Текст книги "Настоящая любовь и другие напасти"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 2
Тысячи свистящих фанатов «приветствовали» возвращение Тая на арену «Дженерал Моторс Плэйс» в Ванкувере. Сотни плакатов висели на трибунах, выражая самые разные мнения: от «Падший ангел» и «Ангел-предатель» до самого любимого Таем – «Отсоси, Саваж».
В течение семи сезонов Тайсон Саваж носил свитер «Ванкувер Кэнакс». В последние пять на его левом рукаве имелась буква «К», и к Таю относились, как к герою-победителю. Как к рок-звезде. В этом сезоне на его форме все также была буква «К», только он променял кита-убийцу на лосося, ударяющего по шайбе хвостом. Игроков все время покупали и продавали. По крайней мере Тай не ждал до последней минуты, чтобы принять предложение с более высокой зарплатой и, – что иногда было намного более ценным, чем деньги, – большими шансами на Кубок.
Уже с прошлого сезона всем было известно, что Таю не нравится руководство «Ванкувера» и направление, выбранное их тренерским штабом. А вскоре после Рождества капитан «Чинуков» Марк Бресслер попал в ужасную автокатастрофу, и команда осталась без лидера. Руководство «Чинуков» сделало Таю «предложение, от которого он не смог отказаться», и они заключили сделку.
Множество людей в прессе и по всей Канаде, включая отца Тая, были уверены, что Саваж должен чувствовать себя плохо, должен чувствовать себя предателем. Но он не чувствовал.
Что ж, сегодня фанаты ничего не кидали в него, и это было сюрпризом: ведь они считали, что капитан их ужасно предал, потому что переехал на сто двадцать миль южнее.
Уголок его рта приподнялся в улыбке. Тай застегнул шлем и покатился к центру льда, чтобы встретиться со своим бывшим товарищем по команде Маркусом Нэслундом.
Дважды объехав круг вбрасывания на удачу, Саваж остановился в центре и спросил:
– Как дела, Наззи, а?
– Отсоси, Ангел, – с усмешкой ответил Маркус.
Тай засмеялся: ему нравился Наззи, он уважал мастерство датчанина на льду, но сегодня работа капитана «Чинуков» состояла в том, чтобы заставить Маркуса пожалеть, что тот не остался дома. Тай знал соперников лучше, чем игроков собственной команды, потому что дольше играл с ними. Но у «Чинуков» была лучшая игра «5-на-5» в Лиге, а на долю игры с численным преимуществом приходилась четверть голов команды. Когда «Чинуки» были в ударе, они доминировали на льду в скорости, грубой силе и чувстве игры.
Но той ночью в Ванкувере что-то странное витало в воздухе. Тай не верил во всякие проклятья. Конечно, он всегда дважды объезжал круг вбрасывания прежде чем заехать в него, но на деле не был суеверным парнем. Он верил в мастерство больше, чем в какую-то неосязаемую неудачу. И принадлежал к числу тех немногих игроков, которые бреются во время плей-офф.
Хотя в этой игре определенно было что-то подозрительное. С первого же вброса шайбы удача отвернулась от «Чинуков». Защита с трудом доставляла шайбу нападению, и, как и вся остальная команда, Тай не мог найти нужный ритм. Капитан бил по воротам, но не мог получить шайбу для голевого удара.
Шайба отскакивала от штанг, и к середине второго периода игра превратилась в какой-то древний хоккей. Сэм Леклер и силовой игрок Андре Кутюр проводили большую часть времени на скамейке штрафников за «невинные» стычки, удары локтями, подсечки и борьбу в углах.
На последних секундах матча Тай наконец-то поймал свою игру и прорвался через арену, ведя шайбу. Он знал, что вратарь «Ванкувера» прикрывает левый угол, и сделал обманное движение вправо. Звук «шш-шш» от коньков заглушался грохотом в его голове и криками толпы. Саваж сделал замах и послал шайбу в «гамак» Луонго. Крюк ударился об лед и разлетелся. Не веря глазам своим, Тай наблюдал, как шайба проскользила мимо цели, когда прозвучала финальная сирена. Счет: «Сиэтл» – 1/ «Ванкувер» – 2.
