Текст книги "За что тебя люблю (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 15
Перевод: taniyska
Редактор: Sig ra Elena
Блейк отдыхал среди снаряжения в хвосте вертолета, летевшего через Индийский океан. Те же самые три контрактника, с которыми он работал в Йемене, занимали другие кресла, а пилот следил за двумя зелеными сигналами в северной части Сомали.
Четверо мужчин, одетых в черное, ждали команды прыгать. Она поступила в двух милях от грузового корабля «Фатима», который был взят на абордаж и удерживался сомалийскими пиратами. Последние разведданные сообщали, что экипажа не видно. Или все были мертвы, или заперлись в убежище.
«Фатима» плавала под панамским флагом и по документам перевозила сыпучие грузы. Хотя судно в Гонконге загрузили зерновыми и минералами, правительство США узнало, что в глубине грузового отсека хранится дюжина бочонков с урановым концентратом. В нескольких сотнях метров от «Фатимы» в ожидании темноты дрейфовал двадцатипятиметровый торпедный катер, чтобы загрузить радиоактивные материалы. Катер был без опознавательных знаков, без названия, а на палубе имелись орудия пятидесятого калибра. Не очень-то похоже на ржавые посудины нищих сомалийских пиратов.
Вертолет завис в пятнадцати метрах над поверхностью океана, пилот нажал переключатель. Свет в двери по правому борту сменился с красного на зеленый, Быстрый Эдди подал сигнал. «Зодиак» столкнули в воду, и все быстро спустились по веревкам в качавшуюся надувную лодку. Второй пилот сбросил их снаряжение, которое через три минуты было упаковано и укреплено, и лодка неслась в «Фатиме».
Блейк вылетел из Бойсе в Хьюстон неделю назад. Там, в частной военной компании, на которую он работал в течение последнего года, его ждал новый контракт. Блейк хотел заработать больше денег и провести больше времени вне страны. Больше времени подальше от Трули, штат Айдахо, и огромного дома, где он жил совсем иной жизнью. Жизнью, которая не была его. Жизнью, где его лучшими друзьями стали пятилетняя девочка и ее прекрасная мать.
Как бы сильно Блейк ни ненавидел Бью за то, что тот оказался прав, ему пришлось покинуть Трули, прежде чем его исчезновение причинило бы боль Шарлотте и Натали.
Выражение лица Натали, когда он сказал ей, что уезжает, засело в его памяти, как топор в голове. Блейк сделал ей больно. Хотя никогда этого не хотел. Натали с Шарлоттой были последними людьми на планете, которым он хотел бы причинить боль. Он заботился о них. Заботился достаточно, чтобы одна мысль о том, чтобы ранить их чувства, вызывала тошноту и находила слабые места у него в сердце и душе.
Натали любила его.
Воспоминание о боли в ее голубых глазах наполняло Блейка виной и непреодолимой потребностью обнять Натали и уберечь от страданий. Прижать к груди и заняться любовью, но это стало бы ошибкой. Блейк был тем, кто совершил кучу ошибок, но он всегда старался поступать правильно, и правильным было держаться подальше от жизни Натали.
Прямо сейчас ему нужно было вытолкнуть эти воспоминания и чувство вины из головы. Сконцентрироваться на предстоящей миссии. Трое других мужчин зависели от того, как он выполнит свою работу. Как сфокусируется на миссии. Годы тренировок позволили легко отодвинуть воспоминания о Натали и Шарлотте на задворки сознания и сохранить разум ясным и четким.
Чем ближе «Зодиак» подплывал к побережью Африки, тем больше становились волны. Резиновая лодка взбиралась на гребень, а затем ныряла вниз. Желудок Блейка прыгал вверх-вниз, капли воды покрывали очки ночного видения. У каждой страны был свой собственный уникальный запах и подсознательные воспоминания. Сомали пахла десятилетиями гниения и разложения, смешанными со сладким ароматом тропических цветов. Окруженные цветами и нечистотами улицы были наполнены беспрерывным звуком автоматных выстрелов и взрывов от гранатометов.
В сотне метрах от «Фатимы» Быстрый Эдди подал сигнал заглушить мотор, и команда надела маски и ребризеры, пристегнула снаряжение, упакованное в водонепроницаемые сумки, к веревочной лестнице. Каждый взял свою секцию лестницы и скользнул в Индийский океан.
