Текст книги "Шаг навстречу"

Автор книги: Ребекка Форстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

15

– Мне все равно кажется, что нужен обеденный гарнитур вишневого дерева, обитый белым атласом, – крикнул Ричард. – Вопрос только в том, купить ли нам подходящий буфет или лучше съездить в винодельческую провинцию и посетить один из сказочных антикварных магазинчиков, которых там полным-полно. Бриджет! Ну помоги мне решить!

Бриджет погасила свет на кухне, взяла еще одну чашку с кофе и подошла к Ричарду. Подав ему чашку, она опустилась на колени рядом с ним. Он покачал головой.

– Спасибо, потом. Ну, а что ты думаешь о деревянных панелях, если мы купим вишневый стол и стулья?

– Очаровательно, – сказала Бриджет, поставив его чашку на кофейный столик, который он отодвинул в сторону, чтобы разложить образцы красок и тканей, каталоги мебели и журналы по дизайну. Она лениво вытащила журнал и стала рассматривать изысканно обставленную комнату, изображенную на открытой странице. Все мелочи были совершенны, как в доме миссис Килберн, как в квартире, которую она снимала, как будет в доме на холме высоко над городом, когда Ричард его обставит. В эти дни все было как на картинке, подумала Бриджет, бросив журнал на кучу чудесных образцов. Ее одежда была безупречна, как и ее прическа, ее ногти, отросшие с тех пор, как она перестала наполнять шприцы и помогать пожилой пациентке ложиться в постель и вставать. Ричард тоже был само совершенство, красив и любил ее нежно и заботливо. И все-таки что-то было не так.

Проведя рукой по затылку Ричарда, прежде чем поставить свою чашку рядом с его, Бриджет встала и подошла к окну. Прижав ладонь к оконному стеклу, она устремила взгляд в черноту ночи. Несколько мгновений Бриджет задумчиво рассматривала свой новый лак, спрашивая себя, почему ей все время не по себе, хотя мир вокруг нее так… безупречен.

– Остается единственный вопрос, – сказал Ричард, – выбрать ли нам вышитый белым по белому атлас или гладкий. Конечно, мы всегда можем купить черный, и тогда не надо будет беспокоиться о том, что он испачкается, или можем покрыть все плотным пластиком.

– Как тебе больше нравится, – спокойно ответила она.

– Бриджет, я пошутил, – вздохнул Ричард. – Понимаешь, это становится похоже на монолог. Ты двух слов не сказала с тех пор, как мы сели за ужин. Я думал, ты собираешься помогать мне. Я не хочу решать все без твоего участия.

– Правда? – Бриджет посмотрела через плечо, чуть подняв брови.

– Да, правда. – Ричард неловко рассмеялся. – Тебе трудно со мной, когда я пристаю к тебе, желая узнать твое мнение по поводу мебели в этом доме, под этим кровом, который нам предстоит делить?

– Ты уверен, что мы действительно будем делить этот кров, Ричард?

Он пожал плечами, затрудняясь ответить.

– Я считал, что будем. Мне казалось, что мы пришли к соглашению.

– Да, и я опускаю спор, который был у нас по этому поводу. Ты можешь даже назначить день нашего венчания, но я должна подумать еще кое о чем.

– Бриджет Девлин, что, черт возьми, происходит?

Ричард сгреб в сторону образцы красок, каталоги, закатал рукава свободного хлопчатобумажного джемпера и, поднявшись с пола, сел на низенькую кожаную софу прямо перед ней.

– Ничего. Ровным счетом ничего. – Бриджет отмахнулась от его вопроса и снова повернулась к окну.

Она не могла сказать ему, что именно здесь не так, не показавшись при этом глупой. Ричард ведь так хорошо умел говорить – она поняла это, когда они в офисе встречались с банкиром. Она услышала, как скрипнула кушетка, и поняла, что он идет к ней. Через мгновение его руки легли ей на плечи, он потянул ее назад, к себе. Она невольно воспротивилась. Ричард замер. Впервые с тех пор, как они были вместе, прикосновения, взгляда, слова оказалось недостаточно, чтобы перебросить мостик через разделяющую их пропасть. Бриджет подумала, что у нее сердце разорвется, ей захотелось, чтобы Ричард попросту схватил ее, страстно поцеловал и тряс до тех пор, пока не исчезнут все ее сомнения и злость. Вместо этого он провел ладонями по ее рукам, подождал, не поддастся ли она, но она не обернулась к нему, и он вернулся и бросился на софу.

