Текст книги "Кусачий клуб"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Клер встала рано, в основном потому, что она просто не могла спать, и проверила Шейна комнату. Пусто, и так же грязно, как и в последний раз когда она видела его. Подушка была всё в том же положении занимая пол кровати с простынёй скрученной на той же стороне рядом с ней. Она заметила место, где его голова была в последний раз «он спал там». Она подошла словно лунатик, в сером предрассветном свете, положила свою руку на пустое место, где не так давно были его волосы. Было холодно, конечно.

Она подняла подушку и обняла, уткнувшись в нее лицом, его запах затопил ее, переполняя ее, она опустилась на узкую кровать и просто… замерла. Её веки казались тяжёлыми от недосыпа и слёз, она чувствовала себя пустой. Измученной. Когда ее глаза были закрыты, всё что она видела, это холодное выражение лица Шейна, когда он бил вампира снова и снова. Это был не тот Шейн, который был здесь с ней, прямо здесь в этой постели, обнимая ее, который критиковал новые песни вместе с ней, пока она не начинала задыхаться от смеха, и щекотал ее и целовал ее и шептал, как сильно он ее любил. Этого Шейна здесь не было, и она не знала, был ли он где-нибудь или вернется ли он.

Нет. Он вернется. Я собираюсь вернуть его.

Каким-то образом.

Она не думала о чем-либо конкретном, ничего не планируя, но вдруг перед ее глазами всплыл сайт. Бессмертной Битвы. Кто-то что-то знал, и это был не просто Василий, Бишоп и Глориана. Вампиры были, как правило, не подкованы в компьютерных вопросах. Несколько, может быть, но гораздо более вероятным было то, что человек выполнял всю работу с сайтом для них.

Может быть, даже кто-то внутри Морганвилля, поскольку они специально закодировали его, чтобы оставаться невидимым для системы слежения Морганвилля.

Она сидела ровно на холодной кровати Шейна, все еще сжимая подушку в руках и пристально смотрела в зеркало на стене.

Она выглядела ужасно: темные круги под глазами, волосы в полном беспорядке, желтоватая кожа. Она она чувствовала себя лучше.

Потому что у нее возникла хорошая идея что делать дальше.

Было ли это безопасно? Нет, определенно нет. Но ожидание возможного изменения сознания Шейна было хуже пытки. Всё равно, что тебя съедают по кусочкам.

Клер бросилась в свою комнату, схватила одежду, приняла душ в рекордно короткое время, связала свои отросшие до плеч волосы в небрежный узел, и, спустившись по лестнице, вышла через заднюю дверь, даже не остановившись выпить кофе, но она прихватила свою рюкзак, но лишь потому, что хранила в нем свой бумажник и некоторые потенциально полезные вампироотталкивающие приспособления.

Потому что она собиралась увидиться с волшебником. Не Мерлином…с настоящим волшебником.

– Прошу прощения? – сказала Амелия. – Ты врываешься ко мне без предупреждения, в мой кабинет, и ждешь, что я оставлю твою просьбу без какого-либо адекватного объяснения? На тебя это не похоже, Клер. Совсем не похоже.

В независимости от времени суток, Амелия выглядела спокойной, отдохнувшей и неестественно красивой. Сегодня она была одета в бледно-голубые цвета сдержанного стиля с четкими линиями, хотя она и снизошла до того, чтобы надеть брюки. На ней даже был жемчуг.

В шесть утра.

Клер осталась стоять, потому что ей не предложили занять одно из толстых кожаных кресел рядом со столом, и, кроме того, у нее было отнюдь не сидячее настроение. В кабинет Амелии на Площади Основателя было несколько сложно попасть. Клер не хотелось использовать порталы, и выскакивать без приглашения перед Большим Вампирским Начальником (еще больше не хотелось появляться с сумкой, наполненной антивампирским оборудованием), что, вероятно, было не самой потрясающей тактикой выживания, в любом случае. Но пройти все уровни охраны и секретаря в приемной было также совсем не просто.

Амелия наняла кого-то, и посадила за стол перед входом в ее кабинет, и та вампирша – табличка на столе гласила, что ее зовут Биззи О'Мира, и в своей работе выглядела убийственно серьезной – абсолютно не понимала концепцию чрезвычайных ситуаций.

