Текст книги "А может, это любовь?"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4
Маленький исторический район Гайд-Парк располагался у подножия предгорья Бойсе. В семидесятые годы этот район страдал от недостатка внимания из-за массового оттока населения в пригороды. Но в последнее время жизнь в городе возродилась, и заведения Гайд-Парка обрели второе дыхание.
Гайд-Парк занимал в длину три квартала и был окружен старейшими в городе домами, жители которых имели самый разный уровень достатка. Здесь были богатые и бедные, молодые и старые. Нищие художники жили по соседству с преуспевающими предпринимателями. Обветшалые дома с оранжевыми солнцами, нарисованными вокруг окон, стояли рядом с отреставрированными викторианскими особняками.
Заведения района были так же разношерстны, как и его население. Здесь с незапамятных времен работало ателье по ремонту обуви, а в парикмахерской по-прежнему стригли за семь баксов. В Гайд-Парке можно было поесть пиццу, выпить кофе-эспрессо, приобрести комплект женского белья в бутике под названием «Милые безделицы», заправить машину бензином, а потом пройти полквартала и купить газету, книгу, велосипед или зимние сапоги. В Гайд-Парке было все! И Габриэль Бридлав со своей «Аномалией» прекрасно вписывалась в этот район.
Утреннее солнце заглядывало в «Аномалию» через большие фасадные окна, заливая салон пока еще неярким светом. Витрины были заставлены восточным фарфором – тарелками и чашами. Двухфутовая золотая, рыбка с огромным веерообразным хвостом отбрасывала неровные тени на берберский ковер.
Габриэль стояла в темном салоне и выжимала капли масла пачули в тонкий кобальтово-синий испаритель. Вот уже почти год она экспериментировала с разными эфирными маслами. Этот процесс представлял собой бесконечную череду проб и ошибок.
Изучая химические свойства масел, выпаривая их на спиртовках, смешивая в специальных сосудах и заливая в маленькие пузырьки, она считала себя немного похожей на безумного алхимика. По ее убеждению некоторые ароматы были способны излечивать разум, дух и тело – благодаря либо своему химическому воздействию, либо приятным, успокаивающим воспоминаниям, которые они вызывали в душе. Только на прошлой неделе ей удалось создать уникальную смесь. Габриэль разлила ее по красивым розовым флакончикам, а потом, чтобы привлечь покупателей, наполнила салон нежными цитрусовыми и сладкими цветочными ароматами. В первый же день у нее раскупили весь запас этой смеси. Она надеялась, что на фестивале «Кер» дела пойдут так же успешно.
Сегодняшняя смесь не являлась уникальной, но была известна своими успокаивающими свойствами. Она закрутила пробку коричневого пузырька с дозатором, в котором хранилось масло пачули, и поставила его в деревянный ящичек рядом с другими пузырьками, потом взяла масло шалфея и осторожно добавила в испаритель две капли. Оба масла снимали стресс, помогали расслабиться и успокаивали нервы. Сегодня утром ей требовалось и то, и другое, и третье, ведь через двадцать минут в ее салон должен был явиться переодетый коп.
Задняя дверь «Аномалии» открылась и закрылась. Преодолевая волнение, девушка оглянулась через плечо.
– Доброе утро, Кевин! – крикнула Габриэль своему партнеру по бизнесу и дрожащими руками поставила на место пузырек с шалфеем.
Уже сейчас, в половине десятого утра, она чувствовала усталость и нервное напряжение. Она не спала всю ночь, пытаясь убедить себя в том, что сумеет лгать ему и что, позволив детективу Шанахану тайно работать в ее салоне, на самом деле поможет вернуть доброе имя бизнес-партнеру. Правда, здесь было два больших «но»: во-первых, она была никудышной лгуньей, а во-вторых, сильно сомневалась, что сможет сделать вид, будто детектив ей симпатичен, не говоря уж о том, чтобы притворяться его девушкой. Габриэль терпеть не могла лгать. Это создавало плохую карму. Впрочем, что такое еще одна ложь, если ей грозит кармическая месть глобального масштаба?
– Привет! – крикнул Кевин из коридора и, щелкнув выключателями, зажег свет. – Что сегодня готовишь?