Слабая видимость не позволяла разглядеть датчики и циферблат подводных часов, пока они плыли с одинаковой скоростью в двадцати футах под водой. Каждый знал, сколько движений нужно, чтобы проплыть сотню ярдов, и все вынырнули на поверхность у правого борта рядом с грузовым отсеком.
Без единого звука Фаркус прикрепил лестницу к боку корабля. Снаряжение для подводного плавания сняли и подвесили на каждую ступеньку, достали оружие и боеприпасы из водонепроницаемых мешков, а затем забрались на «Фатиму». Лица солдат были раскрашены черным, как у суперневидимых ниндзя. Они сверили подводные часы, и Быстрый Эдди дважды постучал себе по шлему. Каждый тихо занял свою позицию. Блейк сотни раз за годы службы проводил поисковые и захватнические миссии и в этот раз направился к фок-мачте и платформе для лебедки. С полуавтоматом за спиной и девятимиллиметровым револьвером на бедре он забрался на платформу. Без единого звука опустился на колени на мокрое железо и разложил сделанный по особому заказу штатив для своего МП 5. Лег на живот и навел ночной прицел. Через пару секунд Блейк подсчитал дальность и скорость, используя таблицу перевода у себя голове, потом принял в расчет влажность, брызги и ветер.
Пираты на более маленьком судне то появлялись, то исчезали из поля зрения. Блейк подсчитал, что на носу было три человека и еще двое в кабине. Он отвел взгляд от цели и посмотрел на часы. Через две минуты каждый участник миссии должен оказаться на позиции. Быстрый Эдди даст сигнал, и игра начнется.
Через тридцать секунд из этих двух минут в грузовом отсеке позади Блейка раздались выстрелы.
– Дерьмо, – прошептал он, припал к прицелу и положил палец на курок.
Короткая автоматная очередь простучала по стали, когда маленькое судно пропало из прицела. Вместо носа корабля на долю секунды мелькнули волны с белыми гребешками, а затем зеленая картинка в прицеле сменилась белым снегом. Лицо уколол холодный ветер, принесший уникальный аромат зимы в Хинду Куш. В ушах загрохотал пульс, и Блейк отвел взгляд от прицела, снимая палец с курка. Перед глазами мелькали реальные картинки вперемежку с иллюзией. Он знал, что находится на «Фатиме» в двух милях от побережья Сомали. А не в пещерах и скалах Афганских гор. Он мог контролировать это. На самом деле этого нет. Жизни трех человек зависели от него. Блейк прижался лбом к холодной металлической платформе и глубоко вдохнул, пытаясь контролировать дыхание и видения того, что не было реальным. Чем усердней он старался управлять этим, тем более неуправляемым оно становилось. Чем более неуправляемым оно становилось, тем сильнее паника скручивала внутренности. Блейк испустил дрожащий выдох и сдался, глядя прямо на гранитные скалы и снежные пики, и так же быстро, как появилось, все это задрожало, замерцало и растаяло. Блейк поднял голову и посмотрел в прицел. Сердце стучало в груди и грохотало в горле. Из желудка поднималась тошнота, но у Блейка не было времени на плохое самочувствие. Маленькое судно снова появилось в прицеле, но пиратов на носу не оказалось.
Дерьмо. Проклятье. Сукины-чертовы-дети. Блейк повернул ствол влево и увидел пирата, бежавшего к установленному на палубе орудию. В действие вступила мышечная память, Блейк нажал на курок и послал три пули в центр тела. Мужчина упал, и Блейк повернул ствол к другому орудию, установленному на носу. Вокруг Блейка резкими очередями пули ударялись о палубу, лязг-лязг-лязг. Горячие металлические стружки взлетали в воздух, когда Блейк поймал в прицел второго мужчину в черно-белой куфии. Маленькое судно исчезло из вида, затем снова поднялось на волне. Пират выпустил несколько пуль, но Блейк оказался стрелком получше и вырубил его. Он заметил троих пиратов, взбирающихся на корабль слева от него. Пули оставляли борозды и вмятины на стали вокруг, когда Блейк свинцом устранил эту троицу.