– Ладно. Почему бы не поговорить просто так? Что я сказал? Что я сделал или чего не сделал, чем заслужил такой холодный прием?

– Во имя всех святых, Ричард, это вовсе не холодный прием. Разве я не научилась держать рог на замке, когда ты говоришь о том, что надо что-то решить? Разве я не понимаю, что ты предпочитаешь решать сам? Тогда зачем утруждать себя и спрашивать мое мнение?

– Бриджет, это не так. С чего это взбрело тебе в голову?

Ричард ошарашенно смотрел на ее спину, желая, чтобы она тотчас повернулась к нему и увидела, как он поражен ее обвинениями.

– Это так, Ричард, – устало повторила она, по-прежнему глядя в окно.

– Извини, – спокойно сказал он, – но разве мы не провели целый вечер, рассматривая различные варианты обстановки для нашего дома? Если бы мне было не интересно твое мнение, если бы я не думал, что ты собираешься постоянно здесь жить, то, по-твоему, стал бы я тебя спрашивать?

Бриджет повернулась к нему, сцепив за спиной руки и прислонившись к стеклу. Ее черное шелковое платье сливалось с темнотой ночи, и в раме ночного окна лицо ее казалось изящной голограммой – с белой кожей, с изумрудными глазами и рыже-каштановыми волосами.

– На самом деле тебя не интересует мое мнение. Ты продолжаешь делать, что хочешь. Как в банке сегодня утром. Как ты отказался от плана дома для моего отца, как ты не хотел иметь в своем доме картины Дженнифер. Ты даже не слушаешь, когда я пытаюсь что-нибудь тебе объяснить.

– О… – Ричард откинул голову, прикрыл глаза, как будто правда внезапно обрушилась на него. – Понимаю. Разве мы не вместе обсуждали обстановку дома? Или не вместе решали, как мы будем жить? Или не говорили о том, как сильно любим друг друга? Это же куда важнее.

– Думаю, да. Но разве мы сейчас говорим не о моих деньгах? Мне кажется, что мы всегда говорим о них. – Она не думала, что у нее вырвется такое. На самом деле, Бриджет до настоящего момента не была уверена, что ее заботило именно собственническое отношение Ричарда к ее состоянию.

– Мы говорим о завещании моей бабушки, – напомнил ей Ричард.

– О моих деньгах, – настаивала Бриджет.

– Хорошо. О твоих деньгах, – уступил Ричард. – И, если ты помнишь, ты просила меня дать тебе совет насчет того, как лучше всего распорядиться, когда дело дойдет до твоих денег. Не помню, чтобы я заставлял тебя принимать мои взгляды на это.

– Конечно, нет. Ты просто никогда не слушаешь меня. Я чувствую себя дурой перед человеком, который контролирует эти деньги, – оправдывалась Бриджет, протягивая вперед руки. Она не желала спорить, она просто хотела, чтобы он понял.

– Да не выставляю я тебя дурой, – фыркнул Ричард, не желая даже допускать мысли о том, что в ее словах могла быть правда. – И, конечно, я слушаю тебя. Я слушал тебя каждый раз, когда ты говорила, что хочешь построить в Килмартине школу, заново заасфальтировать дорогу, построить загородное поместье для своего отца или предложить священнику деньги на новую церковь. Я все это выслушивал, Бриджет, и никогда не пренебрегал твоим мнением.

– Нет, ты очень ясно давал мне понять, что я полная идиотка, – выпалила она, не в силах больше оставаться кроткой.

– Извини, – отрезал он в ответ. – Я объяснял тебе, почему было бы лучше реинвестировать деньги, которые уже стали ликвидны. Мы решили, что четверть этих денег уйдет на фонд помощи, десятая часть на рискованные операции по закупкам и остальное вложить в твердые акции, которые дадут тебе внушительный доход и позволят продолжать делать пожертвования для Килмартина, чтобы осуществлять там долговременные проекты.

– Да послушай же, что ты говоришь! – возопила Бриджет. – Ты разговариваешь со мной, как с ребенком! Словно подсовываешь мне тряпичную куклу вместо дорогой с фарфоровой головкой! Ричард, я не дитя. Я знаю разницу между вложением денег и тратой их. Твоя бабушка хотела, чтобы я с помощью этих денег сделала лучше не только свою жизнь, но и жизнь других ирландцев. Не в будущем, а сейчас!

