Текст книги "А может, это любовь?"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава 8
Безусловно, это был кошмар.
Когда на другое утро Джо вошел в «Аномалию» в своих потертых джинсах и футболке с рисунком, все тело Габриэль запылало. Она нарочно надела на работу зеленое с черным кружевное платье, потому что в нем было удобно, но в тот момент, когда их глаза встретились, ее бросило в жар. Пришлось уйти в ванную и приложить к щекам холодные бумажные полотенца. Глядя на него, она невольно вспоминала свой сон: как он ее ласкал и какие слова шептал. .
Она пыталась заняться делом и прогнать мысли о Джо, но четверг, в их салоне обычно тянулся медленно, и сегодняшний день не был исключением. Она выжала в металлическую плошку несколько капель апельсинового и розового масла и зажгла под ней свечу. Как только торговый зал начал наполняться цитрусовыми и цветочными ароматами, хозяйка салона принялась разбирать витрину с хрустальными фигурками нимф и бабочек. Работая, она краем глаза следила за Джо, который шпаклевал дырки на дальней стене, оставшиеся от передвинутого вчера стеллажа. Ее взгляд поднялся по его спине к затылку, и она мысленно зарылась пальцами в его волосы. Ощущения были очень реальными, ho, разумеется, все это было просто фантазией, и она корила себя за то, что позволила глупым мыслям вывести себя из равновесия.
Словно загипнотизированный, Джо обернулся через плечо и поймал ее пристальный взгляд. Габриэль быстро отвела глаза и взялась стирать пыль с резвящейся нимфы, но щеки ее предательски зарделись.
Кевин, как обычно, почти все утро просидел в кабинете за закрытой дверью, беседуя с поставщиками, оптовыми продавцами и занимаясь прочими делами. По четвергам Мара не работала, и Габриэль со страхом сознавала, что ей придется общаться с Джо один на один. Чтобы успокоиться, она глубоко дышала и старалась не думать о долгих часах, которые ей предстояло провести в компании с детективом.
Поверх витрины с хрусталем она смотрела, как он выдавливает на шпатель шпаклевку из тюбика, и пыталась угадать, какой тип женщин привлекает такого мужчину, как Джо: красавицы атлетки с худыми жесткими телами или мягкие домохозяйки, которые пекут булочки и вяжут шарфы? Она не относилась ни к тому, ни к другому типу.
К десяти часам нервы ее более-менее успокоились. Дырки были зашпаклеваны, и ей надо было придумать для Джо другую работу. Они решили заняться полками в подсобке. Ничего сложного. Всего лишь фанера толщиной в три четверти дюйма, скрепленная тяжелыми металлическими уголками.
Посетителей не было, и она показала Джо подсобное помещение, немногим больше ванной. С потолка свисала единственная лампочка в шестьдесят ватт. Если посетитель войдет в салон через парадную дверь, в задней части зала прозвенит колокольчик, и она услышит.
Вдвоем они сдвинули в сторону упаковочные коробки и пенопласт. Джо спустил свой ремень с инструментами на самые бедра и протянул ей конец металлической рулетки. Габриэль села на корточки и. приложила его к углу.
– Можно задать тебе один личный вопрос, Джо?
Он встал на одно колено и протянул другой конец рулетки к противоположному углу, потом взглянул на Габриэль. Его глаза скользнули вверх по ее руке и задержались на груди. Габриэль посмотрела вниз, на свое платье, и увидела, что лиф спустился, явив жадным взорам Джо ложбинку на белоснежной груди и черный кружевной бюстгальтер. Она прижала лиф свободной рукой и выпрямилась.
Ничуть не смущаясь, Джо наконец-то поднял глаза к ее лицу.
– Задать можно, но это еще не значит, что я отвечу, – сказал он и написал что-то карандашом на стене.
Габриэль и раньше ловила на себе откровенные взгляды мужчин, но у тех хотя бы хватало совести устыдиться.
