Текст книги "Раненая гордость"

Автор книги: Рената Тревор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

При звуке ее легких шагов Шарль сразу же вышел из гостиной. Внутри у Джессики все застыло, но она отважно продолжала идти навстречу высокому сероглазому Карану.

– Ну, какие блюда приготовила сегодня Рене? – спокойно спросил Шарль.

Джессика заняла свое обычное место за столом, и Рене торжественно поставила винегрет прямо перед ней, чтобы Джессика могла в полной мере насладиться фирменным блюдом экономки. Но момент триумфа кулинарии был выбран неудачно. Джесс едва притронулась к первому блюду, попыталась одолеть второе, однако обнаружила, что кусок не лезет в горло, и едва не подпрыгнула, когда Шарль внезапно сказал:

– Успокойтесь, моя дорогая. – Джессика тут же поняла, что бесполезно скрывать страх, и, увидев взгляд Карана, устремленный на ее тарелку, откашлялась.

– В-вы извинитесь за меня перед Рене и… и скажите ей, что я плотно поела во время ланча.

– Непременно, – любезно ответил Шарль, бывший свидетелем этого «плотного» ланча. – Может, выпьете немного вина? – предложил он.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Джессика, ей была нужна ясная голова.

Она безмерно удивилась, когда Каран тут же встал из-за стола, не закончив обеда.

– Моя милая, вы выглядите так, словно ждете встречи с мадам Гильотиной. Может, покончим с этим?

– А как же ваш обед? – запротестовала Джесс, снова испытывая острое желание убежать.

– Пойдемте. – Шарль не стал пререкаться, а просто подошел и отодвинул ее кресло. Не дожидаясь, пока ей протянут руку, Джессика встала, и они перешли из столовой в гостиную.

Она встала в центре комнаты, желая как можно скорее завершить разговор. Но когда Шарль плотно прикрыл дверь и указал ей на кресло, она поняла: все будет не так быстро… и не так просто.

Когда Джессика уселась, а Шарль взял кресло и поставил его напротив, дурные предчувствия усилились. Она решила заговорить первой. Джессика подняла глаза, увидела, как Каран внимательно смотрит на нее, глубоко вздохнула и рванулась вперед.

– Прошу прощения, если мой… – на секунду она запнулась, подыскивая подходящие слова, – …если то, как я сказала сегодня «нет», было чересчур резко. На самом деле я хотела сказать… честное слово… я немного… э-э… опешила от вашего предложения… от того, что вы сказали… Дело в том… Боюсь, я не смогу выйти за вас, п-потому что я больше вообще никогда не выйду замуж.

Ну вот и все! И если Шарль хотя бы наполовину так добр, как кажется, то позволит ей без всяких споров вернуться к себе в комнату. Джессика перевела дух и положила ладони на ручки кресла, собираясь встать. И тут при взгляде на Шарля ее ожидало весьма неприятное открытие: она обнаружила, что Каран вовсе не так добр, как она надеялась, и он все-таки ждет дальнейших объяснений!

– Это не из-за меня? – спокойно спросил Шарль.

О боже, как она любила его! Если бы смогла пересилить себя, то не искала бы никого другого!

– Нет, – честно ответила Джессика.

– Тогда почему, Джессика, – стоял на своем Каран, – вы думаете, что никогда не выйдете замуж?

Джесс смотрела на него… и молчала. Он не может заставить ее ответить. Однако в серых глазах Шарля стоял холодный блеск, будто он знал, что за ее решением кроется нечто большее, чем боязнь измены памяти Жана. Ясно, Каран настроен по-боевому. Но она тоже могла быть решительной.

Шарль терпеливо ждал ответа на вопрос. Джессика же почувствовала, что ее начинает трясти, и бросила тревожный взгляд на дверь, затем снова посмотрела на Шарля. Казалось, взгляд деверя немного смягчился. Как Джесс любила этого человека! Она поднялась, следом встал и Шарль, может, из вежливости, может, от желания раньше оказаться у двери, если Джессика попытается спастись бегством.

Однако она подошла не к двери, а к окну. Но ничего не видела, хотя на улице еще было достаточно светло. Джессика хотела сказать ему то, чего не рассказала бы никому на свете.

