Текст книги "Красивое зло"

Автор книги: Ребекка Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Сомневаюсь, что можно делать выводы о человеке спустя всего полчаса после знакомства, – неуверенно говорю я. – Может, у нее просто неудачный день.

– Я наблюдала за ней почти полтора часа. – Филиппа наклоняется так, что я вынуждена смотреть ей в глаза. – Не знаю, как ты, но я и в самый скверный день не буду вести себя так, как она. Держу пари, ты тоже.

Я собираюсь сказать Филиппе, что Элис просто немного эксцентрична, но тут распахивается дверь, и на пороге возникает Элис.

– И что вы тут делаете? – говорит она, заходя в кабинку. Не закрывая дверь, она поднимает юбку, стаскивает трусы, присаживается и мочится. – Там уже еду принесли. Обалденно вкусно – не поторопитесь, все съедят без вас. – Она поднимается, спускает воду, подходит к раковине и смотрит на нас. – Ну что, пошли?

Мы возвращаемся к столу. Элис приветливо разговаривает с Филиппой, та вежливо поддерживает беседу. С Беном Филиппа суха, но в остальном все проходит гладко. Я потихоньку расслабляюсь. Да, Элис выпила больше, чем нужно, и вела себя не лучшим образом, ну и что? Со всеми такое бывает.

По дороге домой мы останавливаемся около магазина и покупаем текилу для «Маргариты» и несколько лимонов. Дома у Элис мы находим бокалы, отжимаем лимоны, смешиваем коктейли. Элис включает музыку, мы громко подпеваем. И нам вдруг начинает нравиться компания друг друга, и я забываю о поведении Элис и о своих опасениях, что вечер закончится не так, как хотелось бы.

– Давайте поиграем, – предлагает Элис, когда у каждого в руках по бокалу с коктейлем. Я свой пить не собираюсь, держу его только для вида: я хочу быть совершенно трезвой, чтобы внимательно следить за Элис.

– Давайте, – подхватываю я и смотрю на Робби. Я улыбаюсь ему, стараясь дать понять, что все будет хорошо. Он улыбается мне.

– Правда или нет? – Элис взволнованно потирает руки и выходит на середину комнаты. – Ну, шевелитесь! Мне очень нравится эта игра. Самый лучший способ узнать человека.

Мы рассаживаемся на полу вокруг стола, кто-то выключает музыку.

– Кто первый? – спрашивает Элис и кивает Робби. – Можешь начать с меня. Интересно, хорошо ли ты меня знаешь? Может, выяснишь что-то удивительное?

– Правда или нет? – говорит Робби.

– Правда.

– Ну, давай. – Робби берет свой бокал, отпивает и серьезно смотрит на Элис. – Ты когда-нибудь о чем-нибудь жалеешь? О своих словах или поступках?

Элис бросает на него взгляд и хмыкает.

– Боже мой, Робби. Это же все шутка, игра. – Она вздыхает. – Впрочем… жалею ли? Дай подумать. – Она отрицательно качает головой. – Нет. Никогда и ни о чем. Жалеют неуверенные в себе. Слава богу, я не такая. – Она оглядывает нас с улыбкой. – Кого бы мне теперь выбрать? – Она многозначительно смотрит на Бена. – Ой, Бен, крошка! Давай с тобой. Правда или нет? Только отвечай быстро.

– Правда.

– Отлично, я на это и рассчитывала. Ну, вот мой вопрос: в каком самом интересном месте ты занимался сексом? Отвечай правду!

Бен нервно смеется и смотрит на свой бокал.

– Ну… это было пару лет назад, я приехал в Австралию, познакомился с одной дикой девчонкой. И вот когда мы оказались с ней в гостях у моего друга, она потащила меня в спальню родителей, а когда они внезапно появились в спальне, мы спрятались в огромном буфете, и там было так хорошо и удобно, что мы просто продолжили то, чем занимались раньше.

Он замолкает, смотрит на Элис и улыбается, и я внезапно понимаю, что он рассказывает о ней. И Робби смотрит на Бена, его кулаки сжимаются. Я пугаюсь, понимаю, что пора прекратить эти разговоры. Вечер закончится ужасно, Робби был прав.

