Текст книги "Колыбель луны (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Annotation

Кто преступник, задумавший развязать войну между миром людей и Дарк Территори? Герои Андерворлда Кирито и Асуна выводят врага на чистую воду! Горного гоблина Мялу подозревают в убийстве уборщика Ядзена, но этого просто не могло случиться в Андерворлде, жители которого связаны Кодексом Запретов и правом сильного. Пытаясь разобраться в случившемся, Кирито обратился за помощью к главнокомандующему армией мира тьмы Искану, однако предполагаемый преступник, загадочный мужчина в чёрной накидке, ушёл у них из-под носа. Когда расследование заходит в тупик, Асуна приходит в трактир, где произошло убийство, и заклинание взгляда в прошлое показывает ей невероятные вещи… Тем временем над рыцарями-ученицами Ронье и Тизе сгущаются тучи! Окончание цикла «Лунная колыбель»!

Рэки Кавахара

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Послесловие

Об издании

notes

1

2

3

Рэки Кавахара

Sword Art Online. Том 20. Колыбель луны

Белоснежная лилия и расправивший крылья сокол.

Чёрный гобелен с гербом Северной Империи Нолангарт горел алым пламенем.

Огонь уже перекинулся на роскошный ковёр тронного зала. Вдалеке несмолкаемо звенели клинки и кричали солдаты.

Ронье и Тизе стояли с обнажёнными клинками в двадцати мерах от удивительно высокого золотого трона, обтянутого чёрной кожей. На нём, закинув ногу на ногу и подперев рукой подбородок, сидел человек. Казалось, его совершенно не беспокоит пламя, постепенно охватывающее зал.

– Я полагал, что первыми ко мне придут рыцари единства, – проговорил он, почёсывая серую щетину на точёном подбородке. – Но чтобы две девушки, причём даже не из стражи? Вы ученицы академии мечников?

Они могли не отвечать на эти полные спеси вопросы, заданные надменным тоном, однако Ронье пересилила себя и звонко прокричала:

– Ронье Арабель, младший кадет Академии мечников Северной Центории!

– Тизе Штринен, тоже младший кадет! – срывающимся голосом представилась стоявшая рядом Тизе.

– О? Неужели этот болван настолько расслабился, что не смог победить пару цыплят, только-только взявших в руки настоящие мечи?

Взгляд мужчины скользнул вправо.

На ковре, раскинув руки-ноги, лежал великан в чёрных доспехах, инкрустированных серебром. На нагруднике красовался герб гвардии Северной Империи. Великан был жив, но вряд ли смог бы подняться после того, как Тизе и Ронье одновременно обрушили на него приёмы-комбинации.

Битва между великаном – он представился капитаном личной гвардии императора – и девушками разразилась в тронном зале и продлилась двадцать с лишним минут. Победу им принесло только то, что они сражались вдвоём и не ограничивали себя традиционными стилями фехтования. Пожар в тронном зале – как раз последствия теплородных заклинаний, которые отчаянно разбрасывала Ронье.

Капитан гвардии оказался опасным, но при этом честным противником. Поэтому Ронье ощутила, что внутри неё поднимается ярость, когда император оскорбил своего верного слугу.

Девушки не получили серьёзных ран, но их руки ныли после парирования сильных атак, а многочисленные порезы и синяки постоянно напоминали о себе. Тем не менее Ронье забыла о боли и страхе и воскликнула:

– Всё кончено! Немедленно сдавайтесь и отзовите гвардию!

– Скоро здесь будут рыцари единства и армия защитников! – звонко поддержала Тизе. – Вам некуда бежать!

На самом деле эти слова должен был произнести рыцарь единства Дюсольберт Синтесис Севен, возглавлявший нападение на императорский дворец Северной Центории. Собственно, сначала Ронье и Тизе были всего лишь частью личного отряда.

Однако в коридоре, ведущем в тронный зал, Дюсольберту доложили, что отряду, отправленному на штурм западных ворот, не хватает людей, поэтому он немедленно поспешил на помощь, приказав остальным продолжать без него. По пути прочие солдаты отвлекались на битвы с гвардейцами, приказывая девушкам продвигаться дальше. В конце концов до тронного зала они добежали вдвоём.

