Текст книги "Продается планета (сборник)"
Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери
Соавторы: Гарри Гаррисон,Айзек Азимов,Клиффорд Дональд Саймак,Роберт Шекли,Генри Каттнер,Курт Воннегут-мл,Альфред Элтон Ван Вогт,Фредерик Браун,Альфред Бестер,Фредерик Пол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
– У ВАС НЕТ НИКАКОЙ ПИЩИ? – спросил он.
– О боже мой! – воскликнула Мейбл. – А что вы хотите?
– ФРУКТЫ. ОВОЩИ.
– Там, в кухне, на столе есть фрукты. Вам показать?
– САМ НАЙДУ, – заявил ролла и исчез.
– Не пойму этого коротышку, – сказала Мейбл. – Сначала он тебя искусал, а теперь, выходит, стал лучшим другом.
– Я его стукнул пару раз, – ответил Дойл. – Научил себя уважать.
– И он еще умирает с голоду, – заметила Мейбл с осуждением. – Да сядь ты на край ванны. Я тебя обмою.
Он сел, а она достала из аптечки бутылку с чем-то коричневым, пузырек спирта, вату и бинт. Она встала на колени и закатала штанину Дойла.
– Плохо, – сказала она.
– Это он зубами меня, – сказал Дойл.
– Надо пойти к доктору, Чак, – сказала Мейбл. – Можешь подцепить заражение крови. А вдруг у него грязные зубы?
– Доктор будет задавать много вопросов. У меня и без него хватит неприятностей.
– Чак, а что это такое?
– Это ролла.
– А почему его зовут ролла?
– Не знаю. Зовут, и все.
– Зачем же ты тогда притащил его с собой?
– Он стоит не меньше миллиона. Его можно продать в цирк или в зоопарк. Даже могу сам выступать с ним в ночном клубе. Показывать, как он говорит, и вообще.
Она быстро и умело промыла ему раны.
– И вот еще почему я его сюда притащил, – сказал Дойл. – Меткалф у меня в руках. Я знаю кое-что такое… У меня теперь ролла, а ролла как-то связан с этими денежными деревьями.
– Это что же, шантаж?
– Ни в коем случае! Я в жизни никого не шатажировал. Просто у меня с Меткалфом небольшое дельце. Может быть, в благодарность за то, что я держу язык за зубами, он подарит мне одно из своих денежных деревьев.
– Но ты же сам говоришь, что там всего одно денежное дерево.
– Это я одно видел. Но там темно, может, других я и не заметил. Ты понимаешь, такой человек, как Меткалф, никогда не удовлетворится одним денежным деревом. Если у него есть одно, он себе вырастит еще. Могу поспорить на что угодно, у него есть и двадцатидолларовые деревья, и пятидесятидолларовые, а может быть, даже стодолларовые.
Он вздохнул:
– Хотел бы я провести всего лишь пять минут под стодолларовым деревом! На всю бы жизнь себя обеспечил. Я бы обеими руками рвал.
– Сними рубашку, – сказала Мейбл. – Мне нужно добраться до царапин.
Дойл стащил рубашку.
– Знаешь что, – сказал он, – могу поклясться, что не только у Меткалфа есть денежные деревья. У всех богачей есть. Они, наверно, объединились в секретное общество и поклялись никогда об этом не болтать. Я не удивляюсь, что все деньги идут оттуда. Может быть, правительство вовсе не печатает никаких денег, а только говорит, что печатает…
– Замолчи, – скомандовала Мейбл, – и не дергайся.
Она наклеивала пластырь ему на грудь.
– Что ты собираешься делать с роллой? – спросила она.
– Мы его положим в машину и отвезем к Меткалфу. Ты останешься в машине, с роллой, и, если что-нибудь будет не так, дашь газ. Пока ролла у нас – мы держим Меткалфа на прицеле.
– Ты с ума сошел! Чтобы я осталась одна с этой тварью! После всего, что она с тобой сделала!
– Возьмешь палку и, если что не так, ты его палкой.
– Еще чего не хватало, – сказала Мейбл. – Я с ним не останусь.
– Хорошо, – сказал Дойл, – мы его положим в багажник. Завернем в одеяло, чтобы не ушибся. Может, даже лучше, если он будет заперт.
Мейбл покачала головой.
– Надеюсь, так будет лучше, Чак. И надеюсь, что мы не попадем в переделку.
– И не думай об этом, – ответил Дойл. – Давай двигаться отсюда. Нам нужно выбраться, пока этот бездельник не догадался позвонить в полицию.
В дверях появился ролла, поглаживая себя по животу.
