Текст книги "Шаг навстречу"
Автор книги: Ребекка Форстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Дайте посмотреть. – Майкл поднялся и перебрался к ней. Она ясно видела его, когда он наклонился к ее ногам, оценивая, насколько испорчены туфли. В этот момент она еще раз внимательно рассмотрела его. Весь вечер она пыталась гонять, в чем же его привлекательность. У него были не слишком широко и глубоко посаженные глаза, ясные и живые. Удлиненное лицо, когда он поворачивался в профиль, из-за очень модной короткой прически казалось менее привлекательным, но когда он смотрел ей прямо в лицо, искренне заинтересованный тем, что она говорит, блестя стеклами очков и приоткрыв полные губы, она думала, что он самый красивый после Ричарда мужчина из тех, кого ей приходилось видеть. Майкл был высок и строен, он походил на фотомодель. Он мог бы быть белокурым итальянским плейбоем или графом немецкого происхождения. Кем бы он ни был, настоящий Майкл Пэйн прятался за теми ролями, которые разыгрывал, и Бриджет была уверена, что он предпочитает скрывать свое «я». Им легко можно было восхищаться, но трудно любить. Но это не имело значения, поскольку она любила Ричарда.
– А, вижу, что вы имеете в виду. Вы правы. Эти туфли уже не починишь. Что же, тогда мы просто возьмем и сделаем так…
Быстрым, уверенным движением Майкл стянул с нее туфли и швырнул их в залив. Бриджет в ужасе вскочила, беспомощно хлопнув руками по бокам. Очарование Майкла мгновенно улетучилось.
– Как вы могли! Как вы могли! Это же были мои лучшие туфли!
– Но они испортились. И, как вы рассказали мне за ужином, теперь вы унаследовали состояние. Так начните же думать как наследница. Начните вести себя как наследница. – Майкл обнял ее за плечи, погладил по руке, чтобы успокоить. – Посмотрите вокруг. Это только часть мира. Она может стать вашей. Вы миллионерша, Бриджет Девлин, а это значит, что вы сможете купить себе новые туфли когда только захотите. Вы можете себе купить двадцать пар не моргнув глазом. Думайте масштабно, Бриджет. Думайте так, как подобает богатым людям. Закройте глаза и скажите то, что первое придет вам на ум. Не забывайте – думайте как богатая женщина.
Бриджет послушно крепко закрыла глаза. Ее губы вытянулись в тонкую линию.
– Я думаю о том, что у меня замерзли ноги, Майкл, и за все деньги в мире я не верну своих туфель прямо сейчас, чтобы согреться.
– О, да. – Майкл отступил на шаг, оценивая ситуацию. – Похоже, что я немного перестарался.
– Давно пора было догадаться об этом. Я продрогла до костей, а теперь еще и осталась без туфель.
– Секундочку, сейчас я все исправлю, – твердо заявил Майкл.
– Не знаю, Майкл. Наверное, я устала и мне хочется домой. Я прекрасно провела время, честное слово. Но чтобы появилась новая Бриджет Девлин, понадобится некоторое время. А прежняя Бриджет устала и хочет лечь спать до полуночи.
– Хорошо. Если вы действительно этого хотите… Но идите сюда. Посидим еще минутку. Я достал это чудесное вино, лучшее, что только можно было купить. Это тихое место – наше, и я буду греть ваши ноги, пока мы не отметим вашу великолепную новость и не изгоним из вашего сердца тоску по этому грубияну Ричарду.