– Ты когда-нибудь был женат?
– Нет. Правда, однажды чуть было не женился.
– Ты был помолвлен?
– Нет, но подумывал об этом.
Ну, подумывать – не в счет, решила Габриэль.
– И что же случилось?
– Я хорошенько разглядел ее мамашу и удрал как черт от ладана. – Он опять взглянул на нее и улыбнулся, как будто и впрямь сказал что-то смешное. – Можешь отпускать. – Тонкая металлическая полоска мерной ленты просвистела вдоль стены и со щелчком смоталась в коробочку, ударив его по большому пальцу. – Черт!
– Ой!
Ты это нарочно!
– Ты ошибаешься. Я пацифистка, но, признаться, подумывала об этом. – Она встала, прислонившись плечом к стене, и скрестила руки на груди. – Готова спорить, что ты из тех разборчивых парней, которые мечтают, чтобы их жена готовила, как заправская повариха, и выглядела, как супермодель.
– Я не хочу, чтобы моя жена выглядела как супермодель. Вполне достаточно, чтобы она была в меру привлекательной. И чтобы никаких длинных ногтей! Меня пугают дамы с огромными когтями. – Он опять улыбнулся, на этот раз едва заметно. – Самое страшное зрелище – это когда такие кинжалы приближаются к гениталиям.
Габриэль не стала спрашивать, испытал ли, он нечто подобное на собственном опыте. Ей не хотелось этого знать.
– Но насчет поварихи я права, не так ли?
Он пожал плечами и растянул мерную ленту по стене до потолка.
– Это для меня важно. Я не люблю готовить. – Он помолчал, снимая измерения, и записал их рядом с первыми. – Я не люблю ходить по магазинам, стирать и убирать. Все эти вещи обычно охотно делают женщины.
– Ты серьезно? – Он казался совсем нормальным человеком, и все же в какой-то момент жизни его развитие приостановилось. – С чего ты взял, что женщины охотно стирают и убирают? Ты, наверное, удивишься, узнав, что мы не рождаемся с биологической предрасположенностью к тому, чтобы стирать носки и драить туалеты.
Металлическая мерная лента аккуратно скользнула обратно в металлическую коробочку, и он повесил ее на свой ремень.
– Может быть. Только мне известно, что женщины обычно не так сильно настроены против уборки и стирки, как мужчины. А мужчины, в свою очередь, охотно меняют масло в автомобиле, чтобы женщины могли проехать десять миль до магазина и купить себе новое платье или косметику.
Конечно, женщины ездят в магазин за покупками. Интересно, какой чудак меняет ему масло в автомобиле? Габриэль покачала головой.
– По-моему, ты еще долго проживешь холостяком.
– Ты что же, мой личный экстрасенс?
– Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять: ни одна женщина не захочет стать твоей спутницей жизни. Если только не увидит в этом браке что-то полезное для себя, – поправилась она, вспомнив про тех несчастных женщин, у которых нет собственного жилья.
– Она увидит в этом браке кое-что полезное, – в два больших шага он преодолел разделявшее их расстояние, – а именно меня.
– Я имела в виду что-то хорошее.
– А я хороший. Очень даже хороший, – сказал он тихо, чтобы его не услышали за дверью. – Хочешь, я покажу тебе, какой я хороший?
– Нет. – Она выпрямилась, оттолкнувшись от стены. Он стоял так близко, что она видела черные ободки его зрачков.
Джо убрал ей за ухо прядь волос, задев большим пальцем щеку.
– Теперь твоя очередь.
Она покачала головой, боясь, что если он захочет показать ей, какой он хороший, она не будет слишком сильно сопротивляться.
– Нет, я верю тебе на слово. – Он негромко засмеялся:
– Я имел в виду, что теперь твоя очередь отвечать на вопрос.
– А-а, – протянула Габриэль, испытав странное разочарование.
– Почему такая девушка, как ты, до сих пор не замужем?