– БЕЗДЕЛЬНИК? – спросил он. – ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
– О господи, – сказал Дойл, – как я ему объясню?
– БЕЗДЕЛЬНИК – ЭТО ПОДОНОК?
– Здесь что-то есть, – согласился Дойл. – Бездельник – это похоже на подонка.
– МЕТКАЛФ СКАЗАЛ:
ВСЕ ЛЮДИ, КРОМЕ МЕНЯ, – ПОДОНКИ
– Знаешь, что я тебе скажу. Меткалф в чем-то прав, – сказал Дойл.
– ПОДОНОК —
ЗНАЧИТ ЧЕЛОВЕК БЕЗ ДЕНЕГ
– Никогда не слышал такой формулировки, – сказал Дойл. – Но если так, можете считать меня подонком.
– МЕТКАЛФ СКАЗАЛ:
ПЛАНЕТА НЕ В ПОРЯДКЕ
СЛИШКОМ МАЛО ДЕНЕГ
– Вот тут я с ним полностью согласен.
– ПОЭТОМУ Я НА ТЕБЯ
БОЛЬШЕ НЕ СЕРЖУСЬ
– Боже мой, – сказала Мейбл. – Он оказался болтуном!
– МОЕ ДЕЛО – ЗАБОТИТЬСЯ О ДЕРЕВЕ
СНАЧАЛА Я РАССЕРДИЛСЯ,
НО ПОТОМ ПОДУМАЛ:
“БЕДНЫЙ ПОДОНОК, ЕМУ НУЖНЫ ДЕНЬГИ,
НЕЛЬЗЯ ЕГО ВИНИТЬ”
– Это с твоей стороны очень благородно, – сказал Дойл, – но жаль, что ты не подумал об этом прежде, чем начал меня жевать. Если бы в моем распоряжении было хотя бы пять минут…
– Я готова, – сказала Мейбл. – Если ты не передумал, поехали.
Дойл медленно шел по дорожке, ведущей к дверям дома Меткалфа. Дом был темен, и луна склонялась к вершинам сосен, которые росли на другой стороне улицы.
Дойл поднялся по кирпичным ступенькам и остановился перед дверью. Позвонил и подождал.
Никакого ответа.
Он снова позвонил, и снова никакого ответа.
Потянул дверь. Она была заперта.
“Сбежали”, – сказал Дойл про себя.
Он вышел на улицу, обогнул дом и взобрался на дерево в переулке. Сад за домом был темен и молчалив. Дойл долго наблюдал за ним, но не заметил никакого движения. Потом вытащил из кармана фонарик и посветил им. Светлый кружок прыгал в темноте, пока не наткнулся на участок развороченной земли.
У него перехватило дыхание, и он долго освещал то место, пока не убедился, что не ошибся.
Он не ошибся. Денежное дерево исчезло. Кто-то выкопал его и увез.
Дойл погасил фонарик и спрятал его в карман. Спустился с дерева и вернулся к машине. Мей€>л не выключала мотора.
– Они смотались, – сказал Дойл. – Никого нет. Выкопали дерево и смотались.
– Ну и хорошо, – ответила Мейбл. – Я даже рада. Теперь ты по крайней мере не будешь ввязываться в авантюры с денежными деревьями.
– Поспать бы… – зевнул Дойл.
– Я тоже хочу спать. Поехали домой и выспимся.
– Ты, может, выспишься, а я нет, – сказал Дойл. – Укладывайся на заднем сиденье. Я сяду за руль.
– Куда мы теперь?
– Когда я снимал Меткалфа сегодня днем, он сказал мне, что у него есть ферма за городом. На западе, возле Милвилла.
– А ты тут при чем?
– Вот что, если у него до черта денежных деревьев…
– Но у него же только одно дерево. В саду городского дома.
– А может, и до черта. Может, это росло здесь только для того, чтобы Меткалфу иметь в городе карманные деньги.
– Ты хочешь сказать, что мы поедем к нему на ферму?
– Сначала надо заправиться и посмотреть по карте, где этот Милвилл. Спорим, что у него там целый денежный сад. Представь себе только – ряды деревьев и все в банкнотах.
Старик, хозяин единственного магазина в Милвилле, где продавались посуда, бакалейные товары, а еще умещались аптека и почтовая контора, покрутил серебряный ус.
– Ага, – сказал он. – У Меткалфа ферма за холмами, на том берегу реки. И даже название у нее есть – “Веселый холм”. Вот скажите мне, с чего бы человеку так называть свою ферму?
– Чего только люди не делают! – ответил Дойл. – Как туда поскорее добраться?
– Вы спрашиваете?
– Конечно…
Старик покачал головой.
– Вас пригласили? Меткалф вас ждет?