– Милая моя, это так больно?

Она и не заметила, когда Каран успел подойти так близко. Джессика обернулась. Ох, дорогой, скорбно подумала она, ты не можешь себе представить, как больно…

– Да, – призналась Джессика, даже сейчас надеясь, что объяснения удастся избежать. Однако эта надежда не сбылась, и девушка, мечтая больше всего на свете о том, чтобы очутиться сейчас где-нибудь в другом месте, понимала: ее любовь к нему и сделанное предложение не позволяют промолчать. – Сегодня днем вы обвинили меня, что я пытаюсь бежать от сложностей. Так вот… – она сделала паузу и судорожно вздохнула, чтобы успокоиться, – …так вот, это неправда.

– Давайте сядем, – предложил Шарль. Спокойный голос действовал гипнотически, и Джессика без всякого сопротивления позволила усадить себя на диван. Каран сел рядом и тихо сказал: – Продолжайте. Скажите, в чем я ошибаюсь.

Джессика посмотрела на него и снова отвела взгляд, не в силах вынести увиденного в серых глазах, еще раз тяжело вздохнула и начала:

– Я ни от чего не убегала. Даже тогда, когда умер Жан, я мучилась, но знала, это моя вина, я виновата в этом несчастном случае, в его смерти. – Последние слова она произнесла шепотом и умолкла.

Джессика не хотела смотреть деверю в глаза, боясь увидеть в них ненависть и осуждение за смерть брата, которого Шарль так любил. Она попыталась встать… и поняла – Каран по-прежнему крепко держит ее за руку. Другой рукой он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Джессика вглядывалась в эти оказавшиеся совсем близко серые глаза. Невероятно… В них не было и намека на ненависть.

– Джессика, Жана сбросила лошадь, – спокойно напомнил Шарль.

– Нет, – возразила она, но затем все же согласилась: – То есть да, конечно. Но это случилось из-за меня. Потому что я… – Голос изменил Джессике, она не могла сказать… нет, ни за что на свете… – Он не знал, что делает. Когда Жан упал с Бешеного… Мы… – Продолжить она не смогла.

И тут она поняла – этого и не требуется. Прозвучал гневный взрыв французской скороговорки, и она застыла, когда Шарль сказал:

– Ох, милая Джесс, неужели вы все это время думали, что смерть Жана – дело ваших рук? – И пока взволнованная до глубины души Джессика глядела на склонившегося над ней мужчину, с колотящимся сердцем вспоминая, что он назвал ее «милой Джесс», Шарль спросил: – Неужели никто не сказал вам?.. – Потом умолк и недоверчиво посмотрел на нее.

– Что не сказал? – Слишком взбудораженная, чтобы дождаться ответа, Джессика принялась лихорадочно объяснять: – Мы оба были потрясены… ужасно переживали. Я знаю только одно: если бы я вела себя по-другому, то Жан бы так не расстроился. Поэтому я отвечаю за то, что он упал с Бешеного. – Она судорожно вздохнула… и ощутила прикосновение Шарля. Он обнял ее за плечи и слегка встряхнул.

Джессика подняла глаза, увидела внезапно посуровевшее лицо и отвела взгляд. Шарль ненавидит ее за ту роковую роль, которую она сыграла в смерти его брата… Это невыносимо. Но тут же Шарль снова потряс ее за плечи и строго сказал:

– Слушайте меня, Джессика, и запомните каждое слово. У вас нет ни малейшего права считать себя виноватой в смерти моего кузена.

– Но я виновата. – Джессика отказывалась верить ему. – Жан упал из-за…

– Брат не мог упасть с лошади даже нарочно, – возразил Шарль. – Он словно родился в седле, и ездить верхом для него было все равно, что ходить. Отец посадил Жана на пони, когда кузен был совсем младенцем.

– Но…

– Послушайте меня, – прервал ее Шарль, тревожно посмотрел в глаза и продолжил: – Мне ясно одно: у вас с Жаном были… проблемы медового месяца. – Джесс густо покраснела, однако каким-то образом ухитрилась не отвести глаза. – Но, поверьте, эти проблемы не имеют никакого отношения к тому что Жана постоянно сбрасывал злобный и коварный жеребец.