– Смесь из пачулей и шалфея.
– У нас в салоне будет пахнуть, как на концерте «Грейтфул Дэд»?
– Возможно. Я готовила такую же смесь для мамы.
Этот запах не только помогал Габриэль расслабиться, но и вызывал в ней приятные воспоминания о том лете, когда они с мамой мотались по всей стране вслед за ансамблем «Грейтфул Дэд». Габриэль тогда было десять лет, и ей нравилось жить в автобусе «фольксваген», есть ириски и красить всю свою одежду, предварительно связывая ее узлами и добиваясь этим умопомрачительных разводов. Мама называла то время летом их пробуждения. Габриэль не знала, как насчет пробуждения, но именно тогда ее мама впервые открыла в себе способности медиума. До этого они были методистами.
– Как твои мама и тетя проводят отпуск? Они тебе звонили?
Габриэль закрыла крышкой деревянный ящик и посмотрела на Кевина, который стоял в дверях их общего кабинета.
– Нет, в последние дни не звонили.
– А когда они вернутся, они будут жить у себя или поедут на север, в гости к твоему деду?
Габриэль догадывалась, что интерес Кевина к ее маме и тете вызван не простым любопытством. Эти две женщины выводили его из себя. Клер и Иоланда Бридлав были не только сестрами, но и лучшими подругами. Они жили вместе, а иногда читали мысли друг друга. С непривычки это пугало.
– Точно не знаю. Думаю, они заедут сюда, в Бойсе, чтобы забрать Бизер[2]2
Нос, нюхалка (жарг. англ.).
[Закрыть], а потом отправятся к деду.
– А кто это – Бизер?
– Мамина кошка, – ответила Габриэль.
Ей становилось не по себе от чувства вины, когда она смотрела в знакомые голубые глаза своего друга. Ему недавно исполнилось тридцать, а выглядел он на двадцать два: на несколько дюймов ниже Габриэль, с выгоревшими на солнце пшеничными волосами. Он был бухгалтер по профессии и торговец антиквариатом по призванию. Кевин занимался делами «Аномалии», а Габриэль предоставил свободу воплощать в жизнь ее творческие замыслы. Он не был преступником, и она ни на секунду не верила, что он мог использовать их салон в качестве «крыши» для скупки и продажи краденых вещей. Она открыла рот, чтобы произнести ложь, отрепетированную в полицейском участке, но слова застряли у нее в горле.
– Сегодня утром я буду работать в кабинете, – сказал он и исчез за дверью.
Габриэль взяла зажигалку и зажгла тонкую свечку в маленьком испарителе, снова пытаясь убедить себя в том, что помогает Кевину, хоть и без его ведома, а вовсе не отдает его на растерзание детективу Шанахану.
Это самовнушение по-прежнему не действовало, но главное было в другом. Совсем скоро в салон явится детектив, и ей придется сказать Кевину, что на ближайшие несколько дней она наняла человека для подсобных работ. Она сунула зажигалку в карман своей легкой юбки и, миновав заставленный всякой всячиной передний прилавок, прошла в кабинет. Кевин сидел за своим письменным столом, склонившись над бумагами. Она взглянула на его светло-русую голову и глубоко вздохнула.
– Я наняла человека, он передвинет полки из боковой части салона к задней стене, – сказала она, с трудом выдавливая из себя ложь. – Помнишь, мы с тобой как-то говорили об этом?
Кевин поднял голову и нахмурился:
– Я помню, что мы решили подождать до следующего года.
Нет, подождать было только его решением.
– Мне кажется, что тянуть нельзя, вот я и наняла человека. А Мара ему поможет, – сказала Габриэль, имея в виду молодую студентку колледжа, которая работала у них в дневное время. – Джо будет здесь через несколько минут. – Ей понадобилась вся воля, чтобы не отвести взгляд от лица Кевина.
На несколько мучительных мгновений в кабинете повисла тишина. Кевин смотрел на нее, сдвинув брови.
– Этот Джо – твой родственник?
Сама мысль о том, что у нее с детективом Шанаханом могут быть общие гены, раздражала почти так же сильно, как обязанность играть роль его девушки.
