Текст книги "Искатель. 1997. Выпуск №3"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Артур Чарльз Кларк,Сергей Высоцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Очень интересно, – осторожно сказал Фризе. Больше всего он опасался, что Таиска раскопала какие-нибудь газетные публикации времен его службы в прокуратуре. Несколько успешных расследований сделали его на некоторое время любимым героем московских газет.

Генриетта многозначительно покашляла в своем бумажном окопе. На на секунду выглянула из-за рукописей. Показала Фризе язык.

– Да, Владимир Петрович, интересно. Дело, по-моему, связано с большим наследством. Я сейчас не могу сказать точно… – Заведующая наморщила лоб. – Кажется, в Петербурге. Нескольким братьям Фризе принадлежали до революции дома на Васильевском острове.

– Точно! – обрадовался Фризе. – Моему прадеду генерал-майору Владимиру Эдуардовичу и его братьям – Федору, Евгению, Константину и Александру. На Одиннадцатой линии. Дома с 64 по 72.

– Ничего себе! – откомментировала это сообщение в своем укрытии Генриетта.

Фризе оглянулся и увидел, что оказался в центре внимания всех архивных завсегдатаев. Обе бесцветные дамы неопределенного возраста разглядывали Владимира чрезвычайно внимательно. И в то же время с подозрением. Как будто они тоже претендовали на петербургскую недвижимость, а он был их конкурентом.

Породистый старичок, приложив ладонь к уху, прислушивался к разговору с откровенным сочувствием. Даже несколько студентов, всегда державшихся по отношению к архивным мышам – завсегдатаям – с плохо скрываемым высокомерием, не скрывали своего интереса.

Таисия Игнатьевна, почувствовав всеобщий интерес, понизила голос:

– Я так и подумала, что вы имеете отношение к тем Фризе. Очень рада. Мы еще поговорим об этом. Не будем сейчас мешать исследователям.

– Конечно, конечно! Потом говорим. А пока мне надлежит заняться чужими предками.

Он взял из шкафа – из своей ячейки – заказанные вчера папки и на секунду задержался у стола заведующей, высматривая свободное место для работы.

– Владимир Петрович, у вас есть близкие родственники? – тихо спросила Таисия Игнатьевна. И уточнила: – Носящие вашу фамилию?

– Нет. Как говорили в старину – я один как перст.

– Очень странно… Сдается мне, что у нас запрашивали справки для какого-то Фризе. И речь шла о наследстве.

Фризе сел за свободный столик и принялся листать очередную опись.

Сегодня это был перечень решений Святейшего Синода за 1912 год. Именно в этой этой описи, по словам банкира, его секретарь Павлов нашел первое упоминание об отце Никифоре Антонове. Время от Бремени Владимир отвлекался от своего скучного занятия и думал о том, что сказала заведующая читальным залом.

Почему о петербургских домовладельцах запрашивали московский архив? И кто запрашивал? Родители погибли в автокатастрофе уже много лет назад. В то время Таиска наверняка училась в школе и думать не думала, что ей придется губить свою молодость в архиве.

«В любом случае ее информация может оказаться полезной, – думал Фризе. – Если я покончу с предками Антонова и за то время не найду убийцу Павлова, у меня будет убедительный предлог задержаться в архиве».

Он и представить себе не мог, как скоро ему придется этим предлогом воспользоваться.

Владимир дважды перелистал сотни страниц, исписанных неизменно красивым, даже франтоватым почерком. По воле Синода священники уезжали в разные, иногда экзотические страны, возвращались оттуда на родину, получали путевые и подъемные. Синод предписывал, разрешал, воспрещал.

Предписывал, например, изъять почтовые открытки, на которых Христос целует в лоб Льва Толстого.

Воспрещал сообщать в газетах о самоубийствах, особенно о самоубийствах учащихся.

Заботился о перенесении останков русских воинов, погибших во время освобождения Болгарии, для погребения их в Шипкинском храме.

Постепенно Фризе стал забывать, что стул у него неудобный, болит с непривычки спина и устали глаза. События, о которых упоминалось в описи, увлекли его. О некоторых хотелось узнать поподробнее, проследить за судьбой какого-нибудь отца Питирима, посланного Синодом в королевство Сиам. Но сейчас ему требовался только отец Никифор, отправленный в Нью-Йорк.

