Текст книги "А может, это любовь?"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
Утро было уже в разгаре. Солнце, глядевшее в окна полицейского участка, заливало светом письменный стол Джо. Пластмассовая фигурка танцовщицы со встроенными пружинками ярко блестела. Джо пробежал глазами лежавший перед ним бланк свидетельских показаний с требованием ордера на обыск и без особого энтузиазма поставил под ним свою подпись. Протянув документ капитану Лучетти, он Швырнул авторучку на стол. Синяя ручка «Бик» прокатилась по докладу о проделанной работе, который он написал До этого, и ударилась в босую ногу танцовщицы, бедра которой тут же пришли в движение.
– Что ж, неплохо, – проронил капитан, пробежав глазами бланк.
Джо потянулся. Вот уже три часа он сидел в этой комнате, обсуждая дело Хилларда с другими детективами. Он кратко изложил им то, что видел в доме у Кевина, начав с краденого антиквариата в гостиной, продолжив шахматами из слоновой кости и закончив зеркалами в спальне. Он думал, что Кевин у него на крючке и скоро будет арестован, но его постигло жестокое разочарование.
– Да, плохо, что мы не можем сделать это сегодня.
– Вот в чем твоя беда, Шанахан: ты слишком нетерпелив! – Капитан Лучетти взглянул на свои часы и положил свидетельские показания на письменный стол Джо. – Ты хочешь все провернуть за час, как те копы, которых показывают по телевизору.
Джо вовсе не был нетерпелив. Ну, может, самую малость. Просто он действительно очень хотел, чтобы это дело поскорее закончилось. И причина крылась отнюдь не в отсутствии терпения, а в его рыженькой осведомительнице.
Капитан надел пиджак и поправил галстук.
– Ты хорошо поработал. Мы получим судебную санкцию на прослушивание домашнего телефона Картера и ордер на обыск. Ему не отвертеться! – сказал он и вышел из комнаты.
Где бы ни был Вине Лучетти, что бы он ни делал, он никогда не пропускал субботней мессы. Джо не мог точно сказать, кого капитан боится больше – Бога или свою жену Соню.
Джо бегло прочитал свидетельские показания. Составляя документы, он всегда скрупулезно подбирал слова, потому что давно усвоил: адвокаты с жадностью хватаются за любые неточности и размытые формулировки, ища повод объявить о подтасовке фактов. Несмотря на все неприятности, он верил в то, что его работа не пройдет даром. Прокурор даст ему ордер на обыск: причин для этого было предостаточно. Однако Уокер и Лучетти хотели подождать. Поскольку вчера ночью Джо не нашел картину Моне, они сомневались, что обыск в доме Кевина даст ожидаемые результаты или что Кевин назовет полиции имя коллекционера, который дал ему заказ на картину.
Итак, ордер положат в папку с делом Хилларда. Теперь у них есть веские улики, доказывающие, что Кевин виновен в укрывательстве краденого антиквариата, но вчерашней ночной работы Джо мало для ареста. Его похлопали по плечу, дружески пожали руку – и только. Он же хотел большего. Он хотел посадить Кевина на скамью подсудимых.
– Эй, Шанни! – Уинстон Денсли, единственный афроамериканец среди полицейских отдела по борьбе с имущественными преступлениями и один из трех копов, назначенных следить за Кевином, придвинул стул к рабочему столу Джо. – Расскажи мне про зеркала в спальне Картера.
Джо усмехнулся и скрестил руки на груди.
– Комната увешана ими сплошь. Он может с любого угла следить за своими движениями:
– Парень со странностями, верно?
– Да.
И Джо стоял в этой странной комнате с зеркалами, разглядывал со всех позиций отражение Габриэль Бридлав в уродливой мешковатой юбке на лямках и представлял, как она выглядит в прозрачном бюстгальтере и таких же трусиках. Или в одном кружевном поясе для чулок, чтобы можно было обхватить ладонями ее голые ягодицы.