Она не совсем поняла вопрос и попыталась разыграть оскорбленное самолюбие, но слова ее прозвучали жалким лепетом:
– Такая, как я?
Он провел большим пальцем по ее подбородку и нижней губе.
– При виде такой копны непокорных волос и таких больших зеленых глаз мужчина способен забыть обо всем.
Его страстный тон отозвался жаром внизу ее живота. У нее подгибались колени.
– О чем, например?
– Например, о том, что поцелуй в подсобке неуместен, – сказал он и медленно приблизил губы к ее губам. Лаская рукой бедро Габриэль, он привлек ее к себе. Кожаные кармашки его ремня с инструментами прижались к ее животу. – А еще о том, зачем я сюда пришел и почему мы не можем провести день так, как это положено настоящим любовникам.
Его губы коснулись ее губ, и она ответила на этот поцелуй, не в силах противиться всепоглощающему порыву желания. Кончик его языка тронул ее язык и снова исчез. Это был медленный, неторопливый поцелуй. Джо опять прижал Габриэль к стене, сплел свои пальцы с ее пальцами и закинул ее руки наверх. Ее влажные губы льнули к его губам. Его язык нежно проникал в ее рот и ласкал его.
Она выгнула спину, прижавшись грудью к его крепкому торсу. Соски ее затвердели. Он поцеловал ее крепче, и внутри у Габриэль все запылало. Живот наполнили горячие волны, а из горла вырвался невольный стон.
Потом она услышала, как Джо откашливается, но, окутанная гипнотическим облаком его насыщенно-красной ауры, удивилась: как он может кашлять, если его язык у нее во рту?
– Когда ты закончишь с полками, Гейб, проверь, пожалуйста, накладные на бракованную партию тарелок.
Джо отпрянул. Вид у него был таким же растерянным, как и у нее. Она поняла, что сейчас говорил не он, и, повернув голову, увидела Кевина, выходившего из подсобки в торговый зал салона. Раздался звон колокольчика, возвестивший о приходе посетителя. Если Кевин и сомневался, что у нее с Джо роман, то теперь его сомнения рассеялись.
Джо отступил от нее и взъерошил пальцами волосы, потом вздохнул и опустил руки. Взгляд его был по-прежнему удивленным и немного ошарашенным, как будто чей-то невидимый кулак огрел его по башке.
– Наверное, тебе не стоит так одеваться на работу. – Желание еще бурлило в жилах Габриэль. Она качнулась на каблуках и озадаченно оглядела свое платье. Юбка ниже колен, довольно скромный свободный лиф…
– Как так? Чем тебе не нравится это платье? – Он скрестил руки на груди.
– Оно слишком сексуально.
От удивления Габриэль утратила дар речи, но, взглянув ему в глаза и поняв, что он не шутит, невольно расхохоталась.
– Что здесь смешного?
– Даже при очень большом воображении это платье не назовешь сексуальным.
Он покачал головой.
– Может, все дело в черном кружевном бюстгальтере, который на тебе?
– Если бы ты не заглядывал мне в вырез, то и не знал бы про бюстгальтер.
– Не надо было мне его показывать.
– Ах так это я тебе его показывала? – Гнев остудил последние остатки желания, и она уже не находила в этой ситуации ничего забавного. – Ты хочешь сказать, что при виде черного бюстгальтера теряешь самообладание?
– Обычно нет. – Он оглядел ее с ног до головы. – Что за вещества ты жгла сегодня в салоне?
– Апельсиновое и розовое масло.
– И больше ничего?
– Нет. А что?
– Скажи, в этих пузырьках, которые ты повсюду таскаешь с собой, есть что-то наркотическое? Может, это какое-то шаманское снадобье?
– Тебе кажется, что ты поцеловал меня из-за шаманского снадобья?
– Да, это было бы вполне разумным объяснением. – Боже, какая нелепость! Габриэль подалась вперед и ткнула ему в грудь пальцем.