Упоминания об отце Никифоре в перечне решений Синода не было.

А Леня Павлов радостно доложил своему шефу, что нашел запись о выдаче священнику Антонову путевого пособия для поездки в Америку и заказал само архивное дело.

Во всем этом следовало внимательно разобраться.

Фриза перелистал том в третий раз и обнаружил, что в чем не хватает одного листа. 485-го. Его вырезали бритвой или очень острым ножом, под корень. Так, что при беглом осмотре пропажу листа обнаружить было невозможно. Только в том случае, если исследователь стал бы сверять нумерацию.

«Без паники!» – Владимир подавил желание тут же подойти к заведующей читальным залом и потрясти перед нею получившим увечье томом. Подумал: «Архивным кротам и особенно кротихам незачем знать о моей находке. Или о потере? Перемолвлюсь только с Таиской».

Когда без десяти шесть Генриетта, освободив свой стол от рукописных залежей, поманила его на выход, Фризе сделал вид, что занят по горло. Брюнетка, не скрывая разочарования, ушла одна. Потом ушли гурьбой студенты. Читальный зал постепенно пустел и с уходом людей становился все более унылым и неприютным.

За столами продолжали работу лишь краснощекий старик и блондинка Зинаида. Впрочем, полной уверенности, работает или дремлет дедушка, у Владимира не было.

– Завидное трудолюбие! – Зинаида Александровна остановилась рядом с Фризе. Смотрела на него с улыбкой. – Наверное, вы переключились на своих предков? Чужих с таким рвением не ищут. Идете домой?

B этом вопросе ему послышалось совсем другое: «Проводите меня до дома?»

«Что-то новенькое, – подумал Владимир. – Наступают горячие денечки».

– Да. Только сдам папки Таисии Игнатьевне. Подождете меня у подъезда!

Но блондинка посчитала, что ожидание у подъезда для нее не приемлемо. Она гордо села у ближайшего к двери столика и демонстративно заскучала. На Фризе такие демонстрации действовали как холодный душ на озябшего кота.

И разговор с Таисией Игнатьевной о выдранной странице приходилось откладывать – Фризе не хотел никого посвящать в свое открытие никого, кроме заведующей. Но и терять время было обидно. Поэтому он сказал:

– Таисия Игнатьевна, не мог бы я позвонить вам вечером?

– Я нас заинтриговала?

Владимир и рассчитывал на то, что Таиска отнесет его желание переговорить насчет далеких предков.

– Заинтриговали.

Заведующая читальным залом оторвала листок перекидного календари и написала номер телефона. Почерку нее был такой же красивый, как и у писцов Святейшего Синода.

Покидая читальный зал вместе с блондинкой, Фризе чувствовал на себе неодобрительный взгляд Таиски.

Они прошли неблизкий путь от архива до Бульваров и теперь отдыхали. Пили кофе у метро «Кропоткинская». И смотрели на возродившийся из небытия Храм Христа Спасителя.

По дороге Зинаида исподволь, ненавязчиво пыталась расспросить Фризе об Антонове. О том, зачем ему понадобилось ворошить прошлое, искать своих предков? Владимира эти расспросы насторожили. Его спутница вполне могла удовлетворить свое любопытство еще месяц назад, у его предшественника. Генриетта доложила, что блондинка с весны не вылезает из архива.

– Владимир Петрович, я смотрю, как вы сутулитесь над архивными папками, и думаю: зачем это вам, известному частному детективу, кандидату юридических наук? – Зинаида изобразила на своем красивом лице печально-снисходительную улыбку. Вечером ее глаза казались темно-зелеными, хотя он мог спорить на что угодно, что днем они были васильковые.

Фризе чуть не поперхнулся кофе. Прощай, инкогнито! Такое признание означает, что его профессия не секрет ни для кого из работающих в архиве.

Наверное, Зинаида догадалась о том, что ее сообщение не вызвало у Фризе энтузиазма:

– Думаю, что в архиве никто не знает о вашей профессии. Уголовщина в газетах – мое хобби. Читаю их с ножницами в руках. Работаю над книгой «Уголовная хроника. День за днем. 1905 и 1995». Нечто похожее на «Сравнительные жизнеописания» у Плутарха. Фамилия Фризе попалась мне не меньше пяти раз. Это интересно?