Полчаса спустя, уставившись на ковер между своих босых ног, Тай сидел в гостевой раздевалке. Одно полотенце было обмотано вокруг его талии, другое висело на шее. Товарищи по команде стояли перед своими шкафчиками, вытираясь и переодеваясь для полета домой. Единственно, в чем повезло сегодня вечером, так это в том, что тренер Найстром выставил прессу из раздевалки.
– Нам надо забыть об этой игре, – сказал тренер, заходя в комнату. Он засунул руки в карманы брюк: – Тренерский штаб и я просмотрим записи матча и попытаемся выяснить, какого черта случилось сегодня. Когда мы снова встретимся с «Ванкувером» в субботу, мы будем лучше подготовлены.
– Игра пыла проклята, – сказал Влад «Цепеш» Фетисов, надевая брюки.
Форвард-новичок Логан Дюмон перекрестился:
– Мне тоже так кажется.
Тай встал и сдернул полотенце с шеи. Сейчас еще слишком ранняя стадия плей-офф, чтобы нервничать.
– Одна плохая игра не значит, что у нас будет плохой сезон в плей-офф, и это не значит, что нас прокляли.
На тренировках они работали как хорошо отлаженная непобедимая машина. Во время игры они взаимодействовали не так хорошо. И Тай смог придумать только один способ изменить это.
– Ночь покера, – сказал капитан. – Я сообщу вам время и место. Приносите наличку и будьте готовы к проигрышу.
«Чинуки» любили покер, и не было ничего лучше любви к этой игре, что могло бы поспособствовать возникновению мужской дружбы. Когда Тай был новичком, парни, чтобы принять в команду, повели его в стрип-клуб. Когда Саваж перешел в «Ванкувер», он знакомился с другими игроками в «Магс и Джагс». Хотя Тай никогда особенно не любил стрип-клубы. Какая ирония, учитывая, кто теперь был владелицей «Чинуков».
Сбросив полотенце, Саваж взъерошил пальцами влажные волосы. Этим утром он слышал, что вдова планирует продать команду сыну Вирджила, Лэндону. Хоть Тай немногое знал об отпрыске Даффи, он понимал, что Лэндон был большим придурком. Но также понимал, что лучше пусть владельцем команды будет придурок, чем невежественная «трофейная» жена.
– Кто приносит сигары? – спросил защитник Александр Деверо, застегивая рубашку.
– Логан, – ответил капитан, опуская руки к полотенцу, завязанному на талии. – И пусть они будут кубинские, ага? – Плотный хлопок упал к его ногам, и Тай открыл спортивную сумку, садясь на скамейку.
Отодвинув в сторону старый выпуск «Плейбоя», который ему дал Сэм, Саваж взял чистую смену нижнего белья. Хотя он, сказать по правде, не испытывал большой нужды увидеть миссис Даффи в чем мать родила, он, возможно, все-таки взглянет, когда вернется домой.
– Я? – Логан покачал головой: – Почему я?
– Потому что ты новичок, – сказал Сэм то, что и так было очевидно.
Поправив бинт, Тай натянул черные боксеры. Ванкуверские журналисты будут ждать его, и он не очень-то хотел выходить из раздевалки к автобусу. Когда состоялся переход Саважа к «Чинукам», спортивные обозреватели ожесточились: капитан не ждал, что сегодня они смягчатся.
И оказался прав. Не успел он сделать и трех шагов по пути из раздевалки, как его настиг первый вопрос:
– У «Чинуков» сегодня было шестнадцать бросков по воротам. Что случилось с «командой снайперов»? – спросил репортер из «Ванкувер сан», имея в виду линию форвардов: Тая, Даниэля Холстрома и Уолкера Брукса.
Тай покачал головой, продолжая идти:
– Это был не наш вечер.
– Поскольку вся команда дезорганизована и выставлена на продажу, – вмешался другой репортер, – это должно повлиять на вашу игру и шансы на Кубок.
– Сейчас ранняя стадия плей-офф, – Тай усмехнулся уголком рта, держа удар, и солгал: – Я не обеспокоен этим.
