из принципа. Доедай. Блинчики – пища для мозгов.

– Очевидно не еда грамматики.

– Ничего себе. Вы ученицы колледжа придирчивы.

У Клер было достаточно приятное утро… У одного преподавателя занятие закончилось быстро, поэтому через десять минут они были свободны. Ее следующим занятием была лабораторная, которую она очень любила (и всегда успешно справлялась). Потом обед, а после обеда свободное время, чтобы все обдумать.

Когда она сидела на улице под деревом, слушая, как прохладный ветер шелестел в листьях наверху, она продолжала доставать свой телефон. Продолжала пролистывать список вызовов и просматривать номер. Наконец, она ввела контактную информацию. Мистер Рэдэймон, МТИ.

Ее палец продолжал нависать над кнопкой вызова, но она не нажала.

Все же.

Это испугало, когда ее сотовый телефон вибрировал. Картина, которая подошла, была крупным планом шлепанцев кролика вампира Mирнина. Она вздохнула и ответила, немного слишком резко.

– Что?

Его голос звучал металлическим и нетерпеливым, из крохотного динамика.

– Разве можно так говорить с человеком, который использует тебя? И, я могу добавить, мог убить тебя в любое время?

– Но не будет, – сказала она. – Что-то случилось? Вы знаете, с ним? Старый парень? – Его, – Мирнин повторился. – Нет, Он все еще благополучно неясен в настоящее время, хотя есть беспрецедентное усилие определить его местонахождене, конечно. Но ты нужна мне для чего то другого. Здесь, в лаборатории. Сейчас.

– Я думала, что Вы не нуждаетесь во мне сегодня.

– На самом деле, я этого не делал. А теперь я делаю. Пожалуйста.

– Спасибо за высказывание, пожалуйста.

– Я действительно пытаюсь быть вежливым. Теперь, действительно поторопись.

Она повесила трубку и, только ради своего упрямства, допила свою кока-колу перед тем как отряхиваясь, подняться за своим рюкзаком.

Она получила SMS-сообщение, прежде, чем она могла сделать больше, чем несколько шагов и остановилась в тени дерева, чтобы прочитать его из крошечного экрана. Оно было от Шейна, и говорило: Прости меня за последнюю ночь, люблю тебя.

Она улыбнулась с облегчением, и стала набирвть текст: Я тоже тебя люблю, так что извини меня. Она чуть не добавила: мне нужно поговорить, но это может ухудшить ситуацию.

Она поговорит с ним позже. Скажет ему. Спросит его, что делал… обо всем.

Клэр закрыла телефон и положила его к ее сердцу держа в течение нескольких секунд, затем положила его назад в карман.

Она почувствовала себя, примерно в тысячу раз лучше, неважно, что ждало ее в лаборатории, в самом деле, она не поняла, как она была внизу, как вдруг снова поднялась.

Она напевала свою новую любимую песню, когда она шла за угол, двигаясь по короткому пути к лаборатории, и столкнулась с кричащей девочкой, которая бежала вслепую за убежищем деревьев.

Девушка пошла вниз. Она выглядела испуганной. Клер потребовалась секунда чтобы узнать ее, потому что она ожидала увидеть студента…но Миранда была слишком молода, чтобы быть студенткой, может быть, ей было пятнадцать лет, а также у Миранды была манера, манера быть слишком сумашедшей.

Миранда была – или не была, все равно – подругой Евы, главным образом потому, что Ева бывала запутавшейся и уязвимой, и в Миранде присутствовали обе эти черты. Еще Ева верила, что девушка была экстрасенсом, и Клер тоже была склонна верить в это, потому что предположения Миранды о вещах, о которых ей не должно быть известно, всегда были слишком близки к истине. Она, конечно, была достаточно странной.

Миранда появилась в жизни Клер еще в самом начале ее Морганвилльского опыта, и она была рассеянной и мечтательной, и выставляла напоказ вампирские укусы от ее так называемого Защитника, которого Клер рассматривала еще большим хищником, чем что-либо еще. После его смерти, Миранда поправилась, но оставалась рассеянной. Ее одежда выглядела абсолютно случайно подобранной и несовпадающей. То же самое и с ее макияжем: кое-какой всё-таки был, но выглядел так, будто она забыла стереть то, что она нанесла вчера, и просто добавила поверх новый. Он смазался и растекся, и выглядел совсем не привлекательно.

Она была похожа не на девушку, а на худенького, голодающего кролика.

И она была испугана.