У Джессики расширились глаза. Она не верила, что «проблемы медового месяца», как называл их Шарль, не имели никакого отношения к случившемуся. Но сейчас важнее другое – она впервые услышала, что какая-то лошадь могла сбросить с себя Жана!

– Сбрасывал? – переспросила она.

– О чем я и говорю. Это случилось не в первый раз. – Шарль помолчал, не сводя с нее глаз. – Разве Жан не рассказывал вам? – наконец спросил он.

Джессика покачала головой.

– Он никогда не упоминал об этом. Как это случилось? Он был ранен?

– Брат лежал в больнице несколько недель – нет, месяцев, – медленно ответил Шарль. Затем выражение лица Карана смягчилось, и он продолжил: – После этого дядя Пьер хотел избавиться от Бешеного, но Жан и слышать ничего не желал. Он не верил, что в этом звере течет дурная кровь. Поэтому дядя согласился держать жеребца в конюшне, пока Жан приходил в себя, а потом ездил лечиться…

– Он все еще лечился, работая в конюшнях? – задала вопрос Джессика, угнетенная тем, что она не знала очень многого о своем муже. Несчастный случай, долгое лечение… – Но ведь он не нуждался в работе! – воскликнула она.

– Он не считал это работой. Просто всюду, куда бы Жан ни приезжал, он первым делом отправлялся в конюшни.

– Надо же, даже несчастный случай с Бешеным не смог изменить его, – сказала Джесс, вспоминая любовь Жана к лошадям.

– Не смог, – согласился Шарль. – Стоило ему вернуться во Францию, и родители поняли, не пройдет и двадцати четырех часов, как их сын снова залезет на этого дьявола и рискнет свернуть себе шею.

– И Бешеный снова сбросил его? – спросила Джесс.

– Да. Отец предупреждал его, но Жан не мог ждать. Они поскакали в лес…

– Я тоже ехала с ним, – продолжила, не слыша собственных слов, Джесс. – Жан скакал галопом… и я потеряла его из виду.

– В лесу жеребец снова показал свой норов. Ему не нравилось нести на себе всадника. Один крестьянин видел, как он встал на дыбы и начал лягаться. Даже такому опытному всаднику, как Жан, было трудно усидеть на нем. Мой брат погиб, потому что лошадь изо всех сил ударила им о твердый ствол дерева с низкими ветвями…

Джессика смотрела на деверя во все глаза, не в силах поверить, что не имела отношения к смерти Жана. Тогда все вокруг взволнованно говорили по-французски, и Джесс, оглушенная несчастьем, и позже приехавшая Лилиан, которая была не сильнее сестры в языке, не понимали, о чем все толкуют. Однако за год она так привыкла чувствовать себя чудовищно виноватой, что простая мысль о несчастном случае не укладывалась у нее в голове.

– Вы уверены? – уточнила она.

– Абсолютно, – не колеблясь, ответил Шарль. – Я сам ездил к Мартину Рамону – так зовут того крестьянина – после несчастного случая и все выяснил.

– Ох, Шарль! – дрожащим голосом воскликнула Джессика, неужели она избавится от так долго мучившего ее сознания страшной вины? Посмеет ли? Ведь Шарль еще не знал о… Но…

– Ох, Джессика, – в тон ей нежно выдохнул Каран. – Мне очень жаль, что вы так мучились и считали себя виноватой в его смерти…

Джессика нашла в себе силы улыбнуться. Сейчас ей нужно было уйти к себе в комнату и хорошенько обдумать слова деверя. Но она задержалась и сказала:

– Спасибо, Шарль. Спасибо за то, что вы все рассказали мне. – От слов деверя раскалывалась голова, однако на душе стало легче. Шарль говорил так уверенно. Неужели он прав, и несчастный случай с Жаном никак не связан с их «проблемами медового месяца»? – А теперь я… хочу пожелать вам спокойной ночи и…

Джессика остановилась, когда Шарль протянул руку и перехватил ее, подняла глаза и вздрогнула, увидев на лице любимого прежнее решительное выражение.

– Мы не успели обсудить главное, – напомнил Каран.

– Нет, мы обо всем поговорили! – запротестовала Джесс.