– Не думаю.
– Тогда вам туда не попасть. Ферма окружена забором. А у ворот стража, там даже специальный домик для охранников. Так что, если Меткалф вас не ждет, не надейтесь туда попасть.
– Я попробую.
– Желаю успеха, но вряд ли у вас что-нибудь выйдет. Скажите мне лучше, зачем бы этому Меткалфу так себя вести? Места наши тихие. Никто не обносит своих ферм оградой в восемь футов высотой, с колючей проволокой поверху. Никто бы и денег не набрал, чтобы такую ограду построить. Должно быть, он кого-то сильно боится.
– Чего не знаю, того не знаю, – сказал Дойл. – А все-таки, как туда добраться?
Старик достал из-под прилавка бумажный пакет, вытащил из кармана огрызок карандаша и лизнул грифель, прежде чем принялся медленно рисовать план.
– Переедете через мост и поезжайте по этой дороге – налево не поворачивайте, там дорога ведет к реке, – доберетесь до оврага, и начнется холм. Наверху повернете налево, и оттуда до фермы Меткалфа останется миля.
Он еще раз лизнул карандаш и нарисовал грубый четырехугольник.
– Вот тут, – сказал он. – Участок не маленький. Меткалф купил четыре фермы и объединил их.
В машине ждала раздраженная Мейбл.
– Сейчас ты скажешь, что с самого начала был неправ, – заявила она. – У него нет никакой фермы.
– Всего несколько миль осталось, – ответил Дойл. – Как там ролла?
– Опять проголодался, наверное. Стучит в багажнике.
– С чего бы ему проголодаться? Я ему два часа назад сколько бананов скормил!
– Может, ему скучно? Он чувствует себя одиноким?
– У меня и без него дел достаточно, – сказал Дойл. – Не хватает еще, чтобы я держал его за ручку.
Он забрался в машину, завел ее и поехал по пыльной улице, пересек мост, но вместо того, чтобы перебраться через овраг, повернул на дорогу, которая вела вдоль реки. Если план, который нарисовал старик, был правильным, думал он, то, следуя по дороге вдоль реки, можно подъехать к ферме с тыла.
Мягкие холмы сменились крутыми утесами, покрытыми лесом и кустарником. Извилистая дорога сузилась. Машина подъехала к глубокому оврагу, разделявшему два утеса. По дну оврага протянулась полузаросшая колея.
Дойл свернул на эту колею и остановился.
Затем вылез и постоял с минуту, осматривая овраг.
– Ты чего встал? – спросила Мейбл.
– Собираюсь зайти к Меткалфу с тыла, – сказал он.
– Не оставишь же ты меня здесь?
– Я ненадолго.
– К тому же здесь москиты, – пожаловалась она, отгоняя насекомых.
– Закроешь окна.
Он пошел, но Мейбл его окликнула:
– Там ролла остался.
– Он до тебя не доберется, пока заперт в багажнике.
– Но он так стучит! Что, если кто-нибудь пройдет мимо и услышит?
– Даю слово, что по этой дороге уже недели две как никто не ездил.
Пищали москиты. Он попытался отогнать их.
– Послушай, Мейбл, – взмолился он, – ты хочешь, чтобы я с этим делом покончил, не так ли? Ты же ничего не имеешь против норковой шубы? Ты ведь не откажешься от бриллиантов?
– Нет, наверно, – призналась она. – Только поспеши, пожалуйста. Я не хочу здесь сидеть, когда стемнеет.
Он повернулся и пошел вдоль оврага.
Все вокруг было зеленым – глухого летнего зеленого цвета. И было тихо, если не считать писка москитов. Привыкший к бетону и асфальту города, Дойл ощутил страх перед зеленым безмолвием лесистых холмов.
Он прихлопнул москита и поежился.
– Тут нет ничего, что повредило бы человеку. – вслух подумал он.
Путешествие было не из легких. Овраг вился между холмов, и сухое ложе ручья, заваленное валунами и грудами гальки, вилось от одного склона к другому. Время от времени Дойлу приходилось взбираться на откос, чтобы обойти завалы.
Москиты с каждым шагом становились все назойливее. Он обмотал шею носовым платком и надвинул шляпу на глаза. Ни на секунду не прекращая войны с москитами, он уничтожал их сотнями, но толку было мало.
Овраг сузился и круто пошел вверх, Дойл повернул и обнаружил, что дальнейший путь закрыт. Масса сучьев, обвитых виноградом, перекрывала овраг, завал смыкался с деревьями, растущими на отвесных скатах оврага.