Бриджет, говоря, пересекла комнату и опустилась на колени перед Ричардом. Он, с нахмуренными бровями, был сейчас так красив. Бриджет не думала, кто сейчас больше заботит его – она или он сам. И, глядя на него, Бриджет поняла, как сильно они оба изменились. Прошло мгновение, прежде чем она осознала, что Ричард играет прядью ее волос.

– Мне нравится твоя новая стрижка, – прошептал он. – Я говорил тебе?

Бриджет кивнула, но потом напомнила:

– Мы говорим не о моих волосах.

– Знаю. Мы говорим о богатстве и о том, что любовь к тебе сделала меня богатым.

– Перестань! – Она перехватила его руку, почти отталкивая ее, хотя ей хотелось поднести его ладонь к губам и поцеловать. – Перестань, – вновь прошептала она.

Ричард вскочил так резко, что она, отшатнувшись, села на пятки.

– Я не знаю, что делать, Бриджет. Ты говоришь, что тебе нужна моя помощь, но ты не хочешь следовать моим советам. Ты говоришь, что тебе нужна моя любовь, но ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе. Чего ты хочешь?

Она вмиг вскочила на ноги, протянула к нему руки. Касаясь его, она попыталась одной только силой своей воли заставить его не просто слушать, но понять ее.

– Мне все это нужно. Ты нужен мне даже больше, чем можешь представить. Я люблю тебя сильнее, чем кто-либо другой мог бы тебя любить. Одна только мысль, что тебя может не быть ночью рядом со мной, заставляет меня плакать. Но, Ричард, я не потерплю, чтобы ты использовал меня. А мне кажется, что ты именно так и поступаешь. Ты говоришь всем этим людям, что делать с моими деньгами, в то время как я хочу – да и твоя бабушка хотела – использовать их совсем по-другому, что бы ты ни думал. Я не стану пускать их на ветер. Я не стану ограничивать себя и жить по-нищенски, пока буду отстраивать Килмартин так, чтобы этим городком можно было гордиться. Я только хочу иметь возможность сделать то, чего хотела твоя бабушка, и я хочу сделать это сейчас. Твоя мать в конце концов это поняла. Почему же ты так мне в этом мешаешь?

– Потому, что с наследством не принято так поступать. Оно предназначено для того, чтобы увеличивать его, чтобы потом можно было его передать.

– Нашим детям? – требовательно спросила она, зная, что сейчас она ставит ему ловушку, но ничего не могла с собой поделать.

– Да, – сразу же ответил он.

– А если мы не поженимся? – с вызовом сказала Бриджет. Сердце ее похолодело, пока она ждала ответа. Она припомнила, как Майкл обвинял Ричарда в ревности.

– Но ведь мы поженимся, – осторожно ответил он.

– А если нет? – настаивала она. Ее сливочно-белая кожа побледнела как снег. – Был бы ты столь же заботлив, если бы мои наследники были не твоей крови?

Лицо Ричарда вспыхнуло, он сжал кулаки. Бриджет ощутила его гнев – или боль? В следующий момент он бросился к ней. Стиснул ее в объятиях, прижав к себе, зарылся лицом в ее роскошные волосы. Он, не переставая, шептал ей:

– Это будут наши дети, Бриджет, и ничьи больше. Не думай так, не говори об этом! Я люблю тебя и не желаю слышать таких разговоров!

Прежде чем Бриджет сказала хоть слово, он взял ее голову в ладони и покрыл горячими, жадными поцелуями глаза, щеки, губы. Казалось, он своей любовью пытается изгнать из нее это безумие. Ричард и Бриджет – такие, какими они были несколько месяцев назад, – исчезли без следа. Она уже не была наивной девушкой, только что приехавшей из Ирландии, а он больше не был единственным и любимым ребенком. Обоим приходилось иметь дело с теми, кем они стали.

Бриджет уперлась руками ему в грудь. Возбуждение, переполнявшее ее сердце, приводило ее в смятение. В исступлении страсти она сейчас хотела его так же горячо, как ждала ответов на свои вопросы. Сможет ли она их получить, не принося в жертву свою любовь? Она приняла решение – наугад.

