Текст книги "Раненая гордость"

Автор книги: Рената Тревор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Это мне и в голову не пришло! – ахнула Джессика.

Шарль снова нежно поцеловал любимую.

– Бедная Джесс, какая ты была грустная, несчастная и бледная! Когда я увидел тебя, меня словно ножом полоснуло. Я не мог этого вынести и решил увезти тебя во Францию, где я мог бы позаботиться о тебе. – И тут Каран улыбнулся. – У родителей Жана я узнал, что ты любишь лошадей. Я не смог придумать ничего лучшего, чем притвориться, будто у меня есть пара лошадей, за которыми требуется уход. Тогда это была единственная, хотя и хрупкая, возможность соблазнить тебя.

– Но это сработало, – улыбнулась Джессика.

– Не сразу. Однако мне показалось, что я пробудил в тебе искру интереса. И, хотя ты отказывалась, мое глупое сердце застучало при мысли о том, что, если боги сжалятся надо мной, я смогу видеть тебя каждые выходные.

– О, Шарль, – прошептала Джессика. – Неужели это для тебя так важно? – Сердце стучало как сумасшедшее. Как же сильно он любил ее… и любит.

– Ты не представляешь себе, как важно, – пробормотал Каран, целуя ее. Затем отстранился и с таким видом, словно сказал все, что хотел, заключил: – Купить пару лошадей, соорудить паддок и переделать старый сарай в конюшню – пара пустяков. Куда труднее было научиться терпению.

– А разве ты не всегда был таким терпеливым?

– О нет, моя дорогая, – ответил Шарль. – Но я прекрасно знал о твоей застенчивости и догадывался, что должен быть очень осторожен, если не хочу все разрушить. В Англии я ходил с тобой в конюшни и еще больше влюбился, поняв, какая ты нежная и ласковая, когда ты забыла про свое горе, увидев Нетти. Ты поехала с ней на прогулку и попросила меня подождать. Тогда-то я понял, любовь моя, что смогу ждать тебя столько, сколько понадобится.

– Ты… чудесный, – вынуждена была признаться смущенная Джессика, не привыкшая произносить такие слова.

– Рад слышать, – улыбнулся Шарль. – Но тебе следует знать, малышка, что надежда видеть тебя и огорчение, что ты не едешь, стали отчаянными врагами этого ожидания. Понадобилось шесть месяцев, чтобы заставить тебя приехать! – сверкнул Каран глазами, и Джесс прыснула со смеху.

– Рада, что нахожусь здесь, – наконец сказала она.

– Не больше, чем я, – заверил Шарль. – Я истосковался по тебе. Ты не можешь представить, какая радость царила в моем сердце в тот день, когда я больше не смог сопротивляться желанию услышать твой голос, позвонил тебе домой, и ты сказала, что согласна поработать у меня.

– Я и представления не имела! – воскликнула Джессика, тая от любви, улыбнулась и в свою очередь объяснила: – Когда ты позвонил, я только начала привыкать к мысли о смерти Жана. Я все еще чувствовала тяжесть вины перед ним, но уже обрела душевное равновесие и поняла, что должна попытаться начать новую жизнь. Стоило мне решиться расстаться с отцом, как тут же раздался твой звонок.

– Это известие привело меня в восторг. Но я не подозревал, что придется столько ждать!

– Отец болел… – обронила Джесс.

– Поняв, как ты потрясена, я хотел написать ему и сообщить, что буду заботиться о тебе изо всех сил, но не сделал этого из опасения, что он станет чинить тебе препятствия…

– Ты так думал? – задохнулась Джесс.

– Был уверен, – кивнул Шарль. – Задержек хватало и без этого.

– Ты звонил мне на Рождество! – вспомнила Джессика.

– Пришлось. Я был близок к отчаянию. Слава богу, тогда я не догадывался, что придется ждать тебя до апреля. А затем, дорогая Джессика, ты позвонила мне в феврале и назвала точную дату приезда. Я ответил, что Сэнди с Адмиралом не могут дождаться, когда же наконец увидят тебя, хотя на самом деле дождаться этого не мог я. И тут я подумал, пора подновить свое умение ездить верхом.

– Ты не занимался раньше верховой ездой? – спросила Джесс.

– Много лет не садился на лошадь, – признался Каран. – Но ради тебя готов был вынести все. А в апреле я целое утро проторчал у окна, дожидаясь твоего приезда, и в три тридцать пополудни мои вытянутые уши уловили шум подъезжающей машины. Я подождал пару минут, решив быть дружелюбным, но непринужденным. А когда я наконец увидел тебя, то понял, что за эти месяцы страшно соскучился. О боже, как мне хотелось притронуться к тебе, сжать в объятиях!

