Текст книги "Последний барьер. Путешествие Суфия"

Автор книги: Решад Фейлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Хамид, ты имеешь в виду, что будет некоторое подобие войны? Кажется, что по меньшей мере половина мира не имеет ни малейшего желания знать об этих вещах.

– Загляни внутрь себя. Ведь эти два противостояния должны случиться внутри, не так ли? Какая-то часть тебя, как и часть кого-либо другого, не желает знать, но есть и такие части, которым просто придется узнать, когда придет срок, поэтому больше не будет разделения.

То, что, как кажется, находится вне тебя, на самом деле находится внутри тебя. Снаружи нет ничего, и поэтому битва пойдет в первую очередь внутри самого тебя. Если все больше людей пройдут через эти два противостояния, то тогда, возможно, мы увидим, как эта битва материализуется во внешнем мире. Я не говорю, случится война или нет. Но я говорю без сомнения, что в один прекрасный день весь мир поднимется до понимания своей полной зависимости от Господа. Выбор, который каждый из нас должен сделать, – это предаться Господу сейчас, сегодня, в этот момент, а не в каком-то туманном будущем, когда нам уже больше не будет пожалована привилегия выбора. Но, так или иначе, противостояние будет иметь место.

Возможно, если достаточная духовная работа будет проделана вовремя, то удастся избежать основной катастрофы. Я не судья. Но начнется второй цикл человечества, а с ним произойдет и второе пришествие Христа. Некоторые считают, что он опять появится в обличье человека, а некоторые – нет. Но это не важно. Для тебя важно знать, что мы встретимся в знании Единства. Поэтому не важно, что означает Второе Пришествие или как оно случится, это может проявиться только через внутренние, скрытые знания, лежащие в основе всех великих религий и объединяющие всех нас. Новая Эра не означает создания новой религии. Этого нет и близко. Уже больше не будет нужды ни в какой из форм религии. Все это уйдет. Когда ты доходишь до сути, нужна ли тебе форма С Когда ты выпил воду жизни, разве тебе нужен стакан, в котором она была? Он выполнил свою функцию, и таким образом может появиться что-то новое. Все что я могу сказать относительно будущего, так это то, что оно не будет похоже ни на что, виденное раньше, ни на одну из великих цивилизаций прошлого. Я говорю о совершенно новом образе жизни, и именно те, кто обладает знанием о Единстве, должны прокладывать путь сейчас. Это те люди, которые могут принимать решения, отталкиваясь от реального знания, и которые вдохнут жизнь и порядок в Новую Эру.

Но достаточно на сегодня. Мы сделаем перерыв и отдохнем немного. Я заказал особый ужин в ресторане и, поскольку это твой последний вечер здесь, мы сможем поговорить после ужина. А тем временем почему бы тебе не сходить на берег? Песок уже нагрелся, и хотя море еще холодное, я думаю, что ты мог бы использовать это время.

Он медленно направился к дому, остановившись на минуту, чтобы понюхать один из цветков на клумбе посреди двора. Я чувствовал себя одиноким, и мне было грустно. Мне казалось, что те знания и опыт, которые передал мне Хамид, прождали столетия, а те, кто владел ими, могли стать свободными только передав их. Мой страх перед Хамидом прошел, и я только страстно желал понять все то, чему он пытался научить меня.

Я вспоминал время, проведенное вместе с ним, стараясь припомнить все, что он говорил мне, и все произошедшие события. Я рассматривал путешествие как модель, спираль, которая несет человека к центру, а затем немедленно разворачивается в сторону периферии. На пути происходили определенные шоковые ситуации, дававшие возможность перейти на следующую ступень. Когда сам центр был достигнут, то уже больше не оставалось концепций, а только необходимость повернуться лицом в обратную сторону и путешествовать назад, к месту, откуда ты пришел.

