Текст книги "Искатель. 1997. Выпуск №3"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Артур Чарльз Кларк,Сергей Высоцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Наконец ему повезло. Пожилой усатый армянин, торговавший спиртным, очертил широкой мясистой ладонью круг и добыл откуда-то из воздуха невесомый коричневатый кружочек. Словно фокусник на эстраде.

Фризе положил на прилавок пятитысячную купюру, но усач к ней не прикоснулся:

– Зачем обижаешь, дорогой?

– Жетон денег стоит.

– Тебе звонить надо? Тогда бери. Не надо звонить – отдай обратно. – Усы у армянина сердито топорщились, а глаза смеялись.

– Мне надо позвонить по двум номерам, – удивляясь своей наглости, сказал Фризе.

Продавец показал глазами на купюру. Владимиp спрятал ее в карман и тут же получил еще один жетон, добытый тем же самым способом. Он улыбнулся и покрепче зажал жетоны в ладони: «Как бы этот хитрец не вернул их туда, откуда получил».

Отойдя на несколько шагов от ларька, Фризе вдруг почувствовал, что напряжение отпустило. Он зевнул во весь рот. Потом еще и еще.

Сколько времени прошло с того момента, как он увидел чужака на своей даче? Наверное, несколько часов. Сейчас они казались ему одним мгновением.

Юля долго не отвечала, а когда подняла трубку, голос у нее был опять сонный. Фризе с облегчением подумал о том, что не очень напугал подругу своим первым звонком, если она опять заснула.

– Ты где, Володя? Я тебя жду, жду…

– Машина не завелась. Спи спокойно.

– Да? Как жаль, что ты не приедешь.

Потом он несколько раз набрал номер Романа Савельева. Трубку не снимали. «Старикан», наверное, сладко похрапывает во сне. Его умению моментально переключаться завидовали все друзья.

Владимиру тоже хотелось спать. Лечь где-нибудь на садовой скамейке и подремать минут двадцать. Благо ночь стояла теплая.

До Николиной Горы он ехал с частником. На старом расхлябанном «Москвиче». Молодой унылый водитель долго рядился, прежде чем согласиться везти за город. Трусил. Но желание подзаработать пересилило страх.

Парень гнал свою тарахтелку нервно и все время косился на Фризе, да поглядывал на пол и после каждого резкого торможения что-то запихивал ногой под сиденье. Владимир пригляделся: из-под сиденья торчал маленький топорик. Он все время норовил попасть под педаль акселератора.

«Дурачина, – подумал Фризе о водителе. – Придет нужда, не успеешь и выхватить».

Он вылез в самом начале поселка и к даче шел пешком. Вдоль реки. Перелез через забор. Открыл баню – ключ от нее всегда лежал под крыльцом и, подложив под голову пару душистых березовых веников, тут же уснул.

КОСТЯ РАНЕТ

Проснулся Фризе около полудня. С опаской выглянул из дверей бани. Дача стояла на месте. Целая и невредимая. Придирчивым взглядом он oглядел окна, двери. Никаких следов вчерашнего набега. Дом выглядел мирно и уютно. Когда Владимир проходил мимо дачи к калитке, то услышал, что там беспрерывно звонит телефон.

Пешком он добрался до почты. Сделал несколько звонков. Первый своему старому – еще со школы – приятелю Косте Ранету. Попросил его срочно приехать. Вообще-то фамилия у Кости была Иванов, а Ранетом его прозвали в школе за яркий румянец на щеках.

Костя был крупным специалистом по компьютерной технике и любителем-механиком, асом. Однажды он обнаружил мину, заложенную в машину Фризе. Правда, автомобиль все равно взорвали, но это уже совсем другая история.

Потом Владимир позвонил домой. Телефон не отвечал – Юля уже давно уехала. Третий звонок Фризе сделал Савельеву.

– Владимир Петрович, а Роман уехал. У него весь день нынче расписан. Просил узнать – все ли у вас в порядке?

– Все прекрасно, Дуся. Зер гут.

– Что, что? – не поняла домоправительница.

– Полный кайф, начальница.

– Ну и слава Богу.

Он вернулся на дачу. В который уже раз с любопытством оглядел дом «Не сгорела, не взорвалась, и слава Богу! – порадовался он. – Еще пол часика постоит, а там и Ранет приедет. Во всем разберется».