Через несколько минут все было кончено. Блейк вдохнул соленый воздух и выдохнул. Поднялся на колени и поискал взглядом свою команду. Заметил парней в освещенном трюме и вытер каплю пота, катившуюся по виску. Он бывал на миссиях, которые шли как по писанному, и на миссиях, которые очень быстро превращались в сущий кошмар. Видел, как его друзей и приятелей разрывает на части придорожными минами. Стоял рядом с человеком, которого почти разрезало пополам пулями из автомата Калашникова. Но он никогда не был на миссиях, где не мог выполнить свою работу. Никто из людей, которых он видел мертвыми, не потерял свою жизнь из-за того, что Блейк не смог нажать на курок.
– Ты в порядке, Юнгер? – спросил Быстрый Эдди.
– В порядке.
Но это было не так. Руки у Блейка тряслись, пот струился по лицу и собирался на груди. Нужно выпить. Очень нужно. Из желудка поднялась тошнота, комом став в горле. Та тошнота, что не имела никакого отношения к океанской качке, но имела прямое отношение к алкогольной зависимости.
Зачем ему все это? Воздержание от алкоголя – сущая чепуха. Куда это привело его? Он чувствовал себя лучше до реабилитационного центра. Стопка «Джонни Уолкера» исцелила бы и флэшбеки, и дрожь, и то, с каким трудом Блейк продирался через свою жизнь. Она исцелила бы чувство вины и желание найти Натали Купер, чтобы уткнуться ей в шею.
Блейк встал на ноги и присоединился к команде. Он узнал, что три члена экипажа «Фатимы» убиты пиратами, а другие добрались до убежища. Через двадцать минут после того, как последнего человека из экипажа «Фатимы» посадили в санитарный вертолет, а военно-морской флот США был готов подняться на борт и взять операцию на себя, Блейк и другие контрактники вернулись в Индийский океан.
Нужно выпить. И как только Блейк доберется до суши, то положит конец своему сухому закону. Он собирался зависнуть со стаканом «Джонни Уолкера» со льдом. Совершенно-мать-вашу-точно. Блейк почти слышал стук кубиков льда и чувствовал первые капли во рту.
Он не мог контролировать флэшбеки. Не мог контролировать жажду алкоголя. Он не мог запретить Натали Купер оккупировать свои мысли. Выпивка позаботится об этом. Позаботится обо всем. Притупит все и даст почувствовать, что контроль снова у него в руках.
Блейк и другие контрактники приземлились на базе военно-воздушных сил в Дурбане и быстро пересели на самолет из Африки. Блейк знал, что как только он начнет пить, то не остановится. И ждал этого с нетерпением. Но было кое-что важное, о чем он должен был позаботиться в Хьюстоне. И Блейк слишком сильно уважал тех, кто нанял его, чтобы явиться к ним пьяным в стельку. Он поспал, сменяясь с товарищами, и с трудом пережил следующие сутки, пока самолет не приземлился в Хьюстоне. Блейк взял такси до небоскреба из стекла и стали в центре города. Техасское солнце отражалось от голубого стекла, пока Блейк поднимался на лифте на двадцать первый этаж. Он сел в белое кресло напротив Джеймса Крукера – нынешнего президента и генерального директора «Тридент Секьюрити». Джейм Крукер, в прошлом советник президента по национальной безопасности, теперь возглавлял самую мощную частную военную компанию в мире. Этого человека Блейк весьма уважал, но оказалось легко солгать, рассказывая, почему ему нужно уйти в отставку сразу после подписания нового контракта. Намного легче оказалось солгать, чем признать, что он не может контролировать свои флэшбеки и представляет угрозу для людей, работающих с ним.
Джеймс предложил ему работу в учебном центре в Северной Каролине, но Блейк отказался. Он не знал, чем хотел заниматься сейчас. Не знал, что хотел делать со своей жизнью, кроме как отправиться домой и пить, пока не вырубится. Потом проспаться и повторить все заново. Блейк не хотел пить в баре. Не хотел куда-то ехать. Не хотел никого видеть. Он просто хотел пить в одиночестве в стиле Джорджа Торогуда.
Из Хьюстона Блейк прилетел в Денвер, потом в Бойсе. Он приземлился в полдень, забрался в свой пикап, припаркованный на стоянке. Бриллиантовое солнце освещало долину, но чем ближе Блейк подъезжал в Трули, тем холоднее и снежнее становилось.