Это место, не имевшее формы, выше всех догм и религиозного фанатизма., вне любых концепций разума, было представлено для меня Мевланой Джелаледдином Руми, поскольку это был опыт абсолютной Любви, которая сметала все концепции и внешние формы. В одном я был уверен: если мы должны помочь друг другу, то мы обязаны знать, кто мы, и любить Господа больше, чем что-либо другое, потому что, наконец, есть только Он. Только таким образом мы действительно можем быть полезными.

Уже на закате я возвращался обратно по берегу. Завтра мне придется вернуться в Лондон, в холодный дождь британской весны. Я был несколько испуган, потому что был неопытен, как новорожденное дитя или как тот, кто сгорел, рассыпался на атомы, а теперь ждет, пока появится новая кожа. Но это был вызов, и я чувствовал, что во мне зреет сила, сила, которая проведет меня через неизбежные изменения, ставшие результатом моего желания превратить все, чему я научился, нормальный образ жизни.

Когда я поднялся от берега по тропинке, то увидел незнакомую машину, микроавтобус, стоявший перед домом. Я так привык, что я нахожусь с Хамидом наедине, что моей немедленной реакцией на присутствие других людей стали ревность и злость. Остановившись, чтобы собраться с мыслями, я понял, что этот автобус, возможно, принадлежал тем людям, о которых упоминал Хамид и которые должны были приехать учиться. Почему я был настолько эгоистичным? Неужели я не хотел передать те знания, которые он дал мне, как можно большему числу людей ?

Я знал, что сражение со всем тем, что отделяет нас от истины, идет постоянно, и что каждый день в своей жизни мы должны бороться со всем, что ведет к разделению.

– А, вот ты где! – радостно приветствовал меня Хамид, когда я вошел в комнату. – У нас сюрприз. Вот люди, о которых я тебе говорил. Они ехали из Индии через Афганистан, и поездка заняла у них немного меньше времени, чем они рассчитывали, поэтому вот они. Пойдем, ты должен познакомиться с ними.

Я прошел по комнате и познакомился со всеми. Их было пятеро, двое мужчин и три женщины. Один из них был лондонским знакомым девушки и поддерживал с ней связь, пока она находилась у Хамида.

– Я как раз рассказывал им о тебе и о тех вещах, которыми ты занимался. Они выглядят достаточно озабоченными, – Хамид откинулся на спинку стула со смехом. И тут же исчезла безотлагательность утра и тех вещей, которые Хамид пытался передать мне. Это был тот Хамид, которого я знал в Лондоне. Молча я попросил его о помощи; поскольку шок от встречи с этими людьми и сознание того, что осталось всего несколько часов, а еще так много надо сказать – все это было уже выше моих сил.

Как будто в ответ на мою невысказанную мольбу, он произнес: – Вот так. Какое дело! Но Господь знает лучше, и, кажется, сегодня у нас будет праздник.

Он указал на меня, глаза его блеснули: – Завтра он уезжает домой, а вы начинаете свое путешествие. Так все и идет. Один приходит и уходит, за ним приходит другой. Потом и он уходит. И все же это Он, Единый Господь, приходит и уходит одновременно.

А теперь нам надо приготовить вам места, где вы все будете спать, а потом надо собираться на ужин. Я пошлю записку в ресторан, что теперь за ужином будет восемь человек, а не три. О, как они будут рады!

Когда мы все снова встретились за ужином, я услышал о приключениях во время путешествия по Индии и Афганистану. Но мне казалось, что я не могу рассказать им о моих переживаниях. Мы все пришли к новому началу, но только я возвращался в Англию, а они оставались в Турции. Они были такими же свежими и горячими, точно такими, как и я. Они знали, что можно научиться чему-то у Дервишей или у Хамида, и хотя у них были другие причины, я мог заметить, что их идеи относительно того, что они могут найти, были весьма похожи на те, что были у меня. Я был очень спокоен, но почти не мог говорить. Я понял, что эти люди до сих пор не научились задавать вопросы, а без вопроса не бывает ответа. Вспоминая уроки Хамида, я попытался позволить моменту развернуться передо мной, не перенося свои концепции и мнения на то, чем может быть этот момент. Все было точно так, как было и как должно было быть. Когда появился Хамид, ведя с собой девушку, картина стала полной. В этот вечер она была аккуратно одета, ее волосы были причесаны, и что-то изменилось в ее глазах. Исчезло отчаяние. Больше того, голубая шерсть уже не опутывала ее запястий, а была тщательно смотана в клубок, который девушка держала в своей левой руке.