– Саваж! Ты предатель. Каково это, когда вами владеет женщина?
Тай продолжал идти.
– Я слышал, она собирается покрасить вашу раздевалку в розовый цвет.
– Нет. В оранжево-розовый, – добавил другой репортер. – И пририсовать кроличьи уши к вашим рыбкам.
– Может, она надевает свой хвостик, подписывая ваши чеки? – эти комментарии вызвали у всех смех. И хотя Тай не видел в них ничего смешного, он улыбнулся и засмеялся вместе с репортерами:
– Мне все равно, что Мисс Январь надевает, подписывая мой чек. Главное, что она его подписывает.
– А как насчет заявлений о том, что она ведет переговоры о продаже команды?
– Я ничего об этом не знаю. – Кроме того, что он надеялся: все это скоро закончится. Затянувшиеся переговоры повлияют на настрой команды. Подняв руку в прощальном жесте, Саваж вышел через заднюю дверь арены. – Спокойной ночи, джентльмены.
* * *
Июль. Она была Мисс Июль.
– Как будто недостаточно, что ты бесстыжая золотоискательница. Ты превратила команду моего отца в посмешище. Ты позорище.
Фейт подняла взгляд от спортивного раздела газеты, лежавшей перед ней на столе. Если Тай Саваж собирался сделать унизительный комментарий на ее счет, он хотя бы мог правильно запомнить месяц.
– Твой отец отдал команду мне, – заметила она. – Он не считал меня позорищем.
Лэндон Даффи, сидевший по другую сторону стола, нахмурился. Он был так похож на своего отца, что это приводило в замешательство, но в то время как ледяные серо-голубые глаза Вирджила были проницательными, глаза Лэндона оставались просто холодными. И сегодня они были совсем замораживающими: так он давал понять Фейт, как сильно его возмущало то, что он должен платить сто семьдесят миллионов за команду, которую считал своей.
– Он был выжившим из ума стариком, и им было легко манипулировать.
– Не так уж и легко. Или нас бы здесь не было. А команда принадлежала бы тебе. – Лэндон был одним из немногих людей, которые пугали Фейт. Сильно. Но это не значило, что она покажет свой страх. Она посмотрела на своего адвоката, сидевшего слева от нее. Ей не нужно было присутствовать здесь сегодня. Адвокаты могли сами со всем справиться, но она не хотела, чтобы Лэндон знал, что пугает ее. – Давайте покончим с этим.
Ее адвокат пододвинул соглашение о намерениях через стол к Лэндону и своре его юристов. Пока они просматривали документ, Фейт раздумывала над советом своего адвоката, что она должна рассматривать и другие предложения. Он говорил что-то о долгосрочных налоговых преимуществах, эксплуатационных издержках, лимите заработной платы и комбинированном стимулировании сбыта, которые бы привлекли потенциальных покупателей и увеличили цену. Фейт интересовали не деньги. А то, что она больше не будет иметь никаких дел с семейкой Даффи.
Если бы Лэндон был другим человеком, более милым, она, возможно, просто отдала бы ему команду. Пятидесяти миллионов, которые Вирджил оставил ей, было более чем достаточно. Но, думала Фейт, если бы Лэндон был другим человеком, более милым, отец сам бы оставил ему «Чинуков». А если бы Вирджил был другим человеком, умевшим прощать, он бы не заставил сына так дорого платить за их плохие отношения.
Встав, Фейт разгладила юбку из верблюжьей шерсти.
– Оставляю вас, джентльмены, чтобы вы могли обсудить детали. – Взяла красное шерстяное пальто со стула, стоявшго рядом, повернулась к своему адвокату и сказала: – Я буду в офисе «Чинуков» на совещании с руководством, чтобы объявить о своем решении.
Она не была знакома с тренерами или с кем-то из руководства, но решила, что они заслуживают узнать о том, что происходит. И решила, что лучше она скажет им об этом, чем позволит услышать от адвокатов или журналистов. Фейт расскажет им, как много команда значила для Вирджила, и убедит, что с Лэндоном они будут в надежных руках. Как бы сильно она ни ненавидела Лэндона, это было правдой. – Позвоните мне, когда закончите здесь.