– Все, что вы сейчас мне поведали, интересно.

Она рассмеялась. Смех у Зинаиды был веселым и искренним.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, господин хороший, – сказала Зинаида отсмеявшись.

– У обвиняемого нет аргументов в свою защиту. – Фризе поднял руки. – Мы будем гулять всю ночь напропалую или прикажете доставить вас домой?

По-моему, домой вы доставляете Генриетту. Шучу. Как-нибудь в другой раз, Владимир Петрович. – Она встала, быстро наклонилась и поцеловала Фризе в щеку. И легкими быстрыми шагами направилась к входу в метро.

«Что ж! Поеду на дачу, – подумал Фризе, провожая взглядом Зинаиду до тех пор, пока она не скрылась за прозрачными дверями метро. – Очищу легкие от бумажной пыли прошлого века. И выкупаюсь. Смою грехи».

Он позвонил домой. На всякий случай. Длинные гудки. Его любимая девушка Юля собиралась сегодня провести вечер у матери.

«Позвоню с дачи», – решил Владимир. И, не заезжая домой, отправился на Николину Гору.

НОЧНЫЕ ТЕНИ

– А теперь, старичок, двинемся ко мне! – Роман Савельев, известие в городе шоумен и сосед Фризе по даче, цепко ухватил Владимира за рукав рубашки. – Выпьем по лампадке «Московской» и возьмемся за пиво.

Спорить с Романом было бесполезно. Если у него возникла идея – важно какая: открыть казино, организовать кинофестиваль или устроить пирушку, – он осуществлял ее с завидной энергией.

Фризе смирился:

– Ладно, буржуй! Но только на полчасика.

– На полчасика! – Савельев заливисто и громко хохотнул. Проходившая мимо них по берегу молодая купальщица вздрогнула и обернулась.

– Не бойся, милая! Это меня приятель-сыщик так насмешил.

Наверное, девушка узнала шоумена – не проходило недели, чтобы он не мелькнул на экране телевизора, – и, оправившись от испуга, робко улыбнулась. Другие купальщики тоже поглядывали на приятелей с любопытством.

День выдался необычно жаркий. И обитатели Николиной Горы, приехавшие на свои дачи из душной Москвы, до позднего вечера смывали в реке столичную пыль и наслаждались прохладой. От нагревшейся за день воды поднимался пар. Легкий ветерок относил его к противоположному берегу и смешивал с белым клочковатым туманом.

Фризе и Савельев встретились здесь, на берегу, и накупались вдоволь до «гусиной кожи». А теперь совместное купание грозило закончиться долгим застольем.

Они стали медленно подниматься от реки в гору. К поселку. В домах уже засветились первые огоньки. Остро пахло картофельной ботвой, свежим сеном. И даже шашлыком.

Через чугунную калитку в высоком кирпичном заборе они вошли на участок. Две собаки – огромная черная догиня Нюрка и замурзанная пыльная болонка Ярд – с лаем кинулись к Савельеву. Догиня бестолкова прыгала вокруг хозяина, а Ярд с урчанием хватал его за пятки.

– Ну что, милые, соскучились?! Думали, что Ромка вас покинул? – Савельев потрепал собак. Каждой досталось ласк поровну. Фризе уже знал, что собаки очень ревнивые и бурно переживают, если кому-то уделят внимания побольше.

В стороне от дома молодые люди в немыслимо пестрых одеждах готовили на мангале шашлыки.

– Дуся! – крикнул Савельев так громко, что где-то за рекой отозвалосб эхо. – Собаки накормлены?

– Кормлены! – отозвался недовольный голос с ярко освещенной веранды.

– О! – Роман многозначительно взглянул на Фризе. – Дуся не в духе.

Дуся, красивая статная женщина лет сорока пяти, именовалась домоуправительнецей и на ней, как говорили в старину, держался дом. Она была и казначеем, и поваром, доктором и сиделкой, когда Савельев прибалевал. Дуся справлялась со всем. Однажды Фризе видел, как она печатала хозяину сценарий какого-то праздника, нещадно ругая его за неразборчивый почерк.

С женой Савельев был «во временном очередном разводе» и круглый год жил на даче.