Она поздоровалась со всеми за руку, и Хамид подвел ее ко мне.

– Ну, – сказал он, глядя на нас обоих. Девушка остановилась передо мной, и на ее губах появилась слабая улыбка. – Ну? – повторил он. Она колебалась, взглядом прося Хамида о помощи, но он только стоял, держа ее за руку, и улыбался. В комнате царило молчание, и невероятное напряжение охватило нас. Медленно она отодвинулась от Хамида и сделала шаг навстречу мне, так что между нами почти не осталось места. Она учащенно дышала, и я чувствовал, что она вот-вот расплачется. Не отводя своих глаз от моих, она протянула руку и отдала мне клубок шерсти.

Хамид обнял нас обоих, мы оба плакали от облегчения. Наконец он взял девушку за руку и отвел ее к группе вновь прибывших гостей.

– Смотрите за ней хорошенько, – сказал он. Потом он обернулся ко мне со смехом. – Пойдемте, ужин ждет.

Мы хорошо поужинали в тот вечер. Были свежие сардины, зажаренные на деревянных палочках на открытых углях, и осьминог в оливковом масле. Еще были маленькие мясные шарики, перченые и обжигавшие язык, фаршированные баклажаны и томаты, и рис, приготовленный с орехами и травами. На горячее Хамид заказал огромную рыбу, пойманную прошлой ночью. Ее подали нам на блюде, с хрустящей корочкой, политую маслом и розмарином и украшенную дольками лимона и огурца.

Первые рыбаки зажигали фонари на своих лодках для ночного лова. Свет выхватывал сети, расстеленные на крошечных палубах. Некоторые рыбаки пели, приготавливаясь расставлять сети. Небо было усыпано звездами.

– А теперь, – сказал Хамид, взглянув на меня, – я даю тебе задание. Расскажи этим людям о совершенном тобой паломничестве и о том, чему ты научился. Несомненно, теперь ты знаешь, что жизнь вполне обыкновенна.

Я точно не помню, что я говорил им, но помню, что говорил о служении, и о реальном мире – мире порядка, чистого света, мире, который ждет и страстно желает проявиться в относительном мире, но он может проявиться только тогда, когда мы, как осознающие человеческие существа, пробудимся, чтобы узнать Реальность. Я думаю, что говорил о том, что нужно избавляться от всех наших представлений о пути, и от всех наших мыслей о том, чего, по нашему мнению, мы хотим. Я говорил о зикре и о поминаниях о Боге. Я рассказывал о Дэдэ и о том, как я, наконец, пришел к Мевлане, хотя я думаю, что тронуло их не то, что я говорил, а то, что я чувствовал и переживал, рассказывая. «Язык сердца, – сказал я им, – это язык любви».

Затем, когда я уже стал достаточно напряженным, появились цыгане. Я полагаю, что собирался углубиться в идею признания, когда меня прервал пистолетный выстрел и последовавшие за ним крики. На площадь вышла группа цыган. У одного из них был маленький пистолет, из которого он стрелял в воздух, другие били в тамбурины, а еще один настраивал скрипку.

Хозяин кафе выбежал вперед. Он что-то кричал, указывая на нас. Я сидел напротив Хамида и девушки. Он ласково посмотрел на меня, и я ощутил ту же самую любовь, которую я чувствовал в Конье. Остальные очистили место между столами, и начались пляски под музыку цыган.

– Вот теперь мы танцуем, – сказал Хамид. – Завтра ты уедешь, но до этого мы посидим вместе. Остался еще один барьер, который нам предстоит преодолеть. Это последний барьер перед тем, как ты станешь свободным для ново^ жизни. Но теперь мы танцуем...

