Текст книги "Шаг навстречу"

Автор книги: Ребекка Форстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Позволь мне кое-что сказать тебе, Ричард Хадсон. Я любила тебя, а ты ничего не дал мне взамен – ты думал, что я что-то украла у твоей матери. Ну что же, вот тебе правда, Ричард. Деньги твоей бабушки ничего для меня не значат. Я была богата твоей любовью. Вы с Кэти могли бы получить все обратно до последнего цента. Ты понимаешь это? Но вы разбили мне сердце и убили в нем все чувства, и теперь у меня осталось только наследство твоей бабушки. Ее деньги и мой друг Майкл.

Ричард отпрянул, понимая, что вряд ли сможет больше сдерживать страсть. Но Бриджет метнулась к нему, схватила его за руку. Если бы он не повернулся к ней, она сама бы заглянула ему в лицо. Не отпуская его, она встала перед ним и вцепилась пальцами в его руку, заставляя смотреть на себя.

– Именно Майкл дал мне ощутить радость от выпавшей мне удачи. Он помянул ту чудесную жизнь, которую вела твоя бабушка, тостом в честь мудрости ее завещания. Какая же прекрасная женщина, сказал Майкл, раз она оставила каждому как раз то, что ему нужно, чтобы жить так, как должно. Вот что сказал мой друг!

Ричард попытался обойти ее. Бриджет отступила на несколько шагов, изо всех сил стараясь не дать ему уйти. Она больше не потерпит его нерешительности. Он снова разбередил ее раны. Она больше не позволит ему появляться в ее жизни и исчезать, когда он захочет. Она ирландка, сильная в своей любви и своей добродетели. Ричард мог бы обрести первое. Но, раз он вышвырнул ее из своей жизни, то ему достанется второе.

– И еще мой друг Майкл позаботился о том, чтобы я не погрязла в жалости к самой себе. Он заставил меня понять, что мне не следует оплакивать таких, как ты. Он показал, что надо плакать и горевать по тем, кто этого достоин, Ричард. Майкл научил меня жить без тебя.

– О, да, я вижу, – понимающе протянул Ричард, перестав сопротивляться ее неожиданно сильной хватке. Глаза его сузились, яростно сверкнув на нее. – Теперь все ясно, Бриджет. Этот замечательный человек, Майкл, научил тебя жить. Новая прическа, – Ричард легонько подбросил ее длинные пряди, едва удерживаясь от того, чтобы погрузить свои руки в шелковистую массу, – новая одежда. Одежда, которую ты в жизни бы не надела, разве что для него. Он показал тебе новую Бриджет Девлин, так?

– Да. Он показал мне, что я могу быть большим, чем была раньше, – ответила Бриджет. Холодные слова Ричарда остудили ее гнев.

– А он не показал тебе, как заниматься любовью второпях, как это делают люди толпы? Так для этого тебе нужна новая квартира? И сколько ты заплатила ему за то, что он создал новую тебя, за то, что ухлестывал за тобой? Сколько бабушкиных денег ушло на это?

Бриджет, едва ли понимая, что делает, подняла руку с открытой ладонью. В ужасе она поняла, что хочет ударить его за все эти слова – полные ненависти, рациональные, подлые, в которых не была и намека на любовь. Она с трудом осознала, что ее гневу нужен физический выход, что нужно прекратить его ужасные обвинения. Пристыженная тем, что они дошли до такого, она закрыла лицо руками и отвернулась.

– О, Господи, Ричард, как ты можешь так думать? Что же мы делаем? – Бриджет опустила руки и, не в силах снова взглянуть на него, дрожа всем телом, пошла назад, к двери. – Иди домой, Ричард. Иди домой, и забудь обо мне и обо всем, что было между нами.

– Не могу, – с мукой прошептал он. Бриджет остановилась, не в силах идти дальше. Она чувствовала, что он стоит позади нее. Он подошел еще на шаг, но остановился прежде, чем оказался рядом с ней. Воздух между ними дрожал от сдерживаемой страсти. – Я так виноват, Бриджет. Прости меня за все. Мое сердце разрывается. И я не знаю, как мне дальше быть.