– Нет, – яростно бормотала она, заставляя себя избегать его страсти. – Нет, Ричард. Ответь же мне, черт возьми! Отвечай!

С огромным усилием она оттолкнула его. Они были в каких-то дюймах друг от друга, их дыхание наполняло старинную комнату, разрывая тишину. Они стояли лицом к лицу. Тихо, осторожно Бриджет задала вопрос, и ее голос вошел, словно нож, в глубочайший, потаенный уголок его сердца.

– Ричард, ты любишь меня из-за наследства твоей бабушки или вопреки ему?

Ричард – красавец, так гармонично чувствующий себя в этом мире, вдруг ссутулился, словно этот мир лег ему на плечи. К его чести, он выдержал ее взгляд. Он пристально посмотрел ей в глаза, их чудесный цвет был теплым, как летний туман и чистым, как ручей.

– Я не знаю, Бриджет. Я стараюсь никогда об этом не думать.

16

Бриджет шла, опустив голову, пересчитывая камни мостовой и рассматривая каждый камень, прежде чем поставить на него ногу в итальянской легкой туфельке. Она глубоко засунула руки в карманы красного свингера, спрятав подбородок в воротник. Ее нынешнее утро можно было описать одним словом – разочарование, равно как и все прочие дни с самого приезда в Килмартин.

После того как они с отцом выпили чаю с тостами, она приступила к тому, ради чего, собственно, и приехала домой: ей хотелось забыть Ричарда и ту страшную ночь в Сан-Франциско и еще приступить к обновлению ее родного городка. Здесь не было ни Ричарда, который постоянно говорил ей, что делать с деньгами, ни Майкла, который подталкивал ее к легкомыслию. Она хотела забыться в упорной работе. Бриджет Девлин собиралась этим не только завоевать сердца жителей городка, но и справиться со своим собственным сердцем. Единственной проблемой было то, что все шло не по ее плану.

Мэр, польщенный встречей с ней, поскольку слышал о свалившемся на нее счастье от «человека, чей сын часто играет в шахматы с соседом ее отца», был тем не менее страшно занят дойкой своих драгоценных коров. Он вежливо выслушал идеи Бриджет насчет Килмартина, затем сердечно пожал ей руки и распростился с ней.

После обескураживающей встречи с вежливым, занятым мэром, разговор с владельцем магазина, который был еще и местным торговцем недвижимостью, «потому что дома продают, только когда кто-нибудь умирает, и поэтому сложно зарабатывать на жизнь при нынешнем положении дел», – показался просто убийственным. Во всей округе имелось только несколько поместий, похожих на огромную сельскую усадьбу, которую описывала Бриджет. Но они находились очень далеко от городка, и мисс Девлин понимала, что если ее отец, уже немолодой, заболеет, рядом с ним не окажется людей, которые могли бы о нем позаботиться.

Только дружеская беседа с отцом Донованом показалась дельной – на первый взгляд. Сначала казалось, что добрый священник вполне разделяет воодушевление и оптимизм Бриджет. Она сидела в его доме за чашечкой чая и рассказывала ему свою историю.

– Воистину, неисповедимы пути Господни, – сказал он, светло улыбаясь своей посетительнице. Бриджет с надеждой улыбнулась в ответ. Ведь, в конце концов, он был приходским священником и имел вес в городских делах. – Вы счастливая женщина, мисс Девлин. Счастливы ваши родители. Ваша благодетельница вселила вам в душу желание делать добрые дела. И теперь после стольких лет службы у леди ирландского происхождения вы вознаграждены уже в этой жизни! Как чудесно!

– Да, святой отец, – согласилась Бриджет, наклонившись вперед, – ей не терпелось обрисовать ему свои планы насчет городка. – Я надеялась, что вы можете помочь мне в осуществлении желания миссис Килберн. Она хотела, чтобы я что-нибудь сделала в ее честь. Что лучше всего построить в Килмартине?

– О, великолепная идея! Принарядить этот городок! – Отец Донован рассмеялся, и от его смеха чайная чашечка задребезжала на блюдце.