– Нет. – Габриэль с преувеличенным старанием выровняла пачку накладных. – Уверяю тебя, что Джо мне не родственник. – Она сделала вид, что заинтересовалась лежащим перед ней документом, потом произнесла самую трудную ложь: – Он мой друг.
Кевин перестал хмуриться, но выглядел явно озадаченным.
– Я и не знал, что у тебя есть друг. Почему же ты раньше молчала?
– Не хотела говорить до тех пор, пока не удостоверюсь в своих чувствах, – сказала она, все больше увязая во лжи.
– Понятно. И давно ты с ним встречаешься?
– Недавно. – По крайней мере это было правдой.
– А как вы с ним познакомились?
Она вспомнила руки Джо на своих бедрах, ягодицах и между грудями. Вспомнила его бедра, прижатые к ее бедрам, и волна жара залила ее шею и щеки.
– Мы вместе бегали в парке трусцой, – виновато пробормотала она.
– Вряд ли мы можем позволить себе переустройство в этом месяце. Нам надо заплатить за новую партию товара. Пусть приходит в следующем месяце, так будет лучше.
Лучше для них, но не для полицейского департамента Бойсе.
– Работы надо выполнить на этой неделе. Я заплачу сама, и не спорь.
Кевин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Почему тебе вдруг загорелось сделать это сейчас? Что случилось?
– Ничего. – Лучшего ответа она не придумала.
– Ты что-то недоговариваешь.
Габриэль посмотрела в удивленные голубые глаза Кевина и уже не в первый раз подумала, не сказать ли ему всю правду. Они смогли бы объединить усилия по спасению его доброго имени. Она вспомнила подписанное ею соглашение о работе тайным осведомителем. Нарушение этого соглашения влекло за собой очень серьезные последствия. Но к черту последствия! Она верила Кевину, он заслуживал откровенности как ее партнер по бизнесу, а главное, как ее друг.
– Ты вся красная, и вид у тебя какой-то взволнованный.
– Это прилив.
– Ты не настолько стара, чтобы страдать приливами. Здесь что-то не так. Ты сама не своя. Может, влюбилась в своего дружка?
Габриэль чуть не задохнулась от ужаса:
– Нет!
– Значит, это похоть.
– Нет!
В заднюю дверь постучали.
– А вот и твой приятель, – сказал Кевин.
Она видела по его лицу, что он в самом деле думает, будто она влюблена в своего «дружка». Кевину порой казалось, что он все про всех знает, хоть в большинстве случаев ошибался. Впрочем, насколько она могла судить, почти все мужчины страдали излишней самоуверенностью. Она положила накладные на свой письменный стол и вышла из кабинета. Мысль о том, чтобы сыграть роль девушки Джо, тревожила ее. Она прошла через заднюю кладовую, одновременно служившую маленькой кухней, и открыла тяжелую дубовую дверь.
Он стоял перед ней в потертых джинсах «Левис» и белой футболке; от него исходила черная аура. Темные волосы были коротко пострижены, глаза прятались за огромными солнечными очками, а лицо казалось совершенно непроницаемым.
– Ты пришел вовремя, – сказала она своему отражению в очках.
Он приподнял темную бровь.
– Я всегда прихожу вовремя. – Одной рукой он взял ее под локоть, а другой закрыл за собой дверь.
Перед ее деревенской блузки был отделен от его торса лишь узким пространством воздуха. Девушка вдыхала запахи сандалового дерева, кедра и еще чего-то неуловимого, но очень интригующего. Как жаль, что она не может распознать этот аромат и упрятать его в пузырек!
– Да, – сказала она, выдернула свой голый локоть из его руки и, прошмыгнув мимо, вышла на улицу, все еще ощущая на коже его пальцы.
– Что ты ему сказала? – тихо спросил он, шагая рядом.
– То, что мне велели сказать, – ответила она вполголоса. – Мол, я попросила своего приятеля передвинуть полки.
– И он тебе поверил?
Разговор с собственным отражением выводил ее из себя. Она опустила глаза с его очков на изгиб его верхней губы.
– Конечно. Он знает, что я никогда не лгу.
