Текст книги "Анатомия Комплексов (ч.1) (СИ)"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 17

Пробуждение было ужасным. Ее мутило, и она, еще не проснувшись до конца, рванула в ванную комнату, путаясь в простыне и зажимая рот рукой. Когда желудок немного успокоился, и Алена окончательно проснулась, она заметила, что в проеме, прислонившись плечом к стене, стоит Лоан и, застегивая браслет на запястье, смотрит на нее в упор, причем, весьма подозрительно.

– Ну, что уставился? Приятно? На бис повторить?

– Тебя постоянно тошнит в последние время, – спокойно заметил он.

– Я заметила! – девушка бросила на него неприязненный взгляд и включила холодную воду, желая умыться и избавиться от последствий желудочного бунта.

– Я тоже.

– И что? У вас отвратительная кухня, я себе желудок испортила, – девушка посмотрела на себя в зеркало: ’Боже! На кого я похожа? Чучело!’ – Это все ты со своим фэй! Пресное – острое, пресное, острое… мне теперь до конца жизни на таблетки работать и есть кашку через трубочку! Тоже мне, высокоразвитая цивилизация! А питание, как …тьфу!

Рэй посверлил ее взглядом и парировал:

– Желудок можно испортить только вашей пищей. Как насчет горячего и свежего? Наш рацион намного отличается от столов тэн. Можем пойти в…– ‘как же у них это называется?’– поморщился парень, припоминая – кафе?... пищеблок?

Алена воззрилась на него с надеждой: самое странное, что аппетит у нее в последнее время стал зверским, и есть хотелось не то, что ежечасно, но порой и ежеминутно, несмотря на удручающую тошноту.

– А меня пустят?

Лоан закатил глаза и, развернувшись, вышел, бросив через плечо:

– Одевайся!

Девушке дважды повторять не надо было. Она быстренько залезла в шкаф, выудила брюки, кофту, увы, с глубоким вырезом и без рукавов, носки, и через пару минут уже шагала рядом с кэн по коридору.

– Рэй, а там постоянное меню или можно на заказ?

– На заказ.

– Здорово! А можно, что угодно?

Парень покосился на нее в недоумении:

– Алена, что ты хочешь?

– Кашу! Манную! С майонезом!

– Что это? – поморщился кэн, с любопытством посмотрев на девушку.

– Элементарно: манка, молоко, сахар соль, масло.

– Не уверен. Не знаю, что такое манка и не думаю, что Фэлгорф в курсе.

– У-у-у, какие вы дремучие! – разочарованно протянула девушка. – Ерунду всякую жуете, а что такое манка и майонез не знаете. Ладно, тогда я возьму курочку – гриль, селедочку, килограмм соленых огурцов и салатик, …по фигу какой, хоть оливье, хоть ‘мимоза’!

Лоан озадаченно покосился на нее:

– Странные у вас вкусы, девушка, я бы сказал, извращенные. Правда, большую половину из перечисленного я не пробовал, но с ‘гриль’ и селедка, знаком и обновить впечатления не спешу.

Тут из-за поворота вылетел флэтонец и буквально сшиб девушку с ног. Она врезалась в стену и вскрикнула. Бровь обожгло, и тонкая струйка крови ринулась из ранки. Еще секунда, и парень оказался на полу, сбитый с ног Лоан. В следующее мгновение крепкие руки кэн уже прижимали несчастного к стене рядом с девушкой. Рэйсли, пальцем обтерев кровь с его губ, мазнул им по губам землянки.

– Сумасшедший! – передернуло растерявшуюся Алену, и она поспешно начала отплевываться, пытаясь избавиться от чужой крови, но Рэй не дал. Вновь провел по губам парня и, кивнув ему: убирайся, сунул окровавленный палец в рот девушки, вдавив ее в стену всем телом, впился ей в губы, проталкивая внутрь чужую кровь и заставляя ее проглотить.

Ворковская замычала, забилась, передергиваясь от брезгливости и омерзения, но Лоан, был неумолим.