– И еще одна вещь, Хамид, – спросил я. – Это дело с яйцом в Лондоне.

– А что с ним – спросил он невинно, наблюдая за танцами.

– Ну хорошо, если ты говоришь, что нам не следует связываться с мистикой, и что такие вещи вовсе не нужны, то почему ты разбил яйцо у того человека на голове?

Он повернулся ко мне.

– Эта особая деталь была нужна не только для пользы больного человека, – сказал он. – Это было нужно и для тебя. Запомни, я знаю, что привлекает их.

эпилог

Рассудок бессилен в выражении Любви. Любовь одна способна открыть истину Любви и быть Возлюбленным. Путь наших пророков это путь Истины. Если ты хочешь жить, умри в Любви; умри в Любви, если ты хочешь оставаться живым.

Мевлана Джелаледдин Руми

Когда он отказался от мира настолько, что он даже не привязывается к нему ни за счет своего желания, ни в соответствии с побуждениями своей собственной личности, а лишь для того, чтобы исполнять повеления Господа, только тогда он получает приказ говорить с миром и устанавливать контакт с ним, потому что теперь в мире есть для него частица, от которой нельзя отказаться и которая не была создана для кого-то другого.

Абдул Кадир Гилани

Хамид велел мне сесть под оливковым деревом, рядом со старым пересохшим руслом реки, которое вело к морю. Весь день стояла жара, и перед тем, как спуститься на берег, мы провели раннее утро вместе, сидя во дворе. А теперь пришел полдневный бриз, шелестевший сухими листьями и закручивавший бурую пыль в спирали вокруг моих ног. Пели цикады, издавая продолжительные трели, которые заставляли меня вспоминать о холмах над Эфесом. Я мог почувствовать, где море заходило в бухточку в излучине речного дна. Именно там она должна быть сейчас, лежа на солнце со всеми остальными. Хамид и я пришли сюда с берега, чтобы вместе провести время, оставшееся до моего отъезда в Лондон. Мы мало говорили, умиротворенные сухими ленивыми звуками послеполуденного времени. Наконец, он повернулся ко мне.

– Есть еще один урок, который я должен преподать тебе, – сказал он. – В некотором роде он важнее, чем все остальные, но если ты еще не знаешь, о чем я собираюсь сказать тебе, ты не сможешь услышать то, что я скажу.

Он резко изменил манеру; он снова стал учителем, а я учеником. – Сядь прямо, – скомандовал он. – Твоя спина должна быть прямой, чтобы энергия могла течь свободно. Без свободного потока энергии твое понимание будет только частичным. Слова сами по себе являются лишь вуалями на истине. Если ты не пробудился, все, что ты сделаешь, это вновь разделишь себя. Понимание не приходит от чувств; понимание приходит от самого себя. Это бьющее через край знание, которое дается нам как акт милосердия, и к нему мы должны готовиться.

Сегодня мы вместе встретимся с Совершенным Человеком, который полюбил Господа настолько безупречно, что атрибуты Господа проливаются через него в мир безо всяких преград. До этого времени в наших разговорах и практиках мы занимались только работой, необходимой для того, чтобы приготовиться к путешествию. Сегодня ты испытаешь вкус самой работы.

Будь очень спокоен, твоя спина должна быть прямой, а дыхание расслабленным. Выбери в пространстве вокруг тебя воздух самого лучшего качества. Вдохни его глубоко, задержи на мгновение, а затем дай ему засиять из центра как свет. А теперь закрой глаза, и уведи свои чувства из внешнего мира...

Инициация, которую ты должен пройти, опасна. На дороге масса ловушек, поэтому ты должен верить мне абсолютно. Если ты не будешь верить, если ты утратишь отвагу, то я не смогу помочь тебе, и мы оба не сможем достичь нашей цели. Чрезвычайно важно, чтобы ты слушал то, что я говорю, и немедленно выполнял мои команды. Не раздумывай и не испытывай сомнений; и помни – нужно верить!

