Текст книги "Шаг навстречу"
Автор книги: Ребекка Форстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– О Боже!.. – пробормотала она, измученная несправедливостью, раздавленная тем, что Кэти и Ричард отказались от нее, огорченная тем, что день, который должен был бы стать для нее самым счастливым в жизни, обернулся долгой чередой часов страданий и сомнений в себе.
Расправив плечи и слегка фыркнув, Бриджет сказала таксисту, куда ехать. И вскоре он повез ее к человеку, который, как она знала, примет ее с распростертыми объятиями. Майкл Пэйн вернет ей смех. Он заставит ее почувствовать себя счастливейшей женщиной в мире. А разве не так? Она была счастлива во всем – кроме любви.
12
– По-моему, великолепно, Бриджет! Ты просто должна привыкнуть. Давай, вникай в суть вещей.
– Не знаю, Майкл, – сказала, надув губы, Бриджет. Она, уперев руки в бедра, вертелась перед зеркалом.
Теперь, думала Бриджет, она выглядит совсем по-другому, словно с обложки журнала. За одну неделю все вокруг изменилось. Майкл, спасибо ему, очень деликатно помог ей. Сначала она противилась, не желая менять свой образ жизни, затем наконец взбунтовалась и поступила именно так, как настаивал Майкл. Во многом Бриджет была счастлива, как и он. Перемены давали ей возможность что-то делать, нравиться себе самой, хотя вряд ли для этого были причины. Что было в ней хорошего, если Ричард так легко оставил ее?
– Ничто так не улучшает настроения женщины, как новая прическа, – сообщил ей Майкл, еще раз отвлекая от приступа жалости к себе самой.
– Но, Майкл, мне нравится моя прическа, – взмолилась она, зажав в руках доходившие до плеч пряди, словно так она могла противиться его коварному плану.
Не помогло. Ей пришлось отправиться в самую дорогую парикмахерскую города. Когда с прической покончили, Майкл завопил от восторга. Хотя стилист, казалось, только коснулся ножницами ее волос тут и там, Бриджет, посмотрев в зеркало, ощутила разницу. Ее по-прежнему длинные волосы казались пышнее. Они как будто жили своей собственной жизнью, осеняя лицо, словно крыльями, и задорно топорщась завитками на темени.
– В этом и состоит разница между десяти– и семидесятидолларовой прической, – сказал ей Майкл с такой серьезностью, что все ее сомнения отпали. – Такая же разница, как между платьем от кутюрье или с вешалки магазина Мэйси. Идем, я тебе покажу.
И показал. Он повел ее прямо к Нойману-Маркусу. Бриджет шла за ним, и ее по-новому уложенные волосы соблазнительно покачивались на плечах. Майкл перебрал висевшие на вешалках наряды и передал целый ворох выбранного в руки довольной продавщице, которая послушно отнесла их в примерочную и развесила там. Когда Бриджет попыталась взять туда же то, что выбрала сама, Майкл выхватил у нее платья, подержал их на вытянутых руках и, щелкая вешалками, отверг одно за другим.
– Бриджет, нет, нет и нет! Ты только посмотри сюда – мелкий цветочек, высокий ворот, длинные рукава… Это вовсе не соответствует твоему новому положению в жизни и не подчеркивает твою до неприличия красивую фигуру, которую ты все пытаешься скрыть. Смотри. – Он подошел сзади и приложил к ней платье. Его губы были в дюйме от ее уха. Она ощущала тепло его дыхания, когда он шептал: – Посмотри на свое лицо в обрамлении великолепных волос, уложенных в новую прическу. Твоя красота неординарна, и так было всегда. И – мелкий цветочек и белые воротнички? Никогда больше!
Он легко коснулся губами мочки ее уха, прежде чем отправить ее в примерочную, где Бриджет с досадой пришлось признать, что он во всем прав.