Парень давно испарился, его кровь благополучно прошла в желудок, а кэн все терзал рот девушки. Алена уже не сопротивлялась: в голове шумело, перед глазами плыли вертикальные зрачки, тело стало невесомым и непослушным. Наконец, Рэй отпустил ее губы и прижал к себе. Она уткнулась лбом ему в плечо и закрыла глаза. Минута, другая – слабость начала исчезать, мир обрел привычные очертания, и на Алену нахлынул праведный гнев:

– Извращенец! Каннибал! – зашипела она, отталкивая парня. – Никуда я с тобой не пойду! Все! Накормил! Досыта! Спасибо! Если тебе чужая кровь по-кайфу – ты ее и пей!

– Мне нужно было его убить? Тебя бы это больше устроило? – спокойно спросил кэн, поглядывая на девушку сверху вниз.

– Ты беспросветный, законченный псих! За что его убивать?! Совсем спятил?! И это называется – отсутствие насилия и садизма?

– Алена, он нанес тебе рану. У нас кровь смывается только кровью. Если б ты не приняла ее, мне пришлось бы его убить.

– Да он же не специально!!

– Это не имеет значения, ты дар Модраш, и твоя кровь священна, – Лоан с самым невозмутимым видом сообщал ей эту чушь и тащил по коридору.

–Да кто такой ваш Модраш и кому он, интересно, меня подарил?

– Модраш, самый могущественный и грозный бог. Я его крестник, а это обязывает. У нас своя вера, свои традиции. Ты под моей защитой, а значит под защитой бога. Со временем ты все поймешь. Наше вероисповедание отличается от вашего, но оно не хуже.

К религии Алена относилась сдержанно, если не сказать – прохладно, однако с уважением и некоторой опаской. Братья Иеговы, в свое время, замучили весь подъезд, наставляя на путь истинный, и ломились к Алене чуть ли не каждый день. С тех пор она старалась избегать тесного общения с представителями сект и прочих направлений.

– Я не имею ничего против вашего бога, но зачем так? Это же варварство!

– Алена ты кто по вероисповеданию?

– Христианка.

– И какие традиции у христианства? Обряды? В чем суть этого течения?

– Ну,… соблюдать посты, молиться, ни убий там …

– Шикарно, – усмехнулся парень. – Тебе не кажется это варварством?

– Нет.

– Правильно. Потому что ты воспитана в этой вере. А я – в другой. То, что дико для тебя, естественно для меня, и наоборот. Но это не значит, что твоя вера лучше или моя.

– Я абсолютно не в претензии, но…согласись, заставлять пить кровь?!

– Кровь сильнее любой другой субстанции, в ней сконцентрированы жизненные силы и, принимая ее, ты фиктивно компенсируешь нанесенный урон. Все естественно. И не надо утрировать и преувеличивать – пить кровь я тебя не заставлял.

– Да? А что ты тогда делал?

Ответа Алена не получила. Рэй втащил ее в просторное помещение с множеством восьмиугольных столиков и сменным голографическим изображением во всю стену.

Народа было немного, но девушке, отвыкшей от людского общества, показалось, что целая демонстрация, к тому же на нее смотрели и чуть ли не тыкали пальцем, а это нервировало и смущало. Она поспешно уселась за свободный столик и старалась не смотреть по сторонам, пока Рэй размахивал ладонью, приветствуя товарищей: ‘Все-таки быстро они меня ‘построили’ со своими рабовладельчеством и варварскими методами воздействия!’

Флэтонцы загудели, шум нарастал, и девушка, с любопытством начала осторожно посматривать вокруг. Мужчины окружили кэн, что-то говорили ему, чуть не хлопая по плечу. Кто-то улыбался, кто был серьезен, кто качал головой, но все с почтением и даже благоговением обращались к Лоан, а тот, как всегда, был невозмутимо холоден и спокоен, как удав. ‘Интересно, что они раскаркались? Обсуждают мое освобождение?‘– подумала Алена, уловив пару заинтересованных взглядов, брошенных на нее.

– Все же вы не люди или весьма странные люди, – заметила она, когда Рэй соизволил вспомнить о ней и сел за столик.

– Так люди или нет? – посверлил ее взглядом парень и, вглядываясь в край столешницы, отбарабанил по ней пальцами. – Спешу огорчить, манной каши нет, как и всего остального из ваших любимых блюд.

– А мне уже все равно, закажи что хочешь, – махнула рукой Алена, косясь на флэтонцев. Те осматривали ее, что-то гортанно бросали кэн, кланялись ему, то, прикладывая ладонь с сомкнутыми пальцами к груди, то просто взмахивая, и выходили. Минут за пять столовая потеряла большую часть посетителей.

