Текст книги "Чужой для всех. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Rein Oberst

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Берлин. Принц-Альбрехтштрасе. Шестое управление РСХА «SD-Ausland». 24 августа 1944 год.

Начальник 6 Управления РСХА «SD-Ausland» (внешняя разведка) бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг внимательно слушал утрешний доклад доктора Мартина Зандбергера. Тот, будучи начальником одного из его главных отделов, а именно 6 «А», по его поручению составил этот аналитический доклад. В него входили последние донесения и информации их заграничных разведывательных служб.

Слушая доклад, разглядывая потную лысеющую физиономию штандартеннфюрера СС, он на какое-то время впал в раздумье. Он вдруг осознал, что недостаточно силен для решительных действий по спасению Германии. Все его попытки, как-то договориться с Западом, не увенчались успехом. Такая самооценка его пугала, но одновременно и озадачивала, давала импульс в поиске новых решений.

Призрак приближающейся катастрофы все отчетливее вставал перед нацией. Армии Вермахта в результате летнего наступления советских войск оттеснены к границам Восточной Пруссии и к Висле. На Западе высадились союзники, и подошли к германской границе. Надо было предпринимать срочные меры.

Рейхсфюрер СС Гиммлер, хоть и поддерживал его в поисках компромиссного мира с Западом, но по-прежнему оставался верным приверженцем Гитлера. Настолько была велика сила внушения фюрера на него, настолько был он очарован им. Подумав о рейхсфюрере, он вдруг вспомнил первый разговор с ним по вопросу компромиссного мира и выхода Германии из войны. Это был трудный разговор, разговор на грани самоубийства. Он состоялся в августе 1942 года. Его тогда вызвал Гиммлер в свою штаб-квартиру, которая располагалась в офицерской школе в Житомире. Пролетая над огромными территориями России, он впервые понял, с какими трудностями пришлось столкнуться пехотинцам, чтобы овладеть этими пространствами. Сколько крови было пролито с обеих сторон.

Рейхсфюрер готовился к встрече с вождем и его заинтересовал вопрос китайско-японских переговоров по подготовке компромиссного мира. Эту тему он раскрыл ему основательно и понятно. Беседа была долгой, но она не была утомительной, да же иногда принимала характер беззаботного трепа. И вот на ней он, Шелленберг, вдруг перешел к неожиданному для Гиммлера вопросу. Да, он хорошо помнит, как тогда произнес. Он сказал:

– Осмелюсь спросить рейхсфюрер: в каком ящике вашего письменного стола прячете вы вариант решений относительно конца войны?»

Его вопрос ошеломил Гиммлера. Из-за сверкающих стекол пенсне на него уставились глаза полные гнева и удивления. Лишь после томительного молчания он обрел дар речи: – Вы что, с ума сошли? Вы не в себе? Как вы вообще осмелились разговаривать со мной в таком тоне? – стал возмущаться он, чуть не брызгая слюной ему в лицо.

Но он, Шелленберг, сумел убедить рейхсфюрера прислушаться к его доводам и дать свое согласие на вступление во внешнеполитическую игру.

– «Я одобряю ваш план, – сказал тогда рейхсфюрер в заключение, – но с тем условием, что в случае если вы в ходе ваших приготовлений совершите серьезную ошибку, я моментально откажусь от вас».

Эта была его первая важная победа на пути подготовки переговоров между Западом и Германией. Поддержка второго лица Рейха дала ему возможность безбоязненно приступить к делу. Попытаться вывести Германию из тупика войны на два фронта. Но события развивались не так как хотелось. Но он проявлял настойчивость и шел до конца. Он не отпускал из вида такого протеже как Гиммлер. Буквально в июне 1944 года он вновь напомнил ему о том, что в силу развития событий Германии придется заплатить гораздо большую цену, если они еще хотят договориться с западными державами о компромиссе, хотя бы на основе видоизмененной «Безоговорочной капитуляции». И тогда он предложил рейхсфюреру сделать что-то для евреев, заключенных в немецких концентрационных лагерях.