Бен, кажется, забыл, что Робби и Элис сейчас вместе. Элис ведет себя так, словно Робби для нее пустое место.

– Но это-то ладно, – продолжает Бен. – Самая-то фишка началась, когда…

– Спасибо, Бен, – громко и с сарказмом прерывает его Робби. – Большое спасибо за твой рассказ. Мне кажется, мы уже достаточно услышали. А Элис отдельное спасибо за такой интересный вопрос. Я сначала не понял, для чего затевается такая игра, но теперь понятно – смысл в том, чтобы послушать дурацкие истории о сексе. Большое спасибо, Бен. Когда настанет мой черед, попробую рассказать какую-нибудь аналогичную чушь.

Бен краснеет и присасывается к своему бокалу, Филиппа смеется.

– Моя очередь, моя очередь, – притворно весело говорю я и поворачиваюсь к Филиппе в надежде, что она поможет мне все сгладить. – Филиппа, правда или нет?

– Правда, – отвечает она. – Я люблю правду. И тайны. И люблю, когда люди задают друг другу вопросы. Эти вопросы иной раз говорят о человеке куда больше, чем ответы.

Я улыбаюсь. Мне трудно придумать для нее вопрос, поэтому я на мгновение замолкаю.

– Кэтрин! – смеется Элис. – Тебе-то еще тоже не задавали вопрос. Давай я задам?

– Твоя очередь уже прошла, – говорит Робби. – Пусть Кэтрин задает свой вопрос.

– Ну, если уж на то пошло, то сейчас очередь Бена. И вообще, все это не имеет значения, – медленно произносит Элис раздраженно. – И с каких это пор ты так строго соблюдаешь правила, Робби? С каких пор ты стал таким скучным? Всю радость убиваешь.

– Убиваю радость? – Робби смеется. – Немного же здесь было радости, Элис.

Элис пропускает его слова мимо ушей и смотрит на меня.

– Правда или нет? – спрашивает она.

Я колеблюсь, не зная, что ответить. У меня столько тайн, но все-таки я решаю, что это лишь игра, и наконец отвечаю:

– Правда.

– Правда… – медленно, растягивая слово, повторяет Элис. – А ты уверена? Уверена, что будешь говорить правду?

– Надеюсь. Спрашивай.

– Ладно. – И она смотрит на меня с любопытством. – Ты была счастлива, когда избавилась от своей прекрасной сестры? Тебе полегчало, когда твою сестру убили?

Дальше все происходит как в тумане. Я слышу раздраженный голос Робби, приказывающей Элис замолчать. Чувствую, как Филиппа берет меня за руку. Но вижу я только глаза Элис – холодные, глубокие, безжалостные.

15

Я просыпаюсь рано, на улице еще совсем темно. Сара вылезла из своей кровати и пришла ко мне, и теперь ее маленькое теплое тельце прижимается ко мне. Ее голова лежит на моей подушке, я сплю на самом краю, так что половина кровати остается пустой.

Тихонечко, чтобы не разбудить ее, я выскальзываю из-под одеяла и беру со стула свой толстый шерстяной свитер. В комнате холодно, я включаю обогреватель, комната наполняется мягким теплом. Завариваю чай, выхожу в гостиную и сажусь там в угол дивана, поджав под себя ноги.

Я привыкла просыпаться так рано. Иногда я занимаюсь в это время какими-то домашними делами, готовлю Саре завтрак, пока она спит, или привожу в порядок ее одежду, но чаще просто сижу, потягивая чай, и наслаждаюсь своим личным временем. Я не думаю о чем-то определенном, не строю никаких планов на будущее и не вспоминаю о прошлом. Просто сижу и получаю удовольствие от чая. И когда Сара просыпается и прибегает ко мне, тепленькая и пахнущая сном, я удивляюсь, как быстро прошла пара часов.

Но этим утром я уже через час не могу сдержать нетерпение. Не могу дождаться, пока проснется Сара, хочу увидеть снег, хочу услышать ее радостные крики, хочу посмотреть, как она катается на санках или лепит снеговика. Я хочу, чтобы она радовалась вместе со мной, поэтому в шесть покидаю свой диван и готовлю ее любимый завтрак – французский тост с бананом и кленовым сиропом и чашку горячего шоколада. Я накрываю на стол и захожу в спальню разбудить Сару.