Красный кашемир скорее оттенял ее полосы, чем соперничал с ними цветом. Обтягивающее платье закрывало шею высоким воротником «хомут» и спадало до пола, подчеркивая ее высокую грудь, узкую, в обхват ладоней, талию и плотно облегая ее стройные бедра. Разрез до середины бедра был заметен только при ходьбе. Поверх платья Майкл набросил на нее удлиненный красно-бело-голубой кардиган, простроченный золотой нитью. Для посещений оперы – объяснил он. Теперь ей придется ходить в оперу. В качестве повседневной одежды он выбрал леггинсы всевозможных расцветок, блейзеры для визитов к портному в городе, огромные свитера, сползавшие с ее обнаженных плеч, свободные блузы для дома. Белый замшевый костюм для посещений банка. Туфли, сапожки, сумочки из кожи, восхитительно мягкой на ощупь. Огромные серьги, браслеты, стоившие больше, чем ее отец тратил на одежду за год. Майкл снова занялся выбором, и Бриджет вынуждена была признать, что у него безупречный вкус. Она теперь выглядела так, как надлежало богатой наследнице. Бриджет инстинктивно стала держаться прямее, двигаться свободнее, реже отводила взгляд, когда доставала кошелек. И именно это заставило ее нахмуриться, разглядывая свое отражение в зеркале.
– Мне кажется, тебе не нравится, – проворчал Майкл, боком сидевший на маленьком стульчике в отделе модельного платья магазина Ноймана-Маркуса.
– Нет, мне нравится, но, ей-богу, где же я буду носить шелковый тренчкот с золотым набивным узором?
Он вскочил, торопясь воспользоваться лазейкой, которую она открыла ему:
– Да где захочешь, конечно же! Быть богатой так прекрасно! Ты можешь делать то, что хочешь!
Бриджет вздохнула и расстегнула пояс. Она сбросила тренчкот от Версаче с плеч, не глядя в зеркало, не желая, чтобы оно опять напомнило ей о том, насколько она привлекательна, обольстительна и загадочна в черном платье из шерстяного джерси, – она даже представить не могла себе раньше. Молча она отдала его ожидавшей продавщице. Это была последняя вещь, выбранная для примерки. Женщина ушла, а Бриджет упала на стул рядом с Майклом.
– Не похоже, чтобы тебе было весело, Бриджет, – недовольно сказал Майкл.
Усмехнувшись, она искоса посмотрела на него.
– Зато ты доволен. Конечно, ты же тратишь мои деньги, причем больше, чем мне следовало бы.
Бриджет резко поднялась со стула и стала прохаживаться по кругу, касаясь нарядов, с таким вкусом выставленных в этом тихом уголке дорогого магазина. Остановившись, Бриджет оперлась о стол, стоявший напротив Майкла, рядом с видавшим виды манекеном, казавшимся совершенно довольным тем, что на нем был домашний кашемировый халат от Лоры Бьяготти с ярко-оранжевым воротником.
– Не уверена, что это весело. Я не знаю, зачем мне нужны все эти вещи. Хотя большей частью новая Бриджет мне нравится, – заверила она его.
Меньше всего она хотела, чтобы Майкл подумал, что она не ценит его помощь. Не будь его, она просто собрала бы свои вещи и уехала в Килмартин зализывать раны, а не стала бы ждать того часа, когда сможет вернуться домой здоровой и полной сил. Не будь его, ее сердце все еще кровоточило бы. Сейчас, по крайней мере, от сердечной боли и растерянности ее отвлекала суета новых покупок, обедов, встреч с друзьями Майкла, не говоря уже о предварительных планах насчет того, что она хотела бы сделать для Килмартина. Все шло своим чередом. А долгое исцеление ее сердца, которое все еще страстно ждало хотя бы словечка от Ричарда, – это уже другое дело.
– Мне кажется, это не совсем то, о чем думала миссис Килберн, оставляя мне свои деньги. Что я должна сделать с их помощью, как по-твоему? Что-нибудь настоящее и жизненно необходимое?
– Конечно, – ответил Майкл. – Она хотела, чтобы ты жила не хуже, чем она. И хотела, чтобы твои мечты исполнились. И если для этого нужно отправить сколько-то денег на строительство дороги в Ирландии, то прекрасно! Сделай это! Я знаю – ты составила списки и дважды их проверила. Но зачем вся эта работа? Почему бы не послать твоему отцу чек на круглую сумму и не позволить ему раздать деньги тем, кому он считает нужным? Этого и хотела миссис Килберн. Она не стремилась сделать из тебя мать Терезу. Из того, что я видел, когда заезжал за тобой, чтобы отвезти на ужин прошлым вечером, я понял, что миссис Килберн любила красивые вещи так же, как и все. Мне кажется, что она была бы довольна, если бы ты растранжирила немного денег после того, как столько лет присматривала за ней.