– Наоборот, мы отклонились от темы и говорили только о том, что вам следовало узнать год назад. Наконец все выяснилось, ваша совесть чиста, так что теперь об этом можно забыть и продолжить беседу. – Шарль выразился предельно ясно, не позволяя Джесс надеяться, что он удовлетворен ее объяснениями, почему она никогда не выйдет замуж.

– Я… вы… – Джессика вздрогнула, поняв простую истину: если уж Каран в кого-то вцепился, этот человек может не надеяться, что Шарль разожмет свою мертвую хватку.

– Вернемся к причине, которая заставила вас думать, будто Жан не мог сосредоточиться на верховой езде, – тоном следователя заявил Каран. – К тем проблемам медового месяца, которые у вас возникли. – Джессика смотрела на него как загипнотизированная и не поверила своим ушам, когда Шарль, взяв ее за руки, словно боялся, что она может в любой момент убежать, очень спокойно спросил: – Скажите, Джессика, вы когда-нибудь занимались с ним любовью?

Остолбеневшая Джессика уставилась в серые глаза. Слова деверя еще звенели в ушах, но Джесс не могла поверить в услышанное. А затем быстро приняла решение: следует немедленно уехать отсюда! Она ни за что не станет рассказывать ему об этом!

6

Однако до двери гостиной Джессика так и не добралась. Когда она рванулась, пытаясь вскочить с дивана, словно ожидавший этого Шарль крепче схватил ее за руку.

– Пустите меня! – вскрикнула безумно перепугавшаяся Джесс.

– Тсс… я не собираюсь причинять вам вред, – успокоил Шарль, держа ее мертвой хваткой. – Вы вели себя очень храбро, но кое-что еще следует прояснить.

– Это не имеет к вам никакого отношения! – яростно прошипела Джесс. Этот человек так злил ее! Так… так…

– Я не согласен. Все имеет ко мне отношение.

Джессика отказывалась понимать, какое дело Шарлю, занималась или не занималась она любовью с его кузеном. Она попыталась взять себя в руки, но не сдержалась и запальчиво воскликнула:

– Тайны моей постели касаются только меня!

– Если бы все было нормально, я бы сказал, вы правы, и мой вопрос – верх неприличия. Но здесь нет ничего нормального, и… – Каран помедлил, – …и я думаю, этот разговор важен для нас обоих.

Джессика вновь запаниковала. Ей не понравилось слово «нас». Огромным усилием воли она заставила себя успокоиться, шагнула к дивану. Каран тут же отпустил ее руку и сел в кресле напротив. Джессика не смотрела на него.

Шли мучительно долгие секунды. Она чувствовала, как Шарль пристально смотрит на нее, но упрямо глядела в сторону. Томительное молчание затягивалось, а Джесс по-прежнему не поднимала глаз. Потом тишину нарушил спокойный, мягкий голос Шарля. Каран сам ответил на свой вопрос.

– Маленькая моя, я не верю, что в первую брачную ночь вы занимались с Жаном любовью. – А затем он добавил: – Так же как не верю, что вы отдавались моему кузену – или какому-нибудь другому мужчине – до свадьбы.

Джессика наконец повернула голову. Лицо Шарля было таким же спокойным, как и его слова.

– И вас это совершенно не касается! – выпалила она, беспомощно глядя на расстояние, отделявшее диван от двери, и на кресло, надежно перекрывающее дорогу.

– Ох, маленькая девственница, я не осуждаю вас, – нежно выдохнул Шарль, ничуть не сомневаясь, что ее ответ означает признание. И это заставило Джессику потерять осторожность.

– А надо бы! – вырвалось у нее.

– Надо? – мягко переспросил Шарль.

– Да, надо! – возбужденно воскликнула Джессика. – Мне вообще не следовало выходить замуж за Жана! Я хотела жить с ним, но не как жена. – Пришедшая в ужас от сказанного, она уставилась на Шарля, не в силах поверить, что выдала себя. Но глаза деверя, к ее удивлению, остались такими же спокойными. – Вы… не сердитесь? – запинаясь, спросила она.

– Нет, – подтвердил он и спросил: – Вы не любили его?

– Конечно, любила! – горячо заявила Джессика. – После сестры Жан был моим лучшим другом.