Амелия открыла дверь, услышав весь этот шум в приемной, и махнула рукой Клер, разрешая войти. Однако это не означало, что Клер были рады видеть. Лишь общепринятый жест.

– Ну сказала Амелия. Это был тон Основательницы Морганвилля, который обычно использовался в разговорах с людьми. Это был холодный тон, который оставлял неизгладимое впечатление угрозы, даже если не чего не было известно. – Объяснись.

– Я не могу, – сказала Клер поправив сумку на плече. – По крайней мере не сейчас. Я еще расследую. Когда я буду уверена в том, что знаю я вам скажу. Но для того, чтобы получить доказательства, мне нужно получить доступ к человеку, который совершил преступление во вред Морганвиллю.

Брови Амелии подняли на миллиметр.

– Серьезно. Конечно ответа на этот вопрос ты не получишь.

– Но мне нужно…

– У заключенных, которые обвиняются в подобном, не бывает посетителей, Клер. Они также не могу выйти. Они в мое распоряжении, на всю жизнь, и я могу делать с ним все, что захочу. И этот….человек…возможно даже не жив, все это ты знаешь.

Это было пугающе. Клэр колебалась, затем сказала:

– Ким.

– Ким, – повторила Амелия, как будто понятия не имела, о чем говорит Клер. – Ох. Она. Ну, да, она жива. Навряд ли бы я казнила столь молодую, даже если она такая неприятная и неуправляемая. Она останется под арестом, так как я нахожу удовольствие в этом, и это будет до тех пор пока она не докажет мне, что заслуживает еще хоть раз увидеть солнечный свет.

– Она отлично разбирается в интернете, даже может найти, что ты и Мирнин не можете, а это большая редкость. Мне нужен ее опыт в этом.

Клер рисковала рассказывая все и она знала это; она понятия не имела будет ли Френк лгать Основателю, даже если бы он мог. Часть его, та что управляла машиной и была запрограммирована; но другая часть его, человеческая, хотела бы соврать ради своего сына, что насчет другой его части? Она не могла быть уверена не в чем.

– Мне нужна ее помощь, чтобы найти кое-кого.

– Это имеет отношение к моему отцу?

Это был крайне опасный вопрос, потому что он такой и был, в малом и уклончивым смысле, но не ответить "да" означало пролить все. В любом случае это было на девяносто процентов.

– Не на прямую, – сказала Клер. – Но это могло бы помочь.

– Хммм. И ты действительно считаешь, что она может помочь тебе? – Амелия села за свой стол, не переставая выгладить ответственной. – Я думаю, что плохо знаешь эту Ким. Она ненавидит тебя, в частности больше, чем кто-либо еще. Я полагаю, даже больше чем меня.

– Из-за Шейна. Да, я знаю. Он нравится ей.

Амелия лишь пожала плечами, полностью незаинтересованная в простых смертных чувствах.

– Я думаю она поможет мне в этом. Пожалуйста. Просто позвольте мне поговорить с ней.

Мне нужна ее помощь.

Амелия медленно барабанила бледно-розовыми ногтями, уставившись на Клэр тревожными серыми глазами. Ее телефон издал низкий гул для отвлечения внимания. Она проигнорировала это.

– Мне не нравится, чтобы ты врываешься в мой кабинет Клер. Это понятно?

– Да.

Дробь участилась. Клэр не могла оторвать взгляд от этих длинных, тонких, бледных пальцев, с острыми как бритва (и прекрасно ухоженными) ногтями. Под стать самой Амели.

– Ладно. – сказала Амели, – Я дам Вам доступ в течении пяти минут. Если Вы придете с этим человеком к соглашению, я разрешу ей помочь Вам в этом…проекте. Но она не покинет своей камеры. Это Вы понимаете?

– Да. Спасибо.

– Не благодари меня, – проговорила Амелия. – Ты не пойдешь одна. Она нажала на кнопку на телефоне, которая перестала гудеть и сказала: – Биззи. Пожалуйста отправьте Майкла Гласса в мой офис немедленно.