– Мы идем к снегу, мама? – спрашивает она, едва открыв глаза. – Уже пора, да?

– Еще нет. – Я сажусь на кровать и обнимаю ее. – Сначала – огромный французский тост и горячий шоколад.

– Ура, ура! – кричит она, выскакивает из-под одеяла и выбегает из комнаты.

Я иду за ней и смотрю, как она стоит на коленях на стуле и поедает завтрак.

– А тебе хватит, мамуля? – с набитым ртом спрашивает она.

– Хватит, хватит. – Я сажусь напротив и беру с подноса тост. – Мне кажется, тут и на десять человек хватит.

– Вряд ли. – Сара очень серьезно качает головой. – Я очень голодная. Мне сегодня нужно десять тостов. Французский тост – моя любимая еда.

И она правда съедает весь завтрак, допивает шоколад и соскальзывает со стула.

– Теперь я готова, – говорит она. – У нас сегодня важный день.

Я смеюсь над ее взрослой фразой, которую иногда произношу сама.

– Точно. Очень важный день. Но у нас еще много времени. Солнце только встает.

– Я хочу быть первой, – говорит Сара. – Хочу выйти до восхода солнца.

16

Я снова слышу стук в дверь, негромкий, но настойчивый. Кто бы это ни был, он стучит уже минут десять, и я устала притворяться, что меня тут нет.

Подхожу к двери, но не открываю:

– Уходите. Уже полночь. Уходите.

– Кэтрин, это я, Робби. – Его голос такой знакомый, добрый и спокойный, что я едва удерживаюсь от слез. – И Филиппа тут. Пожалуйста, пусти нас.

– А Элис с вами?

– Нет.

Я вздыхаю, отпираю замок и сразу же отворачиваюсь и ухожу. Знаю, они искренне обеспокоены, но я ужасно устала. Заснуть все равно не смогу, но разговаривать с ними нет никаких сил.

Захожу в гостиную и сажусь на диван. Филиппа и Робби следуют за мной и садятся на диван напротив.

– Элис рассказала нам, – словно успокаивая, говорит Робби. – Ну, про твою сестру.

Я киваю. Если произнесу хоть слово, немедленно разревусь.

– Мне уйти? – Филиппа смотрит сначала на Робби, потом на меня. – Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке и что Робби тебя нашел. Но я вовсе не хочу тебе мешать.

Я смотрю на Филиппу и пожимаю плечами. Она выглядит ужасно – бледная, под глазами тени.

– Тогда я останусь, если ты не возражаешь. – Она вздыхает.

Мне совершенно все равно, останется Филиппа или нет, но я вдруг вспоминаю, что Вивьен уехала на выходные, и радуюсь, что она не увидит всего этого.

– Давайте я принесу чай? – вдруг говорит Филиппа.

– Я бы выпил. – Робби благодарно улыбается Филиппе. – А ты, Кэтрин?

– Да, спасибо, – соглашаюсь я. – Но…

– Она сделает все как надо, – заверяет Робби. – Филиппа, чайник и заварка на полке. Все в порядке? – Когда Филиппа уходит из комнаты, Робби кладет руку на мое колено.

Я киваю и пытаюсь улыбнуться.

– Дурацкая ночь. Надо было послушать тебя и уйти. – Я наклоняюсь вперед и шепчу: – Филиппа считает, что Элис – просто гадина. Думает, у нее какие-то проблемы с головой. Она тебе об этом говорила?

– Я почти согласен. – Робби пожимает плечами. – Элис действительно вела себя сегодня ужасно. Наверное, с ней и в самом деле что-то не так. Кто знает? Впрочем, какая разница? Может, она просто такая сволочная.

Робби выглядит очень уставшим и расстроенным.

– Робби, а как ты? С тобой все в порядке? – спрашиваю я. – Ты не очень-то хорошо выглядишь.