Лэндон поставил подпись с завитушками и поднял взгляд:
– Надо бы потом убедиться, что ты ничего не взяла из этого здания. Здесь ничего тебе не принадлежит.
Боже, его постоянные намеки, что она воровка, утомляли, но Фейт не собиралась это слишком долго терпеть:
– Все здесь принадлежит мне, пока мы не подпишем последнюю бумагу и не проверим твой чек.
– Просто помни, что я сказал, Лейла, – добавил Лэндон, используя ее сценическое имя.
Фейт взяла клатч со стола и прижала его к животу, где все сильнее и сильнее закручивался болезненный узел. Она общалась с мужчинами, подобными сыну Вирджила, большую часть жизни. Унижавшими ее мужчинами, которые были оскорблены самим ее присутствием, хоть при этом и раздевали жадными глазами. Неважно, что на ней был свитер, закрывавший ее от подбородка до запястий, а юбка заканчивалась ниже колен: для них она всегда будет стриптизершей, которая снимает одежду за деньги. Неважно, что они возглавляли благотворительные организации, которые собирали деньги для менее удачливых людей.
Они негодовали из-за того, что она осмеливалась дышать их эксклюзивным воздухом.
На кончике языка у Фейт вертелись слова о том, что Лэндон может с собой сделать. Она почти чувствовала, как Лейла выходит на первый план, чтобы надрать задницы и пооскорблять вдоволь. Но именно этого и хотел Лэндон, и она почти слышала, как Вирджил шепчет ей на ухо: «Лэндон – просто козел. Не позволяй ему выиграть. Не позволяй ему увидеть, что он добрался до тебя». Фейт стиснула зубы, и ее губы изогнулись в приятной улыбке: трюк, которому она выучилась, будучи женой Вирджила. Она покачала головой, как будто говоря, что ей нет никакого дела до пасынка, и кончик ее хвоста коснулся плеч. Она не хотела выпускать Лейлу. От Лейлы были одни неприятности, а Фейт не хотела, чтобы Даффи-младший выиграл.
– Хорошего дня, джентльмены.
Каблуки ее леопардовых туфель от Кристиана Лабутена стучали по деревянному полу юридического офиса. Фейт закрыла за собой дверь и глубоко вдохнула чистый воздух. С этим было покончено. Она не позволяла Лейле вырваться на свободу уже в течение долгого времени. С тех самых пор когда ей приходилось притворяться, что ей нравятся деньги мужчин, засунутые в ее стринги. Лейла была бойцом и привыкла драться за выживание, и она велела бы Лэндону поцеловать ее в зад.
Оттолкнувшись от двери, Фейт надела пальто. Одним из преимуществ от продажи команды было то, что она освободится от Лэндона и его семьи. Больше никакой борьбы за свое место в этой раздражающей паутине.
Поездка до «Кей Арены» заняла двадцать минут и дала Фейт дополнительное время, чтобы сказать себе, что она все сделала правильно. Вирджил оставил «Чинуков» ей, а не Лэндону, но, вероятно, хотел, чтобы она продала команду пасынку. Правильно? Или Вирджил разозлился бы, узнав о ее решении? Фейт просто не знала и хотела бы, чтобы муж поговорил с ней об этом перед своей смертью.
Холодный мелкий дождь намочил ветровое стекло «бентли». Фейт заехала на парковку и оставила машину на зарезервированном за ней месте. Бизнес-офисы «Чинуков» располагались на втором уровне. И все уже сидели на своих местах, когда в комнату вошла миссис Даффи. С большей частью мужчин за длинным столом она познакомилась на похоронах Вирджила.
– Здравствуйте, – сказала она, проходя к свободному стулу посередине, и добавила: – Надеюсь, я не заставила вас ждать, – хотя знала, что пришла вовремя.
– Вовсе нет, – генеральный менеджер Дарби Хоуг встал и протянул ей руку через стол. Карие глаза мистера Хоуга были такими же теплыми, как и его ладонь. – Как вы?