Бриджет ухватилась за руку Майкла и позволила ему отвести себя на крышу бункера. Они сели рядом. Бриджет засунула ступни под длинные ноги Майкла, он накинул ей на плечи свой кашемировый шарф. Майкл пристально смотрел на воду, а Бриджет – на него, любопытствуя, о чем он сейчас думает, – сейчас, когда молчит. Он поднял стакан и произнес – мягко и значительно, глядя в ночь:
– За Бриджет Девлин и ее только что обретенное счастье. Пусть же она позаботится о том, чтобы каждый пенни был истрачен так, как она захочет – умно или попусту, все равно. Пусть ее жизнь будет полна всяческих благ – тех, что можно купить за деньги, и тех, что ни за какие деньги не купишь. А вы, музы небесные, во власти коих сделать хоть что-нибудь с ее комплексом вины, уничтожьте его прямо сейчас, пока он не стал неуправляем. И узнайте, что любить – значит принимать без всяких слов и удачи и неудачи того, кого вы любите, – добавил он, повернувшись к Бриджет. – Вы прекрасная женщина, во всех отношениях. Радуйтесь тому, что у вас есть. Не тратьте ни минуты, чтобы отыскать причину вашей удачи. Радуйтесь ей, делитесь ею, пользуйтесь ею как должно. Жизнь очень коротка, даже если вы проживете столько же, сколько миссис Килберн.
С этими словами он протянул руку со стаканом к Бриджет. Она тоже подняла свой стакан, и они чокнулись. Луна, вышедшая из-за облаков, осветила их, наполнив искорками белое вино. Когда Бриджет поднесла стакан к губам и опустила глаза, ей показалось, что она пьет чашу жидких бриллиантов. Отпив вина, она поблагодарила Майкла, затем посмотрела на море. Ей уже не было холодно и не было так одиноко. Майкл Пэйн внес в день, который потряс Бриджет и наполнил ее душу и отчаяньем, немного беспечности и ощущение праздника. За это она навсегда будет ему благодарна. Но сейчас, сидя в темноте среди деревьев у воды, она хотела общества Ричарда. Она хотела слышать его голос, его поздравления. Впервые за много часов Бриджет позволила себе подумать, где он и что делает. Пытался ли он встретиться с ней? Сходил ли он с ума от того, что не мог отыскать ее? В сердце своем она надеялась, что так и было, ей хотелось бы встретить его на пороге особняка Килбернов, замерзшего и встревоженного.
– О чем вы задумались?
Встрепенувшись от голоса Майкла, Бриджет снова вернулась к реальности. Ричарда не было рядом, но здесь был друг, и он заслуживал внимания.
– Я думала о том, что никогда никто не произносил в мою честь такого чудесного тоста. Огромное вам спасибо. Обещаю жить достойно моего новообретенного богатства.
– И получать от него радость, – ласково напомнил ей Майкл.
– И радость, – повторила она. – Но сейчас я должна идти домой. Я совсем закоченела, Майкл, да и день был долгий. Вам не покажется ужасным, если мы уйдем прямо сейчас?
– Вовсе нет. Если вы пообещаете прийти сюда вместе со мной как-нибудь солнечным днем. А я обещаю вам не бросать больше ваши туфли в залив.
– Ну, тогда я клянусь, что приду сюда вместе с вами, – рассмеялась Бриджет.
Они оставили полупустую бутылку вина для других искателей приключений, и Бриджет позволила ему осторожно отвести себя обратно туда, откуда они пришли. Босиком она шла рядом с Майклом, пока они не поймали такси. Было уже почти одиннадцать, когда Майкл легко поцеловал ее в щеку и распростился с ней у дверей знакомого дома Килбернов.
Такси рвануло с места в ночь, словно машина знала, что Майкл Пэйн терпеть не может двигаться медленно. Когда Майкл уехал, Бриджет подняла взгляд на темный дом. Дом, который семь лет был для нее родным, сейчас – черный, без единого огонька – казался зловещим.
– Ричард, – прошептала Бриджет, хотя была уверена, что только подумала о нем, но не собиралась произносить его имя. Он должен был быть сейчас здесь, чтобы вместе с ней войти в темный и пустой дом.