– Понятное дело, – говорит он, его покрасневшие глаза наполняются слезами, и он трясет головой, желая скрыть их. – Кошмарная ночка, да?

– Да.

Больше сказать нам нечего. Возвращается Филиппа, и мы потихоньку пьем чай, погрузившись каждый в свои мысли.

Мы заканчиваем чаепитие к четырем утра, и я убеждаю Робби и Филиппу остаться у меня. Робби я даю одеяло и подушку и спрашиваю Филиппу, можем ли мы поспать в одной кровати. Мы так устали и морально, и физически, что готовы уснуть где угодно и как угодно. Присутствие Филиппы меня успокаивает. Я закрываю глаза и чувствую, как она берет меня за руку и пожимает ее.

– Спокойной ночи, – говорит она.

– Спасибо, – отвечаю я. – Надеюсь, кошмары меня мучить не будут.

Я просыпаюсь, когда солнце уже высоко. Филиппы рядом нет. Но я слышу голоса из другой комнаты и рада, что ребята здесь и я не одна. Я снова закрываю глаза.

В следующий раз я просыпаюсь в полдень. Я уже не слышу голосов Робби и Филиппы, но слышу смех и музыку. Встаю и иду в гостиную.

Филиппа сидит на диване и смотрит какой-то старый черно-белый фильм.

– Доброе утро! – говорит она. – Или добрый день. Я ждала, пока ты проснешься. Вот, кино смотрю. Кстати, отличное кино! Купи себе на DVD. Мы с Робби не знали, можно ли оставить тебя одну, а ему надо было на работу, но он сказал, что обязательно вернется. – Она на секунду замолкает и улыбается. – Ну, как ты?

– В порядке. – Я сажусь рядом с ней на диван. – Спасибо, что пришли.

– Ой, да не за что. – Она берет пульт и убавляет звук. – Ты голодная?

– Да, – киваю я.

– Отлично. Я все купила для салата. Сейчас приготовим интересный салат, туда надо помидоры, спаржу, вареные яйца. Это мой любимый салат. Хочешь?

– Давай. Но только если ты на самом деле хочешь готовить. Честно.

– Приступаем. – Она вскакивает с дивана. – Я и сама проголодалась.

Я предлагаю помочь ей, но Филиппа отказывается, говоря, что она не выносит, когда на кухне крутится кто-нибудь еще. Когда салат готов, мы берем тарелки и выходим на балкон. Мы не говорим ни про Элис, ни про Рейчел, Филиппа непринужденно болтает обо всем на свете, и мы ни на минуту не замолкаем.

Филиппе двадцать три, она учится в университете, изучает психологию.

– Даже не верится, что тебе только семнадцать, – говорит она. – Ты кажешься старше, ты намного серьезнее, чем семнадцатилетние.

– Все так говорят. – Я улыбаюсь. – Не знаю, воспринимать это как комплимент или как оскорбление.

Она рассказывает мне про своего младшего брата Мика. Он барабанщик в небольшом оркестре.

– У них выступление в пятницу вечером. Хочешь со мной? Они классные музыканты.

Прежде чем я успеваю ответить, раздается стук в дверь.

– Это Робби. – Филиппа кладет вилку и оборачивается. – Он же сказал, что придет после работы.

Я направляюсь к дверям и едва протягиваю руку к замку, как в дверь стучат снова. Я вдруг понимаю, что это не Робби – он никогда не был столь нетерпелив.

Но уже слишком поздно притворяться, что меня нет дома. Дверь распахивается, и я вижу Элис.

Она в белой футболке и джинсах, лицо не накрашено, в руках – огромный букет красных роз. Глаза покраснели, как будто она плакала, но вообще она выглядит свежей и беззащитной, поэтому трудно поверить, что это та самая Элис, которая испортила вчерашний вечер.

– Прости меня, Кэтрин. – Ее губы дрожат, глаза наполняются слезами. – Прости… Просто не знаю, что на меня нашло.

Она протягивает мне букет, я беру его, но не говорю ни слова.

– Я просто… понимаешь… – Она плачет, плечи трясутся, голос дрожит. – Как будто что-то вселяется в меня и заставляет себя так вести. И я набрасываюсь на людей, даже на самых близких, на тех, кого люблю, и ничего – ничего – не могу с собой поделать!