– Да. – Бриджет вздохнула от радости, что хоть кто-то наконец понял. – Но меня некоторое время здесь не было, святой отец, и мне кажется, что сделать нужно так много…

Старый священник глубокомысленно кивнул:

– Именно так. Именно так…

– Я надеялась, что вы могли бы поговорить от моего имени с мэром. Боюсь, я не далеко продвинулась в беседе с ним…

– Церковь, конечно, не мешает покрасить, тут я с вами согласен. Конечно, мне придется разыскать одного из парнишек Кэйрна, чтобы они сделали это, – сейчас они не каждый день работают у отца. Только они умеют как следует класть краску. Вы уже видели церковь, мисс Девлин?

Старый священник буквально вскочил с кресла и провел Бриджет в очаровательную церквушку. Бриджет увидела, что церковь действительно нужно покрасить, она была уверена, что сыновья Кэйрна смогут прекрасно справиться с работой, но это было не то великое дело, которое она себе воображала. Пообещав выписать чек на все, что он скажет, Бриджет приняла признательность священника и распрощалась с ним.

От церкви она направилась по тропинке к городку, недоумевая, почему она никак не может заставить людей понять, какой чудесный дар несет им? Привлеченная звуками песни, Бриджет, не раздумывая, повернула и пошла через улицу прямо к пабу.

Расстегнув пальто, не замечая, что посетители смотрят на нее – одни украдкой, а другие прямо нахально, – она села на жесткий стул и облокотилась на стол. Песня чуть замедлилась, когда певица посмотрела на Бриджет, ее улыбка угасла, но она ни на мгновение не прервала песню. Бриджет ободряюще улыбнулась ей. Она узнала одну из дочек мистера Слейда. Когда Бриджет семь лет назад уезжала отсюда, это была всего лишь игривая девчушка. Теперь она превратилась в черноволосую красавицу с прекрасной фигурой. Певица улыбнулась в ответ, за что Бриджет была ей очень благодарна. В конце концов, ее признали своей.

Почувствовав себя лучше, Бриджет подозвала женщину, стоявшую у стойки бара. Прежде чем ответить Бриджет, она подоткнула одеяльце своего малыша.

– Доброе утро, – весело сказала Бриджет. К ней снова вернулось хорошее настроение. – У вас сегодня какой-то особенный день?

Женщина внимательно посмотрела Бриджет прямо в лицо, почти с вызовом. Улыбка Бриджет потускнела, между ними повисла напряженная тишина, привлекшая интерес остальных посетителей паба. Даже девушка, певшая песню, замолчала, выжидая, что будет дальше.

– Мы знакомы? – спросила Бриджет, недоумевая, чем она могла обидеть эту женщину.

– Да уж конечно, мисс Бриджет, – сказала женщина, и в ее голосе Бриджет услышала знакомые нотки. Это была одна из ее старых подруг, но Бриджет все никак не могла связать ее лицо с каким-нибудь именем, и потому женщина напомнила ей: – Разве мы не ходили вместе в школу до того, как вы уехали в Дублин учиться на сиделку? Затем, кажется, в Америку, так ведь? И теперь вы, скажу я вам, скорее американка, чем ирландка, раз не помните друзей.

Бриджет присмотрелась внимательнее. Не верилось, что эта женщина, с туго забранными назад с обветренного лица волосами – ее ровесница. Но было что-то знакомое в разрезе ее глаз. Если бы еще сбросить фунтов двадцать…

– Господь милосердный! – выдохнула Бриджет. Улыбка снова вспыхнула на ее лице. – Мин? Это действительно ты? Как же я рада тебя видеть!

– Ну, конечно, – протянула женщина по-прежнему без улыбки.

– Конечно! Я так рада увидеть знакомое лицо. Я ведь семь лет прожила в Штатах, а до того четыре года в Дублине. Потому я чувствую себя чужой, словно я никого больше не знаю.

Мин невесело рассмеялась.

– Да и мы все так же смотрим на вас, Бриджет Девлин.

– Извини, что ты сказала? – спросила Бриджет, изумленная тем, что слышит такие резкие слова от своей школьной подруги.