– Кто ты такой? – с подозрением уставилась на Рэя Ворковская, озадаченная поведением мужчин.

– Флэтонец.

К столику подплыло два подноса с пищей.

Алена посмотрела на дымящиеся гарниры, странное приспособление: две чайные ложечки для кукол Барби, прикрученные друг к другу, на манер ножниц, и совсем растерялась.

Рэй начал есть, поглядывая на девушку, а та смотрела, как он это делает, пытаясь понять систему работы ложкой, и, наконец, тоже приступила к трапезе. Минут пять прошло в молчании.

–И все-таки, кто ты такой? На кэн ты не тянешь. Сержант, которому кланяются…это что-то слишком уж ‘чудесатое’.

Парень молчал, только посмотрел на нее, как обычно – не поймешь как.

– ‘Монна Лиза Дель Джоконда’! – фыркнула Алена. – У тебя отец не китаец, у тебя отец – сфинкс.

И добавила мысленно – ‘А мамаша– гарпия!’ Парень молчал, только предостерегающе прищурился.

– Стоп, я поняла! Ты ящер, идолопоклонник, воспитанный в стиле каннибализма, дикий и…

– Алена, я такой же ‘ящер’, как и ты, но более разумный и вменяемый. Я просил тебя много раз следить за речью, я просил не по-русски?

– Все, гран-пардон и пять расшаркиваний за досадную эпентезу! – развела руками девушка.

– Сублиматический перформанс, – спокойно кинул парень, орудуя своей ложечкой.

– Что?

– Так. Будем кушать или развивать данную тему?

– Развивать. Я хочу знать, с кем меня свела судьба. Скоро ты испаришься из моей жизни, вот мне и не терпется понять вашу личность, мессир.

Рэйсли насмешливо глянул на нее и отложил прибор:

– Хочешь знать, что я из себя представляю? По пунктам?

– Списком, пожалуйста!

– Хорошо. Я самодостаточная и весьма перспективная личность с высоким интеллектом, огромным физическим и духовным потенциалом. Я лабилен, вменяем, уравновешен, внимателен, ответственен, энергичен, смел, бесстрашен, дальновиден, терпелив и бесстрастен, решителен, обладаю устойчивой психикой и рациональным складом мышления. Также надежен и верен, имею разносторонние интересы и знания.

– Ага? – скорчила ехидную рожицу девушка: ’ Я бы еще добавила: грубиян, хам, садист, психопат, дикарь, сластолюбец; невменяем, властен, вспыльчив, агрессивен, бестактен, бессердечен, лицемерен и самолюбив. Перечислять можно до бесконечности’. – Не человек, а брильянтовый набор для новобрачной, мечта любой домохозяйки. А отрицательных качеств мы не имеем? Их в момент закладки ДНК стерилизовали, ага?

– Отчего? Я человек и имею отрицательные качества, как любой другой. Правда, у меня их немного и я не могу отнести их к разделу именно отрицательных качеств, скорее, к досадным нюансам характера.

– Кто бы сомневался? А можно конкретней?

– Я гипертрофированный собственник, Алена, и властолюбец.

– И все?

Парень подумал и развел руками:

– Да.

– ‘Идеал’! Вам бы белый катафалк…, пардон – кадиллак и в Голливуд, супергероев играть! – желчно заметила девушка. – Что ж, ты такой весь положительный и умный, в язычество веришь?

– Одно другому не мешает. Видишь ли, тут не имеет значения, во что веришь, важны цель и итог. Религия…Боги – это эгрегоры, которые накапливают резерв огромной энергии, чтоб вернуть сторицей нуждающимся. Это, по сути, банковская система. Чтоб банк выжил и поднялся, ему нужны вкладчики. Так же и здесь: чем больше вкладываешь, тем больше получаешь, а с тобой и твой бог. Кровь намного ускоряет данный процесс и поддерживает эгрэгор тысячелетиями, даже после того, как богов забывают. И потом, – Рэй прищурился. – С теми богами, что стоят на крови, не пошутишь, как с вашим Христом.

– В смысле? – нахмурилась Алена.