Повернув ключ в замке, Бриджет перешагнула порог и тотчас же включила свет в прихожей. Закрыв входную дверь, она постояла, прислонившись к ней, пока глаза не привыкли к яркому свету. Все так, как она оставила. Дом безупречно чист, картины на месте, мебель в идеальном порядке. Она снова оказалась в том мире, которому принадлежала, но дом перестал быть ей домом – без спавшей наверху Моры Килберн, без миссис Рейли, сидевшей в своей комнате у телевизора. Если бы сейчас она была в объятиях Ричарда, и они вместе бы говорили о будущем, зная, что теперь могут сделать все, что хотят, и стать тем, чем хотят, благодаря Море Килберн, то жизнь казалась бы прекрасной. Но, в пустой тишине дома Бриджет Девлин ощущала себя невероятно, отчаянно одинокой.
Направившись к себе в комнату, она подавила острое желание подойти к телефону и позвонить в особняк Хадсонов. Ричард сам скоро позвонит. Но сейчас ей нужен был другой собеседник. Она быстро взбежала по лестнице в свою комнату, села, скрестив ноги, на кровати и набрала такой знакомый номер. На третий звонок ответил сонный голос.
– Ой, я забыла, который сейчас час! – сказала Бриджет. – О, папа, это Бриджет. Прости, что разбудила тебя, папа, но мне нужно так много рассказать тебе. Так много…
9
– Прошу прощения, я не смог прийти раньше, – извинился Брэндон, проходя в дверь. – За последние два дня мне пришлось пять раз являться в суд. Как я понимаю по вашему лицу, вам следовало бы сказать моей секретарше, что у вас срочное дело. И если бы мне не хватало такта, я бы спросил, кто умер.
– Такт нас заботит менее всего. – Ричард, усталый и несчастный, разговаривал с Брэндоном, ведя его по обширному дому своих родителей в Марине. В отличие от миссис Килберн, Хадсоны обладали склонностью к эклектике. Вид современного двухэтажного здания был обманчив. Архитектура дома, построенного на двух акрах земли на берегу залива, казалась скромной. Но тому, кто входил в дверь, предстояло очаровательное путешествие по комнатам, созданным почти полностью из стекла. Отовсюду лился свет. Дом был полон произведений искусства – бронзовые и каменные статуи взирали на посетителя из самых неожиданных мест или стояли, словно застыв посреди огромной комнаты. Мебель расставлена небрежно. Некоторые предметы были старинными – дерево теплых тонов и гобелены резко контрастировали с современными произведениями искусства. Полы в одних комнатах были застелены толстыми коврами, в других местах паркет остался открытым, так что шаги идущих молча Ричарда и Брэндона звучали то приглушенно, то гулко.
– Сюда, – пригласил Ричард. Он посторонился, и Брэндон очутился в знакомой и любимой им комнате. Три ее стены и потолок были стеклянными.
Эта комната слегка выдавалась над заливом так, что, если сидеть у камина в центре комнаты, то казалось, словно плывешь по воздуху, паря над морем. Брэндон всегда считал, что эта комната – прекрасное место для размышлений. Словно все тревоги дня можно разогнать, просто придя сюда и усевшись в кресло. Ему нравилось шутя говорить своей жене, что если бы у всех мировых лидеров были такие комнаты, в мире не существовало бы ни войн, ни предрассудков, ни всего того, что порождает злоба. Теперь придется сказать жене, что он ошибался. Гнев и, возможно, ненависть были даже здесь.
– Брэндон, как вы любезны, что пришли так рано! Боюсь, что Тед, я и Ричард не смогли бы дождаться другой возможности поговорить с вами.
Кэти Хадсон, великолепно смотревшаяся в простом ярко-красном платье, подчеркивавшем ее идеальную фигуру, сидела, сложив руки на животе, закинув ногу за ногу. Лицо сосредоточенное, она явно контролировала себя. Тед, стоявший спиной к стеклянной стене, грустно смотрел на жену. Брэндон заметил, что Кэти то и дело бросала взгляды на Ричарда, словно ожидала, что он окажет ей какую-то поддержку, которую он не хотел или не мог оказать. Ричард ни разу не посмотрел ей в глаза. В конце концов, она полностью сосредоточилась на Брэндоне, усевшемся напротив нее.