И тут Бриджет поняла, что за всеми этими словами прячется только боль. Ричард нанес удар, потому что и она нанесла удар, потому что они оба страдали, и ни один не мог исцелиться без другого. То, что произошло в офисе Брэндона Мэдисона, в один миг изменило их. Оба хотели бы, чтобы то мгновение ушло из их жизни, но это было невозможно, значит, следует извлечь из него урок и жить с этим, если получится.

Бриджет ждала, понимая, что есть еще что-то. Ричард, отдалившись от нее, пытался разобраться в своих чувствах, думая, как вернуть то, что он потерял. Из-за того же Бриджет бросилась в водоворот походов по магазинам, обедов. Из-за того же обзавелась новой дружбой. Пришло время перевести дух. Им надо было прекратить прятаться от своих чувств и бегать друг от друга.

Бриджет подошла к двери, легко повернула ключ и придержала дверь, впуская Ричарда. Он, не говоря ни слова, прошел в темную кухню мимо нее. Не глядя по сторонам, он направился через гостиную в прихожую и там остановился. Бриджет вошла вслед за ним.

Вход был слабо освещен. Лицо Ричарда казалось бледным пятном. Он обернулся. Вытянул руки вперед, словно просящий подаяния, голос его стал мягче.

– Я прошу прощения за то, что сделала моя мать. Но я здесь не потому. Ты была права. Я не был честен с тобой. Впервые в жизни я испугался правды, потому, что раньше всегда был прав. Понимаешь? Я даже не видел того мира, который, как я считал, завоевал. Я, может, и бывал в разных местах, но на самом деле никогда не ступал за пределы своего безопасного мирка. Меня окружало восхищение родителей, богатство, любовь бабушки. Все это создало рай, в котором я царил. Никто никогда не сомневался в моем месте в этом мире. Прости меня за то, что я так думал, Бриджет. – Отчаяние, слышавшееся в его голосе, пронзило ее сердце.

– Как думал, Ричард? – пробормотала Бриджет дрожащим голосом, хотя держала голову высоко в ожидании ответа. Что бы он ни сказал, все было лучше молчания, которое ей пришлось вынести в последние несколько недель. Она обрадовалась бы даже его гневным словам, потому, что ей пришлось бы быть рядом с ним, чтобы их выслушать.

– Бриджет, мне казалось, что меня предали, – простонал он, стыдясь того, что ему пришлось сказать.

Она, сраженная этими словами, тяжело оперлась на стену.

– Я не предавала тебя.

– Я знаю. – Устало, полуотвернувшись, Ричард пытался найти нужные слова, чтобы рассказать ей о смятении в своей душе. Его руки шевельнулись, как будто он искал что-нибудь, по чему можно ударить или за что ухватиться. – Я знаю. Мне казалось, что бабушка предала меня, и, что еще хуже, с твоей помощью.

– Нет. – Бриджет шагнула вперед, но он остановил ее взглядом и словами.

– Пожалуйста, не надо. Сначала дай мне попытаться объяснить. Раньше, до того, как Брэндон огласил завещание, все для меня было понятно… – Он поднял глаза, глубоко вздохнул, словно перед его глазами стояло видение совершенного счастья. – Весь мир был моим. Я был красив. Уверен в себе. Любил тебя. И, что важнее всего, был любим. Господи, любовь моей семьи так надежно защищала меня, я был так опьянен новыми просторами любви, которые ты мне открыла, что я думал, никогда и ничто не причинит мне страданий. Затем умерла бабушка, и я понял, что такое скорбь. Потом это завещание… Мне стало больно от того, что я верил – мы с мамой для нее были всегда дороже всего на свете. Ты понимаешь теперь – это не из-за денег… Небо свидетель, у меня их всегда было полно. А потому, что она приравняла меня к чужому человеку, не члену нашей семьи. Действительно, она поставила тебя выше меня, подумав в первую очередь о тебе и упомянув тебя в завещании последней. Я говорил себе, что рассуждаю нелогично, но вряд ли логика смогла бы изменить мои чувства. Да, мне больно, и меня злит то, что правила семьи и законы любви изменились.