– В прямом. Ваш Христос милосерден. Он человеколюбец, страдал за вас, а вы его предаете,…чтоб он снова вас простил, а вы снова предали. И так до бесконечности. Вы не чтите его заповеди и можете легко нарушить определенные каноны этой веры, потом покаяться, и вы чисты и безгрешны. Человек так устроен: просит любви, пользуется и предает. Кто его любит, того он бьет. А теперь давай посмотрим на …Кали. Индийская богиня, которой приносят жертвы. И человеческие тоже. Ее не предадут. Побоятся. Потому, что она прощать не умеет, а вот наказывает за каждую оплошность. Там еретиков нет. Даже, если ты верен Будде, Кали ты оскорбить и потревожить не посмеешь. И никто, заметь, из ее сподвижников даже мысли не допустит богохульствовать на эту тему или нарушить ее волю. Страх у вас рождает уважение.

– А у вас нет?

– Мы не знаем страха. Мы стремимся к цели. И если проще ее достигнуть, идя через кьет, значит, так тому и быть.

– Цель оправдывает средства? Так? Интересно, какая цель у тебя? Ради чего ты готов лизать кровь?

– Я уже все получил.

– Можно узнать поконкретней : что? Пиитет?

– Я получил тебя.

Алена непонимающе уставилась на него: ее начал раздражать разговор, как и невозмутимость кэн.

– Хочу заметить, что через 15 дней, к моей несказанной радости, мы друг друга больше не увидим. Вопрос: стоило ли пить кровь, чтоб трахнуть в полете земную девчонку?!

Рэйсли рассмеялся.

– До чего же ты наивна, – качнул он головой и поддался к ней, навалившись локтями на столешницу. – Я не пил кровь и пить не собираюсь.

– Тогда, что же ты делал? Смотрел, как пьют другие?

– Мы не пьем кровь.

– Но ты же… твой Модраш стоит на крови? Значит, вы приносите жертвы? – дошло до Алены, и она похолодела, всматриваясь в симпатичное лицо кэн.

– Да, – с абсолютным спокойствием заявил он.

– И много? – осторожно спросила она, еще на что-то надеясь. Тот просто пожал плечами.

– Это сколько? Тысяча? Миллион? Два? – ей вспомнился разговор с Элланом, и к горлу подступила тошнота. – Боже мой! Ты …приносил жертвы, убивал! Ты убийца!

Рэй со скучающим видом смотрел на нее и словно не слышал обвинений:

– Ты покушала? Пойдем?

– Да, сыта! – поднялась Алена, и наклонилась к нему, прищурившись со значением. – А ты?

– Тоже, – поднялся парень, словно и не заметил подтекста. Этого она понять не могла и не хотела и, выставив палец, категорически заявила, глядя на него, как на нациста, жертвУ

Бабьего Яра:

– Больше никогда не подходи ко мне, даже близко, понял?!!

– Ты кричишь, – спокойно заметил он.

– Да!! Я не хочу тебя больше знать!!

Лоан равнодушно кивнул, подошел к ней, обхватил за плечи и впился в губы.

Он не желал ей сейчас ничего доказывать, придет время, все поймет. Жизнь все расставит на свои места, заставит стряхнуть лишнее, открыть глаза и увидеть истину, а он… он должен закончить начатое и до конца полета предоставить доказательства состоявшегося брака, чтоб ни Алена, ни его родня не смогли помешать ему. Девушка, по недомыслию, может порадовать Иллана и Гвидэра, заявив им, что союз был заключен без ее воли, и те помогут его расторгнуть. А если Рэй успеет, ее заявлению не поверят, и уже никто, никогда не встанет меж ними.

ГЛАВА 18

Алена смотрела в потолок не в силах даже пошевелиться. Рядом валялось с десяток маленьких подушек, смятые простыни, пропитанные, как и сам воздух спальни, как ее тело, острым запахом имбиря и корицы, а хозяин этого неистребимого аромата что-то искал в другой комнате, и его нагое тело мелькало в проеме, устрашая своей мощью и восхищая красотой. Она же уже не испытывала ничего: ни страха, ни желания, а лишь пыталась понять, осмыслить происходящее, чтоб почувствовать себя прежней, нормальной, чтоб избавиться от брезгливости и презрения к себе самой.