– Слушай, тебя в детстве случайно не роняли головой вниз? – Она опять ткнула в него пальцем.
Он обхватил ее запястье горячей ладонью.
– Насколько я помню, ты провозгласила себя пацифисткой.
– Да, я пацифистка, но ты просто вывел меня из… – Габриэль замолчала, прислушиваясь к голосам, доносившимся из торгового зала. Они приближались к подсобке, и ей не надо было видеть говоривших, чтобы знать, кто они такие.
– Гейб здесь, в подсобке, со своим приятелем, – сказал Кевин.
– С приятелем? Когда вчера вечером мы с ней разговаривали по телефону, она не сказала, что у нее есть приятель.
Габриэль вырвала руку из пальцев Джо, отступила на шаг и быстро оглядела его с головы до пят. Он стоял перед ней – живая копия маминого видения. Упрямый, решительный красавец. А тесные джинсы и ремень с плотницкими инструментами были подобны неоновой вывеске.
– Дай мне свой ремень с инструментами, – прошептала она. – Скорее!
– Что?
– Делай, что говорю! – Если на Джо не будет ремня с инструментами, может быть, ее мать не примет его за мужчину из ее видения. – Поторопись!
Он расстегнул широкий кожаный ремень и медленно протянул ей.
– Что-нибудь еще?
Габриэль выхватила у него ремень и швырнула его в угол, за коробку. Ремень с громким стуком ударился о стену. Она обернулась и увидела, как в подсобку входят ее мать, тетя Иоланда и Кевин.
– Привет, – сказала она как ни в чем не бывало, приклеив к лицу радостную улыбку, словно и не целовалась здесь минуту назад со смуглым страстным возлюбленным.
Когда она вышла – прямая, с гордо расправленными плечами, Джо быстро повернулся спиной к коридору и привел себя в порядок. Пусть говорит что хочет, но в этих ее ароматических маслах и впрямь есть что-то возбуждающее. А иначе почему он вдруг напрочь лишился разума?
Шагнув в торговый зал, он увидел рядом с Кевином двух незнакомых женщин. Однако та, что повыше, была поразительно похожа на Габриэль. Ее длинные светло-каштановые волосы, разделенные на прямой пробор, были уложены по бокам с помощью узких лент из расшитой бисером кожи.
– Джо, – сказала Габриэль, оглянувшись на него через плечо, – это моя мама Клер и моя тетя Иоланда.
Джо протянул руку маме Габриэль. Ее пожатие оказалось на удивление крепким.
– Приятно познакомиться, – проговорил он, глядя в голубые глаза, которые буравили его насквозь.
– А я вас уже видела, – сообщила она.
Не может быть! Джо запомнил бы эту женщину. В ней чувствовалась какая-то странная сила.
– Наверное, вы меня с кем-то спутали. Мне кажется, мы с вами еще не встречались.
– Нет, вы-то меня не видели, – загадочно добавила она, как будто это все объясняло.
– Мама, не надо, прошу тебя!
Клер развернула руку Джо и осмотрела его ладонь.
– Так я и думала. Взгляни на эту линию, Иоланда. – Тетушка шагнула ближе и склонила свою светло-русую голову над ладонью Джо.
– Очень упрямый. – Она подняла на него свои карие глаза, потом грустно взглянула на Габриэль и покачала головой: – Ты уверена в этом мужчине, милая?
Габриэль застонала, и Джо попытался вырвать руку из руки Клер. Это не сразу ему удалось.
– Когда вы родились, Джо? – спросила Клер.
Он не хотел отвечать, потому что не верил в такую чушь, как гороскопы. Но от проницательного взгляда этой женщины у него на затылке зашевелились волосы.
– Первого мая, – признался Джо. Клер взглянула на дочь и покачала головой.
– Телец до мозга костей, – заключила она и обернулась к Иоланде: – Очень земной знак. Любит вкусную еду и женщин. Тельцы – чувственные натуры.