Ему было все равно. Он собирался устроить большой пожар и скатиться на самое дно. Прежде чем уехать из города, Бью заменил трехсотдолларовую бутылку «Джонни Уолкера» на буклет местного общества анонимных алкоголиков. Как будто это могло удержать от пьянства. Он никогда не был в винном магазине в Трули, но знал, что тот расположен на углу Третьей и Пайн, чуть дальше по улице, чем салун Хеннесси.
«Почти дома», – прошептала его зависимость, когда он проезжал знак «Добро пожаловать в Трули».
Было два часа дня. Куча времени, чтобы купить несколько бутылок или, может быть, пару ящиков пива.
«Я сделаю тебе хорошо, – прошептала зависимость на случай, если Блейк не услышал ее в первый раз. – Никто не узнает».
Блей затормозил перед единственным в городе светофором. Он устал. Устал от попыток контролировать свою жизнь, которая постоянно вырывалась из-под контроля. Ожидая, пока переключится красный свет, Блейк подумал о Натали, о том, каким было ее лицо, когда она улыбалась ему. О солнечных лучах у нее в волосах и глубокой, красивой синеве ее глаз. Он помнил прикосновение ее рук, губ и дыхание на своей шее.
Как и зависимость, Натали была постоянной жаждой, и Блейк напомнил себе, что убрался из ее жизни, потому что так было правильно. Убрался, потому что чем раньше это сделает, тем меньше боли испытают Натали с Шарлоттой. Он поступил так, потому что она любила его. Любила его, но заслуживала мужчину, который смог бы полюбить ее в ответ. Бью был прав: любовь к одной женщине казалась слабостью. А слабость – не вариант.
Сзади раздался гудок, и Блейк поднял взгляд на зеленый сигнал светофора. Повернул направо на Пайн и остановился перед винным магазином, в витрине которого была выставлена реклама рождественских предложений. Блейка не интересовали мятная водка или ромовый гоголь-моголь. Он вышел из машины, застегнул молнию куртки, спасаясь от воющего ветра, и застыл на тротуаре, смотря сквозь стекло на ряды выпивки. Стены, заполненные светлыми и янтарными бутылками, каждый ряд которых был более соблазнительным, чем предыдущий. Неоновые вывески рекламировали разные марки алкоголя, а к двери был подвешен зеленый знак, сообщавший о Зимнем фестивале.
Блейк сделал шаг вперед и остановился. Сердце в груди стучало бум-бум-бум, на коже выступила испарина.
«Возьми меня. Схвати меня. Не будь слабаком».
Руки у Блейка задрожали, он наклонил голову и повернул направо. Прошел по дорожке от винного магазина мимо «Древностей Энни». Продолжил идти мимо салуна Хеннесси и парикмахерской Хелен. Зависимость то обещала спасение, то называла его слабаком. Тысячу раз Блейк боролся с невыносимым желанием развернуться, вернуться обратно и схватить свою любовницу и друга. Сжав в карманах кулаки, он прошел мимо епископальной церкви и спустился по лестнице в подвал. Замер, положив ладонь на ручку двери.
«Я не враг. Я не слабость. Я единственное, что ты когда-либо любил».
Зависимость была искусным лжецом. Блейк сказал себе, что бросил Натали, потому что так было правильно. Своим уходом он причинил Натали и Шарлотте меньше боли, чем если бы решил остаться. Но это не было правдой. Он ушел, потому что потерял контроль. Потеря контроля была слабостью. Он же Юнгер. Мужчина. Он надирал задницы и убивал. Был бурей. И потерял контроль над своими чувствами к женщине.
Блейк открыл старую деревянную дверь и вошел внутрь каменного здания. Слева на возвышении стояла Мэйбел Вон. Она стукнула по деревянному столику судейским молотком, и Блейк скользнул вдоль стены в заднюю часть помещения. Нашел место и сел, пока все вокруг него возносили молитву о терпении. Люди читали из большой книги, и все в нем, каждая клетка тела, требовали уйти. Просто поднять свой зад и убраться к черту отсюда. Ему это не нужно. Он мог контролировать свою жизнь. А это всего лишь слабость.
– У нас сегодня есть новые члены? – спросила Мэйбел.
Блейк посмотрел в глаза Мэйбел, смотревшие прямо на него. Он встречался с бандами Талибов. Бывал в городах, полных террористов. Сейчас он бы лучше оказался наедине с исламскими джихадистами, чем встал.