– Ты так и сделал: взял меня за руки и расцеловал в щеки.

– Мои объятия напугали тебя, ты сразу же напряглась. Это заставило сделать вывод: если я хочу, чтобы когда-нибудь ты стала моей, то должен быть еще терпеливее. – Шарль посмотрел в огромные карие глаза и улыбнулся. – Ты не можешь себе представить, как это трудно, когда с каждой минутой влюбляешься все больше и больше.

– Да? – спросила Джессика. Сердце ее стучало, как паровой молот. Он любит ее. Да, да, да!

– Что я мог поделать? Ты увидела родственную душу в моей экономке и, несмотря на свою застенчивость, сумела ободрить Рене. И разве странно, что я был очарован? А потом мне захотелось проводить с тобой все больше и больше времени, подружиться, укрепить эту дружбу, завоевать твое доверие… а если повезет, то и любовь.

– О, Шарль, – вздохнула Джессика.

Он нежно улыбнулся и сказал:

– И хоть ты очень скрытная, я понял, у тебя есть темперамент. Ты вспыльчивая, быстро выходишь из себя. А стоило увидеть у тебя в глазах искру лукавства, как у меня забилось сердце, и я понял, что тьма больше не властна над тобой. Но, мой маленький ангел, когда царившая в моем сердце любовь становилась слишком сильной, я понимал, что теряю терпение, и нарочно держался подальше.

– Значит, ты не приезжал домой из-за меня? – дрогнувшим голосом воскликнула Джесс.

– Верно, – подтвердил Шарль. – Приходилось делать вид, будто кто-то пригласил меня на ланч, когда ничего подобного не было, пропускать выходные под предлогом того, что дела задерживают меня в Париже, а то и уезжать отсюда раньше, чем я собирался, хотя я разрывался от желания побыть с тобой.

– Я не знала! – выдохнула Джессика.

– Боялся спугнуть тебя, – тихо откликнулся Шарль. – Разве ты не понимаешь, мой нежный цветочек, я должен был позволить тебе самой прийти ко мне, когда настанет время? Вся беда заключалась в том, что я всегда нетерпелив.

– Тебе было очень трудно.

– Тебе тоже, маленькая, – нежно пробормотал Каран… и тут произошла самая обычная вещь на свете: они потянулись друг к другу и поцеловались. – Самой ужасной стала та суббота, когда я оседлал Адмирала, поехал за тобой и на полдороге увидел Сэнди без всадницы. Я никогда в жизни так не волновался, а увидев, что ты лежишь неподвижно, пришел в ужас. Я думал, ты умерла. – Он нежно улыбнулся и продолжил: – Однако стоило притронуться к тебе, как выяснилось, что ты не только жива, но своим криком можешь поднять и мертвого.

– Мне очень жаль, – искренне извинилась Джессика.

– Этот ужас продолжался ровно две минуты. Больше всего мне не понравилось, что ты пришла в негодование от одного моего прикосновения. Но в результате я еще сильнее влюбился в тебя. И даже то, что ты стремглав ускакала от меня, пошло тебе на пользу: я увидел, какая у тебя страстная натура.

Джесс с улыбкой созналась:

– Еще тогда я хотела извиниться. Прискакав на конюшню, я остыла и… Но ты казался таким чужим и так равнодушно прошел мимо, поэтому я не смогла вымолвить ни слова. И тогда я испугалась, что ты хочешь моего отъезда и…

– Ты просто чудо! Мне только и оставалось притвориться равнодушным, иначе я заключил бы тебя в объятия.

– Честно? – воскликнула она.

– Честнее не бывает. Мне очень хотелось обнять тебя, и тут не было ни капли секса. Я и раньше испытывал непреодолимое желание быть рядом, протянуть руку и прикоснуться к тебе, а в этот раз мне, потрясенному тем, что ты могла пораниться или разбиться насмерть, пришлось изо всех сил бороться с собой.

– Ох, я так виновата, – сокрушенно промолвила Джесс, и Шарль нежно поцеловал ее в уголок рта.

– А о твоем отъезде не могло быть и речи. Я ждал тебя целых полгода, так что можешь не надеяться, что я отпущу тебя.

Ну что оставалось делать? Джессика поцеловала его и с улыбкой призналась:

– Если быть честной, то… ты тоже волновал меня. Я начала думать о тебе так, как никогда не думала ни об одном мужчине.

– Малышка!