– Эй, – сказала Клэр, и протянул ей руку. "Сожалею об этом. Миранда, что ты делаешь здесь, в университете? ты никогда не приходишь сюда. Не так ли?" Девушка подняла на нее глаза в безмолвном ужасе, и Клэр нахмурилась. – Что случилось с тобой?

– Я приехала, чтобы предупредить Вас, – сказала Миранда в затаившем дыхании. Ее глаза были очень широкими и больше чем наполовину сумасшедшими. – Всё пошло не так, как надо – Она взяла Клэр за руку, поднялась, но не отпустила. Ее кожа была ледяной, и ее глаза выражали испуг. Клэр поняла. – Они идут!

– Нет, не идут, – сказала Моника Морелл, выходя из-за угла бетонного здания, где уборщики территории хранили свои инструменты и газонокосилки. – Они здесь, ты, сумасшедшая сука. О, взгляните, ты нашла маленького друга. Маленького друга, которая будет полнейшей дурой, если не начнет уходить прямо сейчас. – Моника была прелестно, отлично сложена, и носила дизайнерские джинсы и пестрые маечки, но у нее было выражение лица, заставлявшее желудок Клер сжиматься. – Дэнверс. Разве тебе не нужно идти спасать щенка или китов, или еще что?

Клер ничего не сказала. Теперь это была не только Моника, но и обе представительницы ее Помадной Мафии, опоздавшие на вечеринку на несколько секунд. Джина была одета в джинсовую юбку и обувь для надирания задницы, а Дженнифер была, по сути, дубликатом Моники, только с подделками вместо дизайнерских оригиналов.

В том, что они нацелились на Миранду, не было ничего необычно – это был их стандартный подход по выявлению слабых и (предположительно) беспомощных. Знакомство Клер с теплым, радушным сообществом Морганвилля случилось после столкновения с этими тремя в ее общежитии. Она была избита и сброшена вниз с лестницы, и, честно говоря, она знала, что ей повезло отделаться так легко.

Даже в этом случае, даже с той дерзостью, какая была в издевательствах Моники, это было необычно, что Злобное Трио преследовало Миранду на улице, на виду у всего кампуса. Да, они загнали ее в деревья, где подобные неприятные вещи, которые должны произойти, произошли бы в относительном уединении, но все же… это было дерзко, даже для Моники.

Даже когда Миранда была легкой, одинокой добычей

– Я сказала, исчезни, Клер, – сказала Моника, пока Джина и Дженнифер распределялись, отрезая легкое отступление. – У тебя есть примерно пять секунд, прежде чем я забуду, что ты носишь ту брошь Зверушек Основателя и начну надирать твою тощую задницу, как в старые времена.

– Ты забыла? Я не знала, что ты достаточно стара, чтобы получить болезнь Альцгеймера, – сказала Клер. Она потянула холодную, дрожащую руку Миранды. – Это видимо просто из-за твоей внешности. Давай, Мир. Пойдем.

– Подожди… Это была Дженнифер, подходя, чтобы заблокировать их спасение. – Не ее. Она остается.

– Почему?

– Не твоё дело, сука. Ты можешь идти. Она нет.

Клэр посмотрел на Миранду.

– Вы сказали, что пришли, чтобы предупредить меня? О чем?

Она выглядела несчастной и побежденной.

– О них, сказала она. – Я проснулась, и моя голова болела и все, о чем я могла думать, был то, что я должна была сказать Вам, должна была предупредить Вас прежде, чем было слишком поздно. Но я думаю, что сделала неправильную вещь. Иногда все это перепутано в моей голове, что грядет, и что я должна сделать по этому поводу. Иногда кажется, что я на самом деле причина этого. Но это определенно не так.

Джина сказала категорически:

– Ни хрена. Я просто шла и эта сумасшедшая сука подошла прямо ко мне, накричала на меня и ударила меня. Смотри, у меня будет синяк. – Она указала на ее подбородок, который был красным с одной стороны. – Так что, я собираюсь нанести ей ответный удар. Это – всё. Ты просто держись от этого подальше, и всё будет хорошо.

Клер смотрела на Монику и Дженнифер.

– А твои друзья останутся в стороне?

– Вы действительно хотите пойти туда? – Джина посмотрела тревожно. – Это не твоё дело, Дэнверз. Уходи, и иди делай, то, чем занимаются умные фрики, когда они не раздражающие.