Они торопились не без причины.

Эта война, которую в будущем назовут Восстанием четырёх императоров, началась с того, что все четыре императора мира людей единым указом объявили созданный месяц назад Совет мира людей сборищем мятежников, пытающихся захватить власть над Церковью Аксиом. Гвардии было приказано немедленно начать штурм Центрального собора.

Однако солдаты и рыцари имперской гвардии – не злодеи-захватчики из другого мира, а жители Центории, в отличие от напавших в Войне двух миров красных рыцарей. Поэтому Кирито, занявший должность Верховного мечника Совета, решил, что среди врагов должно быть как можно меньше жертв.

Если бы рыцари единства и заклинатели держали оборону в Центральном соборе, а разместившиеся в Центории защитники мира людей напали на гвардейцев со спины, то без труда истребили бы всех врагов.

Но Кирито не пошёл на это, а отправил почти всех рыцарей единства помогать защитникам штурмовать императорские замки. Единственный способ обойтись в этой войне малыми жертвами взять всех императоров живьём и принудить их отозвать указ. Вот почему товарищи по отряду отвлекли на себя внимание основной части гвардии, а Ронье и Тизе досталась ответственная задача – захватить тронный зал.

Кирито при поддержке Второй мечницы Асуны, нескольких младших рыцарей, солдат и заклинателей тем временем держал оборону в соборе, но даже сильнейшему мечнику мира людей наверняка нелегко защищать ворота со всех сторон от натиска гвардейцев.

Вот почему так важно как можно скорее отменить указ и остановить войну в Северной Центории.

Именно эта решимость помогла девушкам отважно бросить вызов сидящему на троне человеку, известному как император Нолангарта Кругер Нолангарт VI, остававшемуся холодным и неподвижным.

– Пара безвестных дочерей младших аристократов не только отказываются поклониться мне, но и угрожают клинками? Разве после этого можно сомневаться в том, что Совет мира людей – сборище проходимцев, угрожающих порядку и спокойствию мира людей? – ровно вопросил император, взял хрустальный кубок с круглого столика возле трона и пригубил из него тёмно-пурпурной жидкости.

Виноград для императорского вина выращивают на личных угодьях императорской семьи и старших аристократов – на самых благословенных Солус и Террарией землях мира людей. Отец Ронье как-то сказал, что одна бутылка этого напитка стоит больше месячного жалования младшего аристократа. И добавил, что, если бы те виноградники превратились в пшеничные поля, урожая с них хватило бы всей Северной Центории.

Власть, допускающая такую роскошь, не может быть справедливой.

– Что старшие аристократы сделали для мира людей?! – выпалила Ронье, направляя остриё клинка в лицо императору. – В Войне двух миров его жителей защищали только простолюдины и младшие аристократы!

– Да! А старшие аристократы дрожали от страха и не высовывались из своих особняков и угодий! – добавила Тизе, направив на императора указательный палец.

Уже за это её могли наказать судебным правом аристократии. И лишь сейчас, император негодующе сморщил свой орлиный нос.

– Иначе и быть не могло, – заявил он, вращая вино в кубке. – Долг солдат и младших аристократов – защищать меня ценой собственных жизней. Мой долг – вести народ Империи правильным путём. Да, долгое время в моей власти находились лишь земли Северной Империи, но, коли Церковь Аксиом пытаются присвоить какие-то непонятные личности, пользуясь долгим сном Её Величества Первосвященницы, я должен исправить это недоразумение. Совет мира людей должен собрать не какой-то безымянный мечник, а я, Кругер Нолангарт! – громогласно объявил император, залпом допил вино и швырнул кубок на пол.

Владыка Империи поднялся с трона, окружённый разлетевшимися осколками дорогого хрусталя, и взял в руку стоявший у трона меч.