– Мадам, – произнес свободный голос Биззи. – Вам звонит Оливер.

– Оливер может подождать. Мне нужен Майкл здесь. Пошлите машину.

– Да, Мадам Основатель.

– Ты, Клер, – сказала Амелия, убрав палец с кнопки телефона, – сядешь и будешь вести себя тихо. Я очень недовольна твоим поведением. Я понимаю, что это последний писк моды среди молодежи – бросить вызов власти, но я не потерплю этого. Не в моем присутствии.

– Это не… – Ах, какой в этом смысл? Клер опустила рюкзак на пол и села, скрестив руки на груди.

Она знала, что это выглядело как защитный жест. Ее это не волновало. – Я не игнорирую вас. Просто я хочу сначала сама убедиться во всем, прежде чем посвящу вас в курс дела.

– Сделаю довольно интересное предположение, что я могу и не нуждаться в твоем расследовании, – сказала Амелия. – Например, мне прекрасно известно, что мой отец, Бишоп, пропал. Мне также известно, что несколько верных ему вампиров вели себя странно, а несколько нелояльных в данный момент считаются пропавшими. Я в курсе, что присутствие Глорианы в этом городе слегка… неприятно для многих, хотя, возможно, не для Оливера. – Последняя часть прозвучала несколько резко. Об Оливере? Странно.

– Ну а потом Глориана, вероятно, решила охмурить и твоего Шейна?

Это было слишком близко к истине. – Оливер говорит, что она не интересуется человеческими парнями в этом смысле. – Это была правда. Просто это был не точный ответ на вопрос. – Она охотиться за Майклом, так Ева сказала.

– Да, мне об этом известно. Но, похоже, обошлось без какого-либо существенного кровопролития. – Еще одно постукивание ногтями. Когда Клер взглянула на лицо Амелии, она увидела, что вампир смотрит в ее тонированные окна, которые сводили к минимуму лучи восходящего солнца. На ее лице было отсутствующее выражение. Временами, Амелии удавалось выглядеть почти такой же молодой, как и Клер – ей, вероятно, было лишь около двадцати, когда она стала той, кем являлась сейчас. Но только сейчас, она выглядела на свой реальный возраст, со всем грузом веков на этом гладком, без морщинок лице. – Ты отлично известно, насколько опасен этот город, Клер. Но вот что ты можешь не понимать, не в полной мере, так это то, что в едином целом его удерживает лишь желание. Мое желание. Без моего влияния, вампиры боролись бы за контроль, а людей убивали бы на улицах. Не все представители моего вида воспринимают такое поведение как… контрпродуктивное для долгосрочного выживания моей расы. Как и некоторые из ваших современников, молодые вампиры хотят получить то, чего желают, когда у них появляются такие желания, независимо от последствий. – Она замолчала на мгновение. Клер не знала, должна ли она что-нибудь сказать, поэтому промолчала. – Я пыталась обучить их в течение многих лет. И, по правде говоря, я устала от этих попыток. Я помню, каково это было, когда у меня не было никаких обязанностей, никаких забот. И это начинает казаться наиболее лучшим решением для меня.

Это прозвучало зловеще:

– Что… Что Вы имеете в виду?

Взгляд серых глаз Амелии вернулся к Клер, но выражение лица осталось прежним. – Морганвилль – это эксперимент, – сказала она. – Один из тех, который я поддерживаю и поощряю долгое время, в человеческом плане, и даже в течение значительного периода в вампирских мерах. Но мне не кажется, что мой вид многое почерпнул из жизни среди людей.

Или что люди научились терпеть наши различия. Оливер думает, что это дурацкая затея, знаешь ли. Может быть, он и прав насчет этого.

– Это не так, – сказала Клер. – Я знаю, что проблемы существуют – проблемы есть всегда.

Люди… люди не могут ужиться даже друг с другом без насилия и проблем, гораздо меньших, нежели с вами. Но мы каким-то образом справлялись. Мы можем справиться.