Он пытался увидеть ее обнаженной до пояса. Теперь ему не надо было терзать свое воображение. Теперь он знал, что ее груди больше, чем он думал, и чудесно вписываются в его крупные ладони. Знал, как нежна ее кожа, как тверды и морщинисты розовые соски, тыкавшиеся ему в грудь. Знал, как страстно она вздыхает в минуты любовного томления и как непреодолимо влекут к себе ее зеленые глаза. Знал аромат ее волос, вкус губ и ласковое прикосновение рук, которое напрочь лишало его способности думать и дышать.
Джо знал и то, что лучше было бы ничего этого не знать. Вздохнув, он провел руками по волосам.
– Хорошо бы поскорее закончить это дело.
– Ну, это уж как получится. А почему ты торопишься? – Почему он торопится? Он едва не переспал с Габриэль и сомневался, что этого не случится впредь. Он говорил себе, что больше такое не повторится, но определенные части его тела не слушали доводов разума. Его карьера не подверглась опасности. Если бы Габриэль не заговорила про родственницу, которая общается с китами, он уложил бы ее прямо там, на полу гостиной.
– Наверное, просто осточертело, – ответил он Уинстону.
– Ты до сих пор мыслишь, как наркоман. – Уинстон встал и потащил свой стул обратно, в другой конец комнаты. – Иногда интересен сам процесс ожидания, а нам, наверное, придется какое-то время подождать, – предположил он.
Вот как раз времени-то у Джо и не было. Он хотел, чтобы ему дали другое задание, пока он не запутался окончательно и не потерял работу. Разжалование в мотоциклетный патруль тоже сулило мало приятного. Впрочем, что он мог сделать? Чтобы попросить новое задание, нужна веская причина. Если он скажет: «Я боюсь переспать со своей тайной осведомительницей», – его просто поднимут на смех. Черт возьми, как же быть?
Джо оставил доклад и свидетельские показания на своем столе и направился к двери. Если поспешить, то можно застать Энн Камерон в ее кафе, пока она не ушла на ленч. Эта женщина в точности соответствовала тому типу, который он всегда искал для близких отношений. Привлекательная, отлично готовит, но самое главное – нормальная. Баптистка. Никаких закидонов в отличие от Габриэль.
Через полчаса Джо уже сидел за маленьким столиком в кафе Энн, с удовольствием уплетая теплый хрустящий хлеб и курицу в сметанном соусе. Ему казалось, что он умер и попал в рай. Впрочем, было нечто, что мешало ему до конца насладиться трапезой. Он не мог избавиться от странного ощущения, что изменяет своей девушке. Изменяет Габриэль с Энн. Эта мысль была совершенно нерациональной, но она свербила у него в голове, не оставляя ни на минуту.
Энн сидела напротив и без умолку болтала про свою работу, про жизнь и про то, как они вместе росли в соседних Домах. Совершенно нормальный разговор, но и здесь Джо чувствовал что-то не то.
– В день я обязательно выпиваю как минимум три кварты воды и прохожу пешком три мили, – сообщила она ему, блестя глазами. Джо не мог понять, что увлекательного в том, чтобы ходить пешком и пить воду. – Я помню, как ты каждый вечер выгуливал свою собаку, – сказала она. – Как ее звали?
– Скрэтч, – ответил он, вспомнив собаку, которую спас: она тонула в пруду. Скрэтч была помесью шарпея с питбультерьером – мечта любого мальчишки. Теперь у Джо попугай. Попугай, который хотел переспать с Габриэль.
– А у меня шпиц, Сникер-Дудл. Такой лапочка! – Черт возьми! Он отодвинул в сторону свою тарелку и потянулся к стакану с ледяным чаем. Ладно, можно смириться с маленькой визгливой собачонкой. Зато Энн вкусно готовит, и у нее красивые глаза. Почему бы не завести с ней роман? Ведь у него нет девушки.