Пробираться дальше не было никакой возможности. Завал казался сплошной стеной. Сучья были скреплены камнями и сцементированы грязью, принесенной ручьем. Цепляясь ногтями и нащупывая ботинками неровности, он вскарабкался наверх, чтобы обойти препятствие. Москиты бросались на него эскадронами, он отломил ветку с листьями и пытался отогнать их.
Так он стоял, тяжело дыша и хрипя, пытаясь наполнить легкие воздухом. И думал: как же это он умудрился попасть в такой переплет. Это приключение было не по нем. Его представления о природе никогда не распространялись за пределы ухоженного городского парка.
И вот, пожалуйста, он стоит где-то среди деревьев, старается вскарабкаться на богом забытые холмы, пробираясь к месту, где могут расти денежные деревья – ряды, сады, леса денежных деревьев.
– Никогда бы не пошел на это, ни за что, кроме как за деньги, – сказал он себе.
Он огляделся и обнаружил, что завал был всего два фута толщиной и одинаковый по толщине на всей своей протяженности. Задняя сторона завала была гладкой, будто ее специально загладили. Нетрудно было понять, что ветви и камни накапливались здесь не годами, не были принесены ручьем, а были сплетены так тщательно, что стали единым целым.
Кто бы мог решиться на такой труд, удивлялся Дойл. Здесь требовалось и терпение, и умение, и время.
Он постарался разобраться, как же были сплетены сучья, но ничего не понял. Все было так перепутано, что казалось сплошной массой.
Немножко передохнув и восстановив дыхание, он продолжил путь, пробираясь сквозь ветки и тучи москитов.
Наконец деревья поредели, так что Дойл уже видел впереди синее небо. Местность выровнялась, но он не смог прибавить шагу – икры ног сводило от усталости, и ему пришлось идти с прежней скоростью.
Наконец он выбрался на поляну. С запада налетел свежий ветер, и москиты исчезли, если не считать тех, которые удобно устроились в складках его пиджака.
Дойл плашмя бросился на траву, дыша, как измученный пес. Перед ним меньше чем в ста ярдах виднелась ограда фермы Меткалфа. Она, как блестящая змея, протянулась по склонам холмов. Перед ней виднелось еще одно препятствие – широкая полоса сорняков, как будто кто-то вскопал землю вдоль изгороди и посеял сорняки, как сеют пшеницу.
Далеко на холме среди крон деревьев смутно виднелись крыши. А к западу от зданий раскинулся сад, длинные ряды деревьев.
Интересно, подумал Дойл, это игра воображения или действительно форма деревьев была такой же, как у того дерева в городском саду Меткалфа? И только ли воображение подсказывало ему, что зелень листьев отличалась от зелени лесных деревьев и была цвета новеньких долларов?
Солнце палило ему в спину, и он почувствовал его лучи сквозь просохшую рубашку. Посмотрел на часы. Было уже больше трех.
Дойл снова взглянул в сторону сада и на этот раз увидел среди деревьев несколько маленьких фигур. Он напрягся, чтобы разглядеть, кто это, и ему показалось, что это роллы.
Дойл начал перебирать различные варианты поведения на случай, если не найдет Меткалфа, и самым разумным ему представилось забраться в сад. Он пожалел, что не захватил с собой мешка из-под сахара, который дала ему Мейбл.
Беспокоила его и изгородь, но он отогнал эту мысль. Об изгороди надо будет думать, когда подойдет время перелезать через нее.
Думая так, он полз по траве, и у него это неплохо получалось. Он уже добрался до полосы сорняков, и никто еще его не заметил. Как только он заберется в сорняки, будет легче, потому что там можно спрятаться. Он подкрадется к самой изгороди.
Он дополз до сорняков и вздрогнул, увидев, что это самые густые заросли крапивы, какие ему когда-либо приходилось видеть.
Он протянул руку, и крапива обожгла ее. Как оса. Он потер ожог.
Тогда он приподнялся, чтобы заглянуть за кусты крапивы. По склону изгороди спускался ролла, и теперь уже не было никакого сомнения, что под деревьями виднелись именно роллы.
Дойл нырнул за крапиву, надеясь, что ролла его не заметил. Он лежал ничком на траве. Солнце пекло, и ладонь его, обожженная крапивой, горела как ошпаренная. И уже нельзя было решить, что хуже: москитные укусы или ожог крапивы.
Дойл заметил, что крапива колышется, будто под ветром, и это было странно, потому что ветер как раз затих
Крапива продолжала колыхаться и, наконец, легла по обе стороны, образовав дорожку от него к изгороди. И вот перед ним оказалась тропинка, по которой можно было пройти к самой изгороди.