Фризе машинально присел на крыльцо, но тут же спохватился: «Поживем еще полчасика врозь, домик! Да и солнце тут слишком печет».

Минут пятнадцать он бесцельно слонялся по саду. Сорвал несколько начавших краснеть земляничин. Кислятина. Равнодушно прошел мимо маленькой спортивной площадки, на которой обычно проводил не меньше часа – поколачивал боксерскую грушу и отрабатывал удары ногой на чудовищно тяжелом цилиндре с песком. Заниматься спортом настроения у него не было.

Фризе присел на скамейку недалеко от веранды и неожиданно устыдился своей осторожности: «Трусоваты вы стали, Владимир Петрович! Ждете, когда Константин за вас опасную работу сделает».

Он встал, поднялся по ступенькам веранды и, прислонившись спиной к двери, устроился на полу, подставив лицо обжигающим лучам солнца.

В глубине дома, в столовой, с короткими интервалами продолжал трезвонить телефон.

«Костя-то со своей работой справится. А справлюсь ли я?»

Он наконец почувствовал, что способен сосредоточиться, и попытался расчетливо перебрать всех, кому он насолил в последнее время.

Прежде всего подумал о том, что кому-то стала известна его роль в разоблачении группы русских и чешских наркодельцов в Карловых Варах. Эта мысль подспудно точила его с того самого момента, когда на даче появились неизвестные.

Но главные участники чешской драмы погибли. И только полицейские, арестовавшие дельцов помельче, могли догадываться, что «архитектором» их удачи стал отдыхавший в санатории «Империал» частный детектив Владимир Фризе.

А про солидный приз, которым Владимир наградил себя за эту операцию, не знал никто.

И все же, все же! Присутствие среди отдыхающих в «Империале» хорошо известного детектива могло насторожить московских покровителей наркодельцов. И они… Что хотели сделать эти «они»? Уничтожить его? Проверить, не хранит ли Фризе свой валютный «приз» дома или на даче? Нашпиговать жилище жучками в надежде, что он проговорится?

Или нашпиговать его самого осколками взрывного устройства?

Вопросы, вопросы..

В последние месяцы он не вел никаких серьезных расследований, никому не прищемил хвост. Его финансовые дела позволяли не думать о заработках. Если он и брался выполнять задания некоторых клиентов, то лишь для того, чтобы не умереть со скуки. И не потерять профессиональных навыков.

Получалось, что кандидатов на роль мстителей не так уж и много.

Расследование, которое поручил ему Антонов, только-только началось. Никого еще не успел потревожить.

Фризе вспомнил про вырезанную из Описи страничку: «Так я и не позвонил Таисии Игнатьевне!»

Эта пропажа наводила на мысль о том, что кто-то хочет помешать ему рыться в архиве. Но если сопоставить события прошедшей ночи и исчезнувшую страницу, то поневоле приходит на ум любимое выражение газетчиков: «неадекватные события».

От малоприятных мыслей его отвлек знакомый мелодичный гудок автомобильного клаксона. Приехал Ранет.

Вместо приветствия Константин ткнул Фризе указательным пальцем под ребро:

– Все худеешь? До чего костляв!

Палец у Ранета был длинный и твердый. Тычок получился болезненным. Это означало, что Константин рад встрече с другом.

– И что же приключилось с тобой сегодня?

– Вчера.

Фризе подробно рассказал приятелю о ночных посетителях дачи. И ни слова о том, как развивались события в городе. Он не любил обременять Ранета подробностями.

– Сколько пробыл лазутчик в доме?

– Я не хронометрировал. Знал бы…

– Да ладно! Не заводись. Скажи хоть примерно.

– Минут пять-семь. – Владимир представил себе ночное бдение в доме Савельевa, распахнул окно. – Не больше десяти.

– Отлично. В какое окно он залез?

Фризе показал большое, на три створки, окно второго этажа. Там была спальня.

– Как он туда поднялся, ты, конечно, не знаешь?

– Наверное, брал лестницу. Она за домом.

– И ты, сыщик, не проверил, воспользовался он лестницей или нет?

– Крыльев я у него не заметил, – проворчал Фризе. Вместе они осмотрели лестницу. Никаких следов, никакого намека на то, что ее недавно использовали. И висела она, как показалось Владимиру, на том же самом месте, где и всегда.