– Я всегда так думала, – произнесла Амелия тихо. – И я боролась за этот принцип. Я проливала за него кровь. Я даже похоронила любимого из-за него. Но что, если я ошибаюсь, Клер? Что, если Морганвилль – это прихоть высокомерия? Тебе так же хорошо известно, как и мне, что есть люди, которые никогда не согласятся жить с нами. И вампиры, которые никогда не согласятся жить с людьми. Так что же мы так рьяно пытаемся доказать?

Клер не знала, как они пришли к этому – казалось совершенно неправильным вести этот разговор. Она была не настолько стара, она не понимала, откуда это берется. И слышать сомнения со стороны Амелии было… больно. И это пугало ее. Столько всего рушится вокруг.

Возможно, у нее не единственной было такое чувство, поняла она. Это был новый и совершенно неприятный род мыслей.

Эти мысли заставили ее зажмуриться.

Ей вспомнилось то, чему ее учили родители.

– За что-либо стоящее стоит бороться, – сказала Клер. – Не всегда с оружием и прочим. А… отстаивая свое мнение. Верно?

Амелия, казалось, сосредоточилась на ней снова. Несколько секунд она рассматривала ее, нахмурившись, а затем улыбнулась. – Да, я припоминаю, – сказала она. – Действительно, не все войны ведутся пулями и мечами. Случаются войны желаний и идей. Хорошо, что мы обе помним это. – Улыбка исчезла. – Но не все идеи побеждают в войне, и не все желания достаточно сильны. Темнота может спуститься так легко.

– Здесь этого не случится, – сказала Клер. – Мы просто должны быть сильнее.

Амелия наклонила голову, но Клер не могла сказать, была ли это согласие. Она снова нахмурилась, на этот раз глядя на телефон, и после некоторого колебания нажала кнопку интеркома. – Биззи? – спросила она. – У тебя есть подтверждение, что Майкл находится в машине?

Ответ немедленно возвратился. – Нет, Основатель. Автомобиль там, но другие в доме сообщают, что Майкла Гласса там нет.

– Там нет, – повторила Амелия. – Отлично. Позвони ему на мобильный. Я полагаю, он у него имеется. Я подожду.

Биззи отошла от динамика пока набирала номер. На другом конце телефон всё звонил и звонил, и затем записанный голос Майкла произнес «Телефон Майкла Гласса. Оставить сообщение» поверх звука его гитары. Его оборвали. Биззи сказала, – Мадам? Не отвечает.

– Я слышу, – ответила Амелия. Она посмотрела на Клэр: – Ты знаешь где он?

– Нет, – сказала Клер. Она почувствовала, как желудок неприятно сжался. – Он… мы все вернулись домой прошлой ночью. Я не знаю, почему его там нет. – Но она знала. В глубине души знала. Майкл предпринял что-то, что-то навлекшее беду… и, что еще хуже, он даже не сказал никому.

Ева убьёт его. И если Ева этого не сделает, Клер решила, что будет следующей в очереди претендентов. Мысль об исчезновении Майкла теперь заставила ее чувствовать себя такой неуверенной, словно земля пошатнулась под ногами. Майкл был скалой; даже в их первую встречу, будучи наполовину призраком, он был самым спокойным и самым способным из группы.

Но на этот раз, если он ушел в одиночку, он совершил ошибку. Большую.

Амелия, должно быть, что-то прочла на ее лице, потому что сказала:

– Подготовь мою машину, Биззи. Стандартное сопровождение охраны.

– Да, Основатель.

Амелия поднялась на ноги. Клер просто смотрела на нее в замешательстве, пока она не сказала, – Конечно же, я пойду с тобой. И ты расскажешь мне, куда, как тебе кажется, мог уйти Майкл, потому что я не потеряю еще одного из моих людей в раскрытии этой тайны.

Клер едва сдержалась, чтобы сказать «Да, Основатель», и молча – побежденная – последовала за ней к лимузину.