Все, что окружало ее 20 лет, словно смыло из памяти за эти 2 месяца, оставив лишь дымку, смутные, размытые образы, никому не нужные, бессмысленные пристрастия. Где-то, на краю сознания, она понимала, что ее попросту сломали, как заводную машинку: разделили на составные и разрушили без права на восстановление. Все, из чего состояла Алена Ворковская, как личность, девушка, человек, превратилось в пыль. Ее внутренний мирок треснул и распался, как и тот, что был снаружи. Она попала в эту консервную банку, как в мясорубку, и все ее взгляды, мнения, устои, привычное мироощущение, психика, тело, попав под нож, перемешали свои директории и отказались помогать и подчиняться, они больше не принадлежали ей.

8 дней назад, в столовой, Лоан заглушил ее крики поцелуем, принес сюда и бросил на кровать, чтоб не выпускать из своих рук и терзать ее тело. Он был ненасытен и требователен, он, словно с цепи сорвался, и час за часом, день за днем истязал ее своими ласками, выпуская лишь на минуту. Он не разговаривал и пристально следил за ней даже в ванне.

8 дней, а для нее будто десятилетие, начавшееся с пыток и закончившееся сладкой истомой. Ее тело подвело ее, сдалось на милость победителя вопреки всем доводам рассудка, игнорируя сопротивление хозяйки. Этот маньяк, убийца, наглец и тиран, заставил трепетать ее от одного только взгляда. Любое прикосновение вызывало приятную, теплую волну желания и обостряло восприятие, доводя тело до исступления. Она еще сопротивлялась, закусывая губу, чтоб не закричать: ’Возьми меня!’ Но и этот барьер кэн с легкостью сломал сегодня. Ее тело подчинилось ему, а потом подчинило себе хозяйку.

Алена не могла понять, как это могло произойти? В какой момент, под давлением чего?

Скромная, застенчивая девчонка, отрицающая сексуальную революцию, порицающая развращенность и разнузданность в половых отношениях, не приемлющая гражданские браки и легкомысленность, как последняя шлюха, билась в руках галактического насильника, язычника и безумца, постанывая от наслаждения, и молила, чтоб он ее взял!

Алена скрипнула зубами и зажмурилась, чтоб не расплакаться от презрения и чувства гадливости к себе – похотливой твари! Как она могла просить его об этом? Что с ней произошло? Разве может тело жить по одним законам, а разум по другим, и каждое – по отдельности? Как едкая ненависть к Лоан может испаряться в момент насильственной близости? Или уже … не насильственной?

Да кто он такой, черт возьми?! Реинкарнация Калигулы, Нерона, и Гитлера в одном лице? Очаровательнейший антураж: прекрасное, сильное тело, красивое мужественное лицо, и …манеры хищника, беспринципность и черная душа, а вернее, ее полное отсутствие! Изумительная человеческая облицовка и дьявольское нутро.

Странно, боже, как все странно. Вот он ужас, вот она истинная опасность! Не какой-нибудь отмороженный на всю голову Бен Ладан, не закомплексованный Буш, не свихнутый моджахед со своей базукой, не сдуревшая от отсутствия идеалов и разнузданной демократической анархии молодежь со свастикой, не секты и не распад ядерного реактора, а таинственный, облизанный и отшлифованный прессой со всех сторон, полумифический инопланетянин! Виртуально изученный и исследованный всеми уфологами мира, такой ранимый, утонченный, не понятый и не принятый, вызывающий сострадание и умильную растерянность, маленький человечек, с грустными глазами на поллица и субтильным тельцем. И так хочется пожалеть этого бедного энцефала, приласкать и обогреть, что сил нет. ‘Горюшко-то’: один в незнакомом месте, на чужой планете!

А какого, простите, рожна он сюда приперся?! И кто из тех, что проверял его субтильность и благонравие, может рассказать об этом? Много ли выжило пожалевших? А любопытных или просто ‘счастливых’, по обычаю закона подлости, оказавшихся не в том месте и не в тот час? Где они теперь? Чистят уборную на какой-нибудь Зета-пси № …. какому-нибудь гуманоиду и слушают пространные сентенции о высшем разуме и месте других народов галактики на арене высокоразвитой цивилизации. А те самые огромноглазые худышки, преобразовавшись, подобно Лоан, в обычного человека, бродят неприметные среди не ведающих об опасности граждан, смотрят на них, как на тараканов, ухмыляясь, слушают байки о себе и творят свое черное дело. Жестокие, бесцеремонные, черствые, прагматичные, с компьютером, вместо разума и сердца. Они вторгаются в чужой мир и ломают чужие жизни, без малейшего угрызения совести, с абсолютным наплевательством на все и вся, спокойно и тихо, руководствуясь лишь собственной прихотью, вооружившись высокими знаниями и используя доверчивость обывателей.