Ронье никогда ещё не видела настолько богато отделанных алых ножен. Когда император достал из них блестящий, словно зеркало, клинок, со стороны приподнятого на три ступени трона повеяло таким холодом, что Ронье невольно отступила. Однако в следующий миг она собралась с силами и встала в стойку.

Хотя император и старшие аристократы не участвовали в войне, фехтовать они умели все. Конечно, среди них очень мало людей вроде позапрошлогоднего старшего курсанта Воло Ливантина, истязавшего себя ежедневными тренировками, однако Кирито рассказывал, что аристократы вовсю пользуются своим правом охотиться на животных в окрестностях столицы, чтобы поднимать себе уровень полномочий. Кроме того, все они – за исключением детей императоров – в обязательном порядке поступают в академию мечников, где им преподают основы фехтования.

Что же касается императоров, то их с малых лет обучают фехтованию лучшие наставники, к тому же у них имеется возможность охотиться даже на крупных зверей. И конечно же, богато украшенный императорский меч намного превосходил по уровню приоритета обычные армейские мечи в руках девушек.

За спиной раздавался звон мечей – защитники продолжали воевать с гвардией. Справа и слева на стенах догорали и падали на пол гобелены с имперскими гербами, Меч в руке императора сверкал алым, отражая языки пламени.

Ронье тоже была наследницей знатной семьи, пусть и невысокого ранга. С малых лет её учили чтить и уважать императорскую семью, и даже сейчас, бросая вызов императору, она не могла окончательно избавиться от своих привычек. Но теперь она знала, что в мире есть вещи поважнее слепой преданности.

Когда Кирито и Юджио были, как она, учениками в академии мечников, они бросили вызов Первосвященнице Администратор – полубогине, управлявшей миром людей.

Ронье должна была выстоять – ради Кирито, защищавшего Центральный собор, и ради новой эпохи, которая вот-вот настанет в мире людей.

– Если вы отказываетесь отозвать указ… нам придётся убить вас! – выкрикнула Ронье, поднимая меч к плечу.

Тизе тоже встала в одну из стоек для тайных приёмов айнкрадского стиля.

Улыбка пропала с лица императора Кругера. Он высоко занёс меч, вставая в величественную стойку высоконоркийского стиля.

В тот самый миг, когда огонь перекинулся на самый крупный гобелен, висевший прямо за троном, Ронье изо всех сил оттолкнулась от пола.

Но земля вдруг ушла из-под ног, превращаясь в огромную чёрную дыру. Ронье провалилась в неё, не в силах даже закричать, и…

Глава 1

– Фгх! – вырвалось у Ронье после удара по спине.

Её голова была обмотана какой-то тканью. Извиваясь в темноте, Ронье сдёрнула её и поняла, что находится у себя в спальне. Видимо, упала с кровати.

За окном было темно. Ронье выбралась из одеяла и залезла на кровать.

Февраль был на исходе, и если днём стояла тёплая погода, то к рассвету всё неизбежно подмерзало. Ронье закуталась в одеяло с мыслью о том, что неплохо бы и в Центральном соборе провести отопление, как в замке Обсидия в мире тьмы, и медленно выдохнула.

Ронье – насколько она сама знала – почти не ворочалась во сне и могла упасть с кровати только из-за воспоминаний о том дне. Как правило, она к моменту пробуждения уже начисто забывала, что ей снилось, но сегодняшний сон до сих пор не шёл из головы.

Окончание Войны двух миров и возвращение в столицу пришлись на середину ноября триста восьмидесятого года по календарю мира людей. В декабре был собран Совет мира людей, а в феврале триста восемьдесят первого года началось Восстание четырёх императоров. Таким образом, после битвы Ронье и Тизе против императора Северной Центории Кругера Нолангарта прошёл ровно год.

«Может, поэтому мне и приснился тот день? Кстати, почему люди вообще видят сны?» – раздумывала Ронье и ждала, пока фея сна вновь посетит её, но веки никак не хотели оставаться закрытыми. Ронье боролась с собой в течение примерно трёх минут, но тут за окном раздался тихий перезвон, говоривший о том, что уже пять часов утра.