– Вы любили его как друга, а не как мужа?

– Добро пожаловать в мои кошмарные сны! – махнув на все рукой, предложила она. Шарль вызывал в ней множество чувств, и некоторые из них были так сильны, что заставляли забыть стыд. Она любила его, этот мужчина смог перевернуть ее мир вверх тормашками…

– Так расскажите мне об этих снах, – предложил все так же спокойно Каран. – Когда они начались?

Не готовая к этому вопросу, Джесс уставилась на деверя. Даже с Лилиан не делилась она своими кошмарами, однако в словах Шарля звучал дьявольский соблазн.

– Жан стал мне чудесным товарищем. – Джессика едва сознавала, что говорит. – Я никогда не видела в нем угрозы для своей невинности. – Казалось, она не может остановиться. – Похоже, этот юноша был еще более застенчив, чем я.

– Вы поняли стеснительность Жана, заговорили с ним и помогли почувствовать себя в чужой стране более уверенно? – догадался Шарль, чем немало удивил ее: он как в воду глядел.

– Я… э-э… да, – призналась Джесс и сама не заметила, как продолжила: – А потом, хоть сейчас это кажется чистейшим безумием, мы ухитрились пожениться без… э-э… не испытывая друг к другу страсти.

– И помолвка ваша тоже прошла без проявлений сильных чувств, – как бы продолжил за нее Каран.

– Ну, помолвлены мы были всего месяц, а дел у нас оказалось множество – хлопоты с квартирой и все остальное… – Она спохватилась. – Зачем я вам все это рассказываю?

Шарль смотрел на нее совершенно спокойно.

– Затем, что это очень важно, – заявил он. И Джесс поверила, что он прав. Итак, не чувствуя в Жане угрозы, вы вышли за него замуж, ожидая брака без страсти, и…

– Я не слишком задумывалась над этим. Говорю вам, мы стали друзьями! У нас была общая любовь к лошадям, ни о чем остальном я просто не думала. – У Джесс вырвался тяжелый вздох. – А должна была, – уныло добавила она.

– Вы не думали о физической стороне брака?

– Мы никогда не обсуждали эту тему, – ответила Джессика, и голос ее дрогнул при воспоминании о том, что из этого вышло. – Наверное, я рассчитывала, раз мы с Жаном друзья, и все… все устроится само собой… – Она снова умолкла.

– Не теряйте времени, малышка, – подбодрил Шарль.

– А больше не о чем говорить, – чуть ли не шепотом отозвалась Джесс. – После свадебной церемонии мы с Жаном поехали к его родителям… и с того дня моя жизнь превратилась в сплошной кошмар. – Голос ее увял, и комнату снова заполнила тишина. Наконец Каран сделал какое-то движение. Джессика решила, что Шарль хочет подойти к ней… но в последний момент он почему-то передумал. Однако от мысли узнать еще кое-что деверь не отказался. Когда Шарль заговорил, в его голосе звучала глубокая искренность.

– Дорогая моя, пожалуйста, поверьте, я прошу вас подробнее рассказать о ваших кошмарах не ради любопытства. Мне очень нужно это знать.

– Вовсе не нужно! – отрезала Джессика, снова начиная сердиться. Он что, крови ее хочет? Пожалуйста! – Мы поженились, и Жан превратился в незнакомца. Как вам это нравится? – бросила она. – Я знала его тихим, застенчивым, мягким человеком, а в ту ночь он превратился в чужака. Агрессивного чужака. Рвавшего на мне одежду! – Она схватилась за голову. – Валившего меня на кровать. Агрессивного, жестокого… Я пришла в ужас!

– Ох… – Через мгновение Шарль оказался уже на диване и обнял Джессику за плечи.

– Нет! – бросила злая, возбужденная Джесс, не отдававшая себе отчета, в чем она успела признаться, а что оставила про себя, и оттолкнула его. – Хотите знать окончание моего кошмара? Рассказать вам о нескольких месяцах мучений, после которых я почувствовала себя неполноценной и поняла, что моя фригидность заставила человека на другой день после свадьбы поскакать в лес и разбиться насмерть?