– Ну что ж, я пойду тем же самым путем, – деловито сказал Ранет.

Они подставили лестницу к окну. Ранет проверил, крепки ли перекладины. Потом принес из машины чемоданчик с приборами. Он гордо называл этот чемоданчик «ранет-дипломат».

Константин еще раз обошел вокруг лестницы, потряс ее и с виноватым видом попросил:

– Длинный, ты меня не подстрахуешь?

– Боишься уронить свои приборы?

– Я боюсь высоты.

– Да какая здесь высота? От силы метров пять.

– Ты чего, тупой? Я боюсь любой высоты.

И тут Фризе вспомнил, что в школьные годы безжалостные сверстннки, потешаясь над Ранетом, старались затащить его на балкон или прижать к перилам Крымского моста.

– Ранетушка! Я думал, у тебя это прошло. Как и все детские болезни!

– Все остальные – прошли! – огрызнулся Константин. – А эта осталась. Так подстрахуешь?

– Как? Если мы встанем вдвоем на лестницу, она сломается. – Внезапно ему пришла в голову идея. – Ты держись покрепче и залезай без чемодана. Я тебе его подам.

Ранет забирался медленно. Судорожно хватался за перекладины, острожно подтягивал ноги. Глаза у него были закрыты. Если бы Фризе, подавив в себе желание рассмеяться, не предупредил его, Ранет стукнулся бы головой о стену. Владимиру показалось, что и окно Константин открывал с закрытыми глазами. Когда он перебрался через подоконник, Фризе передал чемодан.

– Ну вот. Теперь порядок! – улыбнулся Костя. – Не так и страшно. А ты спускайся, Длинный, и жди.

Лоб у Ранета был в мелких бисеринках пота.

– Кстати, дом на охране?

– Да.

– Код? Или надо звонить в милицию?

– Код.

– С кодом я разберусь, – пообещал повеселевший Константин и захлопнул перед носом Фризе окно.

– Моя помощь не нужна?

Ранет даже не обернулся.

Фризе спустился с лестницы и устроился на крыльце веранды. И опять прислонился спиной к двери.

Он вздрогнул от неожиданности, когда Костя постучал в эту дверь. Одной рукой Ранет прижимал к стеклу лист бумаги, на котором было написано синим фломастером: «Проверено. Мин нет!» В другой – держал огромный бутерброд с ветчиной. Глядя на розовые пластины ветчины, Фризе почувствовал, как он голоден.

– Все в порядке?

Ранет самодовольно кивнул.

– Открывай!

– М-м! – Константин покачал головой и показал бутерброд, давая понять, что откроет только после того, как справится с едой.

– Кончай издеваться! – Фризе дернул дверь. Она оказалась открытой! Ранет уже успел незаметно отодвинуть запор.

На веранде пахло кофе.

«Наверное, я задремал на полчасика, – подумал Владимир. – Не мог же Ранет так быстро со всем справиться?»

– Ну что? Чисто?

– Кое-что подвернулось под руку. Забыл, с кем имеешь дело?

– Ты, Костя, самый лучший! Что нашел?

– Жучки. Одни жучки. Даже в спальне. Кому-то интересно, о чем ты говоришь во сне.

– Показывай!

– Может, сначала попьем кофейку? Я зарядил кофеварку.

– С каких это пор ты стал пить кофе?

Сколько знал Владимир приятеля, тот употреблял только чай. И готовил его мастерски.

– Я теперь пью и спиртное! – похвастался Константин. – Американские врачи провели исследование – небольшая ежедневная доза спиртного снижает опасность инфаркта. Слышал? А кофе я стал пить потому, что сконструировал суперкофеварку. Ока заряжается на сутки и выдает по чашке с кофе-эспрессо через каждые два часа. Если найду толкового предпринимателя – стану миллионером.

– Сколько у тебя новостей!

– Да, Длинный. Ты редко со мной общаешься. Помнишь стихи Симонова: «Был у меня хороший друг – куда уж лучше быть, – да все, бывало, недосуг нам с ним поговорить…»

– Ты прав, Кулибин. После завтрака услышишь мое покаяние. А сейчас покажи, что нашел.

– Не спеши. Я же их не снял.