За изгородью стоял ролла, и на груди у него горела яркая надпись печатными буквами:
– ПОДОЙДИ СЮДА, ПОДОНОК
Дойл заколебался на мгновение. То, что его обнаружили, никуда не годилось. Теперь уж наверняка все труды и предосторожности пропали даром, и таиться дальше в траве не имело никакого смысла. Он увидел, что другие роллы спускались по склону к изгороди, тогда как первый продолжал стоять, не гася пригласительной надписи на груди.
Потом буквы погасли. Но крапива продолжала лежать, и дорожка оставалась свободной. Роллы, которые спускались по склону, тоже подошли к изгороди, и все пятеро – их было пятеро – выстроились в ряд.
У первого на груди загорелась новая надпись:
– ТРОЕ РОЛЛ ПРОПАЛИ
А на груди второго зажглось:
– ТЫ НАМ МОЖЕШЬ СООБЩИТЬ?
У третьего:
– МЫ ХОТИМ С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ
У четвертого:
– О ТЕХ, КТО ПРОПАЛ
У пятого:
– ПОДОЙДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОНОК
Дойл поднялся с земли. Это могло быть ловушкой. Чего он добьется, разговаривая с роллами? Но отступать было поздно: он мог вовсе лишиться возможности подойти к изгороди.
С независимым видом он медленно зашагал по дорожке.
Добравшись до изгороди, он сел на землю, так что его голова была на одном уровне с головами ролл.
– Я знаю, где один из них, – сказал он, – но не знаю, где двое других.
– ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ОДНОМ,
КОТОРЫЙ БЫЛ В ГОРОДЕ С МЕТКАЛФОМ?
– Да.
– СКАЖИ НАМ, ГДЕ ОН
– В обмен.
На всех пятерых зажглись надписи:
– ОБМЕН?
– Я вам скажу, где он, а вы впустите меня в сад на час, ночью, так чтобы Меткалф не знал. А потом выпустите обратно.
Они посовещались – на груди у каждого вспыхивали непонятные значки. Потом они повернулись к нему и выстроились плечом к плечу.
– МЫ ЭТОГО НЕ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ
– МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ СОГЛАШЕНИЕ
– МЫ ДАЛИ СЛОВО
– МЫ РАСТИМ ДЕНЬГИ
– МЕТКАЛФ ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ
– Я бы их не стал распространять, – сказал Дойл. – И могу обещать, что не буду их распространять. Я их себе оставлю.
– НЕ ПОЙДЕТ, —
заявил ролла № 1.
– А это что за соглашение с Меткалфом? Почему это вы его заключили?
– ИЗ БЛАГОДАРНОСТИ, —
сказал ролла № 2.
– Не разыгрывайте меня. Чувствовать благодарность r Меткалфу…
– ОН НАШЕЛ НАС
– ОН СПАС НАС
– ОН ЗАЩИЩАЕТ НАС
– И МЫ ЕГО СПРОСИЛИ:
“ЧТО МЫ МОЖЕМ ДЛЯ ВАС СДЕЛАТЬ?”
– Ага, а он сказал: вырастите мне немножко денег.
– ОН СКАЗАЛ, ЧТО ПЛАНЕТА НУЖДАЕТСЯ В ДЕНЬГАХ
– ОН СКАЗАЛ, ЧТО ДЕНЬГИ СДЕЛАЮТ СЧАСТЛИВЫМИ ВСЕХ ПОДОНКОВ ВРОДЕ ТЕБЯ
– Черта с два! – сказал Дойл с негодованием.
– МЫ ИХ РАСТИМ
– ОН ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ
– СОВМЕСТНЫМИ УСИЛИЯМИ МЫ
СДЕЛАЕМ ВСЮ ПЛАНЕТУ
СЧАСТЛИВОЙ
– Нет, вы только посмотрите, какая милая компания миссионеров!
– МЫ ТЕБЯ НЕ ПОНИМАЕМ
– Миссионеры. Люди, которые занимаются всякими благотворительными делами. Творят добрые дела.
– МЫ ДЕЛАЛИ ДОБРЫЕ ДЕЛА
НА МНОГИХ ПЛАНЕТАХ
ПОЧЕМУ НЕ ДЕЛАТЬ
ДОБРЫЕ ДЕЛА ЗДЕСЬ?
– А при чем тут деньги?
– ТАК СКАЗАЛ МЕТКАЛФ.
ОН СКАЗАЛ, ЧТО НА ПЛАНЕТЕ
ВСЕГО ДОСТАТОЧНО,
ТОЛЬКО НЕ ХВАТАЕТ ДЕНЕГ
– А где те другие роллы, которые пропали?