Даже пошел дальше. Через своего сотрудника в Швеции доктора Лангдена он начал зондировать почву, чтобы свести с Гиммлером президента еврейского союза доктора Жана мари Мюзи, чтобы подтолкнуть этот процесс. Но после длительной подготовки, буквально несколько дней назад, над ним нависла угроза от Мюллера, этого ненавистника интеллигенции, который стремится при всяком удобном случае лягнуть его исподтишка. Его отдел перехватил радиопередачу, в которой говорилось об этих шагах, упоминалась фамилия Керстена и то обстоятельство, что в этом деле участвует шеф иностранной разведки. Мюллер и Кальтенбруннер начали свое расследование. Если дело дойдет до фюрера, то можно ставить на себе крест. Но здесь он попытается выпутаться через Керстена – личного врача Гиммлера, который имеет на рейхсфюрера первостепенное влияние. И наверняка он выпутается. – Шелленберг усмехнулся. – Начальник РСХА, а тем более Мюллер, не пойдут против Гимлмлера, кишка тонка.

Нет, эту проблему он закроет. Конечно, освобождение евреев – это важно. Это хорошая карта в переговорах. Но этого явно недостаточно, чтобы сейчас заставить Запад пойти на компромиссные решения, удовлетворяющие обе стороны. Нужны более радикальные шаги в политике или военной области. Но их нет, и они не предвидятся. Гиммлера не подвинешь на более решительные шаги. А времени с каждым днем становиться меньше. Катастрофа приближается.

– Что же делать? – задал себе мысленный вопрос Шелленберг и заерзал в кресле не найдя на него ответа. Он вновь обратил внимание на Зандбергера, который педантично, монотонно докладывал ему сводки разведслужб. – Ничего нового, – подумал начальник внешней разведки, прислушавшись к нему. – Все что озвучил штандартеннфюрер он либо читал, либо слышал, либо давно знает. Ни одной свежей мысли для его пытливой авантюристичной натуры.

Прослушиваемый доклад расстраивал Шелленберга, подчеркивал тщетность его стараний. Генерал мимолетно взглянул на свой перстень печатку с голубым камнем, надетым на указательный палец левой руки. Под ним находился цианистый калий.

– Нет, нет, об этом думать рано, – вздрогнул нервно он. Чтобы быстрее уйти от наваждения, отвлечься от плохих мыслей он поднялся с кресла и подошел к окну, выходящему на проспект.

Было прекрасное солнечное утро. Берлин не бомбили. Проехала молочная машина. Прошелся, маршируя отряд «гитлерюгенд», по-прежнему одетый в коричневые рубашки, в сопровождении строгого офицера воспитателя. Вроде все, как и раньше. Жизнь продолжается. Однако бросилось в глаза отсутствие на улице мужчин. – Война, тотальная мобилизация, – сокрушенно вздохнул он, – и перевел свое внимание на датчики квадратики системы сигнализации, прикрепленные к оконным стеклам.

– Любопытно, – вдруг у него возникла техническая мысль, глядя на них. – Можно ли подслушивать разговор с улицы, улавливая приемником колебания стекол на звуковую речь? – Ему понравилась эта идея. – Надо срочно озадачить отдел Рауффа. Пусть поработает по этой теме.

В кабинете вдруг воцарилась тишина. Шелленберг это сразу заметил и повернулся к офицеру. – Это все, штандартеннфюрер? – спросил он мягким приглушенным голосом.

– Нет не все, бригадефюрер.

– Тогда почему вы замолчали? – На Зандбергера уставились большие выразительные светлые глаза шефа внешней разведки.

– Я подумал, вы отвлеклись и не слушаете мой доклад.

– Напротив, я вас очень внимательно слушаю. Вы говорите, говорите, дружище Зандбергер. Вы же, как и я, юрист и должны знать, что достаточно услышать главное, уловить суть подаваемого вопроса и на этом строить свое заключение, отметая второстепенную словесную шелуху.

Так вот! Пока только шелуха, дружище. Все что вы доложили, не знает разве что ленивый. Дайте мне новую идею, свежую мысль. Их нет, Зандбергер.

– Разрешите продолжить, бригадефюрер, – невозмутимым тоном ответил начальник отдела 6"А».

– Да, да! Продолжайте. – Шеленберг вновь уселся в кресло. Скучающим взглядом окинул массивный рабочий стол с приставным вращающимся столиком с множеством телефонов, микрофонов, подслушивающих устройств. Потрогал справа под крышкой стола две кнопки. Улыбнулся, подумав: – Нажми на одну из них и Зандбергер превратиться в решето. Десятки пуль из встроенных в стол двух автоматов разрежут его на кусочки.

– Есть донесение от нашего агента из Лондона, бригадефюрер. – продолжил доклад начальник отдела.