Смирившись, девушка встала с кровати, накинула тёплый шерстяной халат и потянулась рукой к большой настольной лампе. Нащупав внутри внушительных размеров кран, повернула, и вода вытекла из стеклянной колбы в сосуд под ней. В колбе загорелся камень размером с яйцо, осветив комнату жёлтым светом.

Когда два дня назад они возвращались из мира тьмы, оказалось, что Кирито каким-то образом успел спрятать в багажном отсеке механодракона десять обсидианских каменных ламп. Ронье и Тизе получили по одной в качестве сувениров и сразу же начали ими пользоваться. Включаются они простым спуском воды, а выключаются переворотом, после которого вода втекает обратно в колбу. По простоте и удобству использования они могли посоперничать не только со старыми масляными лампами, но и со светородными лампами собора, потому что не требовали никаких элементов.

Разумеется, эти камни – известные в мире тьмы как люминиты – не горели вечно, одного камня хватало примерно на четверо суток постоянного свечения. Тот факт, что даже при усиленной экономий лампа протянет всего около месяца, расстраивал Ронье, но Кирито планировал в будущем организовать крупные поставки люминитов.

Поскольку эти камни начинают светиться, как только их вынимают из воды, перевозка их на большие расстояния составляла некоторую сложность, но, как только все вопросы с поставками будут улажены, в Центории ночью тоже станет светло, а в Обсидии полегчает беженцам, которым день ото дня становилось всё труднее найти себе работу.

Но, разумеется, одних камней мало, чтобы привести мир тьмы к процветанию. В основе бед Дарк Территори лежит катастрофическая нехватка еды, вызванная скудностью почвы и вечным полумраком, Кирито изо всех сил искал решение, но до сих пор ничего не придумал.

Самые большие надежды Верховный мечник возлагал на земли по ту сторону Границы мироздания, опоясывающей весь Андерворлд. Но с этим имелись свои сложности. Ни одному живому существу не под силу преодолеть эту стену, а сможет ли это сделать механодракон – пока неясно. И даже если они однажды покорят стену, что ждёт их на другой стороне – новые неизведанные земли или же безграничная пустота?

– И всё же… – прошептала Ронье, но не договорила и подошла к вешалке над комодом.

Сняв с неё длинный меч в чёрных кожаных ножнах, Ронье достала из выдвижного ящика деревянную шкатулку и подошла к столу.

Этот меч с чёрной рукоятью и серебристой гардой – подарок Второй мечницы Асуны, который она сделала Ронье всего пять дней назад. Тридцать девятый уровень приоритета – далеко не божественный артефакт, но более чем достаточно для рыцаря-ученика.

Ронье осторожно обнажила меч. Тот ярко сверкал в свете каменного фонаря, но на клинке отчётливо виднелась небольшая выщербина. Во время битвы на верхнем этаже замка Обсидия этой частью клинка Ронье отрубила левую руку человеку в чёрной накидке, похитителю Лизетты – дочери главнокомандующего Искана и посла Шеты.

За два дня в ножнах меч полностью восстановил Жизнь, но грязь и царапины исчезали только после чистки.

Ронье положила меч на стол и открыла шкатулку. Достав белый хлопковый платок, она тщательно протёрла клинок, гарду и ножны. Затем взяла отрез шкуры среброшёрстого оленя из Южной Империй, капнула на него полиролью и начала бережно натирать клинок.

Когда Кирито и Юджио учились в академии, они точно так же ухаживали за «Ночным небом» и «Голубой розой», коротая время за разговорами. Ронье нравилось смотреть, как работают наставники. Они с Тизе пробыли их пажами всего полтора месяца, но Ронье казалось, что это время было для неё самым весёлым и ярким за все семнадцать прожитых лет.

Не то чтобы ей не нравилась мирная жизнь в соборе, начавшаяся после окончания Войны двух миров и Восстания четырёх императоров. Конечно, ей приходилось в поте лица учиться фехтованию, заклинаниям и Инкарнации, но Ронье искренне хотела, чтобы эти дни продолжались вечно. Однако затем на лице Тизе или Кирито вновь мелькала тень, и Ронье невольно вспоминала, что с ними больше нет Юджио… и что он действительно играл в их жизни огромную роль.