– Лучше, – что было не совсем правдой. Она каждую минуту скучала по Вирджилу, и в ее сердце все еще оставалась огромная дыра. – Спасибо, что спросили.
Дарби еще раз представил всех присутствующих, начав с исполнительного директора, и, двигаясь по кругу, назвал имена оперативного персонала и закончил большим капитаном «Чинуков», который сидел за дальним концом стола. Восемь грубых мужчин и Фейт. Некоторые из них более грубые, чем другие. Или, скорее, один из них более грубый, чем другие.
В последний раз, когда Фейт видела Тая Саважа, он казался более цивилизованным в дизайнерском костюме. Сегодня его переменчивые убийственно голубые глаза смотрели на нее из-под черных бровей, и Тай не выглядел хоть сколько-нибудь цивилизованным.
Он скрестил руки на мускулистой груди, обтянутой белой футболкой, длинный рукав которой украшали черные буквы «Хоккей «Чинуков». Едва перевалило за полдень, а Тай уже мог похвастаться пятичасовой щетиной.
– Здравствуйте, мистер Саваж.
Почему капитан команды должен был присутствовать на совещании, Фейт не знала. Хотя подозревала, что это не имеет значения.
Уголок рта мистера Саважа приподнялся, как будто Фейт его забавляла.
– Миссис Даффи.
Положив клатч на стол, она сняла пальто. Один из тренеров поднялся и помог ей.
– Спасибо, – сказала она, пока мужчина вешал пальто на спинку стула. Потянув вниз длинные рукава кремового свитера из ангоры, чтобы прикрыть запястья, Фейт осмотрела лица сидящих вокруг: – Мой покойный муж любил эту команду. Он любил хоккей и с легкостью рассуждал о продажах, средних показателях и внешних сделках. Я слушала его часами, но не имела ни малейшего представления, о чем он говорит. – Она разгладила юбку и села. – Вот почему я решила продать команду кому-то, у кого есть та же самая страсть к игре, что была у Вирджила. – В ее горле образовался комок, и она снова спросила себя, правильно ли поступает. Она хотела бы быть уверенной в этом. – Полчаса назад Лэндон Даффи подписал соглашение о намерениях о покупке франшизы. – Фейт ожидала аплодисментов. Хоть чего-нибудь. Она осмотрела сидевших за столом в поисках признаков облегчения, но, что было странно, ничего не заметила. – Когда сделка будет завершена, мы соберем пресс-конференцию.
– Когда это будет? – спросил тренер Найстром.
– Через несколько недель, – Фейт положила руки на стол перед собой. – Лэндон заверил нас, что ничего не изменится.
Кто-то с дальнего конца стола сказал:
– Мы слышали, он собирается перевезти команду.
Фейт об этом не знала. Если такое случится, Вирджил в гробу перевернется.
– Когда вы услышали об этом?
– Мне сегодня звонили из «Спорт Центра» с просьбой подтвердить это.
– Лэндон не упоминал о таком намерении, так что я полагаю, он планирует оставить команду здесь в Сиэтле, – Фейт покачала головой. – С чего бы ему перевозить команду?
– Деньги, – объяснил Дарби. – Мы все еще восстанавливаемся после локаута, а другой город может предложить ему новый стадион с лучшим концессионным договором и более дешевой рабочей силой. Новый город может дать ему более выгодные контракты с телевидением и лучшие налоговые льготы.
Нахмурившись, Фейт откинулась на спинку стула. Она знала о локауте НХЛ в две тысячи четвертом и две тысячи пятом годах. Они с Вирджилом только что поженились, и она помнила, как он улетал, чтобы встретиться с профсоюзом игроков, и безвыходное положение, результатом которого стала отмена целого хоккейного сезона. Она помнила много брани. Намного худшей, чем когда-либо слышала в любом стрип-клубе.
Дверь в зал для конференций открылась, и вошел Лэндон, за которым следовали два адвоката. Фейт совсем не была удивлена его приходом.
– Ты уже закончила рассказывать им хорошие новости? – спросил Лэндон, улыбаясь, как будто был ангелом мщения, призванным спасти «Чинуков» из ее хватки.