Под стандартным сопровождением, Амелия, вероятно, подразумевала «больше вампиров, чем на собрании Дракулы», потому что кроме Амелии и ее водителя, там были два молчаливых, одетых в костюмы охранника, в солнцезащитных очках, и четыре дополнительные сильно тонированные машины, движущиеся следом. Амелия проигнорировала их присутствия – но она ведь выросла в эпоху, когда слуги были не более, чем ходячей мебелью – и наклонилась вперед, сцепив руки. Она по-прежнему сидела, как леди, колени вместе и скромно согнуты, хотя она и была одета в брюки. – А теперь, – сказала она. – Ты скажешь мне все, что отказалась поведать мне ранее. Оставим в прошлом занимательно дилетантскую часть этой проблемы. Если вы знаешь, где сейчас мой отец, или даже подозреваешь, что у тебя есть догадка, неважно насколько маленькая, ты скажешь мне.

Клер стало нехорошо, ее бросило в жар и появилось чувство, будто она попала в ловушку – в основном потому, что она в нее и попала, в этом нет сомнений. Она зажмурила глаза и сказала, – Если я все вам расскажу, вы должны пообещать мне.

Воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь слабым шипением шума дороги под колесами автомобиля. Клер понятия не имела, куда они направлялись, и поняла, что она только что сделала то же самое, что и Майкл: она ушла, никого не предупредив, куда направляется. Она может исчезнуть так же быстро. Она рискнула посмотреть на Амелию, и видела то же самое смутное выжидающее, ждущее выражение. Пока никакого гнева.

Амелия улыбнулась, совсем чуть-чуть – фактически, если бы Клер не знала ее так хорошо, она вообще ничего бы не разглядела. – Ты всегда просишь об обещаниях, Клер. Иногда это кажется очаровательным, как будто ты просто ожидаешь, что я буду достаточно благородна, чтобы сдержать их.

– Как насчет сегодня? – Амелия наклонила голову. Впрочем, это было не «да». Клер могла видеть это в холодном блеске ее глаз. – Просто, что, если Шейн… если Шейн ничего не мог с этим поделать, потому что он был зачарован. Глорианой. Это не его выбор. И он никогда, никогда не поможет Бишопу. Вы знаете это. – Это вышло в порыве, и даже для ее ушей звучало бессмысленно.

Амелия выпрямилась, откинулась на спинку сиденья, и сказала:

– С самого начала.

Клер попыталась. Она думала скрыть кое-что, но, по правде говоря, все это всплывет скорее раньше, чем позже, а лгать Амелии в лицо… ну, это не самая хорошая стратегия. Иногда Амелия понимала. Однако, Клер съежилась, когда ей пришлось упомянуть Шейна. Все, о чём она могла думать, так лишь о том, как плохо всё обернулось, когда его обвинили в убийстве одного из людей Амелии, когда он был схвачен и осужден, и она чувствовала себя такой бесполезной в его спасении.

Вот снова это чувство – это черное, нарастающее, удушающее чувство полнейшей беспомощности.

Амелия не делала никаких замечаний и не выражала никакой физической реакции на слова Клер. Она смотрела не на Клер, а на пейзаж за тонированными окнами – по-видимому, различимый для ее глаз, хотя Клер чувствовала, будто была зажата в переполненном черном ящике – пока она слушала. Когда Клер, наконец, остановилась, немного задыхаясь, Амелия слегка наклонила голову.

– Спасибо, – сказала она. – Очень честный отчет. Я гадала, сколько ты попытаешься скрыть от меня. Я рада, что ты не сделала этого.

Клэр закрыла глаза на пару секунд:

– Вы знали.

– Конечно, я знала, – сказала Амелия. – Большую часть, по крайней мере. Сайт – новая для меня информация, а потому вызывает особый интерес. Теперь мои сотрудники займутся выяснением его происхождения, хотя ты совершенно права, что более грамотный подход будет необходим. Но роль Глорианы и Василия – об этом уже было известно мне и Оливеру.

Оливер. Конечно же.

– Он присматривает за ней для Вас, – поняла Клэр. – Поэтому он ошивался вокруг нее.

– Глориана полагает, что это вызвано ее личным очарованием, конечно, но Оливером не так легко манипулировать. Он знает ее слишком хорошо, и имеет все основания настороженно относиться к ней и ее мотивам. – Амелия, наконец, взглянула на нее, не улыбаясь. – Как мой отец замешан во всем этом – вот что является загадкой, но она будет решена.

– Вы знаете где он? Бишоп?