– Моя…

– Нет! – яростно крикнула Джессика. Все это слишком долго накапливалось у нее внутри. Он хотел слышать – пусть слушает. Может, и ей заодно полегчает. – Рассказать вам, как Жан в первую брачную ночь спал в гардеробной, а я в постели, безумно довольная, что сохранила целомудрие, и спрашивала себя, какого черта мне пришло в голову выйти замуж?

– Вы… – начал было Каран.

Но Джессика не дала Шарлю и рта раскрыть.

– В ту ночь, а потом в каждую следующую – особенно в первые месяцы – я просыпалась в холодном поту и думала об одном и том же: зачем я вышла за Жана. Желание жить с любимым другом больше не казалось мне уважительной причиной. И вот что я надумала. То, что Жан был нежным, добрым и мягким человеком, не имело никакого отношения к нашему браку. За неуклюжим оправданием совместной жизни с хорошим другом скрывалось мое желание покинуть дом. Там еще оставалась сестра, но я чувствовала, что она живет в отчем доме только из-за меня. Я вишу камнем у нее на шее, и стоит мне уйти, как Лилиан тут же начнет собирать вещи. Поэтому я выбрала Жана прикрытием своего бегства… чтобы попасть из огня в полымя.

– И вы держали все эти ужасные мысли при себе?

– А кому я могла рассказать о них? – вызывающе спросила Джессика.

– Может, сестре? – предположил Шарль.

– Неужели вы не понимаете моих чувств? – Голос Джесс дрожал от возбуждения. – Попробуйте представить, как тяжело узнать о себе, что ты равнодушная, фригидная, холодная рыба, не знающая, что такое страсть. Той, первой ночью моего замужества я превратилась в глыбу льда! Как, по-вашему, я могла чувствовать себя после того, как отвергла своего мужа и тем самым довела его до смерти? Как я могла признаться Лилиан хотя бы в части этих грехов? – выпалила она. – Я знаю сестру, потому что мы близнецы. Она бы обязательно придумала мне оправдания. А я не хотела их. Я мучилась, и поделом. Если бы не я, Жан был бы жив. О, как я была несправедлива к нему! – отчаянно выкрикнула Джессика. Она опомнилась только тогда, когда Каран крепко сжал ее руки.

– Тсс… – попытался успокоить ее Шарль. – Ох, Джессика, это настоящий ад, – бормотал он, снова стискивая ее ладони, словно пытался обратить на себя внимание. Когда она подняла на Шарля большие карие глаза, полные стыда и боли, Каран продолжил: – Джесс, милая, выслушайте меня. – Джессика, внезапно ощутив себя совершенно измученной, просто сидела и смотрела на деверя. Осознав ее закомплексованность, Шарль непререкаемым тоном заявил: – Это не вы были несправедливы к Жану, а Жан несправедлив к вам.

Что за чушь? Джессика не верила собственным ушам.

– Это неправда! – резко возразила она.

Но Шарль не смутился, не опустил серых глаз, а весьма хладнокровно произнес:

– Было множество вещей, о которых Жан не говорил вам. Надеюсь, вы согласны?

– Я не знала, что он… богат, если вы это имеете в виду, – враждебно ответила Джессика. Она начинала успокаиваться после пережитого взрыва эмоций, хотя внутри все еще дрожало от нервного возбуждения. – Пожалуйста, отпустите мои руки, – добавила Джесс. Теперь ей вовсе не нравился этот настырный, заносчивый и дотошный субъект.

– И о его собственности, часть которой он завешал вам, вы тоже не знали, – напомнил Шарль, выпуская ее руки.

– А у Жана была собственность? – удивленно спросила Джесс, сразу невольно подтвердив правоту Шарля.

– Вы не знали и о том несчастном случае с Жаном, – не отвечая на вопрос, продолжал перечислять Каран.

– Нет, пока вы не рассказали мне, – согласилась Джессика, не подозревая, чем это кончится. Вот тут-то, не спуская с Джессики пристальных серых глаз, Шарль и объяснил, в чем главном был Жан несправедлив к своей жене.

– Если вы не знали о несчастном случае, то Жан не мог сказать вам, чем этот несчастный случай закончился, – сказал Шарль. – Я думаю, лучше называть вещи своими именами. Вы и представления не имели, что несчастный случай сделал Жана… импотентом.