Что там Уэллс со своей марсианской экспансией?! Так, убогая фантазия дезориентированной личности, испугавшейся в детстве тени от дерева, что росло под окном. Все намного страшнее, и любой мэтр фантастики вряд ли зайдет так далеко в своих измышлениях, что б во всей красе представить на суд читателей действительность. Самую настоящую реальность, которая пострашнее любого кошмара, любого навороченного триллера, леденящего кровь мистического экшена.

Только представить себе, что ты живешь, как насекомое в свое спичечной коробочке, бегаешь по делам, заботишься о потомстве, любишь, ненавидишь, веришь или надеешься на что-то и вдруг какой-то урод прошел мимо и раздавил и тебя, и твой дом, и твоих родственников, причем, даже не заметив их под ногой, и не специально, а просто так!

Все ‘доктора – лекторы’, ‘ Джеки-потрошители’, серийные маньяки – убийцы, полная ерунда, ничто, по сравнению с таким вот инопланетянином! Знали бы ученые, изучая мозг такого ‘шизика’ и других безнадежных ‘дуриков’ Наполеон & Чикатило, что держат в руках ключ к вселенскому разуму, имеют радость лицезреть перед собой не патологию в извилинах, а мини-атлас-путеводитель по лабиринтам психических заворотов того самого мифического гуманоида.

Алена почувствовала тошноту и села. В проеме тут же появился Лоан.

– Опять тошнит? – прищурился он, нависая над ней.

Алена нехотя кивнула, старательно пряча глаза: вид его нагого тела смущал и будил пикантные воспоминания, а вместе с ними рождал стыд и…желание. Рэй довольно улыбнулся, сунул ей стакан с остывшим фэй и улегся рядом, по-хозяйски положив ладонь ей на бедро. Девушка поспешно проглотила жуткую жидкость и, отдав стакан, попыталась скинуть руку.

Стекло жалобно звякнуло об пол, небрежно кинутое кэн, а девушка, освобожденная от простыни, оказалась подмятой под разгоряченное тело парня. Его глаза, щурясь, с насмешливым превосходством изучали ее, губы чуть изгибала ироническая усмешка, тело прижималось, согревая и дурманя, а пальцы нежно гладили кожу. Девушку мгновенно пронзило желание, и она забыла все, о чем думала минуту назад. Ее губы раскрылись, до дрожи желая соприкосновения с его губами, а глаза уже молили.

– Нет, попроси, – тихо приказал кэн, и девушка вздрогнула, как от удара. Она хотела воспротивиться унижению, но не могла и взгляда отвести от вожделенных губ. В голове зашумело, отторгая сомнения, погребая их в сладкой трясине.

– Проси…

Алена выгнулась, устремляясь к нему, как зачарованная змея к дудочке факира, и застонала от разочарования, готовая расплакаться, как маленькая девочка, у которой отобрали любимую игрушку: кэн чуть отвернулся, избегая соприкосновения:

– Не так, милая…

– Рэ..Рэй…по..поцелуй меня…

Лоан улыбнулся и впился в ее губы. Алена вскрикнула от радости и прижалась к нему всем телом, ее пальцы начали гладить упругие мышцы, словно желая запомнить это приятное ощущение, когда кожа соприкасается с теплым атласом. Язык Рэя проникал все глубже и дарил невесомость телу, по позвоночнику пробежала волна, покалывая, дезориентируя разум и растворяя сознание. Голубые глаза стали терять четкие очертания, поплыли и начали покрываться туманом. Еще минута, и Алена потеряла связь с миром.

Рэй уложил голову девушки на подушки и сыто хохотнул, проведя ладонью по обнаженному телу:

– Вот и все, милая.

– Что все? – тихо спросила она. Голос был слабым, язык непослушным, в голове еще только начало проясняться, и она ничего не могла сообразить.