– ОНИ НЕ СОГЛАСНЫ
– ОНИ УШЛИ
– МЫ ОЧЕНЬ ВОЛНУЕМСЯ – ЧТО С НИМИ?
– Вы не пришли к общему мнению насчет того, стоит ли растить деньги? Они, наверно, думали, что лучше растить что-нибудь другое?
– МЫ НЕ СОГЛАСНЫ
ОТНОСИТЕЛЬНО МЕТКАЛФА
ТЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ОН НАС ОБМАНЫВАЕТ
А МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ОН
БЛАГОРОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК
“Вот тебе и компания! – подумал Дойл. – Ничего себе, благородный человек!”
– МЫ ГОВОРИЛИ ДОСТАТОЧНО
ТЕПЕРЬ ПРОЩАЙ
Они повернулись как по команде и зашагали по склону обратно к саду.
– Эй! – крикнул Дойл, вскакивая на ноги.
Сзади раздалось шуршание, и он обернулся.
Крапива распрямилась и закрыла дорожку.
– Эй! – Крикнул он снова, но роллы не обратили на него никакого внимания. Они продолжали взбираться на холм.
Дойл стоял на вытоптанном участке, а вокруг поднималась стеной крапива – листья ее поблескивали под солнцем. Крапива протянулась футов на сто от изгороди и доставала Дойлу до плеч.
Конечно, человек может пробраться сквозь крапиву. Ее можно раздвигать ботинками, топтать, но время от времени она будет жечь и, пока выберешься наружу, будешь весь обожжен до костей. Да и хочется ли ему выбраться отсюда?
В конце концов, он был не в худшем положении, чем раньше. Может, даже в лучшем. Ведь он безболезненно пробрался сквозь крапиву. Правда, роллы предательски оставили его здесь.
Нет никакого смысла сейчас идти обратно, подумал он. Ведь все равно придется возвращаться тем же путем, чтобы добраться до изгороди.
Он не смел перелезть через изгородь, пока не стемнело. Но и деваться больше было некуда.
Присмотревшись к изгороди, он понял, что перебраться через нее будет нелегко. Восемь футов металлической сетки и поверху три ряда колючей проволоки, прикрепленной к брусьям, наклоненным к внешней стороне.
Сразу за изгородью стоял старый дуб, и если бы у него была веревка, он мог бы закинуть ее на ветви дуба, но веревки у него не было, так что пришлось обойтись без нее.
Он прижался к земле и почувствовал себя очень несчастным. Тело саднило от москитных укусов, рука горела от крапивного ожога, ныли нога и царапины на груди, а кроме того, он не привык к такому яркому солнцу. Ко всему прочему разболелся зуб. Этого еще не хватало!
Он чихнул, боль отдалась в голове, и зуб заболел еще сильнее. “В жизни не видал такой крапивы!”– сказал он себе, устало разглядывая могучие стебли.
Почти наверняка роллы помогли Меткалфу ее вырастить. У ролл неплохо получалось с растениями. Уж если они умудрились вырастить денежные деревья, значит они могли сотворить какие хочешь растения. Он вспоминал, как ролла заставил крапиву улечься и расчистить для него дорожку. Наверняка это сделал именно ролла, потому что ветра почти не было, а если бы даже ветер и был, он все равно не мог бы дуть сразу в две стороны.
Он никогда не слышал ни о ком, похожем на ролл. А они говорили что-то о добрых делах на других планетах. Но что бы они ни делали на других планетах, на этой их явно провели.
Филантропы, подумал он. Миссионеры, может быть, из другого мира. Компания идеалистов. И вот застряли на планете, которая, может быть, ничем не похожа ни на один из миров, где они побывали.
Понимают ли они, что такое деньги, задумался он. Интересно, что за байку преподнес им Меткалф?
Видно, Меткалф был первым, кто на них натолкнулся. Будучи человеком опытным в денежных делах и в обращении с людьми, он сразу понял, как воспользоваться счастливой встречей. К тому же у Меткалфа есть организация, гангстерская банда, хорошо усвоившая законы самосохранения, так что она смогла обеспечить секретность. Одному бы человеку не справиться.
Вот так ролл и провели, полностью одурачили. Хотя нельзя сказать, что роллы глупы. Они изучили язык. И не только разговорный, но и писать научились, и соображают неплохо. Они, наверное, даже умнее, чем кажутся. Ведь между собой они общаются беззвучно, а приучились же разбирать звуки человеческой речи.
Солнце давно уж исчезло за зарослями крапивы. Скоро наступят сумерки, и тогда мы примемся за дело, сказал себе Дойл.
Сзади крапива зашуршала, и он вскочил. Может быть, дорожка снова образовалась, лихорадочно подумал он. Может быть, дорожка образуется автоматически, в определенные часы.