– Хотите кофе, Брэндон? Или чаю? Или, может быть, позавтракаете? – спросила Кэти, изо всех сил стараясь скрыть раздражение, но безуспешно. Брэндон отказался.
– Хорошо, тогда перейдем сразу к делу, – продолжала Кэти, глубоко вздохнув. – Мы хотели бы узнать… особенно я… можем ли мы как-нибудь опротестовать завещание моей матери. Это никоим образом не бросает тени на работу, которую вы проделали для нее. И, полагаю, для того, чтобы разобраться в этом вопросе, мне нужен совет незаинтересованного человека. Но вы составляли это завещание и лучше всех должны знать, как опротестовать его.
– Понимаю, – спокойно ответил Брэндон.
Но Ричард заговорил прежде, чем он успел сформулировать свой ответ.
– Я уже говорил маме, что сомневаюсь в том, что вы оставили какие-нибудь удобные лазейки. Завещание, я уверен, составлено на совесть. Как бы ни было маме неприятно это слышать, бабушка прекрасно сознавала, что делает. Бриджет наследует ее деньги.
– Я не смирюсь с этим! – Кэти как будто выплюнула эти слова. – Бриджет сделала что-то для мамы и умело это скрыла. Другого объяснения нет. Брэн…
– Мама! Этого не могло быть. Мы же много лет знаем Бриджет, – вмешался Ричард.
Но Кэти неотрывно смотрела на Брэндона, не слушая сына, и продолжала:
– Итак, Брэндон, не будете ли вы так любезны ответить на мой вопрос?
Он подался вперед и положил руки на колени. Он говорил для Кэти – только для Кэти. На лице Теда он прочел достаточно. Тед не хотел, чтобы его жене была нанесена рана, но все попытки отговорить ее от встречи с адвокатами оказались тщетными. Ричард казался измученным и растерянным. Он явно не знал, что и думать, но ему было тяжело обвинять Бриджет, несмотря на любовь к своей матери. Кэти, которая всегда спешила там, где следовало бы помедлить, не собиралась тратить ни минуты на обсуждение. Она хотела действовать.
– Ричард прав, вы сами понимаете, Кэти. Бриджет тут ни при чем. Вы зря потратите и время, и деньги, если попытаетесь оспаривать завещание. Оно – без изъянов.
– Но, Брэндон, этого не может быть! Вы обязаны понять…
– Не думаю, что мог бы. Нет, не так. Я понимаю, как несправедливо, по вашему мнению, поступила с вами Мора. Но я никогда не смогу прочувствовать это так, как вы. Это слишком личное, чтобы я хоть сколько-то ощутил, как это, наверное, ужасно. Но вы должны помнить, ваша мать была в здравом уме, когда составляла завещание. Мы с ней подробно обсуждали шаг, который она собиралась предпринять, и во всем проявлялся ее здравый смысл. Если бы меня вызвали в суд, чтобы под присягой подтвердить состояние ее рассудка, я сказал бы то же самое.
– Но, Брэндон, ведь должно же быть хоть что-нибудь! Бриджет наверняка сделала что-то, чего мы не знаем! Неужели вы не понимаете? – Кэти Хадсон говорила все громче, тон ее становился истерическим. Ричард подошел и положил руку на плечо матери.
– Мама, прошу тебя. Ты знаешь Бриджет даже лучше, чем я. Ты видела, как она работает, ты сама привела ее в наш дом, ты обращалась с ней как с дочерью. Если бы она знала, что у бабушки на уме, то я уверен, что она бы не допустила этого. Я не представляю, как можно не видеть этого. И ты можешь подозревать Бриджет в каком-то коварстве после того, как она за все годы ни разу не дала тебе повода так думать.