Лоан загадочно улыбнулся. Алена резко села и, прикрыв простынею грудь, посмотрела на него с мольбой:

– Почему ты так поступаешь со мной? Я больше не могу, Рэй. Я… ничего не понимаю. Ты ведь отпустил меня, так будь же человеком. Я не верю, что ты не понимаешь, что творишь. Неужели тебе нравится издеваться? Унижать? В кого ты меня превратил?

Рэй заинтересованно уставился на нее, сел и привлек к себе:

– Ты готова расплакаться? Почему? Я удовлетворен и очень доволен тобой. Ты прекрасно вела себя, нет причины для слез.

– Неужели ты не понимаешь? Я хочу больше быть твоей игрушкой. Я…

– Алена, я в совершенстве изучил ваш язык, но абсолютно не понимаю тебя. Ты очень темпераментная женщина. Мне нравится твой пыл, твое тело, я получаю истинное наслаждение, властвуя над тобой, и ты тоже. Ты жаждешь меня не меньше, чем я тебя. Так в чем дело? Что не так? Неужели нельзя просто довериться мне и блаженствовать, не вдаваясь в подробности? Тебе даже межполовые отношения нужно разложить по полочкам и определить степень их пристойности и нравственности? Тебе 20 лет, милая, откуда столько догматов и комплексов?

– Господи, да как же объяснить тебе? Через неделю все изменится, я вернусь домой.. у меня там мама, отец, брат, жених. Я ..надеюсь, что Сережа все поймет..

– Сережа – это жених?

– Да, мы поженимся…

– Что ж раньше не поженились? Только познакомились?

– Нет, мы вместе два года.

– Да, что ты? – хохотнул парень. – Что ж он так долго ждал? Или ты?

– Я просто не торопилась…

– Понятно. Ты думала, а он благодушно позволял. Хороший жених.

– Да, хороший! Ты ничего не знаешь…

– Зато понимаю больше. Два года позволять женщине ‘думать’, потакать ее капризам, предоставить решение ей! Вот это мужчина! – Лоан открыто глумился, его губы презрительно изгибались, а в глазах плескались холод и раздражение. – К такому и спешить, по-моему, не стоит. Ты ничего не потеряла.

– Я потеряла все! Свой мир, родных, будущее, себя!

– Я твоя семья. Я заменю тебе и отца, и брата, буду мужем, другом, твоим настоящим и будущим,– успокоил ее кэн.

– Это безумие! – покачала головой Алена.– Ты никто и останешься никем! Кошмарный экскурс по инопланетной кунсткамере, произведение генетической фантазии, бред, виртуальный монстрик! Через семь дней ты растаешь, и я начну новую жизнь: вернусь домой, сотру из памяти все, что произошло, до тла сожгу, искореню!

– Нет, милая.

– Да! Да! Ты освободил меня! Я больше не твоя. Ты не смеешь превращать меня в свою наложницу. Купи себе другую рабыню!

– Куда мне еще? – выгнул бровь парень. – У меня дома их очень много. Я принесу их в жертву Модраш, отблагодарю за тебя. Я так решил.

– У тебя паранойя! Ты абсолютно ненормален! Господи, дай мне пережить эти семь дней! – с патетикой воскликнула девушка.

– И всю последующую жизнь, – сухо добавил Рэй.

– Ну, уж, нет! Семь дней, и твоя власть надо мной закончится!

– Не-ет, – глаза Лоан сузились и, как два отточенных лезвия, вонзились в девушку, а пальцы легли на ее подбородок. – Через семь дней ничего не изменится. И через год, и через два и через десятилетие. Ты моя! Твое тело признало мою власть, а следом сдался и разум. Все! Теперь никто, никогда не встанет меж нами, – голос парня стал тише, но угрожающе жестче. – Если ты еще раз вспомнишь про того парня,…я буду невоздержанно резок.

– Пошел ты знаешь куда?! – зашипела обозленная Алена и рванулась из его рук. – Я не твоя рабыня, забыл?!

– Отчего же, помню, – Рэй оттолкнул ее на постель и встал. В душе разбуженным вулканом заклокотала ярость, и причиной ее, был какой-то землянин.