Кирито и Юджио, Ронье и Тизе. Насколько драгоценным и незаменимым было время, которое они провели вчетвером, настолько же безвозвратно оно кануло в вечность.

Хотя…

Возможно, не только отсутствие Юджио мешало Ронье радоваться жизни.

Быть может, причина ещё и в постоянных напоминаниях о том, что первой любви Ронье, как и Тизе, не дано перерасти в нечто большее…

– А…

Рука вдруг соскользнула, и Ронье порезала подушечку большого пальца о лезвие. Она сразу же положила меч на стол и осмотрела палец. Боли почти не было, но капелька крови всё-таки появилась.

Ронье машинально подняла левую руку, чтобы создать светород, но передумала и опустила. Вместо этого она поднесла большой палец к губам и лизнула царапину. Кровь скоро остановится, но царапина останется с ней ещё какое-то время. Это будет её наказанием за то, что она отвлекалась на посторонние мысли во время полировки меча.

Напоследок Ронье тщательно вытерла отполированный меч мягкой тканью и вернула его в ножны.

Она должна и дальше работать над духовной связью с этим клинком, который на днях назвала «Лунной тенью», К тому времени, когда Ронье как следует освоит его, она наверняка научится бороться с безответными чувствами.

Ронье встала из-за стола и убрала на место меч и набор для ухода за ним. Затем бросила на кровать халат и скинула с себя ночную рубашку. Не удержавшись, она вздрогнула от холода и чихнула.

«Почему люди чихают? Потом спрошу у Кирито – и про сны тоже», – подумала Ронье, подбегая к шкафу, в котором хранилась её рыцарская форма.

Двадцать третье февраля триста восемьдесят второго года по календарю мира людей.

Начавшийся ещё до рассвета холодный дождь бесконечно стекал по большим окнам «Коридора небесного света» на пятидесятом этаже собора.

На самом деле этот «коридор» был грандиозным залом, в котором нашлось место даже для галереи с перилами под высоким потолком. Именно оттуда Ронье и Тизе сегодня наблюдали за заседанием Совета.

Зачем было подниматься под потолок, если они могли стоять возле круглого стола? Дело в том, что Фанацио оставила им малыша Берче, который вёл себя относительно спокойно только на высоте. Конечно, пятидесятый этаж сам по себе находился в двухстах мерах от земли, но годовалый ребёнок не мог почувствовать высоты, находясь по эту сторону каменных стен и толстых окон.

– Слушай, Ронье, ты же видела в Обсидии дочку госпожи Шеты, да? – прошептала Тизе, баюкая дремлющего Берче.

– Угу, даже милком кормила.

– О-о, везёт тебе. Ей же всего три месяца? Она, должно быть, такая миленькая…

– Ещё бы, у неё такие мягкие волосы и большие глаза…

– Ясно… – Тизе посмотрела в пустоту мечтательным взглядом. – Берче тоже милый, когда спит, но всё-таки мальчик – это мальчик, а девочка – это девочка. Надеюсь, госпожа Шета возьмёт дочку с собой в следующий раз…

«Скорее всего», – чуть было не ответила Ронье, но спохватилась.

Она до сих пор не сказала подруге о том, что Лизетта, дочь Шеты и Искана, полдня пробыла в плену. Кирито настоятельно просил никому не рассказывать до сегодняшнего совещания, но у Ронье и без этого за последние несколько дней появились новые вопросы и сомнения относительно случившегося.

Нетрудно понять, почему похититель выбрал Лизетту – во всём мире нет более подходящей заложницы, чтобы шантажировать Кирито. Вернее, есть Вторая мечница Асуна, но невозможно представить, что в Андерворлде кому-то под силу похитить её и удерживать в темнице.

Однако в остальном похищение вызывало множество вопросов.