– Может, ты и прав. Я никогда не думала, что покупки могут быть так… – Бриджет поискала нужное слово, и оно сразу же пришло ей на ум, – утомительны. Словно мне пришлось зарабатывать на них.
– О, Господи! – Майкл звонко хлопнул себя по лбу. – А я не думал, что когда-нибудь услышу нечто хотя бы отдаленно похожее на это! Это слишком невероятно. Но если говорить о работе, то, думаю, завтра я оставлю тебя в покое на несколько дней. Моя заместительница, наверное, чувствует себя так, словно аптека принадлежит ей. Некоторым из нас ведь действительно приходится зарабатывать себе на жизнь.
– А некоторым приходится думать о том, где жить. Или ты забыл, какой сегодня день?
Бриджет взяла сумочку. Молчание повисло в воздухе, словно подчеркивая печальный смысл ее слов.
– Ох, Бриджет, прости! Я действительно забыл. Ты ведь завтра уезжаешь из дома миссис Килберн. Ты уверена, что тебе не нужна помощь? – спросил Майкл, проявляя куда меньший энтузиазм, чем при покупках.
– Нет, конечно. Твой друг был так любезен, оставив в квартире все, даже лишний тюбик пасты, – напомнила Бриджет.
– Субарендаторы бывают чудесными людьми, – саркастически хмыкнул он, проверяя перед зеркалом, хорошо ли завязан галстук. – Значит, у тебя только одежда?
Бриджет рассмеялась.
– Не так-то просто переехать со всем тем, что и накупила за последние несколько дней. Но все равно, мои чемоданы уместятся в машине. Некоторое время уйдет на то, чтобы устроиться на новом месте. Затем я встречаюсь с человеком, который собирается объяснить мне все насчет моих акций. После этого я хочу зайти в конструкторское бюро в Дивисадеро. Мне нужен совет по поводу дома для моего отца. Я пыталась выяснить, какой дом он хочет, когда говорила с ним прошлый раз, но он только ворчал на меня. У этого человека язык как бритва.
Бриджет улыбнулась, вспомнив словечки своего отца из вчерашнего разговора. Вздохнув, она вернулась к сегодняшним заботам.
– Затем, Майкл, я думаю пройтись и обдумать, что я собираюсь делать с остатком своей жизни. Богата я или нет, но я так больше не могу.
– Не можешь, – согласился он, мягко положив руку ей на талию. Он помедлил, прежде чем проводить ее из магазина.
– Бриджет, тебе стало лучше от того, что ты переменила образ жизни? От того, что рассталась с Ричардом?
Бриджет подняла взгляд на своего рослого, красивого спутника. Она еле заметно подалась к нему, выпрямившись, как и он. Майкл стал ей дорог – но Ричард был еще дороже. Она была честна с обоими, и Майкл принял это безропотно. Она была в долгу перед ним не только за это, и потому ложь ее была невинна.
– Немного, Майкл. Чуточку.
– Я рад.
Усмехнувшись, он обнял ее за талию, и они пошли прочь, мимо продавщицы, которая два часа обслуживала Бриджет. Ни Майкл, ни Бриджет не сказали ей ни слова – это она тихо сказала «спасибо», хотя они купили только шарф. Впервые Бриджет Девлин прошла мимо человека, не заметив его. Майкл был прав. Богатство меняет все.
Бриджет смотрела из окна машины. Майкл был в редком для него задумчивом настроении. Таксист очень мягко вел машину по холмам и изгибам дороги. После ужина, состоявшего из карпаччо и спагетти, ехать было приятно, и Бриджет на самом деле не хотела, чтобы поездка кончилась. Они ехали вниз, к дому миссис Килберн. Горе переполняло ее сердце. В последний раз она едет по этой дороге, в последний раз она будет спать под этим кровом. Кэти Хадсон не сочла нужным разрушить стену, вставшую между ними. Двери дома закроются для нее, и Кэти сделает это с холодом в душе, невероятным после стольких лет тепла и любви… Бриджет смежила веки. За те несколько минут, пока они подъезжали к парадной двери, перед ее глазами чередой прошли те чудесные мгновения, которые она пережила в этом доме. Она представила Ричарда, вновь увидела его в первый раз, ее золотое сокровище, обретенное там, где радуга касается земли. Увидев себя – они с миссис Килберн у камина играли в шахматы, говорили об Ирландии и о своих мечтах о родине. Бриджет представила Кэти Хадсон, порхавшей по дому, словно его хозяйка; тогда она была счастливее, чем сейчас, когда дом действительно принадлежал ей.