– Истинные гедонисты. Обладают высокой выносливостью и неумолимы в достижении своих целей, – дополнила Иоланда. – Ревностно относятся к своим спутницам жизни и заботливы по отношению к собственным детям.
Кевин усмехнулся, а Габриэль выпятила губы. Джо тоже посмеялся бы, если бы эти две женщины не судили о нем как о быке-производителе. Правда, Габриэль было не до смеха. К несчастью, в присутствии Кевина она не имела возможности сообщить маме и тете, что Джо ей вовсе не любовник. Сам детектив не знал, как помочь ей выкрутиться, но мог хотя бы попытаться сменить тему. Однако она успела все испортить, открыв рот и оскорбив его:
– Джо не тот страстный красавец любовник, за которого ты его принимаешь, мама, поверь мне на слово.
Джо был совершенно уверен в своей страстности. А также в том, что он хороший любовник. Во всяком случае, пока еще никто не жаловался. Ее беспочвенные обвинения больно задели его самолюбие. Он обнял ее за талию и поцеловал в висок.
– Поосторожнее в выражениях, – проговорил он с усмешкой. – Видите ли, Габриэль немного сердится на меня. Я сказал ей, что убирать в доме и готовить – это удел женщины.
– И ты до сих пор жив? – спросил Кевин. – Как-то я предложил ей взять на себя заботы по уборке ванной комнаты здесь, на работе, так она чуть меня не растерзала.
– Ну, вообще-то она пацифистка, – заверил Кевина Джо. – Правда, крошка?
Габриэль устремила на него взгляд, полный ярости:
– Ради тебя я всегда готова сделать исключение. – Он крепче сжал ее в объятиях и сказал:
– Мужчине приятно слышать от женщины такие слова.
Не дожидаясь, пока она скажет еще что-нибудь, например, опять назовет его демоном из преисподней, он приник губами к ее губам, вобрав ее гнев своим поцелуем. Глаза Габриэль округлились, потом сузились, и она подняла руки к его плечам. В этот момент он отпустил ее, так что попытка Габриэль оттолкнуть его показалась со стороны стремлением притянуть его ближе. Джо улыбнулся и на краткий миг решил, что ее негодование возьмет верх над миролюбием. Но будучи истинной пацифисткой, она глубоко вздохнула, после чего перевела взгляд на мать и тетку, полностью проигнорировав детектива.
– Вы пришли, чтобы позвать меня на ленч? – спросила она.
– Еще только половина одиннадцатого.
– Тогда на второй завтрак, – поправилась она. – Мне хочется узнать, как вы провели отпуск.
– Нам надо забрать Бизер, – сказала Клер, потом взглянула на Джо: – Вы, конечно, приглашены. Мы с Иоландой должны проверить вашу жизненную энергию.
– Нужно протестировать его с помощью твоего нового аурометра, – добавила Иоланда. – На мой взгляд, это точнее, чем…
– Я думаю, Джо останется здесь и поработает, – вмешалась Габриэль. – Он любит свою работу. Правда, Джо?
Аурометр? Пресвятая Дева Мария! Вот уж верно говорят – яблоко от яблони недалеко падает. В ее семейке все сумасшедшие.
– Правда. Но все равно спасибо, Клер. Как-нибудь в другой раз.
– Надеюсь. Судьба даровала вам нечто особенное, и я пришла убедиться, что вы заботитесь о нежной душе моей дочери, – сказала Клер, и от ее пронизывающего взгляда у него опять зашевелились волосы на затылке.
Она открыла рот и хотела еще что-то добавить, но Габриэль взяла ее за руку и увела в торговый зал.
– Ты же знаешь, я не верю в судьбу, – услышал Джо слова Габриэль. – Джо – это не моя судьба.
Когда дверь за тремя женщинами закрылась, Кевин покачал головой и тихонько присвистнул.
– Ты еще легко отделался, дружище, – сказал он детективу. – Ее мать и тетка – очень милые дамы, но иногда от их разговоров мне становится не по себе.