Блейк огляделся, чтобы понять, поднялся ли кто-то еще. Это не было правилом. Блейк не должен вставать. Проще просто сидеть тут и слушать других, но если он хочет получить свою жизнь обратно, то должен делать то, что трудно. То, что правильно. Он должен признать, что беспомощен. Беспомощен перед алкоголем и флэшбеками. Беспомощен перед любовью к Натали Купер. Она его слабость. И не оставила ему иного выбора.
Он встал.
– Меня зовут Блейк Юнгер, и я алкоголик.
***
– Я видел твоего бойфренда на собрании АА.
Натали перевела взгляд с верхушки рождественской ели на ноги Майкла и его черные ботинки, видневшиеся из-под нижних веток. Бойфренда?
– Кого?
– «Морского котика», – ответил Майкл, прикручивая ствол к подставке.
– Блейка? – Сердце Натали куском свинца рухнуло в желудок. Блейк вернулся в город?
– Ага. – Майкл отодвинулся и поднялся на колени. – Ты знала, что он алкоголик?
– Да, знала.
Она не сказала Майклу, что Блейк больше не ее бойфренд. Проще было ему не знать.
– Ты кажешься удивленной.
– Нет. – Она позволила Майклу принести дерево к себе домой, потому что так тоже было проще. – Я просто думала, что первое А в АА расшифровывается как «анонимные».
Майкл встал и пожал плечами:
– Раз ты уже знаешь, что он ходит на встречи, то это неважно.
Если Блейк вернулся, то это очень важно. Если он ходит на встречи АА – это очень важно. Часть свинцового куска, в который превратилось ее сердце, беспокоилась за Блейка. С ним случилось что-то плохое? Другая часть ее свинцового сердца – та, что не была так сильно уязвлена и зла, – немножко оттаяла при мысли, что Блейк снова по соседству. Эта же маленькая часть отчаянно хотела спросить Майкла, когда тот видел Блейка в АА. Сегодня? Вчера? Прошла неделя с тех пор, как он уехал из города. Что заставило его вернуться? Не то чтобы это имело значение. Не после того, как Натали оделась для него в голубую чирлидерскую форму, а Блейк сказал, что у них ничего не получится и он никогда не сможет ответить на ее чувства. Он просто хотел быть честным. Что ж, лучше для него. А если честно, то он раздражающая задница.
– Что вы с Шарлоттой делаете завтра?
– Я закрою магазин, и мы пойдем на фестиваль.
В первую субботу декабря всегда проводился Зимний фестиваль Трули.
– Мы должны пойти все вместе. – Майкл стряхнул несколько сосновых иголок с джинсов. – Если только ты не собираешься пойти со своим бойфрендом.
В гостиную вошла Шарлотта, держа в руках украшение, которое смастерила из цветного картона и блесток.
– О-о-о. Обожаю это дерево! – Она протянула Майклу сверкающую снежинку. – Я сделала это для тебя. – Прежде чем Майкл успел взять подарок, Спарки попытался вырвать его из руки Шарлотты. – Нет, Спа-ки. – Она подняла снежинку над головой. – Это для моего папы. А не для тебя.
– Спасибо, Шарлотта. – Майкл взял украшение из ее рук так, будто оно было очень хрупким.
– Мама, где остальные украшения? Я хочу достать ангела.
Ящики Натали были заполнены рисунками и поделками Шарлотты. Снежинка стала первой для Майкла, и, несмотря на свои личные чувства, Натали было его жаль.
– Я унесла коробки не дальше кухни.
Каждый год Натали убирала их на чердак, но кухня стала тем местом, до которого она сумела дотащить их в этот раз.
– Можно мне посмотреть?
– Только осторожно. Думаю, они в синем контейнере.
Шарлотта с восторгом захлопала в ладоши и побежала по коридору. Спарки понесся за ней. По крайней мере, хоть один из них был в восторге от Рождества в этом году.
– Это значит да или ты пойдешь на карнавал с Блейком?
Натали посмотрела на бывшего мужа.
– Я еще не говорила об этом с Блейком.
Что было правдой.
– Тогда пойдем со мной. Повеселимся. Как в старые времена.
Натали села на кушетку и покачала головой:
– Не как в старые времена. Мы не друзья и не женаты.