Когда Бриджет открыла глаза, они были сухими. Забавно, как эта ирландская чувствительность, эта привычка не скрывать чувств поблекла с тех пор, как Бриджет научилась вести себя как состоятельная дама. Возможно, деньги не могли спасти от этой опустошенности. Возможно, осознала Бриджет, только теперь она стала понимать, что мир полон того, из-за чего хочется плакать. Но невозможно оплакивать все. Святой Патрик свидетель – она все эти годы жила как за стеной. Сначала вместе с отцом в деревушке Килмартин, затем в общежитии сестер милосердия и, наконец, у миссис Килберн. Двадцать семь лет – самое время отнестись к себе беспристрастно-жестоко.
– Ну-ка прекрати, – услышала она слова Майкла. Этого было достаточно, чтобы вывести ее из грез. Вынырнув из машины в темноту, Бриджет перешла дорожку и приблизилась к низкой двери, почему-то не имея духу подняться по ступеням к парадному входу.
– Спасибо, – сказала она, когда Майкл подошел к ней. Ей нравилось, что он ведет себя с ней, как с любой другой женщиной, – платит за такси и ужин, никогда не просит заплатить по счету. Как бы ему ни нравилось помогать Бриджет тратить деньги, ей никогда не приходила в голову мысль, что ему что-нибудь нужно от нее.
– Рад служить, – галантно ответил он.
Бриджет подошла к двери.
– Последний раз. – Она показала ему ключ.
– Что же делать, – пожал плечами Майкл.
Бриджет вставила ключ в замочную скважину и услышала знакомый щелчок замка. Секунду она постояла, не желая вынимать ключ, не желая, чтобы это кончалось.
– Ты ведь не думаешь так, Бриджет? – Майкл подошел сзади, положил ей руки на плечи.
Его вопрос прозвучал так внезапно и настойчиво, что Бриджет была поражена. Она повернулась к нему, отпустив ключ, и дверь снова захлопнулась.
– Ты о чем? – тихо спросила она, отступив на шаг.
– Ты говорила в ресторане. Насчет того, чтобы вернуться в Ирландию, домой. Ты должна понимать, что это невозможно.
– И почему же? – сказала она с мягкой насмешкой в голосе, прекрасно понимая, что невозможно не возвращение домой, а возвращение сюда.
– Потому что я буду так тосковать по тебе. – Майкл сразу же заметил, что выражение ее лица изменилось. Бриджет была из тех, кто, однажды обжегшись, остерегается новой боли. – О, не волнуйся. Я еще не собираюсь заявлять о своей вечной любви. Я не подкаблучник для прекрасной дамы с кучей денег. – Он слегка шаркнул ногой. Фонарь в подъезде бросил яркие золотые блики на его мягкие волосы. – Но не уверен, что смогу позволить тебе уехать прежде, чем разберусь в том, что происходит между нами, если, конечно, что-нибудь происходит.
– О, Майкл, милый, – прошептала Бриджет. – Ты так добр.
– Добр? Ха! – Он засунул руки в карманы своих свободных брюк. – Доброта тут ни при чем. Себялюбие. Я себялюбец. Я это знаю. И позволяю себе быть таким. И не хочу, чтобы ты уезжала.
– Но я должна, по крайней мере на время. Я хочу повидаться с папой. Он был так рад за меня, когда я позвонила ему и рассказала новости. Теперь я хочу уехать домой и приняться за все то, что я мечтала однажды сделать. Конечно, понадобится некоторое время, чтобы составить план. Мне надо хотя бы немного узнать о том, сколько будет стоить реконструкция городка, и мне надо переговорить с юристом о возвращении в Америку. Я не знаю, пустят ли меня обратно. Может, это уже насовсем – мои документы о занятости недействительны, и у меня нет зеленой карточки.