– Я должен согласиться с Ричардом, – неохотно вступил в разговор Тед. – Мы давно знаем Бриджет. Она сидела за столом вместе с нами. Она заботилась о твоей матери не как платная сиделка, а как друг.
– Кэти, боюсь, мы все с этим согласны. По закону ничего нельзя сделать, и я не думаю, что Бриджет могла как-то повлиять на Мору. Бриджет Девлин наследница денег вашей матери. И это все.
– Извините, миссис Хадсон…
На пороге стеклянной комнаты почтительно ждала Лилли, домоправительница Хадсонов. Она была молода и не привыкла видеть мрачные лица и слышать печальные голоса в доме, где всегда царила деятельная и жизнерадостная Кэти Хадсон.
– Да, Лилли? – отозвалась Кэти, не сводя глаз с трех стоявших перед ней мужчин.
– Мисс Девлин спрашивает вас или мистера Ричарда.
Все четверо обменялись взглядами. Лицо Кэти Хадсон стало замкнутым и напряженным, так что Брэндон Мэдисон мог только догадываться о глубине чувств, спрятанных под маской спокойствия. Ричард шагнул было к дверям.
– Я приму ее, Лилли, – спокойно сказал он. Но резкий приказ Кэти остановил его на полпути.
– Нас по-прежнему нет, Лилли. Пожалуйста, возьмите у мисс Девлин записку. – Она вызывающе сверкнула глазами на сына.
– Мама, Бриджет этого не заслужила, – мягко сказал Ричард.
– Разве ты уже мне не сын, Ричард? – ледяным тоном спросила Кэти.
Ричард ответил ей недрогнувшим взглядом. Он оценивал происходящее логически, как подобает юристу. Его мать страдала и поступала, не думая. Бриджет была растеряна, но растерянность можно развеять, если объяснить. А страдание требует заботы. Он поможет матери, затем решит, как быть с Бриджет. Это показалось ему логичным.
– Мама, нам надо попробовать понять друг друга. Я не собираюсь ни распалять твой гнев, ни помогать тебе в твоей мести, – ровным голосом сказал Ричард, надеясь, что его откровенность заставит ее вести себя более благоразумно.
Но Кэти смотрела мимо него, обращаясь к Лилли:
– Пока я не дам других указаний, нас для мисс Девлин нет дома. – Молодая женщина ушла, и Кэти Хадсон пробормотала ей вслед: – А других указаний я никогда не дам.
– Мама, прошу тебя, – взмолился Ричард, но – бесполезно. Он сотни раз видел людей в таком состоянии. Они жаждали справедливости. Но о какой справедливости могла здесь идти речь? Никто не выиграл бы, каков бы ни был результат.
Отвернувшись от Кэти, он поднял глаза к стеклянному потолку, взглянул на небо. Над Марином стоял прекрасный ясный день. За заливом лежал город в дымке тумана, которая к полудню рассеется. Как хорошо было бы сейчас быть там, утащить Бриджет на пикник, целовать ее в укромном уголке в его любимой закусочной… Сейчас он должен бы обсуждать с ней планы на будущее, любить ее, радоваться тому, что ее жизнь будет полна всяческих благ, какие только можно купить за деньги… А вместо этого он был здесь, вовсе не уверенный в том, что именно он чувствует, думая о ней, о своей бабушке и ее треклятом завещании.
– Пожалуйста, Ричард, попробуйте растолковать своей матери. Вы же юрист. Здесь ничего нельзя поделать, – сказал Брэндон только для того, чтобы заполнить чем-нибудь ледяную тишину в комнате.
– Я специалист по уголовному праву, Брэндон, – произнес сдержанно-непреклонным тоном Ричард, – и единственное, в чем я могу заверить мою мать, что здесь не происходит ничего противозаконного. Ничего. Мы продолжаем доверять вам, Брэндон. И, насколько я понимаю, есть еще один человек, который за многие годы заслужил наше доверие. И мне кажется, что мы не должны вот так просто лишать ее этого доверия, как бы мы ни переживали по поводу бабушкиного наследства.