Пестрые парни у мангала шумно приветствовали появление хозяина:

– Роман! Идите к нам! Шашлыки заждались! Сегодня – по-карски!

– Спасибо, милые! Сейчас решим пару вопросов с сыщиком и придем.

Когда они с Владимиром поднимались по лестнице на веранду, с крыши прыгнула на плечо Роману обезьяна. Она обняла его за шею, прижалась нежно, потом похлопала горячей лапой по щеке Фризе и, спрыгнув на ступеньки, загородила дорогу. Обезьянка хваталась за голову, строила уморительные рожи, вопила «у-у-у!» и все время показывала на веранду.

– Что, Бимбочка, Дуся сердится?

– У-у-у! – вопила Бимба и снова хваталась за голову.

Дусе было отчего сердиться. На веранде за огромным овальным столом расположились несколько мужчин и женщин. Фризе узнал только одну пару – пожилого, со злыми, пронзительными глазами режиссера и его жену – известную актрису.

– Ну, наконец-то! – воскликнул при виде Савельева седовласый старец, явно работавший под российского плейбоя. Он в этот момент разливал по рюмкам водку, и Владимир успел заметить, что рука у доморощенного плейбоя подрагивает.

– Вот молодчики, что приехали! – сладко пропел Роман. – Вот порадовали! – Он дружески расцеловался с каждым, потом обернулся к Фризе – А это мой друг, знаменитый сыщик. Не называю фамилию. Большой секрет! – Савельев приложил палец к губам. – Можете звать его просто Володя. Знакомься, старичок! – Он стал перечислять имена гостей.

Фризе сдержанно поклонился. Он не любил, когда Роман афишировал профессию, превозносил достоинства. Не раз говорил ему об этом.

Но таким уж был Роман Савельев. Экспансивный, восторженный, иногда любящий прихвастнуть и всегда очень добрый.

Дуся выкатила из кухни сервировочный столик с закусками.

– Явились, купальщики?! Я уж хотела ребят на реку посылать. Не дай Бог, ко дну пошли! – Тон у нее был ледяной. Вполне сошел бы для рекламы гренландских айсбергов.

– Не утонули, не утонули, миленькая! – в голосе Савельева проскользнули заискивающие нотки. – Ты уж попотчуй наших гостей как следует. Да пусть мальчишки шашлыков принесут. А мы с сыщиком на полчасика уединимся. Посекретничаем. Вы уж простите, ребята! – Хозяин обернулся к компании за столом: – Такое криминальное дело свалилось! Только моему дружочку Володьке по плечу.

Он обнял Фризе за талию и несколько раз незаметно ткнул большим пальцем под ребро. Ничего не оставалось, как многозначительно кивнуть…

– Только по-быстрому, Рома! – капризным голосом попросила одна из дам. Самая молодая и красивая.

– Обещаю, миленькая! Обещаю. Пошепчемся – и вольемся в ваш прекрасный коллектив.

Обезьянка схватила с тарелки свежепосоленный огурец.

– Да что ж ты, окаянная! – замахнулась на нее домоправительница.

Обезьяна запустила огурцом в режиссера со злыми глазами и, схватившись за голову, потешно закружилась по комнате.

Они поднялись на второй этаж, в просторный кабинет Савельева. Это было единственное место в доме, где царил порядок. Все остальные помещения огромной дачи наводили на мысль о безалаберности хозяина, о сибаритстве и пренебрежении к условностям.

Ни жена, ни домоправительница Дуся не могли победить умение Савельева создавать беспорядок. Хаос царил повсюду. Фризе чувствовал в этом нарочитость, но не мог понять ее природы. Ему казалось, что даже в облике дома – приземистого, разбухшего от нелепых пристроек и галерей, скрыт какой-то непонятный умысел – ведь внутри дача была спланирована на удивление удобно и рационально. Да и в облике самого Романа, в том, каким он подавал себя окружающим и каким был на самом деле, чувствовалась нарочитость.

Савельев сбросил с себя рубашку, достал из холодильника упаковку «Хейникен», бутылку «Московской».

– Жрать не хочешь?

– Кусок черного хлеба не помешает.