– Импотентом! – воскликнула Джессика, и густой румянец окрасил ее щеки.

– Боюсь, это так, – подтвердил Каран, нежно проводя тыльной стороной ладони по ее пылающей щеке. Джессика в бешенстве отшатнулась.

– Я не верю! Как?.. – Впрочем, какая разница? Она ведь не хочет, чтобы Шарль начал вдаваться в детали их недолгой супружеской жизни. – Я не могу в это поверить, – все же заявила она. – В ту ночь – ночь нашей свадьбы – он набросился на меня как сумасшедший!

– Моя бедная девочка, если бы вы лучше знали мужчин, то могли бы… – Шарль осекся, но все же продолжил объяснение: – Из сказанного вами ясно, что мой кузен понимал – от него ждут исполнения супружеских обязанностей, и заставил себя наброситься на вас, надеясь, что агрессия поможет ему преодолеть импотенцию.

– Нет! – еле слышно выдохнула Джесс. – Я… – Она до сих пор не могла поверить услышанному. Все сказанное Шарлем вихрем кружилось в голове. Но вдруг она кое-что вспомнила… и тут же поняла, что деверь сказал ей неправду.

– Вы однажды спросили, не беременна ли я! – вызывающе бросила Джесс, уличая Шарля во лжи. Значит, Жан не был импотентом! Увы, у Карана оказался готов ответ и на это заявление.

– Вскоре после несчастного случая, еще лежа в больнице, Жан рассказал мне, как жеребец чуть не убил его. Когда я познакомился с вами и Жан сообщил, что вы поженились, я мог только предполагать, что хирурги, которые чинили его, ошиблись в диагнозе. Простите меня, моя дорогая… Когда вы поженились, Жану было двадцать пять лет… Несмотря на всю свою замкнутость, он имел пару романов. А вы, моя маленькая – такая красивая, такая застенчивая, – очень желанная женщина…

Когда Шарль назвал ее красивой, сердце Джессики дрогнуло. Ладно, пусть считает ее красивой, но она не хочет, чтобы ее называли желанной…

– Не понимаю, при чем здесь моя внешность, – резко возразила Джессика, сама сознавая, что говорит чересчур воинственным тоном.

– Вы прелестны, но слишком далеки от жизни, – пробормотал Шарль. – Я не знал, ошиблись медики или нет, но, когда я увидел вас, понял: если какая-нибудь женщина может снова сделать Жана мужчиной, то это именно вы. Но только что вы подтвердили, что это вам не удалось, и я сделал вывод, что хирурги, которые сшили моего брата из кусочков, оказались правы – Жан остался импотентом.

– Вы… Он… Ох, Жан, бедный Жан, – застонала Джессика. Так вот почему в ту ночь муж заставил ее визжать от страха!

– Бедная Джессика, – нежно поправил Шарль. – Вы прошли через все…

– Его родители знали об этом диагнозе? – перебила она, вспоминая, как на следующее утро после свадьбы они с Жаном, стараясь не смотреть друг на друга, спустились по лестнице. – О Жане…

Шарль покачал головой.

– Он не мог рассказать об этом ни отцу, ни матери. Я был ему больше чем старшим братом, поэтому он и признался мне. Как вдова Жана, будьте добры познакомиться с медицинским заключением, оно подтвердит мою правоту.

Джессика прерывисто вздохнула и поняла, что верит этому спокойному сероглазому мужчине.

– Нет, я верю, – тихо сказала Джессика, а затем, мечтая поскорее оказаться в одиночестве и разобраться в безнадёжно перепутавшихся мыслях, спросила: – Вы хотите, чтобы я вернулась в Англию? – Джесс почему-то казалось, что теперь, после выяснения всех обстоятельств их брака, она не имеет права считать себя членом семьи Жана.

Когда на доныне серьезном лице Шарля появилась слабая улыбка, она почувствовала облегчение. Это было знаком, что ее отсюда не выставят – по крайней мере, до утра. Однако чувство облегчения оказалось кратковременным: потрясенная Джессика едва не задохнулась, когда Шарль любезно ответил:

– О нет, дорогая, я хочу, чтобы вы остались во Франции… и вышли за меня замуж.

Джессика с немым изумлением воззрилась на Карана.