– О, в то время я плохо понимала происходящее. Но теперь вижу: еще в сентябре, когда ты приехал в Англию и предложил мне покататься верхом и тем разозлил меня, я стала думать о Шарле Каране не просто как о кузене Жана…

– Пожалуйста, мой цветочек, не останавливайся, что бы ни случилось. Рассказывай все, – велел Каран.

Джессика рассмеялась. Только теперь она начала понимать, какой осторожной и бережной была его любовь, поэтому отбросила остатки застенчивости и продолжила исповедь:

– Ты заставлял меня сердиться, смеяться, а то и бунтовать. Значит, сумел подобрать ко мне ключик. Я обнаружила, что рассказываю тебе даже то, о чем и не заикалась никому на свете!

– Я думал об этом, – мягко перебил Шарль. – И терялся в догадках: то ли ты начинала доверять мне больше, чем Жану, то ли я ничего для тебя не значил, и тебе все равно, что мне рассказывать. Вот поэтому я и старался держаться от тебя подальше, а иногда клялся, что больше не приеду.

– И все же приезжал, – злорадно напомнила Джесс.

– И злился, что ты проводишь все время в конюшне, – тоже вспомнил он. – А пару недель назад я пригласил тебя в школу верховой езды, но ты нахально ответила, что уже была там!

– Неужели нахально? – удивилась Джесс.

– Я чувствителен, – усмехнулся Шарль. – И подумал, что ты ездила туда с этим чертовым коновалом!

– Не может быть! Так ты ревнивый?

– Чертовски, – кивнул Каран. – Не говоря о том, что Максим и Анри получили указание в мое отсутствие следить за тобой, как за любимой дочерью. Потому я был уверен, что никто не посмеет докучать тебе в мое отсутствие. – Затем Каран улыбнулся, посмотрел ей в глаза и пробормотал: – Тогда еще я понял, что время для… – он замялся, подыскивая подходящее слово, – близости, которой я пытался достичь, еще не настало, и на следующие выходные нарочно остался в Париже.

– Но через неделю все-таки приехал, – напомнила Джесс.

– Не смог удержаться. Это была годовщина твоей свадьбы. Не вынес мысли, что ты одинока и несчастна.

– Так ты приехал специально?

– Ты еще не поняла, что я тебя обожаю? – просто спросил Каран.

– Ох, Шарль… – тихонько вскрикнула Джессика.

– Ты достаточно настрадалась, – тихо сказал он и поцеловал Джесс, прежде чем продолжил рассказ. – И я тоже. Я превратился в психопата и боялся сорваться и уничтожить все, чего надеялся достичь. Для этого было достаточно обнять тебя и сказать о своих чувствах.

Джессика поняла, что Шарль действительно испытывал адские муки.

– Потому ты и не приехал потом опять? – спросила она.

Шарль кивнул.

– Ты скучала по мне?

Застенчивость вернулась и угрожала снова затопить Джесс с головой. Но любимый так откровенен с ней, что она не могла отплатить ему неблагодарностью.

– Ревность – не только твоя черта, – сказала она и увидела, как на лице Шарля вновь расцвела белозубая улыбка. Зрелище было чудесное.

– Ты думала, я шляюсь по парижским ночным клубам!.. – воскликнул он. – И сильно ты ревновала?

– Сильно. Но сначала я подумала, ты заболел, – смущенно призналась Джесс и, получив в награду поцелуй, испугалась, что дальнейшие вопросы о ревности вновь вгонят ее в краску, и быстро напомнила: – А в среду ты прилетел из Парижа.

– К тому времени я отчаялся, – признался Каран. – Поэтому поддался искушению и приехал – только тебя не было. Рене сказала, ты в Лионе, и я отправился на поиски.

– У тебя было какое-то дело в Лионе, – напомнила Джесс.

– Этим делом была ты, малышка. Я приехал только найти тебя.

– Ох, Шарль! – весело засмеялась она. – И ведь нашел!

– Да. Ты тогда была такая дерзкая, легкомысленная, очаровательная, и я влюбился в тебя сильнее прежнего. И странно, дорогая, что, вернувшись домой и увидев, что моя веселая сотрапезница куда-то исчезла, на мгновение потерял голову от огорчения и выпалил, что хочу жениться на тебе?

– Я… не знала, что и сказать, – беспомощно пролепетала Джесс.