Интересно, понравится ли Энн Сэму или он попытается прогнать ее из дома? Может, пора пригласить ее в гости и выяснить этот вопрос? И не надо чувствовать себя таким виноватым. Ему не в чем себя упрекнуть. Абсолютно не в чем!
Габриэль собиралась провести утро дома, готовить эфирные масла. Но вместо этого рисовала, как сумасшедший Ван Гог. Она отставила портрет, над которым работала раньше, и взялась за другой. Дважды ее отвлекали звонки матери, и она сняла телефонную трубку с рычага. К полудню последний портрет Джо был готов. За исключением, конечно, рук и ног. Как и на других картинах, он стоял в окружении собственной ауры, но на этот раз она особенно тщательно прорисовала его мужские достоинства. И кажется, не преувеличила. Просто приложила немного фантазии, основываясь на ощущении чего-то твердого и длинного, что упиралось вчера вечером во внутреннюю часть ее бедра.
У нее краснели щеки при одной мысли о том, что произошло в ее гостиной. Она не принадлежала к числу женщин, которые нарочно превращают невинный массаж в эротический. Нет: Подобными вещами она не занималась. Почему же так вышло? Наверное, что-то случилось в космосе. Или полная луна повлияла на приток крови к ее мозжечку. А если в мозжечке нарушается баланс, то расстраивается весь организм.
Габриэль вздохнула и обмакнула кисть в красную краску. Она не совсем верила в лунную теорию и уже сомневалась в теории «инь и ян». Вообще в данный момент она была совершенно убеждена в том, что Джо не ее «ян». Не вторая половинка ее души.
Он появился в ее жизни только затем, чтобы вернуть картину Моне мистеру Хилларду, и делал вид, что влюблен в нее, чтобы арестовать Кевина. Он был упрямым, ограниченным копом, который считал ее идеалы безумными. Он всячески насмехался над ней, а потом опьянял прикосновениями своих рук и губ. Впрочем, его страстные поцелуи не были наигранными. Вчера вечером он рассказал ей об одном эпизоде из своего прошлого, и она решила, что они стали друзьями.
Он довел ее до исступления своими ласками и ушел, оставив стоять одну в полнейшем ошеломлении. Он возбудил ее, а потом попросил вызвать дух Элвиса Пресли. Так кто же из них двоих сумасшедший?
Габриэль сполоснула кисточки и сменила рабочую рубашку на шорты и футболку с названием местного ресторана натруди. Обувь она надевать не стала.
В половине первого заехал Кевин. Он привез тубус с плакатами, рекламирующими старые кинофильмы, которые он купил на аукционе через Интернет. Ему хотелось узнать ее мнение по поводу ценности этих постеров. Пока они стояли у нее в кухне и обсуждали прайс-лист, Габриэль все время ждала, что он скажет что-нибудь про то, как она и Джо прыгнули с его балкона. Но он ничего не сказал. Слава Богу! Видимо, он был слишком увлечен, показывая «мистера Хэппи» лучшей подруге своей девушки. Однако у Габриэль, наверное, был виноватый вид, потому что он то и дело спрашивал, не случилось ли чего.
После того как Кевин ушел, Габриэль наконец-то достала свои коробочки с маслами и поставила их на кухонный стол, рядом с маленькими стеклянными сосудами и пузырьками. Ей хотелось поэкспериментировать с очистительными и увлажняющими масками для лица. Она смешала лечебные средства от лопнувших капилляров и прыщей и только собралась приготовить маску из порошка натуральной глины, горячей воды и йогурта, как в дверь позвонила Фрэнсис.
Подруга явилась с голубым хлопчатобумажным бюстгальтером и такими же трусиками. Габриэль поблагодарила ее, а потом заставила опробовать ее новую маску. Обмотав волосы Фрэнсис банным полотенцем, она усадила ее на стул, принесенный из столовой, и откинула голову девушки назад.