Теперь смеялся Майкл, громко и от души.
– Бриджет, дорогая моя, – сказал он, чудовищно коверкая слова на ирландский манер, – ты, наверное, шутишь! Никто не собирается требовать у тебя зеленую карточку. – Он подошел к ней поближе, легко обняв ее, так, что его руки лежали у нее на бедрах. Бриджет подняла лицо, и он вновь увидел, как волшебно чисты эти изумрудные глаза. – Бриджет, – сказал он более мягко, – у тебя столько денег, что тебе больше ни дня в жизни не придется работать. Наше уважаемое правительство заботится только о том, как бы не позволить въехать в страну людям без положенных документов, которые могли бы угрожать нашему благосостоянию и пользоваться преимуществами наших социальных служб. А тебя они возлюбят всем сердцем. Ты здесь для того, чтобы тратить деньги, а не отбирать работу у американских парней или девушек. Конечно, тебе нужно привести визу в порядок, но не думаю, чтобы тебе при твоих деньгах нужно было торопиться.
– Правда, Майкл? – спросила Бриджет, едва ли понимая то, что он ей говорит.
Он энергично закивал.
– Конечно. Можешь уезжать и приезжать когда захочешь. Правда, какой-нибудь бюрократ может вломиться в твою дверь, чтобы попросить тебя принять гражданство, поскольку так они смогут брать с тебя налог за дневной свет на законном основании. Я не очень разбираюсь в тонкостях, но уверен, что тебе хватит и гостевой визы. Или, если ты думаешь о чем-нибудь более постоянном, иммиграционная служба, вне всякого сомнения, будет счастлива снабдить тебя нужными документами.
– Ты не шутишь? – радостно крикнула Бриджет, бросившись на шею Майклу. Он крепко обнял ее за талию и закружил, изумляясь тому, что она этого не знала. – Майкл, но это же великолепно!
– Я уже понял, что тебе понравилось, – рассмеялся он. Она прижималась щекой к его щеке.
– Ты даже не понимаешь, – мягко сказала она, откинувшись, чтобы посмотреть ему в лицо.
Его лицо раскраснелось от удовольствия, он глядел на нее сияющими глазами. Бриджет никогда не видела человека, который так радовался бы счастью другого. Растроганная его бескорыстием, Бриджет запустила пальцы в его волосы и потянулась поцеловать его в губы.
Она думала, что ее первый робкий поцелуй будет только знаком благодарности, но он превратился в страстный. Они перешагнули порог дружеской привязанности, сдерживающей страсть, но бесконечная вселенная любви их испугала. Они балансировали на грани отношений, осознавая, что действительно между ними двоими есть что-то, стремящееся стать более глубоким и понятным, но почему-то этому не было названия. Отпрянув, Бриджет взяла в ладони лицо Майкла. Глядя на него, она испытывала глубокую печаль. Он так много обещал ей и уже дал больше, чем она ожидала. Но это было неправильно.
– Не получается, так ведь? – прошептал Майкл. Бриджет грустно покачала головой. – Не знаю, как этот парень, но в твоей душе он все еще сидит занозой. Ведь так? – Бриджет снова печально кивнула. – Что ж, до конца ты не сможешь от него избавиться.
Майкл осторожно поставил ее на землю, не отрывая глаз от ее лица. Бриджет заметила его разочарование, но понимала, что его сердце не разбито. Затем, когда он притянул ее к себе и поцеловал в кончик носа, свет автомобильных фар внезапно выхватил их из темноты. Они удивленно и настороженно обернулись к машине, въехавшей на подъездную аллею и затормозившей в нескольких футах от них. Несколько мгновений они стояли, затаив дыхание. Медленно, очень медленно Майкл выпустил Бриджет из объятий, но продолжал, словно защищая, держать ее. Руки Бриджет лежали у него на талии. Сердце ее замерло, в затянувшемся молчании они щурились в слепящих лучах. Тот, кто сидел в машине, заставлял угадывать, кто он. Наконец дверца открылась и вышел мужчина – силуэт в ночи. Фары продолжали гореть.
– Бриджет?