Жучки сидели в телефонной трубке, в ночнике у кровати, в диване. И даже на кухне – в поддоне газовой плиты. Не было только на веранде. Поэтому Ранет и не пускал Фризе в дом. Держал в дверях.

– Современные штуковины. Дальность приема до полутора километров. Кто-нибудь сидит в машине на шоссе и слушает.

– Или на одной из соседних дач, – буркнул Фризе.

– Всех этих «или» не сосчитать. Многовариантно. Что будем делать?

– Оставим на месте.

– Я так и подумал. А это значит – в доме рот раскрывать не положено. Моя популярность растет. Особенно в некоторых сферах.

– Позавтракаем в саду. Ты, Кулибин, заслужил хорошую котлету по-киевски.

– Не забудь коньяк!

– Ты становишься пьяницей?

– Пс-с-с! – отмахнулся Костя. – Что за дела?! Рюмашку…

– Прекрасно! – обрадовался Фризе. – Можешь не продолжать.

Примолкший было телефон опять зазвонил. Фризе прошел в гостиную, поднял трубку.

– Наконец-то! – Голос у Юли был тревожный. – Ты почему не подходишь к телефону?

– А чего к нему подходить? Это первый звонок за все утро. – Владимир чувствовал себя погано, но сказать правды сейчас не мог. Не имел права.

– Да-а? – В этом «да-а?» было и удивление, и сомнение, и даже обида. Фризе рассмеялся.

– Ты чего веселишься?

– Я всегда радуюсь, когда слышу твой голос.

– Правда? – оттаяла Юля. И тут же сказала зловещим шепотом: – А здесь смертоубийство. Налет на Сорина.

Сорин, один из самых знаменитых московских брокеров, занимал апартаменты под квартирой Фризе.

– И что же с Сориным?

– Жив-здоров. А киллера нашли мертвым. Висел на веревке рядом с окнами. Ой, Володя, я как подумаю, что он мимо меня спускался – жуть берет! Да, кстати, тебя следователь спрашивал. Хотел поговорить. Teлефон оставил.

– Ты спала и ничего не видела?

– Спала! Ты мне дважды интересный сон спугнул.

– Эротический?

– О-очень! Если честно – после твоего звонка я сразу уснула. A то… Бр-р! Взглянула бы в окно, а там рожа в маске.

Этого Владимир больше всего и боялся.

– Киллер был в маске?

– Наверное. Они же всегда в масках идут на дело. Ты меня больше в одиночестве не оставляй, ладно.

– Договорились. Ты откуда звонишь?

– Из дома. Я на часок в университет заглянула и – домой. Ты когда приедешь?

– К вечеру. А ты не оставляй окна нараспашку.

Юля промолчала.

– И не открывай никому дверь. Ни следователю, ни прокурору. Ни самому президенту.

Фризе положил трубку.

Завтракали они с Константином в садовой беседке.

– И в городе неприятности? – спросил Ранет. – Я слышал твой разговор с Бертой.

– Берта уже год живет в Швейцарии. Как видишь, у меня тоже есть новости.

– Дела! – Костя выглядел обескураженным. – Я думал, вы никогда не расстанетесь. Такая девушка! И ты не попытался ее сохранить?

– Для этого надо было отправиться вслед за ней.

– Понятно. О каких же киллерах говорила твоя новая подруга?

Фризе передал приятелю все, что услышал от Юли.

Несколько минут Ранет молчал. С наслаждением пил кофе. Владимир поглядывал на него с улыбкой. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Константин, возведя чаепитие в разряд шаманства, вдруг переключился на презираемый ранее напиток. И еще коньяк!

– Знаешь, Длинный, за всеми этими форс мажорными обстоятельствами – Ранет кивнул на дом, – торчат большие уши. Очень большие. Такая техника, которую подсунули тебе, среднему мафиози не под силу. Жучки – наводная часть. Чтобы их обслуживать – и здесь, и в городе, – необходимо серьезное техническое обеспечение.

Владимир подивился проницательности друга. Надо же! Моментально связал события на даче с тем, что произошло в Москве.

– Не собираюсь тебя расспрашивать, но это и кроту ясно – ты насолил властям предержащим. – Ранет нахмурился и покачал головой. – Нет, маловероятно! Это сколько же надо соли высыпать им на хвост, чтобы они пошли ради тебя на такие расходы?