– Если начнет стягивать кожу, скажешь, – предупредила Габриэль, размазывая жидкую глину по лицу подруги.
– Пахнет лакрицей, – пожаловалась Фрэнсис.
– Это потому, что я добавила туда масло фенхеля. – Габриэль распределила глину по лбу Фрэнсис, стараясь не испачкать полотенце. У Фрэнсис был большой опыт общения с мужчинами, хоть и не всегда удачный. И все же она гораздо больше разбиралась в таких вещах, чем Габриэль. Что, если подруга поможет ей понять, что происходит у нее с Джо?
– Фрэнсис, скажи, у тебя было когда-нибудь так, чтобы мужчина – даже не очень тебе приятный – вызывал в тебе невольные мечты и фантазии?
– Было.
– И кто же этот мужчина?
– Стив Ирвин.
– Кто?
– Охотник за крокодилами.
Габриэль уставилась в большие голубые глаза Фрэнсис.
– Ты мечтаешь об охотнике за крокодилами?
– Да. Он такой большой, сильный и глупый… но мне нравится его акцент. И потом, ему ужасно идут шорты-сафари. Я мечтаю с ним переспать.
– Он женат на Тери.
– Ну и что? Мы же, кажется, говорим про фантазии. – Фрэнсис помолчала и почесала ухо. – А ты мечтаешь о своем детективе?
Габриэль обмакнула пальцы в кашицеобразную глину и принялась размазывать маску по переносице подруги.
– Что, это так заметно?
– Нет, но если бы он не был твоим, я бы и сама немножко о нем помечтала.
– Джо не мой. Он работает в моем салоне, и я нахожу его немного привлекательным.
– Чушь!
– Ладно, он красавчик, но не в моем вкусе. Он уверен, что Кевин замешан в продаже краденой картины и, наверное, до сих пор подозревает в этом и меня. – Она распределила глину по щекам и подбородку Фрэнсис, потом добавила: – К тому же он считает меня чокнутой, хотя сам спрашивал, могу ли я вызвать дух Элвиса Пресли.
Фрэнсис улыбнулась. Глина затекла в уголок ее рта.
– А ты можешь?
– Не говори глупостей. Я же не медиум.
– Это не глупости. Ты веришь во всякую прочую оккультную чепуху, поэтому я не вижу ничего странного в том, что он спросил у тебя про Элвиса.
Габриэль вытерла руки о влажную тряпку, потом обмотала полотенцем собственные волосы.
– Видишь ли, в тот момент мы с ним… развлекались, – объяснила она, выпрямившись.
– Развлекались?
– Целовались. – Они с Фрэнсис поменялись местами, и Габриэль, подняв голову, взглянула на лицо подруги, сплошь покрытое белой пастой, не считая глаз и губ, – И все такое.
– Да, тогда это действительно странно. – Гладкая глина приятно ложилась на лоб Габриэль. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. – А чего он хотел: чтобы ты была Элвисом или просто задать королю рок-н-ролла не сколько вопросов?
– Какая разница? Я уже здорово завелась, и тут он остановился и спросил меня, могу ли я вызвать дух Элвиса Пресли.
– Разница большая. Если он просто хотел задать несколько вопросов, получить информацию, значит, он всего лишь с чудинкой. А если он хотел, чтобы ты стала королем рок-н – ролла, тогда тебе нужно искать себе другого мужчину.
Габриэль вздохнула и открыла глаза.
– Джо не мой мужчина. – Маска Фрэнсис начала подсыхать по краям и на кончике носа. – Теперь твоя очередь, – сказала Габриэль, нарочно сменив тему. – Почему бы тебе не рассказать, что ты делала вчера вечером?
Теперь она была еще больше растеряна, чем раньше. С чего вдруг она решила, что Фрэнсис поможет ей разобраться в этом клубке чувств?