У Кэти в лице не дрогнул ни один мускул, пока Ричард говорил. Тед повернулся спиной к окну. Он устал убеждать жену оставить все как есть. Вычеркнуть Бриджет Девлин из своей жизни, если ей это нужно, но не начинать эту вендетту. Брэндон чувствовал себя неловко, став свидетелем такого накала страстей. Он поднялся и заговорил:
– Мне жаль, Кэти, но я не оставил лазейки. Ничего хорошего не получится, если вы будете упорствовать. Вы просто потратите много денег впустую.
– Если вы не посоветуете чего-нибудь, Брэндон, – настаивала Кэти, хотя ее голос звучал скорее умоляюще.
– Кэти… – Тед подошел к жене и взял ее за подбородок. Он смотрел на нее с такой любовью, что Брэндон был поражен. – Это бизнес, Кэти. Если ты не перестанешь переживать свои потери, это поглотит тебя, ты не сможешь думать ни о чем другом. Ты хочешь изменить то, что уже не изменишь.
– Это не твои компании, – пробормотала Кэти, так резко поднимаясь с кресла, что мужчины испугались и не успели даже отреагировать. – Никто из вас не понимает сути дела. Вы думаете, что это из-за денег, а они тут ни при чем! Я могу говорить без устали, а вы, два юриста, ты, Ричард, и вы, Брэндон, будете сидеть тут с похоронными физиономиями и уверять меня, что ничего нельзя сделать. И ты, мой муж, который должен бы поддерживать меня во всем, ты считаешь, что я должна все это списать как безнадежные долги! Я не хочу. Я не стану!
У Кэти Хадсон не хватало слов, чтобы выразить все то, что лежало у нее на сердце. И потому она повернулась к мужчинам спиной и, выпрямившись, высоко подняв голову, твердой походкой вышла из комнаты. Ни Брэндон, ни Ричард, ни Тед не увидели катившихся по ее щекам слез.
– Мне очень жаль, Тед, – спокойно сказал Брэндон.
– Я понимаю. Она переживет это. Вы ведь понимаете, это все не из-за того, что нам очень нужны наличные.
– Конечно, – сказал Брэндон.
Тед пожал плечами. Он не мог объяснить поступка своей тещи. Ему всегда казалось, что у матери и дочери великолепные отношения.
– До свидания, Ричард. – Брэндон протянул руку молодому человеку.
– Брэндон, – сказал Ричард, пожимая его руку, – ей нужно некоторое время.
– Я знаю. Ваша мать умная женщина.
– Достаточно умная, чтобы понять в конце концов, что в жизни есть вещи и поважнее.
– А вы, Ричард? – спросил Брэндон с нажимом.
Под пристальным профессиональным взглядом юриста захваченный врасплох Ричард выглядел довольно любопытно.
– Боюсь, я не понял вопроса.
– Остановите меня, если я затрону слишком личные мотивы, но Мора заставила меня поверить, что у вас серьезные намерения насчет Бриджет. Вы сейчас способны разобраться в своих чувствах?
Ричард рассмеялся, но смех звучал как-то глухо.
– Кажется, сейчас я способен ощущать только грусть от того, что пришлось пережить моей матери. Поверьте мне. Я по-прежнему испытываю к Бриджет те же чувства, что и раньше.
Брэндон кивнул, еще раз пожал руку Ричарда и попрощался. Садясь в машину, он обернулся, взглянул на дом, думая о Теде, Кэти и Ричарде Хадсонах. Похоже, все это не скоро кончится. Он дал газ, думая, что как бы Кэти ни было больно, ей все равно будет легче пережить это, чем Ричарду. В конце концов, Кэти отдавала себе отчет в своих чувствах.
По всей кровати валялись бумаги – пригласительное письмо из обеих брокерских контор и куча наличных денег, которые ей вручили сегодня утром. Сама Бриджет лежала там же.