Она должна. Это было бы умной вещью, легкой вещью. Но вместо этого, что-то вспыхнуло в ней, чем-то и ярким и упрямым, и Клэр сказала: – Я не подпущу Вас на фунт, особенно к беспомощному пятнадцатилетнему ребенку. Вы знаете это, правильно? Это – то, чего Вы боитесь, что я собираюсь слоняться поблизости. Поскольку теперь у Вас есть двое из нас, кто не боится защищаться. И у одного из нас есть люди на быстром наборе, с которыми Вы не хотели бы связываться.

– Ты угрожаешь мне? – тихо спросил Джина.

– Дерьмо, вздохнула Моника. – Дэнверз, ты ступила в него теперь. Это все о тебе.

Глаза Джины были как у акулы Клэр поняла; просто ослепить угрозу, никаких взглядов позади них вообще. Когда она улыбнулась, это сделало её более жуткой. Особенно, когда она развернула карманный нож с длинным, острым лезвием, она скрылась в её сторону. Он сделал мягкий, металлический звук, и остановил её на месте Миранда резко вздохнула.

– О нет. Это все идет не так, как надо, так неправильно… Это не то, что я хотела сделать…

Клер переключила свое внимание на Монику, которая стояла неподвижно, скрыв лицо за симпатичной, поверхностной маской.

– Ты позволишь своей подружке психопатке добраться до меня. Даже зная, что произойдет, когда Амелия узнает.

Моника немного улыбнулась.

– Что заставляет вас думать, что я не могу заставить тебя исчезнуть? Много мест в этом городе, чтобы скрыть тело, особенно если оно порезано на маленькие кусочки. И Ты-такая мелочь так или иначе.

Клэр покачала головой и посмотрела на Миранду.

– Почему ты ударила ее? – спросила она. Ты приехала на территорию кампуса, посмотрела на неё и ударила. Почему?

– Потому что это должно было случиться именно так. – Миранда иногда не имела большого смысла, и это было определенно одним из тех моментов.

Моника не собиралась отступать, не в присутствии ее друзей. Нужно что-то менять первым. Баланс пришлось изменить, и быстро, потому что Джина готовила себя к психокачествам насилия. Как джина обычно делала, на самом деле.

Клер посмотрела на Дженнифер.

Дженнифер казалась испуганной. Это явно пошло дальше, чем она думала, и была довольна, Джен всегда была самой мягкой из всех троих, и это было особенно актуально сейчас.

Она пострадала, когда рэйв в городе превратился во всеобщую войну людей против вампиров.

Когда Шэйн и Клэр наконец нашли ее, она была сжата в углу, в вечернем платье окрашенным кровью. Она была порезана стеклом и имела несколько поломанных рёбер.

Но от растерянного взгляда в ее глазах, Клэр пришлось узнать, что значит быть на конце.

– Джен, – сказала она, очень тихо. – Вы не должны быть здесь. Вы знаете, каково это будет больно, и вы не хотите, чтобы кто-то еще прошёл через это. Просто уйдите.

Джен вздрогнула и сделала маленький шаг назад. Она просмотрела на Монику, затем на Джину.

– Мы были там ради тебя, Джен, – сказала Моника. – Мы всегда были там ради тебя. Не смей поворачиваться к нам спиной сейчас. Мы знаем, где ты живешь, сука.

– Да, она знает, где я живу, также, – сказала Клэр. – Но она знает лучше, чтобы показать там. – Она переключила свое внимание обратно к Монике. Ты не школьный хулиган. Вы говорите о реальных проблем, о тюрьме и неприятностях, и вы знаете как это закончиться. Вы должны остановить это прежде, чем Вам всем причинят боль, хуже, того, что Вы сделали бы Миранде. Или мне.

Моника смотрела назад на нее, и у Клэр было самое странное чувство, что впервые, Моника видела ее. После всего этого времени, весь этот гнев.

– Подумай, – сказала Клер очень тихо. – Просто подумай. Ты не обязана делать это. Тебе это не нужно, Моника. Все знают, кто ты такая. Ты не должна продолжать доказывать это себе и всем остальным.

Моника покачнулась, как будто Клэр фактически ударила кулаком ее в уязвимое место. Ее губы разошлись, но независимо от того, что она собиралась сказать …, у нее не было времени.

– Вы знаете что? Я устал от бла, бла, бла. Вверните весь этот разговор, – Джина сказала и подбежала к Клэр с ножом. – Джина, нет! – Моника вопила. Она казалась потрясенной, как будто она фактически не думала, что Джина сделает его. Как будто Джина была угрозой, никаким действием.

Но Клэр всегда знала лучше.

Это не заставляло её чувствовать немного лучше, поскольку она наблюдала за Джиной и выпадом ножа прямо на нее.