Он снова резко поднял на нее взгляд темных глаз. Счастье улетучилось, и ему осталось лишь воспоминание. Но Ричард хотел снова быть счастливым.

– Да, Ричард, мы все тебя любили. И ты по-прежнему любим, – мягко сказала Бриджет. – Да, ты любил меня. Я чувствовала это всегда, когда мы были вместе, – в каждом взгляде, в каждом прикосновении, в каждом твоем слове. Так скажи мне, дорогой, что же изменилось? Если бы мы поженились, то ты бы разделил со мной бабушкино наследство. Но ты не этого хочешь. Ты будешь доволен, только если сможешь обеспечить мое высокое положение в твоей семье. Ты мог бы полюбить меня и ввести в семью, но твоя бабушка ошиблась, желая помочь мне в этом. Ты это хотел сказать, Ричард? Из того, что ты говоришь, я могу сделать вывод, что я подхожу тебе, если ты будешь решать, когда, как и где я стану частью твоей жизни. И раз я должна полагаться на тебя ради своего благополучия, то мне положено быть только любимой. И если благодаря завещанию твоей бабушки я теперь стала независима, ты больше не можешь любить меня? В этом разница?

Ричард покачал головой. Сейчас он казался еще красивее. Он отошел в сторону и, расстроенный, тяжело сел на ступеньку лестницы.

– Любовь к тебе, наверное, единственное, что не изменилось. Но что хорошего выйдет из этого, если я сам не знаю, кто я теперь? Разве ты захочешь иметь дело с человеком, который внезапно осознал, что все, что он о себе думал, – неправда?

– Перестань, Ричард. – В три шага Бриджет оказалась перед ним. Она опустилась на колени, ей хотелось окутать его, как плащом, своей любовью и обожанием. – Сейчас же перестань. Не хочу слушать. Ты несешь чепуху.

– Да? – Он поднял на нее измученные глаза, словно это могло отогнать ее, но она осталась. – Подумай, Бриджет. Наверное, я чем-то разочаровал бабушку. После стольких лет, получается, ей было мало одного меня. Словно потерялось что-то, делавшее семью единой, и я до сих пор не могу с этим смириться. Раньше мы были счастливы, мы были едины. Ты была прекрасным дополнением к нашей семье, но, Бриджет, это я должен был ввести тебя в нее. Одним росчерком пера бабушка лишила меня веса, положения в семье, поставив тебя выше меня. Это больно, Бриджет. Это заставляет меня сомневаться даже в собственном существовании. – Ричард продолжил, закрыв глаза: – Знаешь, дети, вырастая, вдруг начинают тревожиться, не приемыши ли они. Они роются в старых фотографиях, чтобы найти ту, на которой мама держит на руках младенца. И только отыскав ее, могут спать спокойно. Это один из детских страхов. Но, знаешь ли, у меня ничего подобного не было. Я никогда не искал фотографий. – Он снова открыл глаза – в них стояли слезы. – Бабушка решила отправить меня на поиски. Теперь мне придется пересмотреть всю свою жизнь и выяснить – может, я и не значил в ее жизни так уж много, как мне казалось?

– Ричард, ты ошибаешься даже сильнее, чем думаешь, – торопливо заверила его Бриджет, не желая, чтобы размышления завели его еще дальше. Ей было больно видеть, как он борется с сомнениями и подозрениями, ранее не знакомыми ему. – Так же, как и твоя мать ошибалась, думая, что ее не любили. Бабушка обожала тебя. Она хотела только, чтобы ты сам заслужил свое место в мире. В ее сердце ты всегда был первым. – Бриджет наклонила голову и даже слегка улыбнулась, видя, как смягчился его взгляд, как боль потихоньку оставляет его. Голос ее звучал тихо, успокаивающе, убаюкивающе, заставляя его верить.