Лицом вниз, охватив голову руками и всхлипывая, словно у нее в мире не осталось ни одного друга. За две недели от Ричарда не было ни одной весточки. С ней обошлись так, словно она была городской шлюхой, явившейся окрутить овдовевшего мельника, чтобы завладеть его деньгами. Наконец Бриджет рассмеялась сквозь слезы – над самой собой. Ну и трагедию она устроила! Да ее отец обхохотался бы, узнай он, о чем думает дочь! Пристыженная, Бриджет села и смахнула слезы тыльной стороной ладони. Состоятельные дамы так не ведут себя. Пора было самой взяться за дело и не ждать, пока все остальные придут в себя. Сначала она позвонит папе, чтобы снова услышать любимый голос. Она надеялась, что сумеет сохранить в тайне планы насчет Килмартина. Каждый раз, когда она говорила с ним, это становилось все труднее и труднее. Затем она оденется и пойдет разыщет Ричарда. Они вместе подумают над этим или, может…
Бриджет прервала мысленное составление списка дел и замерла. Внизу, под лестницей, послышался какой-то звук. Это было не гудение труб или скрип половиц. Бриджет знала все домашние шумы. Она осторожно поднялась с постели, поморщившись, когда пружины слабо скрипнули. Как могла бесшумно подошла к двери, прижалась к стене, чтобы выглянуть наружу. На лестничной клетке все было тихо. Бриджет была уверена, что она не только закрыла входную дверь, но и включила сигнализацию. Без ключа и без кода никто бы не смог проникнуть в дом так, чтобы сирена не сработала. Бриджет подалась вперед, напряженно прислушиваясь. Она надеялась, что не услышит больше никаких подозрительных звуков. К ее ужасу, звук послышался снова – слабый, но определенный. Внизу кто-то был. Страх охватил ее сразу, словно огонь. Затем способность мыслить снова вернулась к ней, но только на секунду. Ее сменил яростный гнев. Сначала Ричард оставляет ее, Кэти Хадсон не считает нужным ответить ей, а теперь еще кто-то бог знает за чем забирается в дом! Это стало последней каплей. С нее довольно. Бриджет Девлин способна сама постоять за себя, и злосчастный, который возится там, внизу, прямо сейчас узнает, как она это делает.
Бриджет молча отошла от дверей комнаты. Не сводя глаз с коридора, она дотянулась до телефона, стоявшего у кровати, набрала номер полиции и шепотом назвала адрес. Положив трубку, Бриджет поискала взглядом свою дубинку. Она, правда, не пользовалась этой крепкой палкой с тех пор, как приехала сюда, но вещица была тяжелая, и именно такая была нужна для того, чтобы разобраться с незваным гостем внизу. Как можно тише открыв стенной шкаф, Бриджет крепко взялась обеими руками за твердую рукоять.
– Ну, если уж я взялась за тебя, так вперед, – прошептала она толстому резному куску дерева и перекрестилась.
С уверенностью, которой вовсе не испытывала, Бриджет пошла по длинной лестнице вниз. С каждым шагом звуки становились все отчетливее, и оттого, что пришелец вовсе не таился и действовал небрежно, они казались еще более зловещими. Он поднял вазу и поставил ее на место. Бриджет услышала знакомый звук: вор выдвинул ящик, потрогал серебро, звякнул хрусталем. Мерзкий тип развлекался, выбирая, что ему нравится. Бриджет занесла дубинку над головой, чтобы быстро опустить ее, если понадобится. Стоя на нижней ступеньке перед дверью, она произнесла короткую молитву святой Бригитте и одним прыжком оказалась лицом к лицу с правонарушителем.
– Эй, ты! Стой где стоишь и руки вверх! Полиция уже едет!