– Ага. Мне следует что-нибудь узнать до знакомства с твоим деловым партнером?
– Пожалуй.
Его губы слегка сжались.
– Что же?
Ей совсем не хотелось говорить, что Кевин решил, будто она влюблена в Джо, поэтому она слегка покривила душой:
– Он думает, что ты от меня без ума.
– С чего он это взял?
– Я ему сказала. – Габриэль сама себе удивлялась. Она никогда не думала, что ложь может быть такой увлекательной. – Так что советую тебе быть со мной полюбезнее.
Губы Джо по-прежнему были сложены в ровную линию. Видимо, это не показалось ему забавным.
– К примеру, будет неплохо, если завтра ты принесешь мне розы.
– А тебе не помешает томно вздыхать в моем присутствии.
Джо записывал в карточке учета временного сотрудника фальшивый адрес и номер полиса социального страхования. При этом он тщательно подмечал все детали обстановки, даже не глядя по сторонам. Вот уже почти год он не работал тайным агентом, но это дело было сродни вождению мотоцикла: он помнил, как надо жать на педали.
Он слышал мягкий стук сандалий Габриэль, выходившей из кабинета, и раздражающее щелканье авторучки Кевина Картера, который ритмично давил большим пальцем на кнопку колпачка. Войдя в лавку, Джо сразу запечатлел в памяти два высоких шкафа с папками, два узких окна от пола до потолка на половине Габриэль и кучу разного хлама на ее письменном столе. На столе у Кевина стоял компьютер и лежал журнал платежных ведомостей. Все вещи на его половине имели четкие места, точно их подровняли по линейке. Аккуратист паршивый!
Заполнив карточку, Джо протянул ее мужчине, сидевшему по другую сторону стола.
– Я не привык заполнять такие карточки, – сказал он Кевину. – Обычно мне платят наличными, а государство об этом и не подозревает.
Кевин пробежал карточку глазами.
– Мы здесь работаем честно и соблюдаем букву закона, – произнес он, не поднимая головы.
Джо откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Маленький лживый ублюдок! Только взглянув на Кевина Картера, он сразу понял: этот тип виновен по самую маковку. На своем веку ему довелось арестовывать немало преступников, и он умел безошибочно их вычислять.
Кевин жил отнюдь не по средствам, даже для девяностых годов, когда каждый торопился урвать себе кусок пожирнее. Он ездил на «порше» и модно одевался, начиная от рубашки и заканчивая итальянскими ботинками. На стене за его письменным столом висели две дорогие гравюры, он писал двухсотдолларовой ручкой «Монблан». Помимо «Аномалии» и оценочного бизнеса, у него было еще несколько предприятий в городе. Он жил в престижном районе предгорья, где о человеке судили по тому, какой пейзаж открывался из окна его гостиной. В прошлом году он отчитался в финансовой инспекции о совокупном доходе в пятьдесят тысяч. Однако на такие деньги едва ли можно было шиковать.
Если здесь и был криминал, так это склонность к излишествам. Рано или поздно все мошенники отвергают разумную умеренность и начинают жить на широкую ногу, одурманенные дармовыми деньгами,
Кевин Картер являл собой классический пример преступника, склонного к излишествам. Ему не хватало лишь неоновой вывески на голове. Как и многие другие мошенники, он был достаточно глуп и кичился своим богатством и был достаточно самонадеян, поскольку верил в собственную неуязвимость. Но на этот раз он прыгнул выше головы.
Укрывать антикварные подсвечники и соусники – это совсем не то же самое, что укрывать картину Моне.
Кевин отложил карточку в сторону, поднял голову и взглянул на Джо.
– Вы давно знакомы с Габриэль?
А вот Габриэль Бридлав – дело другое. Сейчас не имело значения, виновна она или нет, но Джо хотел бы это выяснить. Подловить ее было гораздо труднее, чем разоблачить Кевина. Джо не мог понять, что это за штучка. Единственное, в чем он не сомневался, так это в полном ее безумии.
– Довольно давно.
– Тогда вам, наверное, известно, что она слишком доверчива. Для людей, которые ей небезразличны, она готова сделать почти все.