– Ранет, а у тебя нет приборчика, который подсказал бы, куда утекает информация через жучки? Или ты кроме суперкофеварок ничем сейчас не занимаешься?

– Никто такой задачи передо мной не ставил, – серьезно отозвался Константин. – Но если тебя это интересует, можно прикинуть.

Ранет нахмурил лоб, и взгляд у него стал рассеянным. Словно он уже начал подыскивать подходящий вариант решения задачи. Наконец морщины на лбу разгладились.

– А что касается кофеварки, увидев ее, ты поймешь – это прибор двадцать первого века.

От рюмки коньяка Ранет заметно опьянел. Глаза у него посоловели, сузились, как у китайца.

– Знаешь, Длинный, я тебя всегда осуждал за то, что ты возишься со всяким отребьем. – Вальяжно развалившись в плетеном кресле, Константин с удовольствием подставлял лицо солнцу. Казалось, что он вот-вот замурлыкает. – Рискуешь жизнью, не спишь ночами. А теперь я тебя одобряю. Интересно живешь, старик! Не корпишь над всякими тангенсами. Не изобретаешь кофеварки.

– А я готов подыскать себе что-нибудь поспокойнее. Поуютней. Наверное, старею?

– Нет! – погрозил ему пальцем Костя. – И не думай! Открыли на тебя охоту, ты и заскулил!

– Не заскулил. И еще не известно, открыли охоту или нет? Может быть их интересуют только мои разговоры.

– Заскулил! Ты, старик, классный сыщик. А их мы все равно перехитрим.

– Ранет, да ты напился, свинтус! С одной рюмки! Пойдем-ка на речку искупаемся.

– Нет! Хочу спать.

– Пойдем в дом.

– Там запишут мой храп. А потом по храпу отыщут. Устрой меня в бане.

Фризе принес в баню наматрасник и уложил на него приятеля. Под голову сунул ему те же веники, на которых спал сам.

Костя проспал всего час. Он и правда похрапывал, даже разговаривал во сне. А проснувшись, выглядел свежим и абсолютно трезвым. Иначе и быть не могло – дозу-то принял цыплячью.

– Я тут подумал, Длинный, над твоей просьбой. Есть идея.

– Надо же – подумал! От твоего храпа цветы завяли.

– Знаешь, дружище, – не обратив внимания на подначку, продолжал Константин. – Вопрос решается элементарно. Двойной контур!

– Двойной контур? Контур чего?

– Не торопись. Я должен все просчитать. Не обещаю очень скоро, но думаю, дня через три-четыре тебя порадую. Ты в город едешь?

Из Николиной Горы они уезжали одновременно. Каждый на своей машине.

ВИЗИТ СЛЕДОВАТЕЛЯ

Звали следователя Юрий Борисович Колобов Он прошел вслед за Фризе в кабинет, осторожно ступая по полу, словно боялся поцарапать паркет модными туфлями из крокодиловой кожи.

«На миллион тянут», – машинально отметил Владимир.

И еще он обратил внимание на то, что от Колобова пахнет хорошим одеколоном, а черная джинсовая рубашка прекрасной выделки. Не иначе как от хорошего кутюрье.

Они сели друг против друга в глубокие кожаные кресла. Следователь не спеша оглядел книжные шкафы, картины, коллекцию холодного оружия на стенах и, наконец, остановил свои черные с золотистыми точечками глаза на хозяине.

– Значит, вы и есть Фризе Владимир Петрович?

– Нужен паспорт?

– Нет. А на лицензию частного детектива я бы взглянуть не отказался.

– Пожалуйста. – Владимир достал лицензию и разрешение на оружие из нагрудного кармана рубашки. Протянул следователю. Ожидая гостя, он заранее приготовил документы.

– Наверное, вы захотите взглянуть и на пистолет?

Колобов поднял глаза от документов и с интересом уставился на Фризе. Владимиру пришла в голову чудная мысль: если у следователя имеется собака – то это непременно боксер. Уж очень похож Юрий Борисович на молодого, еще не обрюзгшего боксера. Такие же брыли, чуть приплюсЛ тый нос, плотоядная нижняя губа. И настороженный взгляд.

– Пистолет не понадобится.

Следователь быстро-быстро пробарабанил ладонью по подлокотнику кресла. И Фризе снова подумало собаках. Так залихватски стучит по полу своим коротким хвостом эрдельтерьер.