– Ах, Ричард, твоя бабушка любила тебя и твою мать. И меня. Но я всегда шла чуть после вас, потому что я не была ей родной по крови. Но у вашей бабушки была еще одна любовь, о которой она никогда не забывала, хотя большую часть своей жизни провела вдалеке от нее. Это Ирландия, Ричард. Я ведь только инструмент, способный помочь в том, что она хотела сделать ради этой любви. Она выбрала меня, чтобы передать свое состояние этой стране. Разве ты не видишь? Теперь, когда ты мне все рассказал, я понимаю, как вам обоим больно. Это не грех. Ты имел право негодовать и страдать, и спрашивать, почему мне достались такие деньги. Но сомневаться в себе, Ричард? Как это могло случиться? Прежний Ричард просто сказал бы – значит, так получилось, придется жить с этим. Ричард, которого я любила, держал судьбу за хвост и точно знал, чего он хочет и куда идет. Прежний Ричард принял бы решение своей бабушки, потому что уважал и любил ее. Мы не можем повернуть события вспять. Что случилось, то случилось. Но если ничего нельзя поделать с тем, что произошло, то, может, мы научимся жить с этим? Если твоя мать будет лелеять свою рану и ранить меня, бабушка от этого не вернется назад, чтобы объяснить своей дочери все, что было в глубине ее души. Если ты перестанешь любить меня или себя, то положение от этого не изменится.

– Я ничего не хочу менять, Бриджет, – вздохнул Ричард. – Я хочу, чтобы все было как прежде. Неделю назад наш мир был в безопасности. Теперь он разлетелся на куски. Моя мать ощущает себя брошенной. Ты хочешь, чтобы я любил тебя так, как будто ничего не случилось, как будто ты прежняя ласковая, доверчивая девушка, ухаживающая за моей бабушкой. Но ты уже не та, как и я больше не тот человек, от прикосновения которого все превращается в золото. Как мы сможем любить друг друга по-прежнему?

– Ричард! Ответ в том, чтобы просто любить друг друга. Разве ты не видишь, как я тревожусь за тебя? Разве ты не видишь, что любовь может все на свете изменить? Я могу залечить твою рану. И не тем, что верну деньги твоей бабушки, а своей нежной любовью к тебе. Я могу все изменить, потому что, как бы ни шла наша жизнь, каждый день привносит в нее нечто новое.

– Может, и так, – сказал Ричард, и Бриджет поняла, что он согласен. Если бы они могли развеять боль, которую причинило им завещание миссис Килберн, им ничто больше не угрожало бы.

Ричард неотрывно, с тоской смотрел в полные надежды и обожания глаза Бриджет, чувствуя, что может раствориться в них. Если бы он присмотрелся пристальнее, то увидел бы себя таким, каким видела его она – человеком, достойным любви и уважения. Может, рядом с Бриджет он смог бы избавиться от своих страданий, засунуть их в сундук и накрепко запереть. Со временем вопросы, которые отравляли ему жизнь с тех пор, как было оглашено завещание Моры Килберн, позабудутся. И этим вечером, в тишине дома его бабушки, окруженный ее любимыми вещами, Ричард снова ощутил ее нежную любовь к нему. Снова и снова Мора Килберн проявляла свою любовь, ничего не требуя взамен. В эту минуту Ричард перестал сомневаться и принял ту любовь, которую предлагали ему сейчас, в этом доме, где всегда были так щедры в любви. Обеими руками он взял лицо Бриджет и стал внимательно вглядываться в него. Она не пошевелилась, не моргнула – она понимала, что сейчас Ричард поймет, любовь ли владеет его сердцем, или боль от того, что он считал предательством со стороны бабушки. Бриджет затаила дыхание, надеясь, что стук ее сердца не спугнет его. Она молила Бога, чтобы Ричард сумел заглянуть в ее сердце и увидеть, как она его любит. Молча она умоляла его понять, что его любовь для нее превыше всего.

Девушка почувствовала, как напряглись его руки, когда он запустил пальцы в ее волосы. Он медленно вел ладонями по ее шее, пока его пальцы легко не коснулись ее горла. Ричард ласково поглаживал ее бархатистую кожу, потом его ладони поползли по ее плечам, затем по спине. Пальцы были широко расставлены, словно он измерял ее тело, затем его руки сомкнулись на ее талии, так что Бриджет чуть не задохнулась. И только тогда он понял, только тогда осознал, что на самом деле жило в его душе все это время. Он притянул Бриджет к себе. Жадно приник к ее губам, заставляя их открыться, он словно пробовал ее на вкус, так, как никогда не делал раньше. Бриджет неистово обняла его за шею, прижавшись к нему всем телом, словно долго спавшее пламя ныне яростно вспыхнуло в них обоих.