– Я знаю. – Майкл сел рядом с ней, положив снежинку на стол. – Но у нас есть ребенок, и я лучше пойду с вами, чем с матерью и отцом. – Он взглянул на Натали через плечо. – Мама сводит меня с ума.
Натали едва не засмеялась.
– Она снова гладит твои джинсы?
– Пытается. – Он обвел взглядом гостиную, прежде чем снова посмотреть на Натали. – Мне нужно найти работу и убраться отсюда. Я отправил резюме в несколько мест, так что, надеюсь, скоро меня возьмут. – Он посмотрел на снежинку. – Тогда Шарлотта сможет приезжать и вешать свои рисунки на мой собственный холодильник.
– Этого не случится, Майкл.
Одна только мысль заставила ее сердце учащенно забиться. Что, если Майкл сбежит с Шарлоттой?
– Мы должны что-нибудь придумать, Нат. Я знаю, ты больше не любишь меня, но я хочу, чтобы у нас были хорошие отношения.
– Хорошие отношения? – Рановато. Майкл вышел из тюрьмы всего две недели назад. – Я не доверяю тебе, Майкл. Я не верю, что ты не заскучаешь и не сбежишь снова. В этот раз ты сделаешь больно не только мне. Ты ранишь Шарлотту.
– Я говорил тебе, что никуда не собираюсь.
– Я знаю, что ты это говорил, но не верю тебе. Однажды я поверила, и мне пришлось заплатить за это слишком дорого.
Майкл встал и подошел к камину, взяв то же самое фото Шарлотты, которое несколько коротких недель назад держал в руках Блейк.
– Я не тот человек, которым был прежде, – сказал он и поставил фотографию обратно. – Я не тот Майкл. Тот Майкл был недоволен жизнью. Сейчас я другой человек. – Он повернулся и посмотрел на Натали. – Взрослея в Трули, я был звездой. Мне нравилось, как люди относились ко мне. Как они относились к нам. Ты помнишь?
– Да.
– Здесь я был большим человеком, и когда мы переехали в Бойсе, я скучал по этому, как бы жалко это ни звучало. – Он невесело усмехнулся. – Некоторое время жизнь бедного студента была прикольной, но к выпускному я устал чувствовать себя никем. Когда меня наняли в «Лонгтри Кэпитал», мне пришлось начинать с низов. Я никогда в жизни не был в таком положении и возненавидел это. – Майкл замолчал на несколько мгновений, будто воскрешая болезненные воспоминания. – Я снова хотел быть звездой, Нат. Я так сильно этого хотел. Я усердно работал, но все происходило не так быстро. Я решил форсировать события. Решил пойти и выпить с клиентами и брокерами, и другими инвесторами. И снова начал чувствовать себя большим человеком. И чем больше я так себя чувствовал, тем больше хотел вырасти еще. Тем больше считал, что заслужил это. Наркотики все сглаживали. Так все и началось. – Он сглотнул и прокашлялся. – Мы знаем, как все закончилось.
Да. Натали знала о стремлении Майкла быть лучшим. Хотя не знала о наркотиках. Должна была знать. Теперь прошлое обретало смысл.
– Уголовник и наркозависимый, который потерял все. – Майкл устало улыбнулся Натали. – Шарлотта – единственное хорошее, что случилось в то время. Я рад, что меня поймали. Благодарю Бога, что мне не удалось убежать. Теперь у меня есть шанс стать отцом. В моей жизни было время, когда я хотел этого столь же сильно, как и ты.
Он был так похож на мужчину, которого Натали знала, что она поверила ему. Или, скорее, поверила, что Майкл верил в это прямо сейчас.
– Я хочу, чтобы мы стали друзьями, потому что хочу присутствовать в жизни Шарлотты так часто, как только возможно. Хочу быть на рождественских праздниках и вечеринках в честь дня рождения. Хочу рисунки, на которых буду я. Хочу сверкающие снежинки. – Он взмахнул рукой. – Думаешь, мы сможем стать друзьями?
– Да, – сказала Натали, потому что если они в самом деле смогли бы стать друзьями, так было бы лучше для Шарлотты.
Майкл улыбнулся. Той очаровательной улыбкой Майкла Купера, которая раньше затуманивала ей разум.
– Это значит, ты готова простить меня?
Сегодня разум Натали остался совершенно ясным.
– Не дави.