Сколько раз он повторял мне это? Однажды я подумал, что знаю, что такое вера, но когда начались испытания, я узнавал значение неудачи, неудачи в вере, снова и снова.

Так много нужно отбросить, и так много нужно отваги, чтобы верить абсолютно...

– Я хочу, чтобы ты представил, что ты идешь по тропинке в долине; перед тобой находится гора. На вершине, сидя перед пещерой, тебя ожидает Совершенный Человек. Ты поднимаешься по тропинке, каждым шагом ощущая землю под своими ногами. Земля теплая; сними свою обувь, чтобы тебе было легче ощутить. Обрати внимание на высокую траву по бокам тропинки... ты видишь бабочек, пьющих нектар с диких цветов? Ты слышишь насекомых? Наблюдай внимательно – что ты замечаешь, пока идешь? Теперь тропинка начинает взбираться на гору. Подъем крутой, и ты должен оставить долину позади тебя и начать подниматься.

Я заметил, что все изменилось, когда я ушел из долины. Ощущения стали совершенно иными. Вокруг меня сосны стремились к небу, стараясь добраться до света. В лесу было темно, солнце не просвечивало сквозь ветви деревьев. Шум ветра в ветвях был единственным звуком. На мгновение меня охватил страх, но потом я опять услышал голос Хамида.

– Продолжай идти – у тебя длинный путь впереди. Теперь не оборачивайся назад,

Я понимался по тропинке. Немного погодя я услышал шум воды слева от себя. Повернув в этом направлении, я вышел к нескольким водопадам, которые каскадом стекали с огромных серых камней. Внизу образовывался глубокий водоворот, крутящаяся спираль, затягивавшая все внутрь себя, а затем выбрасывавшая воду сверкающими потоками, которые неслись по камням во все стороны, образуя новые водовороты. Я присел и немного отдохнул, наблюдая и слушая. Неожиданно я понял, что вода живая! Каждый пузырек в пене, лопаясь, освобождал тонкую форму, каждая струя и каждый водоворот кричали мне: «Посмотри, ты видишь, кто я? Ты слышишь мои голоса?» Я видел, что вода наблюдает за мной. Не я смотрел на нее, а скорее, я понял, что она может видеть меня, я узнал, чем она была и что говорила. Я подумал, как же я мог прожить жизнь, глядя на стихии, и никогда не позволяя им увидеть себя, никогда не переворачивая пространство. Хамид начал говорить снова:

– Будь осторожен. То, что ты видишь, может увести тебя с пути, поскольку ее воля хочет вобрать тебя в себя. Ты видел, поэтому ты можешь понять и со временем приобрести власть над определенными аспектами энергии. И это все. А теперь глубоко вдохни; почувствуй себя очищенным стихией воды. Дай ей промыть все, и давай отправляться дальше.

На какое-то мгновение мой ум опять вернулся на берег. Звук шумящей воды заставил меня вспомнить о прибое на берету. Теперь она, возможно, лежит там, со своими друзьями, ее кожа стала такого же цвета, как и песок. Или, может быть, она плавает далеко за камнями.

Я поднялся с места, где я сидел, и пошел дальше. Воздух становился прозрачнее, и я мог видеть пятна солнечного света на тропинке и кое-где под деревьями. Деревьев становилось меньше; скоро я выйду из леса на гору.

– Хорошо. Ты увидел солнце сквозь деревья и его отражение в воде. Теперь я хочу, чтобы ты почувствовал солнце на твоей груди, когда последние деревья останутся у тебя за спиной. Почувствуй солнце, как будто в первый раз в жизни – или в последний. Такое солнце бывает рано утром, и оно согревает каждую твою частичку, распространяясь от центра твоей груди, по венам, к рукам и ногам, а затем по спине и к голове так, что твое тело оказывается полностью согретым. Это стихия огня, которая выжигает весь мусор, оставляя лишь чистый свет. Почувствуй, как тебя очищает огонь солнца.