Они падали, падали на пол. Они нежно перекатывались друг через друга, шепча, прикасаясь друг к другу, покусывая, и ни один не был в силах насытиться другим. Они восхищенно ласкали кожу друг друга, их сердца бились в такт, и всякая действительная и воображаемая боль уходила из сердца. Они забыли обо всем, кроме желания.

Губы Ричарда ласкали ее плечи, его руки срывали с нее одежду. Он целовал ее грудь, и Бриджет извивалась от страсти, умоляя его не останавливаться. Его руки были везде – и нигде. Ощущение от прикосновения его пальцев было таким, словно перья беспорядочно падали на ее обнаженное тело, и вот они стали силой, подчинившей себе Бриджет. Он ласкал ее до тех пор, пока она не забыла обо всем, и действительно необходимым для нее осталось только плотское наслаждение. И тогда, прежде, чем Ричард овладел ей, прежде, чем он дал ей ту любовь, которой она так безнадежно желала, он посмотрел на нее таким долгим испытующим взглядом, что Бриджет показалось, что она сейчас закричит, так и не дождавшись того, чего так желала. Его губы приоткрылись, он прошептал ее имя, но Бриджет заставила его замолчать, помогая ему войти в себя так, словно они уже много лет были любовниками, а не стали ими впервые в эту ночь. Ричард уступил, послушный ее просьбам, ее страсть передалась ему, и его любовь была нежной и уверенной. Неистовые бесы, однажды разлучившие их, а теперь бросившие в объятия друг друга, сделавшие его жизнь невозможной без нее, были изгнаны навсегда.

Когда все кончилось, когда они лежали в объятиях друг друга, единственным звуком, нарушавшим тишину дома Моры Килберн, было их усталое дыхание. Бриджет Девлин привлекла к себе Ричарда Хадсона и прошептала так, как никогда раньше:

– Я люблю тебя…

Эти несколько слов были такими искренними, такими волшебными, что он закрыл глаза и крепче прижал ее к своей широкой груди – так, что она больше не могла прошептать ни слова.

14

Из стрельчатого окна над кроватью в комнате Бриджет серебристо-серый свет падал на обнаженное плечо Ричарда. Не в силах удержаться, Бриджет протянула руку и коснулась его, любопытствуя, греет ли этот свет его тело. Она легко провела пальцами по нечетко очерченному в полумраке мускулистому плечу. Девушка оперлась на другую руку, ее длинные волосы спадали с плеч. Обнаженная, она осторожно выпрямила ноги, затем поджала их, свернувшись клубочком возле Ричарда, вбирая в себя до последней капли тепло, исходящее от его распростертого тела, наполовину укрытого огромным пуховым стеганым одеялом. Ричард пошевелился во сне, что-то пробормотал, затем снова глубоко уснул. Бриджет ласково положила руки на его плечо, закрыла глаза, словно только так она могла полностью почувствовать его, затем осторожно снова легла, терпеливо дожидаясь его пробуждения. На этот раз она повернула голову так, чтобы видеть, как он дышит. Поняв, что сейчас еще очень рано, Бриджет неохотно закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел, и ей пришлось бодрствовать и размышлять. Она перебирала в уме все, что случилось за последние дни и недели. С той ночи в доме Моры Килберн прошел месяц. Месяц робких разговоров, страстной любви, возбуждавшей их до такой степени, что под конец уже ни один из них не вспоминал о доставшемся Бриджет наследстве. Месяц радости. Да, сказала себе Бриджет, радости. Она не допустила бы других мыслей, не приняла бы других выводов. Даже когда Ричард задумывался, глядя на нее так, словно у него было тяжело на сердце, Бриджет была способна объяснить эту грусть в его взгляде. Он так старался растолковать ей множество вещей, касающихся ее вкладов, касающихся жизни в этом мире. Ричард, считала она, был измотан переговорами с адвокатской конторой, заинтересованной в нем как в партнере. Он решил, что все будет сделано как надо. Ричард снова был хозяином самому себе, и Бриджет списывала его непривычную усталость на многочисленные дела, которые требовали его внимания в этой жизни. Бриджет не думала, что в его усталости виновата все еще таящаяся в его душе печаль. Она не желала замечать вопроса в его задумчивом взгляде. Вместо этого она прогоняла его печальный взгляд поцелуем или объятием, или шептала ему что-нибудь на ухо.