– Дуся! – завопил Савельев. _

– Рома, что ты орешь? – с укором поинтересовалась домоправительница, появившись через минуту. – Сам же звонков по всем комнатам наставил.

– Дусечка, забываю я про эти чертовы звонки. Да и живой голос приятнее слышать. И для потенции врачи рекомендуют кричать.

– Чего кричал?

– Володька черного хлеба хочет.

– И соленого огурчика, если можно, – добавил Фризе.

– Вы что, собираетесь здесь отсидеться? Роман, внизу серьезные люди собрались. Сам же и пригласил.

– Надоели они мне! Надоели. Каждый день одни и те же. Куда ни пойди, одна компания. Тусовщики!

– Хозяин – барин. – Домоправительница вздохнула. – Анатольев, кстати, сценарий тебе принес. Говорит – гвоздь сезона.

Они выпили не закусывая. Дуся с хлебом и огурцами поспела только к третьей.

Фризе и Савельев не были закадычными друзьями. Соседи по даче, симпатизирующие друг другу. Встречались от случая к случаю. Общих интересов – кроме того, чтобы приятно провести время – они не имели. Не были связаны деловыми отношениями. И это придавало их встречам особую прелесть.

– Вовка, мы с тобой должны поехать на кабана. Как только откроют охоту…

– Ну-ну! Который год ты поешь эту песенку, а ездишь с генералами.

Фризе хотел продолжить их традиционную пикировку, но Савельев вдруг стукнул ладонью по голове:

– Что я нынче купил Володька! Сейчас покажу.

Он легко вскочил с дивана, достал из шкафа коробку с яркой наклейкой. Владимир уже по этой картинке понял, что сейчас увидит.

В коробке был самый современный прибор ночного видения. Фризе видел точно такой же на специальной выставке в МВД.

– Вот! Знаешь, что за хреновина?

– Знаю.

– С ней мы на кабака и отправимся. Я тебе ее отдам. Не насовсем, не надейся. На охоту. Блеск! Да, сыщик? Да? Опробуем?

Роман погасил в кабинете свет. Осторожно, чтобы не привлекать внимание гостей на веранде, открыл окно и стал всматриваться через окуляры во тьму. Время от времени он отпускал короткие восхищенные замечания:

– Ни хрена себе! Ну блеск! Хорошо бы еще сквозь юбку показывал!

Насмотревшись, передал прибор Фризе:

– Позырь, старикан.

Видно было и вправду хорошо. Владимир оглядел сад. В мангале еще тлели угли. Лица у парней были усталые и злые. Рядом хозяйские собаки сосредоточенно грызли косточки.

Потом Фризе осмотрел дорогу.

Одинокий мужчина с кейсом шагал по обочине, время от времени спотыкаясь на недавно положенной щебенке. Владимиру почудилось, что он слышит хруст щебенки.

Па обочине стояла машина с погашенными огнями. Иномарка с утолщенным, словно обух топора, багажником. Скорее всего «Вольво» или «БМВ».

Рядом с машиной маячил мужчина. Наверное, кого-то ожидал, потому что все время вертел головой в разные стороны.

«А ведь он стоит рядом с моим домом, – подумал Владимир. – Может, кто-то ко мне в гости приехал?»

Он перевел окуляры на свой дом и замер. По узкому карнизу второго этажа уверенно двигался еще один мужчина. В считанные секунда он открыл окно, перекинул ногу через подоконник, потом подтянул вторую ногу и исчез в доме.

На окнах второго этажа датчиков тревожной сигнализации не было.

– Ну что, старикан, впечатляет? – поинтересовался Роман. – Клевая штуковина?

– Клевая! – прошептал Владимир. Испытывая непривычное для себя замешательство, он не мог оторвать взгляд от своего дома. Кто так ловко проник в него? Вор? Предупредить Романа, чтобы вызвал милицию? Мчаться к даче? Но это значит – опять схватка, а схватки не бывают без потерь. Даже если ему повезет и потери понесут злоумышленники – перспективы малоприятные.

За последние полтора года на его даче уже были две кровавые разборки.

А если это не воры, а какие-нибудь молодцы из спецслужб, получившие задание поближе познакомиться с частным сыщиком Фризе?

– Володька! Ты чего замер, как пойнтер перед кряквой? На любовный сюжет наткнулся?