Гнев во мне начинает таять.

– Проходи. – Я беру ее за руку и тяну в дом.

Я усаживаю Элис рядом с Филиппой. Сначала Филиппа холодна и подозрительна. Но Элис, как обычно, открыта и доброжелательна, она еще раз просит прощения за вчерашнее. Она смеется над собой и так себя передразнивает, что не простить ее просто невозможно. И Филиппа через некоторое время оттаивает, тоже поддавшись обаянию Элис. Мы разговариваем и смеемся до самого заката. Становится слишком холодно.

– Давайте посмотрим какое-нибудь кино. И закажем пиццу, – предлагает Элис.

– Ой, я даже не знаю, – сомневаюсь я. – Завтра ведь понедельник, надо в школу. А я совсем не выспалась.

– Мы не будем засиживаться допоздна, – отвечает Элис. – Просто я не хочу, чтобы этот день заканчивался. Нам ведь так весело вместе! Не хочу идти домой. – Она бросается к Филиппе и хватает ее за руку. – Пожалуйста, Филиппа! Можно я докажу, что я вовсе не такая тварь, какой показала себя вчера вечером! Давайте посмотрим кино! И съедим что-нибудь! – Она смотрит на нас умоляюще. – Ну, пожалуйста! Пожалуйста!

– Это решает Кэтрин. Это ведь ее квартира. Она, наверное, устала от нас.

– Нет, все в порядке. – Я пожимаю плечами. – Просто я снова хочу есть. И кино посмотреть тоже хочу.

Мы заказываем пиццу в ближайшем ресторане. Филиппа и я хотим внести какие-нибудь деньги, но Элис настаивает, что все оплатит сама.

Она уходит, и мы с Филиппой идем мыть тарелки.

– Она вовсе не такая плохая, – говорю я.

Филиппа опускает глаза и тщательно моет посуду.

– Она может быть очень милой и приятной.

– Да. – Я беру ее за локоть. – Но ты все равно считаешь ее гадиной.

Мне немного неловко говорить с Филиппой про Элис, все-таки Элис – моя близкая подруга, а с Филиппой мы только что встретились, но Филиппа такая откровенная и честная, и она мне очень нравится. Я доверяю ее мнению, и мне на самом деле интересно, что она скажет.

Филиппа вздыхает и вытирает руки, смотрит на меня и пожимает плечами:

– Мне все-таки кажется, что она немножко сумасшедшая. Она такая странная!

– Но она не всегда странная, – возражаю я. – Обычно она просто прекрасный человек. Ты даже не представляешь, какой щедрой и милой она может быть. Что же, мне прогнать ее?

– О… – Филиппа смотрит на меня и улыбается. С грустью и удивлением. – Наверное, ты права. Я не так добра, как ты, поэтому я бы ее прогнала. Прогнала и убежала подальше.

Честно говоря, я обеспокоена ее словами.

– Понимаешь, – начинаю я, – после смерти Рейчел я многое поняла. Сначала все были ко мне очень внимательны, не оставляли меня. Но через какое-то время у всех стали находиться свои дела. Был конец учебного года, начались всякие вечеринки… никто не хотел сидеть со мной в комнате и плакать. И никто не хотел, чтобы я приходила к ним на вечеринки. Я не обвиняю, никто не хочет переживать чужое горе, но ведь мне было очень плохо. А никого не было рядом. И теперь я думаю, что если ты – настоящий друг, то должен принимать своего друга таким, какой он есть, – и в горе, и в радости, и хорошим, и плохим.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. – Филиппа вытирает мойку. – Но не думаю, что надо дружить с теми, кто приносит в нашу жизнь негатив и боль. Я бы не стала. Но это же не значит, что ты должна делать то, что делаю я? Мы все разные, и все идем своей дорогой.

Наконец Элис возвращается, и мы сидим за кухонным столом и уплетаем пиццу. Робби приходит около восьми, сначала он очень холоден с Элис и слегка неодобрительно смотрит на меня и Филиппу. Но мы кормим его пиццей и весело болтаем, и в конце концов он оттаивает и тоже вступает в беседу. И Элис к нему очень внимательна и почти нежна.