Интересно, подумал Джо, входит ли в это «почти все» укрывание краденых вещей?
– Да, она очень добрая девушка.
– Это так. И я не хочу, чтобы кто-то воспользовался ее добротой и доверчивостью. Я отлично разбираюсь в характерах и могу вам сказать, что вы относитесь к тому типу парней, которые не привыкли перегружать себя работой.
Джо склонил голову на бок и улыбнулся маленькому человечку с большими амбициями. Меньше всего ему хотелось настраивать Кевина против себя. Как раз наоборот – он должен был подружиться с ним, завоевать его доверие.
– Вот как? И вы утверждаете это после пяти минут знакомства со мной?
– Ну смотрите. Подсобный рабочий получает не бог весть какие деньги. К тому же, если бы ваш бизнес процветал, Габриэль не стала бы устраивать вас к нам в салон. – Кевин откатил свое кресло от стола и встал. – Никто из ее бывших поклонников не нуждался в работе. Профессор философии, с которым она встречалась в прошлом году, хоть и был немного занудлив, но по крайней мере не бедствовал.
Кевин подошел к высокому шкафу с папками и открыл выдвижной ящик. Джо молчал, давая ему возможность выговориться.
– Сейчас ей кажется, что она в вас влюблена, – продолжал Кевин, ставя в ящик учетную карточку. – А влюбленные девушки не думают о деньгах. Их интересует только ваше тело.
Джо поднялся и скрестил руки на груди. Так-так… От самой дамочки он слышал несколько иную версию. А она еще утверждала, что никогда не лжет!
– Я немного удивился, увидев вас здесь сегодня утром. Обычно она встречается с мужчинами другого склада.
– Какого же?
– Ее привлекают тонкие натуры, которые часами предаются медитации и обсуждают всякий вздор вроде космического сознания. – Кевин задвинул ящик и привалился к нему плечом. – Вы не похожи на парня, который любит медитировать. – И на том спасибо! – О чем вы с ней разговаривали на улице?
Уж не подслушивал ли Кевин у задней двери салона? Впрочем, если бы он подслушивал, то у них сейчас не было бы этого разговора. Джо изогнул уголки губ в ленивой усмешке.
– А кто сказал, что мы с ней разговаривали? – Кевин улыбнулся в ответ, как бы говоря: «Я тоже мужчина и прекрасно тебя понимаю».
Джо вышел из кабинета.
Первое, что он заметил, направляясь к передней части салона, это запах. Странные ароматы заставили Джо задуматься, не балуется ли его тайная осведомительница марихуаной. Это многое бы объясняло.
Он обвел взглядом зал, являвший собой странную смесь старого и нового. В одном углу стоял письменный стол, заваленный модными ручками, ножами для бумаги и коробками с канцелярскими принадлежностями. Джо мысленно отмечал все, что видел: большой прилавок, витрину с антикварными ювелирными украшениями в стеклянном футляре рядом с кассовым аппаратом. Наконец его внимание привлекла лестница-стремянка у переднего окна и стоявшая на ней женщина.
Яркое солнце подсвечивало ее профиль, струилось сквозь длинные каштановые волосы и делало прозрачными легкую желтую блузку и юбку. Взгляд Джо скользнул по ее лицу и подбородку, спустился к хрупким плечам и полной груди. Вчера он был зол как черт и у него болела нога, но это еще не значило, что у него отсутствовали здоровые мужские инстинкты. Он прекрасно помнил ее мягкие формы, прижимавшиеся к его телу. Чувствовал ее грудь, когда искал спрятанное оружие. А несколько минут спустя, когда они шли к его машине, холодный дождь намочил ее футболку, и он увидел, как напряглись от холода ее соски.
Он опустил глаза ниже – к талии и бедрам Габриэль. Похоже, у нее под юбкой не было ничего, кроме маленьких трусиков, скорее всего белого или телесного цвета. За последнюю неделю, следя за этой дамой, он привык любоваться ее изящными округлыми ягодицами и длинными ногами. Что бы там ни значилось в ее водительских правах, рост этой девушки приближался к шести футам, и ноги служили тому доказательством. Такие ноги словно созданы для того, чтобы обхватывать мужскую талию.