После маски они испробовали на себе тонизирующий лосьон и питательное масло Габриэль. В конце концов кожа заблестела здоровым блеском. После ухода подруги Габриэль испекла себе на обед вегетарианскую пиццу и села с ней перед телевизором. С пультом в руке она переключала программы, ища фильм «Охотник за крокодилами». Ей хотелось понять, что так привлекло Фрэнсис в мужчине, борющемся с рептилиями, но не успела она просмотреть все каналы, как в дверь позвонили. Поставив тарелку на кофейный столик, она подошла к двери. Только она дотронулась до дверной ручки, в дом ворвался Джо и ураганом пронесся мимо нее. Вместе с ним в прихожую влетели запах сандалового дерева и легкое дыхание раннего вечера. На нем были черные нейлоновые шорты с ярлыком «Найк» сзади и майка с надписью «Большой пес» и широкими проймами для рук, которые свисали чуть ли не до талии. Белые носки были слегка запачканы, а кроссовки годились в утиль. Он казался грубым самцом, мачо до мозга костей – именно таким она и увидела его в первый раз, когда он стоял, привалившись к дереву в парке «Энн Моррисон», и дымил как паровоз.
– Ну ладно, черт возьми, где она? – Он остановился посреди гостиной.
Габриэль закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, скользнув взглядом от его сильных ног вверх, к шраму на загорелой коже.
– Давай сюда, Габриэль. Я жду.
Она подняла глаза к его лицу. Легкая тень пятичасовой Щетины на его щеках за три последующих часа сделалась еще гуще. Он смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. Раньше она сочла бы его устрашающим, но не сейчас.
– Разве ты не должен иметь ордер, санкцию или еще что-нибудь, прежде чем врываться в частные владения?
– Не морочь мне голову! – Он подбоченился и склонил голову набок. – Где она?
– Про что ты говоришь?
– Ладно. – Он швырнул свой бумажник и ключи на столик рядом с ее тарелкой, потом заглянул за диван и в шкаф.
– Что ты делаешь?
– Я на один день оставил тебя в покое – и вот, пожалуйста! – Он метнулся мимо нее в столовую, быстро огляделся по сторонам и прошагал в холл. Его слова тянулись за ним шлейфом. – Только я начал думать, что у тебя есть мозги, как ты сотворила такую глупость!
– Что именно? – Звуки его шагов вели в спальню. Габриэль бросилась за ним. К тому времени, когда она там появилась, он уже открыл и закрыл половину ящиков с ее бельем. – Если ты скажешь мне, что ищешь, я помогу тебе сэкономить время.
Вместо ответа он рывком распахнул дверцы шкафа и выбросил оттуда ее одежду.
– Я предупреждал тебя, чтобы ты его не выгораживала!
Джо нагнулся, явив взорам Габриэль свою весьма симпатичную задницу. Когда он выпрямился, в руках у него была коробка.
– Э, положи на место! Там мои личные вещи.
– Тебе следовало подумать об этом раньше. В данный момент у тебя нет личных вещей. Ты так здорово влипла, что вряд ли тебе поможет даже тот зубастый адвокатишка, которого ты наняла. – С этими словами Джо вывалил содержимое коробки на ее кровать, и бархатное покрывало покрылось дюжинами бюстгальтеров, трусиков, бюстье и подвязок. Он уставился на эту груду белья, и глаза его округлились.
Если бы Габриэль не была так сердита, она бы расхохоталась.
– Что это еще такое, черт возьми? – Он подхватил черные синтетические трусики – конечно, с открытой промежностью, – повесил их на указательный палец и осмотрел со всех сторон. – У тебя белье, как у проститутки.
Она выхватила у него трусики и бросила их в кучу на кровать.
– Фрэнсис приносит мне белье из своего магазина. Я мало что ношу из этих вещей.
Джо поднял вишнево-красный корсет, отделанный черной бахромой. В этот момент он походил на ребенка, перед которым высыпали пеструю гору его любимых конфет. Ребенок со щеками, посиневшими от щетины.