Мы устали, гасим свет и идем в гостиную. Элис выбирает диск и ставит его в проигрыватель. Прежде чем включить, она поворачивается к нам.

– Я хочу вам кое-что сказать, пока мы не уснули. – Она тихо улыбается. – Хочу, чтобы вы это знали. – Она многозначительно смотрит на Филиппу, потом на Робби. – Между мной и Беном вчера ничего не было. Он уехал почти сразу после вас. Это чистая правда.

Робби отводит взгляд и старается подавить улыбку, но совершенно ясно, что он счастлив это слышать.

Элис продолжает:

– Но самое главное: я вчера вела себя ужасно и хочу извиниться перед всеми вами. Перед тобой, Кэтрин, перед тобой, Робби, но особенно перед тобой, Филиппа. Я вообще не понимаю, как могла такое натворить. Теперь я себя просто ненавижу. Вы все были так добры ко мне, и я не заслуживаю вашего прощения, но если вы все-таки меня простите, я буду просто счастлива.

– О, ради бога, – говорю я, надеясь, что тусклый свет скроет румянец на моих щеках. – Сядь и замолчи.

– Сяду, – смиренно соглашается она, и в ее голосе слышатся слезы. – Но я хотела сказать, что очень дорожу нашей дружбой. Вы и понятия не имеете, насколько. Вы и понятия не имеете.

17

Внутри было намного темнее, чем снаружи. Никакого освещения, кроме нити волшебных фонарей, свисающих с потолка, но они почти не давали света. Было так шумно, что стены вибрировали от смеха и гула. Рейчел и я стояли, держась за руки.

Карли уверенно шагнула вперед. Мы прошли за ней к большой ванне, наполненной льдом и банками пива и колы. Карли достала три банки пива и протянула нам с Рейчел.

– Чье это? – спросила я.

Карли покачала головой, показывая, что не слышит.

– Отсюда можно брать? – крикнула я.

Карли пожала плечами и огляделась.

– Не вижу никого, кто мог бы нас остановить, – крикнула она в ответ. – Пошли?

Карли вступила в толпу, которая танцевала перед сценой, и начала двигаться в такт музыке. Она подняла банку пива, отхлебнула, потом переложила ее в другую руку и помахала нам.

Рейчел вопросительно посмотрела на меня, но я покачала головой. Пока танцевать не хотелось. Мой приятель, скорее всего, был где-то тут, и я сначала хотела найти его. Потом я кивком головы показала Рейчел, что она может потанцевать и без меня.

Примерно так же, как при игре на фортепиано, Рейчел в танце забывалась. Она двигалась плавно и ритмично, совершенно в унисон с музыкой. Она посмотрела на меня с широкой счастливой улыбкой, и я засмеялась. Я выпила, чувствовала себя легкомысленной и веселой, кругом была толпа, гремела музыка. Я знала, что мой приятель будет так же рад мне, как и я ему.

Я прислонилась к стене, медленно потягивая пиво, хотя совсем не любила его, и наблюдала за Рейчел и Карли. Я как раз собиралась пройтись вокруг навеса, чтобы поискать своего приятеля, но тут он появился прямо передо мной.

Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой и покачал головой в знак неодобрения. Я улыбнулась, но никто из нас не сказал ни слова. Я уже чувствовала его запах – шоколада и немножко пота, и его губы были напротив моих.

Мы поцеловались и обнялись, потом посмотрели друг на друга, потом снова прижались. Мы были так рады тому, что увиделись, так возбуждены всей атмосферой и взаимным желанием, что никак не могли перестать улыбаться.

Я чувствовала все нараставшее возбуждение, я знала, что хочу быть с ним, хочу полностью принадлежать ему. Я была готова заняться с ним любовью. Не сегодня вечером, конечно, но в ближайшее время.

И теперь, когда я была рядом с ним, пиво показалось мне приятным, мне понравилось, что кругом темно – это успокаивало и настраивало на еще более романтичный лад. Я чувствовала себя уверенной и защищенной, и, несмотря на толпу, мне казалось, что мы одни.