Еще она делала ему сюрпризы. На краю постели лежал ее первый подарок любимому. Сказочно роскошный черный халат с золотым гербом на груди. Он любил этот халат. А ей нравилось, когда он привлекал ее к себе на колени, и этот халат окутывал их нагие тела, а волосы после душа пахли свежестью. Бриджет нравилось в Ричарде Хадсоне все, и она никогда бы не позволила ему быть грустным, или злым, или нерешительным. Разве его боль не становилась тем слабее, чем чаще они бывали вместе, чем больше она любила его? Бриджет знала, что она достаточно заботится о том, чтобы эта боль исчезла навсегда.

Не желая думать о том, что остатки сердечной боли все еще могут преследовать ее любимого, Бриджет прижалась к нему. Сон не шел к ней, утро разгоралось, и было уже не так рано. Она нежно обвилась вокруг него обнаженным телом, прижалась грудью к его спине, обняла его так, что пальцы ее могли гладить его широкую грудь, пощипывать его твердый плоский живот. Ричард, наполовину проснувшись, пошевелился, не решив еще – улыбнуться ли ему или шлепнуть ее по настойчивым рукам. Это было не так трудно решить. Все еще не открывая глаз, Ричард поймал ее пальцы и быстро прижал к груди, прежде чем поднести к губам и поцеловать. Наконец он перевернулся, горячий и ждущий, его рука обхватила плечи Бриджет и притянула ее ближе.

– М-м-м, – промычал он, уткнувшись носом ей в лицо так, что колючая щетина царапнула ее подставленную для поцелуя щеку.

– Так-то ты желаешь мне доброго утра? – прошептала Бриджет, совершенно довольная одним его присутствием, ей даже не нужны были слова.

– М-м-м, – снова промычал Ричард.

На этот раз Бриджет от души рассмеялась.

– Придется научить тебя, любовь моя. Ты будешь желать мне доброго утра так: сначала маленький поцелуй сюда, – она чмокнула его в щеку, – затем сюда, – ее губы легко коснулись кончика его носа, – и сюда. – Бриджет поцеловала его в губы и приподнялась, словно рассматривая свою работу, затем снова наклонилась, чтобы поцеловать его. Но Ричарду было достаточно. Сон ушел. Окончательно проснувшись, он коварно усмехнулся. Ловко потянул ее на себя. Бриджет не нужно было приглашения. Она была готова любить его страстно или нежно и будет готова к этому каждое утро или вечер до скончания их дней.

Сейчас серый свет утра в белой комнате располагал к нежной любви, и, понимая это, Бриджет перестала дразнить его и смеяться. В переполнявшей комнату тишине слышались только поскрипывание пружин постели, шорох отбрасываемых простыней и вздохи, рвущиеся из ее полуоткрытых губ.

С последним движением, принесшим полное наслаждение обоим, Бриджет и Ричард выгнулись, касаясь друг друга, затем погрузились в пуховые недра перины. Они долго лежали тихо, Бриджет поглаживала лицо Ричарда, а его руки покоились на нежном изгибе ее бедра. Ричард заговорил первым.

– Мы должны выбраться из постели хотя бы в один из этих дней, – прошептал он.

– М-м-м, – ответила Бриджет и засмеялась.

– Разве мы еще этого не проходили? – Он откинул голову и испытующе посмотрел на нее. Но Бриджет знала, что это только уловка, и снова поцеловала его.