Когда я расслабился в тепле солнечных лучей, я понял, что они тоже имеют сознание и голос, который можно услышать. Он отличался от голосов земли и воды, но он тоже говорил со мной и вел меня к себе. Почти сразу же я услышал звуки, зовущие голоса: «Зачем идти дальше? Что ты еще хочешь кроме этого Мы снова станем одним целым».

Я почувствовал, что все мое тело начало гореть, и во мне стало подниматься неведомое до этих пор желание, как будто пробудилась какая-то великая сила и теперь затягивает меня внутрь себя. Я почувствовал, как Хамид дергает меня за рукав: «Проснись! Пойдем. Ты пришел не за этим. Тебе были показаны эти три стихии, чтобы ты мог узнавать их и приобрести власть над этими аспектами природного мира и себя.

Теперь возьми меня за руку, потому что нам надо идти дальше».

Мы пошли вместе. Даже на расстоянии голоса взывали ко мне, но их притяжение становилось все меньше, и сознание начало возвращаться ко мне.

«Мы подходим к последней стихии, стихии воздуха. Ты должен быть очень осторожен, поскольку это самая мощная из стихий. В древних культурах ее силу часто почитали как божество, со своими законами и инициаци-ями. Сейчас ты пройдешь испытание, но я буду рядом. Не забывай верить, и все будет хорошо.

А теперь вообрази, что ты орел, сидящий на скале. Иди, подойди к ней. Позволь всем своим конечностям стать свободными, как у орла, расправляющего свои перья в утреннем воздухе. Немного подними свои руки, чтобы ты смог почувствовать ветер между руками и телом, и немного расставь свои ноги. Вдохни воздух. Дыши так, как ты еще никогда не дышал. Дай, чтобы тебя вдохнули! Позволь ветру вдохнуть тебя! Почувствуй, как ветер гуляет в твоем теле, между мускулами и связками, по венам, между каждым атомом...»

Я расслабился и попытался представить, что значит быть орлом на скале. Я ощутил присутствие силы – возможно, я мог парить на ветру! Я почувствовал, как ветер проходит сквозь меня, отделяя атомы от молекул, проходит по мышцам и связкам. Я уже больше не дышал, вдыхали меня! В то же время я ощутил волну головокружения и понял, что какая-то сила старается оторвать меня от скалы. Я пытался не утрачивать бдительности, но я не мог остановиться и начал проваливаться в глубокий сон. Я слышал голос Хами-да с большого расстояния, но его слова уносились звуками ветра, летевшего сквозь меня. Так легко было полететь сейчас, отдаться ветру. Это было прекрасно, так легко. Мне всегда хотелось летать над землей и океанами, парить на восходящих потоках, поднимаясь с ветром все выше и выше. И совсем не нужно было идти дальше...

В это мгновение я вздрогнул от искаженного крика множества голосов одновременно; кто-то тряс меня: «Ты не должен спать сейчас. Ты должен оставаться бдительным. Проснись! Проснись! Ветер пытается оторвать тебя от скалы. Ты пришел так далеко не за тем, чтобы теперь спать. Проснись!»

Собрав все силы, оставшиеся у меня, я пытался проснуться. Ветер все еще шумел сквозь меня, но мало-помалу я начал различать то, что было вокруг меня.

«Верь, держись всем, чем можешь. Покажи этой стихии, что ты узнал ее и когда-нибудь станешь ее повелителем. Тогда ветры станут твоими друзьями».

Я вернулся со скалы на тропинку.

«Теперь ты прошел через стихии; дальше ты пойдешь один. Впереди, над скалой, находится тот, для встречи с которым ты заехал так далеко».

Я почти забыл! Мастер был там, представитель Истины на земле. Но что теперь означала истина? Ничего не могло быть прекраснее, сильнее, чем стихии воздуха и огня, силы воды и земли.

«Иди, иди. Я был там; теперь моя задача приводить других, кто, как и ты, были подготовлены. Иди осознанно и смиренно. Он ждет тебя. Когда ты найдешь его, ты должен сесть в восьми футах перед ним. Я останусь здесь, но когда ты доберешься до него, ты будешь слышать мой голос, дающий тебе наставления. Делай то, что я буду говорить тебе, и не бойся».