– Нет. – Амелия снова отвернулась. – Могу сказать одно – он очень хорошо прячется, когда чувствует угрозу. Он в пределах города. Сработали бы сигналы, если бы он пересек границы.

Мы найдем его, даже если он будет похоронен в грязи, как какой-то охотящийся паук. – В голосе звучала горечь и холод в конце, и Клер слегка вздрогнула. – Когда его найдут, я гарантирую, что эта особая опасность для нас не повториться. Даю тебе слово.

Машина замедлила ход, и Амелия кивнула одному из своих телохранителей, сидящий слева от нее. Он кивнул в ответ, и, как только лимузин плавно остановился, он тут же открыл дверь и вышел. У Клер не было ни единой возможности выбраться, даже если бы она хотела – между ней и внешним миром находились еще два охранника.

И Амелия не двигалась. Она сидела, невозмутимо и прямо, до тех пор, пока первый мужчина не заглянул обратно в машину и не сказал, – Всё чисто, Основатель. – Затем неожиданно охранники выбрались с обеих сторон, и Клер вместе с Амелией остались сидеть друг напротив друга, временно оставленные наедине. Амелия начала продвигаться в сторону выхода.

– Погодите, – произнесла Клэр. – Шейн.

Не считая совершенно незначительного колебания, Амелия полностью проигнорировала это. Она просто продолжила продвигаться к двери. Охранник предложил ей руку, и она покинула машину грациозной походкой.

Клер судорожно сглотнула воздух и поднялась на ноги, чтобы пойти следом.

Вокруг Амелии двигалась стена черных костюмов, сопровождая ее в противоположную сторону от работающего в холостую лимузина к крытому переходу, ведущему к…

Клер заморгала. Она знала это здание. Она была в нем, по крайней мере, пять или шесть раз, в основном, чтобы добавить или отказаться от занятий, заплатить взносы и тому подобное.

Это было Здание Администрации Университета Техасских прерий – закрытое, конечно же. И никого вокруг.

У охраны Амелии были ключи.

Войдя внутри, они пошли не тем путем, каким Клер постоянно попадала в главную часть здания. Вместо этого, Амелия повернула налево, вниз по обшитому деревянными панелями коридору, заполненному выцветающими фотографиями ректоров университета, спонсоров, и не очень известных выпускников. Кончилось тем, что выглядело как глухая стена, за исключением декоративной медной пластины замка.

Этот замок Амелия открыла самостоятельно – ключом, который она держала в своей маленькой сумочке. Она не потрудилась открыть ее – у нее были люди, выполняющие это за нее.

Она просто перепоручила это. Клер последовала за ней в соседнюю комнату, и была удивлена, когда только двое охранников вошли следом за ней. Один из них закрыл дверь с таким звуком, будто она захлопнулась с треском.

Они были в обычной бетонной комнате с белым столом, который был, насколько Клер могла сказать, привинчен к полу, как и два кресла по обе стороны от него. С одной стороны стола было удерживающее большое стальное кольцо. Кроме всего этого, комната не могла быть еще более пустой и скучной.

Только два стула. Клер задавалась вопросом, должна ли она сесть напротив Амелии, но нет – это было совершенно бессмысленно, только если той, кого подвергали допросу. К сожалению, это было в пределах возможного.

Услышав звук металлического скрежета и открывающейся и закрывающейся двери где-то в другом месте, она испытала осуждающее облегчение.

Наконец, толстая серебряная дверь на противоположной стене отворилась, и вошел охранник, не в черном костюме, но в черной трикотажной спортивной рубашке и синих джинсах. Было трудно разглядеть эмблему того же цвета, вышитую на рубашке.

Принадлежащий Амелии символ Основателя.

Он был вампиром – это было очевидно из неестественного оттенка его кожи – но кроме этого, он выглядел скучно приземленным. Обычный американский тип парней, не отличающийся от половины парней, которых Клер ежедневно встречала в колледже. Аккуратно подстриженные каштановые волосы, доброжелательная и профессиональная улыбка, уверенное выражение лица. Он больше походил на личного тренера, чем на тюремного охранника.

Он отступил в сторону, и, шаркая, вошла Ким.