– Вы можете еще и пташкой залетной ощутить себя, Бриджет Девлин, потому что вы уж точно не та девчонка, что уехала из дому столько лет назад. Вы вернулись в Килмартин во всей своей красе, в прекрасных платьях, вы ездите по улице, по которой мы с гордостью ходим. Одного того, как вы себя держите, хватает, чтобы повсюду пошли сплетни. Мы все чуть с ума не сошли, когда увидели, как вы приехали в отцовский дом прямо-таки королевой, с двумя чемоданами одежды. Два чемодана, святые угодники! Представить себе трудно, что у вас там в них лежит. Кое-кто из ваших старых друзей собрался было зайти к вам. Но тут мы услышали, что вы приехали сюда, считая себя королевой. Ну, так я вам скажу, что нам королев не нужно. Конечно, если вы хотели вернуться, Бриджет Девлин, мы бы с радостью приняли вас, несмотря на то, какие бы чудные наряды вы на себя ни надели. Но не думайте, что если вы засыплете Килмартин деньгами и замостите улицы золотом, то мы станем лучше относиться к вам. Мы-то думали, что вы приехали домой проведать нас.

Мин, окинув взглядом паб, увидела, что люди согласно кивают ей. Воодушевленная единодушием присутствующих, Мин скрестила на груди руки и продолжила:

– Что ж, если ты не из-за этого вернулась домой, если ты даже не собираешься навестить своих Друзей, если ты хочешь только заставить нас чувствовать себя маленькими людьми, то забери свои деньги куда-нибудь, где от них будет толк. Почему бы тебе не пойти посмотреть фабрику на краю города? – с вызовом сказала она, резко мотнув головой в ту сторону. – Посмотри лучше, не сможешь ли ты дать моему мужу работу и вытащить нас из нищеты вместо того, чтобы заново мостить улицы и проводить на них свет, который никому не нужен. Я хотела сказать это тебе в лицо, Бриджет Девлин. – Мин коротко кивнула. В этот момент ее младенец запищал, требуя внимания. Мин повернулась на звук. Следующие слова она проговорила, не глядя на Бриджет: – Ну, так тебе пинту светлого или крепкого?

Бриджет, пораженная ужасом, сидела, не говоря ни слова. Как эта женщина посмела говорить ей, что о ней думает город! Бриджет посмотрела вокруг, пытаясь найти кого-нибудь, кто вступился бы за нее, но не нашла никого.

Все отворачивались или сидели, уткнувшись в свои кружки. Без единого слова Бриджет встала и закуталась в пальто. Она подняла голову и посмотрела в гордые глаза Мин Драм.

– Было очень приятно повидаться с тобой, Мин, – сказала Бриджет чистым, как летнее утро, голосом.

Через несколько минут она была в маленьком доме своего отца. Не постучав, она вошла в его комнату.

– Папа… – сказала она полным слез голосом, увидев его сутулую спину.

Он медленно повернулся к ней, и его лицо отражало ту боль, которую она сейчас чувствовала.

– Вижу, ты была в городе, Бриджет, – тихо заметил он.

У Бриджет подломились колени, когда она осознала, что он прекрасно понимает, что произошло. Но в любом случае она должна была рассказать ему. Ей хотелось услышать от него, что все они не правы.

– Папа, они думают, что я важничаю перед ними! Они думают, что я хочу быть королевой Килмартина! Мне так сказала Мин Драм в пивной… – Бриджет заплакала, не веря сказанному, потому что ничто не могло быть дальше от истины.

– Бриджет, дорогая, – сказал ее отец спокойно и сдержанно, – сядь, девочка.

Она послушалась, не ожидая дальнейших уговоров. Сидя в неприбранной спальне отца, Бриджет рассказывала обо всем, что случилось с тех пор, как умерла миссис Килберн. Она говорила, как любила Ричарда и миссис Килберн, как мечтала о Килмартине и обо всех тех замечательных делах, которые могла сделать сейчас для города, и как Мин Драм наговорила ей ужасных вещей, чтобы давая понять, что все ее мечты бесполезны. Бриджет говорила о своей дружбе с Кэти и о том, как легко она рухнула из-за денег. Она рассказывала о дружбе с Майклом и о том, как легко она расцвела благодаря деньгам. Бриджет говорила и говорила, и, закончив, сидела, тихо всхлипывая. Когда и слезы кончились, она посмотрела на отца. Он прекрасно понимал, чего она хочет от него, и печально покачал головой. Его сердце было полно сочувствия, но он не мог дать ей того, что она хотела. Глубоко вздохнув, Джил Девлин откинулся на спинку кресла, взялся рукой за подбородок, посмотрел ей в глаза и сказал:

– Мин права, Бриджет. Ты здесь не нужна.