– На воров. Кто-то залез в мою дачу. Через второй этаж.

– Ничего себе прикольчик! И ты стоишь как истукан?! – Савельев метнулся к стальному сейфу, ловко открыл дверцу – как будто всегда носил ключи от сейфа в кармане джинсов.

Утопленные в пазах, тускло блеснули пять или шесть ружей. Фризе хорошо знал хозяйский арсенал – время от времени они хвастались прут перед другом своими карабинами, бокфлинтами и штучными «тулками». А у Романа было даже самое современное помповое ружье. Его-то он и выхватил из сейфа. По легкому щелчку Владимир понял, что Савельев проверил, заряжено ли ружье.

– Хватит таращиться! Упустим!

В этот момент Фризе увидел, как незваный гость выбрался из окна. Стоя на выступе, он плавным движением потянул на себя раму. И тут же рука его резко дернулась. Наверное, с помощью лески он закрыл раму на шпингалет.

Работал пришелец четко и уверенно. И было в его повадке что-то кошачье. И страшное. Сделав несколько плавных шагов по выступу, мужчина исчез за углом.

Фризе опустил прибор ночного видения Одна деталь озадачила – его руки у «гостя» были свободам. Он ничего не вынес.

– Ушел.

– Тьфу! – Роман выругался и плюнул на китайский шелковый ковер. – Может, стукнем в ментовку?

– Нет!

Фризе внезапно подумало городской квартире. Там сегодня Юля. Одна. Что, если злоумышленники отправятся и туда? Через дверь, конечно, не войдут. А через окно? Стоит такая жара, что Юлька, несмотря на все запреты, наверняка его не закрыла.

– Роман, мне нужна машина. – Идти к себе на участок, открывать гараж, выводить «Вольво» он не хотел. Кто-то из налетчиков мог еще быть поблизости.

Савельев стоял с ружьем наперевес и внимательно смотрел на Владимира, ждал разъяснений.

– На ограбление не похоже. Он вылез с пустыми руками.

– Может, отключил сигнализацию и теперь они грузят твой скарб?

– Это невозможно. Ты же знаешь…

Роман кивнул. Был однажды случай, когда у него ночью кончилось все спиртное и он забрался на пустующую дачу Фризе. Благо знал, где отключить сигнализацию. И не справился с ней. Попал в милицию.

Фризе набрал номер домашнего телефона. Нестерпимо долго – бесконечно – в трубке звучали длинные гудки. Наконец он услышал сонный Юлькин голос:

– Ты, Володя?

– Я сейчас приеду. У тебя все окна закрыты?

Юля долго не отвечала. Потом пробормотала виновато:

– В спальне чуточку приоткрыто.

– Закрой как следует и проверь сигнализацию. Целую.

Он положил трубку.

– Кому ты насолил в последнее время?

– Роман, машину!

– Да что ты заладил – машину, машину! Не знаешь где стоит? Ключи на столе.

В это время дверь открылась и заглянула домоправительница. Услышав резкий голос хозяина и увидев у него в руках ружье, Дуся побледнела:

– Господи Иисусе! Вы что творите? Стреляться задумали?

– Ду-уся! – укоризненно бросил Савельев. – Что ты мелешь, милая! К Володьке на дачу забрались.

– Воры?

– Они нам не сообщили. Я сейчас Володьку в город отвезу. Куда он, пьяный, поедет на моей машине? Ее же каждый мент на трассе знает! Я мигом вернусь.

Роман вырвал у Фризе ключи, которые тот уже взял со стола и, кинув ружье на диван, решительно направился к двери.

– Господи! Ничего не пойму. К Володе на дачу залезли, а вы в город едете! Володя – пьяный, а ты как стеклышко?

– Поймешь, поймешь! – успокоил Дусю Савельев. – Не сегодня, так завтра до тебя дойдет.

– Так и поедешь с голым пузом?

– Так и поеду, – не оборачиваясь отозвался Роман. – А ты ружье в сейф поставь. А лучше пальни в гостей.

Через кухню они вышли в гараж. Осторожно, чтобы не привлечь внимание гостей, пирующих на веранде, выехали с участка. Молодых пестрых парней, час назад колдовавших над шашлыками, уже не было. Не видно видно и собак.