Это было до какой-то степени правдой. Дорожка и в самом деле образовалась. И по ней шел еще один ролла. Крапива расступалась перед ним и смыкалась, как только он проходил.
Ролла подошел к Дойлу.
– ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, ПОДОНОК
Это не мог быть ролла, запертый в багажнике. Это, должно быть, один из тех, что отказались участвовать с денежном деле.
– ТЫ БОЛЬНОЙ?
– Все чешется, – сказал Дойл, – и зуб болит, и каждый раз, как чихну, кажется, голова раскалывается.
– МОГУ ПОЧИНИТЬ
– Разумеется, ты можешь вырастить аптечное дерево, на каждой ветке которого будут расти таблетки, и бинты, и всякая чепуха.
– ОЧЕНЬ ПРОСТО
– Ну ладно, – сказал Дойл и замолчал. Он подумал, чго и в самом деле для роллы это может быть очень просто. В конце концов, большинство лекарств добывается из растений, а уж никто не сравнится с роллами по части выращивания диковинных растений.
– Ты можешь мне помочь, – сказал Дойл с энтузиазмом. – Ты можешь лечить разные болезни. Ты можешь даже найти средство против рака и изобрести что-нибудь, чем будут лечить сердечные болезни. Да возьмем, к примеру, обычную простуду…
– ПРОСТИ, ДРУГ,
НО МЫ С ВАМИ НЕ ХОТИМ
ИМЕТЬ НИЧЕГО ОБЩЕГО.
ВЫ НАС ВЫСТАВИЛИ НА ПОСМЕШИЩЕ
– Ага, значит, ты один из тех, кто убежал? – сказал Дойл с волнением в голосе. – Ты раскусил игру Меткалфа…
Но ролла уже не слушал его. Он как-то подтянулся, стал выше и тоньше, и губы его округлились, будто он собирался крикнуть. Но он не издал ни единого звука. Ни звука, но казалось, будто у Дойла застучали зубы. Это было удивительно – словно вопль ужаса раздался в тишине сумерек, где ветер тихо шелестел в темнеющих деревьях, шуршала крапива и вдали кричала птица, возвращавшаяся в гнездо.
По другую сторону изгороди раздались звуки шагов, и в густеющих сумерках Дойл увидел пятерых ролл, бегущих вниз по склону.
Что-то происходит, подумал Дойл. Он был уверен в этом. Он ощутил серьезность момента, но не понимал, что бы это могло значить.
Ролла рядом с ним издал нечто вроде крика, но крика слишком высокого, чтобы его могло уловить человеческое ухо, и теперь, заслышав этот крик, роллы из сада бежали к нему.
Пятеро ролл достигли изгороди и выстроились вдоль нее. На груди их переливались непонятные значки и буквы их родного языка. И грудь того, что стоял рядом с Дойлом, тоже светилась непонятными значками, которые менялись так быстро, что казались живыми.
Это спор, подумал Дойл. Пятеро за изгородью спорили с тем, кто стоял снаружи, и в споре ощущалось напряжение.
А он стоял здесь, как случайный прохожий, попавший в гущу семейного скандала.
Роллы махали руками, и в спускающейся темноте знаки на них, казалось, стали ярче.
Ночная птица с криком пролетела над ними, и Дойл поднял голову посмотреть, что это за птица, и тут же увидел людей, бегущих к изгороди. Силуэты их ясно виднелись на фоне светлого неба.
– Эй, смотрите! – крикнул Дойл и сам удивился, зачем это он кричит.
Заслышав его, пятеро ролл обернулись, и на них появились одинаковые надписи, как будто они внезапно обо всем договорились.
Раздался треск, и Дойл снова поднял голову. Он увидел, что старый дуб клонится к изгороди, как будто его толкает гигантская рука. Дерево клонилось все быстрее и наконец с силой ударило по изгороди. Дойл понял, что пора бежать.
Он отступил на шаг, но когда опустил ногу, то не обнаружил земли. Он с секунду старался удержать равновесие, но не смог и свалился в яму. Тут же над его головой раздался грохот, и громадное дерево, разнеся изгородь, упало на землю.
Дойл лежал тихо, не смея пошевелиться. Он оказался в какой-то канаве. Она была неглубокая, фута три, не больше, но он упал очень неудачно и прямо в спину ему чуть не вонзился острый камень. Над ним нависала путаница ветвей и сучьев – своей верхушкой дуб закрыл канаву. По ветвям пробежал ролла. Он бежал шустро и беззвучно.
– Они туда помчались, – раздался голос. – В лес. Их нелегко будет найти.