– Что там еще, голубчик, вы принесли? – заинтересовался Шелленберг с все той же с улыбкой на губах. – Я слушаю вас. Даже если я мысленно отвлекаюсь, помните, я продолжаю вас слушать.

– Наш агент в Лондоне через английские каналы получил текст шифровки русских, – повторил офицер. – Мне показалось, текст достоин вашего внимания. Я оставил его на заключительную часть доклада.

– Вот оно что? – по-прежнему улыбался тридцати четырех летний генерал, ему понравилась мысль нажать на кнопку. Он весело посмотрел на полковника и указательным пальцем потряс в его сторону. – Знаю, знаю вашу хитрость, Зандбергер. Вы не хотите оставить после себя плохое впечатление, когда у вашего шефа неприятности. Докладывайте, штандартеннфюрер. Я весь во внимании. – Вежливость Шелленберга была слишком напряженной, слегка саркастичной, чтобы можно было ее принимать как искреннюю. Подчиненный офицер не поддался на внешнее обаяние бригадефюрера и озвучил шифровку твердым скрипучим голосом:

«Встречайте гостей для Ольбрихта в день Успения Пресвятой Богородицы.

Гавриил».

– Все?

– Да, бригадефюрер. Шифровка короткая.

Шелленберг задумался. Он пытался что-то вспомнить. С его лица сошла улыбка. Через минуту он приподнял голову и произнес: – Скажите, штандартеннфюрер, насколько я помню, это второе донесение из Лондона, где упоминается слово Ольбрихт. Я давал вам поручение разобраться с ним. Вы это сделали? – Начальник внешней разведки говорил уже более категорично, с нажимом на последнем слове в вопросе. – Эти донесения, твердо установленные факты или неподтвержденные домыслы нашего агента? Вы перепроверили их?

– Бригадефюрер! Это не дезинформация. – На Шелленберга смотрели внимательные, умные глаза Зандбергера. – Агент дважды подтвердил это секретное сообщение русских.

– Хорошо. Что вы думаете о них. Доложите.

– Я не буду вас утруждать деталями анализа шифровок и тем объемом работы, которые провел мой отдел вокруг слова «Ольбрихт» и операция «Ольбрихт», но по этому поводу замечу следующее:

Операция «Ольбрихт» не связана с крупномасштабными действиями Красной Армии. Такие операции русские обозначают именами своих видных военных начальников прошлой истории. Здесь просматривается более узкое толкование слова «Ольбрихт». Это фамилия. Значит, в центре операции стоит личность, имеющая эту фамилию, либо лица, приближенные к ней.

Мы просмотрели десятки фигурантов с фамилией Ольбрихт, проживающих в Берлине. Наиболее интересными нам показались два субъекта. Первый – генерал пехоты Фридрих Одьбрихт, один из главных заговорщиков в деле покушения на нашего фюрера 20 июля сего года. Но он расстрелян на следующий день вместе с другими главарями преступной группы. Думаю…

– Подробнее остановитесь на втором, – поторопил полковника, Шелленберг, перед этим посмотрев на часы.

– Да, бригадефюрер, этот покойник нам интересен не более чем опавший лист с дуба.

Шелленберг вскинул брови: – Вы так думаете? Я не знал, Зандбергер, что вы такой циник.

– Генерал Вермахта Фридрих Ольбрихт – враг нации, бригадефюрер. К врагам у меня нет сожаления. Я к ним отношусь отрицательно, со всей национал-социалистской ненавистью, – штандартенфюрер вытянулся во фронт и щелкнул каблуками.

– Похвально, похвально Зандбергер. Сейчас я понимаю, почему вы в институте в Тюбингене вступили первым в ряды нашей партии и стали фюрером студенчества. Продолжайте.

– Второй субъект, Франц Ольбрихт, очень интересная штучка, бригадефюрер. Вот некоторые сведения о нем.

– Я слушаю вас, слушаю, Зандбергер.

Начальник отдела 6"А» достал из папки печатный лист и стал читать:

– Франц Ольбрихт, майор Вермахта, профессиональный разведчик. Характер волевой, решительный. Инициативен в деле. Стремится любой ценой выполнить поставленную боевую задачу. Спортсмен, боксер. Прекрасно стреляет из любого стрелкового оружия. Управляет многими видами подвижной боевой техники. Хорошо зарекомендовал себя в 1943 году в операции «Цитадель» под Курском. Награжден Рыцарским крестом Железного креста. Особо отличился в мае этого года в армейской операции «Glaube». Имел позывной «Ариец». В составе танкового взвода блестяще провел разведку боем в глубоком тылу русских. Добыл бесценные сведения о начале наступления их армий. Дважды радировал о направлениях главных ударов на участке фронта 9 армии. Но? – Зандбергер замялся, думая как сказать.