– Вот и помни и не смей ко мне больше прикасаться, псих! – Алена укуталась в простыню и встала с другой стороны кровати. – И не твое дело, кто, где и как! Я люблю Сережку, и мы поженимся! Ты – пыль, мираж, монстр, а он – человек! Ласковый, добрый умный не чета такому …

Лоан в один прыжок оказался рядом и, схватив девушку за горло, прижал к стене. Перекошенное от гнева лицо, по сравнению с которым Медуза Горгона – дружеский, безобидный шарж, нависло над Аленой. Она с ответной ненавистью уставилась на него, желая испепелить взглядом, и не чувствовала ни страха, ни боли, только безмерную злость и некоторое любопытство: для полноты картинки в стиле Vallejo не хватало острых клыков, кровавой пены изо рта и красных горящих, как фары, глаз.

– Монстр!

– Нет. Я окэсто, милая, опальный сейти и ..твой муж!

Ворковская опешила, захлопала ресницами, насупила брови, посверлила припадочного фантазера взглядом, как черный квадрат Малевича, выискивая смысл там, где его нет, и скривившись, спросила:

– Муж? Ты? Базара нет, мужик. Приятно познакомиться: Княжна Тараканова, внебрачная дочь Сары Бернар и принца Монако.

Рэй отпрянул, в глазах появилось недоумение. ‘ Да ты, ходячее клиническое пособие по психиатрии, парнишка! Как ‘повезло’ родителям!’– умиляясь, подумала Алена, насмешливо косясь на потенциального пациента Кащенко.

– Ты лжешь.

– Что вы, мусью! Как можно! Мы ж завсегда с искренним расположением и почтением к вашей персоне, все – таки тесто…или как вас там по батюшке?

Лоан нахмурился и словно обиделся: лицо стало замкнутым и отрешенным. Он посмотрел на Алену, как раненный волчонок, и ни слова не сказав, развернулся и пошел одеваться. Девушка тоже не пожелала отставать и начала натягивать брюки, когда у Рэйсли прорезался голос, и он, не глядя на нее, стал вещать, как диктор: четко и равнодушно – отстраненно:

– Я окэсто. Опальный сейти. Сын сегюр. Флэтонцы делятся на две общности – фэсто, обычные жители, естественно зачатые и рожденные, и окэсто, те которые родились не без помощи вмешательства сотрудников генетических лабораторий. И не важно, произошло вмешательство в момент зачатия или позже, искусственно созданный зародыш, клон или сохраненный эмбрион… Окэсто такие же люди, но лишенные многих прав. Мы проходим за 30 лет то, что проходят за всю жизнь фэсто. Мы созданы ими, мы их полное отображение, только на основе симбиоза ненатуральных и натуральных клеток. У фэсто пять сословий: приближенный к императорской семье, самые лучшие в определенных областях – фагосто, руководители -энготты, созидатели– эгиты, гуманитарии и творческие личности – паттеро. Все остальные исполнители – монторро. Окэсто редко получают ранг эгита и паттеро и не могут получить сословие фагосто и энготта. Это довольно тяжело и фактически невозможно. Законы оговаривают условия вступления в должность, но эти условия удается соблюсти и выполнить единицам. Поэтому, если ты окэсто, а твой отец фэсто и фагосто, ты не получишь его должность после его смерти и будешь пробивать себе дорогу сам. Ты просто начнешь с нуля, если выживешь. Окажешься между двумя полюсами: кастой жрецов и отбросами – тэн. Будешь вне закона так же, как они, но если первые – неприкасаемые, то вторые – сырье, вещь.

Рэй повернулся к девушке, внимательно посмотрел на нее и сел в кресло, чтобы одеть ботинки и продолжить:

– Союз меж фэсто и окэсто – большая удача, но он не только не приветствуется, но и порицается. Как правило, такие браки расторгают под давлением, в течение года. У нас не принято мешать сословия, общности. Каждый живет сам по себе и занимает свое место. Если ты тэн, тебя ждет либо лаборатория, либо торги и сеприш [37]37
  Местожительство рабов.


[Закрыть]господина. Конечно, тебя могут освободить, но тогда ты все равно продашь себя, потому что тебе не найдется места в обществе: никто не даст жилья, работы, кроме разве самой низкооплачиваемой и грязной. Ты станешь изгоем, а так как бродяжничество у нас запрещено, тебя отловят и вновь продадут, правда, тому, кого выберешь сама, но и это формальность.