Когда они проезжали мимо дачи Фризе, Роман сбавил скорость.

В саду было тихо. Ни огонька, никаких других признаков присутствия человека. Калитка заперта. Не было и автомобиля, что стоял рядом с участком.

– Не будем проверять?

– Не будем. Скорее в город.

– А если полыхнет?

– А если мы здесь ночью нарвемся на засаду? И в Москву не попадем.

– Правильно. Юлька там одна.

Дорогой они не разговаривали. Роман гнал свою «Альфа-Ромео» очень умело и расчетливо. Стрелка спидометра то приближалась к ста пятидесяти, то дрожала на шестидесяти. На подъездах к постам ГАИ.

Савельев прекрасно знал дорогу и умел концентрироваться. Владимиру иногда казалось, что чем больше он выпьет, тем лучше водит машину

Пока ехали до города, Роман подал лишь одну реплику:

– Что ни говори старикан, техника – великое дело!

УЖЕ ГОРЯЧО!

Фризе попросил Савельева сделать пару кругов вблизи дома.

Огляделся.

Интуиция его не подвела. Когда они приблизились к дому во второй раз, из машины, припаркованной на улице, вышел мужчина в спортивных брюках и черной футболке. Легкой, пружинистой походкой, по-хозяйски пересек двор и скрылся в подъезде. Соседним с подъездом, в котором жил Фризе.

Владимир успел заметить, что за плечами у мужчины надет маленький рюкзачок – из тех модных, с которыми любят нынче щеголять студенты обоего пола.

Фризе готов был поклясться, что в машине остался еще один пассажир. Ему даже померещилась тень в салоне. Но на улице царил полумрак. Многие фонари не горели, а стекла в машине были тонированные.

– Ромка, этот мужик похож на моего «гостя». Проезжай мимо и за углом остановись.

Не сбавляя скорости, Савельев обогнул здание и в соседнем переулке остановил машину. Как заправский конспиратор, потушил огни. И только тогда спросил:

– Что будем делать, старикан?

– Возвращайся.

– Пойду с тобой.

– Рома!

– Черт бы тебя побрал, дурака гребаного! Допрыгаешься! У тебя даже пистолета с собой нет.

– Дома есть. Сейчас поднимусь, зажгу свет, разбужу Юльку. Никто и не подумает сунуться.

– Сразу позвони. – Савельев не собирался настаивать. Хорошо знал характер сыщика. – И возьми эту штуковину. – Он сунул Фризе прибор ночного видения. Владимир даже не заметил, как Роман прихватил его с собой.

– Спасибо.

– Пошел к черту!

Идти к себе домой Фризе не собирался.

Стараясь держаться поближе к стене, он добрался до ближайшего подъезда. Кодовый замок был сломан. Как, впрочем, и в других подъездах. Поднявшись пешком на несколько лестничных маршей, Владимир остановился у окна и надел окуляры ночного видения. Ему хотелось рассмотреть номера машины, на которой приехали непонятные люди. Но машина стояла далеко. А стекла на лестнице не мыли, наверное, с начала перестройки. Номер он не разглядел.

На лифте Фризе поднялся на четырнадцатый. Два последних этажа он опять шел пешком. Если незнакомец разгуливает по чердаку – а в этом Фризе не сомневался – незачем привлекать его внимание громыханием старого лифта.

Замки чердачной двери разворотили неумелые или пьяные руки. Работа бомжей. Сейчас, когда стояла теплая, без дождей погода они покинули чердаки и подвалы и ловят кайф у костров на окраинах Москвы. Или обретаются на подступах к вокзалам и вещевым рынкам. А как только похолодает, опять потянутся на зимовье в дома.

Бомж стал символом нашего времени.

На чердаке пахло дешевыми приторными духами. Фризе испугался – не занимается ли здесь любовью залетная парочка? Прислонившись к кирпичной трубе, он замер на несколько минут и осмотрелся. Ни шепота, ни шорoxa. И ни в одном углу не блеснули кошачьи глаза.

Он все стоял и стоял, надеясь получить хоть какой-нибудь знак чужого присутствия: хруст шлака под ботинком, скрип открываемого окна, запах сигареты. И не не получал.