Фейт встала:
– Мы все еще обсуждаем детали.
– Я займусь этим. – Он произнес эту фразу как генеральный директор, каковым и являлся в своем костюме за четыре тысячи долларов.
– Команда еще не твоя, Лэндон. Не думаю, что ты имеешь право обсуждать хоть что-нибудь.
Он взмахнул рукой, отпуская ее:
– Можешь идти.
Фейт почувствовала, как загорелись ее щеки. От злости или смущения – она не знала. Может быть, и от того и от другого. Она встала прямее и расправила плечи:
– Если хочешь поговорить с тренерами или персоналом, ты должен подождать снаружи, пока мы закончим.
Его улыбка увяла:
– Черта с два, Лейла.
Теперь никаких «может быть». Фейт была и зла, и смущена. Назвать ее Лейлой в офисе юристов и так было из рук вон, но здесь, в комнате полной всех этих мужчин, это было намного хуже. Он намеренно унижал ее. Чтобы напомнить всем присутствующим о ее бывшей профессии. Если бы Вирджил был жив, Лэндон не осмелился бы так открыто проявлять неуважение. Во всяком случае, на людях. Теперь же он чувствовал, что может публично оскорблять ее.
– Я сказала, подожди снаружи, – затем она улыбнулась и назвала его прозвищем, которое он ненавидел, – Малыш. – Она не знала, почему он так сильно ненавидел это прозвище. Кличка «малыш» была достаточно милой. Многих детей во время из взросления называют гораздо хуже.
Очевидно, Лэндон так не считал, и его холодные глаза стали совсем ледяными, когда он сделал шаг по направлению к ней.
– Пять лет мне приходилось терпеть тебя, – сказал он. Жилка на его лбу пульсировала. – Хватит. Если ты не уйдешь, я позову охрану, чтобы тебя выставили вместе с остатками мусора.
От злости желудок Фейт сжался, а щеки загорелись, и, не успев подумать, она открыла рот и выпалила:
– Я передумала. Я не продаю команду. Я оставлю ее себе.
Лэндон замер как вкопанный:
– Ты не можешь сделать этого.
Чувствуя удовлетворение от того, что смогла заткнуть ему рот, Фейт улыбнулась:
– Я могу делать все, что захочу. И я хочу сохранить команду, которую твой отец подарил мне. – Боже, она хотела причинить ему боль. Оскорбить и плюнуть в лицо. Хорошенько пнуть его между ног. В другой жизни она бы не стала колебаться, но миссис Даффи не бьет мужчин по яйцам. Этому ее научил Вирджил. – Держись подальше от моей хоккейной команды.
Лэндон сделал еще несколько шагов и потянулся к Фейт. Прежде чем она смогла среагировать, перед ней оказалось большое тело, и ее взгляд внезапно уткнулся в широкую спину и белую футболку.
– Будет лучше, если вы сейчас уйдете, мистер Даффи, – сказал Тай Саваж. – Не хочется, чтобы кто-то пострадал. – Фейт не была уверена, кого он имел в виду: ее или Лэндона. – И мне бы точно не понравилось читать в газетах, что миссис Даффи выкинула вас отсюда с помощью охранников.
Из-за спины Тая Фейт услышала, как адвокат сказал что-то Лэндону, а затем тот заявил:
– Ничего еще не кончено, Лейла.
Через несколько напряженных секунд за ним захлопнулась дверь, и Фейт выдохнула. Ее щеки горели. Она вынесла свою долю унижения. Полученную в некоторой мере, надо сказать, по своей вине. Но она чувствовала себя как в тот раз в начальной школе, когда Эдди Петерсон зацепил подол ее платья за питьевой фонтанчик, и ее невинно-розовое нижнее белье оказалось на виду у всего первого класса.
Тай обернулся и сказал ей:
– Что вы сделали, чтобы этот мужчина так возненавидел вас?
Фейт подняла взгляд мимо белого шрама на подбородке, окруженного щетиной, по его рту к убийственно голубым глазам.
– Вышла замуж за его отца. – Она уступила своим внезапно ослабевшим коленям и села: – Спасибо за то, что вмешались.