Клер резко вдохнула. Она слишком хорошо помнила Ким: она была лживой, вероломной сукой, но она довольно хорошо начала. Ей всегда было присуще некое странное очарование, но сейчас не осталось даже намека на него. Ее лицо было бледным, застывшим, и без всякого выражения – Клер видела подобные лица в больнице, когда навещала отца после его последнего сердечного приступа. Люди, у которых был такой вид, были сосредоточены лишь на то, как прожить следующую минуту, час, день. У них не было будущего и никакой надежды на него.

Волосы Ким отросли уже до плеч, и часть их была по-прежнему окрашена в готический черный цвет, но остальные были грязно русого цвета. Ее видимый пирсинг больше не был таким заметным, даже в ушах, поскольку она не носила вообще никаких украшений. Она была в вязаной рубашке, как и Мистер Обычный американец, только ее была ярко-желтой. На груди большими черными буквами была надпись, гласившая «заключенный», с символом Амелии в углу. Клер догадалась, что та же самая надпись была и на спине. Она носила эластичные, в стиле занятий йоги, брюки и сандалии.

Ее ногти были короткими, на паре из них была кровь, где она укусила слишком глубоко.

Без какого-либо забавного лака сейчас. Ким выглядела грустной и одинокой, и больше, чем немного напуганной, особенно когда она увидела Клер и Амелию.

Она остановила взгляд на Клер и сделала шаг вперед. Ее охранник положил руку ей на плечо, мягко, и Ким, отвернувшись, прошла дальше. Он проводил ее к креслу. Не говоря ни слова, она села и положила руки на стол.

Он вытащил набор наручников и застегнул один конец на ее правой руке, а другой – на стальном кольце в столе.

Затем отступил назад, и превратился статую в строевой стойке возле металлической двери.

Ким продолжала смотреть вниз. Куда подевалось всё то плохое отношение, что она изображала с самого начала? Или злоба? Или сумасшествие – эту часть Клер лучше всего запомнила под конец. Теперь она была просто… опустошена.

Амелия произнесла: – Присаживайся Клэр. Ты хотела пяти минут. У тебя они есть. Я полагаю ты использушь их правильно.

Ей не хотелось, чтобы это проходило таким образом – в окружении наблюдающих и слушающих свидетелей. Неожиданно, Клер испытала огромную радость, что проговорилась Амелии в лимузине, потому что вести этот разговор, стараясь ничего не выдать, было бы очень трудно. Пожалуй, невозможно.

Ким не подняла глаз, даже когда Клер села. Она выглядела отрешенной.

– Ким? – Никакого ответа. – Ким, ты помнишь меня, не так ли?

Ким подняла голову, ее глаза были горящими и злыми.

– Конечно, помню. Кто тебя забудет? Как Шейн, кстати? Не устал еще от школьниц?

Внезапная вспышка ярости заставила Клер вздрогнуть, но, бросив взгляд на человека, стоявшего позади кресла Ким, она облизнула губы и продолжила.

– Шейн в беде, – сказала Клер.

– Хорошо. – Ким откинулся в кресле, насколько позволили наручники. – Надеюсь, что на этот раз это окажется смертельным для вас обоих.

Это было грубо, даже для Ким. Клер была удивлена. Она могла понять гнев Ким по отношению к ней, но почему Шейн? Он всегда был в центре внимания ее маниакальной одержимости.

– Ты не это имела в виду, – сказала Клер.

– О, именно это и подразумевала. Я прошла терапию, знаешь ли. Я в контакте со своими чувствами и дерьмом. – Ким левой рукой отбросила свои неопрятные волосы с лица, и рассмеялась. Это прозвучало вульгарно и агрессивно. – Он никогда не заботился обо мне, теперь я это знаю. Так что, пошел он. И ты. Спасибо, что заглянула. – Она бросила взгляд на своего охранника. – Я готова вернуться, сэр.

– Ким, – сказал он, все еще улыбаясь. У него даже были ямочки на щеках. – Ее пять минут еще не истекли. Веди себя хорошо.

Ким снова обернулась к Клер, снова вернувшись к тому высокомерному взгляду и замкнутому выражению.

– Есть один действующий сайт, – сказала Клер. – Транслирующий зашифрованное видео.