Женщина, в белоснежном костюме и бриллиантовых серьгах размером с горошину, совсем неизящно подпрыгнула, ошеломленно взмахнув свободной рукой и схватившись за сердце. Когда она увидела Бриджет, выражение ее лица изменилось, страх уступил место брезгливости. В одно мгновение весь ее испуг улетучился, только краска с лица сошла не сразу. Она уставилась на Бриджет так, словно та была пришельцем из космоса.
– Вам не надо было делать этого, – стала она выговаривать Бриджет, – едва ли это подобающее поведение. – Женщина в белом повнимательнее рассмотрела Бриджет и махнула рукой, молча приказывая Бриджет опустить дубинку. – Вы, должно быть, мисс Девлин. Я надеюсь, что вы не вызвали полицию? – холодно сказала она, поставив статуэтку и делая какую-то пометку в своем блокноте. Бриджет повиновалась. Вряд ли воры носят туфли с ремешками сзади, укладывают волосы в изящную прическу и ходят с блокнотом в руке. Но эта женщина не была и приятельницей миссис Килберн. За эти годы Бриджет познакомилась со всеми дамами, которых Мора называла своими подругами. Однако эта женщина знала, как ее зовут, и вовсе не была удивлена присутствием девушки в доме.
– Так вы мисс Девлин или нет? – снова спросила женщина.
– Д-да, – ответила Бриджет, подойдя к ней еще на несколько шагов. – Это я, – сказала она более уверенно. – А вы кто?
– Вы вызвали полицию? – Женщина расстроенно вздохнула, осознав ситуацию. – Может, вы позвоните и дадите им знать, что оснований для беспокойства нет? – Она царственным жестом указала на телефон, словно Бриджет – ее служанка. Это было не слишком разумно, принимая во внимание состояние Бриджет.
– Я позвоню, когда буду уверена, что их помощь мне не понадобится. Будьте любезны объяснить, что вы делаете в этом доме и почему трогаете вещи миссис Килберн, – отрезала Бриджет.
– Я делаю то, о чем меня просили, – ответила женщина с ленивой надменностью, граничащей с презрением. – Новая хозяйка, – она сверилась с блокнотом, – миссис Кэтрин Хадсон предупреждала меня, что вы, временно проживающая в этом доме, скорее всего, что-то вроде этого и устроите. Я составляю для миссис Хадсон опись, чтобы она могла решить, что выставить на аукцион, а что оставить себе. Если вам что-то неясно, предлагаю переговорить с ней. Я вправе только составить опись. Я не могу говорить с вами об аренде. Миссис Хадсон кажется достаточно рассудительной женщиной. Я уверена, что она может продлить ваш договор, если вы объясните обстоятельства, которые не дают вам съехать. Вам действительно следует позвонить ей. Мне кажется, завтра должен прийти слесарь. И, как я понимаю, дом будет опечатан до следующих распоряжений.
Потеряв интерес к Бриджет, женщина в белом вернулась к своей работе. Ошеломленная, Бриджет смотрела, как женщина расхаживает по комнате, делая заметки в блокноте, берет вещицы, которые были так дороги миссис Килберн, и ставит их на место так, словно эта какая-то чепуха, купленная на дешевой распродаже. Если бы Кэти Хадсон вошла в дом и дала Бриджет пощечину, у той на душе не было бы так скверно. Первым порывом ее было расплакаться, но в следующий момент – не дать воли слезам. Она слишком много пролила слез – сначала по миссис Килберн, затем – оттого, что поняла – Хадсоны совсем не так добры к ней, как она думала. Слезы скорби были уместны, обо всех других Бриджет уже начала сожалеть.
– Думаю, именно так я и сделаю. Я сама поеду к миссис Хадсон, – пробормотала Бриджет, стремительно выбегая из комнаты. – Временно проживающая!
Казалось, что новая хозяйка утратила либо разум, либо сердце, и Бриджет решила выяснить, что именно. Тем не менее в первую очередь она позвонит в полицию и сообщит, что им тут нечего делать, просто не сразу сработал переключатель. То, что в этом доме нарушилось, уже нельзя было починить.