– Мы нашли пулю. Скорее всего это «беретта». И, как всегда бывает в таких случаях, в центральном пулехранилище данных нет. Так что ваш «макаров» вне подозрений. Но может быть, у вас есть еще и «беретта»? – он так и впился взглядом в лицо Владимира.

– «Беретты» у меня нет. Есть охотничьи ружья, карабин. Но их храню на даче.

Колобов понимающе кивнул. Скорее всего, собираясь с визитом, он поинтересовался у коллег, что собой представляет бывший следователь районной прокуратуры Фризе. И услышал несколько баек про то, как тот расправился у себя ка даче с целой оравой бандитов.

– Убитый, наверное, пытался залезть в квартиру предпринимателя Сорина. Вы слышали – несколько месяцев назад на него уже наезжали, взорвали автомобиль.

– Еще как слышал. У нас во всем доме стекла вылетели.

– Сорин клянется, что в киллера не стрелял. Даже не видел его. Мы проверили – у бизнесмена имеется помповое ружье да газовый пистолет. Во всяком случае, это оружие зарегистрировано. Тогда кто убил?

Колобов опять выдал барабанную дробь по креслу и повторил:

– Кто убил?

«Ты следователь, тебе и карты в руки», – внутренне улыбнулся Фризе.

– Знаете, что показалось странным? Почему Сорин назвал убитого киллером? Почему? У него ведь и оружия никакого не было. Нашли в карманах несколько жучков. – Юрий Борисович опять внимательно разглядывал лицо Владимира.

– Вы спросили у Сорина?

– Успеется. У меня такая привычка – накапливать странности. Накапливаю. А потом анализирую.

– И на поверку выходит, что это вовсе не странности?

– Да! – с воодушевлением воскликнул Колобов. – Вы понимаете, что я имею в виду?

– Может быть. У Сорина много конкурентов?

– Имеются, – без особого энтузиазма признал следователь и тут же заговорил о другом: – Спускался этот «альпинист» с крыши. Да? Первая квартира на его пути – сто сороковая. Две старушки квартирантки смотрели телевизор. «Альпиниста» не видели? И слава Богу! Кстати, чего они там ночью нашли интересного? Эротическое шоу? Вы этой ночью телек не смотрели?

– Нет.

– Ладно. Идем дальше. Следующая квартира пустует. Евроремонт. Я проверил – ночью там никого не было. Двери стальные. И главное – даже пустующая квартира поставлена на милицейскую охрану. А потом квартира ваша! И вы ночевали на даче. Да?

– Да!

– Значит, оставили Юлию Паршину в одиночестве. Юлию Орестовну… Какое красивое отчество! Она тоже ничего не слышала. Молодая. Спит хорошо. Это ваша сестра?

– Любовница.

Следователь смущенно покашлял и уставился на коллекцию сабель и кинжалов. Кинжалы ему помогли.

– Вы знаете, Владимир Петрович, теперь стали придираться даже таким прекрасным коллекциям, как ваша. Не важно, что произведения искусства, древности. Требуют регистрировать!

– Они у меня зарегистрированы. Все, до последнего стилета.

– Прекрасно. Законно. И очень красиво. Очень. – Колобов опять взглянул на Фризе. – А у вас не возникала мысль, что этот человек, – следователь покосился на окно, – хотел добраться до ваших ценностей?

– Возникала. Но моя… – Из окаянства он хотел сказать «любовница», просто чтобы посмотреть на реакцию следователя. Но удержался. – Моя любимая девушка доложила: в квартиру никто не пытался проникнуть. У вас другая версия?

– Версия! Скажете! Если бы у нас имелась версия!

Минуты полторы Колобов молчал. Внимательно разглядывал картины. Фризе подумал о том, что у следователя есть какие-то сомнения, которыми он хотел бы с ним поделиться. И теперь решает – стоит ли? А может быть, ждет, не поделится ли своими гипотезами собеседник?

– Скажи мне: к кому он лез, и я скажу, кто стрелял? – пошутил Владимир. Молчание гостя тяготило его.

– Не так все просто, коллега. Не так все просто!

– А мысль о том, что стрелял сообщник, вам, наверное, тоже приходила в голову?