– Тебе помочь? – спросил он, подходя ближе и поднимая взгляд от ее роскошных женских форм к лицу.
– Было бы хорошо, – сказала девушка, откидывая копну волос назад и глядя на него через плечо. Она взяла с витрины большое сине-белое блюдо. – Сегодня утром за этой вещью зайдет покупатель.
Джо взял у нее блюдо и отступил назад, давая ей возможность спуститься со стремянки.
– Кевин поверил, что ты мой приятель? – спросила она, понизив голос.
– И не только приятель. Он думает, что я тебя интересую только как мужчина.
Она провела пальцами по волосам, поправляя мягкие кудряшки, немного растрепанные, как будто она только что встала с постели. Джо видел тот же жест в полицейском участке и почему-то находил его чертовски сексуальным.
– Ты шутишь?
Он сделал несколько шагов вперед и шепнул ей на ухо:
– Он думает, что я твоя игрушка.
От ее шелковистых волос пахло розами.
– Надеюсь, ты его разубедил?
– Зачем мне его разубеждать? – Он опять нагнулся и улыбнулся, глядя в ее испуганное лицо.
– Не знаю, чем я так провинилась, – пробормотала Габриэль, беря блюдо и обходя Джо. – Я не совершала слишком плохих поступков и не заслужила такую ужасную карму.
Улыбка Джо погасла, а по спине его пробежал холодок. Пока она стояла на стремянке, он залюбовался мягкими изгибами ее стройной фигуры, подсвеченной солнечными лучами, и на несколько минут забыл, что она чокнутая.
С виду Габриэль Бридлав казалась нормальной, но внешнее впечатление было обманчивым. Она верила в карму, ауру и судила о характере человека по звездам. Возможно, она также верила, что может общаться с духом Элвиса Пресли. Эта женщина сумасшедшая. Наверное, ему стоило сказать ей спасибо: она напомнила ему, что он пришел в ее салон не затем, чтобы пялиться на ее задницу: Благодаря ей его карьера детектива висела на волоске и ему следовало хорошенько потрудиться, чтобы удержаться на прежней должности. Он огляделся по сторонам.
– Где полки, которые надо передвинуть?
Габриэль поставила блюдо на прилавок рядом с кассой.
– Вон там. – Она показала на большой стеллаж из стекла и металла, крепившийся к противоположной стене зала. – Это надо передвинуть к задней стене.
Вчера, когда она сказала «полки», он решил, что она имеет в виду легкие витринные шкафчики. А на такую работу у него уйдет несколько дней. Если с окраской, то можно растянуть на два-три дня, одновременно наблюдая за Кевином Картером. Он ни минуты не сомневался, что разоблачит этого типа.
Джо прошел к стеклянному стеллажу, радуясь, что у него есть повод побыть здесь какое-то время. В реальной жизни, а не в детективах и боевиках поймать преступника за час было невозможно. На сбор улик, достаточных для ареста, уходили дни, недели, а порой и месяцы. Тут главное – ждать. Ждать, когда подозреваемый сделает неверный шаг и тем самым выдаст себя.
Джо скользнул взглядом по цветному стеклу, фарфору, серебряным и оловянным рамам для картин. Рядом с полками на старинном сундуке стояли плетеные корзины. Он достал из одной маленький матерчатый мешочек и поднес его к носу. Его больше интересовало содержимое сундука, чем то, что лежало сверху. Нет, он не надеялся так легко обнаружить картину мистера Хилларда. Конечно, бывали случаи, когда он находил наркотики и краденые вещи на самых видных местах, но сейчас сомневался, что на этот раз ему подфартит.
– Это всего лишь ароматическая смесь.
Джо оглянулся через плечо на Габриэль и кинул мешочек обратно в корзину.
– Я уже догадался, но все равно спасибо.
– Я подумала, что ты можешь принять ее за какой-нибудь наркотик.
Он посмотрел в зеленые глаза девушки и заметил в них веселые искорки. А может, ему показалось? Он огляделся. Торговый зал был пуст. Картер по-прежнему сидел в кабинете.
– Я восемь лет работал агентом по борьбе с наркотиками и знаю разницу. А ты?