– Твой испуганный вид говорил сам за себя, – кивнул Каран и тут же признался: – Я и сам дрожал от страха, и так продолжалось до вечера, когда узнал об ужасном и бессмысленном бремени, которое ты несла в одиночку. – Шарль крепко прижал ее к себе. – До воскресенья, обожаемая Джессика, у меня было время сменить тактику. Тогда же ты призналась мне, что фригидна. Конечно, поведение несчастного Жана заставило тебя окаменеть и не способствовало преодолению твоей застенчивости, но я подумал, что вера в собственную фригидность вызвана у тебя еще и страхом перед насилием. Я долго бился над тем, как преодолеть твои комплексы.

– Ты так много думал обо мне?

– Постоянно, – ответил Шарль. – И в тот вечер ты, как обычно, не выходила у меня из головы. Я лежал в постели и пытался читать, а сам думал, насколько успешной оказалась моя новая стратегия: чаще бывать вместе и заставить тебя привыкнуть ко мне. Ты ведь не захотела после обеда посидеть со мной в гостиной…

– Я была немного не в своей тарелке, – созналась Джесс. – Не спала уже вторую ночь и подумала, что так дальше продолжаться не может. Хотела доказать тебе – ведь моим словам ты не поверил, – что у нашего брака нет будущего… – Голос ее угас, но при виде влюбленной улыбки Шарля в сердце Джессики вновь вспыхнула радость.

– Ты выбрала самый отчаянный способ, – сказал Шарль. – Ты не поверишь, как стучала кровь у меня в висках и колотилось сердце, когда ты спросила: «Можно мне спать с вами?»

– Ты решил, что я нахалка…

– Я решил – ты просто чудо. Однажды ты сказала, что быть смелой – значит делать то, чего боишься, а я видел, какая ты смелая, и в то же время испуганная. – Его голос стал тише и выразительнее. – Кроме того, я догадывался, любимая, что должен был означать приход ко мне испуганной, но смелой и отважной женщины… и у меня чуть не разорвалось сердце при мысли о том, что ты немножко любишь меня.

Джессика смущенно улыбнулась, не в силах отрицать очевидное, и Шарль нежно прикоснулся губами к ее губам.

– И еще я знал, что обязан держать себя в руках как никогда и сдержать свои мужские порывы. Однако это оказалось не слишком сложно, – признался он. – Ты так дрожала от моих прикосновений, что мне хотелось только одного – избавить тебя от этого ужаса.

– Значит, ты думал только обо мне, а не о себе?

– Ты моя жизнь, – просто ответил Шарль.

– Ох, как я рада это слышать… – прошептала она.

– Это правда, – сказал Каран, вновь целуя Джессику.

– Ты сказал «спокойной ночи» и уснул, – мечтательно промолвила Джесс.

– Сказать-то сказал, но не уснул, – поправил Каран. – Я не сомкнул глаз до рассвета, а потом ты пулей вылетела из постели и убежала из комнаты.

Волей-неволей пришлось рассмеяться: все это очень походило на правду.

– При свете я не могла поверить, что была такой наглой, – созналась Джессика. – А потом я пришла к тебе во второй раз, и ты был таким же добрым, – вспомнила она.

– А каким же еще я мог быть, любовь моя? Я хотел, чтобы ты привыкла ко мне, привыкла к большей близости. Хотел, чтобы ты перестала бояться. Короче говоря, хотел, чтобы ты доверилась мне.

Джессика пристально посмотрела на него.

– Думаю, так и вышло. Я… в то утро я поцеловала тебя…

– И в твоих глазах не было страха, – негромко вставил Шарль.

– А ты ждал, что он будет?

– О да… Мы становились все ближе друг другу. Но в четверг ночью ты не пришла, и я понял: все, чего мы добились, превратилось в ничто, и шанс доказать тебе, что ты не фригидна, исчезнет… если я ничего не предприму.

– Ты пришел ко мне и сказал, что не можешь уснуть.

– Думаешь, я уснул с тобой? Я всю ночь боролся с желанием разбудить тебя поцелуем.

– Я не знала…

– Я вернулся к себе еще до рассвета. А вечером за обедом ты сказала, что будешь скучать по мне, когда я вернусь в Париж, и я понял, что не совсем безразличен тебе. И хотя я пытаюсь так перестроить распорядок дня, чтобы большую часть работы выполнять здесь, я не смогу не уезжать. Разве что ты будешь ездить со мной… – Ее сердце, то мчавшееся галопом, то переходившее на рысь, при этих словах вновь увеличило скорость. Шарль хочет проводить больше времени в загородном доме, а когда придется возвращаться в Париж, он будет брать ее с собой! – В тот вечер за обедом я уже знал, мы с тобой достигли точки, после которой возврата нет.