– Вот это мне нравится.
– Не сомневаюсь. – Она скрестила руки на груди.
– Тебе надо это носить.
– Джо, зачем ты сюда пришел?
Он нехотя оторвал взгляд от белья на ее кровати.
– Мне позвонили и сообщили, что Кевин передал тебе что-то в тубусе.
– Что? И в этом все дело? Он хотел, чтобы я посмотрела плакаты с рекламой старых фильмов, которые он купил через Интернет.
– Значит, он был здесь?
– Да. Как ты это узнал?
– Проклятие! – Он швырнул корсет на кровать и мимо Габриэль пошел прочь из комнаты. – Зачем ты его впустила?
Она поспешила за Джо, не отрывая взгляда от мелких завитков волос у него на шее.
– Он мой партнер по бизнесу. Почему я не должна его впускать?
– О Господи, я не знаю! Наверное, потому, что он укрывает ворованные вещи и замешан в краже картины. Ты это понимаешь?
Габриэль почти не слушала. Охваченная паникой, она утратила способность думать и просто семенила за ним по пятам. Так они прошли мимо ванной в конец коридора. Она схватила его за руку и потянула назад, но это было все равно, что пытаться остановить быка. Она забежала вперед и расставила руки, загородив проход в свою студию.
– Это моя личная комната, – сказала она. Сердце ее остановилось, в висках стучала кровь. – Тебе туда нельзя.
– Почему?
– Потому. – Придумать что-нибудь получше за такое короткое время она не могла.
– Потому что я так сказала. – Он молча отодвинул ее с дороги.
– Нет, Джо!
Дверь распахнулась. Повисла долгая тишина, во время которой Габриэль молилась всем богам, чтобы ее студия каким-то образом изменилась с тех пор, как она была здесь сегодня утром. Пресвятая Дева Мария!
Видимо, мольбы не помогли.
Он медленно вошел в комнату и встал на расстоянии вытянутой руки от портрета в человеческий рост. В этот момент Габриэль мечтала лишь об одном – убежать куда-нибудь, спрятаться. Но куда же она убежит? Она посмотрела через его плечо на полотно. Предвечернее солнце, проникавшее в студию сквозь прозрачные занавески, отбрасывало блики на деревянный пол и мягко подсвечивало портрет. Габриэль надеялась, что он не узнает себя.
– Это я, что ли? – спросил он, показывая на картину.
Все-таки узнал! Она была поймана с поличным. Может, ей плохо удавались пропорции кистей и стоп, зато с пенисом Джо проблем не возникло. Оставалось одно – бравировать, как можно лучше спрятав свое смущение.
– По-моему, очень даже неплохо, – проговорила она и скрестила руки на груди.
Он оглянулся на нее через плечо. В глазах его застыло недоумение.
– Я голый.
– Обнаженный.
– Один черт. – Он опять отвернулся, и Габриэль подошла ближе, встала рядом с ним. – А где мои руки и ноги?
Она склонила голову набок.
– Видишь ли, мне не хватило времени их нарисовать.
– Зато, как я вижу, тебе хватило времени нарисовать мой член.
Ну что она могла на это сказать?
– Мне кажется, мне удалась форма твоих глаз.
– И моих яиц тоже.
Она опять попыталась отвлечь его внимание на верхнюю часть портрета.
– Я отлично схватила твой рот.
– Это что, мои губы? Какие-то надутые, – сказал он. «Хорошо хоть, что он уже не критикует свои гениталии!» – мысленно вздохнула Габриэль. – А что это за большой красный шар? Пожар, что ли?
– Твоя аура.
– Ага. – Он перевел взгляд на две картины, стоявшие у дальней стены. – Я вижу, ты вся в работе.
Она закусила верхнюю губу и смолчала. По крайней мере на том портрете, где она изобразила его в виде демона, он был одет. Зато на другом…
– Здесь ты тоже не успела дорисовать руки и ноги?
– Пока нет.