Ричард улыбнулся и слегка помотал головой, лежа на подушке. Удовлетворенно вздохнув, он перекатился на спину, по-прежнему легко обнимая Бриджет. Она позволила своему телу следовать его воле. Она лежала на нем, и ее волосы падали ему на грудь. Ричард крутил ее чудесные рыжеватые пряди. Он знал, что должен заговорить, и сейчас подыскивал слова. Если он не смотрел на Бриджет, он должен был говорить с ней. За все эти недели Ричард понял, что именно этим он загоняет в угол свои сомнения. Слушая голос девушки, глядя в ее зеленые глаза, восхищаясь гибкой фигурой или наблюдая за тем, как Бриджет готовит ужин, он ощущал, что сердце его наполняет любовь и растерянность покидает душу.

– Сегодня мы хотели пойти к Джерри, – напомнил ей Ричард. Бриджет нетерпеливо пошевелилась, лежа на нем.

– Только не сегодня. Мне надоело слушать об уровнях дохода, – взмолилась Бриджет, четко понимая, что ей, как и планировалось, придется ровно в два быть в офисе биржевого брокера. Но теория просто расстраивала ее, ей надоело видеть свои деньги в виде распечатки на бумаге. Бриджет хотела действовать, и для этого настало время. – Думаю, сегодня нам следует на самом деле поговорить с тем милым человеком из строительной компании. С тем, который собирался начать разработку некоторых предварительных чертежей для строительства школы в Килмартине. Он еще сказал, что с асфальтированием улиц не будет никаких проблем. Легкая работа.

– Бриджет, неужели ты веришь, что этот человек сделает то, что говорит? Я удивился, что ты посвятила его во все мелочи.

Ричард вынырнул из кровати и завернулся в халат. Оглянувшись, он увидел Бриджет, подпиравшую подбородок кулаками. Она смотрелась просто сказочно, по пояс закрытая облаком пухового одеяла, между скрещенных рук виднелась грудь. Он покачал головой. Любовь мучительна. Он не понимал, почему Бриджет так упряма. Она уперлась в это строительство как бык. Ричард отвел глаза, ощущая, как в нем поднимается снова это беспричинное раздражение. Если бы она прислушалась к его словам…

– Конечно, я верю ему, – заявила она Ричарду, не подозревая о его злости. – Разве не он строил этот прекрасный дом в нижней части Дивисадеро? Не думаешь ли ты, что он будет не на высоте, когда дойдет до дела?

– Бриджет, послушай меня, – терпеливо сказал Ричард, сдерживая досаду, присев на краешек постели. – Он даже не может объяснить тебе, сколько это будет стоить в Ирландии. Вспомни, ведь он собирается делать смету на основании стоимости работы и материалов в Штатах. Он не имеет понятия, какие работы и материалы понадобятся в Килмартине. Он ничего не знает о разрешениях, о геологии и куче вещей сверх того. Он просто собирается хорошо заработать, и заработать на тебе. Проект требует, чтобы он сам проверил состояние дел там или связался с кем-нибудь в Ирландии. Но не делал это задним числом. Честно говоря, не думаю, что тебе прямо сейчас нужно заниматься каким-либо большим строительством.

– Но я хотела, чтобы все это стало сюрпризом для городка. Я хочу приехать туда, имея на руках все расчеты, а не тащить с собой подрядчика. Если мне придется проделать всю подготовительную работу там, то это не будет сюрпризом. Я хочу развернуть план строительства перед папой и всем городком и показать им, какие чудесные вещи мы сможем теперь делать. – Бриджет откинула назад волосы и поглубже зарылась в постель, вполне довольная своим планом.

– Но ты совершенно неправильно подходишь к делу. Это будет стоить целое состояние! – раздраженно воскликнул Ричард.

– А разве его у меня нет? – поддразнила его она.

К ее удивлению, Ричард поднялся, сокрушенно вздохнув. Бриджет натянула на обнаженную грудь одеяло и села, глядя на него.

– Ты права, – отрезал он, – именно это у тебя есть. Состояние. И еще бабушкино настойчивое желание, чтобы ты совершила нечто чудесное в Ирландии. У тебя есть все, что нужно. И мой совет тебе уж точно не нужен.

Бриджет быстро протянула руку к нему, когда он обходил кровать.