– Ты… тогда сказал, что хочешь остаться со мной.

– Ты заявила, что боишься. А я не мог ответить тебе, мое сокровище, что и сам боюсь. Потому что, если бы все случилось по-другому, я бы потерял тебя навсегда.

– Ох, Шарль… – Ее улыбка была полна любви, Джессику перестала мучить мысль, что подумает Шарль, если узнает правду…

– Какая ты милая, – едва слышно произнес Каран и крепко, но бережно прижал Джессику к себе. – Я очень люблю тебя, – хрипло добавил Шарль. – Моя дорогая застенчивая девочка, а ты можешь рассказать мне о своих чувствах?

К тому времени Джесс не сомневалась: он прекрасно знает о ее чувствах. К счастью, она успела понять и другую нехитрую истину: любовь – это волнующая головоломка. Поэтому собралась с духом и начала:

– В тот день, когда мы вернулись после ланча в Лионе, ты спросил меня, что случилось. Тогда я не смогла сказать тебе, что, сидя в кафе, подняла глаза, неожиданно увидела тебя и… поняла, что очень неравнодушна к тебе… – Она проглотила комок в горле и ощутила крепкие объятия и нежный поцелуй в щеку.

– Продолжай, малышка, – поторопил он и, словно зная, что будет дальше, попросил: – Только не останавливайся.

– Ну, тогда я была так счастлива. Но…

– Но?..

– На обратном пути проснулся здравый смысл и окатил меня ледяной водой. Что толку в любви? Из этого никогда бы ничего не вышло. А потом приехал ты, спросил, что случилось… и до смерти напугал, сказав, что хочешь жениться на мне.

– А теперь? – очень тихо спросил Шарль.

– Теперь? – Джессика не поняла его.

– Теперь, когда ты знаешь, что что-то может выйти… что теперь? – спросил Шарль, и стало видно, с каким напряжением он ждет ответа.

О небо, как она любила его! Джессика сделала глубокий вдох, стараясь победить застенчивость.

В жизни Джесс было несколько случаев, когда некое свойство характера брало верх над застенчивостью, которую она считала природным недостатком, и заставляло сломя голову броситься в неизвестное. Именно это произошло сейчас. Она вздохнула и ответила:

– А сейчас… если ты не передумал… я бы с радостью вышла за тебя замуж.

– Дорогая! Моя Джесс! Я обожаю тебя! – крикнул Каран. И ликующе добавил: – Я знал! Сегодня ночью я знал, что ты любишь меня! Ведь ты любишь, правда? – спросил он, не сводя с нее неистовых глаз.

– О да, – осторожно ответила она, видя радость Шарля, но все еще не веря своему счастью. – Очень люблю тебя.

Каран издал еще один торжествующий крик.

– Ты выйдешь за меня замуж? – потребовал повторить он, словно не слыша ее слов, что она сделает это с большим удовольствием.

– О да, – прошептала Джесс.

И тут Шарль успокоился. Он встал со скамьи, поднял Джессику и заключил ее в объятия.

– Еще один-два поцелуя, – заявил Шарль, – а потом пойдем и займемся свадьбой!

Эпилог

– Мама, можно, я поглажу жеребеночка! – Сероглазый мальчуган отважно приближался к Сэнди, около которой стоял красивый стригунок. Джесс с удовольствием наблюдала за сыном.

– Мамочка, нет, пусть Жан его не трогает! – Крохотная девчушка на руках отца замерла от страха.

Ее дети-двойняшки. Как маленькая Джейн напоминала Джессике ее саму, тихую и застенчивую, и как Жан, ее брат, похож на своего отца, Шарля!

Мальчик тем временем подобрался к жеребенку и погладил того по темной шкурке, а затем, явно гордясь своим подвигом, не торопясь зашагал обратно к родителям. Малышка опасливо раскрыла глаза, но, увидев брата живым и здоровым, что-то защебетала отцу на французском.

Оставив мирно пасущихся в паддоке Адмирала, Нетти и Сэнди с жеребенком, семья потихоньку двинулась к дому. Сегодня из одной из нечастых отлучек вернулся Шарль, и все радовались, вновь собравшись вместе. Основную работу Шарль старался делать в загородном доме, но иногда приходилось уезжать в Париж. Тогда семейство отчаянно скучало, дожидаясь приезда папы.

Шарль любил свою семью, внимательно относился к страхам дочери и поощрял смелость сына, а ее, Джессику, он просто обожал. Джесс это знала и всегда благодарила бога за то счастье, которое он ей послал!..