– Я что, дьявол?
– В некотором роде.
– А при чем здесь собака?
– Это овечка.
– Похожа на пуделя.
Овечка была совсем не похожа на пуделя, но Габриэль не стала спорить. Во-первых, она никогда не объясняла свои картины, а во-вторых, решила не обращать внимания на его бестактные замечания, понимая, что они вызваны удивлением. Еще бы: открыть дверь и наткнуться на собственный портрет ню.
– Кто это? – спросил Джо, показывая на изображение его головы и тела Давида.
– А ты не знаешь?
– Это не я.
– Я взяла в качестве модели микеланджеловскую скульптуру Давида. Я не знала, что у тебя есть волосы на груди.
– Это что, шутка? – удивленно спросил он и покачал головой. – Я никогда не стоял в такой позе. У него довольно странный вид.
– Он готовится к схватке с Голиафом.
– Черт возьми! – выругался Джо, показывая на пах Давида. – Ты только взгляни на это! У меня с двух лет не было такого маленького хозяйства.
– Ты зациклился на своих гениталиях.
– Не я, леди, – он обернулся и наставил на нее палец, – это вы исподтишка рисуете мой голый зад.
– Я художница.
– Да, а я астронавт.
Она собиралась простить ему грубое критиканство, но всему есть предел. И предел этот настал.
– Убирайся!
Он скрестил руки на груди и оперся на одну ногу.
– Ты что, меня выгоняешь?
– Да.
Уголки его губ скривились в самодовольной усмешке самца.
– Думаешь, тебе хватит сил?
– Думаю, да. – Он засмеялся.
– Без баллончика с лаком для волос, маленькая мисс Задавака?
Ну все, теперь она разозлилась не на шутку! Она толкнула его в грудь, и он отступил на шаг. К следующему толчку он был готов и не двинулся с места.
– Пришел ко мне домой и хулиганишь! Почему я должна выслушивать от тебя всякие гадости? – Она толкнула опять, и он ухватил ее за руку. – Ты тайный полицейский агент, а не мой приятель. Я никогда в жизни не завела бы себе такого приятеля!
Улыбка его померкла, а губы поджались в ровную линию, как будто она его обидела. Но это невозможно: для того, чтобы обидеться, надо хоть что-то чувствовать.
– Почему, черт возьми?
– Ты окружен отрицательной энергией, – проговорила Габриэль, безуспешно пытаясь вырвать руку. – К тому же, ты мне не нравишься.
Он отпустил ее, и она покачнулась.
– Вчера вечером я тебе нравился. – Она скрестила руки и прищурила глаза.
– Вчера вечером было полнолуние.
– А как же мои портреты голышом, которые ты рисуешь?
– А что в них такого?
– Ты бы не стала рисовать член парня, который тебе не нравится.
– Мой интерес к твоему… э… – Габриэль запнулась. Она не могла вымолвить это слово.
– Можешь назвать его «мистер Хэппи», – подсказал он, – или просто «пенис» – тоже неплохо.
– К твоей мужской анатомии, – нашлась Габриэль, – это интерес художника.
– Опять ты за свое! – Он взял ее лицо в ладони. – Ты вырабатываешь для себя плохую карму. – Он легонько провел большим пальцем по ее подбородку.
– Я не лгу, – покривила душой Габриэль.
У нее перехватило дыхание. Она думала, что он сейчас ее поцелует. Но он лишь засмеялся и направился к двери. Ее охватило смешанное чувство облегчения и сожаления.
– Я профессиональный художник, – заверила она Джо, идя вслед за ним в гостиную.
– Охотно верю.
– Это действительно так!
– Тогда вот что я тебе скажу, – произнес он, беря с кофейного столика свои ключи. – В следующий раз, когда у тебя возникнет желание порисовать, позови меня. Ты наденешь один из своих непристойных комплектов белья, а я покажу тебе свою анатомию. Вблизи и очень подробно.