– Вряд ли мне стоит отвечать на этот вопрос, дабы не уличить саму себя в преступлении. – Уголки ее губ приподнялись в веселой улыбке. – Но если я когда и принимала наркотики – имей в виду, я ни в чем не признаюсь! – то это было давно, и по религиозным мотивам.
Джо не удержался и переспросил:
– По религиозным мотивам?
– Чтобы обрести истину и просветление, – объяснила она, – расширить границы разума в поисках высшего сознания и духовной наполненности. – Он уже пожалел о своем вопросе. – Чтобы исследовать космическую связь между добром и злом. Между жизнью и смертью.
– Чтобы найти новую жизнь, новые цивилизации. Чтобы смело ступить туда, куда еще не ступала нога человека, – добавил он ровным тоном. – Вижу, у тебя много общего с капитаном Кирком.
Улыбка исчезла с ее лица. Она нахмурилась.
– Что в этом сундуке? – спросил он.
– Рождественская гирлянда.
– Когда ты в последний раз туда заглядывала?
– На Рождество.
Внимание Джо привлекло какое-то движение за спиной у Габриэль. Он увидел Кевина, который подошел к кассовому аппарату и открыл его.
– Сегодня утром мне надо отлучиться по делам, Габриэль, – сказал Кевин, кладя деньги в выдвижной ящичек кассы. – Вернусь к трем часам.
Габриэль обернулась и взглянула на своего партнера по бизнесу. В воздухе висело напряжение, но, похоже, никто, кроме нее, этого не замечал. Ей было трудно дышать, однако впервые с момента своего ареста она испытала некоторое облегчение. Чем скорее Кевин уйдет, тем скорее детектив проведет обыск. Ничего не найдя, он уберется из ее салона и из ее жизни.
– Хорошо. Не торопись. Если у тебя много дел, можешь вообще не возвращаться.
Кевин перевел взгляд с Габриэль на мужчину, стоявшего у нее за спиной.
– Я вернусь.
Как только Кевин ушел, Габриэль посмотрела через плечо на Джо.
– Делай свое дело, детектив, – сказала она, отошла к переднему прилавку и принялась заворачивать синее блюдо в Упаковочную бумагу.
Краем глаза она видела, как он достал из заднего кармана джинсов маленький черный блокнот, раскрыл его и медленно прошелся по салону. Перевернув большим пальцем первую страницу, он что-то записал на второй.
– Когда Мара Пальино приходит на работу? – спросил он, не поднимая головы.
– В половине второго.
Он осмотрел надпись на дне веджвудской масленки и закрыл блокнот.
– Если Кевин вернется рано, задержи его здесь. – С этими словами он прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
– Как? – спросила она у пустого зала. Как задержать Кевина, если он вернется рано? Разве что силой? Но это бесполезно. Даже если Кевин не поймает Джо на горяченьком, он все равно поймет, что кто-то рылся в его письменном столе. Будучи невероятным аккуратистом, он всегда замечал, если кто-то трогал его вещи.
Следующие два часа Габриэль провела как на иголках. Она невольно прислушивалась к стуку часов и с каждой секундой все больше нервничала. Ей так и не удалось забыться в повседневной круговерти дел. Мысли ее упорно возвращались к детективу, искавшему преступные улики.
Несколько раз девушка подходила к двери кабинета с намерением заглянуть внутрь и посмотреть, чем именно он там занимается. Но ей так и не хватило смелости это сделать. Она даже не притронулась к супу из брокколи, который принесла себе на ленч: ей было не до еды. Когда в час дня Джо наконец появился в зале, Габриэль совсем извелась. Она глубоко дышала и мысленно проговаривала успокаивающую семисложную мантру, которую сочинила восемнадцать лет назад, чтобы пережить смерть отца.
– Ладно, я пошел, – сказал Джо, помешав Габриэль найти свой центр умиротворения. – Увидимся завтра утром.
Как видно, он не нашел ничего противозаконного. Но Габриэль не удивлялась: здесь нечего было искать. Она шагнула за ним в заднюю комнату.
– Ты уходишь?