– Нужен, дорогой. Конечно, нужен. Мне только хочется начать что-то делать, чтобы выполнить ее волю. Я так устала слушать обо всех этих инвестициях и прочем, Ричард.

– Я знаю, милая, – ответил он, глядя на нее более ласково, легко коснувшись пальцами ее подбородка. Насколько проще было бы все, если бы бабушка доверила свое состояние ему! Он бы дал Бриджет все, что ей потребовалось бы для ее родины. А сейчас он не мог контролировать ее действия. Она погребет состояние Моры Килберн в ирландской земле.

– Я понимаю, что это приводит тебя в замешательство. Но тебе придется вспомнить, что бабушка вкладывала свои деньги в различные предприятия не просто так. Мне кажется, она не думала, что ты должна полностью ликвидировать ее дела. Если ты научишься понимать, как деньги работают на тебя, то ты сможешь продолжать строить планы и сделать что-нибудь действительно существенное. Но сначала, попытайся это понять, ты должна научиться ограничивать себя.

– Но я не хочу, – возразила Бриджет.

– Придется, – ласково сказал он, потрепав ее по подбородку, – и мне тоже. В первую очередь мне надо сделать несколько дел. Затем в десять я встречаюсь со своим портным. Я вернусь за тобой, и к двум мы отправимся к Джерри. Бриджет, тебе придется поверить мне на слово. Деньги будут работать на тебя, но тебе придется принимать в расчет законы.

Через несколько минут Бриджет услышала шум душа. Она раздраженно снова упала в постель, думая, что Ричарду неплохо бы иметь чуточку восторженного отношения Майкла к тому счастью, которое могут принести деньги. А Майклу бы немного сдержанности Ричарда. Если бы сложить двоих вместе, то получился бы идеальный мужчина.

Бриджет уже перестала дуться, когда Ричард появился снова, умытый и выбритый. Выглядел он совершенно великолепно. Через плечо был перекинут серый пиджак в мелкую бледно-голубую полоску.

– Как насчет приема сегодня вечером в галерее? – спросила она, внимательно рассматривая его, выискивая какое-нибудь проявление сарказма, какой-нибудь знак неприязни. Не отыскав ничего и оценив усилия Ричарда доставить ей удовольствие посещением устроенного Дженнифер приема, учитывая то, что пригласил их Майкл, Бриджет улыбнулась. – Ты, несомненно, будешь там самым красивым мужчиной, – усмехнулась она.

– Может быть, но не самым красиво одетым, – протянул Ричард. – Этой чести удостоится Майкл. Увидимся позже, сердце мое. – Он направился к двери, явно уже не думая о ней. Казалось, ему не терпится начать свой деловой день.

– Ричард! – остановила его Бриджет.

– Да?

– Я только хотела поблагодарить тебя. Я понимаю, что ты не слишком любишь Майкла, но ты был очень любезен с ним.

Ричард не сказал ничего. Он мгновение смотрел на Бриджет, думая о том, как она очаровательна сейчас – встрепанная после сна и любви. Она была почти чересчур красива со своей новой прической и длинными, покрытыми лаком ногтями. Ему иногда хотелось, чтобы она обрезала ногти, чтобы у них был природный блеск. Это так ему нравилось в ней раньше… да, до всего этого. Он тряхнул головой. Да, ее ногти, с лаком или без, были прекрасны. Надо прекратить приглядываться к тому, что в ней изменилось, и сосредоточиться на том, что осталось прежним. В конце концов, она любила его любовью открытой и горячей. Но Бриджет была женщиной исключительной. У нее были тысячи причин чувствовать себя уверенно. Ричард улыбнулся ей.

– Хорошо, что у тебя есть друг, Бриджет. Я не понимал, как ты, должно быть, временами была одинока при бабушке.

Бриджет покачала головой.

– Я не это имела в виду. Просто я рада, что не нужно забывать о дружбе из-за того, что я так сильно люблю тебя.

– Я никогда не попросил бы тебя об этом. Мне известно, как трудно расставаться с тем, во что веришь, или с тем, кем дорожишь. А сейчас, – повторил он, – мне пора идти.