– Разве вы не вникли в то, что я рассказала? – наконец воскликнула она.

– Я слышал каждое слово, – хладнокровно ответил Шарль.

– Тогда вы понимаете, я не могу выйти за вас! – закричала она, в панике вскакивая на ноги. – Я не могу стать женой никому! Не только Жан был… Я тоже!

Шарль поднялся следом за ней, и безумно перепугавшаяся Джессика увидела, что взгляд серых глаз остался таким же решительным. Несмотря на то, что она уже дважды сказала «нет» на его предложение, Шарль протянул руку, бережно погладил Джессику по щеке и тихо сказал:

– Я буду ждать.

Восприняв эту фразу как угрозу, Джессика наконец убежала. На этот раз Шарль не стал ее удерживать.

Не сразу после того как она оказалась в своей комнате, Джессика вновь обрела способность связно мыслить. И когда ошеломленная Джесс перестала нервно мерить шагами комнату и села на край кровати, подробности разговора с Шарлем вновь всплыли в разгоряченном мозгу.

Да, упорства Шарлю не занимать… Только закончившаяся беседа состоялась лишь благодаря тому, что он просто решил выяснить, почему в ответ на его громогласное «я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж!» Джессика ответила испуганным «нет!».

Нужно как можно быстрее уехать, теперь Джесс была уверена в этом. Но уезжать не хотелось. Очень не хотелось. Она любила этого человека, и мысль никогда не увидеться с Шарлем казалась поистине ужасной. Но и остаться здесь, когда Шарль спокойно заявил «я буду ждать», Джессика тоже не могла.

Когда она надела пижаму и легла в постель, сумятица в ее голове усилилась. Она всегда радовалась одиночеству, но теперь жизнь без Шарля казалась невыносимой. Она хотела остаться, ох как хотела…

Пытаясь не думать о расставании с любимым, Джесс решила проанализировать сказанное им о Жане. Постепенно она начала верить, что не имела отношения к смерти мужа, и впервые за год почувствовала что-то вроде успокоения совести.

Теперь Джессика понимала – глубокий шок и плохое знание французского помешали ей обратить внимание на слова, из которых явствовало, что Жан не просто упал с Бешеного из-за невнимательности, как она считала, но разбился, когда эта злобная тварь ударила его о дерево.

Жан, бедный Жан, как мало он ей рассказал о себе… Наверное, если бы она любила его больше, то сумела бы расспросить как следует. Может, он поведал бы о своем здоровье и даже о несчастном случае. Ох, если бы Жан это сделал! Они подходили друг другу больше, чем он думал. Он импотент, а она неспособна отдаться мужчине!

Первое, о чем подумала Джессика утром, – о предложении Шарля. И хотя в ушах все еще звучало его твердое «я буду ждать», она почувствовала себя спокойнее, чем накануне. Шарль не может заставить ее выйти за него замуж. И никто не сможет.

Джессика приняла душ, оделась и направилась в гостиную, от души надеясь, что Шарль выбросит из головы мысль о женитьбе. Может, уже выбросил. Но как только она спустилась на первый этаж, Шарль вышел из своего кабинета и как ни в чем не бывало двинулся ей навстречу.

– Доброе утро, Джесс, – радостно поздоровался он, всмотрелся в ее лицо, склонил голову и – к великому изумлению Джессики, ожидавшей привычных поцелуев в обе щеки, – нежно поцеловал ее в губы.

Чувство было таким, словно ее пронзил электрический ток. Джессика, открыв рот, смотрела на Шарля. Сердце билось как барабан, губы горели, а он просто положил руку ей на плечи и повернул в сторону столовой.

– Вы, наверное, так же голодны, как и я, – непринужденно заметил Каран, намекая, что вчера вечером они оба толком и не притронулись к обеду.

Джесс попыталась уклониться от объятий, причем сделала это достаточно сдержанно, чтобы Шарль не догадался о ее маневре, однако его рука сразу же оказалась на прежнем месте. Неужели Шарль решил сменить тактику? Похоже, и приветственный поцелуй не был случайным. Каран же заявил, что хочет жениться на ней. Значит, и короткое прикосновение губ, и рука на плечах были попыткой сломить ее сопротивление.