– Что вы остановились, штандартеннфюрер?

– Наши армейские остолопы не поверили его донесениям. Это мое отступление от текста.

– Да, да. Я понял вас.

– Воздушная разведка не подтвердила подготовку русских к крупномасштабному наступлению. В результате произошло то, что произошло. Мы не были готовы отразить удар русских армий и…. потеряли группу армий «Центр».

– Да, интересно, интересно, – возбужденно отреагировал Шеленберг на услышанную информацию. Он сощурил глаза, мысленно представив Франца Ольбрихта. – Очень интересный майор, – заметил вновь он. – Побывать в глубоком тылу у русских и выйти живым, сейчас – это подвиг. Пойти на нестандартный ход, вразрез нашим доктринам о ведении разведки в обороне – это достойно высшей похвалы.

– Я согласен с вашим мнением, бригадефюрер.

– Кстати, Зандбергер, где находится, сейчас, этот майор.

– Майор Ольбрихт откомандирован в распоряжение генерал-полковника Гудериана в Главную инспекцию бронетанковых войск. Находиться в Берлине или в Главном штабе сухопутных сил в Вюнсдорфе под Цоссеном. Генерал Гудериан, как вы знаете, параллельно после покушения на фюрера назначен на должность Начальника Генерального штаба сухопутных сил.

– Хорошо, с Ольбрихтами понятно. Но чем заинтересовал наш майор русскую контрразведку.

– Думаю нестандартным мышлением и дерзостью в критической ситуации, бригадефюрер.

– Вот как! Поясните.

– В радиопередачах Ольбрихта, это подтвердили недавние события на Восточном фронте, указывались достоверные сведения под грифом особой секретности о летнем наступлении русских. Видимо, эти передачи попали к русским и рассекречены. Думаю, что русскую Смерш заинтересовало то, каким образом они попали в руки нашего разведчика и почему он остался в живых.

– А мы знаем? – Вальтер Шелленберг в упор посмотрел на начальника отдела 6"А».

Тот без смущения ответил: – Нет, не знаем, бригадефюрер. Отдел не располагает такими сведениями.

– Так узнайте! Узнайте немедленно, штандартеннфюрер, – голос Шелленберга задрожал от нахлынувших эмоций. – Разве вам не интересно как, обыкновенный майор разведбатальона танковой дивизии сумел достать сверхсекретные документы Генштаба Красной Армии? Или каким образом он овладел этими данными? Вы поняли меня?

Штандартеннфюрер напрягся, вспотел, обдумывая задачу шефа, и не отвечал.

– Я понимаю вас, – Шелленберг замотал головой, здесь затрагиваются интересы других наших управлений. Но, полковник, я поручаю это лично вам. Третье, а паче четвертое управление (Гестапо) Мюллера, не должны знать об этом деле. И упаси вас господи проговориться. Вы поняли меня, доктор Мартин Зандбергер? – Взор Шелленберга был подобен взору пантеры. Он излучал решительность, волю, хитрость и одновременно самолюбование, чувство собственного превосходства.

– Слушаюсь, бригадефюрер.

– Хорошо, Мартин. Полагаю, вы меня правильно поняли.

– Да, бригадефюрер.

Шелленберг улыбнулся, подошел к офицеру и дотронулся до его плеча. – Сегодня вы мне нравитесь, полковник. Только прошу вас, впредь начинайте доклад сразу с главных новостей. Помните, у нас кризис свободного времени. Пойдемте дальше. С Ольбрихтами мы разобрались.

– Отдел полагает, бригадефюрер, что русские забрасывают группу через Варшаву на Берлин. Как видно из полученной шифровки это произойдет в день Успения Пресвятой Богородицы.

– Подождите, полковник, – удивленно остановил его Шелленберг. – Первое, почему заброс через Варшаву, а не прямо на Берлин? Второе, вы видимо не посещаете воскресные мессы. День Успения Пресвятой Богородицы уже прошел. Этот почитаемый католиками праздник был 15 августа.