Верхние этажи замка Обсидия находятся в пятистах мерах от земли – конечно, вершина Центрального собора расположена ещё выше, но это всё равно очень много. Однако ни это, ни многочисленная стража не остановили похитителя, который не только успешно проник в замок и похитил Лизетту, но и скрылся в тронном зале на пятидесятом этаже, попав туда через окно, которое не должно никому открываться. Когда благодаря смекалке Кирито удалось найти похитителя, а Ронье отрубила врагу левую руку, тот выпрыгнул из окна, но его тело так и не нашли.

Перед тем как открылось окно, Ронье своими глазами видела блеск алого камня на груди похитителя. Главнокомандующий Искан сказал, что точно такой же камень был в короне императора Вектора, погибшего в Войне двух миров.

Также Искан предположил, что похититель мог быть из гильдии убийц, но этой гильдии уже не существовало. Более того, для отвлечения внимания их враг использовал миньонов – искусственно созданных существ, которых могла произвести лишь потерявшая почти всю силу гильдия чёрных магов.

Что же происходит в мире тьмы? А в мире людей? Кто стоит за этим и что он собирается сделать?..

– Вот в целом всё, что произошло в замке Обсидия, – вдруг донёсся до Ронье голос читавшего доклад Кирито, выдёргивая её из раздумий.

– Что?.. – изумилась в следующий миг Тизе. – Неужели ты тоже в этом участвовала?!

Похоже, пока Ронье вспоминала произошедшее в замке, Кирито как раз рассказывал о случившемся Совету.

– Угу… – Ронье мельком взглянула, на подругу и втянула голову в плечи. – Но лично я ничего опасного не делала.

– Накинулась с мечом на того, кто украл младенца, – это, по-твоему, не опасно?! Эх ты… не зря говорят, что паж во всём берёт пример с наставника.

– Разве в академии такое говорили?..

Пока Ронье пыталась вспомнить, внизу продолжалось совещание.

– Верховный мечник, мне не хочется ставить вам в вину случившееся, но ведь я буквально на днях говорил вам, что для каждой работы есть своё Призвание!

Этот мощный и звонкий, словно тетива стального лука, голос принадлежал рыцарю единства Дюсольберту Синтесису Севену. Сейчас он был не в привычных красных доспехах, а в восточном халате – видимо, это его утренняя одежда, – но отчитывал Кирито, как всегда, строго:

– Несомненно, замок Обсидия охраняют множество стражников. Именно они должны были заниматься поимкой преступника! Верховный мечник, вы должны понимать, какой бардак начнётся, если с вами что-то случится, ведь мир людей, нет, весь Андерворлд держится именно на вас!

После Дюсольберта взяла слово Фанацио Синтесис Ту, второй командир рыцарей единства. Обычно она вела себя сдержанно, но сегодня заговорила серьёзным тоном:

– На этот раз даже я поддерживаю Дюсольберта. Молодой человек… вернее, Верховный мечник, надеюсь, ты скоро поймёшь, что прошли времена, когда ты должен был сражаться с врагами собственным клинком.

Ренли Синтесис Твенти Севен и сидевшие за столом главы отделов собора поддержали сказанное молчаливыми кивками. Заседание окончательно превратилось в прилюдный выговор. Сам Верховный мечник стоял с северной стороны стола с выражением смущения на лице и пытался оправдываться, но не очень уверенно:

– Ну-у, я, конечно, понимаю, что вы пытаетесь сказать… Но ведь Беркули в своё время тоже иногда в одиночку летал за Краевой хребет, чтобы сражаться с чёрными рыцарями, не так ли? Ни командиру рыцарей, ни Верховному мечнику нельзя безвылазно сидеть в безопасном месте – так всё доверие растеряешь…

«У Кирито постоянно так – он говорит правильные вещи, но таким тоном, что они звучат как детские отговорки», – подумала Ронье, глядя на происходящее внизу, и вдруг…

– Верховный мечник, между вами и командиром Беркули огромная разница!

Голос, раздавшийся в зале, разил не хуже остро наточенного клинка и принадлежал худощавому рыцарю, которого не было на прошлом заседании.