Ему ответил голос Меткалфа:
– Надо найти их, Билл. Мы не можем допустить, чтобы они сбежали.
После паузы Билл ответил:
– Не понимаю, что это с ними. Казалось, они были всем довольны.
Меткалф выругался:
– Это все фотограф. Ну, тот самый парень, который залез на дерево и сбежал от меня. Я не знаю, что он наделал и что еще наделает, но могу поклясться, что он в этом замешан. И он где-нибудь здесь.
Билл немного отошел, и Меткалф сказал:
– Если он вам встретится, вы знаете, как поступить.
– Конечно, босс.
– Среднего роста, малохольный.
Они исчезли. Дойл, слышал, как они пробираются сквозь крапиву, кроя ее последними словами.
Дойл поежился. Ему надо выбираться отсюда, и как можно скорее, потому что скоро взойдет луна.
Меткалф и его мальчики шутить не собирались. Они не могли позволить, чтобы их одурачили в таком деле. Если они его заметят, они будут стрелять без предупреждения.
Сейчас, когда все охотятся за роллами, можно было – забраться незаметно в сад. Хотя, вернее всего, Меткалф оставил своих людей сторожить деревья.
Дойл подумал немного и отказался от этой мысли. В его положении лучше всего было добраться как можно скорее до машины и уехать отсюда подальше.
Он осторожно выполз из канавы. Некоторое время он прятался в ветвях, прислушиваясь. Ни звука.
Он прошел сквозь крапиву, следуя по пути, протоптанному людьми.
И побежал по склону к лесу. Впереди раздался крик, и он остановился, замер. Потом опять побежал, добрался до первых кустов и залег.
Вдруг он увидел, как из лесу, поднимаясь над вершинами деревьев, показался какой-то бледный силуэт. На нем поблескивали первые лучи лунного света. Он был острым сверху и расширялся книзу, – словом, походил на летящую рождественскую елку, оставляющую за собой светящийся след.
Внезапно Дойл вспомнил о завале в овраге, сплетенном так прочно. И тогда он понял, что это за елка летит по небу.
Роллы работали с растениями, как люди с металлами. Если они могли вырастить денежное дерево и послушную крапиву, то вырастить космический корабль для них не составляло большого труда.
Корабль, казалось, двигался медленно. С него свешивалось нечто вроде каната, на конце которого болталось что-то вроде куклы. Кукла корчилась и издавала визгливые крики.
Кто-то кричал в лесу:
– Это босс! Билл, да сделай ты что-нибудь!
Но было ясно, что Билл ничего не сможет сделать.
Дойл выскочил из кустов и побежал. Теперь самое время скрыться от этих людей. Они заняты судьбой босса, который все еще держится за канат – может быть, якорную цепь корабля, а может быть, плохо принайтовленную часть оболочки. Хотя, принимая во внимание искусство ролл, вряд ли можно было допустить, что они плохо принайтовили какую-нибудь часть корабля.
Он отлично мог представить, что случилось: Меткалф увидел, как роллы влезают в корабль, и бросился к ним, крича, стреляя на ходу, и в этот момент корабль стартовал, а свисающий с него канат крепко обвился вокруг ноги гангстера. Дойл достиг леса и побежал дальше вниз по склону, спотыкаясь о корни, падая и снова поднимаясь. И бежал, пока не ударился головой о дерево так, что искры посыпались из глаз.
Он сел на землю и ощупал лоб, убежденный, что проломил голову. Слезы у него лились и стекали по щекам. Но лоб не был проломлен, и крови не было, хотя нос заметно распух. Потом он поднялся и медленно пошел дальше, на ощупь выбирая путь, потому что хоть луна и взошла, под деревьями было совершенно темно.
Наконец Дойл добрался до сухого русла ручья и пошел вдоль него. Он заспешил, вспомнив, что Мейбл ждет его в машине. Она, верно, разозлилась, подумал он. Ведь он обещал вернуться до темноты.
Он споткнулся о клубок переплетенных ветвей, оставшийся в овраге. Провел рукой по его почти полированной поверхности и постарался представить, что случилось здесь несколько лет назад.
Космический корабль, падающий на землю, вышедший из-под контроля. А Меткалф оказался неподалеку…
Черт знает что бывает в наши дни, подумал Дойл.
Если бы им встретился не Меткалф, а кто-то другой, кто думает не только о долларах, теперь по всей земле могли бы расти рядами деревья и кусты, дающие человечеству все, о чем оно мечтает, – средства от всех болезней, настоящие средства от бедности и страха. И может быть, многое другое, о чем мы еще и не догадываемся. Но теперь они улетели в корабле, построенном двумя не поверившими Меткалфу роллами.