– Вот! – Колобов оживился. – Я сижу и думаю, почему опытный сыщик не выдвинет такую версию?! А он взял и выдвинул!

– Никаких версий я не выдвигал. Следствие ведете вы. Знаю по своему опыту – не любит наш брат подсказок.

– Не скромничайте, не скромничайте!

Привычка Колобова повторять фразы раздражала Владимира, но он старался ничем не показать этого. Ему было важно создать у следователя впечатление, что он готов поделиться любой информацией, любой догадкой.

– Версию с сообщником мы отрабатываем, – продолжал Колобов. На чердаке служебную собаку пускали. Она попетляла там и вывела проводника во двор. Через первый подъезд. И легла. Дальше – ни шагу. Гильзы на чердаке не нашли. И, судя по раневому отверстию, стреляли из дома. Или снизу, со двора.

– А личность убитого?

– Надежды на идентификацию мало. Ни документов ни личных вещей в карманах. Покажем портрет по телевидению в передаче «Петровка 38». Но, сами понимаете… Кстати, не хотите взглянуть? – Следователь протянул Фризе фотографию.

Широкое простоватое лицо, большой рот и маленький, с глубоко вырезанными ноздрями, нос. Зачесанные назад прямые волосы. Убитому, наверное, не было и тридцати. Внешне он никак не подходил под категорию «быков», из которых мафия вербует наемных убийц. Так, ничем не примечательная серенькая личность.

Владимир поймал себя на мысли, что лицо убитого совсем не согласуется с общим обликом человека, которого он увидел в прибор ночного видения на своей даче. Быстрого, эластичного, с мягкой кошачьей повадкой.

– Его лицо мне не знакомо.

– Есть еще одна деталь. – Колобов достал вторую карточку.

Это была фотография правой руки с небольшой аккуратной татуировкой на тыльной стороне ладони. В щите – крест. В центре креста – круг в обрамлении двух восьмиугольников. Над щитом три буквы: «SOL». И над ним корона.

– В зоне таких татуировок не найдешь. Если только я не упустил чего-то. Нынче там столько новшеств – не уследишь!

– Вы правы, наколка не похожа на воровскую, – подтвердил Фризе, внимательно разглядывая рисунок. Вернув его следователю, он спросил:

– А эти жучки не могут подсказать, откуда ветер дует?

– Что вы имеете в виду?

– Человек или организация, задумавшая установить жучки в квартире конкурента, наверное, должны быть очень богатыми?

– Организация?

Я имею в виду крупную финансово-промышленную компанию, банк, завод. Какой-нибудь «Логоваз», например. Или «МММ»… Или органы правопорядка.

– «МММ» лопнул! – сообщил Колобов. Как будто в России еще остался хоть один человек, не знавший про это.

Фризе рассмеялся:

– Мало ли у нас в Москве богатых учреждений? Я однажды был на выставке охранной техники, видел много подслушивающих устройств. Дорогие штучки.

– Да, дорогие, – согласился Юрий Борисович. – Не так дорога техника, как организация прослушивания. Но все дело в том, что Сорин никакими особыми секретами, которые бы интересовали конкурентов, не обладает. Конкурентам незачем на него тратиться.

– Как утверждает господин Сорин.

– Да. Да! Как утверждает господин Сорин.

ЮЛЯ

Прежде всего следовало вывести из опасной зоны Юлю. И как можно скорее. Неудача с жучками не остановит людей, проявивших такой пристальный интерес к его персоне.

«Если они лишились возможности слушать мои разговоры, – подумал Фризе – не взбредет ли им в голову дурная идея заткнуть мне рот навечно? Ну уж, дудки! Бог не выдаст, свинья не съест. Вот только отправлю Юльку к матери».

Владимир чувствовал, что его все больше и больше охватывает состояние охотничьего азарта. Так бывало в минуты опасности – он ощущал необыкновенный прилив энергии, голова становилась ясной, восприятие обостренным. Одна всепоглощающая мысль овладевала им – действовать. Действовать немедленно. Иногда ему казалось, что погасить этот порыв можно лишь одним способом: вскочить на коня и скакать, скакать… коня у Фризе не было. Да если бы и был – по Садовому кольцу далеко не ускачешь.

– Володя, мы останемся в городе? – прервала его галопирующие мысли Юля. – Или съездим на дачу? Выкупаемся. – В глазах девушки застыл вопрос: «Неужели тебе меня не жаль? Совсем забыл свою любимую».