– Неужели?
– Да. Мне кажется, они способны даже вызвать дух Элвиса Пресли. С родственниками Габриэль в тысячу раз сложнее, чем с ней самой.
Впервые Джо подумал, что Кевин не лжет. Он обернулся к подозреваемому и похлопал его по спине, как старого приятеля.
– Может, ее родственники и со странностями, но у нее самой шикарные ноги, – сказал он с веселой ухмылкой.
Пора приступать к работе. Пора вспомнить, что он явился сюда не для того, чтобы целовать свою тайную осведомительницу, прижав к стене и совершенно потеряв голову от ее мягкого податливого тела, упругих грудей, упирающихся в его торс, и сладких губ. Пора подружиться с Кевином, а потом арестовать его за кражу Моне мистера Хилларда.
На другое утро детектив Джо Шанахан вошел в четвертый районный суд, поднял правую руку и поклялся говорить только правду по делу Рона и Дона Кофьюзи. Юным братьям Кофьюзи грозил большой тюремный срок, если они будут признаны виновными в целой серии краж со взломом. Это дело поручили Джо одним из первых вскоре после того, как он был переведен в отдел по расследованию имущественных преступлений.
Он сел на скамью для свидетелей, спокойно поправил галстук и начал отвечать на вопросы прокурора и общественного защитника. Если бы Джо не относился с предубеждением к адвокатской братии, он посочувствовал бы юристу, которого назначили защищать братьев Кофьюзи.
Сидевшие за столом защиты братья Кофьюзи выглядели как борцы-тяжелоатлеты. Джо знал по опыту, что их ничем не прошибешь. В течение нескольких месяцев они провернули весьма рискованное дельце, а потом их арестовали, когда они выходили из дома на бульваре Харрисон. Раз в несколько недель парни останавливали краденый пикап возле задней двери заранее выбранного дома и набивали багажник ценностями: старинными монетами, коллекциями марок и антиквариатом. Однажды их увидели соседи на другой стороне улицы и решили, что братья – профессиональные грузчики, которые занимаются перевозкой вещей.
Во время обыска полицейский нашел в кармане рабочих брюк Дона отмычку. Нарезка инструмента совпадала с дюжиной отметок, оставшихся на деревянных дверях и оконных переплетах по всему городу. Прокуратура собрала достаточно прямых и косвенных улик, чтобы надолго упечь братьев за решетку, однако они, даже в обмен на снисходительность суда, упорно отказывались назвать того, кто скупал у них краденые вещи. Кто-то предположил, что их нежелание помочь полиции было связано с воровской честью, но Джо так не думал. На его взгляд, это скорее объяснялось стремлением удержать на плаву свой бизнес. Между вором и скупщиком краденого существовал своего рода симбиоз: один паразит кормил другого, и таким образом они оба выживали. Братья были уверены, что им дадут маленький срок, и готовились вернуться к прежнему ремеслу, а потому не хотели топить своего скупщика.
Джо давал показания в течение двух часов, а закончив, мысленно потряс кулаками над головой, как это делают боксеры-чемпионы. Счет был в его пользу. Хорошие парни выиграют этот раунд! В мире, где все чаще побеждали плохие парни, на время убрать некоторых из них с улиц – это уже прогресс. Двоих одолели, на очереди – еще две тысячи.
Выйдя из зала суда с легкой улыбкой на лице, Джо надел свои солнечные очки. После прохлады помещения с кондиционером он оказался под палящим солнцем. Над головой простиралось бескрайнее голубое небо, усеянное белыми облачками, похожими на хлопья ваты. Джо поехал в свой дом на Хилл-роуд – фермерский особняк, построенный в пятидесятые годы. За те пять лет, что он там жил, Джо полностью заменил ковровое и виниловое покрытия. Осталось только убрать из одной ванной комнаты оливково-зеленую ванну, и можно считать ремонт законченным. Ему нравились скрипучие полы и старая кирпичная кладка камина. Вообще он считал свой дом обжитым и уютным.