– Пустяки.
Руки Фейт тряслись. Она положила их на колени и, ни к кому в частности не обращаясь, сказала в ошеломлении:
– Полагаю, я не продаю команду.
Потом повернулась и посмотрела на удивленные лица вокруг. Она понимала их чувства. Просто и сама была также ошеломлена своим заявлением.
– Никогда не видел, чтобы мужчина так обращался с леди, – сказал Дарби, качая головой.
Лэндон не считал Фейт леди, и последнее, чем она хотела заниматься, это говорить о сыне Вирджила и о том, что он думает о ней.
– Думаю, мне нужно пройти ускоренный курс обучения хоккею. – Ее лицо немного онемело от шока.
– Вы можете нанять ассистента, – посоветовал один из тренеров. – У Вирджила был один до локаута. Я не знаю, что случилось с Джулсом после него.
Фейт никогда не слышала о Джулсе.
– Джулс? – Голос прозвучал странно.
Ей приходилось бороться с потребностью уткнуться лбом в стол и застонать. Что она только что сделала?
– Джулиан Гарсия, – ответил Дарби. – Я посмотрю, смогу ли добыть для вас его номер.
– Спасибо. – Фейт полагала, что оставила себе команду Вирджила. По крайней мере, пока. И на самом деле не знала, что сказать, но: – Я сделаю все возможное, чтобы убедиться, что вы все получите Кубок Стэнли. Это была мечта Вирджила, и я знаю, что он собирался приобрести игроков, чтобы сделать команду еще сильнее. – Или, кажется, он об этом упоминал.
– Последние сроки сделок уже прошли. Наш список утвержден, но в следующем сезоне нам, конечно, было бы полезно иметь парня на синей линии с внушительным правый хуком, – сказал кто-то с другого конца стола.
Фейт не была уверена, что это значит, но, казалось, никто не заметил ее растерянности, поскольку все продолжили обмениваться быстрыми фразами, как будто ее здесь не было.
– Кто-то, кто защищался бы так же хорошо, как и дрался.
– У нас есть Сэм.
– Любить помахать кулаками и уметь запугать своих соперников – две разные вещи, – заметил Тай, занимая свое место с краю стола. – Сэм лучше владеет шайбой, чем кулаками. Никто не боится Сэма.
– Это правда.
– Андре и Фрэнки делают успехи.
– Недостаточно быстро. Нам нужен кто-то вроде Джорджа Парроса, но тот, кто может делать броски, как Патрик Шарп.
– Кто-то вроде Теда Линдси.
– Да, вроде «Ужасного» Теда, – сказал тренер Найстром.
Все закивали, как будто «Ужасный» Тед был их парнем. Голова Фейт кружилась, а весь этот разговор заставлял ее задыхаться. И она имела на это полное право: ее жизнь вышла из-под контроля. Но Фейт решила, что, вероятно, не должна спасовать в первый же день в роли владелицы команды. Это могло бы выглядеть не очень хорошо.
– Сколько стоит этот парень? Этот «Ужасный» Тед? – спросила она, пытаясь присоединиться к беседе и не выглядеть такой абсолютно невежественной.
Наступило молчание, и все головы повернулись к миссис Даффи. Каким-то образом она сумела заставить их всех лишиться дара речи. Всех, кроме Тая Саважа. Он прищурился, как будто почувствовал внезапную боль:
– Нас трахнули.
– Святые угодники, здесь же леди, – предостерег мужчина в кепке «Чинуков».
– Прости, – потом Тай откинул голову назад и сказал: – Нас отымели, как профессиональных шлюх в зарплатный день, ага?
Фейт посмотрела на Дарби:
– Что?
– Тед закончил карьеру в тысяча девятьсот шестьдесят пятом, – Хоуг попытался ободряюще улыбнуться, но на его лице читалась та же боль, что и в глазах Тая. – Раньше, чем вы появились на свет.
– О!
Как полагала Фейт, это значило, что «Ужасный» Тед был вне зоны доступа. Не желая показаться невежественной, миссис Даффи только что заплатила слишком большую цену.