Фризе рассмеялся.

– Я такая смешная?

Он притянул Юлю к себе. Обнял. Подумал: «И угораздило же вас, Владимир Петрович, закрутить роман с такой сыроежкой?!»

– Поедем на дачу? Да?

– Хоть на Багамские острова.

– Хорошо бы! – серьезно отозвалась Юля и вздохнула. – Только у некоторых пай-девочек экзамены.

– Багамы и Гаваи отменяются. Едем на дачу.

– Прямо сейчас? – Юля решила ковать железо, пока горячо.

– Как только соберешься. Хорошим ужином угостишь?

– Еще каким хорошим!

Пока Юля готовила ужин, Фризе решил позвонить Таиске. Наверно, она уже дома. Вот только не занята ли на кухне, как Юля? У заведующей, наверное, семья, дети, сердитый муж, вернувшийся с работы голодным».

«А, была не была!» – решил Владимир и набрал номер.

Голос мужчины, поднявшего трубку, оказался и в правду, неласковым. Не ответив на приветствие, мужчина спросил:

– Вам кого?

– Таисию Игнатьевну.

– Кто спрашивает?

«Наверняка муж, – решил Владимир. – И очень ревнивый».

В трубке раздался грохот – так бывает, когда ее не слишком осторожно кладут на стол. Фризе услышал, как мужчина крикнул:

– Таиска! Тебя какой-то Фризе.

Оказывается, дома Таисию Игнатьевну величали так же, как звала ее Генриетта. Только брюнетка осмеливалась делать это лишь за глаза.

– Добрый вечер, Владимир Петрович. – Голос у заведующей был чуточку хрипловатый. – Что-то вас сегодня не было было. Не захворали?

– Отвлекли личные дела. Я вам не помешал?

– Не беспокойтесь. Я еще не села за свою диссертацию. Вы что-то выясняли со своими девушками?

– Я бы не стал из-за них вас тревожить. – Фризе с удивлением подумал о том, что в наше дурацкое время находятся люди, пишущие диссертации. Добиваться ученого звания, чтобы получать зарплату ниже прожиточного минимума, казалось ему сюрреализмом. Но, оказывается, сохранились люди, которые жили не только днем текущим.

– Вчера, просматривая Опись решений Синода за 1912 год, я обнаружил вырванный лист…

– К сожалению, и такое у нас бывает.

– А месяц назад, когда в читальном зале работал Леонид Павлов, этот лист был целехонек. Павлов нашел в Описи ссылку на Никифора Антонова. Теперь она отсутствует. Вывод очевиден, Таисия Игнатьевна – вырвали именно тот лист, на котором была ссылка.

Таиска молчала не меньше минуты. Если бы Фризе не слышал ее учащенное дыхание, то решил, что она положила трубку. И ушла строчить свою диссертацию.

– Павлов этот листок и вырвал, – наконец сказала Таиска. – Чтобы принести вашему банкиру документальное свидетельство.

– И за такое кощунство кто-то из архивариусов его прикончил?

– Да уж, руки бы я вам всем пообломала! – пообещала Таиска. – Всем архивным ворам. Надо еще взглянуть, цела ли папка с делом Антонова. Я хорошо помню, что приносила ее Павлову. Долго пришлось искать, поэтому и запомнила.

– В Описи, рядом с упоминанием об Антонове, поставлен штамп «Присоединено к делу 144 за 1912 год».

– А вы откуда знаете?

– Павлов сделал выписку из Описи и показал Антонову. А познакомившись с самим делом, успел лишь позвонить банкиру. Порадовал, что сделал открытие.

– Надо же! Порадовал! Наверное, опять выдрал самые важные документы? А ведь мы их заказывали в Питере!

– Значит, виноватых, кроме Павлова, быть не может? – Фризе стало грустно. Уж очень явно чувствовалось желание Таисии Игнатьевны свалить вину на человека, которого уже нет в живых.

– Он последний работал с этими документами! И ничего о потерях не заявил. Завтра я все проверю.

– Не возражаете, если я вам помогу?

– Нельзя! Это наши дела, служебные. И займусь я ими до открытия читального зала. Вас и в здание архива в это время не пропустят. А как с вашими предками?