Как только Джо вошел в парадную дверь, Сэм захлопал крыльями и залихватски свистнул.
– Тебе нужна подружка, – сказал Джо своему попугаю, выпуская его из клетки, и пошел в спальню переодеваться.
Сэм полетел за ним.
– Как ты себя ведешь? – проскрипела птица, усевшись на комод.
Джо скинул с себя костюм и мысленно вернулся к делу Хилларда. Он ни на шаг не приблизился к аресту, но вчерашний день не пропал даром. Стали известны мотивы, толкавшие Картера на преступные сделки. Этого человека угнетало, что он был выходцем из большой и, самое главное, бедной семьи.
– Как ты себя ведешь? – повторил попугай.
– На себя посмотри, приятель! – Джо заправил голубую футболку за пояс джинсов «Левис» и взглянул на Сэма. – Я же не клюю деревяшки и не выдергиваю у себя перья, когда мне что-то не нравится, – сказал он и надел бейсбольную кепку «Нью-Йорк рейнджерз», чтобы прикрыть волосы. Трудно угадать, когда столкнешься с человеком, которого арестовывал в прошлом. А уж на таком странном мероприятии, как фестиваль «Кер», осторожность тем более не помешает.
Когда он вышел из дома, был почти час дня. По пути в парк он сделал одну короткую остановку в кафе на Восьмой улице. Энн стояла за прилавком. Когда она подняла глаза и увидела Джо, лицо ее озарилось радостной улыбкой.
– Привет, Джо! Я надеялась, что ты придешь. – Джо невольно ответил на ее улыбку.
– Я же обещал.
В глазах ее вспыхнул интерес, и это ему понравилось. Это было нормально! Именно так должна смотреть женщина на мужчину, с которым хочет познакомиться поближе.
Джо заказал себе ветчину и салями на белом хлебе. Он не знал, что едят неудавшиеся вегетарианцы, а потому заказал для Габриэль индейку на белом хлебе и побольше брюссельской капусты.
– Вчера вечером я звонила сестре Шерри и рассказала ей про нашу случайную встречу. Она говорит, что ты вроде бы коп. Это правда? – спросила Энн, нарезая хлеб и накладывая мясо на каждый ломтик.
– Я детектив, специализирующийся на имущественных преступлениях.
– Это меня не удивляет. По словам Шерри, в девятом классе ты любил обыскивать ее карманы.
– А я думал, это было в десятом.
– Нет. – Она завернула сандвичи и положила их в бумажный пакет. – Хочешь салат или чипсы?
Джо отступил назад и оглядел длинную застекленную витрину, полную самых разных салатов и десертов.
– А что вкуснее?
– Все вкусное и свежее. Я приготовила это сегодня утром. Может, дать тебе сырный пирог?
– Даже не знаю. – Он достал из бумажника двадцать долларов и протянул ей деньги.
– Вот что я тебе скажу, – она открыла кассовый аппарат, – я дам тебе пару кусков, а если понравится, заходи завтра – угостишь меня чашечкой кофе, когда у меня будет перерыв.
– А когда у тебя будет перерыв?
Ее лицо опять осветилось улыбкой, а на щеках проступили симпатичные ямочки.
– В половине одиннадцатого, – ответила Энн и протянула ему сдачу.
В десять ему надо было быть на работе.
– Давай встретимся в девять.
– Идет. – Она открыла стеклянную витрину, отрезала два куска сырного пирога и завернула их в вощеную бумагу.
Джо не собирался заводить интрижку с этой девушкой. Впрочем, она была довольно мила и явно умела готовить. К тому же не смотрела на него так, будто хотела ударить под дых и единственное, что ее удерживало, – это пацифистские убеждения. Она положила пирог и две пластмассовые вилки к сандвичам и протянула ему пакет.
– До завтрашнего утра, Джо.
А может, Энн – это как раз то, что ему нужно?