Он посмотрел ей в глаза, и один уголок его губ приподнялся.
– А ты будешь по мне скучать?
– Нет, конечно, но как же полки? Что мне сказать Кевину?
– Скажи, что я начну с завтрашнего дня. – Он достал свои солнечные очки из кармана футболки. – Я должен поставить на ваш рабочий телефон подслушивающее устройство. Так что завтра приходи чуть-чуть раньше. Это займет всего несколько минут.
– Ты собираешься поставить «жучок» на мой телефон? Разве тебе не нужен для этого особый ордер или что-то в этом роде?
– Нет. Мне нужно только твое разрешение, и ты мне его дашь.
– Нет, не дам.
Его темные брови сдвинулись, а глаза сделались суровыми.
– Почему, черт возьми? Кажется, ты говорила, что не имеешь никакого отношения к краже Моне.
– Это правда.
– Тогда не веди себя так, как будто тебе есть что скрывать.
– Я и не веду. Это вопиющее вмешательство в личную жизнь.
Он качнулся на каблуках и посмотрел на нее, прищурив глаза.
– Только если ты виновна. Дав свое разрешение, ты, поможешь доказать, что вы с Кевином невинны как младенцы.
– Но ты в это не веришь, не так ли?
– Да, не верю, – ответил он без колебаний.
Ей стоило большого труда не сказать ему, куда он может засунуть свое подслушивающее устройство. Подумать только, какой самоуверенный нахал! Причем нахал, упорствующий в своих заблуждениях. Подслушивающее устройство ничего ему не даст, и есть только один способ доказать ему, что он не прав.
– Отлично, – сказала Габриэль, – делай что хочешь. Устанавливай видеокамеру, подключай детектор лжи, приноси тиски для больших пальцев.
– Для начала хватит одного подслушивающего устройства. – Он открыл заднюю дверь и водрузил очки на свой прямой нос. – Пыточные тиски я приберегаю для тех чудаков-осведомителей, которые находят удовольствие в вещах подобного рода, – его чувственные губы изогнулись в дразнящей улыбке, при виде которой Габриэль забыла, что этот самый мужчина надел на нее наручники и притащил в полицейский участок. – Желаешь испробовать?
Она посмотрела себе под ноги, отводя глаза от этой завораживающей улыбки. Ее пугало то странное действие, которое она на нее оказывала.
– Нет, спасибо.
Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. От его тихого, доверительного голоса по спине девушки побежали мурашки.
– Я умею быть очень нежным.
Она смотрела в его солнечные очки и не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Что это – попытка соблазнить или просто разыгралось ее воображение?
– Как-нибудь обойдусь,
– Ну что ж, малышка, – он опустил руку и отступил на шаг, – если передумаешь, дай мне знать.
Он ушел, а Габриэль все еще смотрела на закрытую дверь. Внутри у нее что-то странно трепетало, и она пыталась убедить себя, что это от голода. Вопреки своим ожиданиям после ухода детектива она не почувствовала радости. Завтра он вернется со своим «жучком» и будет подслушивать все их разговоры.
К концу рабочего дня Габриэль была совершенно разбитой. Голова раскалывалась. Казалось, еще немного, и череп треснет от напряжения.
Обычно она тратила на дорогу домой десять минут, но сегодня доехала за пять. Ее синий пикап «тойота» отчаянно маневрировал на дороге, то выезжая из транспортного ряда, то вновь в него вклиниваясь. Наконец она поставила машину в маленький гараж за своим домом, испытав при этом небывалое облегчение.
Габриэль купила этот уютный кирпичный дом год назад и обставила его по своему вкусу. В эркере под окном, выходившим на улицу, на подушках персикового цвета лежала огромная черная кошка, – слишком жирная и ленивая, чтобы можно было ждать от нее надлежащего приветствия. Солнечные лучи, струившиеся сквозь большие окна, отбрасывали квадраты света на деревянный пол и ковры с цветочным узором. Диван и кресла были покрыты чехлами пастельно-зеленых и персиковых тонов. Прямоугольную комнату украшали пышные растения. Над камином из полированного кирпича висел акварельный портрет черного котенка, позирующего в кресле с высокой спинкой.