Майкл поддержал ее, почувствовав, что у нее подгибаются колени. Он перевел взгляд на незнакомца. Затем услышал тихое, словно стон:
– Ричард…
13
Ричард погасил фары. Теперь они втроем стояли в лунной ночи в ошеломленном молчании, и лишь ветер шумел в тишине. Бриджет подпрыгнула от испуга, когда Ричард хлопнул дверью машины, плотнее обхватила талию Майкла, затем отпрянула от него. Пальцы Майкла скользнули по ее плечу, когда он попытался удержать Бриджет, но почувствовал, что она не хочет, чтобы Ричард увидел их обнявшимися. Он почти ощущал, как она замкнулась в себе, ожесточившись против любой попытки нанести ей душевную рану. Здесь он ничем не мог помочь. Майкл сосредоточил свое внимание на приближающемся Ричарде Хадсоне. Тот постепенно выходил на свет, падающий из подъезда. Майкл ухмыльнулся. Ему было почти жалко бедного парня. Бриджет сейчас, конечно, выскажет все, что о нем думает, а через минуту даст ему пинка. Но Майкл ошибался. Одного взгляда на Бриджет было достаточно, чтобы понять, что ирландского фейерверка в калифорнийской ночи не предвидится. И, как понял Майкл Пэйн, их вечер, кажется, окончен. Бриджет, несмотря на ее оборонительную позу, тянуло к Ричарду Хадсону.
– Бриджет, я… – начал было Ричард, но тут его взгляд скользнул в сторону Майкла, – я не знал, что ты занята.
– Было бы странно, если бы знал, – ответила Бриджет дрогнувшим голосом. – С тех пор как мы с тобой говорили в последний раз, – я думала тогда, действительно в последний раз – прошло некоторое время. Разве не так?
У Майкла округлились глаза. Бриджет не стоило бы развеивать его сомнения. Но вместо этого она явно пытается успокоить уязвленные чувства Ричарда.
– Бриджет? – еле слышно сказал Майкл, напоминая о своем существовании.
– Ох, прости. Майкл Пэйн. Ричард Хадсон.
Мужчины кивнули друг другу. Бриджет не сводила глаз с Ричарда и потому не заметила боли в глазах Майкла.
– Наверное, мне лучше приехать завтра утром, – сказал Ричард, надеясь, что Майкл поймет намек и уйдет.
– Завтра утром меня здесь не будет. – Бриджет гордо подняла подбородок, словно ей было все в мире нипочем, но стоявший достаточно близко Майкл увидел, что он дрожит.
– Что значит – тебя здесь не будет? – резко спросил Ричард. – Куда ты собралась?
Майкл выступил вперед, почти встав между ними.
– Бриджет, ты не обязана отвечать ему. Он так или иначе не может не знать. Это как раз и показывает, как мало ему до тебя дела. – Повернувшись к Ричарду, Майкл презрительно посмотрел на него, сверкнув глазами. – Почему бы вам не вернуться домой и не спросить у матери – это ведь ее рук дело.
– Извините. – Ричард шагнул вперед, тронув Майкла за рукав, словно хотел отодвинуть его. Майкл не пошевелился. Голос Ричарда стал угрожающе тихим. – Мне кажется, что Бриджет сама сумеет объяснить мне. Я не знаю, кто вы, но если Бриджет захочет рассказать мне, куда она уезжает, то, по-моему, это ее дело. И вы не имеете права говорить о моей семье, тем более в таком тоне.
Майкл опустил глаза, пренебрежительно взглянул на руки Ричарда. Хотя Майкл был выше, но Ричард намного сильнее. Даже в тусклом свете Бриджет увидела, как вздулись буграми его напряженные мускулы. По счастью, драки не случилось. Ричард опустил руки, отступил на шаг, как проигравший. Глаза его искали в лице Бриджет разгадки – что значит для нее этот человек. Она еле заметно протянула руку к Ричарду, но Майкл твердо стоял на своем, не желая двинуться с места, пока не выскажет всего до конца.
– У меня есть право говорить о том, что здесь происходит, потому что это я подыскал Бриджет жилье после того, как ваша мать решила вышвырнуть ее вон. У вашей матери, – Майкл насмешливо произнес это слово, – даже не хватило такта сказать об этом Бриджет в лицо. Некая составительница описи художественных произведений была послана, чтобы подложить эту бомбу, не сказав даже «здравствуйте». Я поддержал Бриджет, потому что люди, от которых она зависела, бросили ее. Мне кажется, это дает мне право говорить то, что я хочу, не так ли?