Он носил изящные доспехи цвета свежих луковых перьев, а его волосы редкого тёмно-зелёного цвета были такими длинными, что почти касались пола за спинкой стула. Тем не менее это был мужчина. За его спиной на полу стояло копьё – без какой-либо опоры! – с кожаным чехлом на наконечнике.

– Командир Беркули долгое время сражался ради защиты мира людей и Церкви Аксиом, потому что прислушивался к словам Её Величества Первосвященницы Администратор! – выпалил длинноволосый рыцарь, не сводя глаз с Кирито. – Но поскольку вам никто и ничего не приказывает… то вы должны себя сдерживать сами со всей строгостью!

Кирито слегка отшатнулся, не ожидая такого хлёсткого выпада.

– Н-но, по этой же логике я могу отдавать себе любые приказы… – попытался возразить он.

Рыцарь привстал, лязгнув доспехом, и собирался крикнуть ещё что-то, но вмешалась Фанацио, действующий командир рыцарей:

– Держи себя в руках, Нэги^[1].

– Я не Нэги! Меня зовут Нэргиус! – возмутился рыцарь, но, к удивлению Ронье, не стал спорить и сел на своё место.

Нэргиус Синтесис Сикстин – один из старейших и сильнейших рыцарей единства, защищавший Церковь Аксиом больше ста лет.

Если разобрать его имя по принятым в мире людей правилам, можно понять, что родители пожелали своему сыну благородства, отваги и проницательности. Однако с тех пор, как Ронье узнала историю его божественного артефакта – копья «Цветущая буря», – она начала воспринимать этого рыцаря совсем по-другому.

Далеко на границе Западной Империи Весдарат издревле выращивали овощ, известный как ликойский лук. Вдвое длиннее, втрое толще, вчетверо слаще – так описывают его купцы, несомненно немного приукрашивая.

Как бы там ни было, однажды один из крестьян той деревни увидел, что в углу его поля растёт на редкость огромный ликойский лук. Он несказанно обрадовался и с тех пор каждый день тщательно ухаживал за луком, чтобы тот рос и дальше. Растение и правда тянулось всё выше. Сначала на мер, потом на два мера…

В конце концов слухи о луке-великане начали привлекать даже людей из окрестных городов. Охваченный жадностью, крестьянин решил никогда не срывать этот лук и придумал брать с зевак деньги, сказав им, что приношения луку исполняют желания. Со временем лук достиг четырёх меров в высоту и пятидесяти санов в толщину. Белоснежные корни обрели серебристый металлический блеск, а перья день ото дня светились всё ярче.

Спустя несколько месяцев крестьянин заметил, что с его полем что-то произошло. Сколько бы он ни сеял новые луковицы ликойского лука, они не прорастали. Необъяснимое бесплодие постепенно перекинулось на соседние поля, и вскоре по деревне поползли слухи о том, что причина бедствия – драгоценный лук алчного крестьянина.

В конце концов старейшина решил, что крестьянин должен уничтожить лук-переросток, который к тому времени достиг уже семи меров в высоту. Сначала крестьянин попытался выдернуть лук с помощью быка, но растение даже не дрогнуло, затем попробовал срубить топором, но тот не оставил и царапины. Оставалось лишь выкопать лук целиком, но, как только крестьянин принялся за работу, в небе собрались тучи и началась небывалая буря. Ветер и дождь бушевали целые сутки и превратили поле в огромное болото, посреди которого ярко блестел огромный ликойский лук…

По легенде, Первосвященница Администратор превратила этот лук в копьё, назвала «Цветущей бурей» и даровала Нэргиусу. Безусловно, по своему уровню приоритета это оружие было достойно называться божественным артефактом, но обладало к тому же крайне необычными свойствами – например, способностью стоять на полу без какой-либо опоры, причём под любым углом.

Таким же непреклонным был и владелец копья. Несомненно, Нэргиус – безупречный рыцарь единства, долгие годы защищавший Церковь Аксиом, но Ронье он не слишком-то нравился. Причина в том, что после победы над Первосвященницей Администратор он громче всех заявлял о том, что впавший в кому Кирито должен быть казнён как мятежник.