Тебе что-нибудь известно об этом?

– Потому что я раньше занималась разным шифрованием? – Ким пожала плечами. – Зачем мне это? Они даже не дали мне компьютер для игр, знаешь ли. Сказали, что я должна заслужить его. Пошло всё к черту. Я не играю в игры, чтобы получить то, что я хочу.

– Однако, ты работала с кем-то за пределами Морганвилля. Ты планировала заключить сделку ради ТВ-шоу. Для этого нужно было всё это потоковое видео. Я думаю, кто бы это ни был, он нашел другой… источник. И еще одну программу.

– Повезло им. – Пренебрежительные слова, но Ким взирала на нее с чуть большим интересом. – Что за шоу они запустили?

– Платное видео, – сказала Клер. – Рукопашный бой.

– С вампирами? – Ким рассмеялась. – Чувак, это гениально. Я должна была подумать об этом. Шоу было бы значительно лучше, чем зрелище, как ваши тошнотворно милые пары играют дома и вытворяют разные дикие штучки.

Клер хотела врезать ей… больно. Но она глубоко вздохнула и сказала с неестественным спокойствием.

– Мне необходимо знать, как взломать код и выяснить, как отследить его источник. Я полагала, ты знаешь.

– Конечно, я знаю, если это тот же код, что использовала я, – сказала Ким, и откинулась в кресле. – Но почему я должна тебе говорить?

– Потому что так будет правильно?

Ким закатила глаза.

– Ух ты, да ты и в правду идиотка. Думаешь, вампиры поступят правильно, как только ты укажешь пальцем на того, кто за этим стоит? Ты думаешь, что всё это закончится тем, что когото шлепнут по рукам и оштрафуют? Знаешь, мне повезло. Повезло, что всё еще дышу. Люди погибнут. Тебе нужно понять это своей башкой. Дело не в том, что правильно. А в том, что хоть что-нибудь значит для тебя. Если ты думаешь, что мир устроен как-то иначе, то ты так же глупа, как и выглядишь.

Клер сказала:

– Знаешь, с тобой что-то не так.

– Это что? Клянусь, ты даже тупее плющевого медведя.

– Ты думаешь, раз я хочу сделать то, что правильно, раз я хочу что-то улучшить – я слаба, – сказала Клер. – Или глупа. Но это не так. Требуется намного больше сил знать, насколько ужасен мир и не желать быть его частью, признать это. И я знаю, Ким. Поверь мне.

Усмешка Ким исчезла, когда Клер посмотрела на нее очень пристально. Затем она отвела взгляд.

– Тебе стоит сказать это, после того, как проведешь в этой адской дыре несколько месяцев.

Впервые, Амелия пошевелилась на занимаемом ею месте в глубине комнаты. Она подошла к столу, наклонилась вперед и положила ладони на плоскую поверхность. Ее серые глаза, полные решимости, были устремлены на Ким, и снова Ким не смогла выдержать ее взгляд.

– Тебе бы стоило принять во внимание, что в прежние времена, юная леди, за твои преступления тебя убили бы особенно ужасным способом, твой крик звенел бы в ушах достойных людей, – сказала Амелия. – Тебя держат в чистой камере, с приличной, обычной пищей. Ты располагаешь материалами для чтения и телевидением. Так разве это адская дыра?

Что вообще кто-либо твоего возраста может знать о выживании в аду? – Ее голос был острым, как лезвие, что Клер редко приходилось слышать. – Человек, охраняющий тебя сегодня, знает ад, очень хорошо. Он может рассказать тебе, на что походило выживание в лагере для военнопленных, когда есть нечего, кроме ползающих насекомых и гнилого хлеба, в течение многих лет, пока однажды ночью его жизнь не была…

– Спасена, – сказал охранник в вязаной рубашке.

– Спасена, одним из нас, – закончила Амелия тихо. – Спроси его о доброте обращения с тобой, а потом говори со мной или с ним об адской дыре. – Она произнесла всё это за мгновение до того, как произнесла бодрым и деловым тоном, – Итак, ты хотела знать, что помогает нам считаться с тобой. Это целиком и полностью зависит от того, что ты можешь сделать для нас.