– Майкл! – вмешалась Бриджет, обняв Майкла за талию. Она чувствовала, как он напряжен, и была ему благодарна за попытку защитить ее. И все равно – как бы ни была глубока ее рана, она не могла позволить Майклу принять свою боль на себя. В глубине души она ощутила движение какого-то чувства и не могла понять, что это – искра любви или просто благодарность за дружбу? Посмотрев на Ричарда, она поняла, что он на самом деле ничего не знал о том, что ее выселяют. Кэти не лгала, когда сказала, что в доме Хадсонов о ней не говорили.
– Бриджет, пожалуйста, нам надо поговорить, – напряженным голосом настоятельно попросил Ричард. Он пытался удержать ее взгляд, одно только выражение его глаз могло заставить Майкла Пэйна исчезнуть. – Прости, я действительно не знал, иначе я не допустил бы этого. Это твой дом. Он всегда был твоим.
– Думаете выиграть немного времени, чтобы разобраться в том, что с ней происходит? – перебил его Майкл, не желая давать Ричарду возможности загладить вину.
– Майкл, пожалуйста, перестань! – тихо взмолилась Бриджет. Он взглянул на нее. Бриджет серьезно посмотрела ему в глаза. – Пожалуйста.
Майкл поднял руку к ее лицу. Он понимал, чего она хочет, понимал, что должен подчиниться, но вряд ли он был способен на компромисс.
– С тобой все будет хорошо? – спросил он. Она кивнула, прикрыв для убедительности глаза, и слабо улыбнулась в знак согласия. – Ладно. Но если этот тип хотя бы на шаг переступит черту – звони мне. Ты больше не обязана никогда ничего терпеть от него.
– Обещаю. Клянусь посохом святого Патрика. – Она коротко поцеловала его в щеку прежде, чем заговорить с Ричардом. – Нам надо кое в чем разобраться.
– Ну, так я пошел, – проворчал Майкл, смерив Ричарда взглядом. Его злило, что Бриджет не сопротивляется эгоизму этого парня.
– Позволь, я вызову тебе такси, – предложила Бриджет, сознавая, что Ричарду придется все-таки отвести от нее взгляд. Она чувствовала исходящее от него напряжение, какого никогда раньше не ощущала. Ей казалось, что он словно разнимает ее на части и оценивает дюйм за дюймом. Бриджет забыла, что она изменилась. Ей казалось, что она всегда была такой, – просто сейчас оболочка ее прежнего «я» была более приглаженной. Но Ричарду Бриджет показалась неповторимой, почти пугающей в своем совершенстве. Он ничего не мог поделать – разве что пытался увидеть в ней ту, прежнюю Бриджет, которая, по крайней мере, казалась беззащитной. Где была та Бриджет, которая так легко и спокойно вошла в его жизнь и стала ее частью? Та, прежняя Бриджет, а не эта женщина, так твердо стоявшая на собственных ногах?
Майкл бросил взгляд на Бриджет и сказал, понизив голос:
– Все в порядке. Я поищу такси – прогулка пойдет мне на пользу. Но обещай, что ты не сделаешь какой-нибудь глупости.
– И кто же это предостерегает меня от глупостей? Человек, который швыряет туфли в залив? – неловко пошутила Бриджет, пытаясь развеять напряженность момента. Однако она осеклась, увидев тревогу в глазах Майкла. Она вздохнула и взяла его руки в свои. – Обещаю, Майкл, я не наделаю глупостей.
– Спасибо. Когда увидимся?
Бриджет посмотрела через плечо. Ричард наконец-то отвел взгляд и преувеличенно внимательно рассматривал булыжники, которыми была вымощена подъездная аллея. Снова повернувшись к Майклу, она чуть пожала плечами, словно извиняясь.
– Ладно. Я не настаиваю. Будь осторожна, – предупредил он.
Бриджет подняла брови в искреннем изумлении.
– Чего мне остерегаться, скажи на милость? Ричард никогда не причинит мне боли.
– Конечно, – саркастически протянул Майкл, – прямо как твоя подруга Кэти Хадсон. Будто бы он уже не нанес тебе рану своим молчанием.