Этот ночной гость с модным заплечным мешочком за спиной вполне мог оказаться припозднившимся обитателем дома. Мало ли стройных мужчин разгуливает по Москве мягкой звериной походкой с крохотным ранцем за спиной?

Ожидание затягивалось.

Фризе подумал о том, что ночной гость – если это злоумышленник – может попытаться проникнуть в его квартиру и через дверь. Возможно, сейчас он уже колдует над замком. Разве остановят профессионала хитроумные запоры?

Владимир готов был сорваться с места и бежать на помощь Юле, когда вдруг услышал, как на крыше громыхнуло кровельное железо.

Очень медленно, стараясь ступать неслышно, Фризе подошел к слуховому окну. Потрогал ступеньки короткой лестницы – не подведут ли? Ни одна из них не шелохнулась. Тогда он сделал несколько шагов вверх и выглянул на крышу.

Пришелец сидел совсем рядом. В пяти-шести метрах от слухового окна. Уперев ноги в кромку крыши, он заглядывал вниз.

Фризе понял: мужчина сидит как раз там, где двумя этажами ниже находятся окна его квартиры. Конец тонкого линя, прикрепленного к поясу гостя, был захлестнут вокруг каменного стояка вентиляции.

Первым побуждением стало желание броситься на неизвестного. Но Фризе сдержался. Получить пулю в лоб дело нехитрое. Следовало по крайней мере сравнять шансы. Подождать, пока злоумышленник начнет спуск.

Фризе ждал. И лихорадочно думал о том, что делать дальше?

Перерезать трос?

Это было бы убийством.

Подкрасться и попробовать оглушить?

Это было бы самоубийством.

То ли мужчина получил сигнал сообщника, то ли сам увидел, что путь свободен – он вдруг легко поднялся и встал спиной к пустоте. Подергал трос. Потом натянул его и исчез в темноте.

Когда Фризе заглянул вниз, «верхолаз» уже стоял на широком подоконнике и внимательно вглядывался в окно.

«Вот сволочь! – Волна гнева захлестнула Владимира. – Он же сейчас вломится к Юльке!»

«Верхолаз» неожиданно поднял голову. То ли услышал шорох, то ли почувствовал на себе взгляд. У сыщиков и убийц чувство опасности развито как у диких зверей. Скользнув взглядом по краю крыши, мужчина опустил голову и опять посмотрел в окно.

Фризе решил, что его не обнаружили. И ошибся.

Внизу послышались гулкие шаги, и из подворотни выбежал еще один мужчина. Задрав голову, он смотрел прямо на Фризе. А в следующее мгновение он уже прижался спиной к стене дома, достал из наплечной кобуры пистолет и начал целиться.

Досадуя на то, что позволил себя засечь, Фризе отполз от края.

«С двумя мне не справиться, – подумал он. – Отцепить трос, и пусть летит к чертовой матери?»

Но сделал совсем другое – уперся ногами в бортик крыши, ухватился за трос и рванул на себя.

Не смог одним движением руки послать на смерть человека, о котором ничего не знал.

По тому, как тяжело дернулся и напрягся трос, он понял, что «верхолаз» сорвался с подоконника.

Медленно, сантиметр за сантиметром, Фризе тянул на себя. Человек отчаянно сопротивлялся, но ухватиться ему было не за что. Фризе казалось – еще рывок, и он увидит голову «верхолаза».

Совсем негромкий и очень знакомый Владимиру хлопок раздался внизу. Сопротивление на другом конце троса прекратилось. Фризе по инерции еще пытался тянуть, пока наконец не осознал, что мертвец ему не нужен.

Он разжал ладони и напрягся в ожидании глухого удара об асфальт; Но трос выдержал.

…Фризе украдкой вышел из парадной. Перед домом не было ни души. Лишь в одном окне метались голубые всполохи – кто-то коротал ночь за телевизором.

Предутренний ветерок слегка раскачивал того, кто еще полчаса назад легкой и пружинящей походкой шел через двор.

«Как маятник», – подумал Фризе и с облегчением вздохнул, увидев, что убитый повис на уровне тринадцатого этажа. На этаж ниже его квартиры.

Он долго шагал по Садовому кольцу, выискивая какой-нибудь ларек, где можно было бы купить телефонный жетон. Но продавцы, к которым он обращался, лишь пожимали плечами.