Потом он остановился, и я пошел дальше один. Последняя часть подъема была крутая и сложная, и я ощутил страх; но это уже больше не был страх смерти, и даже не страх неудачи, а страх перед тем, что лежит за пределами необыкновенного, за пределами всего времени и пространства.

Я карабкался по скале. Мои ноги соскальзывали, и я помогал себе руками, чтобы поднять свое тело на несколько ярдов вверх. Шум моих ног, скользивших по камням, был единственным звуком. Во рту у меня пересохло. На другой стороне скалы находилась узкая расселина, через которую я должен был пролезть. Я старался осознавать каждым атомом моего существа, потому что я знал, что он был здесь. Держась руками за выступ скалы и прижавшись плечами к другой стороне расселины, я продвигался вперед.

Я ощущал его присутствие. В какое-то мгновение я был слишком испуган, чтобы пройти вперед и посмотреть на него. Но я слышал голос Хамида: «Иди. Делай то, что я говорю. Сядь в восьми футах перед ним. Все в порядке». Я уселся и долгое время не мог поднять глаза. Слезы катились по моему лицу, но не горькие слезы отчаяния, а слезы абсолютной радости и благодарности. Я взглянул перед собой. Мне показалось, что я смотрю на одно лицо, которое было множеством лиц; все кружилось вокруг него, но само лицо оставалось неподвижным. Его улыбка прогнала весь мой страх, и осталось только одно мгновение, в котором было заключено все, что когда-либо было, и все, что могло когда-либо быть.

«Ощути безупречную любовь, которая изливается от Нашего Мастера на тебя, любовь, разбивающую все иллюзии, любовь совершенно безусловную, любовь излечивающую и искупительную. Есть только Мастер и ты, и эта Абсолютная Любовь, проявляющаяся через него, чтобы заполнить каждую твою частичку».

Я почувствовал, как мое сердце открывается при этих словах. Я раньше не знал, что у любви есть звук, но это был звук любви, который, казалось, разбивал меня. Он не был похож ни на один из звуков на земле, но все же он вмещал все звуки. Ничто не могло противостоять его силе; каждая частичка моего существа вибрировала, резонировала вместе со звуком, который разворачивался и раскручивался из центра. Все было звуком, вращающимся и крутящимся, двигавшим планеты по их орбитам, проникающим в каждую молекулу и атом. То, что, по моему мнению, было моей смертью в нем, было затянуто вовнутрь звука и возвращено через него обратно к источнику жизни.

Потом я снова услышал голос Хамида: «Не засыпай, что бы ты ни делал. Ты должен быть осознающим как никогда.

Тебе позволили ощутить бесконечное присутствие любви. А теперь ощути свет Господа, льющийся от Мастера в тебя».

Медленно звук очистился, и я начал ощущать сияние чистого света, приходящего от него в меня, проникавшего в мое существо и увеличивавшего интенсивность. Сначала он пришел ко мне как цвета, мириады сверкающих цветов внутри этого одного света, как светлячки около океана. Каждый летел ко мне, врывался в меня, ослепляя. Это было настолько красиво, что я был захвачен этим.

«Не отворачивайся!» – последовала команда. Как только я услышал эти слова, цвета стали еще более яркими, а затем из множества цветов безукоризненный оттенок голубого озарил все вокруг. Это было так, будто он стал инструментом для голубого света, настолько яркого, что он затмил все другие цвета. УШЛО золото солнца, желтые и розовые оттенки рассвета, насыщенные красные, розовато-лиловые и зеленые. Остался только беспредельно голубой.

Я вспомнил слова: «Не отворачивайся», и откуда-то пришла мысль, что если иметь достаточно отваги и быть достаточно подготовленным, чтобы умереть, то из красоты цветов появится чистый белый свет, свет, позволяющий видеть цвета. Я путешествовал в течение долгого времени и теперь чувствовал, что могу принять этот свет. Я не хотел больше ничего.