Предыдущий командир рыцарей Беркули смог переубедить сторонников кары, поэтому юноша избежал наказания, но Ронье слышала, что Алисе всё равно пришлось вывезти Кирито из Центории. Кроме того, Нэргиус и его сторонники не участвовали в Войне двух миров и до последнего продолжали защищать Краевой хребет, так что и в этом отношении их с Ронье ничего не роднило.

Нэргиус взял стоявшую перед ним чашку чая и залпом осушил её, видимо пытаясь успокоиться. Когда обстановка немного разрядилась, вновь раздался новый голос, на этот раз расслабленный:

– Ну-у, тут ведь дело какое, мастер Кирито. Очень обидно, что вы пытаетесь за всё браться самостоятельно – такое чувство, что вы нам не доверяете. Да ведь, Нэгио?

– Я не говорил, что мне обидно! – проворчал Нэргиус, косясь на своего соседа и не выпуская из рук чашку.

Он не стал жаловаться на то, что его имя опять исковеркали. Вряд ли ему это понравилось – скорее, он просто смирился.

Нэгио его называл другой рыцарь, ровесник Нэргиуса (по крайней мере внешне), но чуточку выше и мускулистее и с короткими, всего два-три сана, волосами. Он носил синие с лёгким сиреневым оттенком доспехи и традиционный меч, который, конечно же, не стоял на полу, а свисал с левого бедра.

Энтокия Синтесис Эйтин. Тоже ветеран, тоже старший рыцарь, тоже не участвовал в Войне двух миров. Как и Нэргиус, он долгое время не появлялся на заседаниях Совета, потому что вместе со своим соседом находился на задании в Южной Империи. Им было поручено разобраться, возможно ли снова открыть давным-давно заваленный проход сквозь Краевой хребет.

После слов Энтокии Кирито – казавшийся сейчас даже младше Ренли – почесал голову и ответил:

– Гм… Уважаемые Нэргиус и Энтокия, я вас прекрасно понимаю, но всё-таки сидеть безвылазно в башне и отдавать приказы – не моё. И кстати, я вовсе не пытаюсь делать всё в одиночку, иначе бы я не отправил вас в Южную Империю с таким важным заданием…

– Вот! Вот об этом я и говорю! – вдруг выпалил Энтокия, и Кирито вздрогнул от неожиданности.

– O-o чём именно?

– Хватит уже называть нас полными именами, да ещё и «уважаемыми»! Меня зови Энки, Нэгио зови Нэгио, так мы в два счёта подруж…

– Ну уж нет! За себя можешь просить, а меня в это не втягивай! – закричал Нэргиус, не на шутку всполошившись.

Рядом с Ронье хихикнула Тизе. Девушка тут же приняла виноватый вид, но даже старшие рыцари единства не расслышали, что происходит на галерее высоко над ними.

– Они не такие уж плохие люди… наверное, – прошептала Тизе.

Ронье коротко кивнула и ответила:

– Госпожа Фанацио как-то говорила мне, что рыцари научились доверять Кирито, потому что сражались против него. Уверена, господин Дюсольберт… и госпожа Алиса тоже так считают. Но пока Кирито и Юджио штурмовали собор, господин Нэргиус и господин Энтокия патрулировали Краевой хребет…

– Ясно… Но почему тогда господин Энтокия называет Кирито мастером?

– Не знаю…

Пока девушки ломали головы, Дюсольберт за столом хлопнул в ладоши и вернулся к повестке дня:

– Если хотите наладить отношения с Верховным мечником, занимайтесь этим после совещания. У нас есть вопросы, требующие срочного обсуждения.

Нэргиус кивнул и выпрямил спину, а Энтокия пожал плечами, показывая, что не возражает.

– Что же… – продолжил Дюсольберт. – Как следует из слов Верховного мечника, некие силы действительно хотят развязать ещё одну войну между мирами людей и тьмы. Если бы у того мужчины в чёрном получилось добиться публичной казни Верховного мечника в Обсидии, вся торговля между мирами однозначно бы остановилась… и я не удивлюсь, если бы мы вернулись к прежнему противостоянию.