– Это так. Но есть простое объяснение, бригадефюрер. Вероятность безопасного пролета транспортного самолета русских до Берлина очень мала. Наши ПВО его собьют. Кроме того, запаса топлива Ли-2 хватает только на полет Москва – Варшава – Москва. Это ответ на ваш первый вопрос. В отличие от вас я, бригадефюрер, действительно не набожен и не посещаю службы. Считаю религию мракобесием. Это отступление. А по делу – Русская Православная Церковь отмечает свой праздник День Успения Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии по новому стилю 28 августа. 28 августа, бригадефюрер, надо ждать заброс под Варшаву русских диверсантов.

– Хм-м, – хмыкнул удовлетворенно Шелленберг. – Он прошелся к рабочему столу, уселся, провел рукой по светлым волосам, подняв их вверх, и посмотрел на начальника отдела. – Логично, штандартеннфюрер, логично, ничего не скажешь. Но, 28 августа может быть днем встречи диверсантов с русским агентом уже здесь в Берлине. Вы об этом думали?

– К сожалению нет. Мы поработаем над этим вопросом, бригадефюрер.

– Отлично, Мартин. Обязательно проверьте этот вариант. Теперь выслушайте мое резюме. Последнее донесение из Лондона меня заинтересовало. Поэтому, отправьте шифровку в Варшаву. Пусть ждут гостей. Второе, весь информационный материал, касающийся майора Ольбрихта, соберите в отдельное дело. Я хочу знать о нем все: когда женился, крестился, кто его родители, друзья, образ жизни, даже образ мышления, штандартеннфюрер. Все: с кем спит, с кем гуляет, какие планы. Очень интересный экземпляр для нас. Когда вы будете готовы, организуете встречу с ним в неформальной обстановке. Третье, разработайте контроперацию по срыву русской операции «Ольбрихт». Назовем ее, – Шелленберг хмыкнул, – да очень просто – «Антиольбрихт». Задача вам ясна?

– Да, бригадефюрер.

– Если вам понадобятся специалисты из других отделов управления, используйте их. Они будут в вашем распоряжении. Только представьте мне список для утверждения. Приказ я подпишу немедленно. За основу контроперации возьмите разработанную вами версию. Однако полностью сбрасывать со щитов другие варианты действий русских не надо. Русские хитры, смекалисты, даже коварны если это касается выполнения ими далеко идущих стратегических целей, которые могут принести им баснословный выигрыш. Не забывайте об этом. Интуиция подсказывает мне, что не все так просто с этим Ольбрихтом, коль им заинтересовался Смерш. Где-то здесь спрятана козырная карта. И наша задача не упустить момент, найти ее и заполучить раньше, чем русские диверсанты.

Вальтер Шелленберг говорил спокойно, не жестикулируя руками, не повышая голос. В этот момент он больше был похож на любезного преуспевающего адвоката предприятия, чем генерала СС. Он не выглядел мужественно. У него не было ярко выраженного мужского характера. Тем не менее, Зандбергер слушал его внимательно, был сосредоточен. Он уважал своего шефа за патриотизм, жизнелюбие, за поддержку своих подчиненных в трудную минуту, за профессиональное чутье, особенно за уникальные способности приспосабливать работу аппарата к быстро меняющимся политическим событиям и использовать их в целях управления, а равно в своих целях, где ставка была власть.

Шелленберг понимал политику как гигантскую интригу, как чудовищную игру в индейцев. И втягиваясь в этот раз в противостояние с русской Смерш в операции «Ольбрихт» он интуитивно почувствовал раскрутку этой новой интриги, этой новой большой игры, став участником которой, он сможет получить некоторые послабления для Германии в будущем, а равно для себя при неотвратимо приближающейся катастрофе.

Тем более, получив расширенные функции в проведении разведывательной и контрразведывательной деятельности, фактически став главой двух управлений: собственного шестого и нового, недавно сформированного в РСХА, куда вошли «Абвер-1, Абвер-2 он имел уже и новые возможности, которые давали и больше шансов на успех.

– И последнее, штандартенфюрер, – Шелленберг пристально посмотрел тому в глаза, как бы ища понимания и поддержку. – Пусть наш агент в Лондоне по возможности уточнит, откуда пришла информация к господам из Ми-6 напрямую из Москвы или через польских повстанцев? Это моя личная просьба.

– Слушаюсь, бригадефюрер. Все будет сделано, как вы указали.

– Тогда за работу полковник. Я жду от вас прыти в делах. А за доклад, спасибо. Вы свободны, – начальник внешней разведки слегка махнул рукой, отпуская старшего офицера СД…