С того мгновения, когда появилось желание, начали происходить изменения. Сначала голубой начал мерцать серебряными вспышками, которые сверкали невероятным блеском; а потом изнутри самого голубого света полилась ослепительная белизна. Казалось, что она исходит из центра всей жизни. Это был свет, более яркий, чем весь свет, который когда-либо можно было увидеть в этом мире. Я отдался ему, открылся ему, позволил унести из меня последние частицы прошлого, очищая меня до тех пор, пока во мне не осталось ничего от меня.

Голос Хамида дошел до меня издалека: «Для того чтобы что-то появилось в этом мире, необходимо, чтобы Божественная Сила пронизала все завесы, отделяющие нас от реального мира. Позволь этой силе наполнить тебя».

Я был очень спокоен и ожидал, ошеломленный всем тем, что происходило со мной. Потом, вероятно, сначала издалека, я услышал грохот, напоминавший гром в отдаленных горах. Грохот превратился в рев, и я приложил руки к ушам, чтобы уничтожить звук. Но потом я понял, что этот звук также шел изнутри меня и я никак не мог избежать его. Мне больше всего в мире хотелось тишины. Я посмотрел на Мастера, умоляя, но он был совершенно бесстрастен и безмятежен; сила звука просто шла через него. Наступил такой момент, когда мне показалось, что я не смогу выносить его больше, но сквозь рев пришел голос Хамида, твердый и спокойный. «Не бойся, – сказал он. – Немногим дается такая возможность. Ты только должен отдаться силе, которая все возвращает в существо, и останешься невредимым». Я опять раскрылся, позволяя уйти всему сопротивлению. Из звука возникло видение рождающихся миров, появление целых галактических систем, света, кристаллизирующегося в форму, и я услышал голос, говоривший мне: «Знай и понимай. Потому что когда мужчина или женщина совершают истинный акт подчинения, тогда рождается галактическая система, а человеческое существо находит свою истинную Личность, появляется вселенная. А теперь, когда ты видел и видели тебя, ты можешь ощутить покой, которого ты никогда не знал».

Когда видение исчезло, мне показалось, что я видел проблеск совершенства. Для меня стало возможным безоговорочно принять то, что есть, что было и что будет. Все было там. Не было ни начала, ни конца; Создатель и то, что он создал, были едины. Все находится в одном моменте. Все есть Он. В этом заключается секрет предопределения. Ничего никогда не происходило, поскольку все уже здесь.

Всеобъемлющее присутствие излучало покой, который действительно передал мне все понимание, и больше не было разделения. Он и я были едины, и покой, который я получал от Него, был внутри меня, в понимании Единства и Совершенства Господа. Казалось, что уже больше нечего делать. Оставалось только быть.

Долгое время я сидел на горе, глядя на него. В понимании нет времени. Земля вертелась, времена года приходили и уходили, мужчины и женщины рождались и умирали, появлялись миры, которые все проходили через пространство, в котором я сидел. Все мастера, святые и пророки всех времен появлялись на этой сцене, и как только они рассказывали свои истории, их поглощала вечность Бытия. В этом безупречном покое я понял, что все великие учителя выходили из этого присутствия Бытия и шли своей дорогой, как солнца и звезды, зарницы и дожди и нарождающиеся дети. Потом я услышал голос Хамида.

«Пора открывать глаза. Но приготовься тщательно, поскольку то, что ты увидишь, потрясет тебя. Это последнее испытание на данной ступени нашего совместного путешествия – последний барьер, который ты должен преодолеть.

Я хочу, чтобы ты медленно возвращал свое сознание в этот мир. Ты чувствуешь свое тело? Хорошо. Теперь осознай свое дыхание. Слушай биение своего сердца, почувствуй, как течет в жилах кровь. Немного подвигай пальцами. Почувствуй свое тело. Вдохни горный воздух, ощути вкус слюны во рту...»