Больше не медля, Майкл пожал ей руки, резко повернулся и пошел по аллее, оставив Бриджет и Ричарда наедине. Взяв себя в руки, насколько могла, Бриджет смотрела ему вслед, пока он не растворился в ночи. Все еще держа ключ в руке, она пошла к двери. Ричард молча последовал за ней. Она еще раз попыталась вставить ключ в скважину. Неотрывный взгляд Ричарда нервировал ее, и она никак не попадала в отверстие. Она могла бы свалить свою неуклюжесть на тусклый свет, на усталость, на свою растерянность из-за того, что Ричард застал ее в объятиях Майкла. Но она посмотрела правде в глаза – у нее все валилось из рук из-за Ричарда. Он стоял слишком близко. Она чувствовала свежий запах его лосьона после бритья и слышала его тихое ровное дыхание.
Ричард ощущал в холодном ночном воздухе запах ее духов. Уголком глаза Бриджет заметила, как Ричард сжал руку в кулак и засунул глубоко в карман. Она чувствовала, что тревога, растерянность и страсть боролись в его душе. Бриджет понимала, что именно растерянность для него нестерпимее всего. Дорогому ей человеку, который любил – даже без необходимости – контролировать себя, неопределенность ситуации, наверное, была тяжела.
Действительно, Ричард Хадсон, стоя так близко к женщине, которая владела не только его сердцем, но и душой, чувствовал в себе бурю. Прикоснуться к ней было мучительно, удержать ее было немыслимо, пока, кроме любви, он ощущал еще и гнев и обиду. И все же он осознавал, что если бы она не двинулась с места, он не мог бы поручиться за дальнейшее.
Все его тело дрожало от напряженного ожидания. Не уверенный в том, будет ли он встречен в штыки или радостно принят, он с трудом отошел от нее на несколько шагов. Но, не в силах больше ждать, он снова повернулся к ней.
– Что это за чертов тип, Бриджет? Он вел себя так, будто ты его собственность.
Бриджет резко повернулась к нему, забыв о ключе. Им не было хода в дом, словно душа миссис Килберн не позволяла гневу войти под этот кров.
– А тебе-то что за дело, Ричард Хадсон? Не думаю, чтобы тебя тревожило, даже если бы я бродила вместе с уличными кошками. В самом деле, у меня сложилось впечатление, что тебе все равно – жива я или мертва. Мне кажется, ты достаточно ясно дал мне понять, что ты привязан только к своей матери.
– Ты же знаешь, что это не так! – выкрикнул в ответ Ричард, попятившись еще дальше от двери, от Бриджет. Он не мог отделаться от желания схватить ее и трясти до тех пор, пока она не перестанет думать о чем-либо, кроме него. Он приложил руку ко лбу, словно пытаясь привести мысли в порядок. Никогда в жизни он не переживал такого взрыва чувств. Это сбивало его с толку и пугало его. Он отчаянно пытался взять себя в руки. Он юрист, привыкший мыслить ясно. Он образованный человек, понимающий, что эмоции никогда не решают проблемы. Ричард прошептал, четко выговаривая слова:
– Я никогда не говорил ничего подобного.
Бриджет пошла вслед за ним, стуча низкими каблуками по булыжникам подъездной аллеи. Она слишком долго держала в себе свою боль. Ей нужно было выговориться. И теперь она это сделает.
– О, конечно, нет. Это же так просто – уклониться от ответа. Когда мы последний раз виделись, ты спокойно дал мне уйти, хотя моя душа разрывалась от боли и любви к тебе. Ты ни словом не помог мне, не подал руки, даже не обнял, чтобы показать, что понимаешь меня. Нет, ты очень логично объяснил мне, почему я должна убраться, поджав хвост, как деревенская собака.
Грудь Бриджет в гневе вздымалась и опадала. Ричард видел четкие очертания ее груди, ее длинные ноги, такие красивые, в облегающих брюках. Под луной ее свитер из ангоры светился словно дымка вокруг северной звезды. Белый пух свитера соскользнул с плеча, обнажая кожу, к которой Ричард так жаждал прикоснуться. Она шла вперед, ее щеки пылали, глаза сверкали – это одновременно и смущало его, и возбуждало.
